По следам карабаира

15. ЭХО КУТСКИХ ВЫСТРЕЛОВ

События в Кутском лесу надолго нарушили покой начальника Насипхабльского РОМа Хаджиби Тукова.

Пока Шукаев находился в Краснодаре, Туков суетился и нервничал. То созывал сотрудников и отдавал распоряжения, взаимно исключающие друг друга, то не хотел никого видеть и слышать и сидел, запершись у себя в кабинете. В такие минуты ему казалось, что поправить уже ничего нельзя и карьера его кончена. Самый мрачный час его - жизни, как думалось ему теперь, был тот, когда путь Жунида Шукаева пролег через аул Насипхабль.

Все рушилось, все оборачивалось против Хаджиби Тукова.

О краже на лубзаводе, например, он в свое время представил в область докладную записку, в которой развивал и (как ему казалось) обосновывал версию об инсценировке кражи с целью покрытия недостачи на складе готовой продукции. Были даже заключены под стражу подозреваемые. Сейчас их пришлось отпустить с миром да еще извиниться. Хорошо, если не вздумают жаловаться.

Брезентовые палатки и джутовый канат с лубзавода похитили люди Асфара Унарокова. Шукаев доказал это, и все логические построения Тукова нынче гроша ломаного не стоили.

Дело об исчезновении гусей и уток с колхозной птицефермы Туков прикрыл, утверждая, что хищения - дело рук самих работников фермы. Заведующему он посоветовал удерживать стоимость недостающей птицы с обслуживающего персонала. Кроме споров и конфликтов, ничего хорошего это не принесло. Гуси и утки продолжали исчезать с завидной регулярностью.

И здесь надо было подвернуться Шукаеву. Выводы и заключения начальника РОМа лопнули, как мыльный дузырь.

Наконец, в отделении накопилось немалое количество документов об отказе в возбуждении уголовных дел. Туков, просмотрев их, дал взбучку ни в чем не повинному канцеляристу за штампованные формулировки.

Действительно, если нагрянет комиссия и познакомится со всем этим ворохом бумаг, ему несдобровать. Большинство отказов за версту отдавало откровенной липой.

За минувший год в районе участились случаи пропажи скота. Но дела также не возбуждались, и ни одной коровы, ни одной похищенной или пропавшей лошади найдено не было.

В область шли благополучные сводки. Хаджиби Кербекович благодушествовал, а в районе орудовала шайка ротмистра Унарокова.

Чего он мог ожидать теперь? Неизбежен визит начальства, обвинение в халатности, превышении власти и прочих смертных грехах.

Как Туков ни ломал голову, пытаясь изобрести более или менее достоверные оправдания, - ничего путного придумать не мог.

Нельзя даже обрисовать ситуацию так, будто успехи Шукаева в какой-то степени зависели от райотделения. Кроме участкового Коблева, областным работникам никто не помогал, и всем, чего достигли, они обязаны самим себе…

Невеселые размышления Хаджиби Кербековича прервал стук в дверь.

- Да?..

Появился Коблев. Козырнул и после короткой паузы доложил, что во время его дежурства позвонили из управления. В Насипхабль едут Дыбагов, старший следователь Охтенко и зам. начальника краевого управления Колосунин. Шукаев и Дараев - с ними.

- Можете идти, - осипшим от волнения голосом сказал Туков.

Коблев вышел.

- Стало быть, кутское эхо долетело уже до Ростова, раз сам Колосунин пожаловал, - прошептал Хаджиби Кербекович и велел привести к нему на допрос арестованного позавчера Алексея Буеверова. Надо было хоть что-то делать.

В небольшом кабинете начальника отделения шло оперативное совещание. За столом сидели Иван Михайлович Колосунин, грузный седеющий мужчина лет сорока пяти, Дыбагов и секретарь Насипхабльского райкома партии. Сбоку на обтянутом черным дерматином диванчике - Туков, Шукаев, районный прокурор, старший следователь областной прокуратуры Охтенко и Дараев. Совещание открыл Колосунин. Густой бас его, казалось, заполнил всю комнату. По тону и нахмуренным бровям краевого начальника Туков догадывался, что снисхождения от этого человека ждать не приходится.

Колосунин изредка похлопывал широкой мясистой ладонью по настольному стеклу, словно припечатывая для верности только что сказанное.

