По истечении срока годности – забыть [СИ]

Часть 20

Тони было важно, чтобы Ванда постоянно находилась рядом, и хоть она часто оставалась на ночь, на все его предложения переехать к нему отвечала отказом. Говорила, что ещё рано и она к этому не готова. И Старк понимал: прошла всего неделя, а такие вещи с бухты-барахты не решаются, но разлука с Вандой, пусть и на несколько часов, казалась невыносимой. Поэтому, когда она напоминала ему, что уже поздно и ей пора домой, он на прощание целовал её, да так страстно, что они постепенно из прихожей перемещались в кровать, и Ванда благополучно засыпала под утро, прижимаясь к его голому телу.

Старку казалось, что он превратился в вечно трахающегося кролика. Иронично, учитывая, что он никогда не переставал им быть. Если раньше ему было всё равно, что чувствовала женщина, охотно прыгающая к нему в постель, — но к чести Тони можно и упомянуть, что он никогда не оставлял своих пассий неудовлетворёнными, — то теперь Старку жизненно важно было довести Ванду до пика наслаждения и не раз. Он готов был делать всё, что угодно, лишь бы она была счастлива, лишь бы не переставала смотреть на него восхищённым взглядом, лишь бы была рядом.

У них едва-едва начался тот самый конфетно-букетный период в отношениях, когда испытываешь только радость, опьянение и постоянно желание прикоснуться друг к другу, поцеловать, раствориться в объятиях. Старку казалось, что он помолодел лет так на …дцать, стал улыбаться по-другому, стал больше шутить, замечая, как громко Ванда смеётся над его шутками. Он, наверное, только и живёт ради неё, только и дышит ею, и ему совершенно не было страшно, что она становилась центром его Вселенной. Все его мысли были только о ней, под пальцами до сих пор не утихало прикосновение к её коже, на губах застывал вкус её губ, Старку казалось, что он в ней потерялся.

Тони проснулся от шума воды в душе, с сонной улыбкой заметил, что Ванда стащила с него одеяло, оставив его в чём мать родила, зевнул, потягиваясь и застыл. В голову часто закрадывались сомнения. Настойчивые, вязкие, холодные и заставили сердце невольно сжиматься. Он очень боялся её потерять, до дрожи, до ужаса, до помутнения разума. Боялся, что всё это сон, что однажды Ванда поймёт, что они не пара, и всё развеется как пыль, оставив лишь горькие воспоминания. Он так долго её добивался, всю душу себе разбередил, и теперь малейшие мысли о том, что она может его бросить, причиняли неимоверную боль. Иногда Старку казалось, что он не уверен в Ванде, он так и ждал подвоха, хоть и понимал, что это бессмысленно: она бы никогда не стала над ним так потешаться. Она была с ним предельно искренна, Ванда бы не смогла заставить себя с такой любовью смотреть на него, будь хоть трижды номинирована на Оскар. Старк очень боялся, что она внезапно поймёт, что ошибалась, это заставляло внутренности болезненно сжиматься в комок. И он подсознательно пытался растянуть их счастливые, ничем не омрачённые мгновения, держать Ванду как можно ближе, заботиться о ней, хотя и понимал, что такой гиперзаботой он её может просто задушить, приближая бунт на корабле.

Ванда вышла из ванной, вся порозовевшая, свежая, мокрая, стеснительно прикрывая свои прелести маленьким махровым полотенцем. Старк усмехнулся, он успел выучить каждый миллиметр её тела, незачем было от него прятаться — он знал её наизусть. Он подозвал девушку, привстал, отбирая полотенце, помог взобраться на свои бёдра и уткнулся лбом ей в ключицы. Если она его оставит, он не переживёт. Ванда, будто почувствовав его настроение, аккуратно погрузила пальцы в его шевелюру и улыбнулась, целуя в макушку.

