Почка на экспорт

Глава 11 РАЗБОР ПОЛЕТОВ ЧИСТО ПО-НАШЕМУ

На другой день после работы я отправился за город, в Листвянку. Времени до встречи с Гномом оставалось немного, и я торопился. Опаздывать на такого рода мероприятия, как вчера объяснил мне Олег, не принято. Выбравшись на шоссе, я прижал к полу педаль газа и помчался вперёд, обгоняя попутки и заставляя шарахаться в сторону идущие по встречной полосе машины. Грязный мокрый снег, выпавший за ночь, брызгами тяжёлого крошева разлетался из-под колёс.

Я вертел рулём, стараясь не думать о таких вот лихачах, зачастую оставляющих свои бренные останки на обочинах дорог. Минут через двадцать впереди замаячили полуразвалившиеся чёрные домишки, а вскоре мелькнула и табличка с надписью «Листвянка».

Я свернул с шоссе на разбитую грунтовку, сплошь состоящую из рытвин, наполненных грязной водой и осколками льда.

Вблизи деревня производила удручающее впечатление. Покосившиеся ветхие заборы, дома, вросшие в землю по самые окна, и чумазые небритые обитатели Листвянки, пьяные через одного, наводили на печальные мысли. Но раздумывать над судьбой российской деревни было некогда.

Я остановился у более-менее приличного здания с вывеской «Магазин». Несколько аборигенов, томимых смутными желаниями, кучковались на входе, размахивая руками и выясняя, кому из них скорее даст в долг продавщица.

Я вылез из машины и подошёл к ним, по щиколотку утопая в жиже, ощутимо попахивающей навозом. Страждущие уставились на меня, как евреи, узревшие Моисея.

— Что, мужики, похмелиться надо? — посочувствовал я.

— А то, — недоверчиво протянул один, кося налитым кровью глазом.

— Дело нужное, — одобрил я. — Мне нужна дорога на охотничью заимку. Говорят, где-то есть такая поблизости. Не поможете? Литр с меня.

Они замерли, не веря своему счастью. Потом тот, красноглазый, протянул трясущуюся руку и выпалил, распространяя вокруг запах сивушного перегара:

— Давай!

— Что давай? — не понял я.

— Деньги давай. Я покажу.

Я протянул ему деньги, и он шустро рванул впереди машины, указывая путь и разгоняя случайных прохожих, бредущих по узкой улице. Проехав через всё село, я уткнулся в какую-то лесную тропу, лишь по ширине напоминающую дорогу.

— Езжай, езжай! — замахал руками мужик в ответ на мои опасения. — Так всего метров сто будет. Это специально сделали, маскируются, слуги народа, — он сплюнул, — чтобы, значит, посторонние не шлялись. Езжай, не бойся!

Посмотрев мне вслед, он развернулся и шаткой походкой заторопился обратно к магазину. Ему, видимо, и невдомёк было, что заимка давно перешла из рук «слуг народа» в руки «хозяев жизни».

Впрочем, один чёрт, решил я, осторожно начиная движение. Трясло здорово, и я уже всерьёз начал опасаться за машину, не приспособленную, подобно танку, преодолевать лесные чащи, когда тропа резко, будто обрубило, превратилась в приличную дорогу, сереющую асфальтом среди зелени хвойных деревьев.

Я проехал ещё метров двести, потом оставил машину и пошёл пешком. Дорога упиралась прямиком в крепкие ворота лесного замка. Крытая железом крыша голубела, почти сливаясь с лазурью небесной глади.

За забором лаяли собаки и было слышно, как переговариваются люди.

Я вернулся к машине и переоделся, натянув комбинезон. Потом подобрался к забору и влез на смолистую ель, растущую неподалёку.

Жизнь во дворе била ключом. Человек пять крепких парней столпились у крыльца, что-то обсуждая и выгибая пальцы в характерных жестах. На обитателей Листвянки они никак не походили. Ещё двое возились под капотом одного из четырёх джипов, тесно приткнувшихся друг к другу.

Сама заимка была отстроена на славу, из огромных брёвен, слегка потемневших от времени, но всё равно оставляющих впечатление нерушимой мощи. Второй этаж дома, резными наличниками окон глядящий в лес, навёл меня на мысль, что народа здесь можно разместить порядочно.

Словно в подтверждение моих мыслей, дверь дома распахнулась, и появился Сысой в сопровождении трёх незнакомцев. Он принялся что-то негромко говорить. Его внимательно слушали. Потом несколько Сысоевских подручных отделились и направились к машинам. Я скользнул вниз по стволу, чувствуя, как трещит и рвётся, цепляясь о сучки, ткань комбинезона. Не хватало ещё этим громилам увидеть на узкой дороге «Тойоту». Страшно подумать, во что превратят мою любимицу эти вандалы. Кроме того, как я тогда буду отсюда выбираться? Пешком получится слишком долго.

