По следам карабаира

16. ПОХИТИТЕЛИ КАРАБАИРА

Поздним ноябрьским вечером Жунид и Вадим прибыли поездом в Баталпашинск. Вокзал был маленький, захудалый, городишко тоже весь облезлый и закопченный, как любой населенный пункт, расположенный вблизи от железнодорожных путей.

- В гостиницу? - спросил Вадим, когда они вышли из здания вокзала.

- Куда же еще? - буркнул Жунид и, подняв воротник пальто, зашагал через площадь.

Над городом тяжело и низко висели густые тучи, сыпал мелкий сырой снег.

Дараев шел молча и в который раз задавал себе один и тот же вопрос: что происходит с Жунидом? Со дня их возвращения из Краснодара его не узнать. Замкнулся на все засовы, молчит и без конца сосет папиросу Может, что-нибудь дома? И Дараев решился.

- Слушай, - сказал он, когда они обогнули небольшой сквер с чахлыми, облепленными снегом кустами. - Мы - друзья или нет?

- Ну, друзья.

- Так скажи, что с тобой? Перестань играть в молчанку!. Шукаев остановился, достал пустую пачку из-под папирос, поковырялся в ней и, смяв, отшвырнул в сторону.

- Ты прав. Но не дави на меня. Это пройдет… Видишь ли, мы расстались с Зулетой. Удивляюсь, как тебе никто не сказал об этом в управлении.

- Значит, там знают?

- Еще бы. Ее любовника, жулика и проходимца, Женя Кондарев арестовал у меня на квартире. В общем - сплошная грязь..

- Извини… я не думал.

- Самое удивительное, - горько усмехнулся Жунид, - что мне стало ее жаль. И я, кажется, тоже виноват. Думал только о себе, о своей работе… Ну ладно, идем, холодно.

Гостиница громко именовалась «Золотой фазан». Над входом красовалась выцветшая вывеска с изображением диковинной желтой птицы - не то гуся, не то совы, - долженствующей, как видно, оправдать название. Внутри было уныло и до ужаса провинциально В вестибюле и в коридорах застоялся специфический запах плохо отстиранного белья и кислой капусты, которой торговали тут же, в буфете.

Шукаев, оформляя номер, показал свое удостоверение и спросил, приезжал ли два дня назад некий Мустафа Зизарахов, и если да, то в какой комнате он остановился.

- В семнадцатой, - испуганно округлив глаза, ответила женщина-администратор. - Его с утра нету. Сказал, что сегодня может не вернуться. Но деньги заплатил. Вот, пожалуйста, пропуск…

Номер был под стать всему остальному. Две кровати с пружинными сетками напоминали гамаки: середина изрядно провисала Стенки фанерной тумбочки по краям расслоились от сырости. Настольная лампа не зажигалась, репродуктор хрипел. Но друзья так намаялись за день, что на подобные мелочи не обратили внимания.

- Я думаю, Мустафа отправился к Сахату, - с наслаждением вытягиваясь на жестком тюфяке, сказал Дараев. - А ты все возражал.

- Я и сейчас не очень-то ему верю. Собственно, обманывать нас ему нет расчета, и беспокоит меня не это.

- А что же?

- Напьется где-нибудь - и поминай, как звали. Завалит все дело.

- Авось выдержит… Знаешь, по-моему, он свою миссию воспринимает сейчас, как месть за Газиза.

- На это вся надежда, - сонным голосом отозвался Жунид. - Давай спать.

…Часа в два ночи в дверь постучали. Дараев открыл.

- Входи, входи, Мустафа… сейчас я зажгу свет и разбужу Жунида.

Свет в их комнате погас только перед рассветом.

Утром слегка подморозило. Дворники ходили по улицам с большими совками и ведрами и посыпали песком тротуары.

Наскоро перекусив в столовой напротив «Золотого фазана», следователи отправились к начальству Миновали вчерашний скверик и вышли на прямую, вымощенную крупным булыжником улицу, где стояло двухэтажное кирпичное здание управления милиции.

Начальник управления, невысокий мужчина с совершенно седой шевелюрой и абсолютно черными густыми бровями, встретил их вежливо, но официально. Внимательно просмотрел документы и только после этого предложил сесть. Назвался он Хасаном Дышековым.

