«Порой мне кажется, что балы изобрели портные. Вы видели, сколько людей в салонах накануне празднований?»
Из письма благородной особы
Всю следующую неделю я выходила из своей комнаты только для того, чтобы явиться к Валанте. С переводом книги было покончено, и, как я и думала, Валанте попросил меня нанести опорные звенья заклинания на его меч. Он по-прежнему не пояснял, для чего это нужно, а я притворялась послушной дурочкой.
В Розе Гаратиса тоже приходилось притворяться, будто я не знаю, куда делась Сари. Поползли слухи. Кто-то был уверен, что Сариэль сбежала, кто-то думал, что она ушла в город и скоро вернется. Кто-то утверждал, что слышал, как мы с ней поссорились из-за Рафаэля. О ее пропаже шептались каждый день, но голоса смолкали, стоило поблизости появиться Найваре.
Она осунулась всего за неделю. Заметно похудела, под глазами появились густые тени. Волосы стали тусклыми, а взгляд пустым.
Я не могла смотреть на Найвару, потому что замечала в ней то, на что раньше редко обращала внимание, — схожесть со старшей сестрой. И каждая встреча с Найварой приносила невыносимую почти физическую боль.
В первые вечера после смерти Сари я сама отменила наши уроки рисования, сославшись на болезнь. Сказала, что жар поднимается такой, что я вижу галлюцинации. Из-за них, якобы, я и плакала на лестнице.
Рафаэль мне охотно подыграл. Позволил отсиживаться в комнате, которую я больше никогда не забывала запирать изнутри. Чтобы не сойти с ума от мыслей, я все время посвящала тренировкам. И пусть управлять силой Яснары уже получалось заметно лучше, я ненавидела эту мощь. Ненавидела, что для того, чтобы богиня захватила контроль над моим телом на пару секунд, которые могут стать роковыми, достаточно лишь капли крови.
Если бы в тот вечер я случайно не прикусила губу, если бы на ладонях уже не было порезов, Сари была бы жива.
Яснара ненавидела, что я сожалею о случившемся. Она часто злилась и ругалась, и мне пришлось научиться глушить ее голос. Когда у меня впервые получилось подавить его, я чуть не расплакалась от облегчения.
Впервые тишина в моем сознании была абсолютной. Я и забыла, что такое настоящее уединение.
Когда на деревьях совсем не осталось листвы, а осеннее небо почти всегда было низким и серым, настало время последних приготовлений к балу. Для меня они заключались в том, что я чаще размышляла о том, какую прическу сделаю, ведь платье у меня уже было. То самое, в котором мы с Рафаэлем были на помолвке Анти.
К слову, она до сих пор не особо охотно выходила на связь, что заставляло нервничать. Успокаивало лишь то, что такое уже случалось раньше. Все же в отличие от меня Анти не умеет быстро направлять послания. Для этого нужен специальный человек, а найти его не всегда легко. Трейз Вулервуд наверняка держит своего мага словесности всегда рядом. Если он у него, конечно, вообще есть…
Я собиралась готовиться ко сну, когда в дверь моей комнаты постучали. За порогом неожиданно оказался Рафаэль. Я привыкла, что в последнее время вечерами он всегда облачен в легкую броню. Но сегодня Рафаэль оделся обычно: рубашка с распахнутым воротом на шнуровке, а сверху плащ из плотного материала.
— Собирайся, — вместо приветствия бросил он и встал сбоку от двери. Намек ясен. Без меня Рафаэль не уйдет. Но куда?
— Что-то случилось?
— Да, — буркнул Рафаэль, и мое сердце сделало кульбит. – Канун королевского бала.
Если бы у меня в руке было что-то, я бы точно швырнула это в Рафаэля. Он прочитал мои мысли по раздраженному изгибу губ и искрящим гневом глазам и ухмыльнулся.
— Напугал. Я думала, Валан…
— Т-с, — Рафаэль щелкнул языком. – Он дал мне выходной от службы, чтобы я мог подготовиться к балу. Мило, не правда ли?
