Одним из важнейших районов развития человеческой культуры долгое время являлась обширная территория, простирающаяся от островов Юго-Восточной Азии до о-ва Пасхи. За последние 200 лет относительно доистории[1] местного населения выдвигалось множество разнообразных гипотез и теорий, нередко только затемняющих историческую картину. Данные, полученные на Азиатском материке и островах Западной Индонезии, убедительно свидетельствуют о том, что отдаленные предки человека жили здесь уже два миллиона лет. Восточные же острова Тихого океана были заселены земледельческими племенами всего лишь 1500 лет назад.
В настоящей книге дается общая картина доистории этого региона в свете современных археологических, антропологических и лингвистических открытий. Нет нужды напоминать, что читатель не найдет здесь истины в последней инстанции. Ведь современные археологические методы исследований на большей части Юго-Восточной Азии и Океании начали применяться только после второй мировой войны, а рассматриваемый регион включает примерно 25 тыс. островов (правда, населенных среди них менее 1,5 тыс.) и отличается, вероятно в течение уже многих тысячелетий, поразительной культурной и лингвистической пестротой.
Термин «доистория», используемый в книге, относится к периоду до появления письменных сообщений. В Юго-Восточной Азии древнейшие надписи, возникшие под индийским влиянием, и сообщение китайских источников об этом регионе восходят к началу нашей эры. Что касается Океании, то письменные сообщения об этих местах связаны уже с деятельностью европейцев начиная с 1521 г.
Изучаемый регион, за исключением Новой Зеландии, лежит во влажной тропической зоне. Географически он подразделяется на Юго-Восточную Азию, материковую и островною, а также Океанию, включающую Меланезию, Микронезию и Полинезию.
К материковой Юго-Восточной Азии относятся Китай[2] к югу от р. Янцзы, Таиланд, Лаос, Кампучия, Вьетнам и западная часть Малайзии. На юге Китая много всхолмлений и речных долин, территории других названных стран пересечены высокими горными хребтами, простирающимися в основном с севера на юг; между ними лежат плато и текут реки, крупнейшими из которых являются Меконг, Чао-Прайя, Салуин и Иравади. В экваториальных широтах осадки распределяются равномерно в течение всего года, но к северу от п-ова Малакка наблюдается муссонный режим: влажный летний сезон чередуется с сухим зимним. До расчистки лесов человеком в значительных масштабах здесь, должно быть, преобладали влажные вечнозеленые тропические леса с большим разнообразием растительных видов. Но в некоторых сравнительно сухих внутренних районах Юго-Восточной Азии встречаются листопадные леса и открытые саванны. Последние, видимо, возникли частично в результате палов — выжигания лесов для нужд охоты и земледелия.
К островной Юго-Восточной Азии относятся Индонезия, Филиппины и Тайвань. При всей географической дробности этой территории одна только Индонезия с огромными островами Суматра и Калимантан по площади почти равна всей материковой Юго-Восточной Азии. Индонезия занимает пятое место в мире по численности населения, составляющего более 120 млн. человек. До сих пор в точности не выяснено, из скольких островов состоят Индонезия и Филиппины, но в целом — если считать и самые мелкие — их, видимо, около 15 тыс. [163, с. 38].
Геологически острова Юго-Восточной Азии располагаются на платформе Сунда, очевидно стабильной с эпохи миоцена. Она образует основу островов Суматра, Ява, Бали, Калимантан и Палаван. По краю платформы — на юге Суматры, на Яве и на о-вах Нусатенгара — тянутся молодые вулканические горы, уходящие в море Банда. Время от времени здесь происходят крупные извержения вулканов, несущие разрушения на много миль вокруг. Но на островах с умеренным количеством осадков, таких, как Ява и Бали, вулканический пепел значительно повышает плодородие почв, а ведь именно здесь сейчас сосредоточено огромное население, живущее заливным рисоводством. Как давно заметил один голландец, в Индонезии «плотность населения зависит от почв, а последние — результат активной вулканической деятельности» [287, с. 262].
В Восточной Индонезии и на Филиппинах — между платформами Сунда и Сахул — сложная геологическая картина связана с поясом нестабильности земной коры. В третичную эпоху шельфы Сунды и Сахула не соединялись: некоторые из лежащих между ними причудливых островов типа Сулавеси и Хальмахеры возникли в результате разломов и вертикальных движений коры. Из-за значительной нестабильности в этом районе не могли образовываться крупные скопления кораллов: и действительно, на о-ве Тимор кораллы четвертичного периода встречаются на высоте 1400 м над уровнем моря. Район между двумя шельфами известен зоологам как линия Уоллеса; именно здесь, преодолев множество водных барьеров, евразийские животные встречаются с сумчатыми австралийского мира.
