Поцелуй со вкусом крови

Глава 28. Погасшее солнце

«Любовь не всегда светла и благородна. Порой она страшнее смерти».

Грустные баллады

Это был долгий страшный сон.

Говорят, когда мы умираем, то попадаем в царство Пустоши. Самые темные, злые души она оставляет себе, обращая их в своих мрачных приспешников. Кто-то верит, что они становятся частью ее бесконечного плаща, которым богиня накрывает мир с наступлением ночи.

Те же души, в которых есть свет, становятся звездами. Самые яркие из них однажды обратятся в пыль, из которой возродится новое божество. Однако большая часть звезд просто погаснет в день, когда душа с неба вернется на землю в новом обличии.

Великий цикл, который конечен лишь для самых светлых и темных душ.

Я думала, что попала в Пустошь. Вокруг царила мгла, густая и непроглядная. Я была уверена, что моя душа, очерненная убийствами и ложью, вплелась в полотно ночи. Я настолько пала, что не заслужила перерождения? Может быть.

Но время шло, а мрак оказался не таким уж вязким. Он рассеивался, постепенно, но верно. Сквозь мрачный туман вскоре стал пробиваться свет. Мои веки затрепетали, и я открыла глаза.

Надо мной раскинулся знакомый балдахин. Перед глазами еще слегка плыло после долгого сна, но сомнений не оставалось. Я в спальне Рафаэля.

Вторая половина широкой кровати пустовала. Простыни были смяты. По подушке было ясно, что кто-то на ней спал.

Я присела и обнаружила, что одета в незнакомую сорочку на тонких бретельках. Не помню, чтобы надевала ее.

Что произошло? Бала не было? Мне все это приснилось после ночи с Рафаэлем?

«Яснара, — позвала я. – Что случилось?»

Ответа не последовало. Я попыталась достучаться до богини вновь, но она не отвечала.

«Что если бал не был сном?» — мысль ударила ледяной волной, а паника черной лентой стянула грудь. Я помнила тот кошмар, которым обернулся бал, и больше всего хотела, чтобы все было лишь ужасным сном.

Тем более тот сон кончился моей смертью. Как я могу дышать, думать и двигаться, если уже мертва?

Встав с кровати, я босиком направилась к зеркалу. От слабости слегка кружилась голова, и это ощущение усилилось стократ, когда я остановилась напротив туалетного столика.

Я стояла прямо перед зеркалом, но видела в нем лишь отражение комнаты. Мой мозг будто отключился. Реальность казалась каким-то спектаклем. Еще одним кошмарным сном.

Новый решительный шаг к зеркалу принес очередную порцию боли и сомнений. Вопросы стаей носились в голове.

Что со мной? Где мое отражение? Я сплю?

Я умерла.

Поймав свой локон, я вытянула его из-за спины и обомлела. Еще никогда мои волосы не были такими белыми.

— Проснулась, мой лучик?

Меня переполняло столько ярости и обиды, что я, не задумываясь, стиснула ладони в кулаки, едва Рафаэль появился в спальне. Холодная кровь сочилась из ран, пока я мысленно взывала к Яснаре… Но не слышала ни намека на то, что она все еще со мной.

Осознание – как удар с размаху по виску тяжеленным молотом.

Я не слышу Яснару, потому что ее со мной больше нет. Если все действительно так, как думаю, если это не жестокий розыгрыш, то обращению в вампира всегда предшествует смерть. Моя вытолкнула Яснару из сосуда моего тела и вернула обратно в заточение.

— Ты какая-то недовольная, — Рафаэль закрыл дверь и расслабленно подошел ко мне.

Внешне он никак не изменился. Разве что носил одежду подороже. На нем был черный костюм с множеством ремней и сложной, красивой вышивкой.

— Что ты сделал со мной? – прорычала сиплым после долгого молчания голосом.

Когда я заговорила, то поняла, что волосы – не единственная перемена во мне. Когда губы зашевелились, я почувствовала, что и зубы теперь ощущаются как-то иначе. Я переборола желание коснуться их. И так знала, что с ними случилось.

— Ох, этот осуждающий тон, — страдальчески скривился Рафаэль. Он попытался коснуться моей щеки, но я отпрянула. Тогда он с оскорбленным видом щелкнул языком и обиженно перечислил: — Я принес тебя сюда после бала. Ухаживал за тобой. Кормил собственной кровью, чтобы ты не проснулась с невыносимым голодом. И все ради того, чтобы встретить эту вопиющую неблагодарность!

