Подсознание

Глава 18. Сон и судьба

Ближайшие десятилетия принесут нам осознание того, что сны — сложный психобиологический механизм, по мере необходимости способный обеспечить непрерывную поведенческую адаптацию. Хорошо откалиброванный, он представляет собой чрезвычайно точный инструмент, чей потенциал сравним с производительностью мощного компьютера. Этот оракул исследует обширный ландшафт случайностей или почти случайностей, чтобы оценить, куда указывает компас судьбы — не в смысле неизбежного, предопределенного будущего, а того состояния, к которому все стремится.

Судьба — это место, куда дует ветер, течет река, куда ведут желания и обстоятельства. Наша чудесная многогранная мозговая машина для извлечения вероятностей, созданная генами и мемами в ходе эволюции вида, подпитывается сознательными эмоциями и заботами, а также нашей ненасытной любознательностью по отношению к миру.

Сон указывает на пункт назначения, но не гарантирует прибытия в него — подобно тому, как можно долго следовать правильным курсом, а потом или остановиться, или ускориться, или выбрать альтернативный маршрут. Наш пункт назначения — судьба — это то, куда мы направляемся, но не обязательно то, куда мы придем. Четкие и яркие сны позволяют взглянуть на судьбу сквозь симуляцию возможных вариантов и результатов. Видеть сон — это как пробираться на ощупь в темной комнате с одним лучиком света, где стены — само будущее.

Мы произошли от людей, которые с незапамятных времен видят сны. Если в городских цивилизациях сны перестали быть необходимостью для функционирования общества, то во многих коренных культурах этот переход так и не произошел. До сих пор сны живут и просвещают умы охотников-собирателей, современных представителей того образа жизни, каким жили почти все наши предки. Понимание снов этих народов очень важно для объяснения, каким путем мы сюда пришли и с какими проблемами имеем дело.

Племена индейцев традиционно признавали способность снов предсказывать будущее — в доступной обычному человеку форме, или посредством снов-откровений в переломные моменты жизни, или через шаманские сны, стимулированные обрядами перехода, лечения или духовного наставления. Они культивируют сны огромной силы и непреходящего значения, способные вдохновлять, посвящать, направлять и учить людей. Именно через эти формирующие сны молодые люди решают следовать тем или иным путем во взрослой жизни — путем шамана или, например, охотника-воина.

Первые рассказы европейцев об обитателях Нового Света свидетельствуют о социальной значимости события сна у индейцев. Ханс Штаден[177], живший в XVI веке, в результате кораблекрушения близ бразильского побережья попал в плен к индейцам племени тупинамба. Позже он описал, как знахари рекомендовали индейцам-каннибалам тщательно изучить свои сны, прежде чем выйти на тропу войны.

Если во сне поджаривали их плоть — они откладывали нападение. Видения о поджаренных врагах заставляли взять в руки оружие и, издав боевой клич, начать войну. Миссионеры-иезуиты XVII и XVIII веков сообщали: ирокезы c северо-востока США и юго-востока Канады рассматривают сны как загадочные путешествия для удовлетворения желаний души.

Чтобы должным образом соответствовать онейрическим пророчествам, ирокез публично пересказывал сновидение до тех пор, пока не оформлялось его метафорическое толкование, способное оптимальным образом направить дальнейшие действия. Наряду с психоаналитической теорией эти убеждения повлияли на представления Юнга о «больших снах».

Почти три сотни лет спустя среди эквадорского народа хиваро сохранились записи о вере в сны как в метафоры, касающиеся будущего и в значительной степени определяемые отношениями хищник — добыча. Хиваро делят сны на три основных типа. Благоприятные вещие сны об охоте образны и молчаливы; их следует толковать тайно, чтобы не отпугнуть добычу. Эта трактовка должна признавать эквиваленты и инверсии: сон о рыбалке можно расценить как указание на удачную охоту на птиц. Благоприятный сон — необходимое, но недостаточное условие охоты: он не гарантирует успеха, но подсказывает сновидцу, как правильно действовать, чтобы его достигнуть.

Второй тип сновидений — дурные предзнаменования для сновидца или его родственников. Они тоже образны и безмолвны, представляют враждебных людей в виде животных и этим пугают.

Третий тип — «сон истины» предков и духов, для которого характерны словесные сообщения. В этих сновидениях можно призвать определенных духов для выполнения задач, соответствующих их способностям. Чтобы спровоцировать появление этой демиургии созданий разума, прибегали к всевозможным воздержаниям, приему табака и психоделических растений.

Перуанские хиваро называют одним словом сны и транс, вызванный аяуаской. Они верят, что под ее воздействием можно увидеть события, которые еще не свершились, но с разной степенью вероятности наступят. Итак, для хиваро сон — это не предчувствие неотвратимого будущего, а возможность волшебным образом формировать его через намерения и, прежде всего, совершение действий во сне.

Коренные жители Амазонии из племени пирахан смотрят сны, чтобы собирать песни, вести войны и заключать союзы с духами. Бразильский антрополог Марко Гонсалвес из Национального музея Федерального университета Рио-де-Жанейро заметил: «Если сон может породить событие, то и событие может породить сон. Вернее, то, что происходит во сне, произойдет в мире как повторение, а то, что произошло наяву, случится во сне как его репрезентация».

У ваура, живущих в верховьях Шингу, сон считается явлением, подобным трансу, болезни, ритуалу, мифу. В этих состояниях душа отправляется в путешествие и умудряется войти в контакт с внечеловеческими, загадочными и чудовищными существами, очень близкими к животным. В результате трудного взаимодействия могут появиться полезные знания, например великолепные геометрические рисунки, приходящие к ваура во сне.

У народа паринтинтин, живущего в бассейне реки Мадейра на юго-востоке Амазонии, по утрам принято обсуждать сны, чтобы предсказать будущее. Как и в случае с мифами, для передачи пережитого во сне используются специфические грамматические формы.

Между тем у калапало, по-видимому, не существует специального слова для обозначения сновидений — они рассматриваются как отображение желаний человека, его целей и будущих возможностей. Калапало не доверяют пересказам, но верят в правдивость онейрической картины. Вот почему они прикладывают много усилий к подбору наилучших слов для описания действий во сне.

У мехинаку с верховий Шингу сны являются объектом повествования и повседневного толкования сразу после пробуждения, пока сновидцы еще лежат в гамаках и могут рассказать о ночных скитаниях души. Сны у мехинаку могут иметь непосредственное отношение к будущему: не способны его определить, но дают подсказки, как лучше поступить, чтобы получить желаемые результаты. Мехинаку ценят метафорические толкования сновидений. Сон о летающих муравьях, например, можно истолковать как знак близкой смерти родственников, поскольку век этих муравьев короток.

В трех сотнях километров к юго-востоку от Шингу живет племя шаванте. Они географически близки к мехинаку, но очень далеки от них лингвистически. Сны у шаванте играют крайне важную роль в социальной жизни группы. История того, как они использовали свои сновидения, чтобы выжить в конфликтах с белыми, заслуживает подробного изучения: сегодня шаванте — одна из самых многочисленных коренных групп Южной Америки (более 18 тысяч человек).