Я побежал, срезая путь, через лес…

Плюхнувшись за руль машины и уже слыша приближающееся гудение дизельного джипа, я резко нажал на газ, развернулся, скрипя резиной, и во весь дух понёсся в обратный путь. Добравшись до спасительной деревенской околицы, я притормозил у ближайшего дома, не глуша двигатель, и закурил.

Джип промчался мимо, не снижая скорости и забрызгав мою машину грязью по самую крышу. Я включил щётки, разгоняя потоки мути на лобовом стекле, и неспешно тронулся следом. Очень хотелось проследить, куда это собрались боевики Сысоя, но времени уже не оставалось.

Солнце, красным шаром сползающее за горизонт, напомнило мне, что встреча с Гномом назначена на пять. Придётся поторопиться.

Проезжая мимо магазина, я увидел уже знакомую мне компанию. Мужики, распив, видимо, водку, примостились на пустых ящиках и задирали прохожих. Увидев меня, они закричали что-то, но выслушивать их пьяный трёп было недосуг. Меня ждал Олег.

«Тойота», грязная, как после путешествия по танкодрому, с мутными разводами на стёклах, затормозила возле «Мельницы» без десяти пять. Олег уже ходил взад-вперёд возле своего джипа, поглядывая на часы. Меня, так и оставшемся одетым в рваный комбинезон, он не узнал.

— Молодость вспомнил? — ухмыльнулся он, когда я подошёл вплотную и поздоровался.

— Потом всё объясню. Поехали?

— Только на моей машине. Я в твою замараху не сяду. Пацаны засмеют. Брось её пока здесь, позже заберёшь.

Слегка обиженный его замечанием, я не стал спорить и забрался в джип. Кроме меня с Олегом, там сидели двое молчаливых парней. Мы отъехали от тротуара, и вслед за нами тронулся ещё один внедорожник.

— Думаешь, серьёзный разговор предстоит? — посмотрел я назад.

— Да нет, для понту больше, — скривил губы Олег. — Вряд ли кто на Богдановцев в открытую полезет.

— На Мишаню же полезли, — напомнил я.

— Тут другой случай. Хотя всё может быть.

Огромный песчаный карьер рваной воронкой распахнул перед нами свой тёмный зев. На дне его уже стояли, явно поджидая нас, два джипа и легковой автомобиль.

Мы съехали вниз по крутому спуску и остановились. Цифры на часах показывали без одной минуты пять.

— Точность — вежливость королей, — подмигнул мне Олег. — Ну что, братва, пошли?

Мы выбрались наружу. Словно по команде, двери, приехавших раньше нас, машин тоже распахнулись и оттуда посыпались люди.

— Ого, какую свиту Гном с собой притащил, — удивился я, едва поспевая по песку за размашисто шагающим Горенцом.

— Ерунда, — бросил он, не оборачиваясь. — Не бойся.

Я хотел было возразить, что и не думал бояться, но на это уже не оставалось времени. Группки бойцов стремительно сблизились и остановились метрах в пятнадцати друг от друга.

Гном, зябко кутаясь в расстёгнутое пальто, прошёл чуть дальше, и тоже встал, поджидая нас. Они с Олегом кивнули друг другу. Меня Гном проигнорировал.

— Так о чём разговор? — спросил он, страдальчески морщась от бьющих по лицу порывов ветра, гуляющего в карьере. — И почему сам Богдан не приехал?

— Его нет сейчас в городе, — ответил Олег. — Я тебя чем-то не устраиваю?

— Да ладно, чего там. Говори, зачем звал.

— Лёва, мы с тобой мирно жили все эти годы. Наши ребята не лезли в Восточный и не трогали твои кормушки. Так?

— Так, — признал Гном.

— Но вот пошёл среди авторитетных людей слушок, что ты какое-то новое дело затеял. Очень прибыльное. А на общак от него почему-то ни копейки не перепало. Так?

— Это кто такой фуфел гонит? — закричал Гном. — Он, что ли? — его палец почти уткнулся мне в живот.

— Без разницы, кто, — пожал плечами Олег. — Про него мы ещё поговорим, успеется. Ты уж ответь на мой вопрос, будь добр.

— Слушай, братан, не лез бы ты не в свои дела, а? Со всего, что мы снимаем на рынках и точках, в общак платим исправно. А о делах, про которые ты мне толкуешь, я знать ничего не знаю, понял?

— Это ты меня не понял, Гном. Шобла твоя грошовая, и крыша — сплошь туфта, — начал заводиться Олег. — Смотри, как бы центровые не обиделись да не взялись за тебя вместе с Сысоем.

— Ты меня не пугай, пуганый. Нечего тут за всех центровых подписываться. Если есть претензия к Сысою — езжай в Москву, и там разбирайся, — Гном нахально хрюкнул, — Там узнаешь, кто сявка, а кто козырной валет.

— Значит, не договоримся по-хорошему?

— Нет.

— Ладно. Тогда обскажу ещё, что Богдан велел передать. Про пацана забудьте, — Горенец кивнул в мою сторону. — Богдан спросит с того, кто к нему сунется. А из города лучше убирайте свои трупорезные дела, ни к чему они здесь. Спадитесь — менты за всех возьмутся, без разбора.