Поразительно, каким жестоким идиотом он может быть!

— Ты убил меня.

— Ты сама просила. Забыла?

— Я просила не этого! – я оскалилась, даже не представляя, как сейчас выгляжу. Зеркала отвернулись от меня после обращения.

Однако, судя по сверкающим глазам Рафаэля, ему нравилось то, что он видит. Все-таки теперь я стала его творением и переняла его черты: белые волосы, алые глаза, клыки… Наверняка даже уши заострились.

Я осторожно коснулась их кончиков и раздосадовано вздохнула. Да. Так и есть.

— Что ты со мной сделал? – снова спросила я, но уже не нуждалась в ответе. Тело дрожало, я чувствовала, что вот-вот могу расплакаться.

Попятившись, я опустилась на стул перед бесполезным зеркалом. Уперлась локтями в колени и запустила когтистые пальцы в выцветшие волосы, низко склонившись.

— Прекрати строить из себя жертву, — безжалостно приказал Рафаэль. – Люди мечтают о том, чтобы стать вампирами! Жить веками, не знать ни болезней, ни старости! Я сам был готов убивать ради возможности обратиться. Девушки же ложатся под вампиров, превращаясь в дешевых шлюх.

— Так вот как ты думаешь обо мне? Считаешь, что спала с тобой ради этого?!

Он дернулся, как от удара, но быстро принял равнодушный вид.

— Это ты мне скажи, зачем ты со мной спала. Успокойся и произнеси это, глядя мне в глаза.

А ведь я позволяла себе думать, что Рафаэль мне нравится. Но эта симпатия изначально была неправильной, взращенной из ненависти. Неудивительно, что больная симпатия привела нас к таким последствиям.

— Я думала, мы хотим одного и того же. Остановить Валанте, не дать пробудиться злу!

— Значит, тебя во мне возбуждала… доброта? Тиа, — он сладко рассмеялся, но от сахара в его улыбке у меня свело зубы, — это даже мило. Глупо, но мило.

Мне стало так обидно от собственного бессилия. Внутри все жгло – так горели несбывшиеся надежды.

— Я думала, мы союзники.

— Мы союзники.

— Нет. Ты использовал меня! Теперь ты ответь. Поэтому ты со мной сблизился? Чтобы я верила тебе, чтобы рисковала собой ради нашего плана? Тебе просто нужна была сила богини света, а не я!

Я кричала все громче и вскоре наверняка бы сорвалась. Руки чесались ударить Рафаэля, хотя я знала, что едва ли смогу ему хотя бы царапину оставить. Может, я бы и кинулась на него, если бы Рафаэль вдруг не схватил меня за горло.

— Не смей так со мной говорить, Тиа, — прорычал он, глядя мне в глаза. Рука на моем горле была жесткой, но не причиняла боли. Рафаэль лишь сдерживал меня, но в любой момент мог из обороны перейти в атаку. – Теперь я не только твой господин, но и хозяин. Теперь ты – мое отродье.

После этих слов я будто обмякла в его руках. Горло свело от непролитых слез.

— Я могу приказать тебе слушаться меня, внушить любое чувство, но не стану, — он отнял руку от моего горла, и я пошатнулась. – Я хочу, чтобы ты сохраняла волю всегда, если это касается меня.

«Если это касается меня».

А как же остальные случаи?

— Рыцари рассвета тебя покарают. Ты обратил меня против закона. Тебя ждет казнь.

От раскатистого смеха Рафаэля стало жутко.

— Рыцари рассвета умрут, если попытаются хотя бы приблизиться к моему замку.

Я посмотрела в его глаза и в черноте зрачка, на самой глубине души Рафаэля или ее жалких остатков рассмотрела густую темноту. Показалось, будто кто-то изнутри коснулся моего сердца ледяной рукой, и я отшатнулась.

— Во мне – сила древнего бога, — хвастливо расправил плечи Рафаэль. – Не какой-то жалкий осколок, которым владела ты. Я полностью контролирую всю мощь Воя Ночи.

— А он скоро будет контролировать тебя, — безрадостно ухмыльнулась я. Ужасно, но этот исход очевиден. – Ты не сможешь жить вечно, а голос внутри – я знаю, ты слышишь его, – рано или поздно изведет.

— Уверен, я смогу его заткнуть, — Рафаэль улыбнулся, но кончики его губ дрожали. – Сейчас я — мощь и власть.