В культуре шаванте сны не считаются привилегией знахарей и шаманов, поскольку вещие видения могут случиться у кого угодно. Сновидения выполняют три основные функции. Первая связана с охотой, войной и болезнями; вторая — это путешествия для изучения обычаев других народов; третья — получение ритуальных песнопений, плачей, плясок, которые потом будет использовать все сообщество.

Откровения во сне для шаванте — это не пассивные события. Чтобы привнести их в жизнь, требуется большая концентрация. Волшебных снов ждут и с большим трепетом умилостивляют духов, ответственных за их появление, ритуалами:

Практика сновидений необходима для нормального функционирования общества шаванте. «Во сне я вижу сны, сплю и вижу сны. Люди поют. Я вижу сны, чтобы осчастливить тех, кто поет мой сон».

По словам писателя из племени каяпо Кака Вера Джекупе,

Шаванте — один из старейших народов, населяющих Южную Америку. Значение, придаваемое сновидениям в заселивших центральную часть континента племенах, описывается общим названием «традиция сновидений». Она отлична от обычаев потребителей психоделиков в бассейне Амазонки («лунной традиции») или коренных племен, мигрирующих вдоль побережья Атлантического океана («солнечной традиции»).

С незапамятных времен шаванте населяли центр Бразильского плоскогорья, территорию сегодняшнего штата Гояс. Они всегда были гордыми хозяевами земли, где кроме них жили ягуары, броненосцы, тапиры, муравьеды, туканы, попугаи. Однако с середины XVII века первые бандейранте[178] («знаменосцы») начали вторгаться на территории на правом берегу реки в поисках рабов, золота и изумрудов. Название реки резюмирует характер этого контакта: река Мертвых. Сто лет старатели и отряды военных, стремившихся «приручить» и подчинить шаванте, втягивали их в кровавые конфликты.

И вдруг неукротимые шаванте внезапно исчезли. Могли они обсудить эту радикальную перемену стратегии в кругу сновидений? Никаких исторических записей о подобном решении не сохранилось.

Между 1844 и 1862 годами племя двинулось на запад и перебралось на западный берег реки Арагуая, к горам Ронкадор на территории современного штата Мату-Гросу. По их следам отправилась поисковая группа, но индейцев не обнаружила. Они исчезли в бескрайних зарослях Центрального плато, растворившись среди его троп и плоскогорий.

За годы культурного истощения и отхода во все более отдаленные регионы шаванте стали мастерами в самоизоляции. Из-за удаленности, упорства или получаемых во сне магических знаний, которым они приписывали свою неуязвимость, шаванте умудрились провести целый век так, что ни один белый их не потревожил.

Однако со временем вновь обозначилась граница между двумя мирами. В 1930-е годы возобновились ожесточенные конфликты, но теперь пространства для отступления было гораздо меньше. В 1938 году диктатор Жетулиу Варгас[179] начал «марш на запад» — официальную правительственную кампанию по оккупации центральной Бразилии. В поисках патриотической идеи о социальной чистоте Варгас избрал некоторые коренные народности в качестве символов национальной души.

Служба защиты индейцев (Indian Protection Service — SPI), которая часто участвовала во вторжении на земли коренных народов и их геноциде, в последние годы диктатуры Варгаса пережила временное возвращение к романтическим дням своего основателя Кандиду Рондона[180]. В начале XX века он проложил телеграфные линии через бразильскую глубинку, не прибегнув к насилию в отношении туземцев.

Чтобы сделать пропагандистские видеозаписи, президент Варгас посетил племя каража на острове Бананал, облетел территории шаванте и приказал отправить экспедиции для установления с ними контакта.

Знакомство оказалось непростым. В конце 1941 года инженер Пиментель Барбоза возглавил команду из сотрудников SPI и переводчиков с языка шеренте и встал лагерем на правом берегу реки Мертвых. Шаванте приняли дары бледнолицых, но 6 ноября забили насмерть самого Барбозу и нескольких членов его группы.

SPI, к счастью, приняла решение не отвечать насилием. У входа на кладбище, существующее сегодня на месте убийства, размещен лозунг: «Умри, если надо, но никогда не убивай». В 1943 году бразильское правительство организовало официальную миссию по нанесению на карту территорий, занятых шаванте и другими коренными народами, поручив это экспедиции Ронкадор-Шингу.

Конный отряд под руководством сертаниста (специалиста по бразильским внутренним делам) Франсиску Мейрелеша выступил в 1946 году. Экспедиция пересекала поля и болота, продиралась сквозь заросли кустарника и пальм бурити, пока не подошла к внушительным горам Ронкадор. Среди многочисленных звуков глухого леса не слышалось человеческих голосов… Их ловили день и ночь, подавали знаки оружейными залпами и сигнальными ракетами, потом опять ждали. Но люди так и не появились.

Миссионеры оставили дары и вернулись к реке Мертвых. А через несколько дней подарки исчезли — были приняты. Стратегия шаванте опять поменялась: теперь они стремились к мирному обмену с белыми.

После напряженности, во время которой летели стрелы и происходили тайные контакты на берегу реки Мертвых, шаванте опустили примитивные дубины, получив вместо них мачете, топоры, рыболовные крючки, домашнюю утварь из стали, огнестрельное оружие, боеприпасы, одежду, зеркала и лекарства.

Важную роль в реализации этого проекта взаимного приручения сыграл вождь Апоэна («Тот, Кто Далеко Видит»). Согласно традиции шаванте, ему предстояло осуществить полученное во сне предсказание своего деда. Эта стратегия была связана с началом нового цикла в духовном мире.

Принцип «бей или беги» перестал гарантированно работать, поэтому следовало найти что-то новое. И в 1949 году Апоэна принял Мейрелеша в своей резиденции.

Позиции туземного вождя во внутренней борьбе шаванте укрепили контакт и определили новую модель взаимоотношений, ориентированную на контролируемую интеграцию с экономикой белых. Это позволило сочетать потребление ресурсов, предоставляемых правительством, с поддержанием собственного полукочевого образа жизни.

Несмотря на дипломатические усилия Апоэны, чтобы нанести на карты земли шаванте, потребовалось много времени. Создание к северу от них Национального парка коренных народов Шингу (результат усилий сертанистов Орланду и Клаудиу Виллаш-Боаша[181]) показалось солдатам и бизнесменам бразильских метрополий более чем достаточной уступкой.

Ограниченные со всех сторон колонистами и политиками, земли шаванте обрели официальный статус только в конце 1960-х годов — и даже после этого они продолжали уменьшаться в размерах. Усиление контактов с белыми, переживавшими демографический взрыв (из-за иммигрантов из южной Бразилии), выгнало шаванте из деревень в города и религиозные миссии. Вторжения белых в земли индейцев участились, низко летающие самолеты стали обычным явлением, распространились болезни и голод, и популяция шаванте начала сокращаться. Возник реальный риск вымирания племени.

И тогда Апоэна снова проявил свою прозорливость. В качестве стратегии умиротворения, пришедшей ему во сне и одобренной сообществом, Апоэна отправил восемь своих внуков жить в город процветающего агробизнеса Рибейран-Прешу. Индейцев приютили семьи белых, связанные с одним из редких дружелюбных владельцев ферм в этом районе.