- Чем могу быть полезен?

Шукаев коротко, опуская ненужные подробности, стал рассказывать о деле, которое привело его сюда.

- Минутку, - прервал Дышеков, поднимая телефонную трубку. - Туган? Зайди, пожалуйста, ко мне. Да, сейчас. Тут товарищ из Адыгеи…

Начальник местного угрозыска Туган Гетежев показался Жуниду и Вадиму человеком более простым и симпатичным, чем его шеф. Он был сравнительно молод - лет тридцати пяти, атлетически сложен, смугл, а главное, прост в обращении и словоохотлив.

Жуниду пришлось начать свой рассказ сначала. Дышеков слушал, чуть наклонив голову и разглядывая собственные ногти. Гетежев тут же достал блокнот и записал две-три фамилии, названные Жунидом.

- Установлено, что адиюхские грабители Хапито Гумжачев и Петр Черкашин совершили в ночь с 21 на 22 сентября вооруженный налет на конеферму колхоза «Заря» в ауле Чохрак. Кроме фамилий, мы почти ничего не знаем. Первый - крепкого сложения, мал ростом и хромает. Второй - высокий, шрам на губе. Вот и все, - закончил Шукаев.

- Что ж, ясно. Этих людей мы сами разыскиваем, - сказал Дышеков, бросив неопределенный взгляд на Гетежева - Почему вы до сих пор церемонитесь с ними, Туган?

- Они гастролируют по всему Северному Кавказу. Не так легко их найти… Розыск поручен Адиюхскому РОМу.

- У вас все? - спросил Дышеков Шукаева. Тот переглянулся с Вадимом.

- Нет. Я не сказал главного. Два дня назад мы направили в адиюхский район своего человека. Вчера вечером… собственно, скорее - ночью, он привез сведения, что оба конокрада находятся сейчас в Аргунхабле… Он знает их обоих, и они знают его… Так вот они предложили ему принять участие в деле, которое затевается на ближайшие дни…

- А точнее? - перебил Дышеков.

- Ограбление магазина в Псидахе.

- Что ответил им ваш человек?

- Обещал подумать. Мы с Вадимом Акимовичем дали ему задание идти на дело… Сейчас его уже нет в Баталпашинске. Мы считаем, что такой случай упускать нельзя: пока что у нас против Гумжачева и Черкашина обвинения недостаточно обоснованные и взять их на другом деле было бы весьма кстати.

- А что? Остроумно! - сказал начальник угрозыска и посмотрел на Дышекова.

- Ну и ну! - недовольно проговорил тот. - Во-первых, товарищ Шукаев, прошу учесть, что на территории, обслуживаемой нашим управлением, я не потерплю никакой партизанщины. Здесь я командую. А во-вторых, надежен ли ваш завербованный?

- Надежен, - вступил в разговор Дараев. - Он сделает все, как нужно.

- Наши действия - не партизанщина, - спокойно возразил Жунид. - Мы выполняем указания заместителя начальника краевого управления Колосунина. Вадим Акимович, пакет у вас?

- Да. - Дараев достал из сумки объемистый синий конверт и протянул Дышекову.

- Ну что ж, - прочитав, сказал Дышеков. - Иван Михайлович не требует, чтобы вы брали разыскиваемых преступников на конкретном деле. Он просит оказать вам содействие в их аресте и установлении каналов сбыта похищенных лошадей. Это разные вещи.

- Но поймите, - теряя терпение, сказал Жунид. - Ни Колосунин, ни мы, ни вы - никто не мог предвидеть, что адиюхцы готовят новый грабеж. Что ж, пусть они сунутся в магазин, а мы накроем их там…

Дышеков встал, прошелся по кабинету.

- Как, Туган, считаешь? Стоящее предложение?

- Думаю, да, - ответил Гетежев.

- Тогда согласен. Но руководить операцией буду я сам. И вот что: сегодня же вместе с Гетежевым отправляйтесь в Псидах на рекогносцировку. Все должно быть проверено до мелочей: время, на какое намечен грабеж, пути отхода грабителей и прочее. Пусть ваш этот как его фамилия?

- Зизарахов.

