Поход за радугой

25

– Кто такие? По какому делу?

Всё в этой жизни повторяется, подумала я философски. И до чего же порой это повторение надоедает!

– Стилет, магистр некромантии первой ступени. Игла, магистр некромантии второй ступени. Клин, вольный охотник и ученик мага. Тайна, подопечная Иглы.

– А гарпон тоже ваш? Ручной?

– Да, я рручной и очень смиррный, когда меня не тррогают. Клянусь скоррлупой своего яйца и всем своим оперрением!

– Его зовут Лурраст. Можете записать как ручное животное Клина.

– Угу. А что это за гроб у вас в повозке?

Всё повторяется. Ну, почти всё.

"Только на это самое "почти" и уповаю…"

– В этом гробу… э… скажите, вы уже обедали?

– Да. Полчаса как на посту. А что?

– Тогда я бы не советовал вам глядеть на содержимое, – с хорошо разыгранной неловкостью сообщил Стилет. – А нюхать тем более.

– Ясно, – судя по взглядам стражников, Стилета перевели из разряда некромантов прямиком в махровые некрофилы. – Раз всё так плохо, вам запрещается открывать ваш гроб в черте города. Во избежание. Понимаете?

"Вам нельзя открывать ваш гроб… потрясающе!"

Но некромант был невозмутим.

– Вполне.

– Вот и хорошо. Держите.

– Что это?

– Знаки убежища, – ответила я вместо начальника караула. – Все помнят, что я говорила о правилах для прибывающих в Шинтордан? Так вот, верхнюю часть знаков вместе со шнурками выдают гостям, а нижнюю отламывают и хранят на посту у ворот. Через час после рассвета четвёртого дня с момента въезда нижнюю часть бросают в чан с едким зельем, после чего верхняя часть белеет и начинает гудеть. К тому времени гостю лучше покинуть Шинтордан, потому что стража имеет приказ убивать нарушителей закона об убежище на месте, где бы они ни обнаружились. Подделка знаков и постоянных видов на жительство карается здесь много строже, чем чеканка фальшивой монеты. Тот, кто видел публичную казнь занимавшихся этим ремеслом идиотов, сможет заглянуть в… этот гроб и лишь слегка поморщиться.

– Приятно видеть осведомлённого человека, – сказал начальник. – Бывали у нас?

– Доводилось, – сказала я, потирая мочку уха; на моём пальце при этом тускло блеснуло медное колечко действительного члена Содружества Посоха и Пыли.

– Вижу, вижу. Что ж, тогда платите по три серебрушки с носа и проезжайте.

– А мне тоже пррикажете платить? Или прропустите задарром, без выдачи знака?

– Раз такая… такой говорливый – бери знак. Только сперва заплати!

– Пррошу: рровно, как в аптеке! – гарпон пролевитировал монеты прямо в ладонь стража.

– Ишь ты. Занятная у вас тварь.

– Да уж куда занятнее вас, мой доррогой!

Стражники караула дружно грохнули. Тот из них, кто стал объектом немудрёной шутки, смеялся вместе со всеми. Под жизнерадостный хохот мы проехали в громадные ворота.

Если Белая Крепость и не дотягивает до одного из Десятки Великих городов по числу обитателей, то совсем немного. А на севере у Шинтордана конкурентов по части населённости вообще нет. Формально столица Союза Стражей Сумерек расположена в Воющей цитадели, резиденции Тарлимута, но если судить без формальностей, то живое сердце Союза бьётся именно здесь.

Правда, жизнь – она бывает ох какая разная…

– Эгей! Ребятки… и красотки. Не подскажете ли, как бравым мужчинам вроде нас раздобыть денежку на поесть и погулять?

Стилет обвёл взглядом пятёрку скалящихся "бравых мужчин", вставших поперёк дороги, бросил взгляд назад, где околачивалось ещё трое, и поинтересовался у Иглы:

– Скажи мне, как старожил: что признаёт возможным закон Шинтордана в таких случаях?

– Ну, не знаю. В моё время бандиты были вроде поумнее…

– Ты это на что намекаешь, красотка?

– На то, что раньше даже самые дурные шайки, вроде команды Вяленого Рыла или ребят Жучилы, не считали зазорным брать с собой на дело мага. Хотя бы плохонького.

– Ха! Откуда ты знаешь, что с нами нет мага?

– Да оттуда, прридуррок, что вы пррикопались к стрранствующим некрромантам!