Целью Апоэны было позволить детям усвоить обычаи белой культуры и интегрировать в нее традиции шаванте. В то же самое время шаванте закрыли границы своих территорий, чтобы притормозить процесс ассимиляции. Шел 1973 год — разгар жестокой военной диктатуры. Но все сработало.

Закрытие границ позволило внукам Апоэны вырасти ценными членами своего племени; сформировались узы признательности и солидарности, которые с тех пор защищают всех шаванте. Апоэна умер в 1978 году; он до конца верил в свою утопическую миротворческую мечту и гордился ею.

Но неужели все это вождю приснилось? Документальных свидетельств нет, но, пожалуй, это даже и несущественно. Важно знать, видел ли Апоэна во сне необходимые политические шаги, и понимать: история, лежащая в их основе, пересказывалась как сновидение, пока не распространилась по всему сообществу шаванте и далеко за его пределами. То же самое происходит сейчас, когда вы читаете эту книгу.

Через повторение нарратива желание отдельного человека трансформировалось в коллективное стремление к культурному выживанию. Сегодня внуки Апоэны играют критически важную роль в отношениях между шаванте и внешним миром: они фильтруют информацию, защищают права своего народа и сберегают его культурную самобытность.

Новые лидеры получили университетское образование. Аудио- и видеозаписи традиций их предков зачаровывают людей, непринадлежащих к шаванте; молодые и старые сохраняют их культуру с помощью технологий белых. Деревни, снятые на портативные цифровые камеры, превратились в центры распространения культуры шаванте по всей планете.

Важный ритуал вайя рини, совершаемый каждые 15 лет и до недавнего времени хранившийся в секрете, был подробно показан в фильме, снятом кинорежиссером Дивино Цереваху из племени шаванте. В этом ритуале мальчики пытаются довести себя до потери сознания с помощью танцев, ритуалов, постановочных конфликтов и изнурительных физических испытаний, включая бег наперегонки, отказ от воды и разглядывание солнца. Когда они, наконец, впадают в транс, им приходят видения и проводится посвящение во взрослую жизнь под управлением их предков. Закадровый текст в фильме объясняет, как они обретают способность лечить, петь и толковать сны:

Сны по-прежнему имеют жизненно важное значение для внешней политики шаванте. Когда старейшин приглашают в Бразилиа для обсуждения вопросов территориальных границ, они сначала собираются сами и разговаривают, а затем призывают в сновидения своих предков и богов-создателей, чтобы попросить у них совета. Иногда им даже удается перенестись во сне в столицу и заранее пережить предполагаемую встречу. Но если результат сна неблагоприятен или белым переговорщикам старейшины не доверяют, то они даже не удосуживаются отправиться в такую даль.

Использование снов для получения политических наставлений при столкновении с могущественными врагами присутствует и в истории народа мапуче в чилийской и аргентинской Патагонии.

Со времени испанского вторжения в XVI веке мапуче сопротивляются экспроприации своих территорий, объявляя о своей независимости, развязывая войны, поднимая восстания и используя мессианскую борьбу. На протяжении всего этого времени конфликт между индивидуализмом европейских колонистов, безжалостных прагматиков, и коллективизмом мапуче, основанном на эгалитаризме, социализации общества, взаимности и цивилизованности, не теряет остроты. Лейтмотивом был и остается захват земель коренных народов. Вплоть до начала ХХ века за голову индейца платили хорошие деньги по обе стороны обширного южного горного хребта.

Неудивительно, что, столкнувшись с кошмаром такого масштаба, мапуче стали активнее сопротивляться. И это произошло благодаря сновидениям. Для мапуче сон (pewma) — это путешествие, которое душа совершает во сне. Концепция типична для американских индейцев и упоминается в большинстве этнографических исследований континента.

Мапуче традиционно различали сновидцев, отвечающих за получение знаков от духов, и толкователей снов (pewmafes), обычно женщин, хорошо подготовленных к расшифровке онейрических сообщений. Между 1910 и 1930 годами лидер мапуче Мануэль Абурто, один из величайших провидцев, возглавил движение за независимость. Пангилеф — это его третье имя, которое означает «стремительная пума», — организовал несколько конференций, на которых мапуче пели, танцевали, молились, пересказывали сны и обсуждали политику на своем родном языке.

Пангилеф был главой Федерации Арауканы (Federación Araucana) с момента ее создания в 1921 году и до роспуска в 1940-х годах. Несмотря на синкретизм верований коренных народов с христианством, федерация выступала за дистанцирование от обычаев белых и приверженность традициям мапуче, а также за использование вместо испанского их собственного языка мапудунгун. В 1931 году Пангилеф предложил создать автономную республику мапуче. Однако со временем он утратил былое влияние, а почти все выступления мапуче были жестоко подавлены.

Накануне кровавого военного переворота 11 сентября 1973 года, во время которого был свергнут чилийский президент Сальвадор Альенде, лидер мапуче Мартину Пайнемалю увидел сон:

Проинформированный о неминуемой катастрофе, Пайнемаль принял меры, чтобы избежать преследований со стороны путчистов. Он скрылся и остался в живых.

В индейских культурах сновидениям с теми или иными вариациями обычно отводится важное место. В снах сгущается время; прошлое, настоящее и будущее объединяются в обширный непрерывный континуум. В блужданиях души у границы возможного будущего сновидец и особенно шаман пытаются диагностировать происходящее и взять под контроль сновидение, чтобы обратить события вспять.

Вместо того чтобы просто видеть уже произошедшее или возможное, они своими действиями пытаются создать новую реальность. В типичной истории рассказывается о шамане, который во сне отправляется на поиски снадобья или решения проблемы.

В мифе народности журуна описывается, как Уайса пошел на охоту и наткнулся на дерево, окруженное множеством трупов животных. Молодого человека тут же сморил сон. Ему приснились лесные звери, поющие люди и бог-ягуар Синаа, предок журуна, с которым Уайса долго говорил. Охотник проснулся на закате и вернулся домой.

На следующий день Уайса решил поститься. Он стал ежедневно приходить к дереву. Сон всегда повторялся, но однажды Синаа приказал охотнику прекратить эти визиты. Уайса проснулся, заварил чай из коры этого дерева, выпил его, опьянел и стал обретать шаманскую силу: теперь он ловил рыбу руками, излечивал болезни и видел так, как будто у него были глаза на затылке. Засыпая, он теперь отправлялся к Синаа, а возвращаясь из мира снов, приносил все необходимое журуна. Он стал видным знахарем.

Писатель Кака Вера Йекупе приводит ценные свидетельства о социальной значимости снов американских индейцев:

Великие сны — это то, к чему стремятся, чего достигают и что почитают все коренные жители Америки, от самого дальнего юга до Крайнего Севера. В 1981 году британский антрополог Хью Броди описал увиденную во сне впечатляющую охоту с коренным народом дате-заа, племенем бивер, из канадской Субарктики. Древняя традиция уже уходила в прошлое и была известна только старейшинам.

В этих особых снах охотник совершал путешествие, чтобы узнать, где находятся животные, которых он ищет. Он мог выбрать, какое именно из них следует принести в жертву. Проснувшись, Броди доставал карту и отмечал приснившееся местоположение. Карту сновидений размером со столешницу антрополог пополнял много лет и хранил в сложенном виде. Она была испещрена крошечными точками разных цветов. Что они означают, рассказали белым ученым охотники бивер:

Агган, кроме того, сказал, что распаковывать карту сновидений можно только по особому поводу.