Островная Юго-Восточная Азия отличается жарким и влажным климатом, смягченным только особенностями рельефа. На северо-западе Филиппин и о-вах Нусатенгара наблюдается муссонный климат с ярко выраженной сезонностью; здесь, как и в Индокитае, тропические влажные леса отступают перед саванной. Районы расположенные вне экваториального пояса, особенно к северу от него, временами подвергаются разрушительному воздействию ураганов.
Океания — зона значительного географического разнообразия. На западе лежит Новая Гвинея, второй по величине остров мира. Восточнее, вплоть до о-ва Пасхи, размеры островов уменьшаются, а расстояние между ними увеличивается. Остров Пасхи расположен в 4 тыс. км от Южной Америки и в 2,5 тыс. км от о-ва Питкэрн, который до появления в Тихом океане европейцев был ближайшим к нему населенным местом.
Геологически Океания делится «андезитовой линией», которая проходит к востоку от Новой Зеландии, Тонга и Фиджи, огибает с севера Соломоновы острова, архипелаг Бисмарка и Новую Гвинею и далее восточнее острова Яп и Марианских островов поворачивает на север. Западнее этой линии располагаются острова, сложенные из вулканических, метаморфических и осадочных пород. Полоса активного вулканизма протянулась от Новой Зеландии на север через Новые Гебриды, Соломоновы острова и архипелаг Бисмарка. И даже в доисторической Новой Зеландии плодородные вулканические почвы заметно влияли на размеры народонаселения, хотя в гораздо меньшей степени, чем на Яве. К востоку от «андезитовой линии» лежат поднявшиеся со дна моря базальтовые острова, вулканы которых извергают больше лавы, чем пепла. Активные вулканы в этом районе расположены только на Гавайях. Помимо вулканических островов встречаются атоллы, которые из-за небольших. размеров и слабого развития почвенного покрова в целом являются наименее благоприятным местом для жизни людей. Маршалловы острова, насчитывающие 1156 островков, площадь каждого из которых в среднем 0,16 кв. км, а совокупная площадь 180 кв. км, — это атоллы.
К востоку от Новой Гвинеи заметно уменьшается число видов фауны и флоры. Например, на Новой Гвинее встречается более 550 видов сухопутных птиц, а на о-ве Хендерсон (вблизи о-ва Питкэрн) их всего четыре. Кроме летучих мышей, в Полинезии нет эндемичных сухопутных млекопитающих, флора тоже сильно обеднена.
На атоллах с их бедной, малоплодородной почвой могут существовать лишь немногие виды растений. Поэтому плохо пришлось бы первопоселенцам, если бы они не привёзли с собой одомашненных животных и культурные растения.
Океания, за исключением Новой Зеландии и нескольких небольших островов, как Рапа и Пасхи, лежит в тропической зоне. Количество осадков на разных островах различно. В экваториальном поясе к востоку от о-вов Гилберта они выпадают редко, а в некоторых местах Меланезии и на Каролинских островах очень обильны (до 4 тыс. мм в год). На климат оказывает влияние и рельеф местности: на высокогорных островах, расположенных в открытом океане в области пассатов, наветренная сторона отличается повышенной влажностью, а подветренная — сухостью.
Вообще же в Микронезии и Полинезии меньше природного и культурного разнообразия, чем в Меланезии и Юго-Восточной Азии. Уже давно замечено, что природная и культурная однородность, малые размеры, изоляция и короткая история заселения позволяют рассматривать их как естественные лаборатории. Мы знаем, чем и почему таитяне отличаются от маори, но плохо понимаем причины культурной дифференциации, скажем, на Новой Гвинее и Соломоновых островах.
Многие археологи, изучающие древние культуры и цивилизации Старого Света, стараются реконструировать общества, которые не имеют прямых культурных, языковых или даже антропологических потомков в современности. Иное дело Океания, где почти всюду живут прямые потомки доисторического населения, сохраняющие свои языки, правда наполненные недавними заимствованиями, а также свои культуры и соматические черты. Особенно это касается центральных горных районов Новой Гвинеи. На территориях древних цивилизаций Юго-Восточной Азии картина, естественно, не столь ясна, поэтому специалист, изучающий доисторию, на свой страх и риск игнорирует достижения лингвистики, антропологии и этнографии. Зато с развитием современных археологических исследований он может гораздо шире привлекать данные смежных наук, не прибегая к миграционистским и иным упрощенным построениям, модным в первой половине нашего столетия.
