Пожарский-2

13. ИЗМЕНЕНИЯ

ДЕНЬ ТЯЖЁЛЫЙ

В понедельник я отправился на учёбу, важный, как Крёз — на белом «Призраке», с шофёром. Как ни смешно, довёз он меня и пешком назад в особняк отправился — водитель у нас пока один — кто грузовиком рулить будет? А сегодня срочно нужно какие-то медицинские штуки возить, да и на прочие хозяйственные дела у всех домашних служб сразу нашлись заказы. А я в обед планировал всё-таки сесть за руль да под присмотром Ильи начать осваивать технику.

Академия бурлила. История с Салтыковой (напрочь запертой дома отцом) и Трубецким (который всё-таки вынужденно заслал сваху и получил согласие) затмилась очередной новостью: в воскресенье состоялась большая царская охота, на которую были приглашены представители всяких посольств (включая двух наших оловянных, между прочим). И конь царя Фёдора сломал ногу!

Самое интересное, что самого царя Фёдора на охоте не было. Внезапно занемог перед самым выездом. А конь был! И «из большого уважения» почти принудительно был предложен франкскому послу. От полученной конём травмы посол вылетел вперёд с седла и сломал себе шею. На месте работали маги-сыщики, и (кажется) обнаружены следы применения зелий и артефактов.

Об этом говорили много и увлечённо.

А вот о второй новости — мало, и услыхал я её случайно, опять когда в столовой в очереди стоял.

— … и представь себе, дорогая: конь царевича испугался и шарахнулся в сторону, и царевич попал под шальной выброс ледяного копья!

— Да ты что⁈ А щиты⁈

— Щиты удержали, спасибо придворным магам! Но царевича из седла выбило. Говорят, от удара об землю он аж сознание потерял! Но повариха альбионская сразу подбежала, дала ему водички попить — царевич и опомнился.

— Домой увезли?

— Нет, что ты! Снова сел на лошадь, как ни в чём не бывало! Говорят, отличился, матёрого кабана завалил.

Как-то мне всё это не нравилось. И конь царский, и кольцо, которое Фёдору предназначалось, а царевичу (Дмитрию, кстати, тёзке моему) ушло. Копьё ещё это ледяное. Откуда бы ему взяться рядом с кухней? И тут же — повариха, да со стаканом чудной воды, от которой человек с вышибленным духом тут же подскакивает.

Да на месте государевой разыскной бригады я бы поинтересовался: не видел ли кто в кустах рядом с тем местом крупного серого волка? И где в это время находился известный нам Эдвард Хангерфорд? Не может же быть, чтобы на заезжего альва не составили досье с указанием рода магической мутации. Или может? Последняя мысль была особенно неприятной.

— Дима, можно я с тобой пристроюсь? — Момоко остановилась рядом, скромно сложив впереди ручки, от чего её груди выразительно подались вперёд. Ух ты, новый уровень… как бы это назвать?.. взаимодействия? Кхм.

— Конечно! — радушно улыбнулся я. Всё бы ничего, но стоять теперь не очень удобно. — Становись вот так, впереди, — я наклонился и добавил еле слышно: — К тому же таким образом для меня открывается очень приятный вид.

Момоко захихикала и слегка порозовела.

— Конфеты понравились?

— Да, спасибо!

— А сестре?

Она посмотрела на меня через плечо:

— Тоже, — Момоко понизила голос: — Но если она интересует тебя, так же, как я, хочу предупредить: она… м-м-м…

— Я знаю. Королева воздержания, — я усмехнулся. — Как думаешь, если она будет сидеть в соседней с нами комнате, всё слышать и воздерживаться — это поможет подняться её уровню? Проходи, мы задерживаем очередь.

Момоко, словно замороженная, начала ставить на поднос тарелочки.

— Я заплачу за двоих, — предупредил я кассиршу, — посчитайте вместе.

Мы прошли за свободный столик, ниппонка устроила свой поднос и посмотрела на меня почти с опасением:

— А ты коварен!