Идея о снах как порталах в потусторонний мир, пожалуй, достигла своего апогея у аборигенов аррернте из центральной Австралии. Они произошли от первых людей, пришедших на эту засушливую территорию как минимум 65 тысяч лет назад. Аррернте верят в альхеринг, изначальный духовный мир, который существовал до рождения сновидца и будет существовать после его смерти. Альхеринг населен всеми предками в наложении прошлого, настоящего и будущего — Юнг без колебаний назвал бы это коллективным бессознательным, собранием мемов целой культуры.

Ощущения альхеринга, похоже, достигают такого высокого уровня яркости, что аррернте верят, будто действительно существуют в этом мире. Для них жизнь во сне даже более реальна, чем наяву. Среди разных подгрупп, сходных генетически, но культурно разнородных, слова, обозначающие «сон», — alchera, bugari, djagur, meri, lalun, ungud — являются синонимами исконного времени сотворения мира. На Западе оно известно под английским названием Dreamtime.

Время в этом фундаментальном измерении существования переживается не как «одно событие за другим», а как «всё одновременно и сейчас», или «время вне времени». В одних группах это время до настоящего, в других — внутри настоящего, в третьих — параллельно ему.

В альхеринге сохранены все секреты инициации, космогония и онтология аборигенов, а также обширные практические знания. Они позволяют им выживать в негостеприимной среде, со скудными ресурсами и по соседству со смертельно опасными хищниками. Альхеринг — хранилище способов охоты, кулинарного и изобразительного искусства, карт священных троп. По ним можно безопасно перемещаться по самому большому острову в мире, используя определенные топографические приметы для прокладки маршрутов.

Кроме того, из альхеринга от старейшин к младшим передаются знания и традиции — в форме песен, танцев и объяснений, где найти воду, охотничьи угодья, убежище и материалы для изготовления деревянных и каменных орудий. В альхеринге раскрываются тотемические тайны: поэтому и говорится, что человеку снится сон кенгуру, сон медового муравья, сон акулы или сон барсука. Некоторые тайны раскрываются, когда сновидцы становятся достаточно зрелыми или даже стариками.

В альхеринге происходит мифическое слияние с прошлым предков; это обновленный источник настоящего и каноническая точка отсчета для ситуаций и отношений, которые никогда не бывают абсолютно новыми, так как представляют собой повторения тайных паттернов. Сны позволяют обращаться к предкам и другим духам в поисках знаний и руководства, и эти встречи для аборигенов Австралии наверняка не менее увлекательны, чем для греков осевого времени, которым снились гомеровские герои бронзового века.

В культуре аррернте природа представляет собой огромный храм, а жизнь — непрерывный сверхъестественный опыт. Духи, наделенные интенциональностью[182], живут внутри флоры, фауны и мира минералов. Их анимизм интенсивен и архаичен; возможно, это самая древняя непрерывно практикуемая религия на планете. Погружаясь в альхеринг, аррернте свободно отождествляют себя с любым природным объектом как во сне, так и наяву. Этот мир позволяет им жить во сне совершенно другой жизнью: общаться с духами всех мастей, включая животных, растения и многочисленные поколения предков; находиться в переживании настолько полном и возвышенном, что возвращение к жизни наяву подобно возвращению в сон, а процесс засыпания — пробуждению.

Тибетские монахи понимают сны как простые построения, иллюзии, которые подвластны сновидцу, зависят от его манипуляций, особенностей применяемого метода и намерений. Они считают каждое засыпание подготовкой к смерти и практикуют милам, или йогу сна. Эта практика позволяет достигать состояний повышенной ясности, позволяющих контролировать сновидения без трудностей и страха, осознавать, что это всего лишь строго внутренняя реальность.

Милам изучают поэтапно. Его небольшие вариации зависят от разных традиций передачи знаний.

Для начала сновидцу нужно научиться распознавать, что он спит, то есть осознавать себя во сне. Поначалу это очень трудно. Ясность онейрической картины обычно достигается, но затем тотчас же теряется, и человек забывает, что все происходящее нереально. Способность поддерживать сомнение наяву необходима, чтобы обратить вспять цепь нарративов сна, чтобы онейрические события перестали просто происходить со сновидцем, а стали подчиняться его воле.

На втором этапе сновидец должен освободиться от страха, вызванного содержанием сна: осознавать, что никакое событие, каким бы ужасным оно ни казалось, во сне не может причинить реального вреда. Обучение этому необходимо — порог осознанности сновидения таит множество удивительного. Перед ничего не подозревающим спящим человеком может предстать армия страхов, которые вынашивались, взращивались, развивались и накапливались в течение всей жизни. Типичные упражнения на этом этапе включают поджог во сне собственного тела, чтобы убедиться, что это не причиняет боли и не оставляет следов.

На третьем этапе видящий сон должен учитывать, что все, происходящее во сне или наяву, постоянно мутирует, является просто иллюзиями, впечатлениями, мимолетными и лишенными содержания. Когда во сне появляется или исчезает любимое существо, важно знать: человек — это только оболочка, неполное видение, несовершенный набор представлений. Прекрасны они или отвратительны, образы из сновидений — всего лишь химеры.

Глубокое принятие этого факта позволяет практикующему милам перейти к следующему этапу. На нем сновидец учится трансформировать объекты сна по своему желанию, произвольно меняя их размер, вес или форму. В ментальном пространстве сновидения законы природы не более чем условности, приобретенные из опыта бодрствования и легко нарушаемые живым воображением. Даже если во сне онейрические предметы и люди падают, они не подчиняются закону всемирного тяготения. Если того пожелает сновидец или, вернее, если он умеет этого пожелать, предметы смогут плавать в воздухе.

Развивая этот замечательный навык, человек учится менять обстановку и персонажей сна. Продвижение на этой стадии милама требует усиления воли сновидца. Именно благодаря сильному желанию он освобождается от роли персонажа сновидения и становится его творцом.

Овладев искусством формирования онейрических объектов и сцен, практикующие милам обучаются преобразованию своих тел: увеличивают или уменьшают их размер, изменяют форму или даже полностью извлекают себя из сцены, не прерывая сна. На этой стадии становится очевидной разница между увиденным во сне телом, представлением себя с определенного ракурса в ходе событий сновидения, и сновидением в целом — умозрительной конструкцией, где находится «я», но которая гораздо больше, чем «я».

На самой продвинутой стадии сновидец должен научиться соединять свой сон с «ясным светом пустоты», визуализируя Будду или какое-нибудь другое божество в состоянии онейрической ясности. Конечно, трансцендентное значение этого этапа недоступно пониманию того, кто его не достиг. Но не обязательно это знать, чтобы понять, что милам — это путь самосознания, расширяющий умозрительные возможности сна.

Индуистская йога-нидра предлагает подобное путешествие самопознания с некоторыми важными отличиями — через упражнение по разворачиванию тела в процессе перехода между сном и бодрствованием.

