Глава II Истоки культуры
Последние открытия на Африканском континенте произвели революцию в знаниях о физической и культурной эволюции человека. Юго-Восточная Азия и Китай, которые до второй мировой войны были главным ареалом изучения ископаемого человека, отходят на второй план. Это, конечно, не значит, что в период плейстоцена данный ареал был изолированным. Замедление темпов исследования, возможно, в большей степени определяется политическими факторами, чем отсутствием потенциала для дальнейших поисков. Ископаемые останки, обнаруженные в значительных количествах на Яве и в Китае, до сих пор плохо датированы и лишь изредка непосредственно связаны с комплексами каменных орудий. Как было показано в предыдущей главе, гоминиды населяли Юго-Восточную Азию не менее чем 1,5 млн. лет; там открыты комплексы каменных орудий, возникшие по крайней мере еще 700 тыс. лет назад. Будущие исследования, возможно, позволят значительно отодвинуть эту дату, приблизив ее к африканской. В Африке, как теперь установлено, род Homo появился в процессе развивающегося производства орудий около 2 млн. лет назад.
Производство каменных орудий, описываемое в первой части этой главы, относится к геологической эпохе плейстоцена. Эпоха голоцена началась 10 тыс. лет назад. Эти две эпохи с трудом различаются стратиграфически или по фаунистическим остаткам, поэтому такая периодизация весьма условна.
Не может быть точно определена и граница между плейстоценом и предшествующей эпохой плиоцена, хотя в соответствии с господствующей ныне точкой зрения эпоха плиоцена закончилась 2–3 млн. лет назад, когда в океане появилась холоднолюбивая фауна (моллюски) [452, с. 382]. Плейстоцен не считается теперь эпохой оледенения, так как оледенения происходили и за несколько миллионов лет до него. Тем не менее темпы наступления и отступления ледников, видимо, возросли на протяжении последнего миллиона лет [234; 434]. В Юго-Восточной Азии следов оледенения мало, и для установления возраста ископаемых людей и каменных орудий наиболее важен метод относительной датировки на основании останков млекопитающих.
Развитие фауны европейского плейстоцена началось в виллафранкскую эпоху, три миллиона лет назад с появления слонов, быков и настоящих непарнокопытных лошадей [734; 739]. Виллафранкская эпоха, приходившаяся на верхний плиоцен и нижний плейстоцен, окончилась миллион лет назад. В Северной Евразии фауна среднего плейстоцена появилась во время обширного оледенения в низменностях около 1 млн. лет назад, и многие из возникших тогда видов арктических животных продолжали существовать в верхнем плейстоцене 150—10 тыс. лет назад, до окончания эпохи последнего оледенения. В Индонезии выявлены виды фауны, соответствующие виллафранкскому времени, а также среднему и верхнему плейстоцену, но датировка их остается предметом догадок. Более того, современная фауна могла появиться в Индонезии уже 30 тыс. лет назад, — так что здесь не существует фаунистических критериев, по которым можно было бы точно определить границу плейстоцена и голоцена.
О фауне Юго-Восточной Азии речь пойдет ниже, а в этой главе нельзя не упомянуть о последствии оледенения, имевшем всемирное значение. Поскольку ледники в периоды пиков их распространения поглощали огромные количества воды, уровень морей падал, и обнажались, превращаясь в сушу, расположенные на мелководье прибрежные отмели, такие, как большой шельф Сунды в Юго-Восточной Азии. В периоды ледниковой активности уровень морей, возможно, был на 100–140 м ниже, чем в наши дни [984; 457, с. 318; 134, с. 376; 403, с. 389; 235], а поскольку таких периодов за прошедший миллион лет было много, велики и возможные обнажения почвы. Может быть, в течение последнего пика ледниковой активности — 16–18 тыс. лет назад — площадь суши на шельфе Сунды более чем удвоилась. В XII–VI тысячелетиях до н. э. уровень моря постепенно повышался и 5–8 тыс. лет назад, возможно, даже превысил современный уровень (хотя это и спорно) [1375; 28; 462]. Тем не менее кучи морских раковин, очевидно датирующиеся этим периодом, найдены во внутренних районах Вьетнама и о-ва Суматра [265; 1068]. Ситуация во внутренних областях, конечно, может определиться скорее заиливаниями или подъемами побережья, чем высоким уровнем моря. Имеются данные о теплом периоде, который, возможно, коррелирует с высоким уровнем моря в период среднего голоцена на Тайване [1390; 225].
Эпоха плейстоцена в Юго-Восточной Азии
В Юго-Восточной Азии, расположенной в тропиках, оледенению были подвержены только вершины гор на Калимантане и Новой Гвинее. Тем не менее последствия оледенения на континенте не следует преуменьшать, так как не только наблюдались сильные колебания уровня моря, но и упали на 8 °C по сравнению с современными средние годовые температуры даже в низ-ценных тропических районах. Поэтому раньше археологи пытались связывать сравнительно хорошо изученную историю плейстоцена на Яве с четырьмя ледниковыми периодами, зафиксированными в Гималаях [999], но пересмотр истории плейстоцена в связи с появлением радиометрических датировок показал ненадежность этого подхода [434]. Для нас основой хронологии будет смена фауны и небольшое число калиево-аргоновых датировок. Более надежной представляется корреляция с ледниковым периодом на Малаккском полуострове и в Центральном Китае; стратиграфия Явы, геологически нестабильного острова, возникшего в позднем плиоцене или в раннем плейстоцене, лучше всего увязывается при помощи фаунистических звеньев с материковой Азией.
