Поход за радугой

33

Вряд ли стоит долго и обстоятельно рассказывать, какова была дорога до Ущельной Стены. Первый день мы ехали по идущему на север ухоженному тракту, мощёному местным камнем, и заночевали в большом постоялом дворе. Около полудня второго дня пути мы следом за Шатуном свернули с тракта на одну из неприметных тропок и поехали на запад. Никаких постоялых дворов нам больше не встретилось, но вторую ночь мы провели всё-таки с относительным комфортом, под крышей, потому что уже после заката проводник довёл нас до посёлка Большие Борти. Ну а к вечеру третьего дня пути впереди показалась Ущельная Стена.

Вернее, то, что от неё осталось после штурма и почти трёхсот лет небрежения.

В общем, дорога как дорога. Запомнилась мне не столько она, сколько тренировки с оружием, которые я по-прежнему устраивала Клину каждый вечер. И в которых, начиная со второго дня, принимали участие питомцы Школы Нарш.

Вечером дня первого, полюбовавшись, как я отмахиваюсь одновременно от Клина и Рессара (причём и у меня, и у Клина глаза были завязаны), кто-то из них – по-моему, Козырь, но утверждать не возьмусь: не до того мне было, чтобы ещё и голоса различать, – заявил:

– Без магии такого мастерства не добиться.

– И что, – спросил Клин, – мешает тебе изучить магию?

За этот вопрос, а вернее, за то, что отвлёкся на постороннее, он был незамедлительно наказан. После жёсткого парирования меч Рессара отклонился от своей траектории и самым концом проехался Клину по бедру. Ученик снова сосредоточился, перешёл в атаку… и наградил меня глубокой царапиной на левом предплечье. Правда, факту ранения – первого за все минувшие вечера – он обрадовался так сильно, что пропустил довольно тривиальную связку, стоившую ему колотой раны возле левой ключицы, но…

Ладно. Каюсь.

Клин достал меня, потому что его ответ Козырю обрадовал меня примерно так же, как его – рана на моей руке. Я ведь тоже человек. Меня можно отвлечь, как любого.

Конечно, если знать, чем.

Что же касается Ущельной Стены… вообразите громадную стену, но сотворённую не разумными существами, а природой. Налево и направо стена геологического разлома тянется сколько хватает глаз и вздымается снизу вверх почти вертикально, не менее чем на семь-восемь сотен локтей. Непреодолимая преграда, украшенная полосами тускло-рыжего, бледно-жёлтого и густого красного цвета, переходящего в коричневый. Вернее, эта преграда была бы непреодолимой, если бы не гигантский, подстать самой стене, разруб сверху донизу: ущелье, промытое водой в скальной толще в незапамятные времена. И поперёк ущелья – стена рукотворная. Когда-то широкая, в полных полтора перестрела, да в половину перестрела высотой, ныне она была частично разрушена. В самом центре, там, куда пришёлся основной удар осаждавших крепость магов, имел место пролом в стене и крутая, но вполне годная для всадников и даже для повозок насыпь, поднимающаяся прямиком к этому пролому.

Верх насыпи перегораживала сооружённая из бревна рогатка и состоявшая при рогатке пятёрка угрюмых бородачей, одетых и вооружённых кто во что горазд. Их главный, щеголяющий неплохой кирасой и мечом-бастардом вроде моего, приветствовал Шатуна как старого знакомого.

– Привет и тебе, – откликнулся проводник. – Почему не открываете дорогу, Голец?

– Порядок тебе известен. Сперва скажи, кто с тобой, да по какому делу.

Шатун назвал прозвища всех членов отряда, не исключая и старших учеников Школы Нарш. Однако прозвищами и ограничился, не обмолвившись ни словом о том, кто мы такие.

– Дело наше – это дело Союза, – закончил он. – И обсуждать это дело мы будем с Синяком. То есть с господином Хусмером. Он у себя?

– Не… нынче господин в отлучке, – сообщил Голец, даже не думая браться за рогатку. – Крап за него. Наследник, то бишь.