В Гималаях или Южной Америке для вызова видений практикуют медитацию. Многие другие культуры во всем мире в аналогичных целях используют страдания, пост и покаяние. От Пляски Солнца в прериях США до потери сознания у шаванте, от средневековых испытаний у католиков до хождения по раскаленным углям в индуистском садху — везде выход из телесной оболочки и видения достигаются через принятие и преодоление боли.

Какие откровения могли посетить Джордано Бруно, когда его охватило пламя костра инквизиции? Испытывал ли он ту же боль, что и другие? Или он был в ясном, мистическом трансе, его внутренняя реальность полностью отделилась от внешнего мира, а просветленный разум находился где-то далеко за пределами горящего тела?

Точно так же, как боль — это путь к трансу, удовольствие может быть способом достичь состояния сна. Представьте себе восхитительное измененное состояние сознания исламских суфий, кружащихся в танце под гипнотическую музыку. Обращение внутрь сознания лежит в основе многих техник, включающих медитацию, визуализацию, позы, мантры, декламации и пение.

Сегодня уже существуют программы звуковой стимуляции, направленные на изменение визуального восприятия. Также можно достичь видений с помощью массажа и тантрического секса. Есть и другие, еще более невероятные, чарующие видения, возникающие при контроле дыхания: практика пранаямы или другие традиционные восточные способы; западные техники, разработанные в последние десятилетия, вроде холотропного дыхания от чешского психиатра Станислава Грофа.

Брюс Ли, великий мастер кунг-фу, подчеркивал важность состояния просветления: «Сатори — при пробуждении ото сна. Пробуждение, самореализация и видение своей сущности — это синонимы». Хотя на Востоке самоанализ прочно укоренился в буддизме, дзэн-буддизме, даосизме и тантре, на Западе он по-прежнему встречает сопротивление и скептицизм.

Мы почти слепы, когда дело касается наших внутренних органов и процессов. Пошевелите большим пальцем левой руки. Правда, легко? А теперь попробуйте активировать правый гиппокамп… Пусть невосприимчивость почти ни к чему, что обычно происходит в нашем теле, — психологическое состояние человека по умолчанию, но техники вроде китайской дыхательной гимнастики цигун или индуистских асан значительно меняют этот опыт. Практикуя их, вы начинаете слышать биение собственного сердца, контролировать температуру тела и ощущать свои кишки.

Эти вопросы — на грани между наукой и метафизикой. Ученые тут еще недостаточно хорошо потрудились. Они пока не могут без предубеждения нанести на карту явления, которых они не понимают. Но несколько научных исследований по этой теме предполагают, что такие навыки реальны.

Если процесс внутреннего пробуждения может быть физиологическим, ничто не мешает ему быть и глубоко символическим. В миламе и в йога-нидре все действия (бездействия) практикующего их происходят в психическом состоянии внутренней свободы, известном науке как осознанное сновидение. Это состояние обычно связано с поздними стадиями быстрого сна.

Незадолго до утра, когда тело достаточно выспалось, оно переходит в совершенно особое состояние. В нем нет тяги ко сну, но есть повышенные запасы высвобождаемых нейромедиаторов и обилие быстрого сна. Именно в этот момент, когда мозг бодро видит сны и уже готов проснуться, он иногда почти чудесным образом просыпается внутри себя.

Американские индейцы, австралийские аборигены, тибетские йоги и христианские монахи — все они мастера навигации во сне. Осознание того, что вы спите, — необходимое условие для начала трансформационных путешествий. У мапуче сон о том, что вы видите сон, свидетельствует о большой жизненной силе души. Это сны глубокого эмоционального воздействия, усиливающие чувство самостоятельности и значительно расширяющие возможности тех, кто их видит.

Нормальное течение быстрого сна обычно приводит к двум противоположным ситуациям: быстрому пробуждению и немедленному возвращению в состояние сна или пробуждению и дальнейшему бодрствованию. Однако упорные тренировки позволяют балансировать на тонкой грани между быстрым сном и бодрствованием, расширяя сознание таким образом, чтобы овладеть процессом ментальной симуляции, характерным для сновидения.

Этот вид сновидения очень эффективен и привносит в духовную жизнь новое измерение — не больше и не меньше того, что было раньше, а основанное на новой и совершенно иной оси. Это сон повышенной ясности: спящий знает, что спит, и может полностью или частично контролировать все, что входит в нарратив сновидения.

Когда сон превращается в портал для произвольного онейрического действия, он становится привилегированным пространством для обучения, тренировки, любви, путешествий и размышлений. Это пространство — проводник к взаимодействию с созданиями разума: родственниками, друзьями, предками, духовными существами, божествами и даже самим Господом. В некоторых течениях нью-эйдж[183] считается, что основные явления христианского гнозиса могут быть реализованы в пространстве осознанного сновидения. Они указывают практикующим конкретный путь к достижению возвышенных мистических состояний, описываемых как «видение света».

Осознанное сновидение чаще всего развивается из неосознанного состояния сна. Традиционные и современные источники сходятся во мнении, что осознанности сна возможно достичь и в бодрствующем состоянии.

Признанное Аристотелем, Галеном и святым Августином осознанное сновидение стало предметом объемного философского трактата маркиза Леона д’Эрве де Сен-Дени «Сновидения и способы направлять их». Вдохновленный идеями маркиза и термином rêve lucide («осознанное сновидение» по-французски), а также собственным опытом, голландский психиатр Фредерик ван Эден в 1913 году представил научный доклад об этом явлении:

Отчет ван Эдена был убедителен, но он мало кого устроил. Если изучение обычных снов зыбко уже из-за зависимости от рассказов третьих лиц, то как можно серьезно относиться к суперснам, в которых, по собственному утверждению, человек полностью осознает себя? На протяжении десятилетий скептики распространяли свою интерпретацию осознанных сновидений. Это будто было бодрствование, просто в нем тело не шевелилось.

Лишь в 1970-х годах появился эмпирический ответ, заложивший убедительные физиологические основы для изучения внутреннего состояния при осознанных сновидениях.

Британский психолог Кит Хирн в 1978 году показал в своей докторской диссертации, что сигнал о вхождении в сознание во время осознанного сновидения могут подавать глаза. Они обычно активны во время быстрого сна и, следовательно, являются «окном в [видящую сон] душу». То же самое утверждается в докторской работе американского нейробиолога Стивена Лабержа, завершенной в 1980 году в Стэнфордском университете под руководством Уильяма Демента.

В обоих случаях ученые использовали движения глазных яблок во время быстрого сна, которые происходят при общей мышечной атонии. Таким образом ученые обошли догматическое предположение о невозможности подать вовне сигнал о наступлении осознанного сна без немедленного пробуждения.

Работая с добровольцами, которых обучили легко входить в осознанное сновидение, ученые попросили их выполнить заранее согласованные движения глаз, обозначавшие начало и конец каждого эпизода осознанного сновидения. Сопутствующее отсутствие мышечного тонуса тела и высокочастотных мозговых волн подтвердило: это быстрый сон, а не бодрствование. Добровольцам удавалось произвольно двигать глазами даже во сне — 1:0 в пользу йогов!

