Подсознание

Глава 7. Биохимия снов

Наступает ночь. После многих часов дневного бдения и интенсивного движения, мы принимаем наконец горизонтальное положение и направляемся по пути радикального изменения сознания. Опустив голову на подушку и смежив веки, мы засыпаем, и в наших мозговых волнах происходят глубокие перемены: нервная система начинает вырабатывать разнообразные химические вещества.

Во-первых, закрыв глаза и провалившись во тьму, мы обратимо отключаемся от внешнего мира. Вначале сновидения сменяют друг друга; затем наступает сон без (или почти без) сновидений — состояние полного покоя с резким снижением реакции органов чувств. А спустя два часа приходят интенсивные, яркие сны, которые мы иногда помним после пробуждения.

С древности сон считался состоянием однородного покоя, вызванного отсутствием раздражителей, но в середине ХХ века по этому заблуждению был нанесен решительный и окончательный удар. Открытия, опровергшие теорию сна как пассивного процесса, были сделаны в ходе революционных исследований цикла сна — бодрствования, проведенных в Чикагском университете американским физиологом Натаниэлем Клейтманом и его тогдашним аспирантом Юджином Асерински.

Наблюдая за движениями глаз во время сна у 20 взрослых добровольцев, ученые обнаружили, что периоды покоя чередуются с беспокойным — REM[87] — сном, для которого характерны интенсивные движения обоих глазных яблок, прерывистое дыхание, нерегулярное сердцебиение и быстрые мозговые волны при общей расслабленности тела. Обнародование этого невероятного открытия в журнале Science в 1953 году дало толчок к изучению разных фаз цикла сна — бодрствования.

Бывший тогда аспирантом Уильям Демент решил провести углубленное исследование феномена быстрого сна, открытого в лаборатории Клейтмана. Демента заинтересовали наблюдения Клейтмана и Асерински — возможное увеличение частоты сновидений во время быстрого сна. Демент и Клейтман будили испытуемых на этой фазе сна и к 1957 году установили, что около 80% эпизодов быстрого сна совпадают со сновидениями. Это гораздо больше, чем в медленном сне — в нем сновидения появлялись в менее чем 10% эпизодов.

Двумя годами позже французский нейробиолог Мишель Жуве из Университета Клода Бернара в Лионе опубликовал важные исследования физиологических свойств быстрого сна. Жуве назвал его «парадоксальным сном», поскольку при почти полном покое тела отмечается повышенная активность коры головного мозга.

Жуве экспериментировал с кошками. Если у них повреждались участки ствола мозга, отвечающие за подавление двигательной активности во сне, то животные начинали энергично двигаться во время быстрого сна и совершали — в спящем состоянии — разные типичные действия, вроде скачков, обнюхивания или мяуканья. Таким образом было доказано: из-за активации небольшой группы нейронов, особенно во время быстрого сна, выделяются нейромедиаторы. Они подавляют двигательные нейроны, участвующие в контроле положения мышц, — этим и объясняется покой спящего тела.

Поведение подопытных животных Жуве счел доказательством того, что кошки во время быстрого сна видят сновидения. В этом состоянии активируются участки мозга, связанные со зрением и подготовкой движений, но сон не прерывается. Такое возможно, поскольку быстрый сон происходит в состоянии почти полного подавления двигательного ответа — это обнаружил Жуве. Каким бы бурным ни был сюжет сновидения, двигательный ответ сновидца заторможен почти полностью.

Эксперименты Клейтмана, Асерински, Демента и Жуве полностью опровергли представление о сне как состоянии бездействия мозга и ввели представление о нем как активном состоянии: во сне информация обрабатывается так же интенсивно, как и во время бодрствования. Открытие того, что активность мозга во сне возникает во время четко определенного нейрофизиологического состояния — быстрого сна, позволило начать познавать явление, до тех пор ускользавшее от ученых. Стало возможным точно определить, в какой момент сна возникает сновидение. Это открыло путь к пониманию функций сна и сновидений.

Первоначальные наблюдения Клейтмана и его команды были чрезвычайно важны, но последующие исследования не подтвердили их полностью. Дэвид Фоулкс расширил определение сновидения и включил в него весь спектр умственного контента, который может возникнуть во время сна. Еще в 1960-х годах этот исследователь показал, что как минимум 50% пробуждений, происходящих вне REM-фазы, сопровождаются какой-либо деятельностью во сне.

