Пожар между строк

Глава 14

Музыка льется как мед и растекаясь по маленькому темному залу, наполненными какими-то невероятными, словно из прошлого людьми, обволакивает меня.

Я не свожу взгляда с высокого худого контрабасиста, ловко перебирающего толстые струны. Макс наклоняется к моему уху, и я слышу его томительный баритон так идеально вписывающийся в окружающую нас атмосферу.

— Тебе нравится?

Я даже не смотрю на него. Моим вниманием целиком и полностью овладели музыканты на сцене. Мне хочется смеяться и плакать, настолько это потрясающе.

Через мгновение я все же поворачиваюсь лицом к Максу и встречаюсь с его изучающим меня взглядом. Он улыбается. Он снова улыбается, а я снова не могу игнорировать тот факт, что эта улыбка убивает меня. Я недолго думаю и, наконец, говорю:

— Спасибо.

Он протягивает руку через маленький круглый столик, только условно разделяющий нас.

— Ты отлично вписываешься!

Если бы я была ледяной фигурой, я бы растеклась в лужу. Но я это я. Так что я не нахожу ничего лучше, чем улыбнуться и опустить глаза.

Мы замолкаем и сосредотачиваемся на меланхоличном соло трубы. Я украдкой смотрю на Макса. От его кожи отражается мягкий свет. Внутри меня растет что-то большое и теплое. Все эти глупые эпитеты про согревающее чувство в груди, про расплавленный шоколад и бабочек в животе — все это сейчас происходит со мной. И будь проклят тот, кто скажет, что эти фразы ничего не описывают!

Я просыпаюсь посреди ночи, когда Макс крепко спит. Его умиротворенное лицо притягивает еще сильнее, чем когда он бодрствует.

Все это какой-то странный до жути сладкий сон. И мне все это нравится.

Осторожно, чтобы не разбудить Макса, я встаю с постели и иду на балкон. Теплая тихая ночь встречает меня стрекотанием сверчков и цикад. Я опускаюсь в плетеное кресло и поджав ноги, прячу нос в большую рубашку Макса. Она пахнет так же, как он. Чем-то мягким и теплым. Запах, от которого словно возвращаешься в далекое прошлое, наполненное приятными мелочами.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю этот запах.

— Не спится?

Голос Макса не пугает меня. Кажется, что я заранее знала, что именно в этот момент он появится за моей спиной и спросит именно то, что и спросил.

— Я тебя разбудила?

— Нет, я хотел обнять тебя, но получилось обнять только твою подушку.

Мне смешно и жутко приятно. Макс садится на соседнее кресло и хитро улыбаясь похлопывает себя по колену, подзывая меня.

— Здесь немного прохладно. Не знаю как тебе, но мне точно нужно обо что-то греться.

— Хочешь использовать меня в качестве грелки?

— Предлагаю использовать в этом качестве себя.

Я смеюсь и переползаю на колени к Максу. Он крепко прижимает меня к себе и притягивает для поцелуя.

— Тебе очень идет моя одежда. Не хочешь ходить так всегда?

— Думаю меня могут понять неправильно.

Мы тихо смеемся. Макс гладит мои бедра и покрывает мягкими осторожными поцелуями мое приоткрытое плечо. Я смотрю на горизонт, где гладь воды сливается с темным ночным небом.

Заметив мой взгляд, Макс показывает указательным пальцем на небо.

— Видишь там три звезды, образующие треугольник?

— Да.

— Смотри на нижнюю звезду слева.

— Смотрю.

— Эта звезда называется Денеб. Это хвост лебедя, созвездия Лебедь. Смотри.

Макс берет мою руку и взяв его в свою, обхватывает пальцы, оставляя только указательный и проводит невидимую линию.

— Это голова.

Он снова рисует по небу моим пальцем.

— Здесь крылья, видишь?

— О боже, да!

— Говорят, это созвездие — сам Зевс, летящий на Землю в образе лебедя для одного из своих знаменитых любовных похождений.

Я приподнимаю бровь и заглядываю Максу в глаза.

— Интересный выбор истории.