В течение 1980-х годов Лаберж провел ряд исследований, имевших фундаментальное значение для понимания осознанных сновидений. Он показал, что это произвольный навык, который можно вербально описывать, практиковать и стимулировать сенсорными сигналами. Кроме того, в этом состоянии можно контролировать дыхание. Осознанные сновидения обычно возникают в периоды быстрого сна, управляемые симпатической нервной системой. Они вызывают сверхбыстрый сон с высокой частотой сердечно-дыхательного ритма и обильными движениями глаз.

Открытия Лабержа и Хирна, поначалу воспринятые с пренебрежением, за последние 20 лет получили подтверждение и широкое развитие. Сегодня мы знаем, что осознанный сон — это промежуточное состояние между бодрствованием и быстрым сном; гибридная фаза, в которой внимание обращено «внутрь», как и во сне, но с интенциональным сознанием, характерным для бодрствования.

Осознанные сновидения случаются редко, но хотя бы один раз в жизни спонтанно возникают у большинства людей, особенно женского пола старше подросткового возраста. Большинство хотело бы увидеть подобный сон еще раз, но почти никто не знает, как это сделать.

Недавно американский психолог Бенджамин Бэрд и Стивен Лаберж показали, что галантамин[184] может вызывать осознанные сновидения. Это вещество усиливает реакцию нейронов на ацетилхолин, повышенное выделение которого происходит во время быстрого сна. Результат — чрезвычайно яркий сон, отмеченный концентрацией ума, внимания и способностью принимать осознанные решения.

Обученный видеть осознанные сны контролирует онейрический нарратив усилием воли — направленным желанием, определяющим действия и сцены сна. Без страха, не позволяя себе увлечься, практикующий это контролируемое безумие способен справиться с головокружением от доступа к своему бессознательному и навигации по нему по собственному желанию. Применение исполнительной функции во время осознанного сна предполагает, что префронтальная кора, которая в фазе быстрого сна обычно неактивна, наверняка активируется во время осознанного сна.

В соответствии с этой гипотезой Аллан Хобсон и немецкий нейробиолог Урсула Фосс в 2009 году доказали, что осознанные сновидения сопровождаются усилением высокочастотных мозговых волн в префронтальной коре по сравнению с неосознанным быстрым сном. Объединив записи ЭЭГ с результатами фМРТ, немецкий нейробиолог Мартин Дреслер из Института психиатрии Макса Планка в Мюнхене подтвердил: в фазе осознанного быстрого сна, в отличие от неосознанного быстрого сна, больше активированы области мозга, связанные с принятием решений и целеполаганием (префронтальная кора), зрением (затылочная и клиновидная кора), рефлексивным сознанием (предклинье), памятью (височная кора) и пространством (теменная кора).

Те же ученые показали, что двигательная задача, выполняемая во время осознанного сна, — сжимание и разжимание пальцев рук — запускает активность в сенсомоторной коре, которая обычно активируется тем же действием, выполняемым в бодрствующем состоянии. Это была первая визуализация нейронной репрезентации фрагмента содержания сна.

Чтобы проверить гипотезу о том, что искусственное увеличение префронтальной активности во время быстрого сна может вызвать переход к осознанному сну, две отдельные группы ученых провели эксперименты по стимуляции префронтальной коры во время быстрого сна.

Литовец Тадас Стумбрис и немцы Михаэль Шредль и Даниэль Эрлахер в 2013 году продемонстрировали: после стимуляции количество сообщений об осознании увеличилось, но только у опытных мастеров осознанных сновидений. Научная команда под руководством У. Восс в 2014 году показала повышение осознанности во время транскраниальной стимуляции[185] на высоких частотах даже у тех, у кого нет опыта подобных сновидений.

Вопрос о том, насколько ясность сознания во время сна зависит от практики или врожденной склонности, продолжает обсуждаться, однако не осталось ученых, отрицающих ее существование.

Осознанные сновидения стали общепризнанным фактом, и мы можем рассуждать об их предполагаемой пользе для отработки актуальных для жизни навыков. Возможно ли воссоздать в лаборатории сущность пророческих снов Бешеного Коня, в которых он «приснился самому себе в реальном мире и показал сиу, как делать многие вещи, которых они никогда раньше не делали»? Можно ли использовать осознанное сновидение как виртуальное пространство для конструирования особых навыков, подобно персонажу Нео из фильма «Матрица», который учится кунг-фу и не рискует покалечиться? Могут ли программисты писать код во сне? Можно ли во сне тренироваться?

Ответов на эти вопросы пока нет. Но ученые делают в этом направлении определенные успехи.

Исследование 840 немецких спортсменов и их отношения к осознанным снам показало: 57% видели как минимум один осознанный сон в жизни; 24% видят их часто, минимум раз в месяц. Кроме того, 9% спортсменов, способных видеть осознанные сны, утверждали, что используют это для тренировки: они верят, что это поможет им улучшить результаты.

Ученые решили пойти более прозаичным, но не менее любопытным путем, изучив отработку во сне простейших двигательных навыков: бросание монет в стакан, который постепенно отодвигают, или метание дротиков. Результаты показали, что тренировка во сне значительно повышает меткость в реальной жизни.

Проводились исследования, сравнивающие восприятие времени в осознанных сновидениях и в период бодрствования. В плане умственных задач, не связанных с движением или физическими усилиями, время во сне и реальное время ощущаются примерно одинаково. На решение двигательных задач вроде ходьбы или выполнения гимнастических упражнений во сне требуется до 40% больше времени, чем при бодрствовании.

Мы до сих пор не знаем, что отражает это увеличение продолжительности решения двигательных задач во время осознанного сновидения. Это может быть замедление двигательной обработки во время быстрого сна или отсутствие мышечных сигналов, передающих приснившееся движение назад в мозг. Какими бы скромными ни были задачи, которые исследовались до сих пор, мы все же надеемся на появление неограниченной площадки для тренировки ума.

Недавнее исследование Лабержа, Бэрда и нейробиолога Филипа Зимбардо из Стэнфордского университета показало: движения глазных яблок, производимые во время осознанных сновидений, больше похожи на движения при открытых глазах, чем на происходящие в процессе воображения чего-то с закрытыми глазами. Объем научных доказательств того, что осознанные сновидения — это состояние внутреннего бодрствования, растет.

Силу эмоций, связанных с самыми значительными событиями в жизни, может оценить только тот, кто их испытал. Невозможно объяснить тому, у кого нет детей, что чувствует человек, когда у него рождается ребенок. Точно так же почти невозможно передать трепет и увлекательность осознанного сна. Такие сновидения, как правило, очень приятны — они раскрывают обширное внутреннее пространство ментальных представлений, кладезь воспоминаний, целый мир, где можно удовлетворить почти любое желание. Если у вас никогда не было таких снов, то сейчас идеальный момент, чтобы научиться их видеть.

Единой методики вызова осознанного сновидения не разработано, но некоторые приемы могут существенно помочь.

Первый шаг — возобновить дневник сновидений, рекомендованный в главе 1. Это очень хорошая практика для запоминания и описания собственных сновидений. Кроме того, важно попытаться улучшить восприятие состояния сна — часто в течение дня спрашивать себя: «Может быть, я сплю?» Задавая себе этот вопрос, можно смотреть на определенный предмет, например на собственную руку.