Сновидения включают в себя разные, но связанные между собой переживания — от сцен, сопровождающих период засыпания, до фрагментов мыслей и чувств, возникающих во время медленного сна. Их кульминацией становятся яркие, интенсивные сновидения быстрого сна с их отлично структурированными нарративами.

Сегодня известно, что в целом сон млекопитающих состоит из двух фаз, разительно различающихся по уровню мозговой активности. Первая фаза подразделяется на три подстадии все более глубокого сна, в совокупности называемых медленным сном. Вторая основная фаза сна — REM. Один полный цикл сна у человека длится около полутора часов и состоит из фиксированной последовательности состояний: первая подстадия медленного сна → вторая подстадия медленного сна → третья подстадия медленного сна → быстрый сон. Эта последовательность повторяется четыре или пять раз за ночь, пока человек не проснется.

Но вернемся к началу сна. Процесс засыпания начинается с исчезновения альфа-волн, характерных для состояния бодрствования с закрытыми глазами, и появления так называемых тета-волн, присущих первой подстадии медленного сна. Первые образы сновидений возникают на этой начальной стадии сна и продолжаются на следующей, второй подстадии, за исключением случаев, когда возникают мозговые волны, называемые К-комплексами.

Эти довольно медленные, изолированные волны, типичные для второй подстадии медленного сна, провоцируют отключение мозга, сознания, предшествуют третьей подстадии, где преобладают волны столь же медленные, но возникающие последовательно и называемые дельта-волнами.

Первая и вторая подстадии стадии очень короткие: почти всегда продолжаются 5–20 минут. Третья подстадия длится дольше, но с течением ночи ее эпизоды укорачиваются. В то же время быстрый сон состоит из коротких эпизодов в начале ночи, которые постепенно удлиняются, и самые длинные эпизоды приходятся на утро. Если первый эпизод быстрого сна длится всего несколько минут, то продолжительность последнего может превышать час.

Эпизоды быстрого сна в течение ночи не только удлиняются, но и становятся все более интенсивными. Наблюдается усиление движения глазных яблок, локальные мышечные спазмы и яркость сновидений, а также вагинальный приток крови и эрекция полового члена. Быстрый сон достигает максимальной продолжительности, когда температура тела падает до самого низкого значения. В некоторых областях мозга во время быстрого сна, напротив, наблюдается повышение температуры, хотя терморегуляция организма отсутствует. В ситуациях теплового дискомфорта — независимо от того, находится он выше или ниже нормального диапазона температуры тела, — быстрый сон существенно сокращается, а медленный не изменяется.

Огромные различия в состоянии психики в разных фазах сна связаны с соответствующими изменениями уровня различных нейромедиаторов. Когда человек бодрствует, его мозг вырабатывает большое количество норадреналина, серотонина, дофамина и ацетилхолина. Они появились у первых животных более 500 миллионов лет назад. Эти нейромедиаторы играют важную роль в изменении внимания, эмоций, моторики и мотивированного поведения в целом.

Когда глаза закрыты и тело расслабляется, чтобы заснуть, снижаются сенсорные стимулы и изменяется баланс между нейромедиаторами. Во время медленного сна происходит небольшое снижение уровня дофамина, а уровень ацетилхолина по мере углубления медленного сна начинает сильно колебаться. В то же время снижается уровень трех очень важных для работы мозга нейромедиаторов: норадреналина, серотонина и гистамина. Это происходит потому, что продуцирующие медиаторы центры подавляются нерегулярным выбросом ацетилхолина по мере протекания медленного сна.

При переходе к быстрому сну уровень ацетилхолина резко возрастает, уровень дофамина незначительно увеличивается, а уровни норадреналина и серотонина падают практически до нуля. Какое отношение эти химические изменения имеют к сновидениям?

Психиатры из Гарвардского университета Аллан Хобсон и Роберт Маккарли в 1977 году выдвинули гипотезу: резкое изменение субъективного опыта при переходе к быстрому сну вызывается активацией клеток, которые вырабатывают ацетилхолин, и дезактивацией — вырабатывающих серотонин и норадреналин. Различия в уровне этих нейромедиаторов достаточно велики, чтобы объяснить пять основных характеристик сновидений: в то время как (1) интенсивные эмоции и (2) сильные сенсорные переживания обусловлены высоким уровнем ацетилхолина, (3) нелогичное содержание, (4) некритическое восприятие событий сновидения и (5) трудности с тем, чтобы вспомнить их после пробуждения, являются результатом низких уровней норадреналина и серотонина в этот период.