— Нисколько. Это чисто академический интерес. Я читал о таких парах близнецов, но нигде не встречал указаний: как изменяются показатели мага, который вынужден держать аскезу. Ведь воздержание в идеальных условиях (тишина спокойствие, сосредоточенность) и воздержание по соседству с совокупляющейся парой — это совершенно разные исходные ситуации. Они должны давать разный результат. Мне интересно: какой? Может быть, твоей сестре надо сидеть в хижине на вершине горы, и она станет архимагом за год?

— Или, — в глазах Момоко заплясали ехидные искры, — стать хозяйкой борделя?

— Мы обязаны это выяснить, — с серьёзной миной кивнул я, и Момоко заливисто засмеялась.

— Я не могу, когда шутишь, ты такой прикольный! Слушай, а как ты вчера спасся от чудовища?

— Да он и не чудовище в полном смысле слова. Просто один из местных магов-зооморфов, к форме привык, почти превратился в дракона. Ну, выпил немного лишнего и полез буянить. Я с ним поговорил, успокоил.

— Эти головы такие страшные, кошмар!

— Теперь у него одна.

— Как⁈

— Я решил, что одной разумной достаточно, остальные — глупая и агрессивная — лишние. И отрезал.

Момоко смотрела на меня округлившимися глазами.

— Вот это у тебя радикальные методы…

— Не мы такие, жисть такая, — ответил я присловьем одного из Рюриковых тысячников. — Ешь. Я сегодня договорился с Ильёй, пойду машину осваивать — хочешь посмотреть?

— У тебя новая машина? Конечно, хочу!

Когда мы пришли, Илюха во дворе как раз излагал Ваньке Демигнисову концепцию трёх коней — чёрного, белого и красного. Вокруг, как всегда, толклась развесёлая толпа.

Как у молодёжи всё легко-беззаботно! Вот тут вроде бы царя покушались убить и вообще что-то непонятное вокруг царского трона крутится — а вот Димка Пожарский машину новую купил, денёк солнечный, девчонки в коротких юбках — и хоть трава не расти! Потрепаться бы да позубоскалить.

Меня новости тревожили, особенно про Дмитрия. Стоит ли идти к кому-нибудь и излагать свои сомнения — вот это вопрос был на сто рублей. Не выйду ли я как раз на тех, кто это всё и мутит? И посмотрят на Диму Пожарского этак сверху вниз изумлённо, да и посадят в палаты каменные с решётками на окнах, чтоб лишним не интересовался.

Поэтому задвинул я терзания в дальний угол да сосредоточился на машине.

Илюха объяснял с большим знанием дела и любовью к процессу. На самом деле ничего сверхсложного в вождении не обнаружилось, а после летающих драккаров так ещё и проще — там ещё и перемещения вверх-вниз надо учитывать, ориентироваться в объёме, а здесь — ползи по земле да поворачивай, плоскость же.

Так что главное — в порядке включения-запуска всех этих рычажков и кнопочек разобраться, а прочее всё знакомое. Привычное даже. Я пару раз сам завёл и заглушил машину, выехал с парковки и прокатился вдоль Академической туда-обратно. Илья, бдительно контролирующий процесс пробной поездки, спросил:

— Дим, а ты точно раньше водить не учился?

Я важно ухмыльнулся:

— Я просто очень талантливый. А ещё умный и красивый.

Момоко, сидящая на заднем сиденье, хихикнула.

— Я считаю, — в вопросах автомобилевождения Илья был предельно серьёзен, — тебе просто надо потренироваться, и никакой шофёр тебе нафиг не нужен. У нас при представительстве «МАЗа» большая автотренировочная база — и лабиринт, и разной сложности дорожные петли, и гоночная трасса. Хочешь, завтра заедем после учёбы, погоняем?

От шофёра мне хотелось избавиться как можно скорее, и я сразу согласился:

— Забились!

Больше в этот день ничего особенного не происходило, кроме того, что после уроков мы большой и шумной компанией завалились в «Три медведя» отмечать приобретение белого «Призрака». Мы с Кузей часок посидели, заплатили за всех и свалили — нас в особняке ожидало дело поинтереснее. Пара гранитных львов!

