Поклянись, что моя

21

— Сара, не груби, — первым тихо произносит Блейк. — Иди погуляй, у нас с Элайной взрослый разговор.

Девочка смотрит на нас по очереди, с непониманием двигая между обоими глазами, и приподнимает брови. Через несколько секунд ее лицо преображается, переполняясь гневом, кажется, только пара из ушей не хватает. Судя по блеснувшим глазам девушка что-то задумала.

— Вообще-то я на своей кухне у себя дома, — уверенно проходя вперед, с упрямством ворчит она. Открывает дверцу холодильника, утопая в них: — И я хочу есть.

— Сара, ты же не любишь завтракать, — звучит приглушенный голос Блейка.

— Значит, полюбила! — гаркнув, девочка резко хлопает дверцей и смотрит на отца в упор. Я замечаю их невербальный контакт, известный только им одним.

— Сара, что с тобой?.. — Во взгляде Блейка читается тихая встревоженность. — Откуда эта ненависть в твоих глазах?

На губах девочки растягивается черная улыбка.

— А что, непонятно? — выпаливает дочь Блейка, кивнув в мою сторону. — Она здесь, чтобы обкрутить тебя и выдоить из тебя деньги! — выкрикивает в сердцах и обращается ко мне: — Решила через меня папа охмурить?..

У меня на лоб чуть не полезли глаза:

— О чем ты?

— Сара! — восклицаем мы с Блейком одновременно, я изумленно, он зло.

— Ну да, притворись невинной овечкой! — срывается с цепи девочка, совсем игнорируя отца. — Ты ведь знала, кто мой папа с самого начала! Поэтому помогла нам с Беллой вчера, да?

— Сара! — Блейк резко встряхивает ее за плечи, но ее глаза даже не шевельнулись, сверля меня. — Прекрати. Что на тебя нашло?

Сара тяжело отводит от меня взгляд.

— Что на меня нашло?… Да, ты хоть понимаешь, что вчера произошло вообще? Если тебе так интересно, она помогла мне пробраться в клуб! Охранник не хотел меня пустить, а она помогла! Из-за нее я попала в такое плачевное положение! — выпаливает девочка, чуть не захлебываясь словами.

Кажется, Блейк мгновенно теряет дар речи. Мне не нравится эта тишина. Он застывает потрясенно, надолго, так и удерживая каменной статуей руки на ее плечах. Я вижу, как его пальцы напряжены, желваки бегают и вены на шее вздулись. Я прикусываю щеку изнутри, чувствуя, как внутри все перетягивается тугими канатами. Наконец руки Блейка вяло сползли с плеч дочери.

— Сара, иди к себе, я с тобой потом поговорю, — после того, как его голос мгновенно изменился, становясь сухим и лишенным эмоций, я поняла, что он очень, очень злой.

И похоже, не только я.

— Пап…

— Я сказал, иди к себе. Быстро, — зло цедит он, давая всем своим видом понять: дважды он не повторять не будет.

Девочка вмиг сдувается и переминается с ноги на ногу, видимо, осознав, что перегнула. Бросив на меня слегка затравленный, и мне показалось, даже извиняющийся взгляд, она уходит.

Мы снова остаемся наедине.

— Блейк…

Я хочу сказать, что мне жаль и в самом деле не хотела ей навредить. Но он предостерегающе качает головой и я умолкаю.

Блейк молча подходит к окну и прячет руки в карманах брюк, глядя в него.

Я не знаю, о чем он думает. Но что-то больно царапает внутри дурным предчувствием. После долгого режущего молчания он наконец подает голос.

— У нас ничего не получится, Элайна, — тихо издает он. Я молчу, и Блейк поворачивает ко мне голову. Наши глаза встречаются и голос его становится низким, а взгляд почти мягким. — Дело не в твоих мужчинах.

Не хочу я никаких мужчин, — проносится в голове, а на самом деле спрашиваю:

— Тогда почему? Это из-за Сары?… — Мой голос дает сбой, становясь сиплым. — Клянусь, я не знала, что она твоя дочь.