Теория Хобсона и Маккарли оказала влияние на несколько поколений нейробиологов, подтолкнув их к поиску фармакологических и анатомических объяснений сновидений. Это не попытка объяснить психологический феномен чисто биологическими причинами, а желание понять, каким образом химическое взаимодействие абсолютно лишенных сознания клеток порождает в определенной степени сознательный опыт сновидения.

После того как Хобсон и Маккарли выдвинули свою гипотезу, обнаружилось множество фактов, которые значительно усложнили объяснение сна как явления. Будучи эволюционно очень древним поведенческим состоянием, сон выполняет множество биологических функций. В нем задействованы механизмы, развившиеся в разные периоды и имеющие совершенно разные синергетические преимущества.

Только за последние пять лет стало ясно: одна из важнейших функций сна — детоксикация мозга. Нервная деятельность во время бодрствования генерирует нежелательные молекулярные побочные продукты, такие как белки бета-амилоиды. Их обнаружили в мозге пациентов с болезнью Альцгеймера.

Эксперименты с красителями и радиоактивно-помеченными бета-амилоидами показали: при засыпании значительно расширяется крошечное пространство между клетками. Из-за этого облегчается вывод нежелательных соединений из спинномозговой жидкости, которая связана с системой кровообращения и обеспечивает обмен веществ в центральной нервной системе.

Возможно, отмеченный эффект обусловлен больше положением тела, а не сном как таковым, но человек, как правило, спит лежа, и сон при этом обеспечивает быструю и эффективную очистку мозга от накопившегося за время бодрствования молекулярного мусора. Неудивительно, что короткий сон оказывает мощное восстанавливающее воздействие на внимание, а недосыпание является фактором риска развития болезни Альцгеймера. Как показало исследование 177 французских подростков, сокращение продолжительности сна коррелирует с ухудшением успеваемости и уменьшением объема серого вещества в разных областях коры головного мозга.

Будучи сложной и жизненно важной биологической функцией, сон подвержен бесчисленным физиологическим и психологическим нарушениям. Основные патологии, прямо или косвенно связанные со сном, — ночное апноэ, синдром Веста[88], эпилепсия, ночные страхи, сомнамбулизм, синдром беспокойных ног, нарколепсия, катаплексия и повторяющиеся ночные кошмары, характерные для посттравматического стрессового расстройства (их мы рассмотрим ниже).

Сомнамбулизм и ночные страхи возникают во время медленного сна в начале ночи, а хорошо оформленные ночные кошмары с высоким уровнем тревожности, характерные для быстрого сна, появляются во второй ее половине. Нарушения обеих фаз сна связаны с тревогой, депрессией и психозом. У пациентов с неврологическими нарушениями (похожими на те, что были у кошек Мишеля Жуве) в фазе быстрого сна может развиться двигательное расстройство — явное проигрывание сновидений.

Наступлению сна препятствует ряд присутствующих в организме веществ, например орексинов, вырабатываемых мозгом. Их недостаток вызывает нарколепсию — нервное заболевание, для которого характерны чрезмерная сонливость, внезапное наступление быстрого сна и частая резкая потеря мышечного тонуса (катаплексия).

Подавляющие сон вещества, среди которых кофеин, получают из растений либо синтезируют в лаборатории. Вещества, напротив, вызывающие сонливость, вырабатываются самим организмом (аденозин, мелатонин и лептин) или производятся искусственно: алкоголь[89], барбитураты[90] и другие сильнодействующие препараты. Их применение может вызывать снижение качества сна. Это проявляется скорее во временном искусственном отключении мозга, чем в наступлении естественного периода покоя и санации памяти.

Сон состоит из разных физиологических состояний со специфическими показателями нейромедиаторов, и неудивительно, что указанные вещества, их аналоги и даже их биохимические предшественники (сырье, используемое для их производства) на него влияют. Людей с болезнью Паркинсона, у которых низка выработка дофамина, обычно лечат L-дофой — ее молекулы являются основой для синтеза дофамина. Такое лечение может вызвать яркие сны, которые пациенты описывают как настоящие галлюцинации.