Гном поиграл желваками и выдохнул:

— Слушаю я тебя и ушам своим не верю. Богдан кем себя считает, чтобы мне указывать? Войны хотите? Будет вам война!

Он резко повернулся и пошёл, подгоняемый в спину порывами ветра. Полы пальто хлестали его по ногам, развиваясь и опадая в такт шагам. Потом Гном остановился, будто что-то вспомнив, и обернулся:

— А ты, докторёныш, ещё ответишь за все свои фокусы. Считай себя покойником.

И вновь двинулся к машинам, проваливаясь в песок.

— Вот и поговорили, — хмыкнул я.

Нельзя сказать, что последние слова Гнома меня сильно напугали. Встречал я людей и посерьёзнее в своей непутёвой жизни. Но на душе всё равно было неспокойно.

— Пошли, — сказал Олег.

Мы развернулись и пошли к уже расслабленно закурившим Богдановцам. Машины Гнома, подняв тучи пыли и песка, первыми покинули карьер, и пропали из виду.

— Нет, — усмехнулся Горенец, видя, что я собираюсь занять место рядом с водителем. — Садись назад. Мне так спокойнее будет.

Я спрятался за тонированными стёклами заднего сиденья и откинулся на мягкие подушки. Джип мягко тронулся с места, набирая скорость.

Что-то беспокоило меня, не давая покоя, но я, как ни старался, так и не смог уловить смутную мысль, мельтешащую в эфире забитого всякой всячиной мозга.

— Ну как, нашёл Сысоя? — спросил Олег, севший вместо меня рядом с водителем.

— Нашёл, ответил я. — В Листвянке. С ним десяток бойцов и несколько джипов. На территорию просто так не попадёшь.

— Не попадёшь, говоришь? Посмотрим, — неопределённо ответил он, зачем-то вытаскивая пистолет и кладя его на колени.

— В чём дело? — спросил я.

— Не нравится мне вон тот чёрный джип, что идёт в левом ряду. Не обгоняет, хотя мог бы, и не отстаёт. Уж не Гном ли воевать собрался?

Я присмотрелся и покачал головой.

— Нет, это не Гном. Это Сысоя ребята. Решили нас уделать по той же схеме, что и Мишаню.

— Ясно, — шмыгнул носом он. — То-то я смотрю, сзади к нам «Волга», как приклеилась, от самого карьера идёт. В «коробочку» брать будут, гады. Эх, жаль, на стрелку на новых машинах поехали. Раскурочат же сейчас, как пить дать.

Я ошалело посмотрел на него. Какие, к чёрту, могут быть машины, когда нас того и гляди, начнут шпиговать свинцом, как рождественских гусей орехами? С ума сошёл, что ли? Но он, расслабленно закурив, бросил водителю:

— Чуть поднажми и на повороте уходи направо. Здесь они стрелять не будут, а там — в самый раз.

Водитель сосредоточенно кивнул, но скорость увеличить не удалось. Впереди неторопливо пыхтел грузовичок, натужно чадя выхлопными газами, а обогнать его мешал чёрный джип, пристроившийся слева.

— Ничего, всё в порядке, — успокоил Олег шофёра.

— Что в порядке? — почти крикнул я. — Ты что, не в себе? Надо таранить джип и пытаться вырваться!

— Вот потому, Саня, я тебя и не пустил вперёд. Ты у нас парень горячий, уже отпихнул бы водителя и сам рулил, — Олег коротко хохотнул. — Ничего, всё идёт по плану. Или ты думаешь, мы сложа руки сидели? Обижаешь. Лучше расслабься и смотри.

Мне ничего не оставалось, как последовать его совету. Тем более, что сделать я всё равно ничего не мог. Наша машина, между тем, повернула направо, и мы оказались в стороне от центральной улицы. Кругом тянулись унылые здания каких-то складов, прохожих не было видно, и лишь редкие машины ползли по нелюдимому переулку.

— Пригнись! — внезапно закричал Горенец.

Лёжа на полу, я в очередной раз порадовался, что у меня такой покладистый характер. Пули, звучно чмокая, впивались в обшивку. Стеклянное крошево, ещё недавно бывшее окном, попало за воротник и противно кололось. Непогашенная сигарета, выроненная мною, медленно прожигала ворс коврика, отвратительно воняя. Автоматные очереди трещали со всех сторон, перемежаясь с пистолетными выстрелами.

— Наружу! Пошёл, быстро! — прокричал под самым ухом голос Горенца.

Я вывалился из салона, нелепо приземлившись прямо посреди большой лужи. Одежда сразу намокла и отвратительно липла к телу. Чертыхаясь, я откатился в сторону, и приподнял голову.

Наш джип горел, заполняя жирным дымом округу. Грузовичок всё так же стоял впереди него, давно покинутый, судя по распахнутой двери, водителем. «Волга», следовавшая за нами, ткнулась носом в обочину, вся изрытая оспинами пуль, почти перегородив дорогу. А чёрный джип с Сысоевскими боевиками, кряхтя и дёргаясь, пытался уйти с места, безуспешно елозя по гололёду дисками простреленных колёс. Оттуда кто-то огрызался вспышками автоматного огня, но недолго.

