Подписчики

Глава тринадцатая Орла

Нью-Йорк, Нью-Йорк

2016

Когда Орла вошла в гостиную, Крейг раздавал бублики с совершенно сумасшедшими начинками. Ей досталась черника с луком-шалотом. Два бейгла с изюмом, грецкими орехами и всякой всячиной лежали на диване, между далеко отсевшими друг от друга Флосс и Астоном, который пробрался в квартиру после того, как Орла легла спать.

— Что происходит? — спросила Орла. — Кто умер? Что вообще за черт?

Мелисса взглянула на Крейга.

— Нужно сказать им сейчас, — произнесла она. — Ты можешь оставить в покое эти дурацкие бублики?

Крейг рассматривал бейгл с шоколадной крошкой и переливающимся куском копченого лосося между половинками.

— Фигня какая-то, — пробормотал он. — Я такое не заказывал.

Мелисса вздохнула и отвернулась от него.

— Около часа назад, — сказала она, — мы узнали о чрезвычайно неприятном инциденте. — Она обвела взглядом Флосс, Астона и Орлу. — В ближайшие дни мы все должны помнить, что Флосс намеревалась сделать свои фотографии манифестацией женской красоты. Жизнеутверждающим посланием от настоящей богини реальным девушкам со всего мира. Верно, Флосс?

— Именно. — Флосс уже говорила так, словно защищалась. — Орла сказала…

— Нет. — Мелисса подняла руку. — Орла не имеет отношения к данной идее. И это важно.

Орла положила свой бублик рядом с телевизором.

— Очень даже имею, — возразила она. Идеи всегда принадлежали ей. Разве они все еще не знают своих ролей?

Три минуты. Столько понадобилось, чтобы снимки обнаженной Флосс взорвали «Инстаграм». Флосс еще даже не успела одеться, когда Орла обновила страницу на телефоне подруги и экран показал ей серое понурое лицо.

— Готово, — заключила она. — Ты прославилась сама по себе. Для этого тебе не понадобился Астон. Даже одежда не понадобилась.

— Ага, — откликнулась Флосс.

Через мгновение на экране телефона всплыло окно с сообщением, что ее страница в «Инстаграме» закрыта. Поэтому Орла дала Флосс свой ноутбук и назвала пароль. Флосс вошла в «Инстаграм» от имени Орлы, чтобы узнать реакцию. Когда Орла легла спать, Флосс все еще сидела по другую сторону стены, пила «Моэт» и читала комментарии.

Теперь они сидели в тишине, а Мелисса зачитывала вслух статьи. Ни одно из средств массовой информации, по-видимому, не владело полной картиной, но каждое взахлеб рапортовало о том, что удалось обнаружить. А потому именно собравшимся в этой тихой квартире предстояло свести все воедино.

Анне Сальгадо было семнадцать лет, и жила она на Статен-Айленде.

У нее была черная полоса в жизни. Все без исключения, начиная с ее плачущих родителей и заканчивая журналистами с глубокомысленными лицами, непременно указывали на этот факт. Ее никто не пригласил на выпускной. Она пыталась сама пригласить парня, который нравился ей на протяжении всех старших классов, но он ответил, что у него уже есть девушка, и поспешил позвать лучшую подругу Анны. Сделал он это торопливо, сообщением, и случайно включил в чат Анну, однако ни он, ни подруга об этом не догадывались. Так что Анна видела, как ее подруга откликнулась: «Разве ты не с Анной идешь?», а парень ответил: «О нет» — и прикрепил смайлик — пухлое розовощекое желтое лицо с двойным подбородком, — намекая, что Анна толстушка.

Анна заявила родителям, что не пойдет на выпускной, поскольку это старомодное мероприятие.

Когда в день бала они предложили дочери поехать в ее любимую «Калифорнийскую пиццерию», она ответила: «Нет, спасибо, лучше я почитаю в своей комнате». В тот вечер Анна схватила телефон и стала листать фотографии подруг в нарядных платьях и с тугими кудрями, и вдруг среди снимков радостных одноклассниц случайно затесалось нечто поразительное: Флосс, голая. Анна уставилась на ямочки на ее бедрах, на вопиющие изгибы ее фигуры и ощутила родство с этой девушкой. Флосс совсем не была похожа на тощих девчонок из школы, которые монополизировали представление парней о привлекательности.

