Подпольный Алхимик 2

Глава 5

— Ранд, мне снова нужна твоя помощь, — позвонив, сказал я своему водителю.

— Понял, барон, скоро буду, — с готовностью отозвался он.

Ох, и славный мне попался водитель: и на работу отвезет, и знакомых бойцов своих мне в охрану подгонит, и от трупов, ежели понадобится, избавит. Надо бы ему заработную плату повысить.

Пока Ранд занимался избавлением от тел, а Вероника — чисткой особняка от следов крови, я набрал номер Жасмин — гудки, гудки, гудки… Номер Элен был недоступен.

Я спустился вниз — Вероника пыталась устранить следы погрома в холле.

— Вероника, у меня к тебе предельно важный вопрос: где живет твоя сестра? И еще — знаешь ли ты, где живет ее подруга Жасмин?

— Зачем вы спрашиваете об этом? — Девушка повернулась ко мне, лицо ее побелело, как полотно.

— Просто поверь, что это очень важно.

— Эти люди… это как-то связано с ними?

— Да, Вероника, связано. Я хочу убедиться, что твоя сестра в порядке.

Девушка задрожала от ужаса, но, к моему приятному удивлению, проявила силу духа, взяла себя в руки и быстро сообщила необходимые адреса. Умеет ведь быть собранной, когда надо.

Я отыскал Гарда. Визуально он был в порядке — только синяки да ссадины.

— Как там другие бойцы?

— Жить будут, барон, раны есть, но не смертельные.

— Вероника займется ими. У меня к тебе поручение, Гард — крайне важное. Необходимо съездить вот по этим адресам, нам нужны девушки, Жасмин и Элен: если найдешь — привози сюда ко мне.

— Понял, барон. Сделаю.

Спустя два с лишним часа Гард вернулся: привел с собой трясущуюся в рыданиях Элен. Увидев ее, Вероника бросилась к сестре, они обнялись и теперь выли в два голоса.

— Вторая девушка мертва, — шепотом сообщил мне Гард. — Горло перерезано. И еще… у нее был отрезан мизинец, барон.

Я кивнул и отпустил его, поблагодарив за оперативно сделанную работу.

— Причитания отложим на «потом», девушки. Вероника, оставь нас с Элен, — попросил я.

Когда служанка ушла, обратился к ее сестре:

— Неужели Ярдар Харальдсон настолько дураком был, что сообщил бывшей шлюхе адрес своего временного пристанища? Не ожидал от него такой оплошности, — покачал я головой.

— Я не виделась с господином Харальдсоном с того момента, как нанялась к вам работать, — заверила меня девушка, размазывая потоки слез по щекам. — Мне Вероника сказала про него.

— Ах, да… конечно же, Вероника. Жасмин знала?

Элен помотала головой.

— Она сплетница, я решила ей не говорить. И за это она поплатилась жизнью… — Элен снова зарыдала в голос. — Мне показали ее… — Элен еще сильнее захлебнулась в слезах, — … ее палец… от… отрезанный мизинец… Жасмин не знала, где он… и они… они убили ее за то, что она не могла ответить…

— Иди к Веронике, — устало велел я. — Можешь сегодня остаться тут, если хочешь. Завтра выйдешь на работу, поняла?

— Да, барон…

Всхлипывая, Элен отправилась к сестре.

Лимит «сюрпризов» на сегодня не было исчерпан: вечером в гости заявилась нежданная гостья.

— К вам графиня Кая Нильсон, господин Ульберг, — доложил мне по телефону Гард.

— Впусти.

Меньше всего на свете я хотел видеть эту гадину, но интерес все же взял верх — Нильсоны ничего и никогда не делают просто так.

— Давно не виделись, сладкий. Обнимемся? — Сука ничуть не изменяла своей манере облеплять свои жесты и интонации толстым слоем фальши.

— Ты что-то хотела мне сказать, змея? — невозмутимо спросил я. — Быть может, донести до меня очередную угрозу?

— О, да. Угроза над тобой висит — тут не поспоришь. Очень скоро ты получишь от нас подарок — тебе понравится, сладкий. Но вообще я пришла просто поболтать и выразить свое безграничное изумление: какой ты живучий, однако! — Кая наигранно восхитилась. — У тебя со смертью контракт, быть может, заключен, а? Почему это она так упорно обходит тебя стороной?