– Коли так, поговорим с Крапом. Когда уберешь с дороги эту вот… херовину.

– А пошлина?

– Ты что, совсем ополоумел? Какая тебе пошлина?!

– Обыкновенная. Господин Хусмер не велел пускать беспошлинно. С пеших – три медяка, с конных – по семь, с лошадей вьючных – по пять, с повозок пустых…

– Госпожа, – обратился ко мне Зайос Рогач, – вы позволите мне убрать эту препону?

– Если без лишнего членовредительства… действуй.

– Эй, эй! – нахмурился Голец. – Что за новости?

Из-за его спины в дополнение к четырём караульным начали выдвигаться новые вооружённые бородатые субъекты вида вполне бандитского. Спешившийся Рогач не обратил на них особого внимания. Его лицо заострилось от напряжения, а потом – раз! – светлым проблеском мелькнула выхваченная в одно мгновение сабля. Два! – и эта сабля развалила рогатку точно пополам. Три! – и оружие уже снова в ножнах, а половины рогатки, которые Зайос слегка толкнул рукой, со стуком падают вниз, на гравий насыпи.

Челюсти бородачей, осознавших происшедшее, попадали следом и чуть ли не с таким же стуком. Одним ударом сабли – не двуручного меча, а именно сабли! – рассечь хорошо просмолённый, без следа гнили ствол толщиной в половину локтя… только хорошо поставленный "тяжкий удар" способен на такое. Если же учесть, как Рогач достал и убрал оружие… пожалуй, освоить "блеск молнии" будет посложнее, чем "тяжкий удар". А уж сочетание первого и второго просто-таки кричало: мастер! Мастер одной из Школ Боя!

В общем, впечатление на бородатую публику было произведено неизгладимое.

– Путь свободен, госпожа, – неглубоко поклонился Зайос.

Я подняла руку и картинно шевельнула пальцами. Что было, конечно, не обязательно, но не лишне для воздействия на зрителей. Половинки разрубленной рогатки взлетели и встали по бокам прохода торчком. Этакими часовыми.

– Вот теперь действительно свободен, – сказала я. – Посторонитесь, любезнейшие.

"Любезнейшие" поспешно порскнули в стороны. Задавить числом Рогача и остальных они, быть может, и попытались бы, но магия… не-ет, против магии переть даже целой толпой дураков обычно не находится. Потому как те же огнешары особенно смачно рвутся именно в толпе.

Крап, наследник господина Хусмера Синяка, оказался крепко сложенным и чисто выбритым человеком лет примерно двадцати пяти. Под "чистой выбритостью" я имею в виду всю голову, за исключением одних лишь бровей и ресниц. Возможно, таким образом Крап желал подчеркнуть своё особое положение, отличающее его от буйноволосых и бородатых подчинённых. Обитал он, впрочем, в такой же мазанке, прилепившейся к склону наподобие ласточкиного гнезда, как остальные жители Ущельной Стены. Всего-то разницы, что мазанка вождя была аж четырёхэтажной и занимала существенно больше места, чем соседние.

Завидев Шатуна, сопровождаемого тремя незнакомцами (я, Клин и Зайос), Крап нахмурился и сжал левой рукой оковку ножен своего меча.

– Кто вы такие?

Шатун объяснил. Правда, для наследника Хусмера, как представителя пусть хилой, но всё же власти, наш проводник расщедрился на краткие пояснения (некромант, ученик некроманта, младший мастер Школы Нарш).

Счастливее Крап от этих пояснений не стал.

– Ну и что вы делаете на нашей земле?

– Расследуем одно деликатное дело, – ответила я. – По поручению командора.

– Ну и что? – повторил бритый. – Каким боком это нас-то касается?

– Видите ли, господин Крап, у нас есть основания считать, что примерно в переходе или полутора к северу отсюда находится логово преступников, повинных в убийствах, незаконном использовании магии и иных подсудных деяниях. Вы должны знать окрестности… или, по крайней мере, знать того, кто их знает и сможет помочь в наших поисках.