История человека и других млекопитающих в Юго-Восточной Азии тесно связана с чередующимися процессами затопления и осушения континентальных шельфов Сунды и Сахула. Вследствие осушения Сунды при отступлении моря значительная часть Индонезии соединилась с материковой частью Юго-Восточной Азии, и, возможно, этот район в течение плейстоцена несколько раз становился доступным для заселения людьми. Между Калимантаном, Явой и Суматрой на глубине до 130 м ниже уровня моря сохранились разветвляющиеся русла двух основных речных систем [828; 313, с. 489]. Это свидетельствует о том, что некогда существовал, а затем затонул огромный субконтинент, больший, чем Индостан. Что касается шельфа Сахула, то нас интересует наличие сухопутного моста в период оледенения в позднем плейстоцене, так как нет данных о появлении здесь человека ранее чем 35–40 тыс. лет назад.
Богатый и разнообразный мир млекопитающих Сунды тесно связан с фауной материковой Юго-Восточной Азии, хотя в течение последних тысячелетий раздельного существования на некоторых островах возникли своеобразные фаунистические комплексы. Наиболее бедна фауна Бали и Палавана, так как оба они лежат на восточной границе Сунды у самой линии Уоллеса [963; 313, с. 462—72]. Представление о линии Уоллеса разработано Хаксли. Эта линия — одна из известнейших в мире биогеографических границ — проходит через пролив Ломбок, Макасарский пролив, далее между Палаваном и центральными островами Филиппинского архипелага, между Тайванем и Лусоном. Предполагают, что она очерчивала морскую впадину, существовавшую в течение большей части плейстоцена. Если это так, она была серьезным барьером для животных, которые не могли плавать, и для человека, пока он не начал пользоваться плотами.
Линия Уоллеса составляет западную границу фаунистической зоны Уоллесии, включающей Сулавеси, Молуккские острова и Нусатенггара. В этой зоне по мере продвижения на восток уменьшается число плацентарных млекопитающих Юго-Восточной Азии, на Новой Гвинее появляется сумчатая фауна Австралазии. Только один род сумчатых — кускус (Phalanger) — распространился за пределы Новой Гвинеи на запад до Сулавеси до появления человека, а на некоторые острова, например на Тимор, он мог быть интродуцирован человеком. На Сулавеси была высокоэндемичная плейстоценовая фауна: маленькие слоны, два рода слоноподобных стегодонов, кабаны, маленькие быки; большая часть этих видов попала на острова в течение плиоцена или в период между нижним и средним плейстоценом с Сунды, возможно, по перешейкам. Особенно интересны в этом отношении стегодоны, так как на Флоресе и Тиморе также существовали два рода, родственные родам Сулавеси. Исходя из этого, М. Одли-Чарльз и Д. Хойер недавно высказали предположение, что Ява, Сулавеси, Флорес и Тимор в эпоху верхнего плиоцена или нижнего плейстоцена были связаны перешейками. Если это так, значение линии Уоллеса, естественно, падает и делается вполне вероятным наличие в Восточной Индонезии Homo erectus [30; 733; 736; 738, 624].
Эволюция человека и каменных орудий в плейстоцене в Юго-Восточной Азии
Что касается Молуккских островов, то их фауна, возможно, происходит с Сулавеси и Новой Гвинеи. Сухопутные мосты в период кайнозоя никогда не пересекали линию Уоллеса, единственными плацентарными млекопитающими, достигшими Австралии и Новой Гвинеи без помощи человека, были летучие мыши и грызуны.
К северу от линии Уоллеса, на Филиппинском архипелаге, фауна включает некоторые из видов, встречающихся на Калимантане и в Южном Китае [733; 313, с. 504, 505, 519; 816]. Эта фауна могла появиться в островной части Юго-Восточной Азии в ледниковое время. Ч. Лин считает, что Лусон во время второго оледенения был соединен с Тайванем [887]. Г. фон Кенигсвальд полагает, что перешейки суши во время второго оледенения — миндель — обеспечили проникновение карликовых стегодонов на Флорес, Тайвань и Филиппины [819]. Острова Филиппинского архипелага, за исключением Палавана, окружены глубокими проливами. Если последние когда-то и были сушей, то, очевидно, подвергались тектоническим опусканиям. Вероятно, Филиппины в течение большей части плейстоцена были отрезаны от материка, но не настолько, чтобы крупные животные, такие, как слоны, носороги и олени, не могли их достигнуть. Нет надежных данных о том, что человек появился на Сулавеси и островах Филиппинского архипелага раньше чем 40 тыс. лет назад[11]. Нет данных и о появлении человека в плейстоцене на Тайване, который, возможно, в эту эпоху неоднократно соединялся с материковой Азией.
Свидетельства заселения человеком Юго-Восточной Азии были впервые обнаружены на Яве. Развитие фауны Центральной Явы прошло пять периодов [999, с. 108; 734; 457, с. 674; 973]. Оно начиналось в плиоцене и продолжалось в течение всего плейстоцена. Древнейшие ископаемые Homo erectus обнаружены с фауной джетис, включающей некоторые виды, существующие и ныне (более 20 %), такие, как орангутан, гиббон, тигр, пантера, буйвол, а также большое число вымерших (например, стегодон). Так как средняя стадия развития этой фауны, как выяснилось недавно, имеет возраст почти 2 млн. лет [767], она, видимо, относится к верхнему плиоцену и нижнему плейстоцену и, таким образом, может быть соотнесена с поздней виллафранкской фауной Евразии. Д. Хойер предположил, что фауна джетис может датироваться средним плейстоценом, но даты, полученные для нее ранее, делают это маловероятным [734; 737]. С фауной джетис каменные орудия обнаружены не были, останки ископаемого человека, связанные с ней, описаны в гл. I.
Археологические комплексы среднего плейстоцена
Тринильская фауна, сменившая джетис, относится, по мнению специалистов, к среднему плейстоцену; с ней связана и большая часть обнаруженных на Яве останков Homo erectus.