- … Пусть Зизарахов информирует вас как можно точнее. Словом, Туган, поезжайте в Псидах на машине, осмотрите всю территорию, прилегающую к магазину, и все строения.

Подробный план представите мне завтра часов… в двенадцать.

- В два часа я должен завтра выехать на конезавод для встречи с Зизараховым, - сказал Шукаев. - Только вот я не знаю, на чем.

- Поедете на моей машине. Вполне успеете, - сказал Дышеков. - Все, можете быть свободны.

- Он неплохой человек, - улыбнулся Гетежев, глядя на кислые физиономии Жунида и Вадима. - И чекист отменный вот увидите. Немножко суховат, но это не такая уж беда.

Перед отъездом начальник угрозыска познакомил следователей с данными об адиюхских грабителях, которыми располагало следствие. Сведения эти были очень скудными и мало добавляли к тому, что было уже известно Шукаеву и Дараеву.

- Почему нигде не значится Сахат Кабдугов? - спросил Гетежева Жунид. - Он - довольно крупный авторитет среди местных конокрадов.

- На него - отдельная папка. Но Кабдугов завтра собирается в Кировабад. После освобождения из тюрьмы ни в чем не был замешан..

- Повезло нам, - вставил Дараев. - Явись Мустафа с хахановским платком на день позже - и никакого Сахата он бы уже не застал в Аргунхабле…

Аул Псидах накрыла холодная темная ночь. Порывами налетал резкий, пронизывающий ветер, и тогда над головой Жунида громыхал старый железный жёлоб. Шукаев сидел в открытой, без дверей, будке сторожа, сколоченной из фанеры и досок, и вслушивался в густую бархатную темноту, благословляя теплый овчинный кожух, который он накинул на себя прямо поверх шинели.

Вокруг ничего не было видно, но Жунид отлично представлял себе, кто где находится. Неподалеку, слева, - здание сельсовета. Там под верандой укрылись Дараев и вызванный к месту операции завмаг. Прямо напротив должен торчать наполовину обломанный штакетник, а за ним - груда сена. На сене устроился начальник управления Дышеков. За стеной сарая, стоявшего на противоположной стороне улицы, засел Туган Гетежев с двумя милиционерами - главная ударная группа всей засады, а сзади магазина - проводник со служебно-розыскной собакой Байкалом.

Уже пропели первые петухи, а грабители не появлялись.

Жунид забеспокоился. Не заподозрили ли они неладное в поведении Мустафы? Если сегодняшняя операция сорвется, - сраму не оберешься. Хотя, если верить донесению Зизарахова, адиюхцы и не помышляли об опасности. Сторож, которого на эту ночь заменил Шукаев, был стар и глуховат, магазин стоит на краю селения, план продуман до мельчайших подробностей. Хапито, Петр и Мустафа должны подъехать на подводе со стороны города. Мустафе поручалось, пока Хапито и Петр будут орудовать в магазине, следить за дорогой и в случае чего поднять тревогу, выстрелив из ТТ, который дал ему Хапито. Сам Хапито взял на себя сторожа, а в обязанности Петра Черкашина входило взломать дверной замок. Похищенные товары грабители собирались погрузить на подводу и отвезти их в Баталпашинск, барышнику Пустовойтову - фигуре, до этого не известной в местном управлении милиции. Разумеется, квартира Пустовойтова уже была найдена через адресное бюро, и сейчас за ней следили два оперуполномоченных угрозыска.

Дышеков тщательно проинструктировал опергруппу, перед каждым поставив четкую и конкретную задачу. Словом, все было продумано.

Но шел уже первый час ночи, а адиюхцы не показывались. Жуниду нестерпимо хотелось курить, однако об этом нечего было и думать: любая вспышка света могла все испортить.