Крап явственно помрачнел, хотя попытался свою мрачность скрыть, выдав её за бдительную подозрительность.

– А есть у вас доказательства, что вы посланы именно командором?

– Пожалуйста, – я протянула припасённую как раз на такой случай верительную грамоту.

– Так-так… – бегло просмотрев текст и с особой тщательностью изучив личный знак Сухтала, Крап дёрнул углом рта. – Похоже, у вас действительно есть кое-какие полномочия. Очень хорошо, – добавил он таким тоном, каким впору говорить "очень плохо". – Я найду для вас знатоков местности, а пока не окажете ли вы честь этому дому, приняв трапезу под его крышей?

– Охотно, – сказал Шатун. – Эта честь взаимна, господин Крап.

– Тогда проводи уважаемых гостей в столовую. Ты знаешь, где она находится.

Шатун проводил, как и положено проводнику. Мы гуськом поднялись по узкой лестнице, сработанной с учётом возможности обороны, и расселись на скамьях у края большого стола.

– Тебе не кажется, что уважаемый… хозяин темнит? – спросил меня Клин.

– Нет, мне не кажется. Я в этом уверена. Ему нет нужды вспоминать, что находится в переходе или полутора к северу. Крап либо точно знает это, либо, как минимум, догадывается.

– Тогда чего мы ждём? Пока мы тут сидим, он успеет объяснить своим "знатокам местности", что и как говорить, а знающих слишком много запрячет подальше.

– Лурраст, – сказала я коротко.

Клин на секунду прикрыл глаза, нащупывая напарника, и расплылся в улыбке.

– О! Ясно. Ты всегда такая честная, что я, бывает, забываю, что ты и на хитрости горазда.

– Простите, госпожа, – сказал Зайос, – но что такое – Лурраст?

– Четырнадцатый член нашего отряда, – ответил Клин. – Когда дело будет сделано, я вас непременно познакомлю.

Рогач медленно кивнул. Сообразил.

Если кто-то способен следовать за отрядом так, что никто, включая весьма чутких питомцев Школы Нарш, за три дня его не обнаружил, то этот кто-то сумеет и за Крапом проследить. А потом рассказать, что тот делал, с кем и о чём говорил, какие приказы отдавал…

Я и так догадывалась какие. Хватило поверхностного чтения даже не мыслей – я всё-таки не менталист, – а эмоций. Так ли трудно сопоставить особое раздражённое беспокойство, приберегаемое для родственников, с простым, ещё у самого входа всплывшим замечанием, что Хусмер Синяк пребывает в отъезде? Да не один, а вместе с парой наиболее доверенных телохранителей и с неприметным, как скорпион под камнем, "советником" по прозвищу Горлат, или Тугой Узел, специалистом по части защитных амулетов и магических ритуалов. За последние полтора года появлявшимся в Ущельной Стене не больше десятка раз.

Приходившего в поселение с севера и уходившего, опять-таки, на север.

…Отсидев предписанную правилами гостеприимства, затянувшуюся сверх меры благодаря стараниям Крапа трапезу, наш отряд переночевал в поселении, а на рассвете покинул Ущельную Стену, направившись по следам Хусмера и Горлата. В дороге я погрузилась в транс ясновидения так глубоко, что едва осознавала, куда ступает моя лошадь. Никаких шуток, никакого кокетства: я действительно очень боялась магического удара и поэтому не выходила из состояния сродства со стихией. Не знаю, как там насчёт перерезанного горла, а вот таким оружием, как Лёд Предателей, мою жизнь действительно можно оборвать так, что душу потом и в Пылающих Кругах не найдут.

Полная гибель. Окончательная.