Короткий период самовнушения перед сном способствует стимулированию осознанных сновидений, так как заставляет представить, какие переживания вы хотите инкубировать. Еще полезнее рано утром, при пробуждении, выполнить самовнушение перед заключительными эпизодами быстрого сна. Глубже понимая, что происходит в мозгу во время осознанных сновидений, все больше людей в мире получают доступ к этой мощной форме самоконтроля.

Еще для достижения ясности сознания может быть полезно использовать электронные маски, сигнализирующие о начале фазы быстрого сна светом и звуком. Они создают низкоинтенсивную внешнюю стимуляцию, способную облегчить переход к онейрической осознанности. Такие маски можно купить в интернете. Возможно, скоро в продаже появятся и устройства для транскраниальной стимуляции, которые помогут вызывать осознанные сновидения даже у самых закоренелых скептиков.

Что можно сделать после того, как процесс входа в осознанное сновидение будет освоен? Да почти что угодно! Воссоединиться с любимыми; завести головокружительный роман; отправиться на поиски опасных приключений; путешествовать к краю воображаемой вселенной; проводить эксперименты, опасные в реальной жизни, — можно без препятствий исполнять любые желания, не испытывая чувства вины.

То, как человек интерпретирует феномен онейрической осознанности, зависит от его взглядов и мировоззрения. Для мистиков сон такого рода — это дверь в мир духов, состояние, позволяющее раскрыть и проецировать астральное тело, совершать путешествия на другие планеты и в другие измерения. Для материалистов — это ключ к навигации по огромному океану бессознательного, к совершенно неповторимой коллекции воспоминаний всей жизни и их комбинаций.

Помимо захватывающего исследования возможностей тех, кто видит осознанные сны, ученые достигли успехов в экспериментах по изучению персонажей таких сновидений — магических существ, почитаемых тибетскими монахами, юнгианскими психоаналитиками и знахарями шаванте. Полевые и лабораторные исследования показали: персонажи снов способны писать, рисовать, рифмовать, подбирать слова, неизвестные сновидцу, и даже предлагать творческие решения метафорических головоломок. Но у них есть одна любопытная слабость: они испытывают большие трудности с задачами на логику и арифметику. Это как если бы существа, вызванные во время осознанного сновидения, затруднялись бы в понимании букв и цифр.

Материалистический взгляд на осознанные сновидения — это обновленная версия моральной дилеммы, вставшей еще 16 веков назад. Святой Августин освобождал людей от ответственности за грехи, совершенные во сне, поскольку считал: в них виновен не сам человек, а то, что с ним происходит. Возможность повлиять на ход онейрического нарратива ставит этот аргумент под сомнение.

Осознанный сон позволяет нам убивать его персонажей и совершать любые отвратительные поступки. То, что было бы ересью в бесчисленных традициях предков, в умах молодых гедонистов без чувства вины и ответственности превращается в парк развлечений — столь же аморальный, как и какая-нибудь видеоигра.

Есть много способов сделать осознанные сны обычным явлением. Самостоятельная практика самостимулирования может привести к крайностям — вроде подражания определенным персонажам в желании заниматься сексом со всеми подряд или, что еще более возмутительно, пытать или убивать. Навигацию по собственному бессознательному, как будто это компьютерная симуляция, не одобрили бы ни аборигены Австралии, ни психоаналитики — все причастные считают, что духов или их ментальные репрезентации нельзя тревожить.

Психоаналитики склонны видеть в гедонистическом использовании осознанных сновидений безрассудное присвоение его функции — удовлетворение фантазии о внутреннем контроле за счет действий во внешнем мире может стимулировать негативные черты личности. Согласно этой точке зрения, осознанные сновидения действуют как наркотик, вознаграждая субъекта не за достижения в реальном мире, а за чисто воображаемые успехи.

Исполнение желаний без последствий в реальности было бы особенным извращением: оно отделило бы желание от ответственности, перекрыв выпускной клапан нормального давления со стороны бессознательного.

Йоги и нейробиологи, как правило, более оптимистичны в отношении благотворного потенциала контроля сна, но это зависит от выбора, который делает человек во сне. Если осознанное сновидение представляет собой изощренный способ преднамеренного перепрограммирования мозга, его эффекты должны зависеть от образов и действий, выбранных для создания опыта.

Другими словами, если осознанный сон отражает воспоминания и регулирует экспрессию генов, как это происходит в неосознанном быстром сне, то его эффекты должны быть аналогичны эффектам от выполнения этих действий в реальном мире.

Это соображение определяет этику — или, точнее, ментальную гигиену? — осознанной навигации. Кроме того, оно отдает дань снам о диагностике и лечении, от культа Асклепия до певмафе, толкователей снов мапуче.

Предварительные данные свидетельствуют о том, что осознанные сновидения могут подавлять повторяющиеся кошмары и хроническую боль. Однако выдвинутое несколько лет назад предположение, что осознанные сновидения способны лечить психозы, несостоятельно. Онейрическая осознанность безопасна для людей без симптомов душевного расстройства, но у душевнобольных пациентов эта практика может усилить бред и галлюцинации — и их внутренняя реальность станет еще более похожей на внешнюю.

По словам Мариано Сигмана,

В каком направлении мы развиваемся? Где окажется наше сознание? Может ли осознанное сновидение быть зародышем нового человеческого разума? Встреча с умершими предками, имеющая огромное значение для многих цивилизаций, — одно из многих невообразимых переживаний, ставших возможными в этом состоянии.

Движение внутрь себя создает пространство для научных открытий посредством интуитивного ощущения вещей, которые сегодня могут быть выражены только математически — например, вероятности существования множества измерений реальности, помимо четырех уже известных. Мог ли быть осознанным полет Джордано Бруно в космос, за пределы Солнечной системы, совершенный во сне?

Если вторжение сновидений в жизнь наяву имело решающее значение для эволюции мышления, то эволюция разума может быть связана со способностью просыпаться во сне и тем самым расширять известные состояния сознания. Помимо его нейронных механизмов, которые мы только недавно начали открывать, оно представляет собой краешек великого чуда в нашей когнитивной эволюции, что невозможно отрицать.

Когда люди всё больше полагаются на цифровую виртуальность, чтобы хранить воспоминания и симулировать идеи, мысленная навигация по миру символов, находящаяся во власти человеческого сознания с его псевдобесконечностью сочетаний репрезентаций, сигнализирует о воплощении нашего будущего во плоти и крови. Исследование осознанных сновидений покажет новые пути для творчества, изобретений и открытий с чрезвычайно богатыми возможностями, которые еще предстоит изучить.

Мы не можем утверждать, что сегодня мы такие же, какими были вчера. Те, кто родились, как и я, до появления интернета, могут и должны считать себя киборгами версии 1.0, людьми, которые за последние десятилетия научились с разной степенью усилий делегировать машинам почти все свои воспоминания и основные повседневные действия.

Наши дети и внуки, киборги 2.0, родились уже в дивном новом мире, где компьютеры и интернет столь же естественны, как яблони. (На самом деле для большинства детей они гораздо естественнее яблонь.) Это и следующие поколения без труда воспримут инновации, позволяющие внедрить технологию виртуального общения в их тело, в электронные контактные линзы или разные наноимплантаты, чтобы получать доступ к файлам и перемещаться по Сети силой мысли. Но нужно задать вопрос: вооруженные такими технологиями, сумеем ли мы выжить?