Она была уверена в том, что за эту неделю они стали ближе, они понимали друг друга без слов, и кажется, больше молчали, чем разговаривали. Наверное, все слова были сказаны в порыве ярости и гнева ещё давным-давно. В этот раз им хватало поцелуев и просто нежных прикосновений, одного лишь его взгляда было достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности. Ванда не жалела, что дала Старку шанс, но испытывала странное ощущение вины. Она его пока не полюбила. Привязалась, была с ним счастлива, доверяла ему — да, и до любви было не так уж и далеко, она это знала. И это знание грело душу почти также, как и горячие руки Тони, скользящие по её обнажённой влажной спине. Признаваться в этом Старку не хотелось, ей было бы больно видеть его грустные глаза с застывшим немым «почему?». Она и сама не разобралась в собственных чувствах, поэтому на все его признания в любви кивала и улыбалась, но так сладко, что у Тони внутри всё теплело. Они только начали притираться, привыкать друг к другу, утешала она себя, целуя его в податливые мягкие губы.

Ванда чуть привстала на коленях, чувствуя, как достоинство Тони колом упирается ей в живот, и он тут же, крепко схватив её, повалил на спину.

Дома её ждал бардак, перевёрнутая собачья миска с недоеденным кормом служила Старки ещё и туалетом, на кухне пахло затхлостью. Ванда тяжко вздохнула и пошла открывать окна, попутно вляпываясь в заботливо наложенные кучи, чертыхнулась и сердито взглянула на лениво валяющегося на пороге пса. Весь его вид говорил о том, что так ей и надо, она ведь оставила его на пару дней одного, променяв на Старка. Ванда поморщилась, впервые пожалев, что именно так назвала щенка. Стоило подобрать ему более подходящее имя, а то он начинал вести себя как Тони.

Девушка потрепала пса по спине, с неохотой отмечая, что теперь ей придётся отдраивать всю квартиру, да ещё и покупать новое кресло взамен тому, что Старки погрыз. Ванда взяла собаку на руки и присела на диван, всё ещё ощущая непривычную дрожь в ногах, и закусила губу.

Старка было одновременно слишком много и в то же время мало. Он занимал все её мысли, и она знала, что Тони испытывает тоже самое. Они оба, наверное, какие-то больные, неадекватные, заражённые, но Ванде нравилось быть сумасшедшей. Ей нравился Старк, глаза которого она до сих пор не могла выкинуть из головы. Быть любимой было так прекрасно, и она наслаждалась этим, понимая, что начинает влюбляться. Сильно, необратимо, и от этого сердце в груди плясало дикие ритуальные танцы, хотелось носиться по квартире и улыбаться. Впервые за долгое время. И, кажется, она теперь начала понимать Тони, его трепетное отношение к ней, его отчаянную, порой навязчивую заботу.

Ванда прикоснулась к своим губам и вздохнула, кокетливо улыбаясь. Кажется, пора купить телефон, чтобы строчить Старку пошлые смс-ки на ночь.

Ей никогда не нравились шумные вечеринки, на которых она никого не знала. Ванда чувствовала себя зажато и неуверенно среди толпы беснующихся полуголых девиц, которых неведомо кто пригласил. Она понятие не имела, куда делся Тони и почему она должна здесь присутствовать. Её постоянно кто-то фотографировал, и она жмурилась, пытаясь отмахнуться от вездесущих папарацци. Девушка злилась на Старка, заставившего её сюда прийти, и теперь хотела выцарапать ему глаза за такое издевательство. Ей казалось, что всё повторяется, как на том треклятом благотворительном вечере, разве что теперь это было не задание, а прихоть Тони, которому жизненно необходим был повод для обильных возлияний.

Ванда протискивалась сквозь кучку пьяных танцовщиц, замечала на креслах вполне солидных мужчин, видела, как кого-то швырнули в бассейн, едва успела спасти пятисотлетнюю вазу, которую пытались сбросить с балкона восемнадцатого этажа и на которую Старку явно всегда было плевать, и ощутила себя в очередной раз брошенной. Она просто не понимала, что здесь забыла и почему поддалась на уговоры Тони.