Проведя в трансе весь день, удара я не дождалась. И ничуть не огорчилась. Похоже, Горлат Тугой Узел не счёл наш малый отряд серьёзной угрозой, а то и вознамерился подчинить нас всех. Ну-ну. Посмотрим, как это у него получится…

Ослаблять бдительность я, однако, и не думала. Всю ночь я дежурила, лишь углубив транс ясновидения, одновременно изучая окрестности. Ведь не может быть, чтобы древние заклятья были по-настоящему непреодолимы, а маскировка места, где долгие века таился Лёд, – совершенна! Вновь и вновь пыталась я почувствовать возмущения стихийных сил, аномалии, которые лишь кажутся естественными, следы магии… хоть что-нибудь. Но к утру мне пришлось признать, что этот бой я проиграла вчистую. Лич Киронна умел прятать лучше, чем я умела искать.

Я, конечно, не исчерпала запас своих хитростей. Быть может, один из оставшихся в резерве методов и дал бы результат. Где-нибудь так через неделю… или через год. Если бы я потратила достаточно времени на изучение других частей Шипастых гор, где никто ничего не прятал и течение стихийных энергий было на самом деле никем не тронуто. Если бы я не пожалела сил и смекалки на глубокое исследование системы пещер, шахт, выработок и давно покинутых своими обитателями подземных поселений. Если бы создала набор специализированных артефактов, предназначенных для изучения недр. Если бы…

Если бы.

А в сухом остатке – неудача. С налёта задача не решилась.

Что ж, не очень-то я и рассчитывала на такой вариант. Куда больше надежд у меня и у Клина было связано с Луррастом. И с тем, что "ручной" гарпон сумеет проследить, куда именно отправился высланный Крапом к отцу гонец. Который сейчас, с утра, как раз принялся за поиски нужной щели в скалах примерно в двух часах пути от стоянки нашего отряда.

Дожидаться, пока он эту щель найдёт, мы не стали, а просто выехали в нужную сторону. Дорогу при этом выбирали на пару Шатун с Клином, питомцы Школы Нарш следили за окрестностями, а я по-прежнему пребывала в трансе.

Без подсказки эту дыру в скале можно было искать очень долго и вполне безуспешно. Уже в десятке шагов вход в подземелье казался слишком узким, чтобы можно было пролезть, а в двух десятках шагов "исчезал", полностью сливаясь с полосами и трещинами выветрившихся скал. Но потерять эту дыру при таком часовом возле неё…

– Это и есть твой Лурраст? – спросил Зайос.

– Да, – ответил Клин. – Это мой гарпон. Впрочем, "мой" – не то слово. С таким же успехом можно сказать, что я – его человек.

– Прривет пррохожим. Добррались наконец-то…

Снявшись с места, Лурраст подлетел поближе и завис в воздухе, не шевеля крыльями. Бойцы Школы Нарш смотрели на него во все глаза, не умея скрыть изумление.

– Кричать-то зачем? – миролюбиво поинтересовался Клин. – Сам знаешь, что мы не сидели на месте. Ты перехватил гонца?

– Рразумеется. Он всё ещё в пяти шагах от входа, спит стоя. Ждёт.

– Вот и хорошо. Коней, конечно, придётся оставить.

– Да уж, Хэнги, прридётся. Ррешайте, кто будет их сторрожить.

– А что тут решать? Коней посторожит Шатун. Внутри у нас будет другой проводник… и ещё останешься ты.

– Это ещё зачем?

– А затем, – отрезал Клин, – что, если случится худшее, ты быстрее всех сможешь доставить командору неприятные вести.

– Рразумно, – неохотно признал Лурраст. – Что ж, тогда удачи вам.

Я знаю, что подземелья по нраву далеко не всем. Среди людей большинство не понимают и не признают жизни вдали от солнца, ветра, дождей и облаков – в общем, от разнообразных проявлений переменчивой погоды. Когда их отделяет от неба нечто большее, чем пара перекрытий и крыша, людям становится неуютно, иногда попросту страшно. А вот мне тьма пещер хоть и не дом родной, но и не сказать, чтобы полностью чуждая, изначально враждебная среда. Скорее, она представляется мне уютной.

К тому же во тьме под землёй я, как маг соответствующих стихий, испытываю прилив энергии. Как раз та мелочь, которая, быть может, отделяет победу от поражения в противостоянии с хозяином Льда Предателей.