Он сжал кулак, и темнота заклубилась в углах комнаты, поползла по стенам. Тонкие лианы мрака становились все длиннее, оплетали все больше стен и забирались на потолок.

— Остальное – проблемы будущего меня.

Он с наслаждением наблюдал, с каким ужасом я смотрю на ожившие тени. Ждал благоговения и сцеживал его из моего страха.

— Ты моя, Тиа. Еще как минимум на девять с половиной лет моя.

Я слышала насмешку в его голосе. Ну, конечно. Теперь даже истекший договор о выкупе не спасет меня от Рафаэля.

— Зачем я тебе? Зачем ты сделал это со мной?! – продолжала вопрошать я и мысленно, и вслух.

Я больше не могла сдержать злых слез. Они ручьями текли по щекам, но я не опущусь до жалкого хныканья. Я не стала размазывать слезы по лицу. Сквозь соленую влагу смотрела на Рафаэля и ждала, когда он перестанет улыбаться.

— Ты задаешь глупые вопросы. Сама ведь знаешь ответ.

— Ничего я не знаю, кроме того, что ты эгоист и придурок! – выплюнула я и отмахнулась от его протянутой руки.

Он убил меня, чтобы избавиться от возможного сильного противника. Кто знает, чему бы я могла со временем научиться, если бы сохранила силы Яснары? Но зачем было возвращать меня к жизни?

И ведь Рафаэль сделал это намеренно, заранее подготовив меня. Теперь-то я понимала, что те поцелуи со вкусом крови были вовсе не случайностью. Уже тогда Рафаэль знал, что на балу свернет мне шею.

Я кинулась к двери, но Рафаэль поймал меня за талию и потянул к себе. Я была в таком бешенстве от того, что он посмел касаться меня после всего, что натворил, что без раздумий влепила ему пощечину.

Он тут же убрал от меня руки и состроил такую оскорбленную мину, что я едва не рассмеялась. Он убил меня, а мне его и пальцем тронуть нельзя?

— Ты не выйдешь за эту дверь, пока не извинишься за свое поведение, — с натянутым равнодушием сказал Рафаэль. – Искренне.

— Только после тебя.

— Мне не о чем сожалеть.

— Как и мне.

Наши взгляды упрямо столкнулись. Это ощущалось, как поединок на мечах, когда ни один из противников не хочет сдаваться. Только вот исход этого сражения был заранее известен.

— Я запрещу навещать тебя всем, кто попытается это сделать. Не смотри так удивленно. Я никого не тронул и не выгонял из Розы Гаратиса. Все твои драгоценные «друзья», которые тайно тебя ненавидят, здесь. Тот ржавый жрец-навозник и худощавая девчонка с красками – тоже. Они уже пытались прийти сюда, но я не позволил. И не позволю, пока ты не признаешь, что нуждаешься во мне.

— Нуждаюсь? Да я ненавижу тебя! – в сердцах выкрикнула я.

Руки чесались схватить со столика что-нибудь и посильнее швырнуть в Рафаэля, но я сдержалась. Если разгромлю комнату, то сама же буду страдать. Эта спальня станет моей тюрьмой, можно не сомневаться.

— Ненавидишь? Нет, — рассмеялся он, — ты не можешь жить без меня, рогатая.

— Могу, — выплюнула, глядя в ненавистные глаза. – Могу и буду! Я убью тебя, Рафаэль! Клянусь! Даже ценой собственной жизни убью!

«Как только пойму, как сделать это так, чтобы не вызволить Воя Ночи окончательно», — мысленно добавила я, но гордо вздернутый нос не опустила.

С наслаждением я смотрела, как самоуверенность Рафаэля тает на глазах. Он думал, что сила даст ему то, что он всегда желал, – не только власть, но и обожание. Поклонение.

Как приятно наблюдать за тем, как рушатся надежды Рафаэля вслед за моей жизнью.

— Ты и шага не сделаешь за порог, пока не передумаешь, — тоном, не терпящим возражений, заявил он и сцепил руки в замок за спиной. Такая поза придавала ему мнимого величия, но я не видела в Рафаэле сильного повелителя. Только запуганное, истерзанное отродье, которое дорвалось до свободы и обезумело от нее. – Тебе будут приносить еду и кровь. Любую, какую скажешь, — человеческую или животную. Купальная, спальня в твоем распоряжении. Я буду приходить раз в несколько дней, чтобы проверить, осознала ли ты свои ошибки. Больше никто не посмеет с тобой даже заговорить.