Эти фотографии Анну вдохновили. Видимо, чтобы по-своему отдать должное поступку Флосс, она разделась донага, оперла телефон о стопку антиутопий в мягких обложках и повторила позу сериальной звезды. Раньше она никогда не втягивала так щеки, заметила позже ее мать — женщина даже не сразу узнала свою дочь на снимке. Недолго думая, Анна опубликовала свою фотографию в «Инстаграме».

Как и во всех трагедиях, ключевую роль сыграло стечение обстоятельств. Обнаженная Анна продержалась онлайн целых десять минут — даже дольше, чем Флосс, вероятно, потому, что хипеж, порожденный выходкой Флосс, взбаламутил всю платформу и отвлек внимание от новых публикаций. Если бы все знакомые Анны не собрались в одном месте и не остановили свои потные танцы, предшествующие сексу, и не сгрудились над телефонами, чтобы поржать, фотографии, может, и не распространились бы так быстро. Если бы ее одноклассники не одурели от возбуждения и пива, купленного старшими братьями, их комментарии, может, и не были бы такими грубыми. Если бы вечеринка в честь выпускного не была такой скучной и учителя не пытались соблазнить бывших учеников подвижными играми, вчерашние школьники, может, вскоре забыли бы об этой истории и не забрасывали бы страницы Анны в соцсетях безобразными репликами еще долго после того, как ее снимки были удалены.

А потом Флосс написала комментарий.

— Что? — Флосс покрутила головой, когда Мелисса сказала это. — Я не писала никаких комментариев.

Глядя на стоявшую на столе пустую бутылку из-под шампанского, Мелисса сказала:

— Писала-писала.

Кто-то успел сделать скриншот фотографии Анны до того, как она была удалена. «Обожаю Флосс Натуцци за то, что показала НАСТОЯЩЕЕ тело латиноамериканки, — подписала Анна снимок. — Мечтаю с ней как-нибудь познакомиться! #королева#натуральная красота#праваженщиныэтоправачеловека».

Ниже были десятки комментариев, но скриншот сосредоточился на двух подряд:

Орла уставилась на свое имя, объявившееся там, где она его не писала, рядом со словами, которые ей не принадлежали. Она забыла, что накануне вечером Флосс пользовалась ее аккаунтом, после того как ее собственный заблокировали из-за обнаженки. Под комментом пользователи поставили двести восемь лайков.

— «Я согласна, — громко процитировала Мелисса, — отличная мысль».

— Я говорила по поводу подписи, — сказала Флосс. Краска стала заливать ее снизу вверх начиная с ключиц, — что отличная мысль — познакомиться!

Крейг стоял у раковины, разрывая бублик на части и пытаясь смыть кусочки в сток. Он резко обернулся и буркнул:

— Но она, блин, восприняла это иначе.

У Флосс отвисла челюсть. Она по очереди посмотрела на каждого из присутствующих и дрожащим голосом произнесла:

— Это была ошибка.

— Пипец, — пробормотал Астон и надвинул бейсболку на глаза.

— Дело не только в том, что написала Флосс, — продолжала Мелисса. — После этого народ завалил Анну комментами. Те, кого она знала и кого не знала.

Она показала еще несколько комментариев, и Орле пришлось отвернуться.

Родители Анны не хотели ей надоедать, поэтому миссис Сальгадо не заглядывала к дочери до поздней ночи, когда уже после трех часов она брела из гостиной, где задремала на кушетке, к себе в спальню. Анна лежала в постели, натянув на голову одеяло. Ничего подозрительного в комнате не было, но мать почувствовала неладное. Миссис Сальгадо включила свет и увидела на полу пустую бутылку из-под водки — хотя Анна никогда ее не пила — и пустую же баночку из-под сильного обезболивающего, которое недавно назначили миссис Сальгадо после удаления зубного нерва. Боль тогда быстро прошла, и таблеток осталось довольно много.

Мелисса повернулась к Орле и схватила пульт от телевизора, словно он тикал.