– Сдать бы вас в управу Южного сектора, – задумчиво протянула Игла, пока гоп-компания медленно осознавала тот печальный факт, что их ноги отчего-то отказываются отрываться от мостовой, точно пустили в неё корни. И второй, ещё более печальный факт: рты отказываются открываться, чтобы исторгнуть панические вопли о помощи. – Но боюсь, что за дешёвок вроде вас вряд ли заплатят хотя бы серебром. Только время потратим…

– Зато они долго не помешают другим честным гражданам, – заметил Клин.

– Что ж, это аргумент. Стилет, Тайна! Займите пока места в "Лиловой мантии", а мы с Клином и Луррастом отконвоируем этот мусор по назначению.

Об эпизоде с "бравыми мужчинами" не стоило бы рассказывать, если бы он не привёл к далеко идущим последствиям. Я-то всего-навсего планировала совершить доброе дело и попутно навести справки. Если и найдутся в мире сплетников люди более осведомлённые, чем скучающие старухи, цирюльники, придворные дамы и содержатели харчевен, то это, вне всяких сомнений, профессиональные шлюхи и муниципальные служащие (особенно начальство городской стражи).

Но, видимо, тот неведомый гений, который изрёк: "Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным", – отлично изучил предмет, о котором высказался.

В итоге всё так и вышло.

В управе Южного сектора нас встретили не шибко ласково. Так оно всегда бывает: сначала стражники тебя не слушают, потом слушают, но не понимают, потом понимают, но неправильно, и так продолжается до тех пор, пока не объявится кто-нибудь из вменяемого начальства. Хотя вменяемое начальство в городской страже – подвид редкостный, можно сказать, вымирающий. Но всё-таки даже городская стража порой нуждается в людях, способных не только пить пиво, брать взятки да дрючить подчинённых, но также (подумать страшно!) решать проблемы.

Не то чтобы умеющие решать проблемы не пили пива, не брали взяток и не дрючили подчинённых, но… проклятье! Похоже, одно лишь воспоминание о тёплом дружеском общении с обитателями крыла правопорядка управы Южного сектора Шинтордана отупляет не хуже, чем крепкий удар палкой по затылку. Достаточно вспомнить словесный частокол, который я только что нагородила, и можно смело ставить окончательный диагноз.

В общем, вменяемым начальником, к моему безмерному изумлению, оказался Гамбит. Мой старый знакомый, которого я бы даже в самом гротескном кошмаре не смогла представить лейтенантом городской стражи.

Ну да. В кошмаре не смогла бы, точно. А в жизни – пришлось.

Когда восьмёрка "бравых мужчин" отправилась по назначению, то есть в следственные камеры, толпа насторожённо зыркающих стражников рассосалась, а мы с Клином зашли в персональный кабинет Гамбита (персональный кабинет! у Гамбита-то! с ума сойти…), хозяин первым делом набулькал в три стакана чего-то слабоалкогольного, подмигнул моему ученику и выдал:

– Не робей, парень. Игла, она баба хорошая, надёжная. И спину прикроет, и фронт не сдаст, и раненого не бросит. Бывал я с ней в одном деле, знаю. Только вот при этом она ещё бледненькая, чёрненькая и страшненькая! Не мой тип, так что хватай, пока уценка!

– Гамбит!

– Ах да. Ты ведь уже выросла, так что я не совсем прав. Теперь ты совсем бледная, очень чёрная и очень страшная!

– А ты, Гамбит, просто вочеловеченная язва прямой кишки. Поверишь ли, Клин: именно этот тип был первым, кто добровольно предложил мне свой шихем! Хуже того: я согласилась!

– Ещё скажи, что ты об этом жалела.

– Не скажу. Хотя шихем, говоря по совести, был заварен так себе. Однако могу признаться честно: не менее семидесяти трёх раз у меня возникало жгучее желание отловить тебя, привязать мордой к дубу, спиной к белому свету, а потом пинать, пока у тебя копчик не отвалится!

– Копчик? Ха-ха! У меня? Три ха-ха! Нога пинка давать устанет!

– Ещё бы: по твоей-то во всех смыслах закалённой заднице!

Клин слушал этот жизнерадостный трёп и, похоже, медленно съезжал с ума. Такой он меня ещё не видел… впрочем, такой меня видели только и исключительно те, кто имел несчастье наблюдать мои с Гамбитом диалоги.

Почему несчастье? Да потому, что на счастье это явно не потянет…

– А что это вы оба налитое не пьёте? Халяву надо хватать за жабры сразу, пока не выветрилась! Или ждёте, когда вам выдадут другую награду?