Из распахнутых ворот ближайшего склада, с крыши, из двух ржавых неприметных «Жигулей», мирно ковылявших до этого по дороге — отовсюду в него неслись огненные трассы пуль, потроша машину, как консервную банку. Он дёрнулся ещё раз и застыл посреди дороги. Одна из дверей, сметённая очередями, с треском отвалилась и упала, дымясь, на землю. Вслед ей вывалился мёртвый боевик, успевший превратиться в кровавое крошево из мяса и костей. Пулями ему напрочь оторвало голову.

— Ванну принимаешь? — насмешливо поинтересовался кто-то надо мной. — Вставай, пока не отморозил себе чего-нибудь. А то какой из тебя жених будет? — продолжал издеваться голос.

Я поднялся на ноги, оттягивая от тела стынущий на холодном ветру мокрый комбинезон, и пытаясь хоть немного его отжать.

— Могли бы высадить меня из машины до того, как всё началось, — проворчал я. — Я этой пальбы страх как боюсь.

— Другому кому расскажи, — усмехнулся в ответ Богданов.

С «магнумом» в руке, вымазанный гарью, он смотрелся просто геройски на фоне меня, жалкого и мокрого.

— Вы прям как Чапаев, Владимир Борисович, только белого коня не хватает, — съязвил я. — И вообще, вы же уехали из города?

— Вернулся, как видишь. Всё, хватит здесь своим мокрым тряпьём трясти. Марш в автобус! — рявкнул он, и я трусцой рванул в один из микроавтобусов, выезжающих из ворот склада.

Пахнущие порохом люди, смеясь и громко переговариваясь, падали на сиденья рядом со мной. Все уже были без оружия. Караван автобусов змейкой вытянулся в переулок, юркнул куда-то между зданий и минут через пять, покружив, влился в поток машин на улице, ничем не выделяясь.

Я огляделся вокруг. Олега нигде не было видно. Видимо, поехал в другом автобусе, решил я. Потом похлопал по карманам и извлёк на свет божий мятую и мокрую пачку сигарет.

— Что, док, подмочил табак? На вот, угостись моим, — рассмеялся сосед.

Я взял сигарету и закурил, глядя в окно. Автобусы въезжали во двор какого-то помещения, похожего на большой гараж. Люди посыпались наружу, пересаживаясь по двое, по трое в стоящие во дворе иномарки, тут же срываясь с места. Автобусы загнали в боксы и закрыли двери. Ничего уже не напоминало о только что произошедшей перестрелке. Лишь мокрая ткань неприятно холодила тело, да по-прежнему кололось за воротом набившееся стекло.

— О чём задумался, Саша? — спросил непонятно откуда появившийся Олег. — Садись, поехали.

Он залез в подъехавший джип, и мы тронулись с места.

— Как, понравилось? — спросил он.

— Грамотно. Не мог раньше предупредить? — упрекнул я его.

— Богдан не разрешил. Не пугай, говорит, его раньше времени, а то начнёт сгоряча всё крушить направо и налево, нам ничего не оставит, — Олег расхохотался.

— Тоже мне, стратеги, — проворчал я. — А как вы узнали, что нас убивать будут?

— Тут большого ума и не надо. В Листвянке мои ребята ещё вчера появились, не дожидаясь тебя, — он насмешливо посмотрел на меня. — Но всё равно, хорошо, что ты туда съездил. Мы ведь этого Сысоя в лицо не видели, надо было опознать. Вдруг на заимке кто другой обосновался? Ну, а когда ты сказал, что это он, всё сразу стало понятно. И джип его этот чёрный, что крутился поблизости от карьера, тоже от самой Листвянки вели. К такому раскладу в нашем деле всегда надо быть готовым.

— Понятно, — протянул я. — Что теперь? Будем Гнома за жабры брать? Или Сысоя?

— Пока нет. Богдану надо кое с кем переговорить в городе. Он ведь, как заметил Гном, хоть и крутой, но не самый большой босс здесь. Хотя и один из самых, — подчеркнул он, многозначительно косясь на меня. — Короче, ему надо встретиться с людьми, договориться, чтобы не мешали нам разбираться с восточными и москвичами, объяснить кое-что.

— Слушай, Олег, а если бы Гном платил в общак из тех денег, что заработал с Сысоем, вы ему что, разрешили бы продолжать в том же духе?

— Это вряд ли, — посуровел Олег, — Богдан к таким вещам плохо относится. Он наркоту, и ту не признаёт, хотя сейчас ей многие занимаются.

— Хочешь сказать, в центре нельзя купить наркотики? — усомнился я.

— Можно, это без проблем. Но мы не держим крышу людям, которые этим занимаются. Они ходят под другими группировками. Просто платят нам зато, что работают на нашей территории, и всё.