В тринильской фауне процент современных форм больше, чем в фауне джетис (до 50). Такие виды, как стегодон и гигантская панда (Ailuropoda), сближают ее с синхронной фауной Южного Китая. С помощью калиево-аргонового анализа установлено, что около 1 млн. лет назад закончился период фауны джетис и началась эпоха тринильской фауны: тринильская фауна существовала на Яве еще 500 тыс. лет назад [819], но когда она сменилась нгандонгской фауной верхнего плейстоцена, неизвестно.
Останки яванского Homo erectus вместе с каменными орудиями не обнаружены, что несколько затрудняет датировку последних. Древнейшие, хорошо идентифицируемые орудия эпохи плейстоцена обнаружены в галечнике и на террасах речных систем Баксока, Серикан, Сунглон и Гедех на юге Центральной Явы; они относятся к так называемой патжитанской индустрии [999; 1000; 1001; 1002; 684; 1008; 514; 66], датировка которой не так надежна, как хотелось бы [692]. По фауне эта индустрия может быть отнесена к концу среднего и началу верхнего плейстоцена [64; 65; 738; 821; 999; 1291].
К сожалению, при изучении патжитанской и других палеолитических индустрий не использовались строго статистические методы, полные комплексы находок никогда детально не описывались. Типология, введенная X. Мовиусом в 1944 г., не была усовершенствована, хотя сам Мовиус указывал на ее субъективность. Основные типы орудий из гальки, реже из отщепов, обладающие диагностическими признаками, следующие: чоппер — крупное орудие из гальки, обработанное техникой сколов с одной стороны, или из отщепа с закругленным либо почти прямым режущим краем; чоппинг — орудие, как правило, из гальки, обработанное техникой сколов с обеих сторон (вариант чоппера); ручное скребло — плоское, оббитое техникой сколов с одной стороны орудие типа долота; ручное проторубило — оббитое техникой сколов с одной стороны овальное или заостренное орудие из гальки или отщепа; ручное рубило — более развитая форма ручного проторубила с двусторонней оббивкой.
В 1936 г. в галечниках р. Баксока в Патжитане было собрано 2419 изделий, выполненных по большей части из кремнистого туфа [1001, с. 355]. Свыше 50 % были отщепами, некоторые очень больших размеров, некоторые удлиненные, напоминающие пластины. Довольно значительное количество отщепов свидетельствует о предварительной обработке нуклеуса, хотя эта техника и не так развита, как леваллуазская техника эпохи среднего плейстоцена в Европе и Африке. Большая часть остальных орудий — из гальки; имеются все типы, описанные Мовиусом; чаще всего встречаются чопперы (18 % общего числа орудий). Однако наиболее интересным типом орудий являются, видимо, ручные рубила (6 %). Мовиус, исходя из того что их производили техникой продольных сколов и они отсутствовали в материковой Восточной Азии, первоначально предположил, что ручные рубила представляют собой независимую местную яванскую линию развития орудий. Шелльские и ашельские ручные рубила, зафиксированные в Европе и Африке, обычно оббиты боковыми сколами. Недавно Г. Дж. Барстра как будто бы обнаружил в Патжитане ручные рубила с боковыми сколами. Мовиус попытался доказать, что ручные рубила Запада и чопперы Востока — два основных, самостоятельных типа палеолитических орудий. Хотя последние находки ручных рубил в материковой Юго-Восточной Азии не подтверждают гипотезу о строгой границе между ареалами этих типов, концепция Мовиуса об относительной изоляции Востока и Запада в эпоху среднего плейстоцена до сих пор представляется оправданной.
Патжитанская индустрия является наиболее известной в технологическом комплексе отщепов и галечных орудий, широка распространенном в Восточной Азии в среднем плейстоцене. По сравнению с некоторыми комплексами ручных рубил Запада они выглядят более примитивными. Но эта примитивность, пожалуй, обманчива, так как обитатели восточных тропиков могли обладать большим набором достаточно эффективных деревянных орудий, которые не сохранились. Поэтому, вероятно, неправомерно предположение, что на Востоке Homo erectus находился на более низкой стадии развития, чем его родственные западные формы. Однако, поскольку археология располагает данными только о каменных орудиях, эти проблемы, видимо, никогда не будут разрешены. Во всей Юго-Восточной Азии найдено множество каменных орудий эпохи среднего плейстоцена. Орудия, типологически соответствующие патжитанским, обнаружены на о-вах Флорес и Тимор, в обоих случаях вместе с костями стегодонов, что делает датировку плейстоценом почти бесспорной [534; 950; 951; 952]. Однако находки датируются лишь приблизительно, стегодон в восточной части о-вов Нусатеиггара мог существовать в изоляции долгое время, так что до сих пор нет бесспорных данных о том, что человек пересек линию Уоллеса раньше чем 40 тыс. лет назад.
Проблемы, аналогичные тем, которые были выдвинуты в связи с находками на Флоресе и Тиморе, встают и в связи с филиппинским островом Лусон. Там в долине Кагайян обнаружены гальки и отщепы [818]. В выветривающемся отложении Авиден Меса, датируемом средним плейстоценом, орудия найдены вместе с ископаемой фауной, включающей слонов и стегодонов, а также носорогов, быков, гигантских черепах, крокодилов, кабанов и оленей; 93 % орудий, обнаруженных на поверхности, — отщепы, большая часть их (в одном случае — до 40 %) ретуширована. Остальные орудия — из гальки или больших булыжников. Они оббиты с одной стороны и, подобно патжитанским ручным проторубилам, заострены. Зафиксировано также некоторое количество нуклеусов, имеющих форму лошадиного копыта, которые очень типичны для наиболее ранних комплексов Австралии, появившихся там около 40 тыс. лет назад. Недавно во время раскопок на одной стоянке в долине Кагайян каменные орудия обнаружены с остатками бивня ископаемого слона. Это может означать, что обитатели стоянок в долине Кагайян по крайней мере в среднем или позднем плейстоцене вели охоту на крупных животных. Находка на Филиппинах останков человека эпохи среднего плейстоцена не будет неожиданной, хотя на основе предварительных сообщений не стоит делать излишне оптимистических выводов.