– Ну…

– Берите эту, потому как с другой с некоторых пор имеются… сложности.

– Ну и прах с ней, – сказала я искренне, беря стакан. – За встречу, что ли?

– За неё, голубушку. И за извилистость судьбы. Будь ещё и она прямолинейной, я бы сдох.

– Врёшь! Заплесневел и высох, но не более того.

– Плесневеть и сохнуть мне хочется не больше, чем сдохнуть. Перспективе сдохнуть я бы, пожалуй, больше радовался. У меня была бы надежда на тебя, Игла! Ты ведь воскресила бы меня, если что, не правда ли?

– Правда-правда. А потом упокоила в особо извращённой форме – ме-е-едле-енно! – и снова воскресила… всякое истинное удовольствие должно быть долгим!

Гамбит снова ухмыльнулся. Вернее, чуть расширил вечную свою ухмылку, чтобы показать: мол, услышал и заценил. С виду был он шкет шкетом: тощий, мелкий, ростом даже пониже меня, одетый вечно в какое-нибудь раритетное драньё частично с чужого плеча и самых неожиданных расцветок. Только парные ножи-"крылышки" были неизменным элементом его экстерьера, да ещё "счастливая" серая шляпа с грустно поникшими полями. На моей памяти Гамбит не снимал её ни на улице, ни в помещении, и даже перед сном просто сдвигал её с затылка на лицо.

А ещё Гамбит был баснословно удачливым вором из тех, про которых все отлично знают, что он вор, но никогда ничего не могут доказать. А ещё он закончил с отличием факультет истории и права Большого Зи-Нанского университета. А ещё на его пальце красовалось кольцо члена Содружества Посоха и Пыли – только не медное, как у меня, а железное. А ещё про него рассказывали анекдоты даже те, кто никогда не видел в глаза ни одного из его немногочисленных друзей и почти бесчисленных знакомых.

И вот теперь Гамбит – лейтенант. Городской стражи. В Шинтордане.

Нет, мир точно сошёл с ума!

– Я знаю, дорогуша, – сказал этот фантастический персонаж, уменьшая свою ухмылку до минимума, – что мы с тобой можем пикироваться часами. И это доставит нам обоим море удовольствия. Но иногда надо быть и серьёзными. Что ты делаешь в моём городе?

Вот так. "Моём городе" – ни больше, ни меньше. Размах у него не детский…

– Пока ещё ничего. Прислушиваюсь, принюхиваюсь… улицы вот от паразитов чищу.

– Улицы. Ага. Значит, на данный момент ты свободна, как комар в полёте?

– Не совсем так, Гамбит, но вроде того. Это плохо?

– Это хорошо. Потому что я действительно бывал с тобой в деле и не думаю, что за эти годы ты стала плести заклятья хуже. А?

– Я тоже думаю, что сейчас я делаю это заметно лучше, чем в былые дни. Формально у меня уже вторая ступень, но это формально… впрочем, о своих достижениях умолчу, а то ты, не приведи боги, скорчишь скептическую рожу и обзовёшь меня врушей.

– Только не это! Мне пока что дорог мой копчик! А если серьёзно, я знаю, что ты терпеть не можешь хвастаться. На привалах о своих подвигах привирали почти все, и только Штамп да ты были клинически точны.

– Кстати, что там со Штампом? Да и с остальными?

– Ничего хорошего, – отрезал Гамбит. – Я сейчас на работе и не имею права надраться до того градуса, до какого хочется; к тому же воспоминания – дело долгое… почти как фехтование на шуточках. Так что вернусь к делу. Хочешь получить работу?

– Какую?

– Опасную. Смертельно опасную. За которую к тому же вряд ли заплатят, но за выполнение которой с лёгкостью могут облить грязью и насмерть убить репутацию, а то и сделать из шкуры рваное решето. Короче, особо пакостную работёнку по наведению порядка.

– И что я с этого буду иметь?

– Меня. В качестве должника. И ещё чувство морального удовлетворения. Эти два пункта гарантируются, остальное… с остальным нынче сложно.

– Тебя послушать, теперь вообще со всем либо сложно, либо плохо.

– Ну да. А когда было иначе?

На риторический вопрос я ответила всерьёз:

– Ты знаешь когда.

– Знаю. Но времена мутировали, чума на них и чёрная удача. Мне – и тебе, если согласишься, – только и остаётся, что позаботиться об этой мутации… чтобы не сделалась летальной.