Сам виновник торжества обнаружился в одной из многочисленных комнат своей же башни, он что-то увлечённо обсуждал с Роуди, и Ванда недобро нахмурилась. Ну хоть не с девочками обжимался.

— Что-то не так? — поинтересовался Тони, заметив, что девушка недовольно на него косится.

— Я собиралась сказать, что еду домой.

— Вечеринка только началась. Останься.

— Зачем? Мне здесь даже не интересно.

— Но она в твою честь.

Ванда удивлённо приподняла брови, и Роуди поспешил удалиться, состроив страдальческую гримасу.

— Да? А большинство гостей хотя бы знают, как я выгляжу? Потому что около десяти человек сегодня приняли меня за официантку и настойчиво требовали принести им ещё выпивки.

— Я собирался познакомить тебя с ними.

— Зачем мне водить знакомство с кучей людей, имена которых я всё равно вряд ли запомню? Ты и сам-то их не знаешь!

Тони пожал плечами.

— Это обычная процедура.

Ванда растерянно заморгала, и до неё внезапно дошло.

— Хочешь посветить меня перед журналистами? Оповестить весь мир о том, что мы встречаемся? — она поморщилась. — Я же и так рядом. Не стоит выносить наши отношения на всеобщее обозрение, чтобы все, кому не лень, перемывали нам кости. Это ты, — она ткнула ему в грудь пальцем, — публичный человек, а меня, пожалуйста, избавь от этой участи, я не хочу, чтобы газеты писали обо мне тоже, что и о сотне твоих женщин. Для меня важно, чтобы никто не копался в моём грязном белье. Поэтому давай сохраним всё в тайне.

— И даже друзьям не расскажем?

— Ну, Наташа же уже всё знает. Клинт явно начал догадываться, а для Стива это не будет сюрпризом, — осторожно сообщила Ванда, наблюдая за реакцией Старка.

— Но мы им официально ничего и не говорили.

— А оно нам нужно? Для меня это не принципиально. Кому надо, тот и сам поймёт. Ты будто хочешь крикнуть всем этим людям, всему миру «Эй, смотри, она моя!». Зачем? Меня не надо привязывать к себе такими вещами.

— Я не думал, что это такой секрет. Я дал тебе достаточно времени, чтобы ты свыклась с мыслью, что мы теперь вместе, — Тони взял ей руку в свою. — Почему мы должны скрываться?

— Мы не скрываемся. Если ты хочешь, расскажи всё нашим, я не против. Но зачем это знать абсолютно незнакомым нам людям? — Ванда вырвала свою ладонь из его пальцев. Такая мелочь, но Ванду это просто выводило из себя. Будто официальное подтверждение не даст им обоим пути к отступлению.

— Тебя это задевает.

— Потому что я не хочу, чтобы кто-то меня обсуждал за спиной, чтобы кто-то совершенно незнакомый знал обо мне всю подноготную. Я не хочу быть очередной тенью Тони Старка, я хочу быть личностью.

Ванда посмотрела мужчине в глаза, и тот задумчиво кивнул, вроде бы и соглашаясь. Ему было неприятно, казалось, что она избегает его, стесняется и не желает разделить их общее счастье со всеми людьми. Её же в свою очередь немного расстраивало, что у них были разные взгляды на такие жизненно важные мелочи.

— Куда ты? Уходишь?

— Нет, я выйду ненадолго. Подышу воздухом, — Ванда повела плечом, чувствуя себя в этот раз страшно одинокой и непонятой. Иногда она боялась, что их наладившиеся отношения когда-нибудь разобьются о принципы, недомолвки и терпение. Но сейчас она надеялась, что Тони примет её маленькое желание к сведению несмотря на то, что оно казалось ему несущественным и глупым.

В ванной комнате Ванда долго держала руки под краном и также долго умывала лицо, стирая косметику. У неё испортилось настроение и больше всего хотелось выгнать из дома Старка чёртовых гостей и просто обнять его, уткнувшись носом в шею, прошептать, что она не хотела его расстраивать, и поцеловать. Ванда попыталась смыть раздражение, но оно панцирем нарастало на её коже, и вскоре она почувствовала уже знакомую усталость.