Замороченный проводник шёл вперёд хорошо знакомой дорогой, не замечая, что идёт не один. Лурраст весьма качественно выстроил этого бедолагу, а Клин так же уверенно перехватил управление заклятьем. Причём перехватил так, что особого внимания с его стороны оно не требовало, работая будто само по себе. Даже Луч, специалист именно по таким вещам, вряд ли управился бы намного лучше. Так мы и продвигались: впереди гонец, за ним Клин, потом я, и уже по моим следам шёл Зайос Рогач со своими подопечными.

Путь я не назвала бы трудным, но без проводника мы могли бы долго плутать среди тупиков, ответвлений, развилок… и вполне возможных ловушек. Скалы оказались буквально источены ходами. Даже сквозь транс я ощутила любопытство: каким образом и кто ухитрился так обильно погрызть нутро монолитной скалы? Это ведь не известняк, здесь карстовыми пещерами даже не пахнет. Да и слагающие скалу породы мягкими не назовёшь…

Спустя два с половиной часа наши лица овеяло особым, неестественным холодом. А с моего иного зрения словно спала пелена. Буквально один шаг – и вместо тёмной однородной тишины впереди, уже совсем близко, стягивает к одной точке токи колоссальных сил редкостное чудо: природный Узел Силы. Какую магию использовал Киронна, чтобы создать укрытие для этого? Какие чары сплёл, что за формы и действия применил? Непременно изучу этот вопрос, пообещала я себе.

Но – позже.

…ледяная пещера. По хитро проложенным в толще камня каналам с поверхности просачивается свежий воздух и дневной свет. Но поневоле кажется, что здешний лёд светится сам по себе, будто скопление колдовских кристаллов. Что ж, отчасти это верно: застывшая вокруг вода – не только и не просто вода. Как кости моего дракона – не только и не просто кости. А сердце пещеры, средоточие её сияет без всякого "кажется". Застывший фонтан, изящный, при своих нешуточных размерах, сросток прозрачных водяных дуг, петель и игл, окружённый сотнями… нет, тысячами радуг. От совсем крохотных до таких, переливы которых занимают полосу шириной в туловище мужчины. Феерия. Чудо. Для иного зрения – сплошной сгусток слепящего сине-голубого сияния. Различить в нём детали не проще, чем при прямом взгляде на солнце.

Не думала, что в родном мире встречу нечто, способное приблизиться по объёму вложенной энергии с госпожой Тамисией в её естественном обличье. И вот, пожалуйста. Встретила.

"Нет, командор. Я – далеко не гений, о, нет. Гением был Киронна! Гением, отринувшим добро и зло, переросшим их, возвысившимся над ними. То, что он сотворил, превыше обыденных понятий. Боги, как же красиво!

Но если Киронна – гений, тогда как назвать вон того типчика, восседающего в сплетении дуг Льда и пыжащегося управлять этим реликтом ушедшей эпохи?"

– Добро пожаловать! – радостно заявил типчик.

Горлат Тугой Узел… но если бы прозвище ему давала я, назвала бы Шмакодявкой. Насосался энергии, сидя в Узле, и теперь тщедушное тельце, завёрнутое в несколько слоёв тёплых одёжек, прямо-таки распирает от заёмной мощи.

– Добрались, друзья мои. Наконец-то!

Горлат захохотал (опять-таки слишком звучно и низко для такого тела). Под этот хохот мы с Клином, развернувшись, обнаружили, что питомцы Школы Нарш обнажили оружие и выстроились полукругом. При этом девять пар глаз смотрели на нас, как хозяйка смотрит на кусок вырезки.

– А теперь будьте умницами и сложите оружие, – отсмеявшись, с насквозь фальшивой мягкостью приказал Горлат. – Я знаю, вы оба горазды махать своими железками, но двое против девяти – не тот расклад, при котором вам что-то светит. Сложите оружие, подойдите и возьмите по осколку. Честное слово, это совсем не больно…