Поклянись, что моя

32

Я никогда не думала, как живу. Я не была ограничена. Ни в чем. У меня было не так много запросов, но все же мужчины никогда мне не отказывали, будь это ужин в дорогом ресторане, спонтанные билеты на отдых, или новый телефон. Я не из тех, кто нагло пользуется их толстыми кошельками, но считаю, что девушка должна твердо стоять на ногах. Я работаю, у меня достаточно денег, чтобы прокормить себя и удовлетворить свои хотелки. Хотя и никогда не откажусь от внимания, будь то дорогой подарок или вкусный ужин. Во всех случаях, мужчины сами проявляли инициативу, мне никогда не приходилось выпрашивать у них что-нибудь. Но все меняется, жизнь течет разными потоками и я понимаю, что теперь очутилась на другой стороне берега.

Многие из них готовы были свернуть горы, чтобы я осталась с ними. Но почему-то ни один не зацепил меня настолько, чтобы я бросила ради него все. Ни один, кроме Блейка. Я не могу обещать, что изменю свои произведенные годами привычки и уклады, стану послушной домохозяйкой и буду покорно ждать каждый вечер его с работы с горой перемытой посуды и вкусным ужином, но клянусь, я готова оставить ребенка и стать лучше, если он изменит свое решение.

В коридоре больницы я останавливаюсь и долго смотрю на дверь, не видя ее. Там, за куском тонкой голубой древесины, лежит на больничной койке человек, сумевший докопаться до глубины моего естества и посеять там зерна чувств.

Понимаю, что никогда еще не унижалась перед мужчинами. Я никогда не караулила их, не выпрашивала внимания и даже сама уходила. Обычно мне хватало нескольких встреч, иногда даже одной, и в большинстве своем мы расходились мирно. Но Блейк превзошел всех. Моя темная лошадка напрочь отказалась меня выслушать и видеться тоже не хочет. И вот я все равно стою под этой дверью и каких-то несколько минут отделяю меня от него. Мое дыхание глубокое и медленное, мысли сбивчивые и разрозненные, расплывающиеся рябью по сознанию, как вода от брошенных в нее камней. Мне нужно время, чтобы осознать, что теперь я смотрю на знакомые вещи совсем по-другому. И постоянно сравниваю. Элайна, привыкшая жить налегке, бравшая от этой жизни все только самое лучшее, теперь оказалась в большом и безвыходном тупике.

Открываю дверь и захожу без стука.

Прямоугольные мониторы и аппараты с длинными катетерами не могут перетянуть внимание от лежащего на больничной койке Блейка Мориса. Мне не укрывается куча перевязок, опоясывающих его тело, ссадины на лице и синяки от свежих ран, но это все меркнет на фоне его угольных глаз и высоко поднятых бровей.

— Ты?

И сколько же удивления и настороженности во взгляде. Я делаю вид, что не обижена, хотя почему собственно я должна сдерживаться? Поджимаю тесно губы, захожу молча, закрывая за собой дверь, каким-то шестым чувством отчетливо улавливая, что я нежелательный гость.

— Да, я. Ты сказал, что в больнице. Я решила навестить тебя. Или ты так не рад меня видеть, что даже не способен притвориться?

И все же не могу удержаться от язвительного тона.

— Элайна, — Блейк выдыхает тяжело, качая головой, будто я назойливый ребенок, от которого он все никак не может отмахнуться, и я все так же убеждаюсь, что он не рад меня видеть. Я уже сама не рада, что приехала. Все-таки где-то я не ошиблась и предчувствие говорило мне, что ничем хорошим это не кончится.

— Элайна, я же тебе сказал, что все кончено. Я не хочу, чтобы ты ожидала от меня большего. Мне не нужны отношения. Пойми это наконец.

— Я беременна, Блейк, и это не шутки. Неужели ты не понимаешь?.. — Выдыхаю удивленно, хотя и понимаю, что сейчас до него не достучаться и это еще больше убивает. — Ну почему ты не веришь мне? Почему тебе так тяжело поверить в то, что это произошло, и я действительно беременна?

По правде, прозвучало это как капризность обиженного ребенка, но ничего не могу с собой поделать: я чувствую, как кровь в моих артериях и венах начинает бурлить бешеным потоком.

— Может потому что ты слишком часто пользуешься вниманием мужчин? — вдруг обрубает он.

— Но ведь у меня никого не было, кроме тебя! — выпаливаю я, и понимаю, что это прозвучало слишком самоотверженно. — За последнее время ты был единственным мужчиной, с которым у меня произошла близость.

Мой голос хрипнет и осыпается, каким-то образом я чувствую, что моя стойкость разрушается и пробивается слабость. Я стою напротив него, опустив руки в отчаянии, и в глазах стоят слезы. Я хочу, чтобы он мне ответил. Чтобы признался, почему оказался таким подонком. Хочу, чтобы на этот раз он не возражал. Но мы не в хорошей сказке, а я не главная героиня из романтического фильма, чтобы все было так, как я хочу. Рот Блейка перекошен, руки, вытянутые вдоль тела невероятно напряженные и сведенные в кулаки, я вижу, что ему неприятен этот разговор.