– Суров, как в собственной могиле. Мне уже не по себе. Чего ты хочешь?

Гамбит посмотрел мне в глаза. Губы его привычно ухмылялись, но взгляд был тяжёл, как корни гор. Потом он глянул на Клина и снова вперил взгляд в меня.

– Прогуляться вместе со мной в несколько мест.

– Смелее, дорогуша, – оскалилась я. – Мой ученик с его напарником не помешают твоим планам. А вот помочь могут, и всерьёз. Кроме того, со мной в Шинтордан въехал некромант первой ступени, Стилет. Если тебе нужно сплести пару особо хитрых заклятий, он не станет лишним.

– Первая ступень? – уточнил Гамбит. – И он с тобой, а не ты с ним?

– Ну да. Я выдернула его из тюрьмы, не посовещавшись с тюремщиками, так что он мне кое-чем обязан.

Гамбит моргнул.

– Так. Ты "выдернула" из тюрьмы некроманта первой ступени. Ты. Из тюрьмы, которую он сам покинуть не мог. Похоже, знакомая мне Игла действительно достигла… многого. Отлично! Но раз ты в форме, твой Стилет нам не пригодится. Быстрота и точность будут важнее силы. Идём!

– Куда? – спросила я, не трогаясь с места.

– Дорогуша, – Гамбит чуть наклонил вперёд корпус, сжимая руки в кулаки. – Если ты не сообразила сама, то я намерен с твоей помощью похерить букву закона ради его духа. А если даже ты это сообразила, то ты могла не сообразить, что мой кабинет могут слушать. В том числе магически. И говорить в нём о серьёзных вещах…

– Вполне можно. Но только в моменты, когда я нахожусь рядом. Я не великий спец в плетении акустических иллюзий, поэтому выставила для защиты довольно простой модификат с масками наших голосов. Любители послушать, что мы обсуждаем, услышат только весёлый ржач, стремительно тупеющие хохмы… да ещё звук разливаемого по стаканам и льющегося в глотки вина.

– Не великий спец, говоришь?

– Если бы я была великим спецом, в мою защиту поверил бы даже опытный воздушник. А так этот гипотетический воздушник сможет вычислить, что его водят за нос… но настоящих реплик не услышит всё равно.

– С каких пор ты стала повелевать воздухом?

– При чём тут воздух? Просто звуки тоже можно убить, это я тебе как некромант говорю.

Гамбит воззрился на меня.

– Раньше ты так не говорила.

– Раньше, как ты сам заметил, я была чёрненькой и страшненькой. А теперь я очень черна и воистину страшна. Хочешь, докажу? Поверишь сразу, гарантирую.

– Ох, лучше не надо. Давай просто пойдём в гости к первому из… клиентов.

– И кто этот клиент?

– Мой коллега, конечно.

– Коррупция?

– Из-за обычной коррупции я бы лишний раз не почесался. Всё гораздо хуже.

– Насколько хуже?

– А насколько правдивы зомби?

– Гамбит! Ты что, предлагаешь превратить стражника в…

– Да! – неожиданно заорал он, смаргивая, и я с ужасом увидела на щеках Гамбита две мокрые дорожки. – Да, душой клянусь! Именно это я и предлагаю! Ты сделаешь это для меня или нет?

– Если тебе нужно всего лишь кого-то допросить, в убийстве нет нужды.

– Отлично.

Гамбит успокоился так же внезапно, как взорвался.

– Отлично, Игла. Допроси гниду мягкими методами. И послушай, что споёт. А потом, если тебе не захочется самой сделать из него зомби или что похуже, я куплю тебе любой магический артефакт, какой найдётся в магазинах вдоль Большой Ведовской. Даже если мне придётся занимать деньги у Толстяка Кирпичного под полсотни месячных. Только мне не придётся. Веришь?

– Веди.

Гнида по прозвищу Уголь имел чин сержанта и жил в приятном на вид доме неподалёку от управы Южного сектора. Но вид самого Угля не понравился Игле сразу.

– О, лейтенант! – хмыкнул он. – Как вы сюда попали? Впрочем, вы бывший вор, это всем известно. Или вы вернулись к прежнему ремеслу, только рассказать забыли?

– Игла, давай. Сам он ничего не скажет, не самоубийца.

Уголь бросил взгляд в сторону женщины, что пришла с трижды проклятым Гамбитом (даже прозвище-то у него не людское, вычурное до отвращения!). И этот взгляд был ошибкой. Ноги сержанта превратились в кисель, душа рухнула вниз… и всё продолжала падать… падать…

ПАДАТЬ!!!