— А у меня незавершенных дел много: вам головы пооткручивать, к примеру. Что это ты про смерть заговорила: намекаешь, что мой особняк взорвали вы?

— Вот уж точно нет, — хохотнула девица. — Глупо отрицать, что мой отец жаждет потоптаться на твоей могиле, но взрыв устроил кто-то другой. Любопытно, кому же еще перешел дорогу Аксель Ульберг?.. Впрочем, несложно догадаться, если подумать.

— Ты лучше о себе подумай: осторожнее в игры свои играй, потому что когда человек любит игры — однажды непременно находится тот, кто способен его переиграть.

— Ох, как это на тебя похоже — угрожать, кидаться словами и… ничего не делать. Ты же понимаешь, что бессилен против нас, верно, сладкий? Кстати, я слышала, от твоего водителя одни кровавые ошметки остались? Это наверняка было гадкое зрелище, а? — Ублюдочная тварь оскалила белоснежные зубы в насмешливой улыбке.

Я метнулся к ней и схватил за горло.

— Мы это уже проходили, пупсик… — прохрипела она, силясь улыбаться даже в таком положении.

— Ты ведь понимаешь, что мне особо нечего терять, если я придушу тебя прямо сейчас, да, милая? Так может, мне доставить себе это наивысшее наслаждение?

— И обнаружить в ближайшие дни труп Анни Босстром у нее дома? — просипела графиня.

Я надавил сильнее на ее шею и едва поборол в себе острое желание свернуть ее суке. Вместо этого я швырнул тело Нильсон об стену — она ударилась и упала на пол. Не смертельно, так, ушибы — зато какое унижение для графской дочери.

Раненая лапа Ская зажила быстро благодаря моему зелью, которым я обливал рану своего питомца на протяжении двух дней.

Вероника изъявила желание уволиться, но когда я предложил поднять ей зарплату — прилично поднять — сомнения девушки, как ветром сдуло.

Элен продолжала продавать «кирпичи».

Виви теперь снова одна танцевала на сцене. Надо бы ей новую напарницу найти.

Дела в клубе шли стабильно хорошо.

Мне необходимо было изготовить совершенно особенное и очень мощное зелье, для чего я попросил графа Берга дозволения пройтись по его землям. Эйва гуляла вместе со мной.

— Что ты придумал на этот раз, милый?

— Мы же с тобой договаривались, солнышко, что тебе лучше не задавать вопросов о моей работе, — ласково улыбнулся я своей спутнице.

— А можно ли мне будет задавать их, когда мы с тобой…

Когда Эйва подозрительно замолчала, я взглянул на нее. Щеки девушки вспыхнули румянцем.

— Продолжай.

— Когда мы поженимся. — Эйва вспыхнула еще сильнее.

Я раздумчиво пожевал губу. Ох, ну почему женщинам обязательно надо все испортить?

— Мы ведь поженимся, верно?

— Свет мой, думаю, нам рано заводить этот разговор. — Мне не хотелось обижать Эйву, но давать надежду, не зная, есть она или нет, я тоже не собирался.

— Как скажешь… — Взгляд Эйвы стал холодно-печальным.

— Иди сюда. — Я обнял ее.

Вначале графиня была напряжена, но затем ее тело обмякло.

— Я вовсе не говорю, что не хочу этого. Я просто… опасаюсь. Сейчас я занимаюсь такими вещами… как бы это объяснить… такой работой, которую не назовешь безопасной. А я бы хотел всегда быть уверенным в том, что моей семье ничего не угрожает, понимаешь?

— Да. Так может тебе бросить ту работу?

— Я должен возродить род Ульбергов, Эйва, и я еще только в начале своего пути. Многое предстоит сделать — и будет нелегко.

— Мой отец мог бы помочь…

— И речи быть не может, — отрезал я. — Я сотрудничаю с ним — и этого уже довольно. Я — глава своего рода, и должен все сделать сам. Иначе я буду недостоин стоять во главе дома Ульбергов, понимаешь?

Эйва печально вздохнула в ответ. Я крепче прижал ее к себе.

Я продолжал работать в лаборатории Берга и обдумывал план посещения собрания авторитетов криминального мира Альхены. И когда этот час настал — я был готов.