— Ой, простите, я думала, тут не занято, — пропел высокий женский голосок, и Максимофф вздрогнула от неожиданности, когда дверь в ванную резко открылась. — Оу…

Ванда сердито заметила, что ворвавшаяся без стука блондинка уходить не собирается, она хмурила брови, словно пытаясь вспомнить, где они встречались, и вдруг её лицо прояснилось.

— Ванда!

Она удивлённо воззрилась на светловолосую пухлощёкую девушку, но так и не смогла вспомнить её, сколько не морщила лоб и не копалась в своей памяти.

— Мелисса, — услужливо напомнила она, протискиваясь в помещение и закрывая за собой дверь. — Неужто не узнала меня?

Ванда растерянно помотала головой и, взглянув в зеркало, стёрла растёкшуюся тушь под глазом, приводя себя в порядок.

— Ты не расстраивайся, — тут же участливо залебезила Мелисса, подходя к ней ближе. — Я слышала, Тони закатил вечеринку, чтобы представить нам свою новую девушку. Мне очень жаль, что он тебя уже успел бросить. Он такой. Я же говорила, что он меняет девушек словно перчатки. Такой неугомонный, всё никак не остепенится. Говорят, его новая пассия умопомрачительно красива, хотя никто её в лицо-то и не видел. Наверняка какая-нибудь замухрышка. Но ты не плачь, сотри слёзы, — Мелисса, схватив пару салфеток, заботливо подтёрла Ванде мокрое от воды лицо. — И на твоей улице будет праздник, найдёшь себе кого-нибудь другого. Конечно, не такого богатого и красивого как Старк. Ты же ещё молода, а Тони, считай, как стартовая площадка. Он ввёл тебя в свет, и ты должна быть ему благодарна, — тараторила девушка, вгоняя Ванду в недоумение.

Она не понимала и половины из словесного потока своей новоиспечённой знакомой и лишь тупо хлопала глазами, позволяя усадить себя на бортик ванны.

— Но мы и не расставались, — тихо заметила она, заставив Мелиссу чуть отодвинуться и прищурить глаз.

— То есть, — она сделала долгую паузу, — вы всё ещё встречаетесь? — недоверчиво поинтересовалась девушка, и в голосе мелькнуло столько зависти и презрения, что Ванда невольно стушевалась. Она нехотя кивнула, ну не говорить же Мелиссе, что тогда на благотворительном вечере она и понятия не имела, что Тони к ней испытывает.

Мэл поджала губу, поправляя Ванде причёску, и лицо у неё изменилось так, словно она захотела выдрать ей приличный клок волос.

— Ну ничего, это неизбежно, как и восход солнца, — снисходительно сообщила она, и на губах заиграла мерзкая змеиная улыбочка, заставившая Ванду передёрнуться и отвести взгляд, почувствовав себя грязной, будто на неё вылили помои. — Обычно Тони быстро надоедают его девушки, он легко с ними расстаётся. Он, как и все мужчины, дорывается до женского тела и, получив желаемое, уходит в закат.

Ванда ощутила непреодолимое желание ударить Мелиссу головой о кафель и тут же устыдилась своих мыслей. Не то, чтобы она ей поверила. Ей хватало ума понять, что ей просто чисто по-женски завидуют, но неприятный осадок остался. Ванда слишком хорошо знала о чувствах Старка, чтобы начать в них сомневаться. Их отношения могло разрушить всё, что угодно, но не сомнение в искренности чувств Тони к ней. Вот наоборот — вполне. Девушка ощутила, как внутри, где-то в животе что-то неприятно свернулось, будто змея. На секунду, всего лишь на секунду в голове мелькнула мысль, что со Старком она уже переспала, а значит, согласно логике, уже успела надоесть. Но она тут же отогнала эту мысль, надеясь, что Тони за эти семь дней не успел в ней разочароваться. Мелисса ушла, громко хмыкнув и сочувственно взглянув ей в глаза, и Ванда испытала невероятную ненависть к этой мерзкой девке. И захотелось немедленно надрать Старку уши за то, что он её сюда пригласил.