Он заливисто смеется.

— На самом деле эта история — все, что я знаю о звездах. Просто захотелось тебя впечатлить.

Внезапно внутри меня что-то щелкает. Я вспоминаю то, что мне сказала Марта.

— Он будет гулять с тобой по красивым местам, потом покажет звезды, покатает на яхте. Возможно, он даже приведет тебя в свою квартиру…

Я неосознанно укладываю все, что мы с Максом делали последние дни, в эту аморальную формулу, которую рассказала Марта.

Макс сразу замечает, что выражение моего лица изменилось.

— Что-то не так?

— Я…

Я резко вскакиваю на ноги. Мое сердце бьется даже сильнее, чем тогда, когда мы впервые поцеловались.

Макс вскакивает на ноги вместе со мной.

— Тебе плохо?

— Извини. Мне нужно идти!

Я убегаю из номера Макса так быстро, как это возможно, босиком и в одной рубашке. Благо наши номера рядом.

Я сразу бегу в ванную, надеясь таким образом спрятаться от Макса, который может легко перебраться ко мне через балкон. Я снимаю его рубашку, залезаю в душ и, включив воду, сажусь на пол.

Дурацкая привычка еще со школьных времен. Почему-то мне всегда казалось, что успокоиться и меньше плакать получается лучше, когда ты голый и на тебя течет вода.

Если то, что Марта сказала, правда, то…

Я не хочу об этом думать. Как только я представляю это, меня тошнит от самой себя. От того, что я повелась на эти на его глаза, смех и теперь еще и член!

Какая же я буду дура при таком раскладе!

Сквозь шум воды прорывается стук в дверь ванной.

Ну, конечно, он не может просто оставить меня в покое.

— Полли! Открой, пожалуйста. Что случилось?

Я выключаю воду, встаю, обматываюсь полотенцем и отвечаю:

— Я хочу побыть одна. Уйди, пожалуйста!

— Не могу. Давай поговорим!

Мне сейчас совсем не хочется говорить.

Я тяжело вздыхаю.

С одной стороны, я понимаю, нужно держаться и не позволять манипулировать собой. А с другой…

Я уже достаточно сильно вляпалась, чтобы хотеть быть с ним, говорить с ним и просто знать, что он рядом.

Я подхожу к двери, но не открываю, а просто кладу на нее руки и упираюсь лбом.

— Полли. Пожалуйста, открой. Я не понимаю, что происходит.

— Я не могу открыть.

— Почему?

— Я… Не знаю.

— Я правда ничего не понимаю. Ведь все было хорошо!

Он действительно кажется растерянным.

Возможно, я и правда накрутила себя. Он ни на секунду не дал сомневаться в себе. Это только из-за Марты. Она с самого начала сказала, что не оставит меня в покое, пока я не исчезну. Она зародила в моей голове эти сомнения, а я захватила наживку и делаю хуже, в первую очередь себе самой.

— Полли.

Макс повторяет мое имя снова и снова. У него так хорошо получается. Никто никогда не произносил мое имя так, как делает он.

— Полли…

Я закрываю глаза и медленно открываю дверь. Макс смотрит на меня такими печальными глазами, что на секунду мне становится стыдно.

Я повела себя как ребенок…

— Извини.

Он берет меня за руку и мягко притягивает к себе.

— Я что-то сделал не так?

— Нет, просто…

Я вздыхаю, опустив плечи, говорю:

— Марта сказала, что…

Я не знаю, какие подобрать слова, чтобы это не звучало по-детски. Во всех сценариях, прокручиваемых мною, я выгляжу глупо. Или я глупа, что поверила. Или глупа, что не поверила.

Но мне нужно что-то сказать.

— Она сказала, что все так и будет.

— Как? Когда и что она тебе сказала?

Я мотаю головой и отхожу.

— Не важно. Я просто накрутила себя. Прости. Наверное, мне правда нужно побыть одной.

Макс долго смотрит на меня.

Не могу понять, он в шоке от того, что понял, какая я замороченная. Или он переживает за меня. Что он чувствует? Почему молчит? Почему молчу я?