Из материковых индустрий, подобных патжитанской, следует выделить тампанскую, обнаруженную на террасе р. Перак на северо-западе Малаккского полуострова [1417; 1002]. По поводу этой индустрии сейчас ведутся бурные дискуссии. Исследователь этого памятника пользуется несколько иной терминологией, чем Мовиус, однако данная индустрия также в основном включает орудия из гальки и отщепан (из кварцитовых). На некоторых небольших отщепах вдоль рабочего края обнаружена вторичная ретушь. Мовиус сообщает о нескольких ручных рубилах, оббитых с обеих сторон. Типологически тампанская индустрия может считаться несколько более ранней, чем патжитанская; однако Т. Харрисон недавно высказал сомнение в том, что она относится к среднему плейстоцену. По его мнению, возраст тампанской индустрии не достигает 40 тыс. лет [669]. Таким образом, она могла существовать одновременно с материковой хоабиньской культурой, которая будет описана ниже. Позиция Харрисона представляется вполне убедительной, и, возможно, тампанской индустрии приписывают значение, которого она не имела.
За последнее десятилетие повсюду на материке были сделаны важные открытия. Новые находки на севере и на юге Вьетнама, в Кампучии заполнили пробел в знаниях об индустриях среднего плейстоцена, существовавших между Малаккским полуостровом и Южным Китаем. На горе До возле Тханьхоа на севере Вьетнама были собраны орудия, к сожалению не связанные с остатками фауны и представляющие преимущественно базальтовые отщепы (95 % описанных орудий). 4 % отщепов имеют вторичную ретушь, есть два ручных рубила, чопперы, чоппинги, кливеры (колуны). Из 810 орудий описаны только 30 [141; 142, ч. 3]. П. И. Борисковский считает, что эта индустрия родственна шелльской и предшествует патжитанской. Мне представляется, что лучше повременить с анализом материалов с горы До, пока не будут получены новые данные[12].
В Кампучии к северо-востоку от Пномпеня на трех последовательных террасах р. Меконг обнаружены палеолитические орудия [1176]. На верхней, наиболее ранней террасе на уровне 40–45 м над поверхностью современной реки найдены орудия из кварца, кварцита, риорита и окаменевшего дерева, в основном из гальки и отщепов с односторонней оббивкой краев. Поскольку двусторонняя оббивка режущих краев рубящих орудий очень редка, Э. Сорен предполагает общность этих орудий с тампанской индустрией Малаккского полуострова и африканскими культурами галек типа олдовайской. На этих террасах не было обнаружено никаких остатков фауны, но Э. Сорен считает, что терраса на уровне 40–45 м связана со вторым оледенением, т. е. началом среднего плейстоцена. Таким образом, эта индустрия может оказаться древнее патжитанской. Терраса на уровне 40–45 м содержит также тектиты — маленькие оплавленные метеориты неправильной сферической формы, возможно, лунного происхождения, которые остались от метеоритного дождя, поразившего Австралию и Юго-Восточную Азию 600–700 тыс. лет назад (датируется на основе калиево-аргонового анализа и скорости ядерного распада [455; 231]). По мнению Сорена, тектиты обнаружены in situ; если это так, то культура сорокаметровой террасы является первой культурой среднего плейстоцена в Юго-Восточной Азии, имеющей приблизительную абсолютную датировку. Есть сообщения о каменных орудиях на стоянках Банданчумпол и Амфоемаетха в Северном Таиланде, возраст которых, видимо, 0,5–1 млн. лет; датировка основана на исследовании базальтовых потоков. Тектиты также встречаются в тринильской фаунистической зоне Явы, столь же древней, что и поздние останки Homo erectus, хотя связь здесь неявная.
Небольшое количество орудий было найдено на нижней и поздней террасах Меконга на уровне 20 и 25 м, однако они мало отличаются от более ранних, хотя, возможно, и датируются верхним плейстоценом. На террасе на уровне 35–40 м в Нхангеа, приблизительно в 60 км к северо-востоку от Хошимина в Южном Вьетнаме, Э. Сорен обнаружил галечные орудия, геологически относящиеся к тому же времени, что и орудия, найденные на сорокапятиметровой террасе Меконга [1181]. Эта индустрия особенно интересна: она включает грубые ручные рубила с двусторонней оббивкой; Э. Сорен считает, что они связаны с ашельскими ручными рубилами Индии. Поскольку он ссылается также на ручные рубила из двух других недатированных стоянок Южного Вьетнама и Лаоса [1179], старые концепции об изолированности Восточной Азии придется, пожалуй, несколько переработать. В материковой Юго-Восточной Азии, в Кампучии, также найдены костяные орудия, возможно, эпохи среднего плейстоцена [204]; много лет назад появилось сообщение о находке орудий эпохи плейстоцена вместе с остатками Homo erectus в пещерах Тамханг в Северо-Восточном Лаосе, хотя Мовиус и оспаривает аутентичность этой находки [494; 1002, с. 536].