— А без этого никак нельзя обойтись?

— Наивный ты, Саша, человек. Нас же люди не поймут, если мы начнём из себя чистоплюев строить. Везде продают — и у нас должны. Не мы придумали, не нам менять.

— В общем, пока боевых действий против Сысоя не предвидится? — вернулся я к прежней теме нашего разговора.

— До завтра вряд ли. Опять же, надо всё обдумать. Просто так никто не полезет оружием махать. Тебе куда, домой?

Я кивнул, глядя на проносящиеся мимо витрины магазинов. Вечерний город жил своей жизнью, готовясь к предстоящим выходным, наряжаясь в огни фонарей и улыбаясь рекламными красавицами с плакатов.

Мне чертовски захотелось вдруг посидеть где-нибудь в уютном местечке, присоединившись к этому празднику городских улиц, попивая свежесваренный кофе и вороша прошлое.

У меня иногда бывают такие приступы ностальгии, и я ничего не могу с ними поделать. Но сначала надо переодеться. В таком виде — я скептически осмотрел мокрый и грязный комбинезон — на праздник не пустят. Даже с Горенцом.

Я усмехнулся и покосился на него.

— Чего ты? — насторожился Олег.

— Да так, о своём подумалось. Слушай, Олег, а что с моей машиной?

— Что с твоей машиной? — спросил он, сворачивая в мой двор и останавливаясь у подъезда. — Вон, стоит. Хоть помыли тебе её.

У дома и в самом деле была аккуратно припаркована моя «Тойота», чистенькая и свежая, только что из мойки.

— Подожди, а ключи? А сигнализация? — изумился я, судорожно хлопая по карманам. — Как вы её завели?

— Держи, начальник, — он протянул мне брелок сигнализации с висящим на нём ключом. — Сам виноват, выронил, когда садился в мою машину. Я лишь подобрал и попросил ребят, чтобы занялись твоей колымагой. Новую брать ещё не надумал?

— Меня и эта устраивает, — ответил я.

— Да, чуть не забыл, — он вытащил из кармана плотный пакет. — Это тебе за Мишаню. Всё, как обычно.

— Нет, Олег, не надо. Всё оплачено, сегодняшним днём в том числе. Да и до того ты меня частенько выручал. Так что в расчёте.

— Не спорь. Бабки платит Богдан, с ним и объясняйся.

— Не буду. Деньги верни, или оставь себе, мне всё равно. В любом случае, думаю, наше с вами сотрудничество подошло к концу. Штопать ваших подранков будет кто-нибудь другой. Хирургов в городе пруд пруди, прикормите ещё кого-нибудь.

— С ума сошёл! — возмутился Олег. — Нет, Саша, тебя не контузило, случайно? Ты лучше скажи, если так.

— Всё нормально, Олег. Удачи.

Я хлопнул дверью и побрёл к подъезду. Откуда-то вдруг появилась и упала на плечи усталость, прижимая к земле. Давно мы с тобой не расслаблялись, Махницкий, сказал я сам себе. Поеду сейчас в какой-нибудь кабак, сниму девчонку повеселее и буду куролесить с ней до утра, назло всем окрестным головорезам. К чёрту, надоели.

В подъезде послышался рёв, из него брызнули рыжими каплями кошки, а вслед за ними, победно сотрясая воздух лаем, вылетел Митька. Я посторонился и невольно позавидовал ему. Живёт себе полноценной жизнью, гоняет кошек и не забивает голову всякой дребеденью.

Войдя в квартиру, я подошёл к надрывающемуся телефону и отключил его. Потом упал в кресло и закурил. Всё. Своего я добился. Теперь за моих недругов вплотную возьмётся Богданов, и я им не завидую. Сегодняшнюю выходку он точно не простит. Вот и хорошо. Пусть бандиты между собой разбираются. А добропорядочный гражданин, доктор, между прочим, Махницкий может умыть руки и проводить ночи, не шастая непонятно где, а в своей постели. Желательно, ещё с кем-нибудь. Иначе невольное воздержание последних дней меня доконает, решил я и отправился в ванну.

Горячая вода вернула румянец на моё изрядно побледневшее лицо. Где ты, черноморский загар, вздохнул я.

Телефон зазвонил сразу, как только его вновь включили в сеть. Я пожал плечами, подчиняясь неизбежному, и снял трубку.

— Алло.

— Саша? Слушай, ну разве можно так? Звоню тебе целый день, никто не подходит к телефону, — упрекнула меня Наташа.

— Я только что вернулся домой.

— А где был?

Я предпочёл отмолчаться.

— Алло, ты меня слышишь? — забеспокоилась она.

— Слышу, слышу, — успокоил я её. — Наташа, нам надо с тобой поговорить.

— Ого, как всё серьёзно, — рассмеялась она, — ну, говори.

Я прислушался. Помимо её голоса в телефонной трубке присутствовал какой-то фон. Музыка, чей-то смех, звон стекла и весёлые выкрики.

— Наташа, ты откуда звонишь?