Меня трясло от гнева и обиды. Я даже прокручивала в мыслях сценарии, в которых разбивала зеркало и с осколком нападала на Рафаэля. Но и в моих фантазиях я терпела поражение.

Нельзя недооценивать чудовище, которым Рафаэль стал.

— Думаешь, дверь сдержит меня? Я сбегу, Рафаэль, лишь бы быть подальше от тебя.

— Да, конечно, — отмахнулся он, направившись к двери. – Балуйся, дорогая.

— А потом я вернусь, чтобы убить тебя. Клянусь, Рафаэль, так и будет.

Я шла следом, чтобы наглядно продемонстрировать – даже его присутствие не остановит меня. Я выскочу за дверь и попытаюсь сбежать прямо сейчас.

Но Рафаэль резко развернулся, схватил меня за подбородок. Его глаза сверкнули красным, как никогда прежде. Мой мозг превратился в воск, и следующие слова Рафаэля – моего господина, хозяина и повелителя — отпечатались в сознании клеймом.

— Ты и шага за эту дверь не сделаешь, пока я не позволю.

Он ушел, демонстративно оставив дверь распахнутой настежь. Но как я ни пыталась, пересечь порог не получалось. Тело будто немело и отказывалось слушаться, когда я доходила до границы спальни.

И тогда, поняв, что воля Рафаэля теперь всегда будет значимее моей, я упала на колени и в голос разрыдалась.

Я потеряла счет времени.

В комнате не было окон. Я понятия не имела, сколько дней прошло. Я много спала и плакала, прерываясь лишь на еду. Причем есть я начала далеко не сразу. Сначала пыталась морить себя голодом и жаждой, но быстро поняла, что это истощает меня, но не убивает. Теперь я вампир, и даже без крови не погибну. Усохну, как растение, но оживу с первыми же каплями крови. О ней я грезила постоянно, хотя пыталась внушить себе отвращение к этой жажде. Однако горло сводило от желания всякий раз, когда думала об алой, солоноватой жидкости.

Рафаэль, как и обещал, периодически приходил ко мне. Обычно он сам приносил ужин. Он накрывал его на стол, который притащили в спальню незнакомые слуги. Похоже, Рафаэль нанял новых людей и хорошо обучил их игнорировать мои попытки заговорить.

Он держал меня в изоляции и полном неведении. Я даже не знала, что сейчас творится в Артери после того, что Рафаэль устроил на балу. Кто он теперь в глазах королевства? Враг или мощный вынужденный союзник? Его пытаются уничтожить или поклоняются ему?

— Я их самый большой страх, — похвастался сам Рафаэль, когда явился на очередной ужин со мной.

Он болтал и с аппетитом ел, а я не издавала ни звука. Смотрела на полную тарелку, на бокал, заполненный кровью, давилась слюной, но упрямо не притрагивалась к еде.

В один из таких вечеров Рафаэль рассмеялся, сидя напротив:

— Ты клялась убить меня, но не способна расквитаться даже с собственным ужином!

Безумство, но именно после тех слов Рафаэля я, наконец, начала есть. Все-таки он прав, и мое упрямство ничего не исправит. Я лишь доведу себя до состояния полного измождения, когда не сумею даже шевельнуться. Превращусь в трухлявую живую мумию. И тогда даже побег станет недосягаемой мечтой, не говоря уже о мести.

В первые же дни своего заточения в выдвижном ящике под зеркалом я нашла бумагу и небольшой грифель. Бумаги было мало, буквально три листочка. Один из них я почти сразу израсходовала на письма Антинуа. Правда, ни одно до нее не дошло.

Записки сначала растворялись в воздухе, но вскоре вновь появлялись передо мной. Еще никогда ничего подобного я не видела. Это пугало, но и успокаивало. Антинуа точно не мертва. Но где она?

Я пыталась отправлять письма раз за разом, надеясь, что однажды послание не вернется.

Оставшуюся бумагу я использовала для рисования. В подробностях изобразила дом Вулервудов в Ампло, королевский дворец в Далитте. А еще я нарисовала туртамы драконорожденных, которые видела лишь издалека. Огромные лодки на колесах под парусами теперь казались символом свободы, которой у меня больше никогда не будет.