Последующие свидетельства развития Homo erectus в Восточной Азии — находки в Центральном Китае. Сообщение о каменных орудиях из слоев нижнего плейстоцена в Сихоуду на юге провинции Шаньси позволяет предположить, что это — самая ранняя стоянка из обнаруженных до сих пор в Восточной Азии. Комплексы среднего плейстоцена найдены в Ланьтяне на востоке центральной части провинции Шэньси, в Кэхэ на юго-западе провинции Шаньси и в знаменитом ущелье Чжоукоудянь, приблизительно в 42 км к юго-востоку от Пекина [1002; 222, с. 40–56]. На стоянке Чжоукоудянь I в большой обвалившейся пещере с более чем пятидесятиметровыми напластованиями обнаружено огромное количество неиспользованных отщепов. Видимо, орудия производились на стоянке преимущественно контрударным методом, поэтому отщеп, полученный при скалывании ударником нуклеуса на каменной наковальне, имел по два ударных бугорка. Орудия, как в материковой части Юго-Восточной Азии и на Яве, делались из галек и отщепов, но рубила-бифасы неизвестны. Пекинский человек не только делал орудия, но и мог добывать огонь и, возможно, был очень умелым охотником. Около 70 % обнаруженных костей животных принадлежат двум видам оленя — Euryceros pachyostus и Pseudaxis grayi; найдены также кости леопарда, пещерного медведя, саблезубого тигра, гиены, слона, носорога, кабана, лошади, косули, антилопы, овцы и овцебыка. Однако полной уверенности, что человек охотился на этих животных, нет, некоторые из этих видов были очень опасны. Звери могли бывать в пещере, когда там не жили люди. Пищей для пекинского человека служили семена древесного лотоса (Celtis barbouri); дерево багряника (Cercis blackii) он использовал в качестве топлива.
Подводя итоги вышесказанному, следует отметить, что, во-первых, орудия, действительно относящиеся к среднему плейстоцену, по-видимому, произведены Homo erectus, хотя эта связь со всей очевидностью прослеживается только на стоянке Чжоукоудянь, во-вторых, комплексы Юго-Восточной Азии имеют весьма неясный стратиграфический контекст и некоторые из них, особенно тампанский, а возможно, и патжитанский, теперь могут быть датированы скорее верхним, чем средним, плейстоценом. Индустрии Юго-Восточной Азии содержат в основном гальки и отщепы, в большинстве своем грубо оббитые только с одной стороны и очень редко несущие следы вторичной ретуши. Вся область к востоку от Гималаев не имела тесных связей с ашельской и леваллуазской техникой Запада, но не совсем ясно, можно ли рассматривать эту изоляцию как «отсталость». Кстати, П. И. Борисковский предполагает, что такие связи все же существовали [142, ч. 2, с. 8, 10]. До сих пор наиболее полный комплекс, отличающийся от всех других слабо стратифицированных комплексов каменных орудий, найден на стоянке Чжоукоудянь, но даже здесь раскопки производились тогда, когда методика археологических раскопок была не такой, как ныне.
Эпоха верхнего плейстоцена (около 150 — 10 тыс. лет назад)
Черты культуры этой эпохи довольно неопределенны вплоть до периода, начавшегося около 40 тыс. лет назад. К этому периоду относятся памятники, датируемые радиоуглеродным методом. В Северном Китае и Японии производство каменных орудий развивалось под очевидным влиянием мустьерского и орииьякского технокомплексов Северной Евразии, однако достижения этого рода ограничены районом к северу от горного хребта Циньлин. В Южном Китае, в Люцзяне, был найден упоминавшийся выше череп человека эпохи верхнего плейстоцена; возможно, он относится к ранней популяции Homo sapiens sapiens с некоторыми монголоидными признаками. Черепная крышка, обнаруженная в Маба, в Гуандуне, по всей вероятности, относится к позднему среднему плейстоцену и аналогична находке солоского человека на Яве. Некоторые памятники Южного Китая содержат отщепы, датируемые верхним плейстоценом [3], но тяжелые орудия из нуклеусов, имевшиеся на более ранних стоянках Юго-Восточной Азии, видимо, отсутствуют. В общем же в материковой части Юго-Восточной Азии рассматриваемый период (до возникновения хоабиньского технокомплекса в XII тысячелетии до н. э., который будет описан ниже) изучен слабо.
Наиболее важные открытия, относящиеся к эпохе верхнего плейстоцена, сделаны в островной Юго-Восточной Азии. Черепа солоского человека, найденные в Нгандонге, к сожалению, не связаны с какими-либо орудиями, однако коллекции, собранные в этом районе, включают отщепы и обработанные рога вымершего оленя Axis Lydekkeri.
Другая индустрия, возможно относящаяся к верхнему плейстоцену, — в Сангиране, в центральной части Явы, — представляет собой комплекс небольших отщепов из халцедона и яшмы [684, с. 49]. Впрочем, датировка комплекса в Сангиране спорна [65; 821]. Это скребки, острия, сверла, имеется также несколько грубых пластин с параллельными сторонами, которые, возможно, получены случайно, а не в результате специальной подготовки нуклеуса. В Менгеруде в западной части Флореса и на пятидесятиметровой террасе р. Валланер, в Кабенге на юго-западе Сулавеси [1002, с. 530; 681; 684, с. 71] были обнаружены сходные орудия вместе с костями стегодона [950; 951; 16]. X. Ван Геекерен датирует Кабенге на основании фауны поздней фазы среднего плейстоцена. На двух названных стоянках также обнаружены галечные орудия; в целом перед нами, вероятно, непрерывная линия развития, начинающаяся с индонезийских индустрий среднего плейстоцена. Все памятники датированы слабо, однако общепризнана их увязка с верхним плейстоценом.
На островах Филиппинского архипелага отщепы, подобные тем, которые были найдены в Кабенге и Сангиране, обнаружены в слоях, относящихся к позднему плейстоцену, на о-ве Лусон около Манилы и возле Давао на о-ве Минданао, ручные рубила — на юге Центрального Лусона [115, с. 246]. Значимость этих находок снижается слишком общей датировкой. Поэтому последние открытия в пещере Табон на о-ве Палаван и в пещере Ниа в Сараваке (на Калимантане) имеют фундаментальное значение: судя по радиоуглеродным датам, люди в пещерах Табон и Ниа Жили около 40 тыс. лет назад.