Он чуть улыбается и, вздохнув, снова подходит ко мне.

— Тебе нужно отключить эту штуку.

Он мягко дотрагивается до моего лба.

— Есть способ это сделать?

Я не могу не засмеяться.

— Боюсь, что отключив ее, отключатся и другие мои “штуки”.

— Нет, этого нам не нужно.

Он обнимает меня и, аккуратно обхватив мой подбородок, нежно касается губами моих губ.

— Значит мне придется отвлекать тебя от нехороших мыслей.

Он скользит пальцами по моим рукам и, остановившись на плечах, бросает хитрый взгляд на полотенце, обмотанное вокруг моего тела.

— Думаю, это нам не понадобится, как считаешь?

Мое глупое лицо снова глупо улыбается.

— Ты прав. Но тогда тебе нужно избавиться от этого.

Я провожу пальцами по резинке его боксеров.

— Легко.

На следующий день после завтрака мы с Максом расходимся каждый по своим делам. Я — на лекцию Шарли, а Макс на какую-то деловую встречу.

После лекции мы с Шарли работаем до обеда, после чего она просит прерваться.

И вот в середине дня я остаюсь наедине с собой и понимаю, что совсем забыла какого это.

Я совсем забыла и Лилли, Пегги и даже о Гудроне.

Интересно, как он там.

Я спускаюсь к пляжу и, найдя удобное место в тени, звоню сестре. Она довольно быстро отвечает

— Звонишь проконтролировать как я забочусь о твоем коте и кактусе?

— И тебе привет!

— С твоими сублимированными детьми все в порядке. Можешь сосредоточиться на том, чем ты там занимаешься. Кстати, когда ты возвращаешься?

— Через три дня. И Гудрон и мои кактусы — это просто Гудрон и мои кактусы, а не сублимированные дети. Я вообще не уверена, что так говорят.

— Не умничай! Лучше расскажи, что там с нашим мистером директором заучкой?

— Почему заучкой?

— Ну, у него же не нефтяная империя, а издательство.

— И ты, и Лилли — ужасные друзья!

— Я твоя сестра, а семью, как известно, не выбирают. Что касается Лилли — ты выбрала ее сама. Кстати, мы недавно пересеклись.

— Знаю. Она сказала.

— А, отлично! Так что там с мистером как там его? Он научил тебя выговаривать свою фамилию?

— Интересно, как это должно выглядеть?

— Легко. Ты голая под ним и кричишь “ да, мистер Румпельштльицхен, да, да!”

— Ужас! Ты ужасна!

Пегги громко смеется.

— А, если серьезно? Как там у вас?

— У нас?

— Да ладно тебе! Я по голосу слышу, что у тебя был секс.

— Как это отражается на голосе?

— После секса ты начинаешь немного басить.

— Басить, значит?

— Ну да. Так что колись, вы нарушили один из смертных грехов?

— Пегги, я знаю тебя всю жизнь, но никак не привыкну к тому, как ты говоришь!

— Я все еще жду ответ. Что-то было?

Я молчу пару секунд. Но потом быстро отвечаю

— Да.

— Я знала! Я так и сказала Лилли — наша девочка, наконец-то, займется сексом. А то я начала переживать, что твой цветочек запылится.

— Ладно. Я только что поняла, что звонила только, чтобы узнать про Гудрона и фикусы. Если все в порядке, то я кладу трубку.

— Нет-нет! Я хочу подробностей!

— Пока!

Я сбрасываю Пегги и с блаженной улыбкой перевожу взгляд на прозрачную голубую гладь Мексиканского залива.

Здесь очень красиво. Хотя, говорят, в этих водах орудуют акулы-убицы. Надо пересмотреть “Челюсти”.

Я обдумываю всякую ерунду. Об акулах, убивающих людей. Потом о маньяках, убивающих людей. И о кокосах, убивающих людей. На всякий случай я поднимаю голову и проверяю нет ли там одного из этих опасных кокосов.

Все чисто!