- Товарищи! Вы, конечно, понимаете, что приезд наш вызван событиями в Кутском лесу, которым мы придаем важное политическое значение. В дни, когда вся наша страна ведет бой за пятилетку, целый район становится сферой действия уголовной шайки белогвардейца Унарокова. Систематически эти люди терроризировали население, подрывали экономику сельскохозяйственных артелей. Разбойничьи нападения на фермы, хищения и другие антинародные акты совершались, можно сказать, безнаказанно при попустительстве местных органов милиции…

Туков съежился под взглядом Колосунина.

- Шипшевская[26] банда, - продолжал тот, - имела свои разветвления в ряде национальных районов. С ней, в частности, тесно был связан ротмистр Асфар Унароков, между прочим, идеолог панисламизма, который сформировал свою шайку в Адыгее. Для сведения скажу, что подобная же банда сейчас орудует в Ингушетии. Глава ее - рецидивист Азамат Мамакаев. За Мамакаевым и его сообщниками ведет охоту наш бибист Шахим Денгизов… - Колосунин сделал паузу, - и мы надеемся, что и эта группа головорезов скоро будет ликвидирована. Закон от 7 августа[27] объявил всех расхитителей социалистической собственности врагами народа. И борьбу с ними мы должны расценивать как меру политическую, прошу заметить это…

Туков сидел, не поднимая глаз, будто вся речь Колосунина была обращена только к нему одному.

- … А для успешной борьбы от каждого из нас партия требует революционной бдительности, инициативы и, разумеется, честности. К сожалению, отдельные работники милиции еще не поняли или не хотят понять всей серьезности стоящих перед ними задач. Да, да, товарищ Туков, не ерзайте - я имею в виду именно вас. В отделении царит преступное благодушие, документы, которые вы присылаете в управление, - филькины грамоты, а там, - Колосунин покосился на Дыбагова, - почему-то удовлетворяются ими. Словом, имейте в виду - дело ваше будет рассмотрено, вас и других виновных накажем… вплоть до предания суду. А сейчас коротко о текущих делах…

Колосунин был уже в курсе всех обстоятельств расследования, которое вели Жунид и Дараев. Теперь намечалось три основных направления, по которым его нужно было завершить. Следственные материалы и вещественные доказательства по ограблению чохракской конефермы и убийству Трама Лоова передавались Андрею Фомичу Охтенко. Ему же надлежало допросить Буеверова, Зизарахова и Феофана третьего. Розыск и арест скрывшегося Рахмана Бекбоева, по кличке Тау, поручались временно исполняющему обязанности начальника угрозыска Евгению Кондареву, а Шукаев и Дараев должны были заняться установлением местопребывания адиюхских налетчиков и розыском похищенных колхозных лошадей.

- Если мне удастся выудить из Буеверова что-либо интересное для вас, я сообщу, - шепнул Охтенко Жуниду. Тот кивнул.

Поднялся Дыбагов. Он как-то сдал, заметно осунулся за последнее время. Сказывались неприятности недавних дней. Разоблачение и арест Ивасьяна, к которому потянулись нити от контрабандистов Новороссийска и других преступных элементов, - уже одно это могло выбить из седла и более крепкого человека, чем Дыбагов. А тут еще новое дело - в самом крупном районе области царит полная анархия.

Асхад Асламурзович откашлялся и… обрушился на Тукова. Он говорил и чувствовал, что каждое слово упрека, адресованное Хаджиби, рикошетом бьет его самого.

- Товарищи, я хочу огласить здесь, на совещании, свое решение: Тукова от занимаемой должности освободить и арестовать в дисциплинарном порядке на пять суток за развал работы и очковтирательство. Дела пусть примет у вас заместитель… Срок - три дня, после отбытия наказания будет решен вопрос о вашей дальнейшей работе.

Туков опустил голову. Щеки его побагровели.

- Должен еще сказать, - сделав паузу, с трудом выдавил из себя Дыбагов, - что большая доля вины за положение дел в Насипхабльском РОМе лежит на мне… Плохо проверял, плохо контролировал… Видимо, мне придется держать за это ответ на бюро обкома партии…

На следующий день рано утром в отделение приехал на неказистой кобыле Хахан Зафесов.