В его голосе сквозила очевидная насмешка. Все-таки мы оба знали, что на завтрашнем балу Валанте попытается Рафаэля убить.
Не позволю.
Эта мысль пронеслась с пугающей жестокостью и стальной решимостью. Я даже не узнала собственный внутренний голос, который прочеканил слова так твердо.
— А зачем тебе я? Куда мы пойдем?
— Мы поедем. За нарядами, разумеется.
Скоро под заинтересованными взглядами слуг мы вышли из замка. Слухи о нашей с Рафаэлем романтической связи росли и укреплялись, ведь нас все чаще видели вместе, а я больше не работала уборщицей. Я знала, что обо мне говорят. Якобы я приехала в замок магом, работала служанкой, но в итоге стала любовницей господина.
Я понимала, что завтрашний бал поставит точку в нашей с Рафаэлем истории. Независимо от того, как все кончится, наши пути разойдутся. Мой с ним договор вынужденно разорвут, и я отправлюсь либо в ложу круга луны, либо, что вероятнее, на усмирение.
На подъездной дороге у главных дверей уже ждала карета. Простая, без изящных украшений и узоров, из темного дерева, с плотно зашторенными окнами. Кучером был Каян. Наши взгляды пересеклись на короткую секунду, а потом Каян отвел глаза и сделал вид, что не заметил меня.
Дело в том разговоре о моей внешности и крови? Или Каян тоже уверен, что я подалась в кормилицы?
Плевать.
— Забирайся, — Рафаэль распахнул передо мной дверцу кареты и помог забраться в салон, обитый темно-алым бархатом.
Я села на сиденье. Рафаэль устроился напротив и закрыл дверь. Карета, запряженная парой лошадей, тут же тронулась.
Тесный салон затопило ароматом, который всегда кружил вокруг Рафаэля: цветочный запах с ноткой какой-то перчинки. Он мне нравился и напоминал о лете. А лето напоминало о том, как все началось.
— Странно ехать в карете, когда всю жизнь приходилось добираться в повозках, — бросила я с очевидным уколом.
Прошел не один месяц, но я не забыла, как Рафаэль посадил меня в открытую повозку во время дождя. Я до сих пор злилась, но понимала, что свою вину Рафаэль искупил не единожды.
— Когда мы победим, будешь ездить только в каретах.
— Да, с цепями на шее, руках и ногах.
Я улыбалась, а вот Рафаэль шутку не оценил.
— Прекрати. Я же сказал, что все будет хорошо.
— Ах, ну если ты сказал…
— Рогатая, не зли меня. Просто не думай об этом, поняла?
Не думать не получалось. Как бы Рафаэль ни отвлекал меня рассказами о своих подвигах в сражениях и о приключениях по Гаратису и другим городам Артери, я все равно не могла отвлечься.
Кивала, поддакивала и даже поддерживала разговор, но каждую секунду чувствовала, что надо мной неумолимо нависает черная тень чего-то страшного.
Совсем некстати вспомнилось пророчество чтицы звезд и предсказание старухи Лорклар. Солнце на моей стороне, но смерть ходит рядом.
Карета остановилась через полчаса у модного салона. Было поздно, многие магазины и лавки уже не работали, но витрины этого салона до сих пор подсвечивали волшебные огоньки. Они кружили вокруг нарядных манекенов в пышных платьях и строгих камзолах, завораживая.
Рафаэль выбрался первым и подал мне руку. Я не оборачивалась на Каяна, но чувствовала его взгляд.
Внутри магазин оказался очень уютным. Здесь приятно пахло травяным чаем и духами. На сверкающих подставках из прозрачного материала покупателей манили туфли и украшения. Вдоль стен на манекенах и вешалках красовались самые модные платья.
Единственное, что портило мой восторг, было огромное количество людей. Казалось, лишь сегодня почти все аристократы вспомнили, что на носу королевский бал. Я насчитала три семьи (на примерку пришли супружеские пары и притащили старших детей), четыре пары и одну компанию шумных подруг.