Видя, как её слова задели Ванду, Мелисса направилась к Тони, монотонно капая ему на мозг тем, что его новая возлюбленная ему не подходит. Старк слушал вполуха, он привык игнорировать вечно болтающих и изрыгающих ненависть женщин, но отдельные отрывки всё же проникали сквозь крепкую броню. Тони морщился, внезапно начиная прислушиваться к тому, о чём говорит Мелисса, как бы невзначай намекая ему, что Ванда страсть как падка на деньги. Мужчина невольно засмеялся, прекрасно зная, что ей нет никакого дела до его богатств, и Мэл замолкла, поняв, что побрела не в ту степь.

Она странно запыхтела, словно от натуги, и Старк изогнул бровь, будто спрашивая, что она тут забыла.

— Просто я говорила с Вандой, — как бы невзначай бросила девушка. — Она очень расстроена.

Тони напрягся.

— Говорит, что ты её не ценишь, не понимаешь. Она не чувствует от тебя отдачи и любви, — мужчина нахмурился, кося недовольный взгляд на свою экс-подружку. Он ощутил себя обманутым идиотом, которого глупые люди пытаются обвести вокруг пальца. Если бы ему об этом сказала Наташа, он бы тут же ей поверил, даже не подвергая её слова сомнениям.

— С каких это пор вы с Вандой стали закадычными подружками? — Старк изогнул губы, словно наступил на нечто склизкое и противное, но Мелисса предпочла сделать вид, что не заметила.

— Мы просто нашли общие темы для разговора, — улыбнулась она, и Тони впервые понял, кого она ему напоминает. Змею. Холодную, ядовитую, мерзкую. Его невольно передёрнуло. — Знаешь, только между нами и только потому, что мне тебя в этой ситуации очень жаль, — она цокнула, и Старк сдвинул брови, чувствуя, как начинает злиться. — Брось ты её, забудь о ней. Она тебя не достойна. Эта девчонка просто ещё не распробовала всего. Подожди, ты постареешь, станешь ей противен, и она упорхнёт к следующему, кто проявит хоть немного заботы и интереса.

Старк заскрипел зубами и прогнал от себя настойчиво брызжущую ядом девушку, с такой силой сжав бокал, что тот чуть не треснул в руках. Он захлопнул перед всё ещё не умолкающей девушкой дверь, бурча себе под нос ругательства и даже саркастичной шутки из себя выдавить не смог.

Он не поверил ни единому её гадкому слову, но почему-то они его задели. Наверное, причина в том, что изначально отношения с Вандой были очень сложными, Тони буквально из кожи вон лез, чтобы её завоевать, взбирался на самую вершину, а теперь очень боялся с неё навернуться и сломать себе шею. Изначально фундамент их отношений был слаб и строился на его робких попытках всё наладить, а теперь дом, пока ещё недостроенный и шаткий, сквозил сомнениями и готов был развалиться от малейшего дуновения ветерка.

Тони закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь выгнать из головы назойливые дурацкие мысли. Настроение мгновенно испортилось и захотелось прекратить вечеринку, сейчас казавшуюся неуместной и слишком шумной.

Он приказал Пятнице попросить гостей на выход и отправился на поиски Ванды, надеясь, что она не успела далеко уйти. Она была в гостиной, сидела на диване в одиночестве, перебирая тонкими пальцами волосы. Она скинула туфли на пол, оставшись босиком и поджав под себя ноги.

— Решил прогнать гостей? — с усмешкой поинтересовалась она, но Тони не дал ей договорить, схватив за подбородок и заткнув сухим грубым поцелуем.

Он отстранился, мазнув щетиной по её губам, и Ванда изумлённо приподняла брови, застывая.

— Ты злишься, — заметила она, опуская взгляд.

— Что тебе обо мне сказала Мелисса?

Ванда удивлённо пожала плечами.