Жунид потер озябшие руки и вдруг поймал себя на мысли, что ему уже скоро двадцать девять лет Двадцать девять. Потом - тридцать. Полжизни. А что он сделал, как жил эти годы? Пас лошадей. Учился в школе. Учился на рабфаке затем в школе милиции. Ловил преступников. И сейчас ловит. И не каких-то там международных знаменитостей, о которых пишут в газетах дотошные журналисты, смакуя разные сверххитроумные подробности преступлений, а обыкновенных конокрадов и воров. Уголовников, так сказать, самой низшей квалификации. И совсем непохоже это на острый, захватывающий поединок сыщика с преступником, на схватку умов, о которой писали Конан-Дойль, Коллинз и Честертон. Какая уж тут схватка умов? Ездят они с Вадимом из аула в аул, расспрашивают и выслеживают, говорят с десятками людей, обыскивают разные хатенки и конюшни, тратят уйму времени. Ну, найдут карабаира и других лошадок, уведенных из Чохрака, а за это время такие, как Хапито или Тау, угонят еще дюжину. Кстати, о Тау. Мустафа передал, будто, встретившись с Хапито, одноухий сказал ему, что отомстит за Асфара и убьет Шукаева.

Жунид фыркнул себе под нос и плотнее запахнул кожух. Чепуха. Ни один из конокрадов еще не поднял руки на чекиста. Они все трусы.

Внезапный порыв ветра донес до слуха Жунида скрип колес. Он весь подобрался и замер. И тотчас испарились, как дым, его скептические мысли, будто и не возникали Все в нем сейчас было приспособлено и подчинено одному - взять врагов. Именно врагов - так и расценивал Жунид людей, с которыми ему приходилось бороться. И каждая клетка его тела, его мозга, его раненой руки была готова к этому.

- Исмель! - послышался в темноте приглушенный голос. Исмелем звали сторожа. Шукаев встал и сбросил с плеч овчину Две тени мелькнули у дороги. Одна метнулась к будке сторожа. Вторая - к дверям магазина. Схватившись с грабителем, вооруженным финкой, Жунид упал на раненую руку и, скрипнув зубами, перевернул своего противника здоровой рукой навзничь. Но удержать не сумел. Тот вскочил на ноги и, Двинув ногой в пах подскочившего милиционера, первым подбежавшего к месту схватки, скрылся за поворотом улицы.

Раздался свисток Дышекова, запоздавший ровно на полминуты, и ночную мглу располосовали яркие лучи фонарей Пока подоспели остальные, второй налетчик оказался уже внутри магазина. Его заперли снаружи.

- Окружить здание! - скомандовал Дышеков. - Туган, следите за окнами и крышей! Шукаев, берите проводника с собакой и задержите бежавшего!

- Есть! Я уже пошел! - донесся удаляющийся голос Жунида - Это Хапито Гумжачев!..

Мустафа Зизарахов (на подводе сидел он) сообщил, что Хапито из осторожности, помимо подводы, взял еще двух оседланных, лошадей. На одной из них он и ускакал сейчас к берегу реки.

Запертый в магазине Черкашин после нескольких минут молчания (он прислушивался к голосам снаружи, пытаясь определить, сколько там человек) открыл пальбу из дверей и окон.

- Прижаться к стенкам! - крикнул Гетежев. - И не стрелять! Его нужно взять живым.

Дараев отполз немного в сторону, прикидывая расстояние до окна. Возле дверей спиной к стене стоял Дышеков и освещал магазин фонарем.

Вадим привстал на одно колено и прыгнул в окно, пряча лицо от осколков. С треском вылетела рама, и Дараев оказался на полу, вслед за ним ринулся Дышеков. Преступника они настигли уже у задних дверей. Дышеков, не разбирая, ударил его рукоятью пистолета по голове.

- Не сильно вы его? - тяжело дыша, спросил Дараев и, присветив фонарем, наклонился над Черкашиным. Тот открыл глаза. Дышеков подобрал валявшийся на полу парабеллум.

- Отвоевался, джигит, - сказал Дышеков - Вставай.

Черкашина отвели в канцелярию сельсовета. Председателя предупредили накануне, и он пришел с ключами перед началом операции. Начальник управления распорядился оформить документы о взломе, применении оружия и задержании преступника.

Черкашин с заплывшим глазом сидел на скамейке в углу приемной, разглядывая свои волосатые руки, связанные веревкой Рыжий, веснушчатый, с тупым взглядом глубоко посаженных глаз, крупным, вдавленным посередине носом и оттопыренной нижней губой, пересеченной наискось длинным уродливым шрамом, он производил отталкивающее впечатление.