Одна из областей, где наиболее активно применяется наука о сне, — спорт высших достижений. Интенсивная физическая нагрузка влечет обезвоживание, повреждение мышечных волокон и истощение биохимических источников энергии, таких как гликоген. Важно адекватно восстанавливать клетки и ткани с помощью сна, если спортсмен хочет сохранить силу, точность, выносливость и скорость.

В среднем у 18-летнего спортсмена скорость реакции на раздражители значительно выше, чем у 40-летнего, но различие нивелируется, если младшего лишить сна, а старшему дать как следует выспаться. Недостаток сна негативно влияет на выработку тестостерона, который увеличивает мышечную массу, причем как у мужчин, так и у женщин, и вырабатывается в основном во время сна.

Тренеры об этом знают, и поэтому в спорте высших достижений почти всегда используют специальные режимы сна как в рамках подготовки к соревнованиям, так и после них — для сокращения времени реакции, улучшения координации движений и пополнения метаболитов.

Нуно Кобра, тренер трехкратного чемпиона мира по автомобильным гонкам Формулы-1 Айртона Сенны[91], объяснял его выдающиеся результаты строгим режимом раннего отхода ко сну. В американском футболе стал обычен дневной сон, и такие звезды, как Том Брэди[92], прекращают какие бы то ни было занятия в 9 часов вечера, чтобы поспать 9 часов подряд.

Одна из первых функций сна связана с его вкладом в созревание нейронов. У людей оно продолжается до начала подросткового возраста и локализуется, например, в зубчатой извилине — области, через которую в гиппокамп поступает информация от разных органов чувств. Лишение сна влечет воспаление нервов и снижение нейрогенеза в зубчатой извилине; и то, и другое связано с депрессией.

Другая важная роль сна — контроль уровня некоторых наиболее важных регуляторов метаболизма: гормона роста[93], необходимого для деления и развития клеток, и кортизола, отвечающего за реакцию на стресс. В первую половину ночи, в основном заполненную медленным сном, уровень гормона роста достигает пика, а уровень кортизола самый низкий.

Во второй половине, которая преимущественно проходит в фазе быстрого сна, гормональный профиль меняется на противоположный: выделение гормона роста прекращается, а содержание кортизола повышается, достигая пика в начале бодрствования. В нормальных условиях уровень кортизола остается низким до конца дня, но стрессовые ситуации могут повысить его в любой момент. Одно из многочисленных последствий такого повышения — ослабление синапсов в гиппокампе. А это вредит обучению и ранее приобретенным воспоминаниям.

Кроме того, сон тесно связан с аппетитом. У людей, которые мало спят, наблюдается гормональный дисбаланс — повышение грелина и снижение лептина. Это влечет повышенное потребление пищи и риск ожирения. Хроническое недосыпание вызывает разрушительное сочетание метаболических, гормональных, эмоциональных и когнитивных нарушений и является фактором риска разнообразных заболеваний — от головных болей до психоза, нарушения мозгового кровообращения, рассеянного склероза, эпилепсии, сомнамбулизма, болезни Альцгеймера.

Если сон подвержен значительным изменениям под воздействием химических веществ, то неудивительно, что на него влияют бактерии, вирусы, дрожжи и простейшие, образующие нашу микрофлору. Открытие этой связи датируется 1907 годом. Французские психофизиологи Рене Лежандр и Анри Пьерон провели новаторские эксперименты по переливанию спинномозговой жидкости собакам.

Одну из них — донора — предварительно лишали сна на срок до 10 дней; животное-реципиент депривации сна не подвергалось, но впадало в глубокий сон примерно через час после переливания. Лежандр и Пьерон сочли полученные результаты свидетельством накопления в бодрствующем мозге вещества, вызывающего сонливость.

Японский физиолог Куниоми Исимори провел аналогичные исследования и пришел к такому же выводу. Вещество выделили в 1967 году, а в 1982-м окончательно идентифицировали как глюкозаминилмурамилдипептид. Он вырабатывается в клеточной стенке бактерий и вызывает замедление мозговых волн. Это объясняет увеличение медленного и уменьшение быстрого сна, когда человек страдает каким-нибудь инфекционным заболеванием.