— И я должен в это поверить? Еще скажи, что до нашей встречи ты была девственницей.

— Нет, я не была девственницей, — криво улыбаюсь, пытаясь сделать тон более выдержанным, почему-то меня задели его слова. — Но и не такая ветреная, как ты думаешь, — на мгновение я замолкаю и все-таки решаю добавить немного тише: — Я не сплю, с кем попало.

— Тебе напомнить, как ты обжималась со своим другом сразу же на следующий день?

— У нас ничего не было! — снова выкрикиваю, понимая, что слишком много эмоций меня переполняет, тогда как он остается холодным льдом. — Он просто друг.

— И поэтому ты с ним целовалась взасос в машине, — снова бьет убийственным спокойствием.

Я тут же поникаю, понимая, что он прав. Как же ему объяснить, что то, что он видел только мираж, не больше?

— Блейк, я…

— Сколько у тебя было мужчин, Элайн

ты, как ты обжималась со своим другом сразу же на следующий день?

— У нас ничего не было! — снова выкрикиваю, понимая, что слишком много эмоций меня переполняет, тогда как он остается холодным льдом. — Он просто друг.

— И потому ты с ним целовалась взасос в машине, — снова бьет убийственным спокойствием.

Я тут же поникаю, понимая, что он прав. Как же ему объяснить, что то, что он видел только мираж, не больше.

— Блейк, я…

— Сколько у тебя было мужчин, Элайна?

— Ты действительно хочешь знать?

Блейк рассуждает секунду-другую, прежде чем отвести взгляд.

— Нет. Наверное, нет.

Он твердо качает головой, глядя куда-нибудь в окно, и я понимаю, что это действительно так. Я подхожу поближе и сокращаю дистанцию между нами, при этом неотрывно глядя ему в глаза:

— Ты хотел доказательств, но их у меня просто нет. Извини, что забеременела от тебя, но так уж сложилось, что мы оба были одурманены, ты был слишком беззаботен, забыв о защите, а я честно говоря вообще не думала, — тут повисает пауза, ко мне приходит осознание всей нелепости ситуации и я сдаюсь, опустив с выдохом плечи: — Я всего-навсего хотела поинтересоваться, как ты чувствуешь себя, но так понимаю, говорить что-либо ты не собираешься. Рассказывать, что случилось, тоже.

Я поднимаю взгляд. Выражение его лица становится более мягким и с капелькой вины, когда он все же выдыхает:

— Я не могу быть с девушкой, которую волнуют только развлечения и секс. Извини, но мы слишком разные.

Я осторожно обнимаю себя, беспомощно выдыхая в восточную стену.

— Чуть поздно об этом думать.

— Поздно для чего? — Тут Блейк поворачивает ко мне голову и пристально смотрит, сбрасывая одну бровь. — Мы провели только одну ночь. Одну ночь, Элайна. Тысячи таких случаев происходит каждый день, но редко кто может похвастаться таким сказочным стечением обстоятельств. В большинстве своем на этом зациклены девушки, которые хотят поймать на крючок большой улов и удержать возле себя мужчину высокого ранга. И тут ты заявляешься ко мне, говоря, что забеременела. Уж очень все гладко складывается ввиду того, что ты меня пыталась охмурить с самой первой встречи.

— Так вот какого ты мнения обо мне? — мой взгляд меняется и голос словно скосило. Я сбрасываю руки: — Думаешь, я из тех, кто настолько легко пользуется мужчинами?

— А как еще, Элайна? — Он начинает злиться. — Ты прыгнула ко мне в постель, хотя мы от силы были знакомы несколько дней. Пришла ко мне за помощью, решила отблагодарить меня собой и тебя это ни капли не смутило. Я даже не хочу спрашивать, как часто ты это делаешь.

Нет. Все тщетно. Что-то разрушается внутри меня, остро кольнув меня в грудь, я понимаю, что это конец и моя темная лошадка меня просто не слышит. Он искренне убежден в том, что я лгу.

— Уходи, Элайна, — Блейк отворачивает голову к окну и я понимаю, что он уже все решил и продолжать разговор не намерен. — Ты слишком самоуверена, если думаешь, что я куплюсь на твои дешевые манипуляции. Пора уже повзрослеть.

И прежде чем окончательно упасть и разбиться о землю, сломав себе крылья, я набираю в легкие воздух, чтобы сквозь боль вдохнуть еще раз спасательный кислород.

— Я сейчас уйду. И если ты все решил и сделал выводы обо мне, то кто я такая, чтобы распинаться и доказывать тебе противоположное, — я с трудом перевожу дыхание, бросив ненадолго взгляд в окно, и когда я снова говорю, в моем голосе проскальзывает последняя нить надежды: — И я хочу услышать от тебя в последний раз. Ты действительно отказываешься от ребенка?…