— Мы в «Аркаде», празднуем день рождения подруги. Ты её знаешь. Катя Резникова.

Катю я знал. Весьма неприятная, на мой взгляд, особа с болезненной тягой к дорогим побрякушкам. Обладательница богатого папы, сколотившего капитал на перепродаже металла, она считает, что весь мир лежит у её худых ног и переполнена презрением к тем, у кого не торчит из кармана толстая пачка баксов. Не могу понять, что у них с Наташей может быть общего. Впрочем, это не моё дело, напомнил я себе.

— Отец разрешил тебе уехать из дома?

— Сначала нет, конечно. Ты же его знаешь. Но я-то умею настоять на своём. Да и компания здесь приличная, почти у всех охранники с собой. Папа лишь настоял, чтобы за мной поехали трое Горенцовских громил. Сидят теперь в холле, злятся чего-то, — Наташа вновь весело рассмеялась. Вино, наверное, ударило в голову. — Алло, Саша. Так о чём ты мне хотел сказать?

— Это не телефонный разговор. Я сейчас подъеду к «Аркаде». Там, если не ошибаюсь, кроме ресторана есть бар. В нём и поговорим.

— Зачем тебе бар? Катя, между прочим, тебя тоже приглашала. В общем, мы тебя ждём. Приезжай, только быстро. Я по тебе очень соскучилась.

Я молча опустил трубку. Надо же, какая честь. Сама Катя Резникова, дочь короля ржавого металлолома, пригласила меня на день рождения! И этим приглашением я, конечно, обязан Наташке.

Значит, в «Аркаде» собралась приличная компания, хмыкнул я. С телохранителями. Перед глазами невольно встал Богданов. Этому точно плевать на такого рода условности.

Я закурил, откинувшись в кресле. Он сделал много хорошего для меня в этой жизни. Научил держать удар и не плакать, когда больно. Побеждать, когда поражение кажется неизбежным, и не сдаваться, когда победа невозможна. Я ему благодарен за это, но теперь, по-моему, ничего не должен.

Подставив Гнома под его удар, спровоцировав в немалой мере сегодняшнее нападение своей активностью, я дал шанс Богданову укрепиться в городе, расширить свою территорию за счёт Восточного, на который, со слов Олега, он давно уже положил глаз. Так что в расчёте. Лишь в одном я ему ещё уступлю напоследок. Я не стану отказывать ему в просьбе держаться подальше от его дочери. Хотя просьбой это назвать сложно, скривился я, вспоминая вчерашний разговор.

Сигарета обожгла пальцы. Сизые кольца, еле заметные во мгле, таяли у потолка. Я погасил окурок и снова закурил, любуясь тугой струёй дыма, вьющейся у алого кончика сигареты, чуть подёрнутого серым налётом пепла.

Так или иначе, сегодня я намерен сделать то, что должен был сделать сразу. А именно: объяснить Наташе, что я не герой её романа, что она всё напридумывала про меня. Что на самом деле я не добрый и сильный, как она когда-то сказала, а злой и холодный человек, что мне нет дела до неё, а ей, надеюсь, скоро тоже будет не до меня. Что так, наконец, будет проще для всех. Для Богданова, для неё и для меня.

Я застучал по кнопкам телефона, набирая номер.

— Костя? Привет. Махницкий.

— Саня? — обрадовался он.

— Не надоело ещё дома сидеть? — спросил я.

— Надоело, сил нет. А что, есть конкретное предложение?

— Есть. Как твоя голова, не беспокоит?

— Абсолютно. Я уже думаю, может, и не было никакого сотрясения?

— Ага. Всю ночь пролежал без сознания, и не было, — усмехнулся я. — Было, Костя, было. Просто тем опилкам, которые заменяют тебе головной мозг, оно не нанесло особого ущерба. Тебя ещё интересует возможность сделать красивый материал? Концовка только начинается, так что ты выстрелишь в десятку со своей статьёй, объяснив обывателям, по какому поводу в городе пальба.

— О чём ты спрашиваешь, конечно, интересует, — загорелся он. — Ты подъедешь, или мы с Аней придем к тебе?

— Костя, меня больше устроит, если вы минут через тридцать будете ждать в «Аркаде». Ужин с меня.

— В «Аркаде»? — удивился он. — С чего вдруг тебя потянуло в приют толстых кошельков? Или ты разбогател?

— Иногда можно себе позволить. Ладно, всё. Только не опаздывать.

Костя не зря назвал «Аркаду» приютом толстых кошельков. Это один из самых фешенебельных ресторанов города. Я бывал там как-то раз с Горенцом и знаю, что цены там безбожные. Парковка у ресторана сияла боками дорогих машин. Катя, судя по всему, празднует свой день рождения с размахом.

Я с трудом втиснул свою «Тойоту» между небрежно припаркованными «мерсом» и «Лексусом».

Поднялся по ступенькам крыльца… Охранник, приоткрыв дверь, попытался объяснить мне, что сегодня заведение заказано на весь вечер и они без приглашения не пускают. Потом он куда-то исчез, негромко вскрикнув, а в просвете широко распахнувшейся двери появилась улыбающаяся физиономия Мишани.