По образованию я археолог и поэтому не извиняюсь за то, что археология в этой книге превалирует. Наряду с палеоантропологией археология имеет дело с непосредственными остатками прошлого. Лингвисты, генетики и этнографы часто высказывают полезные предположения о прошлом, но за отсутствием письменных источников эти предположения основываются на изучении современности.
Каковы современные языковые, антропологические и культурные явления? Языки Юго-Восточной Азии и Океании объединяются в несколько групп высшего порядка, называемые либо семьями, либо филами. Наиболее распространенная семья — австронезийская. Она охватывает огромный регион, включающий
Малайзию, Индонезию, Филиппины и Океанию, кроме некоторых западных областей Меланезии, прежде всего значительной части Новой Гвинеи. Австронезийские языки известны на юге Вьетнама и на Мадагаскаре. Языки материковой Юго-Восточной Азии входят в мон-кхмерскую, вьетнамскую, (тайскую-) кадайскую, мяо-яоскую, а в настоящее время и китайскую семьи, языки Новой Гвинеи и близлежащих меланезийских островов — в папуасскую, или неавстронезийскую, семью.
По антропологическому признаку регион делится иначе. Меланезия, так же как и Австралия, заселена австралоидами, которые окружены монголоидами, хотя границы между ними и нечеткие. Ареал монголоидов протянулся от Юго-Восточной Азии до Полинезии. Ясно, что языковые и антропологические показатели выделенных здесь крупных группировок не совпадают.
Гораздо труднее классифицировать многочисленные общества, имеющие различные социальные обычаи и материальную культуру. Большинство доисторических обществ в изучаемом регионе были невелики по размеру, основывались на родственных связях и были довольно консервативными. Системы родства отличались значительной вариативностью, и, хотя материальная культура позволяет выделять такие крупные области, как Индонезия, Меланезия и Полинезия, я воздержусь от доказательств этого. Вместе с тем сложность политической организации в Полинезии в доколониальный период позволяет говорить о «полуцивилизации». Следует учитывать также, что большинство этнических групп, т. е. групп, сознающих свое единство, определяет себя в основном по языку. Надо иметь в виду и то, что антропологические типы, языки и культуры не обнаруживают четких связей друг с другом.
Я останавливаюсь на этом потому, что первые главы книги посвящены антропологии, языкам и культурам, рассматриваемым вне связи с археологией. Каждая из этих глав дает какую-то информацию о прошлом, но связать все эти данные в единое целое нет возможности. Антропологи делят расы на группы разного иерархического порядка; предметом их исследования является и индивид, который представляет собой уникальное сочетание генов. Лингвисты также подразделяют языковые семьи на группы, довольно дробные, вплоть до диалекта. Этнографы начиная с племени доходят до общин, семей и даже отдельных людей. Для всех этих дисциплин весьма остро стоит проблема таксономических границ: антропологи имеют дело с клинальной изменчивостью, лингвисты — с диалектными цепями, этнографы — с культурными градациями. Для установления резких границ обычно требуются или длительная изоляция, или такие процессы, как завоевание и экспансия, приводящие к соприкосновению несходных явлений. Когда этого нет, антропологические, языковые и культурные показатели сложнейшим образом переплетаются. В некоторых районах Океании, отличающихся Географической дробностью, подобные проблемы не возникают. Именно вследствие изоляции сложилась языковая, антропологическая и культурная однородность полинезийцев, которые являются потомками небольшой группы пришельцев, застрявших в географическом тупике, но и здесь трехтысячелетнее развитие привело к вариативности. Тем не менее отдельные примеры можно использовать, по крайней мере теоретически, для изучения темпов дифференциации языков и культур, когда известны время и место общего происхождения и длительность последующей изоляции. Правда, при этом из-за воздействия особенностей природной среды и целого ряда случайных факторов на указанные процессы результаты исследования не всегда могут быть достаточно надежны.
Главное внимание в данной работе уделено следующим проблемам: характеру заселения Восточной Азии и Западной Индонезии в древнейший период человеческой истории, начавшийся 2 млн. лет назад, и проникновению австралоидов через водный рубеж в Новую Гвинею и Австралию 40 тыс. лет назад (глава II); происхождению земледелия в Юго-Восточной Азии и последующему развитию обществ в периоды неолита и раннего металла до начала индийского и китайского влияния — 10—2 тыс. лет назад (главы V, VI, VII); доистории отдельных областей Океании: Меланезии (глава VIII), Микронезии (глава IX), Полинезии (глава X), а также Новой Зеландии (глава XI).