Большая пещера в Ниа, занимающая 10,5 га, расположена в известняковом холме приблизительно в 16 км от моря; раскопки проводились в 1954–1967 гг. под руководством Т. Харрисона [652; 653; 656; 658; 661; 662; 971; 669]. Каменные орудия обнаружены на глубине до 3 м, но остатки костей и раковин ниже 2,5 м не сохранились. Кости животных, найденные вместе с орудиями, относятся к фауне низменных вечнозеленых лесов современной Юго-Восточной Азии, единственное вымершее животное — гигантский ящер (Manis palaeojavanica), обнаруженный только в нижних слоях, имеющих возраст более 30 тыс. лет [668]. Уже в самых ранних слоях встречаются кости орангутана, ящера, дикобраза, дикой кошки, тигра, тапира, кабана, крупного вида оленька, диких быков [735]. Считается, что на Калимантане во время последнего ледникового максимума климат был холоднее и суше, чем сейчас, однако совершенно неясно, какое воздействие на фауну региона оказывали эти климатические изменения [1095]. Поэтому очень важно, что современная фауна на Калимантане полностью оформилась 30 тыс. лет назад.
Если считать остатки животных в пещере свидетельством того, что ее обитатели употребляли в пищу их мясо, то наиболее частой добычей людей были кабан, орангутан и другие обезьяны. Кости быков, оленей и носорогов встречаются реже; иногда находят даже кости крокодилов. Свидетельств существования собаки нет вплоть до эпохи неолита (до 2500 лет до н. э.) [261]. Полное отсутствие в Юго-Восточной Азии этого животного до неолита позволяет предположить сознательную интродукцию его человеком. Помимо млекопитающих пищей древним обитателям пещеры Ниа служили рыба, птица, пресмыкающиеся, моллюски. Очевидно, эти древние охотники употребляли в пищу все, что могли добыть. Такое использование ресурсов характерно, видимо, для всего периода донеолитических культур в восточных тропиках. Зачем человеку было ограничивать себя при таком разнообразии пищевых ресурсов?
Последовательность индустрий в Ниа, датированная радиоуглеродным методом, составлена на основании одного из последних отчетов Т. Харрисона [661]:
Находки — Приблизительная датировка
Небольшие отщепы, почти без следов использования. Череп человека современного вида — 40 тыс. лет до н. э.
Оббитые с одной стороны чопперы из гальки, по крайней мере один чопиинг-бифас, большие отщепы без ретуши, а также костяные острия и лопаточки — 40 тыс. лет до н. э.
Кварцитовые отщепы без ретуши, большое число костяных острий, шильев и лопаточек (чопперы из гальки не обнаружены) — 30 тыс. лет до н. э.
Скорченные, сидячие и неполные погребения — 15 тыс. лет до н. э.
Топоры и тесла со шлифованным лезвием из уплощенной гальки, ретушированные орудия из отщепов — 13–10 тыс. лет до н. э.
Полированные тесла линзовидные или округлые в сечении — 6–4 тыс. лет до н. э.
Подквадратные тесла, керамика, циновки, сети, «монголоидные» зубы, вытянутые погребения (некоторые в деревянных гробах) — 2500 лет до н. э.
Медные и бронзовые орудия — 250 г. до н. э.
Железные орудия, китайская керамика, стеклянные бусины — 700 г. н. э.
Отсутствие галечных орудий в комплексах последних 30 тыс. лет представляет особый интерес, так как эта тенденция отличает Ниа от относящихся к тому же времени хоабиньских стоянок в материковой Юго-Восточной Азии, где нуклеусы и галечные орудия сохраняют свое значение. В Индонезии и на Филиппинах в этот период явно преобладали отщепы; возможно, это связано с появлением Homo sapiens sapiens, хотя еще требует объяснения, почему свидетельства о нем в основном ограничены островами. Надо иметь в виду, что в Ниа, далеко от материка, найден древнейший череп современного облика, возраст которого — приблизительно 40 тыс. лет. Помимо этого в Ниа обнаружена серия человеческих погребений, древность которых, судя по стратиграфии, — не более 20 тыс. лет. Скорченные, сидячие и несколько неполных захоронений без керамики относятся к XV–IV тысячелетиям до н. э. Вытянутые погребения, кремации и «обожженные». захоронения были распространены в течение всего неолитического периода, т. е. с XII в. до н. э. и до I в. н. э. 1648, 666, с. 17]. Неолитические погребения будут описаны ниже Докерамические погребения в некоторых случаях присыпаны порошком из гематита или частично обожжены до захоронения, но полных кремаций нет — большая часть скелетов сохранилась целиком. Погребальные ямы стратиграфически не прослежены, с одним погребением найдено галечное орудие со шлифованным краем, а другое, сильно скорченное, имело под головой «подушку» — бедро носорога. К докерамическому периоду принадлежат 22 полных погребения, из которых 18 скорченных и 4 сидячих, с пятками под ягодицами. С некоторой степенью уверенности можно Предполагать каннибализм и человеческие жертвоприношения. С XIII тысячелетия до н. э. в Ниа последовательно появлялись четыре типа изделий особой важности — галечные топоры, или тесла со шлифованным лезвием, целиком шлифованные топоры и тесла, двояковыпуклые или квадратные в сечении, а также керамика.
Другая пещера, где последовательность находок аналогична последовательности в Ниа, — Табон. Она расположена в известняковом массиве западного берега о-ва Палаван, входящего в состав Филиппинского архипелага. Эта пещера значительно меньше Ниа, и возраст индустрий каменных орудий там — 30—9 тыс. лет [474; 475]. Ныне пещера находится у моря, но в период, когда здесь жили люди, уровень моря был ниже; во время максимального оледенения пещера могла отстоять от моря на 35 км. В отчетах о раскопках нет сведений о находках моллюсков или рыбьих костей. В последнем отчете руководитель раскопок Р. Фокс сообщает о пяти последовательных комплексах отщепов, которые разграничиваются стратиграфически, но тем не менее обнаруживают определенное сходство. Только один комплекс из 332 отщепов кремнистого сланца, возраст которого около 23 тыс. лет, описан статистически Фоксом [475]:
Орудия из пещеры Табон: базальтовые чопперы — а, b; отбойник из кварцита — с; вверху и в центре — сланцевые отщепы из комплекса XXI тысячелетия до н. э.