- Вовремя явился, - усмехнулся Жунид, узнав о появлении старика. - Пусть его пропустят, Вадим.

- Салам алейкум, - сняв у дверей шапку, поздоровался Зафесов.

- Садитесь, - сухо предложил ему стул Вадим Акимович, наблюдая за выражением лица Хахана. С тех пор, как при посредстве бывшего абрека Газиз Дзыбов обвел Вадима вокруг пальца, сбив со следа ищейку, он возненавидел старика.

По всему было видно сейчас, что ситуация изменилась.

Прежде Зафесов держался с неизъяснимым достоинством, говорил и отвечал на вопросы степенно, даже слегка снисходительно. Сейчас он всем своим поведением демонстрировал полную покорность и готовность услужить.

- Что скажете? - равнодушным тоном спросил Жунид.

- Скажу: твоя взяла, начальник… спрашивай теперь, что надо. Отвечать буду.

- Собственно, нам почти все известно, за исключением, может быть кое-каких деталей… Ну хорошо. Объясните, почему вы мешали нам? Где же ваш хваленый нейтралитет?

- Зачем мешал? Не мешал…

- Дзыбову помогли скрыться?..

Зафесов слегка улыбнулся, но тут же лицо его снова приняло смиренное выражение.

- Виноват. Стар я, начальник. А ротмистр Асфар - измены не прощает…

- Значит, вынужденный переход на сторону победителя?

- Я и раньше не позволял им трогать карабаира. Асфар меня не послушал - теперь в земле лежит. И не ротмистр главный там был, а адиюхцы Хапито и Петр. Асфар, Тау и Газиз помогали только…

- Это нам известно, - перебил Жунид. - Лучше скажите, где искать адиюхцев? Если хотите помочь нам, - говорите…

Хахан принялся по привычке заламывать пальцы, похрустывая костяшками. Он не торопился с ответом и исподлобья смотрел на Шукаева.

- Я скажу, начальник, только не трогай старого Хахана…

- Торговаться не будем, - перебил Жунид. - Раньше следовало вам подумать о себе. Было время, когда нам очень нужны, ох как нужны были ваши показания. Вы молчали и морочили нас… Теперь мы можем обойтись и без вашей помощи. Решайте. Обещать ничего не могу.

- В Черкесии живет Сахат Кабдугов. Мой старый друг. Он знает Хапито и Петра…

- Как они выглядят?

- Хапито - крепкий, сильный, но мал ростом. Хромает на левую ногу. Петро - длинный, на нижней губе шрам - ножом ударили…

Жунид полез в ящик письменного стола.

- Это знакомо вам?

Зафесов взял у него из рук фуляровый платок, развернул и тут же вернул обратно.

- Наш платок…

- Чей?

- Я дал его Асфару, упокой аллах его душу. Взгляни, начальник, здесь четыре имени по углам. В середине - мое..

- Для чего платки? - спросил Шукаев, взглядом предупредив писавшего протокол Вадима о молчании и делая вид, что о назначении платка он ничего не знает.

- Люди, чьи имена вышиты здесь, - известные люди. И мои друзья, - с затаенной гордостью ответил Хахан. - Я узнал их лет десять назад… В Сиблаге. Жена одного из них - Сахата Кабдугова - и сшила эти платки… Мы поклялись хранить их как память…

- И как верительную грамоту для Асфара и таких, как он?

- Да.

- Зачем вы дали платок Асфару?

- Я не хотел, чтобы пролилась кровь, - хмуро ответил старик. - Я велел Асфару ехать в Калежхабль и везти платок, чтобы вернуть лошадей. И я не виноват, что он не успел…

- К кому должен был обратиться Унароков?

- К Сахату. Показать платок и назвать мое имя. Сахат нашел бы коней, а наши выкрали бы их обратно..

Жунид с нескрываемым интересом разглядывал старика. Не в первый раз видел он его, разговаривал с ним и как всегда, его удивляла своеобразная психология вожака конокрадов. Пока Жунид не имел в руках никаких, или почти никаких, данных, Хахан Зафесов, прикрываясь удобной формулой «нейтралитета», был в курсе всех дел Асфара и надежно хранил верность воровскому закону - не выдавать собратьев. Возможно, он действительно не одобрял чохракского разбоя (это показал и Мустафа Зизарахов), но, не имея власти остановить его, просто оставался в стороне. Давал он ротмистру приказание возвратить лошадей или нет, теперь трудно было проверить. Во всяком случае, сегодня он пришел сам. Понял, что его карта бита и лучше играть в открытую А может быть, преследует какую-либо тайную цель?..