Сложнее всего было рисовать свой портрет. Я знала, что больше никогда не увижу себя в зеркале, и уже понимала, что это может причинить больше боли, чем кажется на первый взгляд. Рафаэль нарцисс, мне никогда не понять всей его тоски по отражению. Однако какую-то ее часть я разделяла. Именно поэтому хотела сохранить свой облик хотя бы на бумаге.

Я рисовала портрет долго, ведь приходилось постоянно нырять в воспоминания. И порой я искала в мыслях отнюдь не зеркальное отражение, а тот образ, который мне показывал Рафаэль сквозь нашу связь.

В его глазах я была такой живой, настоящей. Светлой.

— Тиа?

Сосредоточившись на рисунке, я даже не заметила, что в комнате уже была не одна. Первая мысль – мне показалось. Но вот я подняла глаза от рисунка и сквозь зеркало увидела Антинуа, которая стояла за моей спиной.

Грифель выпал из руки. Бумага оказалась отодвинута. Стул чуть не упал, когда я подскочила на ноги.

— Что с тобой случилось? – Взгляд Антинуа ощупывал каждый миллиметр моего изменившегося тела.

— Где ты была? – одновременно с ней спросила я и схватила подругу за руку. Мне нужно было убедиться, что она здесь. Живая, из плоти и крови.

Ее кожа была горячее моей, что сначала укололо сознание болезненным напоминанием, но в следующую же секунду я облегченно выдохнула. Но расслабляться было рано.

— Тиа, — с изумлением разглядывала меня Анти, — он обратил тебя? Я… Поздравляю?

Вспомнилось, как полгода назад Антинуа успокаивала меня в тесной комнатке театра, где нас обеих продали на аукционе. Она рассказывала, что многие мечтали бы оказаться на моем месте и попасть в служение вампиру. А если учесть, что Анти уверена – мы с Рафаэлем влюблены – ее поздравления кажутся закономерными.

Я приложила палец к губам, прося говорить чуть тише. Прокралась к закрытой двери и прислушалась. Вроде, никого. Однако не стоит рисковать.

— Где ты была, Анти? – шепотом спросила я и сжала ее ладони в своих. – Я писала столько писем! Здесь были рыцари и Гекар. Они ищут тебя.

Ее глаза потемнели, в них забрезжил знакомый блеск подступающих слез.

— Я не знаю, — покачала головой Анти, — не знаю, где я была.

Сердце разрывалось от боли, которой сочился голос Антинуа. Душа ныла от ее печального, потерянного вида.

Я терпеливо молчала, хотя хотелось всхлипнуть вместе с Анти и дать волю слезам. Я догадывалась, что произошло, и винила в этом себя.

— В тот день, когда я помогла тебе и открыла два портала, что-то изменилось, — обреченным голосом рассказывала она. – Я сразу почувствовала, но не верила. А потом Гекар сказал, что моя сила выросла.

Она скорбно поджала губы. Мне хотелось обнять Анти, но я чувствовала, что сейчас не имею на это права.

Все случилось из-за меня. Из-за того, что втянула Анти в подлую игру Рафаэля.

— Ты знаешь, что случается с теми, чей магический фон меняется, — сквозь слезы улыбнулась Анти. – Гекар сказал, что это нельзя оставлять просто так. Я это понимала. Все же он рыцарь, а я… Отступница.

— Анти… Мне ужасно жаль. Это я виновата. Я попросила тебя!

Анти покачала головой, высвободила ладони из моих и села на край кровати. Глядя в пол, она продолжила:

— Вина здесь только моя. Нужно было думать, прежде чем соглашаться помогать. А Гекар… не задержал меня сразу. Не знаю, почему. Но он только сказал, что меня не ждет ничего хорошего, и просто вышел из спальни. Понимаю, что это глупо, но я хочу надеяться – Гекар позволил мне сбежать специально. И я не стала медлить. Вспомнила, куда открывала последний портал, и сотворила его вновь.

— И куда он вел?

— Сюда, — глухо отозвалась Анти. – Но я не знаю, что случилось. Я вошла в портал и будто зависла в нем.

— Междумирье, — догадалась я, а Анти слабо пожала плечами.

— Может быть. Я долго не могла покинуть то место, хотя чувствовала, что время там идет иначе. Я словно зависла в пустоте на пару часов.

Часов?.. Антинуа пропала пару недель назад, если не больше. Я хотела сказать об этом, но вдруг услышала, что кто-то идет по коридору. Ничего не поясняя, я вытолкала Анти за дверь в купальню и приказала сидеть тихо. Через полминуты у меня в комнате оказалась служанка, которая принесла еду и кровь. Как обычно ничего не сказав, она ушла.