— Входите, док, нечего на улице мёрзнуть, — пригласил он меня.

— Ты что здесь делаешь? — изумился я, проходя внутрь. — Тебе ещё лежать нужно.

— Да всё почти заросло, — махнул он рукой. — Спасибо вам, док. А здесь всё равно ничего не делаем, сиднем сидим. Олег приказал приглядеть за дочкой Богдана. Остальные-то пацаны сегодня были заняты, — многозначительно посмотрел он на меня.

Я кивнул, прекрасно зная, чем сегодня были заняты Богдановские бойцы.

— Сейчас должны подъехать мои друзья, — сказал я, оглядываясь. — Рыжая красавица с сумасшедшими формами и строгим женихом. Не появлялись ещё?

— Нет, такой тёлки точно не было, — ухмыльнувшись, заверил меня Мишаня.

— Появятся, — пропусти их, пожалуйста, — попросил я.

— Без проблем, — пообещал он.

Я посмотрел на ресторанных секьюрити, кучкой сбившихся в углу холла, и поверил, что проблем и в самом деле не будет. Оспаривать право Мишани на допуск посетителей в этот вечер вряд ли кто осмелится.

Веселье в зале шло полным ходом. Танцующие фигуры подвыпивших гостей мелькали между столиков.

Хорошенькая певичка на эстраде тянула что-то о неразделённой любви и своих болезненных переживаниях по этому поводу. Вездесущие официанты юрко сновали с подносами, меняя блюда на столах.

Я крепко ухватил одного из них за плечо. Он дёрнулся было, пытаясь вырваться, но, взглянув мне в лицо, сдался и изобразил улыбку.

— Что желаете?

— Виновницу торжества хочу. Увидеть, — уточнил я, заметив всплеск недоверия в его глазах. Что ж, из Кати и в самом деле плохой объект для вожделения. Может, поэтому у неё такой стервозный характер?

— Пожалуйте за мной, — ответил, успокоившись, официант, и пошёл вперёд.

Катя сидела во главе большого стола, увешанная бриллиантами, как ёлка шишками. На меня она уставилась так, как если бы я заявился на её день рождения голым, да ещё распевая при этом похабные песни.

— Саша? — протянула она, увидев меня. — Ты что здесь делаешь?

Ничего себе, подумал я. Вот так номер. Неужели я что-то неправильно понял по телефону?

— Как что? — туповато переспросил я. — С днём рождения тебя пришёл поздравить. А Наташа где? — поинтересовался я, наливаясь злостью.

В такой дурацкой ситуации я давно не был. Вот Кузя будет хохотать, увидев, как меня взашей выталкивают со званого вечера!

— К тебе поехала, — ответила Резникова, всё ещё с недоверием разглядывая меня. — А тебя разве не раздавило в лепёшку в дорожной аварии?

— Нет, как видишь, — огорчил я её. — Какая ещё, к чёрту, авария?

— Как какая? Минут пятнадцать назад ей позвонили из больницы и сказали, что ты попал в аварию, твоя машина превратилась в консервную банку и тебя еле вырезали автогеном. Слушай, а что такое автоген?

У меня не было ни малейшего желания её просвещать.

— Где Наташка?! — гаркнул я. На нас стали оглядываться, и пара широкоплечих фигур появилась у меня за спиной.

— Не кричи на меня, пожалуйста, я тебе не Наташа. Это она способна терпеть всякие дикие выходки от какого-то… — она задумалась, подыскивая нужное слово, но так и не нашла. — В общем, она поехала к тебе в больницу. И зря, по-моему. Лично я…

— Как поехала? — перебил я. — А почему охрана осталась в холле?

— Она вышла через чёрный вход. Сказала, что ей охрана только мешает. И зря, по-моему. Лично я…

— В какую больницу конкретно она поехала?! — заорал я, чувствуя, как меня берут под руки.

— Откуда мне знать, — зашипела обиженная именинница. — Больница, и больница.

Так, этого только не хватало.

— А кто ей звонил? — спросил я, уже оттаскиваемый от стола.

— Понятия не имею, — отвернувшись, процедила эта стерва.

Я не сопротивлялся крепким рукам, несущим меня к выходу. Кто мог позвонить Наташке? Зачем? Я лихорадочно перебрал все возможные варианты и пришёл к безрадостному выводу. Вечер отдыха, обещанный мною самому себе, откладывается неизвестно на сколько. И ближайшую ночь я, видимо, опять проведу не в компании весёлой девчонки, а шлёпая по грязным скользким лужам, голодный и холодный, в поисках Наташки.

Полностью поглощённый этими грустными мыслями, я позволил донести себя до холла. Только что вошедший Костя удивлённо поднял брови, и сказал:

— Уже? Быстро ты. А как же обещанный ужин?

Аня, стоящая рядом с ним, недоумённо взирала на эту сцену.