- Значит, если я вас правильно понял, вы послали Асфара платком, чтобы возвратить лошадей? Почему вы это сделали?

- Здесь было спокойно и тихо, пока не появился ты, - глядя прямо в глаза Шукаеву, ответил старик. - С такими, как ты, не надо шутить. Я понял это. Асфар - нет. И кровь пролилась: сначала - Газиз, потом - Асфар..

- Первым был Трам Лоов, - жестко сказал Дараев, отрываясь от протокола.

- Да, - подхватил Жунид, - Вадим Акимович прав. Кровь Лоова и повлекла за собой все остальное. Но - довольно. Назовите имена всех, чьи монограммы вышиты на платке.

Зафесов сжал сухие губы.

- Тебе нужен карабаир, начальник? И остальные лошади из Чохрака?

- Да.

- Тогда ступай к Сохату Кабдугову. Другие тебе не нужны. Хахан больше не скажет. Хахан и так сказал много.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Андрей Фомич Охтенко.

- Дзыбов умер! Часа два назад! Так и не пришел в сознание!..

- Какая жизнь, такая и смерть… - тихо сказал Жунид. - А жаль его. Умный. Зря сгубил все, что дала ему природа…

Зафесов молча встал. Губы его беззвучно зашевелились. Он молился.

- Вадим, - сказал Шукаев, вставая из-за стола. - Зафесова - под стражу. Если кто-нибудь к нему явится, пусть проводят к Андрею Фомичу. Да, Андрей Фомич, возьмите протокол допроса..

- Зачем сажаешь, начальник? - насупился Хахан. - Разве я убегу?

- Надо, Зафесов. Вы и так достаточно напортили нам.

Дараев передал старика конвоиру.

- Ну, как Буеверов? - спросил Жунид Охтенко.

- Мало интересного. Содержал притон, сбывал краденое. О ваших адиюхцах ничего не знает. Другое важно: я только что еще раз допросил Зизарахова. Сейчас из него веревки можно вить, он чуть не плакал, узнав о смерти Газиза…

- Непонятная дружба.

- Да. Так вот, Мустафа изменил свои прежние показания: адиюхцев он, оказывается, знает в лицо. И фамилии назвал: Хапито Гумжачев и Петр Черкашин. Кстати, вам Дыбагов сообщил о своем решении освободить Зизарахова?..

- Как освободить? - Жунид повернулся к Дараеву. - Что же это, Вадим? Надо идти к Колосунину…

- Колосунин знает, - прервал его Охтенко. - Видите ли, судьбой Мустафы интересовался секретарь обкома. Отец Зизарахова, знатный чабан, ездил в Краснодар, просил за сына, ручался, что тот порвет с прошлым.

- Сомнительно…

- Я еще не все сказал, - остановил его Андрей Фомич. - Понимаете, Зизарахов предлагает нам свои услуги и помощь в розыске конокрадов.

- Как ему верить? Пьяница, опустившийся тип…

- Все это так, - вмешался Вадим Акимович, - но вспомни, Жунид, как он относился к Дзыбову. Он ведь буквально боготворил его. Смерть Газиза могла быть для него психологической встряской… Ты ведь сам говорил, что в момент нервного потрясения человек может измениться…

- И все-таки - рискованно. Надо хорошенько все обдумать. Без нас этот вопрос, очевидно, не будут решать. Андрей Фомич?

- Конечно, нет. Вы ведете расследование - вам и карты в руки… А все же подумайте - Зизарахова адиюхцы знают, и его визит не вызвал бы их подозрений…

- Посмотрим, - сказал Жунид рассеянно. - Теперь - о помощниках, Андрей Фомич. Я сегодня буду просить Дыбагова как-то отметить помощь, которую оказал нам Аскер Чич. Поддержите меня, а? Может, именные часы ему или еще что-либо?..

- С удовольствием поддержу!

- Ну вот и хорошо. А сейчас, извините меня, товарищи, я уйду: у меня страшно болит голова…