— Элайна, — Блейк качает головой и мне кажется, он почти задохнулся, произнеся мое имя. Он снова смотрит в окно, делает несколько выдохов, а потом на меня. — Элайна, перестань. Сара здесь вообще ни при чем.

— Я просто люблю другую, — произносит он сквозь небольшую паузу с тихим сожалением в глазах.

— Это мать Сары, да? — изумленно выдыхаю я.

— Нет. Лучше тебе этого не знать, Элайна.

— А кто же тогда? — не понимаю я, но вдруг меня озаряет. Я ошеломленно выпаливаю: — О-о, кажется, я поняла. Это Ким? Ким Уильямс? Ее ты любишь?

Блейк молчит и по его взгляду я чувствую, что попала в яблочко.

— Значит, ее, — холодно констатирую я, кивнув. Долго-долго смотрю в одну точку, прижав ладонь к груди, а потом поднимаю взгляд, растянув губы в черной ухмылке: — И что об этом думает Кейн? Он хотя бы знает о том, как ты, чпокая других, представляешь на их месте его девушку?

— Элайна! — рявкает Блейк, сделав порывистый шаг ко мне, и я вижу, что мне удалось его вывести из себя. Через секунду он немного охлаждает свой пыл, сказав низким и загрубевшим голосом: — Не смей так говорить о ней.

— А я ничего плохого о ней не говорю, — я соскакиваю с барного стула и уверенно подхожу к нему, глядя прямо в глаза. — Ким моя подруга и я скорее отрежу себе язык, чем буду говорить о ней гадости.

Я тыкаю пальцем ему в грудь, смотрю на него, моргая, и вдруг все меняется.

— Знаешь что. А катись-ка ты к черту, Блейк Морис, — я круто разворачиваюсь, смахнув волосами, и возвращаюсь назад, одним движением сгребая все свои вещи в сумочку. — Ты позвал меня назад, чтобы что? — останавливаюсь, бросая на него кривой взгляд. — Рассказать, как страстно влюблен в мою подругу и показать насколько я тебе не интересна? Так вот, ты мне неинтересен так же, как и я тебе, — зло цежу сквозь сжатые зубы. — И я не хочу иметь с тобой ничего общего. Совершенно. Более того, я сожалею об этой ночи. Жалею, что и тогда в душе, не оттолкнула тебя.

Все это время Блейк слушал меня с немигающим и пустым взглядом, но вдруг в его глазах блеснула озадаченная эмоция.

— В каком душе? — с непониманием спрашивает он.

Я чуть не фыркаю от возмущения.

— «Элайна, ты просто создана для любви! Я безума от тебя!», — передразниваю его же голосом, и вижу, как в его глазах снова мелькает непонимание.

— Я такого не говорил, — твердо заявляет Блейк.

Мои губы разъезжаются в горьком скептицизме.

— Ну да, ну да, — вернувшись к своим вещам, снова останавливаюсь, говоря ему: — Как вы там говорили? Легкодоступная. Бездумная. Ветряная, — мой голос леденет. Губы искажает кривая улыбка: — А вы, господин Морис, ничуть не лучше других мужчин, — все веселье куда-то мгновенно улетучивается из моего голоса, заменяясь злобой. — Тыкаешь мне мужиками, а сам не можешь избавиться от болезненной влюбленности к девушке лучшего друга. Это — не нормально. Ненормально, Блейк! — восклицаю я сердито, и слышу, как на телефон упало сообщение.

Смотрю на него немигающим взглядом несколько секунд, тяжело дыша, и так и не дождавшись реакции, зло сгребаю со стола свой мобильник.

— Такси подъехало, — я поднимаю на него глаза. Демонстративно забрасываю в сумочку телефон и защелкиваю ее, расплываясь в ядовитой улыбке. — Чао.

Гордо разворачиваюсь и изящно стучу каблуками дорогим паркетом.

И когда я ухожу, он меня не останавливает.