— Иногда, если подробности выходят на свет медленно, — сказала она, — репортеры сосредоточиваются на какой-нибудь ерунде.

Мелисса включила телевизор и сообщила, что сегодня получила имейл от продюсера утренних новостей. Он хотел предупредить: они снимают сюжет об Орле — «женщине, которая за этим стоит», ведь это ее ник использовала Флосс Натуцци, советуя девушке покончить с собой.

— Они копают всерьез, — пояснила Мелисса, — изучают твои статьи про Флосс в «Дамочках», разбираются, как тебе удалось воспользоваться сайтом журнала, чтобы сделать ее знаменитой. Хотя тут, конечно, нет ничего нового.

Орла взглянула на безмолвную рекламу на экране телевизора, бесхитростный ролик о пожилом человеке, который поднимается по лестнице в кресле, скользящем по перилам.

— Вот именно, ничего нового, — согласилась она. — Куча народу в курсе — мне пишут об этом в «Твиттере». Почему сейчас-то это стали муссировать?

— Полагаю, потому что теперь всем интересно перемывать тебе кости, — вздохнула Мелисса. — В связи со смертью той девушки. Смаковать будут каждую деталь. — Она взглянула на свой телефон. — Продюсер сказал, что на программу пригласили троих людей, которые сыграли большую роль в твоей жизни. Кто бы это мог быть?

Орла не имела представления.

— Мне нужно позвонить родителям, — сказала она. Но реклама уже закончилась, и продолжилась передача.

— Сделай погромче, — глухо произнес Крейг.

На экране напротив насупленной блондинистой ведущей сидели Ингрид и йельская девица. Орла заметила, что бывшая начальница сменила яркую помаду на благородный естественный цвет, но ее нынешняя подчиненная, видимо, намеревалась выделиться: на ней была блуза цвета лайма с каплевидным вырезом на груди, а веки накрашены тенями с блестками.

Бегущая строка внизу экрана гласила: «юная поклонница натуцци покончила с собой в результате кибертравли».

— Сегодня утром, — начала ведущая, — после самоубийства Анны Сальгадо, издание «Дамочки» опубликовало заявление, согласно которому оно больше не будет освещать жизнь Флосс Натуцци. Не кажется ли вам, что это все равно что погодный сайт станет открещиваться от грозы?

— Кажется, Кейт, — усердно кивая, ответила йельская девица. — Но Флосс Натуцци — кстати говоря, она еще не сделала никаких заявлений по этому поводу, Кейт, — так вот, как мы полагаем, она самым явным образом доказала, что опасна для молодых женщин. А это наша целевая аудитория, Кейт.

Ингрид прочистила горло.

— Мы считаем нашим долгом выразить свое мнение, — сказала она. — Видите ли, «Дамочки»… — Она чуть замялась, сложив губы гузкой, потом начала снова: — «Дамочки», к сожалению, сыграли основополагающую роль в появлении феномена Флосс Натуцци.

Орла, вне себя от возмущения, смотрела, как ее собственная фотография просыпалась, как песок на экран.

— Женщина, которую вы видите, — говорила ведущая за кадром, — Орла Кадден, бывший блогер «Дамочек». Сейчас она, как это, актерствует в реалити-шоу. Знакомое имя? Это ее ник в «Инстаграме» использовала Натуцци, чтобы побудить девушку к самоубийству.

— Думаю, на самом деле… — начала Ингрид, но одновременно йельская девица выпалила:

— Именно.

По лицу Ингрид пробежало мимолетное раздражение.

— Орла раньше работала у нас, — продолжила она. — Писала о Флосс и вдруг, без нашего ведома, свела дружбу с Флосс и сговорилась с ней с целью сделать ее известной. Она использовала свою платформу блогера, чтобы освещать появления Флосс на публике, когда та только начинала. Теперь Орла задействована в «Флосстон паблик» в качестве этакой второй скрипки.

— За что мы ее уволили, — ляпнула йельская девица.

Ингрид положила руку на стол перед ней.

Ведущая покачала головой, ровно обрезанные кончики ее волос синхронно закачались.

— Итак, — сказала она, когда камера взяла ее крупным планом, — что же за человек способен на такое? — Она сделала глубокий вдох. — Сегодня с нами в студии старый друг Орлы Кадден.