Подсчитано, что микроорганизмов в микрофлоре типичного взрослого на 50% больше, чем клеток в его теле. Кишечные микроорганизмы влияют на количество серотонина — его вырабатывают примерно 500 миллионов нейронов, расположенных в стенках желудочно-кишечного тракта. Пищеварительная нервная система посылает в мозг гораздо больше аксонов, чем получает. Она не участвует непосредственно в принятии решений или в планировании действий, но может существенно влиять на эти процессы.

Серотонин воздействует на пищеварение и ум, меняя настроение. Большая часть серотонина, вырабатываемого организмом, находится в пищеварительном тракте — это объясняет связь между сильными эмоциями и желудочно-кишечными расстройствами. На самом деле микрофлора влияет на депрессию с помощью ряда механизмов, включая изменения режима сна.

Что любопытно: в основных религиях — христианстве, исламе, индуизме, буддизме и иудаизме — для достижения преобразующих видений прибегают к посту. Американские индейцы с помощью него вызывают важные откровения во сне. Подобное часто имело место в Древнем Египте, Греции и Риме.

В Канаде 400 человек приняли участие в современном исследовании взаимосвязи приема пищи и снов. Эксперимент подтвердил: длительные периоды голодания способствуют возникновению более ярких сновидений.

Немало химических соединений могут вызывать сон, но имитировать сновидения способны не так много веществ. К ним относятся психоделики[94], приводящие к опасному состоянию измененного сознания, которое может напоминать сон. У эндоканнабиноидных нейромедиаторов[95] есть растительные аналоги, которые также оказывают влияние на мозг человека.

Удивительно, как долго шел процесс открытия фармакологических свойств окружающих человека животных и растительных организмов, который на протяжении многих тысячелетий заключался в опасных экспериментах над собой. Человеческий организм был лабораторией. Молекулы подобных веществ действуют через рецепторы (белки, способные изменять форму после соединения со специфическими молекулами), укорененные в клеточной мембране нейронов. Часто эти рецепторы представляют собой каналы, которые открываются, меняя форму, пропуская ионы натрия и кальция внутрь клетки. В других случаях эти рецепторы превращаются в ферменты, меняя форму и вызывая химические реакции внутри клеток.

Первый каннабиноид, обнаруженный в самом мозгу, назывался анандамид. Это название получилось слиянием химической структуры амида со словом ананда — «счастье» на санскрите. Анандамид — мощный индуктор медленного и быстрого сна, ведущий к сокращению времени бодрствования. Индукторами сна являются и другие важные эндоканнабиноиды, например, 2-арахидоноилглицерин.

Сходство между сновидениями и эффектом, вызываемым каннабиоидами растительного происхождения[96], частичное, но неоспоримое, особенно в отношении диффузных когнитивных изменений, ухудшающих кратковременную память. Несколько исследований эффекта каннабиноидов свидетельствуют о сложности вызываемых ими изменений в мозге.

Между состоянием сна и эффектом, производимым психоделическими веществами, подобными серотонину — такими как ЛСД и диметилтриптамины (ДМТ)[97] — обнаруживается поразительное сходство. Мощное воздействие этих молекул на умственную деятельность в психиатрии в 1950-х годах преподносилось как модель психоза.

Фармакологическое исследование, проведенное в 2017 году группой под руководством швейцарского психиатра Франца Волленвейдера из Цюрихского университета, показало: чтобы ЛСД вызвал в мозгу эффекты, схожие со сновидениями, вроде повышения когнитивной странности и растворения границ тела, необходима активация серотонинового рецептора 5-HT2A.

При употреблении ДМТ при закрытых глазах возникают яркие визуальные образы, часто двумя отдельными фазами.

Первая фаза не похожа ни на сон, ни на любое другое обычно переживаемое состояние сознания.

Интенсивность, форма и текстура второй фазы схожи с характерными для снов, поскольку она наполнена сложными движущимися объектами ярких цветов. Но для второй фазы обычно не присущи сюжеты и нарративы.

Американский ученый Дж. Каллауэй в 1988 году выдвинул гипотезу: N,N-диметилтриптамин, вырабатываемый мозгом, непосредственно участвует в генерации зрительных образов во время быстрого сна. Однако до сих пор убедительных доказательств этому нет.

С научной точки зрения наиболее изученный препарат N,N-диметилтриптамина — это отвар аяуаска, что на языке кечуа означает «лоза духов», или «лоза мертвых». Помимо N,N диметилтриптамина, аяуаска[98] содержит ингибиторы ферментов, разрушающих нейромедиаторы, что ведет к повышению уровня серотонина, дофамина и норадреналина.