У коренных народов Северной Америки есть «принцип седьмого колена»: любое — индивидуальное или коллективное — решение следует принимать не только с точки зрения его влияния на настоящий момент, но и в основном на будущее, символизируемое семью последовательными поколениями. Шокирует, что этого принципа придерживаются не все в мире.

Размышляя о настолько отдаленных последствиях наших действий, насколько позволяет воображение, мы можем смоделировать цепочки действий и реакций, способных полностью изменить первоначальное намерение. Эта логика лежит в основе Великого закона мира Конфедерации ирокезов[186] (устной конституции вошедших в нее шести народов). Ее текст и в настоящее время используется для руководства борьбой коренных народов в США, Канаде и Мексике. Если мы не представляем себе будущего, то рискуем непоправимо скомпрометировать его.

Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК) в октябре 2018 года сообщила, что к концу XXI века температура поверхности планеты повысится на 3–4°C. Можно ожидать значительных колебаний погоды, экстремальных холодов и жары, сильных штормов, засух и наводнений. Ускорение подъема уровня моря перекликается с наводнениями времен шумерского Зиусудры и еврейского Ноя.

По мнению МГЭИК, экономика требует радикальных изменений — «беспрецедентных по масштабу», — чтобы избежать глобального климатического хаоса. Нас ждут кардинальные геополитические изменения, так как арктическая тундра станет плодородной, а участки континентов Южного полушария вблизи экватора, вероятно, ждет неизбежное опустынивание.

Предупреждение ООН, что время на предотвращение катастрофы истекает, глубоко отзывается у охотников-собирателей Амазонии, которые являют пример одного из самых успешных способов жизни нашего вида. Нам потребуется приложить много усилий для расширения сознания, чтобы вырваться из уже изобретенной нами ловушки символов, из опасной смеси высоких технологий с низменными инстинктами.

При радикальном правительстве президента Жаира Болсонару в Бразилии вырубают леса и убивают вождей коренных народов. Шаман Дави Копенава в своей основополагающей книге «Падающие небеса» предупредил нас:

Мрачное предупреждение о неизбежном падении неба на наши головы перекликается с атавистическим страхом перед уничтожением человечества. Слова Дави Копенавы перекликаются с кошмаром шумерского Думузи, похожим, в свою очередь, на то, что наверняка пережили шаванте, бежавшие в бразильскую глубинку; лакота, блуждавшие по холодным прериям в ожидании кровожадной толпы в синих мундирах; бродившие на холодном ветру Патагонии мапуче, за головы которых обещали награду:

Нет никакой гарантии, что будущее человеческого сна не станет мрачным кошмаром, каким оно, вероятно, было в начале. Хаос, царивший во время Брекзита в 2020 году, перекликается с пророческой фразой панк-группы Sex Pistols: «There’s no future / In England’s dreaming» («Нет будущего / В снах Англии»). Президентство Трампа принесло уже и без того отравленной и воюющей планете вирусную, экономическую и экологическую антиутопию и потрясения.

Мы сильно пострадали от пандемии COVID-19 и от того, что проявились наши самые тяжелые неврозы и извращения. Каждый день теперь — это вздох облегчения, новая надежда. Такую ежедневно испытывали люди майя в последнем тысячелетии, опасаясь, что солнце никогда больше не взойдет и не разорвет тьму.

Если мы переживем надвигающуюся климатическую катастрофу, мы, вполне вероятно, станем меньше спать, поскольку из-за глобального потепления ночной сон существенно сократится. Если мы не увидим во сне выход — в будущем нам грозит бессонница.

Серьезное беспокойство вызывает головокружительный рост нашего виртуального общения. Оно отнимает время от реальных контактов, и мы запутываемся в релятивизме мнений. Исследование, посвященное влиянию слухов в «Твиттере» в период с 2006 по 2017 год, показало, что наиболее распространяемые сообщения — это как раз особо вопиющие фейки.

Алгоритмы, чат-боты, «души без тел» — хорошо отлаженные технологии уже победили на выборах на экстремистских платформах в США, Великобритании и Бразилии: они массово автоматически распространяли фальшивые мемы. Поток не иссякал, пока люди не начинали верить, что сами выдумали эти лживые истории. Из-за избытка информации и недостатка здравого смысла мы рискуем утратить доверие к накопленным знаниям и столкнуться с новой Вавилонской башней — какофонию голосов невозможно гармонизировать.

Для обезьяны естественно причинить себе вред, если она изобрела игрушку и в нее играет. Обезьяны-подростки постоянно подают ложные сигналы тревоги, и взрослые особи не обращают на них внимания. Общение с тысячами людей одновременно — это огромная сила, которую мы еще не научились правильно использовать.

Неумелые действия президентов Трампа и Болсонару, а также премьер-министра Бориса Джонсона в условиях пандемии COVID-19 оказались бы не столь катастрофичными, не будь у них возможности мгновенно распространять ложь по всему миру. Чтобы подавить пандемию фейковых новостей, нужно сделать так, чтобы подлых, лживых обезьян не было слышно.

Чтобы культурный храповик не привел нас к глобальному коллапсу, необходимо шире посмотреть на ситуацию. Мы должны срочно восстановить способность представлять себе наихудшие последствия наиболее укоренившихся привычек. Биология, химия и физика должны идти рука об руку с мудростью шаманов и йогов, а не восставать против нее. Масштабное осознанное сновидение потенциально может стать ментальным пространством, которое даст нам возможность найти решение самых сложных проблем — от разрушения источников воды до дихотомии между разумом и мозгом; от накопления микропластика до разрушительных последствий COVID-19 для американских индейцев и чернокожего населения; от постоянной жестокости полиции до мужского шовинизма, от эпидемии самоубийств до ускоряющейся вырубки девственных лесов; от чудовищного социального неравенства до разросшейся коррупции; от самой разрушительной зависимости — денег — до жестокого убоя скота; от хищнического капитализма до исчезновения почти всех рабочих мест, когда в ближайшем будущем роботы окончательно освоятся среди нас.

Наконец, если мы действительно избежим катастрофы, возможно, именно в области активного воображения, в самих осознанных снах, мы найдем подходящее ментальное пространство для того, чтобы задать главный вопрос: почему существует реальность? Живем ли мы во сне, в симуляции?

Что же касается того, что произошло до Большого взрыва, папа римский знает столько же, сколько и лучший астрофизик — ничего. Большинство физиков настаивают на том, что этот вопрос даже не имеет смысла, потому что до Большого взрыва не существовало времени. Так как же все появилось из ничего?

На нас уставилась непонятная недвойственность. Мы рождаемся, живем и умираем в полнейшем метафизическом недоумении, потому что у нас просто нет ответов. И почти наверняка никогда и не будет. Но может быть, вдруг…

Чтобы понять столь загадочное явление, как существование пространства, времени и объектов Вселенной, требуется — помимо некоторого межгалактического полета — гораздо более глубокое внутреннее путешествие. Бесстрашный взгляд внутрь, в головокружительную бездну сознания, возможно, будет полон открытий, как и взгляд сквозь линзы микроскопов и телескопов. В будущем сновидение станет все больше походить на ослепительное откровение.