— О боже, — ахнула Орла. — Дэнни.

Но это оказался не он. Камера отъехала и показала третью женщину, севшую за стол. Она конфузливо одернула плохо сидящий жакет, а ведущая кивнула ей и сказала:

— Спасибо, что пришли.

— О чем речь! — произнесла Кэтрин. Лицо у нее пылало.

Произошло то, чего она боялась больше всего на свете: ее имя было запачкано, и его трепали на каждом углу.

Однажды Орла сидела в такси, застрявшем в пробке на Таймс-сквер, — она ехала на сеанс к жеманному психологу, куда отправил ее Крейг, — и видела на экране с национальными новостями зловещую «молнию», втиснутую между сюжетами о президентской гонке, до которой Орле не было никакого дела: «Семья Сальгадо может выдвинуть обвинения против Натуцци и Кадден». При мысли о родителях Орла спала с лица от стыда. Она замарала фамилию, написанную на коряге, висящей в их доме в кухне над плитой: «Семья Кадден, основана с любовью в 1985 году, в Миффлине, Пенсильвания». С Гейл и Джерри Орла не общалась со дня смерти Анны Сальгадо и смогла бы с ними заговорить, только появись они на пороге ее квартиры, а родители пока этого не сделали. Орла перевела телефон в режим полета. Не проверяла электронную почту. Удалила свои аккаунты из соцсетей. Перестала смотреть телевизор — сначала не могла пережить, что она во всех новостях, потом — что ее там больше нет. Непостижимо, как весь мир может пойти дальше и оставить ее справляться с этим финалом в одиночестве.

Узнавая ее на улице, люди теперь смотрели на нее волком и обзывали тварью. Орлу столько раз называли так в интернете, что ей казалось, слово уже лишилось всей оскорбительной экспрессии. Но когда однажды она в спортивном костюме выскочила в магазин за туалетной бумагой, кто-то неожиданно произнес его вслух, и оно снова сильно ранило ее. Как-то раз, когда Орла, спеша домой, проходила мимо косметического салона на первом этаже, стоявшая на тротуаре женщина с сепараторами для педикюра на ногах процедила это ругательство, плюнула ей вслед и вернулась к разговору по телефону, словно подобное выражение презрения было самым будничным делом и не требовало от нее никаких усилий.

После этого Мелисса купила Орле бейсболку с логотипом «Янкис» и велела перед выходом из дома обязательно ее надевать. Предварительно она ударила кепкой о край стола, потом натянула ее на теннисный мячик и обвязала резинкой для волос.

— Чтобы не выглядела слишком уж новой, — объяснила она.

Орла молча кивнула. Она заметила, что Мелисса поправилась. Орла знала, что она не ходила на тренировки со дня смерти Анны, уже почти месяц, и этого явно хватило, чтобы мраморные формы, которые она лепила много лет, начали таять.

Что касается остальных, то Мейсон по-прежнему являлся ежедневно. Он боялся сказать своему мужу, что телесеть приостановила выпуск «Флосстон паблик» на неопределенное время и многочисленные ходатайства Крейга оставались без внимания. Крейг тоже почти каждый день наведывался в 6-Д без каких-либо явных причин. Слонялся по комнатам, похожий на сломанную игрушку, болтал или часами молчал. Лил кофе мимо чашки, оставлял дверцы кухонных шкафов открытыми. То и дело приходилось ему напоминать, что Астона здесь нет.

Астон же снова переехал в отель «Бауэри» и не выходил из номера. Не отвечал ни на чьи звонки и сообщения, но постоянно писал в «Твиттер».

— Тебя не взламывали, — сказала Мелисса, случайно поймав его по телефону. — Это предварительный рекламный твит. Я тебя умоляю, повесь трубку. Разве ты не едешь?

Все ждали в квартире, включая Амаду, опиравшегося рукой на башню из чемоданов Флосс. Через час Флосс, Астон и Мейсон должны были улететь на Бали из аэропорта Тетерборо. Телесеть хладнокровно пыталась избавиться от них, однако Мейсон согласился профинансировать выездные съемки стоимостью двадцать одна тысяча долларов в надежде, что, посмотрев сделанное в отпуске видео, руководители сети вспомнят, почему раньше им нравилась эта команда.