Да, вчера мы с приобретёнными статуями разобраться не успели — я ж сразу помчал свидание организовывать. Ночью, когда с Байкала вернулись, уж не до того было. А вот сегодня — в самый раз.

Заклинание подчинения, распознавания врагов и классический охранный алгоритм я ещё перед обедом составил, а в перерыв между третьей и четвёртой парой сходил к Святогору и уменьшил мои «свитки» из тетрадных листов до размера булавочной головки, а заодно упрочил. Дальше — дело не мощности, а умения.

Львов привезли и выгрузили не по месту их постоянного расположения, а в глубине внутреннего двора. Выпроводив всех, я временно — очень точечно повысил проницаемость камня в районе львиных висков до состояния почти киселя и с помощью Кузи поместил управляющие свитки в головы обоим охранникам по очереди. Вернул камню прочность. Всё, через полчаса они полностью встроятся в структуру камня (грубо говоря, растворятся в нём) — не выковырнешь.

Кузьма встряхнулся, преображаясь в чёрный поблёскивающий кинжал:

— Ну, что — начнём?

— Это что за театральщина?

— А что? По-моему, очень даже подходит к моменту.

Я прикрыл глаза, сосредоточился, взялся за рукоять. Энергия смерти плотным потоком устремилась внутрь энергетического контура каменного голема. Где-то на самом дне души я сомневался — получится ли? Но колебаться не имел права. Не терпят мёртвые энергии малодушества. Только дрогнешь — и вот уже не ты ими владеешь, а они тобой… Правильно, в общем-то, народ их боится.

Момент оживания вышел почти осязаемым. Статичный камень вдруг превратился в приостановленное движение, спящая в нём сила — в действующую. За первым големом пошёл второй.

— Хорошо, что их только двое, — сказал я Кузьме, когда мы закончили. — Провозились бы до ночи.

— Да и не осилил бы я больше сегодня, — согласился Кузьма. — Довольно энергозатратная штука.

— Ну что, пошли сразу их по месту и поставим?

— Через улицу погоним, что ли? — прикинул Кузьма. — Хоть и вечер, толпа соберётся почище, чем на представления цирка.

— Да так, через дом пройдём.

— В прихожей уже пол отшлифовали, искарябаем.

— Вот я как раз по прихожей укрепляющим заклинанием пройдусь, на этот объём у меня маны хватит — не искарябаем.

Спустя не более чем десять минут центральные управления служб безопасности сразу восьми уважаемых родов (включая государев) получили экстренное сообщение о том, что в час двадцать пополуночи двери особняка Пожарских распахнулись, и из них вышли два чрезвычайно крупных гранитных льва в сопровождении самого князя Дмитрия Михайловича. По указанию князя звери улеглись по обе стороны от парадного входа и приняли неподвижно-каменный вид.

В ОСОБНЯКЕ

Настроение у меня с утра было преотличное. Измеритель показал мне рост по четыре единицы на каналы и на общую ёкость манохранилища. И что ещё приятнее — уровень, после упрочения полов в прихожей упавший до жалкой единицы, за ночь дополз почти до сорока. Работают наручи! Да, мне пришлось в них спать, это было непривычно и не очень удобно, но оно того стоило.

За завтраком Фёдор доложился, что благодаря сверхурочной работе ремонтников-отделочников флигелёк преобразился в небольшую и аккуратную больничку.

— Кое-что из медицинских приборов заказали, ждём-с поступлений, но приём уже можно начинать. Объявления в газеты в сегодняшние номера уже заказаны.

— Вот и славно, — ободрил я. — Ты, Ирина, лечи бабёнок по своему разумению, а мы уж с Кузей по мере возможности заглядывать будем.

— А ты, ежели случай тяжёлый — не стесняйся, говори сразу, — добавил Кузьма.