Когда завмаг последним подписывал бумаги, в комнату вошел Шукаев. Мокрый, без шапки, весь в грязи и глине.

- Собака довела след до реки и потеряла, - доложил он и, сев на стул, потер ушибленную руку.

- Далеко не уйдет, - сказал Гетежев. - Найдем.

На пороге появился милиционер.

- Товарищ начальник управления! Наш шофер видел в Хумаринской балке верхового. Он скакал в сторону города.

- Машина уже здесь?

- Да. Всадник встретился ему по дороге.

- Хорошо, можешь идти! Мы едем!

Через несколько минут машина Дышекова везла их в Баталпашинск На заднем сидении - Черкашин, по бокам от него - Жунид и Дараев, рядом с шофером - начальник угро и Дышеков. Сзади, на «пикапе», ехали остальные.

Машину подбрасывало на разъезженной ухабистой дороге. Проехали мост, и шофер прибавил газу. Не прошло и получаса, как «газик» подкатил к косогору, за которым лежал небольшой аул Псыж, почти сливавшийся с Баталпашинском.

Ветер утих, выползла белесая луна, осветив все вокруг бледным неживым светом.

- Стоп! Смотрите! - сказал Дышеков, показывая на окраинные сакли аула. - Лошадь!

Шофер затормозил. Остановился сзади и «пикап». Впереди, четко выделяясь на фоне побледневшего неба, бродил одинокий конь.

Жунид вылез из машины и, пройдя несколько шагов, зажег фонарь.

- Возможно, Хапито ускакал именно на этом коне. Нужно позвать Зизарахова. Он опознает.

- Есть способ вернее, - возразил Дышеков и повернулся к шоферу: - Включай фары! Так, хорош. Ну, теперь смотрите, Черкашин. Ваша лошадь?

Арестованный наклонился к стеклу кабины.

- Наша…

- Ясно. Товарищ Шукаев, вам придется возглавить опергруппу. Берите Дараева, проводника с Байкалом и любого из участковых. Они сзади - в машине.

- Слушаюсь! Вадим, пошли.

Гетежев пересел на заднее сиденье к арестованному, и обе машины помчались в город.

На краю Псыжа, где нашли коня Хапито Гумжачева, ищейка уверенно взяла след, направившись к невысокому забору, сложенному из плоских известняковых камней, не скрепленных раствором. Байкал, пометавшись по огородам, вывел группу к Кубани. За рекой лежал неосвещенный город. Только кое-где висели одинокие огоньки на столбах да маячили фонари на железнодорожной станции. Миновав кустарники на берегу реки и мост, соединяющий Псыж с городом, проводник, бежавший впереди с поводком в руках, свернул на глухую улицу, которая вскоре привела преследователей к полотну железной дороги.

Еще квартал и еще. Ищейка резко остановилась.

- Ну, Байкал, след, след!

Собака завертелась на месте.

Из темноты вынырнула чья-то фигура.

- Кто? - негромко спросил Шукаев.

- Свои, - ответил подошедший, оказавшийся оперуполномоченным угрозыска. - Мы здесь по заданию Дышекова. Это дом Пустовойтова.

- Кто-нибудь входил? - быстро спросил Шукаев.

- Час назад. Чуть не прозевали. Он пробрался задами. Увидели, когда за ним уже закрылась дверь.

- Так. Оставайтесь здесь. Дом придется обыскать.

- Есть, товарищ Шукаев. Я только позову напарника. Мы тут вдвоем.

- Кстати, откуда вы меня знаете?

Оперуполномоченный тихонько засмеялся.

- Вы же сидели рядом со мной на совещании оперсостава, которое проводил Дышеков.

- Понятно. Ну что ж, начнем.

Домик был небольшой, квадратный. С верандой. На черепичной крыше темнела длинная труба. Верхушку ее оплели ветви тутовника. Позади дома стояли сарайчик из горбыля и курятник.

Начинало светлеть. Шел четвертый час утра.

Расставив людей у окон, Жунид поднялся на ступеньки веранды и постучал в дверь.

- Чего надо? - отозвался через некоторое время низкий женский голос.

- Мы из управления милиции. Откройте!