Находки — Процент к общему числу находок
Необработанные куски кремнистого сланца — 2
Нуклеусы, видимо неиспользованные — 22
Сколы, оставшиеся от производства орудий — 53
Неретушированные отщепы (потенциальные орудия без следов использования) — 6
Орудия из отщепов (без ретуши, но со сработанным краем) — 16
Орудия из отщепов с вторичной ретушью — 1
Лицевая часть человеческого черепа, видимо связанного с этим комплексом, описана в главе I.
Судя по наличию нуклеусов и остаткам производства, ясно, что орудия производились в пещере. Нуклеусы, однако, не подготовлены должным образом для того, чтобы получать отщепы, и по этому критерию, равно как и по отсутствию настоящих пластин и редкой вторичной ретуши, комплексы Табона технологически мало отличаются от других комплексов верхнего плейстоцена в островной Юго-Восточной Азии. Процентные соотношения даны только для артефактов из кремнистого сланца. В отчете Р. Фокса упомянуты обработанные с одной стороны базальтовые чопперы, но встречаются они очень редко.
В пещере Табон совсем не найдено костяных орудий, хотя во всех слоях встречаются кости животных в основном малых размеров — птичьи, летучих мышей, кабаньи и некоторых ныне вымерших видов оленей. Остатков крупных млекопитающих нет, но, возможно, в плейстоцене этой фауны на Палаване не было из-за его относительной изолированности.
Исследование четырех комплексов верхнего плейстоцена островной Юго-Восточной Азии — Сангирана, Кабенге, Ниа и Табона — показало, что в качестве орудий использовались преимущественно отщепы, а не нуклеусы и гальки. Отщепы редко скалывались со специально приготовленных нуклеусов, поэтому настоящие пластины, видимо, случайны. Ретушь встречается редко, частично потому, что отщепы невелики по размерам (намного мельче, чем, например, отщепы среднего плейстоцена) и, возможно, предназначались для немедленного (после отделения от нуклеусов) использования. Нет основания связывать технологические инновации в районах Филиппин и Индонезии в целом с каким-либо сильным внешним влиянием; сомнительно по крайней мере, что это могло наблюдаться 10 тыс. лет назад. По существу, нет ничего невозможного в том, что индустрии отщепов сформировались на основе более ранних культур, таких, как патжитанская, хотя в настоящее время это лишь гипотеза. Конечно, индустрии отщепов Юго-Восточной Азии имеют мало общего с индустриями пластин и отщепов Северного Китая и Японии, существовавшими одновременно с ними, хотя какие-то параллели с индустриями Южного Китая провести все же можно.
Прежде чем перейти к рассмотрению развития материковой и островной Юго-Восточной Азии в период раннего голоцена, необходимо остановиться на двух важных событиях, датируемых совершенно определенно верхним плейстоценом, — на заселении Австралии и Новой Гвинеи.
Доистория Австралии не является непосредственно темой данной книги, однако некоторые ее аспекты требуют рассмотрения, так как в эпоху позднего плейстоцена Австралия и Новая Гвинея неоднократно составляли единый материк, пока приблизительно 6500–8000 лет назад не сформировался окончательно мелководный Торресов пролив. В Австралии обнаружено наиболее раннее из датированных свидетельств пересечения человеком линии Уоллеса. Неизвестно и, возможно, никогда не будет известно, как люди попали на новый континент, но в периоды понижения уровня моря маршруты могли проходить через Сулавеси и Серам на Новую Гвинею или вдоль цепи о-вов Нусатенггара на Тимор и в Австралию. Наиболее ранний датированный археологический памятник Австралии — кремированные останки с оз. Мунго в Новом Южном Уэльсе, возможно насчитывающие 32 тыс. лет; древнейшие каменные орудия из Мунго могут иметь древность 40 тыс. лет. Теперь в Австралии известно несколько памятников древностью более чем 20 тыс. лет [1009; 779; 39]. Эти памятники представляют индустрию, содержащую в основном односторонне или двусторонне оббитые гальки, сильно выпуклые, ретушированные нуклеусы с гранями, образующими угол приблизительно в 90° (нуклеусы в форме лошадиного копыта), возможно служившие тяжелыми скреблами, разнообразные, часто ретушированные отщепы, определяемые в общем как скребла. Р. Джонс называет эту индустрию, преобладавшую в Австралии до III тысячелетия до н. э., а в Тасмании — до контакта с европейцами, «австралийской традицией нуклеусов и скребел» [146]. Место зарождения этой культуры в Юго-Восточной Азии еще не установлено и, возможно, никогда не будет установлено, ибо несколько миграционных групп могли происходить из различных регионов. Как было показано выше, нуклеусы в форма лошадиного копыта были обнаружены в долине Кагайян на Лусоне, в пещере Табон, а также в Восточной Индонезии среди разрозненных находок, сделанных на поверхности. Каменные орудия, имеющие сходство с австралийскими, были обнаружены недавно в южной части Сулавеси; их возраст — конец плейстоцена, так что ныне вопрос о происхождении австралийской культуры не решен [532]. Интересно, что между Индонезией и Северной Австралией имеется сходство в использовании населением съедобных растений [551].