Чуть позже я снова встречаюсь с Шарли. Наша с ней работа — сплошное удовольствие. Я даже не говорю о том, как мне нравится копаться в ее тексте. Сама она, как личность, как женщина покоряет меня даже больше, чем было до этого.

Мы сидим в небольшом ресторанчике и попиваем сладкую и коварную Палому. Текила почти не чувствуется, поэтому достаточно быстро мы нехило пьянеем, становясь ближе и роднее.

Алкоголь — лучший социальный клей. Хотя завтра я буду, мягко говоря, не в форме.

Шарли делится всем, что знает о нашем деле. А я наслаждаюсь в первый раз в жизни выпавшей мне возможностью учиться у кумира и проводить время с одним из самых привлекательным мужчиной, которого я когда-либо знала.

И все это одновременно!

Еще целых два дня моя жизнь кажется идеальной. Днем мы с Шарли работаем над ее книгой то под пальмами, то на уютных летних верандах маленьких ресторанчиков и в других местах, где даже работа становится отдыхом. А вечерами мы с Максом много гуляем, много целуемся и много, очень много, очень-очень много занимаемся сексом.

В последний день здесь Шарли говорит, что у нее есть дела, так что я могу просто отдохнуть, а продолжим мы уже, когда вернемся домой. Узнав об этом, Макс оживляется. Мы еще лежим в постели, когда он, чуть приподнявшись на локте и посмотрев на меня хитрым взглядом, говорит:

— Значит сегодня я устрою тебе настоящее курортное приключение.

— Звучит немного самонадеянно.

Он приближается к моему лицу и, чмокнув кончик моего носа, говорит:

— Обещаю, тебе понравится.

Он резко встает с постели и начинает одеваться.

— Встретимся на улице через час.

Я не могу скрыть своего удивления.

— Серьезно! Мы же только проснулись.

— Чем раньше начнем, тем больше у нас будет времени.

После ухода Макса я принимаю душ и переодеваюсь.

Мы встречаемся в лобби и, не задавая никаких вопросов, я иду за Максом в неизвестном мне направлении.

Довольно скоро мы оказываемся у пристани, и то чувство, которое я уже испытала несколько дней назад возвращается.

Макс ведет меня к большой пришвартованной яхте и довольно улыбаясь смотрит на меня. Наверное, мое лицо выражает слишком много эмоций, поэтому он считывает удивление.

— Знаю, это банально. Но не выйти в этом месте на яхте — непростительная оплошность. Пойдем!

Макс берет меня за руку и ведет на яхту. Я молча иду за ним.

Я не знаю, что и думать. Но он делает все точь-в-точь как говорила Марта.

Когда мы поднимаемся на палубу, нас приветствует капитан.

— Полли, познакомься с Филиппом. На сегодня — он наш капитан.

Филипп улыбается мне и на автомате я делаю то же самое и протягиваю ему руку.

— Мне очень приятно, Филипп.

Он отдает мне честь и уходит:

— Ну что, готова увидеть всю красоты Мексиканского залива.

Макс такой воодушевленный. От этого я чувствуя себя еще хуже. Неужели ему настолько важно пополнить список своих побед, что он так легко водит меня за нос.

— Полли, что думаешь?

Я просто киваю.

То, что происходит внутри меня, наверное, просто невозможно описать.

Через полчаса мы с Максом сидим на палубе и наслаждаемся умиротворяющим пейзажем. Точнее, Макс наслаждается. Я ни на минуту не прекращала думать, что все то, что я приняла за искреннюю привязанность оказалось ложью. Отточенным за долгие годы профессионального донжуанства сценария.

— Полли.

Он мягко проводит пальцами по моему плечу и целует его.

— Все хорошо? Ты какая-то молчаливая.

Я вздыхаю. Выяснять отношения на яхте посреди залива — так себе идея.

В попытке улыбнуться. я только сжимаю губы.

— Все в порядке. Просто немного укачивает.

— О, я и не подумал. Вот…

Он наливает стакан минеральной воды и протягивает мне.

— Выпей. Это должно помочь.

Я беру стакан и заставляю себя сделать глоток.

— Спасибо.

После обеда мы, наконец, возвращаемся на берег.