Помощницы носились между рядами с нарядами и примерочными. Шторка, что отделяла основной зал от комнатки швеи, то и дело колыхалась. Девушка, которая стояла за ней на подиуме перед швеей, уже была алая, как рубин. Еще бы, наверняка не я одна случайно разглядела ее полуобнаженное тело.
— Рафаэль, давай уйдем.
Он щупал ткань камзола на манекене с задумчивым видом. Когда я подошла поближе, он переключил внимание на меня.
— Это лучший салон в Гаратисе. Уверена, что ничего не хочешь примерить? Я оплачу все, что понравится, — Рафаэль похлопал себя по груди. Наверное, в кармане плаща был увесистый мешочек с монетами. Он фыркнул: – Валанте расщедрился в честь бала.
На самом деле, глаза разбегались. Здесь много красивых нарядов, но мне было некомфортно даже просить помощниц подать мне что-то из приглянувшихся вариантов, ведь в мою сторону уже настороженно поглядывали.
Смех взволнованных дам стал тише. Мужчины с опаской следили за мной, думая, что не вижу. Помощницы не спешили подходить, хотя видели новых гостей.
Рафаэль закатил глаза и буркнул под нос ругательство, когда понял, в чем дело. Он положил руку мне на плечо и повернул так, чтобы я не видела ничего, кроме витрин с одеждой.
— Просто покажи пальчиком, какое тебе нравится. Нет. Не смотри на цены! Только на платья.
И я послушалась.
Я ни минуты не хотела задерживаться в салоне, который вдруг показался слишком душным. Примерила платье, которое, к счастью, отлично село, и покрутилась перед Рафаэлем. Он одобрил выбор и ушел расплачиваться за наши покупки. Я же вышла на улицу, к карете, которая ждала почти у дверей.
Я уже собиралась забраться внутрь кареты, но остановилась. Каян покашливал, делая это слишком показательно и театрально. Не заметить намек было невозможно.
— Ходишь по магазинам, воркуешь с господином, пока Сариэль неизвестно где? – осуждающе бросил Каян, глядя на меня сверху вниз. Он сидел на козлах так, будто это трон.
— Я делаю то, что от меня требуется, — слова превратились в щит, но я подняла его несвоевременно. Несколько дротиков, умело брошенных Каяном, достигли цели.
Настроение стало еще хуже, чем было.
— Я видел через окно, как вы с Рафаэлем гуляли по салону, — в голосе Каяна было столько яда, что удивительно, как он сам им еще не отравился. – Выглядишь довольной, Тиа. Хорошо под боком у господина?
— Что за глупости ты говоришь?
— Не притворяйся. Он обнимал тебя. Ты даже не попыталась ему помешать.
Каян наверняка говорил про то, как Рафаэль закинул мне руку на плечи. Дурак… Даже не понимает и не поймет никогда, что Рафаэль меня защищал. Каян не знает или не помнит, каково это, когда тебя ненавидят и боятся из-за внешности.
Я не видела смысла с ним говорить. Каян переживал за Сари, но и я не забыла о ней. Однако все равно ничего не могла изменить.
— Признайся, Тиа, ты рада, что Сари исчезла, — донеслось мне в спину, когда я уже шагнула на ступеньку. – Остальных двух кормилиц господин всегда любил меньше, чем Сари. Ты их не считаешь конкурентками…
Я даже дослушивать не стала. Скользнула в салон и хлопнула дверцей.
Значит, вот как я выгляжу в глазах окружающих. Не просто любовница господина, а хитрая и изворотливая змея. Или, точнее, ящерица.
Из отражения в окне кареты на меня смотрел мой двойник. И чем дольше я вглядывалась в него, тем сильнее хотелось разбить стекло, стереть собственный облик. Может, к лучшему, что скоро так может и случиться?
Единственное, о чем я желаю, что совсем не знала жизни. Лучшей – спокойной и размеренной — ее стороны.
