Поклянись, что моя

43

Мы едем к Блейку домой. Это я понимаю далеко не сразу, как только начинают мелькать знакомые улицы и контуры домов. Наверное, я все еще слишком заторможена после случившегося, моя голова забита тяжелыми мыслями, и все, что я чувствую — это странное оцепенение, будто весь мир вокруг меня стал неясным и размытым.

Молча смотрю в окно, пока машины и люди за ним превращаются в серые пятна, а мысли скачут с одной тревоги на другую. Почему он везет меня к себе? Зачем? Мысль эта нарастает, как неуемная волна, и когда, наконец, она достигает пика, я не выдерживаю:

— Блейк, почему мы едем к тебе? — Мой голос звучит тише, чем я ожидала, но вопрос остается без ответа.

Он продолжает молча вести машину, его руки крепко сжимают руль, а взгляд сосредоточен на дороге. Я пытаюсь найти в его лице хоть какой-то намек на объяснение, но он не дает мне никакого шанса.

— Почему ты молчишь? — снова спрашиваю я, чувствуя, как начинаю злиться, и его упрямое молчание только добавляет масла в огонь.

Он не отвечает. Я начинаю нервничать еще больше. Внутри все закипает от раздражения и страха неизвестности. Когда машина наконец-то останавливается, и он выходит, я остаюсь сидеть, растерянная и озадаченная. Блейк обходит машину и открывает дверцу с моей стороны, протягивая мне руку. Я смотрю на него удивленно, слишком ошеломленная, чтобы сдвинуться с места.

— Выйди, — его голос звучит мягко, но в нем простирается власть.

— Я не выйду, пока ты не объяснишь, что происходит, — дерзко заявляю я, не сдвигаясь с места.

— Я все объясню, — отвечает он сдержанно, почти хладнокровно, — как только мы зайдем в дом.

Его слова заставляют меня сомневаться, но что-то в этом тоне или, возможно, в том, как уверенно он подает мне руку, заставляет меня принять его помощь. Я осторожно вкладываю свою руку в его и выбираюсь из машины, чувствуя на мгновение его тепло и силу.

Когда мы заходим внутрь, в воздухе витает знакомый запах — смесь кофе и чего-то едва уловимого, как его любимый парфюм. В доме царит тишина, которая прерывается только тихими звуками, доносящимися из кухни. Вскоре в дверном проеме появляется Сара, на ее лице появляется изумление, а большие глаза с подозрением останавливаются на мне. Она так и застывает с чашкой напитка в руке.

— Привет, — коротко здоровается Блейк, аккуратно сбрасывая с себя пиджак на спинку дивана. — Сара, будь добра, убери тот беспорядок, который ты вчера устроила в своей комнате. Элайна будет некоторое время жить с нами.

— Что? — вырывается у нас с Сарой, и в комнате наступает ошеломленная тишина.

Сара первая нарушает ее, издавая почти едкий смешок:

— Смешная шутка, пап.

— Это не шутка, — серьезно отвечает Блейк. — Иди, уберись в своей комнате. У нас гостя.

Сара застывает неподвижно, несколько секунд непрерывно глядя на Блейка, словно ища в его глазах ответ на немой вопрос, но не находит его. Фыркнув, девочка бросает на меня взгляд, от которого мне становится не по себе. Она явно недовольна, но перечить отцу не собирается. Прежде чем уйти, она что-то недовольно бормочет себе под нос, и я не могу не почувствовать этот напряженный взгляд на своей спине. Когда она уходит, тишина в доме становится еще более удручающей, и, наконец, я отмираю.

— Ты не хочешь объяснить, что это значит? — мой голос чуть не срывается от смешанных эмоций. — Я ничего не понимаю. Утром ты хотел сделать этот чертов ДНК-тест, не веря, что ребенок твой, а сейчас предлагаешь мне переехать к тебе? Ты в своем уме? Ты действительно думаешь, что я…

— Сядь и послушай, — Блейк резко обрывает мою тираду.

Его слова, произнесенные с такой жесткостью, заставляют меня умолкнуть. Я молчу, ошеломленная тем, насколько серьезно он настроен. Блейк начинает говорить, его взгляд цепкий, пронзительный, почти проходит сквозь меня:

— Ты переедешь ко мне, и это не обсуждается, — его голос звучит тихо, но от этого еще повелительнее. — Это нападение не было случайным. Недавно так же напали на Сару, ее похитили. Ей также перекрыли доступ к воздуху, нанесли несколько ударов и увезли в неизвестном направлении. Тебе повезло, что вас увидел прохожий, он поднял шум, должно быть, это отпугало нападающего.

Мое сердце начинает биться быстрее, а ладони покрываются холодным потом. Я смотрю на него, не веря своим ушам. Как это возможно? Я все еще не могу оправиться от того, что такое могло произойти с Сарой, не говоря уже о себе. Ужасные картинки проносятся в моей голове, подкидывая воображение, что могло произойти с бедной девочкой.

— Все обошлось, их поймали, — продолжает Блейк, его голос остается ровным. — По крайней мере, я так думал. Но кто-то из них все еще на свободе, или, возможно, поймали не тех людей. Скорее всего, за мной следили и поняли, что мы с тобой связаны. Потому лучше, если ты поживешь у меня. Это временно, но так безопаснее.

Слушая его, я чувствую, как внутри все переворачивается. Муравьи бегут по коже, и я не могу связать и несколько слов. Я едва узнаю свой голос, когда он наконец возвращается ко мне:

— То есть… Это все из-за тебя?

Блейк кивает. Он подходит ближе, его голос становится более мягким:

— Послушай, мне жаль, что ты из-за меня пострадала. Я понимаю, что ты напугана, но обещаю, тебе ничего плохого не сделают. Я тебя защищу. И неважно, мой это ребенок или нет, — шепчет он в конце.

Я чувствую, как моя агрессивность медленно угасает, оставляя место почему-то другому. Его слова немного успокаивают меня, ведь я верю, что он может меня защитить, но эта тревога все еще остается внутри как тихий, непрерывный шепот.