Собрание мафии должно было пройти в подпольном ночном клубе, принадлежащем одному из алко-торговцев. Это было подвальное помещение — на верхнем этаже находилась кондитерская, которая так же принадлежала этому алко-торговцу. Неплохое прикрытие.

Ранд привез меня туда тогда, когда до назначенного часа оставалось несколько минут. Я позвонил в дверь кондитерской. Спустя минуту она раскрылась, показался элегантно одетый мужчина в очках.

— Я за сливочными эклерами с корицей.

Очкастый молча пропустил меня внутрь, после чего повел вниз. Дверь в подвал располагалась в служебном помещении. Проводник открыл дверь, я увидел ступени, ведущие вниз. Преодолев их, наткнулся на очередную дверь, возле которой стоял еще один мужик — уже не такой интеллигентный, как первый, а вполне подобающего для бандита быдловатого вида.

— Вы любите сливочные эклеры с корицей? — с улыбкой поинтересовался я у него. — Я так просто обожаю. За ними и пришел.

Ни один мускул не дрогнул на морде мужика — он молча открыл передо мной дверь.

Что за кулинарное извращение в виде эклеров с корицей, спросите вы? Именно поэтому эту фразу и сделали паролем сего преинтереснейшего заведения.

Я попал в просторное помещение, облагороженное так хорошо, что оно напоминало не подвал, а конференц-зал какой-нибудь. Его заливал приятный теплый свет. Маленькие круглые столики и стулья были убраны вдоль стен, а посередине помещения поставили длинный стол на пару десятков человек. Стулья были с высокими спинками, обитыми красивой красной тканью. У дальней стены располагался бар: судя по многочисленным разнообразным бутылкам — с обширным выбором напитков. Стол заставлен всякими лакомствами и бутылками с вином и виски.

Примерно половина мест за столом была занята. Все были мужчины — некоторые выглядели, как главные гопники района, а некоторые — как интеллектуальная элита. Во главе восседал старик. Вот без преувеличения — старик. Высокий, тощий, в сером пиджаке, с галстуком. Длинные серебристые волосы главы мафии были собраны в хвост. За стеклами очков блестели острым умом стальные глаза. Морщины избороздили худощавое лицо, но столько было в его выражении и чертах решимости, что сомнений не оставалось — этот человек несгибаем, и никакие годы, никакие трудности, никакие угрозы не заставят его согнуться.

Когда я разглядывал босса боссов, в голове закрутился вопрос: как можно иметь столь благородные черты лица и быть при этом чудовищем, идущим по костям и крови? Одна из загадок человечества.

— Прошу меня простить за наглое вторжение, господа, — начал я с дружелюбной улыбкой, но без заискивания. — Один из вас мертв, и я хочу занять его место среди вас.

— Назови свое имя, — сухо велел глава мафии.

— Меня зовут барон Аксель Ульберг.

— С чего ты взял, что имеешь право быть среди нас?

— Господин Эйкен, я знаю, что я среди вас пока чужак, но уверяю вас: вы не пожалеете о сотрудничестве со мной. Наверняка вы наслышаны о моих коктейлях… вам крайне выгодно будет иметь со мной дело.

— Аристократам среди нас не место. Если вы не под покровительством клана Нильсонов, значит вы — против них. А ссориться с могущественным кланом, глава которого один из сильнейших магов империи, у нас нет никакого желания. Вы уж простите, барон, но вы знаете слишком много о нас, напрасно вы связались с Харальдсоном. Убрать его, — велел Эйкен уже не мне.

Два бритоголовых амбала поднялись и направились на меня, на ходу доставая пистолеты. Выстрелили они одновременно, я даже отклоняться не стал. Пули ударились об мою кожу, не причинив ей вреда — если не считать покраснения в местах соприкосновения. Но меня пошатнуло, конечно. Ушибы неизбежны, но это ерунда.

— Я ведь маг, вы забыли это, господа? — улыбнулся я опешившим свидетелям сего зрелища. — А это вам за то, что посмели поднять на меня руку.

Я взмахнул рукой, и амбалов отшвырнуло к самому потолку, они задели одну из люстр, которая после удара разлетелась вдребезги, амбалы без сознания рухнули на пол.

— На каких условиях ты хочешь стать одним из нас? — спросил Нордман Эйкен, помолчав в раздумье с минуту.