— Переключи Астона на громкую связь, — сказала Флосс Мелиссе.

Та покачала головой, но выполнила просьбу.

— Астон, детка, — заворковала Флосс. — Я знаю, что у нас тяжелый период, но сейчас мы должны быть вместе.

Астон проигнорировал ее мурлыканье.

— Крейг там? — визгливым неровным голосом спросил он.

— Да, я здесь, дружище. Что случилось? — прыснул Крейг.

— Я слышал, родители Анны могут подать в суд, — проговорил Астон.

Крейг открыл было рот, но Мелисса подняла руку.

— Не волнуйся, Астон, — сказала она. — Это наша забота.

— Я не волнуюсь, — ответил он. — Я хочу, чтобы мое имя было упомянуто в качестве… — Послышалась какая-то возня — Астон что-то листал. — В качестве ответчика, — закончил он.

— О чем ты говоришь, братан? — Крейг закрыл глаза ладонью. — Иск… Скорее всего, иска не будет, но в любом случае они говорили только о Флосс. И об Орле, надо полагать, поскольку коммент пришел с ее аккаунта.

— Орла не попала бы в эту историю, не познакомься она с Флосс, — бесцветно произнес Астон. — А Флосс не стала бы знаменитостью, не познакомься она со мной. Так что если подумать, то все это моя вина. — Послышался шелест бумаги. — Я позвонил Харри.

— Своему бухгалтеру? — Крейг уронил руку. Глаза у него вылезали из орбит.

— Да, — ответил Астон; в его ватный голос прокрался намек на гордость. — Харри говорит, что у меня на счету пятьдесят девять миллионов долларов.

— Ты стоишь этих денег, — сказал Крейг. — Это другое.

— Надо же, я начал делать полную чушь онлайн и заработал такие деньжищи, — мечтательно произнес Астон.

Орла непроизвольно скривилась. Плечи у нее напряглись и медленно поднялись к ушам. Оглядев комнату, она увидела, что остальные сделали то же самое, словно услышали первый раскат грома.

— Пятьдесят девять миллионов долларов, — повторил Астон. — А Анна совершила только один глупый поступок онлайн! И она мертва. Это несправедливо, это…

Послышался сдавленный звук, похожий на мычание, потом что-то разбилось. Все в квартире вздрогнули.

— Я хочу отдать свои деньги ее семье, — пробормотал Астон. — С меня хватит. Я их не заслуживаю. Она умерла. Знаете, как я к этому отношусь? Совсем не так, как все вы.

Все молчали. Астон часто дышал, так по-детски, что Орла чуть не заплакала.

— Пятьдесят девять миллионов долларов, — снова произнес он. — Если они не подадут на меня в суд, я переведу им эти деньги.

— Он спятил, — одними губами сказала Мелисса Крейгу, а потом прочистила горло. — Это был бы очень щедрый поступок, Астон, — успокаивающим тоном сказала она. — Но прямо сейчас мы не можем сделать пожертвование семье Сальгадо. Пока идет расследование, это может исказить…

В разговор вмешался Мейсон:

— Давай поговорим об этом при встрече, Астон. Пожалуйста. Нас ждет самолет.

— Какой самолет? — раздраженно спросил Астон.

— На Бали, детка. — Флосс наклонилась к телефону. Она прибегла к своему капризно-сексуальному тону, но Орла заметила, что подруга дрожит. — Нам очень нужна эта поездка.

Астон нарочито засмеялся, словно не верил своим ушам.

— С тобой? Я не еду на Бали. — Он продолжал смеяться. — Ни на какой сраный Бали я не еду, — отрезал он.

Раздался легкий отдаленный стук, потом все услышали, как Астон бросил телефон. Едва различимый голос с вежливостью гостиничного персонала о чем-то спросил Астона.

— Нет, — ответил визитеру Астон. — Ничего хорошего. Из-за моей известности умерла девушка. А вайфай у вас тут ни хрена не фурычит.

Позже в тот же день Орла осталась в квартире одна. Мейсон и Флосс улетели на Бали без Астона, а Крейг и Мелисса разошлись по домам. Орла прилегла вздремнуть. После смерти Анны она очень много спала.