Во всей Вселенной не осталось ничего, кроме чёрных глаз и багровых огней на их дне.

– Ты думал, что можно гадить и не платить? – зимним ветром загудел низкий голос, не похожий на женский и даже на человеческий. – Расплата пришла. Ты знаешь, куда боги помещают души мерзавцев после их кончины, не так ли? Знаешь. Все знают. Но там не так страшно, как может быть здесь, если я захочу. Теперь я сообщу тебе правило. Оно очень простое. НЕ ЛГАТЬ. Как только ты солжёшь, как только хотя бы подумаешь о том, чтобы солгать, к тебе придёт страх. Тебе кажется, что бояться больше, чем сейчас, невозможно? Солги, если сумеешь – и ты поймёшь, что страх не имеет границ. От него может остановиться твоё сердце, но я снова запущу его. Страх может пресечь тебе дыхание, но я заставлю тебя дышать. Ты не умрёшь, пока я не захочу этого, но и смерть тебя не освободит. Ах да, ещё одно. Права молчать отныне ты тоже лишён. Отвечать придётся. Ты понял? Я снимаю первую из печатей. Говори.

– Вы об этом пожалеете!

– Возможно и такое – если твоя совесть не слишком грязна. Скажи, что не совершал ничего противозаконного, и я тотчас отпущу тебя с извинениями. Ну?

Уголь открыл было рот… и заорал. Нет – завыл, до предела выпучив глаза!

Когда в его лёгких кончился воздух, он продолжал выть беззвучно. Лицо его посерело, но белки глаз стремительно краснели, покрываясь сеткой вздувшихся жил.

– Гамбит, твой выход. Задавай ему свои вопросы. Сейчас он начнёт говорить правду так быстро, как только сможет.

– Что ты с ним сделала?

– Ты же слышал. Напугала.

– Просто напугала?

– Да. Но довольно сильно.

– Напомни мне, чтобы я никогда не становился у тебя на пути, – буркнул Гамбит. У него от воя Угля, а пуще того от его перекошенной рожи внутренности превратились в камень. – А спятить от наведённого ужаса он может?

– Только хотеть спятить, – бесстрастно уточнила Игла. – Заклятье бережёт его рассудок от прямых травм. Правда, после допроса он может утратить способность лгать и умалчивать.

– Вот уж это меня волнует в последнюю очередь! Уголь, ты слышишь меня?

– Да.

– Ты будешь отвечать мне правдиво и исчерпывающе?

– Да!

– Ты участвуешь в затее с убийствами при помощи знаков убежища?

Уголь мелко затрясся и выдавил:

– Да…

– Что это ещё за затея?

– Игла, не вмешивайся! – но за вопросом уже следовал ответ:

– У тех, кого надо убрать, знаки убежища включают до срока и посылают стражников за их головами. Это всегда срабатывает.

– А кто определяет, кого "надо убрать"? – спросил Гамбит. – Кто вообще участвует в этом поганом промысле? Отвечай!

Уголь принялся сыпать званиями и прозвищами, но тут раздался стук в окно. Клин в два широких шага подошёл к окну и открыл его. В комнату не столько влетел, сколько вплыл Лурраст.

– Пррошу пррощения, Гамбит, но к этому дому стягиваются отрряды горродской стрражи. Повод – аррест серржанта за сговорр с Толстяком Киррпичным. Вот только четыррёх десятков для такой задачи многовато. А пять магов из отдела поддержки – и вовсе лишняя рроскошь.

– Гадство! – сказал Гамбит. – Не успели. Игла?

– Ты хочешь продолжить допрос или брать с собой Угля не обязательно?

– А ты не слишком самоуверенна?

– Мои пределы мне известны. Лучше ответь на вопрос.

– Нет.

– Смотри, я пока что не хочу превращать его в зомби. Готов разориться на артефакт?

– Это не игрушки, Игла!

– Это действительно не игрушки, – сказал внезапно Клин. – Мы играем против стражи, по крайней мере, её части. А страже известно, что ты прибыла в город не одна.

Игла мгновенно растеряла всю свою беззаботность.

– Стилет… ну, он-то не беззащитен. Но Тайна! Ты прав, Клин. Нам надо как можно скорее попасть в "Мантию".

– Но как мы вообще отсюда сбежим?

– На этот счёт, Гамбит, не беспокойся. Способов множество. Главное – выбрать лучший.