Известная как аяваска, хоаска, дайме, яге, или просто вежеталь («растение»), аяуаска используется в целях гадания туземными группами в бассейнах Амазонки и Ориноко, а также синкретическими культами, которые распространяют свои ритуалы.

Поразительное сходство между снами и видениями, вызываемыми аяуаской, подтолкнуло каталонского фармаколога Хорди Риба, работавшего в Институте биомедицинских исследований Сан-Пау в Барселоне, а затем в Маастрихтском университете, к новаторским экспериментам.

Подключив ЭЭГ и записав мозговые волны до и после употребления аяуаски, Риба и его команда отметили увеличение мощности быстрых мозговых волн параллельно с уменьшением мощности медленных. Состояние мозга, вызванное аяуаской, ближе к быстрому сну, чем к медленному. Этот факт не противоречит тому, что сны схожи с miração, и поднимает несколько существенных вопросов. Какие области мозга активируются после употребления аяуаски? Есть ли разница, открыты при этом глаза или закрыты? Усиливает ли аяуаска силу воображения?

Вдохновленный этими вопросами, бразильский нейробиолог Драулиу де Араужу, мой коллега по Федеральному университету Риу-Гранди-ду-Норти, возглавил исследования деятельности мозга под воздействием аяуаски. Особое внимание было уделено способности представлять при этом визуальные объекты.

Активность мозга измеряли с помощью магнитно-резонансной томографии (МРТ) во время последовательного выполнения двух задач: зрительного восприятия с открытыми глазами и воображения — с закрытыми. Протокол составили с учетом классического исследования американского нейробиолога Стивена Косслина (работавшего в Гарвардском университете). Косслин показал, что при представлении визуальных объектов активация первичной зрительной коры пропорциональна прилагаемому умственному усилию.

Это связано и с описанными выше физиологическими изменениями, и с убеждением добровольцев в том, что сеансы сканирования сильно затрудняют переход через портал в духовный мир. Добровольцы были последователями санто-дайме, одной из основных синкретических религий. Аяуаску в ней используют в качестве неотъемлемого компонента таинства наряду с культами União do Vegetal и Barquinha. Этот синкретический культ уходит корнями в древние символы родом из джунглей Амазонки, и его приверженцам особенно трудно находиться в больничной обстановке: считается, что души здесь страдают и часто отделяются от тел.

Сравнивая данные МРТ до и после употребления аяуаски, мы наблюдали повышение активности в разных областях коры головного мозга, связанных со зрением, восстановлением эпизодических воспоминаний, а также с намеренным воображением и представлением будущего. Зрительные области соответствовали зонам, активируемым во время сновидений или галлюцинаций, но активность в первичной зрительной области коры, анатомически ближайшей к сетчатке, показала тесную взаимосвязь с симптомами, напоминающими психоз.

По словам бразильского антрополога Беатрис Лабат, «в традиционных обществах состояние бодрствования не считается “нормальным” или “наилучшим” способом существования в мире и познания реальности. Сны и другие измененные состояния сознания считаются абсолютно законными средствами обучения и откровения».

В традиционных обществах реальность делится на две (и более) плоскости, видимую и невидимую. Чтобы попасть на «ту сторону», в невидимую плоскость душ и божеств, необходимо видеть сны или прибегать к ритуальному употреблению энтеогенов — так можно привнести в восприятие нуминозное измерение[99]. Считается, что только в этих пограничных состояниях можно видеть насквозь людей, животных, растения и предметы, проникая в самую суть, за пределы того, что заметно глазу. Это невидимое измерение, воспринимаемое как нечеловеческое, отчасти является причиной того, что происходит в мире по эту сторону, на видимой плоскости.

Народность кахинава, живущая в тропических лесах Амазонки между Бразилией и Перу, пьет отвары аяуаски ради видений и проникновения в духовный мир. Это изменение сознания непосредственно связано со снами, лихорадочным бредом и даже комой — они считаются пограничными состояниями бытия.

В представлении кахинава сновидения и аяуаска открывают скрытую сторону мира, увеличивая яркость воображения с закрытыми глазами в состоянии бодрствования до уровня снов и даже реальности, воспринимаемой с открытыми глазами. Это и есть контролируемое безумие? И что такое безумие вообще?