Эти несколько часов были для меня настоящей пыткой.

В тяжелом молчании мы возвращаемся в отель и поднимаемся на наш этаж. Когда вместо того, чтобы пойти в номер Макса я иду к своему, он удивленно говорит:

— Тебе там что-то нужно?

— В смысле?

Я говорю холодно и безразлично. За последние часы я исчерпала свои далеко не выдающиеся актерские таланты.

— Я думал, мы пойдем ко мне.

Конечно, ты думал. В последний раз трахнемся, чтобы ты сделал еще одну засечку над своей кроватью.

— Нет, я пойду к себе.

Пару секунд я смотрю в пол. Затем задумчиво прикусываю губу.

— Увидимся позже.

Я не жду ответа или какого-то комментария от Макса, а быстро вхожу в свой номер и закрываю дверь.

От эмоциональной усталости я падаю на кровать.

Как я могла поверить, что это все реальность! Надо было прислушиваться к себе. Я с самого начала знала, что мы не пара. Я сама позволила себя обмануть. А теперь мне так больно, что кажется, я никогда не смогу улыбаться. И я больше ни дня не хочу растрачивать себя на этого человека. Марта была права, когда сказала, что немногие доходят до четвертого пункта. И я не из них.

После недолгих размышлений я решаю, что мне лучше как можно скорее вернуться домой. Я собираю чемодан и решаю найти Шарли, чтобы предупредить о своем отъезде. Как только я выхожу из номера, меня встречает Макс.

— Привет.

Я поднимаю взгляд и, как бы это не было сложно, заглядываю в глаза.

Они все еще безумно красивы, и от этого еще тяжелее.

— Ты можешь объяснить, что случилось? Снова.

— Нет. Ничего не случилось.

— Но я ничего не понимаю! Мы отлично проводили здесь время. Нам не нужно было ни от кого прятаться. Нам было весело, так?

Я ничего не отвечаю. Просто не знаю, что ответить.

Ему было весело. Это худшая формулировка для описания отношений.

— Прости, мне нужно найти Шарли. Поговорим позже.

Я обхожу Макса и иду к Шарли.

Она встречает меня с улыбкой, но заметив мою скорбную физиономию, обеспокоенно спрашивает:

— Что-то произошло?

Я вздыхаю, но решаю не отвечать на этот вопрос.

— Я сейчас выселяюсь из отеля и поеду в аэропорт.

— Почему?

— Просто мне пора возвращаться к обычной жизни.

Шарли кивает с каким-то пониманием и сочувствием, а затем многозначительно говорит:

— Мужчины!..

Я печально усмехаюсь. Она понимает меня лучше, чем я сама. И это всего за неделю нашего знакомства. Невероятно.

Я поднимаю на Шарли взгляд

— Знаете, только ради знакомства с вами я должна была встретиться с мистером Гентшенфельдом.

Теперь я усмехаюсь еще печальнее.

— Надо же! В первый раз у меня получилось выговорить эту дурацкую фамилию!

Шарли широко расставляет руки.

— Иди сюда, я тебя как следует обниму.

Я с радостью обнимаю ее. Это придает мне немного сил, чтобы вынести все то, к чему я не была готова.

Я сдаю свой билет и покупаю другой на ближайший рейс. В этот раз я лечу эконом классом, а сам перелет занимает в два раза дольше времени, но мне все равно.

Главное как можно скорее улететь подальше от Максимилиана Гентшенфельда и сделать все возможное, чтобы больше никогда не видеть его лживое лицо.

Как только я приземляюсь на мой телефон начинают один за другим приходить сообщения. Несколько из них от Макса, но я даже не открываю их, чтобы лишний раз не теребить еще слишком свежую рану. Я открываю только одно сообщение, от Шарли. В нем она дает мне понять, что будет работать со мной без привязки к нашему издательству. Это придает мне силы сделать еще один шаг, чтобы избавить себя от контактов с Максом.

Прямо в аэропорту я нахожу лист бумаги, ручку и на столике быстро пишу заявление на увольнение. По пути к дому, я закидываю его в издательство, и уезжаю.