За дверью все стихло. Потом - шарканье ног, тихие голоса.

- Откройте!

- Приходите утром. Сейчас ночь - я не пущу! - ответила женщина.

- Что делать? - шепотом спросил Шукаев у Вадима. - Рискнуть и открыть самим?

- Давай! - кивнул Дараев. - Мы не можем терять время. Жунид полез в полевую сумку, извлек из нее отмычку из набора, подаренного ему когда-то Семеном Дуденко и вставив ее в замочную скважину, легко повернул. Дверь открылась.

- Вы ответите! - отступила на шаг молодая красивая женщина в темном халате.

- Пропустите! Вадим, осмотри комнаты!

Комнат было три. В одной на детской кроватке спал мальчуган лет десяти, в другой, натянув одеяло до самого носа, лежал седеющий мужчина лет сорока семи-пятидесяти с одутловатым обрюзгшим лицом.

- Это мой муж. Он болен! - истерически выкрикнула хозяйка. - И вообще - по какому праву?!

- В квартире больше никого нет, - тихо сказал Дараев. - Я все осмотрел.

Жунид щелкнул выключателем и в упор посмотрел на женщину.

- Гражданка Пустовойтова, если не ошибаюсь?

- Что вам нужно?

- Куда вы спрятали Хапито Гумжачева? - раздельно выговаривая слова, спросил он.

- Мы не знаем такого, - вмешался лежавший на кровати мужчина. - И никого не видели.

- Хорошо. Еще поговорим. Вадим, в подвал.

В подвале тоже никого не оказалось В одном углу грудой была насыпана картошка, в другом - две бочки квашеной капусты, на полках - банки с огурцами и томатами.

- Тихо, Вадим, - остановился Шукаев, когда они вылезли из подвала. - Взгляни! Не иначе, как туда кто-то недавно лазил…

Посредине широкой и длинной веранды в потолке виднелся закрытый лаз на чердак. Под ним возле окна стояла тумбочка. Причем она была явно не на месте. Вадим открыл дверцу; в тумбочке лежали ученические тетрадки и учебники.

- Она - из комнаты. На чердаке наверняка кто-то есть! Подожди, Жунид, я сам: у тебя ведь рука болит.

Дараев стал на тумбочку и, толчком открыв люк, прислушался. Тихо. Тогда, подтянувшись на руках, он поставил ногу на раму окна и до половины исчез в лазе. Снизу были видны только ноги. Включив фонарик, Дараев исчез в люке.

Просторный чердак был завален всяким хламом. Чемодан без крышки, набитый вощиной, - видимо, хозяин когда-то занимался пчеловодством, груда истрепанных, покрытых густым слоем книжек, ящик от посылки с шурупами и гвоздями, разбитая гитара, два распаянных медных самовара, позеленевших от времени, сундук со старыми опорками, сломанные костыли и слесарные инструменты.

Осмотрев все вокруг, Дараев уже хотел вернуться, как вдруг заметил железную дверцу, вделанную в дымоходную трубу возле самого боровка. Открыв ее, посветил фонарем. На закопченных скобах, вбитых в кирпичный дымоход изнутри, виднелись чьи-то ноги, обутые в кирзовые сапоги.

Вадим бросил фонарь и схватил неизвестного за ногу, но, получив резкий удар в подбородок, отшатнулся. Сапог остался у него в руках. На крыше загрохотала черепица.

Вадим одним прыжком очутился возле ляды.

- Он на крыше! Скорее!

Во дворе загрохотали выстрелы.

Когда Дараев и Жунид выбежали из дома, было уже почти светло. Проводник сдерживал рвущегося на поводке Байкала. На клумбе, под стеной дома, скорчился человек в серой рубахе, перепачканный сажей, и в одном сапоге. Над ним склонился оперуполномоченный угрозыска.

- Жив? - спросил Жунид.

- Цел. Рука прострелена и ударился. В обмороке.

- Вызовите «скорую». А сейчас перенесите его в комнату. Вадим, срочно нужны понятые…

Возле ворот собрались люди, разбуженные выстрелами. Оттуда доносились возбужденные голоса:

- Дождались своего часа!..

- Подозрительный тип!