— Мишаня, убери от меня этих идиотов, — попросил я, безуспешно пытаясь вырваться.

Мишаня набычился и сказал только одно слово:

— Ну?!

Руки на моих плечах сразу разжались. Я оправил смятый пиджак.

— Миша, у нас проблемы. Точнее, у тебя, но это не имеет значения. Наташа пропала.

Мишаня хоть и производил впечатление тугодума, но соображал на самом деле быстро. Без лишних слов он рывком заскочил в зал. За ним метнулось ещё двое парней.

— Как всё это прикажешь понимать? — насмешливо поинтересовался Костя.

— Извини, но ужин откладывается, — ответил я.

— Жаль. Мы с Аней уже настроились провести вечер в приличном ресторане. Что ж, раз ты уже успел здесь нашалить, может поедем в другое место?

— Говорю же, некогда, — разозлился я.

— Видишь, Анечка, а ты не верила, когда я говорил тебе, что Махницкий — очень ненадёжный тип, — поучительным тоном произнёс он.

— Ты говорил ей такое про меня? — возмутился я. — Что ты ещё наплёл, щелкопёр?

Понятно теперь, почему я вдруг оказался не в Анином вкусе. Ну, Костя, ну змей… Громко дыша, в

холле появился Мишаня, прижимая руку к тому месту, где у него была рана. Лицо у него было даже бледнее, чем в день нашей первой встречи.

— Точно, нет нигде… Что делать, док? Богдан нас в землю зароет, — в его голосе сквозил нешуточный ужас.

— Погоди умирать раньше времени. Телефон есть?

Он сунул мне в руки мобильник, и я забегал пальцами по кнопкам, набирая номер.

— Олег? Это Махницкий. Богданова рядом нет?

— Саша? — удивился Горенец. — Могу позвать, он недалеко. Одумался, наконец? Понял, что нашей дружбой бросаться не стоит?

— К чёрту такую дружбу и Богданова вместе с ней, — зло ответил я. — Наташка пропала.

— Ты серьёзно? — ахнул он.

— Куда серьёзнее.

— А Мишаня?! Ну, всё, ему крышка. Шкуру спущу с урода.

Мишаня, стоящий рядом, бледнел всё больше, слыша доносившийся из трубки голос грозного бригадира. Не хватало только, чтобы он в обморок грохнулся, подумал я, и ответил:

— Он здесь ни причём. Она вышла через чёрный вход, а охрану оставила сидеть в холле.

— Вот зараза, — выругался Олег. — И куда она поехала?

— Ко мне, в больницу. То есть не ко мне, конечно, я-то жив-здоров. Ей позвонили и попросили приехать, сказав, будто я попал в аварию. Она и сорвалась. В какую больницу поехала и кто звонил — не знаю, — сразу предупредил я все возможные вопросы Олега, на которые и сам не отказался бы получить ответ.

— Дела… — растерянно протянул он.

— Посылай своих людей по больницам. Пусть прочёсывают все подряд, — предложил я.

— Хорошо. Дай-ка трубку Мишане, — попросил он.

Я протянул трубку здоровяку. Тот, выслушав указания Горенца, несколько приободрился и, закончив разговор, скомандовал двум своим подчинённым:

— Быстро в машину. Док, вы с нами?

— Нет, я буду сам по себе. Езжайте, — ответил я.

Он, болезненно морщась и всё ещё прижимая руку к ране, кивнул и скрылся за дверью.

— Похоже, ты не всё рассказал мне о своём друге, — произнесла Аня своим будоражащим воображение голосом. — Он, оказывается, ещё и с местной мафией на короткой ноге. А притворяется обычным доктором. Вы — человек-загадка, Саша, — в её взгляде я прочёл неподдельный интерес.

Костя открыл рот, чтобы ответить, но, видимо, ничего толкового не придумал. Поэтому снова закрыл его и, нахохлившись, уставился в угол.

— Поверьте, Аня, мой друг, хоть он и рассказывает про меня гадости, — я приобнял Кузю за плечи, — гораздо больше достоин вашего внимания. Я же действительно ненадёжный тип. Вот и сейчас, пригласил вас на ужин, а компанию составить не смогу. Вы уж повеселитесь без меня. Где-нибудь в другом месте, — добавил я, кинув взгляд на заметно оживившихся с отъездом Мишани ресторанных охранников.

— Подожди, а как же твоё обещание рассказать мне всю историю от начала до конца? — остановил меня Костя.

— В другой раз, — отмахнулся я от расстроенного друга, и выскочил на улицу.

Пора подключаться к поискам Наташки. Только где её искать? Я заторопился к машине. Рядом с ней копошился какой-то человек.

— А ну, брысь отсюда! — крикнул я, приняв его за угонщика.

Он поднялся, распрямляясь, и в лицо мне брызнула струя едкой жидкости, выпушенная из баллончика. Последнее, о чём я успел подумать перед тем, как отключиться, было то, что я так и успел переговорить с Наташкой…

Потом мгла затянула мне глаза, и я мягко и совсем не больно ударился затылком об асфальт.