— Я хочу получить ту территорию под свой контроль, которая ранее принадлежала Саксу Харальдсону. Тому самому, которого убил один из сидящих здесь. Он также убил его сына, когда тот находился у меня в гостях.

— Не много ли ты захотел, щенок? Ублюдки Харальдсоны чересчур много о себе возомнили, за что и поплатились!

Я пристально оглядел говорившего. Это был высокий статный мужчина лет за сорок. Холодный взгляд темных глаз сверлил меня почти с демонстративной ненавистью.

— Полагаю, вы и есть Андерс Хольм? — с дружелюбной улыбкой спросил я у него.

— И что с того, щенок? Ты явился сюда без приглашения, толкаешь свои пафосные речи — возомнил себя великим? Страх потерял?

Сидевшие молча и с любопытством, а некоторые с насмешкой в глазах, наблюдали за «обменом любезностями» между нами. Даже сам босс боссов не вмешивался в диалог. Видимо, ему было интересно, чем все закончится.

— Страха у меня нет, господин Хольм. А вот вам стоило бы обеспокоиться собственной безопасностью.

— Ты мне угрожаешь, нахальный сопляк? — Хольм поднялся, взгляд его рассвирепел.

— Всего лишь хочу кое-что уточнить, господин Хольм: никто не смеет убивать гостя в моем доме.

Я взмахнул рукой, и нож, лежавший рядом с тарелкой Хольма, взлетел вверх, полоснув его по горлу. Бывший мафиозный босс захрипел и рухнул на пол.

Воздух прорезал всего один-единственный вскрик то ли изумления, то ли возмущения. Все остальные молчали в лютом ступоре. Нордман Эйкен перевел взгляд с трупа на меня — смотрел он оценивающе и внимательно. Ощущение складывалось такое, словно глава мафии только сейчас осознал, что я стою его внимания.

— Прибыль, которую вы будете получать, сотрудничая со мной, в разы превысит то, что вы получали, работая с этим вероломным животным, господин Эйкен. — Я улыбнулся еще более дружелюбно, чем до этого.

Особняк графа Нильсона

— Мне донесли, что Ульберг вышел на главу мафии, и тот с какой-то радости выделил ему территорию для торговли его вонючим вином, — с отвращением выплюнул слова граф Близзард, будто они были ядовиты.

Он сидел напротив хозяина дома в его кабинете. Мужчины пили виски.

— Не страшно. Это нам только на руку. Пусть барон в полной мере почувствует вкус власти — тем слаще будет наша с вами месть.

— Почему бы нам просто не убить его? Взрыв не убил его лишь по недоразумению, второй раз такой ошибки не будет.

— Не торопитесь, господин Близзард, — улыбнулся Викар Нильсон. — Просто убить Ульберга слишком скучно. К тому же, я совершенно уверен, что он не боится смерти. Он боится поражения. Этот человек из тех, кто любит выигрывать — так сыграем же партию игры с ним до конца, и выйдем из нее победителями. Пусть юный барон ощутит всю горечь поражения, а потом уже мы уничтожим его окончательно.

— Что ж, прислушаюсь к вашим словам, господин Нильсон… Надеюсь, ваш план сработает.

— Иначе и быть не может. А что по поводу помолвки наших детей, граф?

— Вы знаете, что я очень хочу связать наши семьи, господин Нильсон, но мой сын категорически против брака в ближайшие несколько лет.

— Так убедите его в том, что этот брак крайне выгоден для наших родов, — сказал Нильсон. — Кая у меня тоже весьма своенравна, но она поступит так, как я ей велю.

— Ох, с сыновьями куда сложнее, граф, — вздохнул Близзард. — К тому же, мой сын — будущий глава рода, и он должен быть непреклонным в своих решениях.

— Пока глава рода вы — непреклонным должны быть вы. Будьте убедительнее с сыном, господин Близзард, не забывайте, кто в доме глава.

— Вы правы, пожалуй. Они у меня оба упертые, Сигар особенно… был таким. — Взгляд Близзарда помрачнел, а затем зажегся ненавистью. — Ульберг должен молить о пощаде за его убийство.

— Уж не знаю, способен ли барон кого-то о чем-либо молить, но страдать мы его заставим, поверьте, граф. — Викар Нильсон оскалился в плотоядной улыбке.