- Давно по ним веревка плачет…

- Дом-то конфискуют, наверно…

- Я давно говорила, что они жулики…

Шукаев выглянул из калитки.

- Расходитесь, граждане! Не мешайте работать! Ничего интересного здесь нет.

Подкатила «неотложка». Приехавший врач осмотрел раненого - ничего серьезного. В мякоть. Амбулаторное лечение. Через неделю заживет.

Пустовойтова и Гумжачева увезли на управленческой крытой полуторке, которую прислал Дышеков.

Обыск в квартире барышника Пустовойтова принес неожиданные результаты. В подполье нашли несколько тюков мануфактуры, обувь и шерсть в мотках. Товары были опознаны продавцами и заведующим магазином из аула Эльбурган, который ограбили полгода назад.

Дышеков удовлетворенно потирал руки и даже, изменив своей обычной сдержанности, чуть ли не облобызал отличившегося Жунида Шукаева.

- Блестяще! - говорил он, похлопывая его по плечу - За одни сутки раскрыто старое преступление, предотвращено новое и выловлены виновники разбоя в вашем Чохраке!. Поздравляю вас!

- Спасибо. Товарищ Дышеков, если позволите… вот я заполнил спецбланк… считаю необходимым вызвать сюда старшего следователя прокуратуры Охтенко, которому поручено следствие по делу.

- Ну что ж, правильно. Давайте отправим телеграмму Только нужно сделать дополнение… - Он, дописал карандашом на бланке: «Задержанные совершили Черкессии несколько грабежей зпт окончании расследования будут этапированы Адыгею тчк работа установлению каналов сбыта лошадей организована».

- Возражений нет?

- Все правильно, Хасан Каспотович, - ответил Жунид, прочитав приписку.

- Ну вот. Да, а где сейчас ваш Зизарахов?

- Ищет скупщиков. Тут у него кое-какие знакомства. Но главное для нас, Хасан Каспотович, показания арестованных…

- Добре. Я уже распорядился. Вам отведена комната на первом этаже. Допрашивайте сколько душе угодно.

…Хапито Гумжачев был абазинцем, и Жунид заранее побеспокоился о переводчике, попросив Дышекова откомандировать в его распоряжение кого-нибудь из сотрудников. Однако на первом же допросе надобность в толмаче отпала сама собой. Хапито отказался от переводчика и изъявил желание говорить по-русски. Делал он это не блестяще, но вполне сносно.

Допрос Жунид начал часов в одиннадцать утра, после того, как они с Вадимом позавтракали. Возле «Золотого фазана» всю улицу запрудили машины и подводы: в Баталпашинске открывался съезд женщин-горянок. Из гостиницы всех выселили, за исключением Вадима и Жунида, очевидно, Дышеков позвонил администрации, чтобы их оставили в покое.

Руку Гумжачев держал на перевязи. Сел на предложенный ему стул.

Шукаев окинул его взглядом. Ночью у Пустовойтова некогда было рассматривать. Итак, вот он - адиюхский конокрад Хапито, угнавший чохракских лошадей! Похититель знаменитого карабаира, которого второй месяц они разыскивают по всему Северному Кавказу!

Длинное, чуть сплюснутое с боков лицо. Оттопыренные большие уши, поросшие мелкими черными волосками, напоминают увядшие листья тыквы. Нижняя челюсть тяжелая, выдающаяся вперед. На подбородке - резкая круглая ямка. Зубы редкие, мелкие.

Жунид улыбнулся краешком губ, вспомнив старинное руководство по «физионогмистике» которое ему в Москве попалось у букиниста. Там были любопытные вещи, но практика потом убедила Жунида, что если в какой-либо степени верны отдельные положения этой, с позволения сказать, науки то детали в подавляющем большинстве случаев не подгонишь под узкую мерку физионогмистики.

Вот у этого: массивная челюсть, низкий лоб. Это глупость, если верить тому, что Жунид читал. А мелкие зубы - ехидство. Но бывают ли на свете ехидные дураки? Едва ли. Дураки чаще добродушны.

- Начнем? - спросил Дараев.

- Извини, я задумался. Да, начнем. Как, Гумжачев, будем говорить начистоту?

Хапито молча кивнул.