— Что это было? – услышав поданный мной знак, Антинуа вернулась в спальню. Она придирчиво осмотрела пышную трапезу, которую доставили в мою клетку, и нахмурилась: — Тиа, ты не выглядишь счастливой. Что происходит?

— Мы обе теперь вне милости Артери и наших господ. Надо уходить.

Я распахнула шкаф и вынула из него самую подходящую для побега одежду. Это оказалась рубашка Рафаэля с распахнутым воротом на тесемках и узкие штаны. Всяко лучше, чем открытая сорочка с кружевами.

— Не понимаю, — качала головой Анти, пока я переодевалась. — Господин Карстро даже обратил тебя. Не каждый вампир на такое решится. Но между вами что-то случилось? Почему ты так боишься?

— Много чего случилось, Анти. Я обо всем тебе расскажу, когда мы выберемся.

Я подскочила к столику и принялась искать в выдвижном ящике свои прошлые рисунки.

— Но куда мы пойдем? Где спрячемся? – сбивчиво говорила Анти. – Я беглянкой пришла за советом…

— А получила союзницу.

Я ободряюще улыбнулась. Хотя бы одна из нас должна верить, что все получится.

— Нам нельзя оставаться в королевстве, — произнесла то, что мы обе и так понимали, но не хотели признавать. – Нас будут искать рыцари… И Рафаэль. В Артери спрятаться будет сложно.

— Не забывай, что я не могу открыть портал в случайное место на карте. Нужно хотя бы изображение.

— Оно у меня есть.

Я вручила Анти лист бумаги. Ее лицо быстро побледнело и вытянулось от удивления.

— Туртамы драконорожденных?! – лист бумаги дрогнул в ее руках. – Это безумие. Самоубийство!

— Там у нас хотя бы будет шанс договориться. А здесь – нет.

Я знала, о чем говорю. Я оказывалась среди драконорожденных, и они были готовы принять меня, как свою. Правда, тогда со мной не было спутницы-человека, а я сама не была чудовищем.

— А других вариантов нет? – жалобно пролепетала Анти. – Может, отправимся в твой старый дом? Или ко мне…

— Я не смогу нарисовать свой дом из детства, я его почти не помню. К тому же сомневаюсь, что там сможем найти себе место. На территории Артери мы – мишени.

Анти сомневалась. Кусала губы, глаза ее бегали.

— Я не обещаю, что все получится, но мы хотя бы попытаемся. Будем воинами, которые борются за свою жизнь, а не смиренно ждут конца.

Метания Антинуа были написаны у нее на лице. Я улыбнулась, когда поняла, что сумела до нее достучаться.

— Ладно, — подруга твердо кивнула, — но учти, Тиа, если что-то пойдет не так, я сбегу. Открою портал и уйду. За собой позову лишь единожды.

— Разумеется, — облегченно улыбнулась я.

Анти уже приготовилась открывать проход. Сосредоточилась на моем рисунке, вытянула перед собой руку, но я ее окликнула:

— Анти, есть еще просьба…

— Говори быстрее. Это место на меня давит. Надо уходить.

Ох, как я ее понимала… Но сбегать пока рано.

— Я не могу выйти из комнаты, но нужно найти в замке кое-кого. Мы должны забрать ее с собой.

— О ком речь?

— О девочке. Ей четырнадцать, худенькая, рыжая…

— И ты понятия не имеешь, где именно в замке ее искать, да?

Я раздосадовано развела руками. Все так. Но я должна забрать Найвару. Не прощу себя, если оставлю ее с Рафаэлем. Это сейчас он не трогает слуг. Но кто знает, что взбредет ему в голову? Он уже обезумел. Дальше будет хуже.

Тяжело вздохнув, Анти устало посмотрела на меня:

— Ты уверена, что нам стоит забирать ее сейчас? Мы рискуем попасться. К тому же…

— На месте нас могут убить, — догадалась я, и Анти кивнула.

— Если все получится, и драконорожденные не прикончат нас на месте, мы вернемся за девочкой. Потом.

Так в моей жизни на одну клятву стало больше.

Ступая в портал вместе с Антинуа, я пообещала, что обязательно вернусь за Найварой. Возможно, Рафаэль будет поджидать меня, чтобы надеть новый ошейник. Но, клянусь, я буду готова.

Ведь Рафаэлю я дала особенное обещание.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