— Говорила всякие гадости, но не думаю, что её слова можно принять на веру. Она очень завистливая. И как тебя угораздило с ней связаться? — хмыкнула девушка, но Тони даже не улыбнулся. — Она настраивала тебя против меня? Мне не нравятся твои друзья.

— Они не друзья.

— Тогда зачем ты их пригласил? — недовольно бросила Ванда и сжала губы, чувствуя, как у не начинает нервно дёргаться щека. — Похвастаться мною? Тогда, может, мне стоит хвастаться тобою? Миллиардер, Железный человек, занимается благотворительностью, чем не завидный жених? — сплюнула она, вскакивая на ноги. — А что скажешь обо мне? Даже и не упомянешь, что я Мститель, мало кто поверит, потому что я почти не мелькала в телевизоре. Соплячка, какая-то малолетка, одним местом соблазнившая Тони Старка…

— Замолчи! Не одним местом, — возразил мужчина. — Я люблю тебя не за то, что у тебя есть… — Тони немного смущённо вскинул руку и тяжко вздохнул, понимая, что не может успокоиться.

— Ты поверил тому, что сказала эта змея? — осторожно спросила Ванда, даже представления не имея, что именно она ему наговорила.

— Я не идиот, каким ты меня считаешь.

— Я не называла тебя идиотом, — немного обиженно прошептала девушка, аккуратно хватая Старка за запястье. — Я поэтому не хотела никому ничего рассказывать. Завистливые люди начнут строить козни и ставить палки в колёса. Это уже началось. А мы верим, поддаёмся, потому что сами друг в друге не уверены.

Тони кивнул, притягивая Ванду ближе.

— Ты ни разу не сказала, что любишь меня, — внезапно сообщил Старк, когда девушка только-только потянулась к его губам, приподнимаясь на цыпочках. — Ты молчала каждый раз, когда я говорил эти слова, но ни разу не сказала мне, что любишь.

Ванда моргнула, и улыбка исчезла с её лица, она отодвинулась от Тони, ощущая, как густая вина заполняет её изнутри.

— Ещё рано? — бесцветно спросил Старк, и Ванда нехотя кивнула.

Тони покачал головой, развернулся, делая пару шагов в сторону и со всей своей силы пнул стеклянный кофейный столик. Тот подпрыгнул и оглушительно громко разбился, осыпав босые ноги Ванды осколками. Она испуганно вскрикнула, зажимая уши руками, и вся сжалась, в ужасе глядя на разъярённого Старка. Он тяжело дышал, то сжимая, то разжимая кулаки, опёрся о тумбу и, взглянув на Ванду, понял, что до смерти её напугал, и почувствовал себя как никогда паршиво и мерзко.

— Тебе так чертовски сильно хочется услышать эти слова? — сипло поинтересовалась девушка, стараясь унять дрожь в руках.

Тони усмехнулся, понимая, что не этого он добивался. Горечь застыла на языке, и он молчал, не в состоянии выдавить из себя хоть слова в своё оправдание.

— Не в этом дело.

Ванда горько улыбнулась и кивнула.

— Я не люблю тебя, — жёстко произнесла она, подходя к Старку и наступая ногами на острые осколки. — Наверное, это было ошибкой, мне не стоило соглашаться на твои условия. Я знала, что это плохо кончится, потому что мы разные. Мы отказываемся друг друга слушать, и каждый думает только о себе, о своих чувствах и переживаниях. Мы даже не говорим друг другу, что нас гложет, мы не решаем проблемы, которые возникают между нами, мы просто скрываем их, надеясь, что они сами рассосутся. На одной твоей безмерной и чистой любви, Тони, далеко не уедешь, и даже жаркий секс наши отношения не спасёт. Потому что они изначально гнилые. Надо уметь решать проблемы, а мы этого не делаем. Мы не слышим друг друга, Тони, мы думаем только о себе. Ты мне нравишься, но я пока не готова сказать тебе, что люблю. Я не знаю. Ты давишь на меня, требуешь, чтобы всё произошло быстро и тут же, а я так не могу. Мне нужно время. Много времени, чтобы обо всём подумать и всё взвесить. Это ты импульсивен и горяч, принимаешь решения поспешно, мгновенно, не обдумывая последствия. Мы просто не подходим друг другу, мы разные. Кто-то сверху просто поиздевался над нами, это насмешка.