Все эти люди в салоне были обычными людьми, но я бы обменяла всю свою магию на то, чтобы прожить их жизнь. Узнать, что такое счастье, найти гармонию с собой и начать жить ради простых вещей.
В карету вернулся Рафаэль. Он довольно улыбался, сидя в обнимку с сумками, забитыми новой одеждой. А я почему-то улыбалась, глядя на него.
— Всегда знал, что девушек счастливыми делают новые вещи. Из всех удовольствий мира вы выбрали самое унылое.
— Боюсь, мне знакомы далеко не все.
«И уже вряд ли успею с ними познакомиться», — подумалось мне, и улыбка тут же сползла с лица.
Рафаэль явно догадался, о чем я думаю, потому что его физиономия опять стала олицетворением всемирного раздражения.
— Боги, рогатая… Мы пойдем на бал, а не на похороны.
— И все же я не могу отбросить мысль, что все может быть не столь радужно.
Карета качнулась, наехав на кочку. Мои ноги наклонились, и наши с Рафаэлем коленки соприкоснулись. Он не спешил отодвигаться, и я тоже не стала.
— Хорошо, — вздохнул он, откинувшись на спинку дивана. – Раз тебе нравится драматизировать, давай будем считать, что сегодня наш последний день. Так лучше?
Я позволила себе окончательно поверить, что все так. Завтра случится мой первый и последний бой. Облегчение от того, что разрешила себе не купаться в иллюзиях, сменилось горечью надвигающейся смерти.
— Вижу, что не лучше, — процедил Рафаэль и устало помассировал висок. Будто моя тоска вызывала у него мигрень.
— Зато мне спокойнее от мысли, что хотя бы не обманываю себя.
Какое-то время мы ехали в молчании. Наши коленки все так же соприкасались, и от этого мне было почему-то спокойнее.
— Раз уж ты решила, что скоро умрешь, то вот тебе совет от того, кто это уже делал. Проживи этот день так, чтобы не сожалеть, будто чего-то не попробовала, пока был шанс.
По голосу я поняла, что Рафаэль убежден, будто мои страхи – пустая трата нервов. Однако он все равно подыгрывал мне.
— Есть что-то, что ты хотела бы сделать?
Я думала недолго.
Еще с того вечера, когда мы поцеловались с Рафаэлем и выяснили, что так можем показывать мысли друг другу, я загорелась одним желанием. Я хочу стать зеркалом, в которое он наконец-то сможет заглянуть.
Я уже рисовала его. Но портрет – застывший в янтаре момент. Я могла дать ему больше.
Боясь передумать, если буду медлить, я наклонилась вперед и поманила к себе Рафаэля. Ни секунды не колеблясь, он сделал то, что просила.
— Закрой глаза, — попросила я, — и ни о чем не думай.
Красные глаза, что были так близко к моим, заинтересовано сверкнули. Рафаэль опустил веки и еще сильнее наклонился ко мне.
Белый лис… Он знал, что я собираюсь его поцеловать.
И я не отступила.
Это был невинный, легкий поцелуй. Я касалась Рафаэля лишь губами, мыслями утопая в воспоминаниях о нем. Я цеплялась даже за крошечные детали: показывала его улыбку, мимику, сверкающие рубином глаза, кипенно-белые волосы, лежащие короткими, но непослушными волнами. Показывала его тело, стройное и подтянутое, которое разглядела в тот день после схватки в деревне Йонул. Показывала, как он смеется, ухмыляется или злится. Как смотрит на других и на меня, как меняется его лицо, когда Рафаэль говорит о свободе.
Я вспомнила о том, как переживала за Рафаэля, когда он должен был ворваться в кабинет Валанте, а потом – как искренне любовалась им во время салюта. Это были искренние воспоминания, но я стеснялась ими делиться. Я отстранилась, а Рафаэль расплылся в довольной улыбке.
— Зачем ты это сделала? Это признание?
— А что? По себе судишь? – смущенно проворчала я, намекая на поцелуй в кабинете Рафаэля.