И правильно. От этого всем польза будет. И страдалицам облегчение, и в магических уровнях рост, не говоря уже об излишках энергии, которые неизбежно сможет накапливать Кузьма.

— Одно мне не нравится, — Пахом, нахмурясь, отпил чаю из расписной чашки с розами, — не подумали мы, что люди-то приходящие прям во двор к нам переть будут. А ну как вместе с болезными злоумышленник какой пролезет?

Все переглянулись. Я прикинул, что флигель боком своим совсем близко к ограде стоит, а выхода у него два:

— А сделай-ка, Фёдор, вот что. Отгороди флигель, чтоб к забору небольшой дворик получился, а в заборе отдельную калиточку организуй. А Ирина пусть через вторую дверь домой ходит.

— Так придётся же охрану ставить?

— Покуда нас чужие патрули с улицы караулят, вряд ли кто рискнёт напасть, а скоро и своя охрана будет, об том не печалься. Теперь вот что. В мои покои сегодня не заглядывать и никого не впускать.

— А уборка как же? — обеспокоился Фёдор.

— Отменить, не зарасту уж мхом за один день.

Я решил, пока объём маны позволяет, перетащить на время Горуша, чтобы вечером по-быстрому сгонять с ним в поисках никому не нужных древних статуй. Если всё враз затевать — не хватит мне, маломощному, маны. Так что после завтрака мы с Кузей споро прошли к себе:

— Я не пойду, просто портал подержу. Ты стрелой пронесись, найди его — и сюда. Да бегом, я больше пяти минут не продержусь, — я открыл небольшой проход, и Кузя мелькнул в него натуральной стрелой.

Появились они быстро, я даже паниковать не успел начать — раскрыл Горушу вход по его габаритам, объяснил идею.

— Получается, мне день просто сидеть?

— Почему — просто? Дело себе придумай. Приёмник хоть обмозгуй.

— Да я его уж сочинил, даже делать начал — если б не сюда…

— Ну, тогда вот, — я достал из потайного шкафа коробку с камнями и грохнул перед ним на стол: — разбирай по сортам, по огранке. Громко, чур, не бормочи и никуда из комнаты не выходи — усвоил?

— Обижаешь, хозяин! Я уж с понятием!

— Давай только сфинксов брать не будем, — попросил Кузьма, пока мы ехали до Академии. — Характеры у них сплошь дурные, и в камне это всё равно проявится. А рты им не заткнёшь!

Мда, была у сфинксов дурацкая привычка со всеми подряд препираться, а големы с человекоподобными лицами всегда получались говорящими.

— Значит, пойдём в Узру. Помнишь там стадион? Я надеюсь, от него ещё что-нибудь осталось.

ЕЩЁ НОВОСТИ

Академия снова исходила очередными сплетнями. Все сразу забыли и про царя, и про посла, и обсуждали только, что Юрий Трубецкой совершенно внезапно бросил дом и оставленную на него сестру и куда-то сбежал (большинство склонялось, что в Польшу, поскольку более ни о какой стране Юрий обычно разговоров не вёл).

— Надо ж так не хотеть жениться! — возмущались девчонки. — Не такая уж Настя и страшная.

У меня было своё мнение на этот счёт. Не считая того, что Салтыкова (уж будем объективны) была вовсе не страшная, побежал Трубецкой не от неё. Скорее всего, испугался, что альвы предъявлять ему начнут за сломанный Экскалибур, вот и слинял. Гнев хозяйский шавке страшен, всегда так было и будет.

Целый день я плодотворно занимался выписыванием свитков подчинения — если всё хорошо срастётся, к ночи у меня появится целый отряд охранников. Или в отношении животных следует говорить «стая»? Кстати, почему бы не использовать статуи воинов, если попадутся целые? Ну, а вдруг? В саду поставить — типа украшения или на тот же вход. Да даже внутри той больнички! Пока нападений нет — просто античное искусство, художник, что дом оформлял, говорил, что нынче модно…

В плодотворной деятельности прошёл весь день, а после учёбы мы с Илюхой поехали на автотренировочную базу.