— Называешь мои чувства насмешкой?

— Ты даже не слышишь меня!

— Я исполняю любой твой каприз, любое твоё желание. Чего ещё тебе надо?!

Ванда сделала шаг назад, уже не морщась от боли в порезанных пятках, и тяжело вздохнула.

— Я хотела, чтобы всё было легко и прекрасно, чтобы не было забот и проблем. Наивно, но я так на это надеялась. Думала, всё изменится, мы перестанем ссориться и выносить друг другу мозг, но отношения — это работа, и она отнимает неимоверно много сил.

— Ты просто сейчас уходишь, потому что не хочешь ничего решать.

— А ты не желаешь меня слушать. Насильно я тебя не полюблю, но ты мне дорог, — Ванда прикоснулась к его руке. — Я полюбила бы, будь ты в состоянии терпеть и ждать. Но ты хочешь всего и сразу. Но из ненависти за секунду не может вырасти любовь. Разве я прошу о малом? Мне нужно всего лишь время.

Тони сглотнул, когда Ванда убрала руку с его ладони.

— Давай просто возьмём паузу, — попросила она.

— Ты слишком много думаешь. Не даёшь волю чувствам, постоянно всё анализируешь.

Ванда покачала головой, не соглашаясь.

— Тебе постоянно нужно время.

Голос Тони был жёстким и каким-то чужим, и Ванда ощутила себя невероятно одинокой.

— Хватит прикрываться тем, что ты должна всё обдумать. Ты просто не можешь открыть мне своё сердце.

— Что с тобой стало? Ты раньше понимал меня, по крайней мере, старался, а сейчас ты упёрся рогом и ведёшь себя как ребёнок, у которого отбирают игрушку.

— Потому что мне надоело терпеть твои выходки.

Ванда горько улыбнулась, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу.

— Запрёшь меня в своей башне, чтобы я осознала, какие глупости вытворяю? Ты не даёшь мне свободы выбора. Поэтому Пеппер от тебя ушла? Ты поступал с ней также?

Тони в лице изменился, чёрные глаза сверкнули в темноте.

— Не говори о том, чего не знаешь.

— Ты просто не смог ей дать того, чего она хочет? — губы Старка дрогнули, и Ванде показалось, что она задела его за живое. — Значит, ты подсознательно боишься, что не сможешь дать этого мне? Чувствуешь себя из-за этого неуверенно?

— Зачем ты так?

Ванда печально закусила губу.

— Наша проблема в том, что мы друг друга не понимаем. Нам нужна помощь. Мы тонем и выбраться не можем. Когда мы оба это поймём, нам станет легче. Мелисса тебе что-то сказала, разбередила то, что и так тебя сжирало изнутри, — Ванда положила ладонь ему на грудь. — И поэтому ты сейчас злишься. Когда остынешь, тогда и поговорим.

Старк поднял руки в знак отступления, всё ещё дрожа от гнева, и когда Ванда развернулась, чтобы уйти, он схватил её за локоть и проникновенно взглянул в глаза.

— Я могу надеяться?

Девушка поджала губы, намереваясь сказать да, но почему-то не смогла выдавить из себя ни слова. Она пыталась задушить в себе любые сомнения, ей почти это удавалось, но они всё равно разрастались внутри, словно сорняки, передавались Тони. Она, почти вылечивалась и тут же заражалась от Старка. Замкнутый круг. Ванда внезапно испугалась, что они никогда не придут к соглашению и ростки их отношений, ещё совсем зелёные и хрупкие, никогда не вырастут в могучее дерево.

Она слишком долго молчала, и Тони отпустил её руку, оставив на ней отметины от своих пальцев.

Когда Ванда ушла, Старк прислонился к стене, впервые чувствуя жуткое желание заплакать.