Все-таки он первый начал. Если бы тогда он не затопил сознание мыслями обо мне, я бы не додумалась сделать то, что сделала.
Рафаэль собирался что-то сказать, но умолк, когда мы начали говорить одновременно.
— Это мой подарок тебе, — бросила я и поджала губы. Жаль, что я его перебила. Было бы интересно узнать, как Рафаэль будет защищаться очередными шуточками. – На случай, если не выживу.
— Как же ты надоела со своей болтовней о смерти…
— Все-таки пока что я – единственное зеркало, в которое можешь заглянуть, — договорила, сделав вид, что не услышала раздраженное замечание. Но терпеть недовольство Рафаэля оказалось не так-то просто. – Чего надулся? Ты сам сказал делать то, что хочу.
— Для себя, Тиа! Для себя!
Я скрестила руки на груди, отодвинулась и вжалась в спинку диванчика. Если бы знала, что вместо благодарности получу нотации, не стала бы целовать Рафаэля.
Или же все-таки стала бы?
— Ты сказал, что покупка одежды – самое унылое удовольствие. А что тогда не уныло?
Он удивленно смотрел на меня несколько секунд, соображая, шучу или спрашиваю серьезно.
— У меня свои развлечения. У тебя – свои. Откуда мне знать, что для тебя весело?
— Вот и я не знаю, — я развела руками. – Я половину жизни провела за учебой. Помню только, что в детстве любила играть в догонялки. Но сомневаюсь, что хотела бы заняться этим теперь.
Удивление во взгляде Рафаэля сменилось сочувствием. Всего на пару мгновений. Потом он закинул ногу на ногу и с видом гордого знатока принялся перечислять:
— Победа в сражении. Ощущение превосходства. Вкусная еда. Секс. Выпивка…
— Погоди.
— Выпивка? Рогатая, ты правда думаешь, что упиться перед балом, где нас ждет важнейшая битва, это хорошая идея?
— Нет, — я чувствовала, что стремительно краснею. – Другое.
Потребовалось несколько секунд, чтобы до Рафаэля дошло. Чем шире становилась его улыбка, тем туже затягивался горячий узел у меня в животе.
— Если уж я умру, то хотя бы зная, каково это – быть с мужчиной, — протараторила, отведя глаза.
— Отлично. Ты хотя бы знаешь, что это должен быть мужчина. Круг поиска партнера на эту ночь для тебя заметно сужается, — Рафаэль постукивал пальцем по идеально выбритой щеке.
Ох, как мне хотелось тоже стукнуть его! Только посильнее, чтобы не прикидывался идиотом.
— Только учти, рогатая, я не подпущу к тебе кого попало. Раз уж ты считаешь, что это твоя последняя ночь, она должна быть особенной, — продолжал издеваться Рафаэль. – Хочешь кого-то из слуг Розы? Или остановимся у ближайшей таверны? Последнее я бы, конечно, не советовал…
— Рафаэль, — проскрежетала я, уже десять раз пожалев, что завела эту тему.
— Только не говори, что хочешь навозника-Каяна, — Рафаэль скорчил знакомую мину отвращения. – Он тебе совсем не подходит.
— А кто подходит? – я едва не плевалась раздражением, как ядом. Была готова прямо посреди дороги выскочить из кареты, лишь бы не унижаться еще больше.
И тут в нос ударил цветочный запах. Рафаэль снова был слишком близко, когда шепнул:
— Я. Тебе подхожу только я.
Он сжал мои плечи и был так близко, что поцелуй мог случиться уже на следующей кочке. Однако сам Рафаэль не спешил сокращать расстояние.
— Ты уверена, что хочешь этого? Хочешь меня?
Я даже вдохнуть не успела, а Рафаэль уже отстранился. Между нами снова была пустота глубиной с вытянутую руку.
— Не отвечай, Тиа. Хорошо подумай. А если решишься, то ты знаешь, где моя спальня. Я буду ждать.