Время от времени в качестве епитимьи она по одному прослушивала сообщения, которыми был забит автоответчик. Часто повторялось слово «тварь», но иногда встречались и более замысловатые варианты: звонившие высказывали предположение, что у нее нет души, или предлагали изнасиловать дубиной.

Однажды она наткнулась на такое формальное и беззлобное сообщение, что ей едва ли не показалось, что оно на иностранном языке. «Орла Кадден? — спросила женщина, нетвердо произнося имя, словно читала его в первый раз. — Я звоню, чтобы… Вы присылали мне письмо в начале года. Вернее, это было в прошлом году, ну, как минимум год назад. Извините, что так долго не отвечала. Если вы еще не нашли представителя, давайте договоримся о встрече. — Женщина помолчала. — Да, это Мария Хасинто. Я литературный агент».

Помощница Марии пригласила Орлу прийти на следующий день в одиннадцать часов. Утром девушка натянула легинсы, которые сидели на ней теснее, чем раньше, хотя в последнее время она почти не могла есть, и полученную бесплатно слишком свободную блузку с принтами в виде сов из магазина одного хипстера, который не угадал с размером и явно переоценил экстравагантность Орлы. Не забыла она и про бейсболку с логотипом «Янкис».

На улице было тепло, солнце припекало. Орла только сейчас заметила, что на дворе июнь, а потом, бросив изумленный взгляд на часы в витрине аптеки, осознала, что на самом деле уже почти июль.

После смерти Анны около дома снова стали собираться толпы: возмущенные агрессивные люди вперемежку с преданными фанатами, выкрикивающими слова поддержки. После того как суета сошла на нет, полицейские убрали ограждения насовсем. Впервые почти за год весь тротуар на Двадцать первой улице был свободен. Теперь квартал выглядел так же, как до появления в доме Флосс.

Сегодня, однако, Орла выглянула из-под изогнутого козырька и увидела женщину, сидящую там, где раньше стояло ограждение. Ей было около пятидесяти, и она выглядела смутно знакомой. Латиноамериканка со спутанными волосами, выкрашенными в медно-оранжевый цвет, глаза с растушеванными вокруг ярко-синими тенями. Она царапала цифры в клеточках судоку, и ее мягкие плечи при этом слегка тряслись. Женщина принесла с собой складной стул со спинкой и мягким сиденьем — Гейл ставила такой к столу, если на ужин забредал неожиданный гость. Когда Орла вышла из подъезда, женщина подняла голову и закрыла брошюру с головоломками.

У Орлы было еще время заскочить в «Старбакс». Ей хотелось кофе, но она обнаружила, что от этой мысли ее затошнило. Видимо, от нервов. Орла в нерешительности остановилась под навесом с русалкой. Вдруг в стекле витрины она увидела буквально в двух шагах позади себя ту самую женщину. Орла продолжила путь. Пересекла Двадцать третью улицу и оглянулась через плечо. Женщина не отставала и смотрела Орле прямо в глаза.

Орлу прошиб пот. Она хотела поймать такси и сбежать, но улица была плотно забита транспортом до самого «Медисон-сквер-гарден». Чтобы успеть на собеседование, придется сесть в метро. Орла ускорила шаг, перешла через Восьмую авеню и направилась к Седьмой. Женщина следовала за ней без всяких усилий, практически плыла позади.

Когда обе спустились в метро на Двадцать восьмой улице, преследовательница немного отстала, отойдя на платформе чуть в сторону. Непосредственно перед тем, как поезд вполз на станцию, Орла украдкой взглянула на незнакомку, пытаясь вспомнить, где видела ее. И вдруг в мозгу у нее вспыхнула картинка с экрана телевизора: мужчина обнимает за плечи женщину с опущенными глазами, она всхлипывает и разражается рыданиями. Остальные воспоминания всплыли на поверхность и до такой степени потрясли Орлу, что у нее закружилась голова. Двери поезда открылись, Орла в рассеянности замешкалась и влетела внутрь в последний миг перед их закрытием. Женщина уже сидела в другом конце вагона, снова раскрыв свои судоку. Это была миссис Сальгадо. Мать Анны.