- Очень хорошо. Тогда сразу самый главный вопрос, где лошади, похищенные вами в Адыгее? Где карабаир?

Гумжачев вздрогнул. Никак не ожидал он, что сидящему перед ним следователю что-либо известно о чохракском налете. Значит, рыжий Петро все-таки выдал его?

Лицо Хапито налилось злобой.

- Сторожа убил не я…

- Это нам известно. Куда сбыли лошадей?

Но Хапито мог отвечать только «от печки». Мысль его зацепилась за воспоминания о чохракской конеферме, и на любой вопрос он мог отвечать, только вернувшись к тому, что уже не интересовало Жунида. Шукаев понял, что Гумжачев - человек действительно недалекий, удивительно неповоротливого ума, и перестал перебивать его. Хапито ничего не скрыл. По его словам, они с Петром Черкашиным в начале апреля присутствовали на пьянке у Сахата Кабдугова по случаю его возвращения из тюрьмы. В числе других гостей был абадзехский вожак Хахан Зафесов, с которым у них состоялось знакомство. Спустя несколько месяцев Гумжачев и Черкашин отправились в гости к Зафесову, в аул Дейхаг. Именно в его доме они узнали о племенном жеребце, недавно приобретен ном колхозом «Заря». Заядлый лошадник Хахан Зафесов говорил о нем со знанием дела, и у обоих конокрадов разгорелись глаза. Унарокову, Газизу и Тау они после налета дали по две тысячи наличными. Кроме того, людям Асфара достались двуколка, слепой конь и берданка Аскера Чича.

Хапито и Петр, распростившись со своими адыгейскими сообщниками, увели коней к Янукаю. Провожал адиюхцев только Асфар. Затем отстал и он. Лошадей погнали дальше, до самого Урупа. Когда поднимались вверх по ущелью, темно-серая кобыла сорвалась с кручи. Шукаев понял, что это была Зухра. Вот почему след копыта, напоминающий по форме башмак, больше ни разу им не попался.

- Кому загнали карабаира? - не желая выслушивать все эти ненужные ему подробности, перебил Жунид.

- Бекану Кабалову за двадцать пять тысяч.

- Где он живет?

- Аул Кунах.

- У меня тоже вопрос, - вмешался Дараев. - Почему в Адыгее вас называли адиюхцами. Вы же не из Адиюха?

- Когда Хахан спросил, я так сказал.

- Из осторожности?

- Да.

- Подпишите протокол, - Жунид протянул Гумжачеву лист, исписанный Дараевым. - По-моему, тут все верно.

С Черкашиным пришлось повозиться. Он сидел с наглым видом, закинув ногу на ногу, и не отвечал ни на один вопрос. А на очной ставке с Хапито, воспользовавшись тем, что конвоир засмотрелся в окно, заехал своему более разговорчивому сообщнику по физиономии, за что заработал сутки карцера.

Словом, его пришлось увести: он так ничего и не сказал. Жунид, правда, не очень огорчился молчанием Черкашина, у него теперь было имя - Бекан Кабалов. Аул Кунах. Следы карабаира вели туда.

…Вечером в номер принесли телеграмму «Восхищен работой тчк Охтенко выехать не может тчк Действуйте дальше контакте местными органами милиции тчк Привет зпт пожелания доброй удачи тчк Дыбагов».

- Вот так, Вадим. Действуйте, значит. Ну что ж. Завтра двинем в Кунах.

В коридоре что-то загрохотало. Сначала друзья не обратили внимания на шум, но когда загремело снова, Жунид выглянул, приоткрыв дверь.

Посреди узкого коридора валялся опрокинутый стул. Вдребезги пьяный Мустафа Зизарахов, держась за стенку, тщетно пытался перешагнуть через него.

- Надрался-таки, не выдержал, - миролюбиво сказал Жунид.

- Проспится, - снисходительно заметил Вадим, выходя в коридор, чтобы помочь Мустафе. - Завтра надо купить ему билет и отправить к отцу. В общем-то он здорово нам помог.

- Напишем Андрею Фомичу, чтобы присмотрел за ним, - сказал Жунид, поддерживая обмякшее тело Зизарахова с другой стороны. - Может, из парня еще выйдет толк…