Обращает на себя внимание одна аномалия — маленькие топоры со шлифованными лезвиями древностью примерно в 22 тыс. лет, найденные под тремя скальными выступами около Оэнпелли на территории Арнемленда [1443]. Эти топоры делались или из необбитых галек, или из двусторонне оббитых булыжников, у некоторых есть «талия», или неглубокие желобки, выдолбленные вокруг торца, возможно, для того, чтобы легче было приделать ручку. Эти топоры со шлифованными лезвиями по крайней мере на 7 тыс. лет древнее сопоставимых с ними орудий из Ниа или Нагорий Новой Гвинеи, хотя возраст этой техники в Японии может достигать 25 тыс. лет [993, с. 201; 135]. В остальной части Австралии данная техника, характерная только для Арнемленда, распространилась после 5000 г. до н. э. Описанные орудия настолько древние, что возникает искушение считать Арнемленд центром первоначального возникновения этой техники, а не районом, воспринявшим ее извне.
На Новой Гвинее не обнаружено памятников возрастом свыше 30 тыс. лет. Древнейшая стоянка расположена в местности Косипе в Центральном Нагорье (2000 м над уровнем моря) [1450]. Между прослойками пепла, имеющими возраст 19–26 тыс. лет, обнаружено два основных типа каменных орудий на Новой Гвинее. Один — так называемая черешковая пластина (строго говоря, совсем не пластина) — мотыгоподобное орудие, обычно делавшееся из отщепов или гальки. Другой — топор-тесло из отщепа двояковыпуклого сечения, отдаленный предшественник шлифованных меланезийских тесел типа валиковых топоров, по терминологии Р. Хайне-Гельдерна. Как уже отмечалось, шлифованные топоры с «талией» обнаружены на п-ове Арнемленд; что касается новогвинейских находок, то, возможно, это древнейший в мире комплекс предположительно земледельческого характера. Столь древние топоры-тесла нигде больше не встречаются, черешковые пластины иногда находят в хоабиньских памятниках материковой Юго-Восточной Азии. На основании имеющихся данных неправомерно утверждать, что земледелие распространилось на Новой Гвинее ранее чем 20 тыс. лет назад, поскольку для подтверждения датировки стоянки Косипе требуются дополнительные материалы, относящиеся к другим, более ранним памятникам; топоры же с п-ова Арнемленд, учитывая данные австралийской этнографии, конечно, не использовались для земледелия.
Черешковые пластины из Юго-Восточной Азии (а, b) и Нагорий Новой Гвинеи (g — i): а — Дафук, северная часть Вьетнама (пластина со шлифованным лезвием); b — Саийок, Таиланд; с — Ниобе (пластина со шлифованным лезвием); d, е — Косине; f — Киова; g, h, i — Юку
Расселение человека на Новой Гвинее 20 тыс. лет назад, как и его хозяйственная деятельность, в значительной мере представляет еще загадку. Заселение Косипе происходило тогда, когда в более высоких широтах наступил пик оледенения. Не избежали оледенения и Нагорья Новой Гвинеи. Льдом было покрыто около 2 тыс. кв. км (по сравнению с 10 кв. км в настоящее время) [743]. Температура в этой части Новой Гвинеи, видимо, была приблизительно на 5° ниже современной среднегодовой температуры. Нет очевидных свидетельств того, что основная часть Нагорий была заселена ранее 15 тыс. лет назад. Первые следы человеческой деятельности на открытой стоянке Ванлек в долине р. Кайронк датируются XIII тысячелетием до н. э., топоры со шлифованным лезвием из скального выступа Кафьявана в Восточном Нагорье относятся к IX тысячелетию до н. э. (личное сообщение С. Булмер, а также [1447; 1448]). Дж. и Г. Хоуп выдвинули предположение, что обширные высокогорные луга Новой Гвинеи в период позднего плейстоцена могли обеспечить пищей значительное население. Не исключено, что основная часть Нагорий была впервые заселена в это время людьми, обладавшими орудиями, приспособленными для расчистки лесов, а возможно и для зачаточного земледелия. Говорили ли они на древнейших языках трансновогвинейской филы? Пусть эту проблему решают будущие исследователи. Нам остается лишь добавить, что прямых данных о наличии земледелия ранее IV тысячелетия до н. э. не имеется.
Хоабиньский технокомплекс материковой Юго-Восточной Азии
Вернемся к проблеме лакуны в верхнем плейстоцене в материковой Юго-Восточной Азии. Хоабиньские стоянки (в широком понимании этого термина), занимающие огромное пространство от Южного Китая до Восточной Суматры, содержат орудия развитой индустрии галек и отщепов, которая имеет возраст от 13 тыс. до 4 тыс. лет. Однако есть основание предполагать, что этот технокомплекс [258; 561] сложился гораздо раньше, чем может показаться на первый взгляд, и его возраст — 30 тыс. лет. Трудно себе представить, чтобы к верхнему плейстоцену относились еще какие-нибудь памятники[13]. Хотя на этих стоянках обнаружены следы современной фауны, фаунистические остатки в Ниа, имеющие возраст 30 тыс. лег, дают основание относить эти стоянки тоже к эпохе плейстоцена.
Материалы хоабиньской культуры позволяют решить проблему раннего появления земледелия, керамики и шлифовки рабочей части орудий. Несмотря на полвека исследований, правда спорадических, картина остается не вполне ясной, впрочем, как и во всей археологии Юго-Восточной Азии. Действительно, основные раскопки проводились в 1920–1930 гг., когда было открыто более 70 известняковых гротов в области Тонкин на севере Вьетнама, а также в центральной и северной частях Малаккского полуострова. С самого начала уровень раскопок был весьма посредственным, описания материалов были запутаны недопустимым разнообразием типологических терминов для каменных орудий (см., например, [265; 312]). В 1964 г. эти материалы были несколько упорядочены в докторской диссертации Дж. М. Мэттьюза [960]; с тех пор исследователи разрабатывали эту тему уже на современном археологическом уровне.
Хоабиньские орудия из северной части Вьетнама: а — суматралит; d — короткое рубильце; f — топор бакшонского типа со шлифованным лезвием
В наши дни хоабиньские стоянки известны практически только в известняковых массивах с пещерами и навесами. В Северном Вьетнаме и на Малаккском полуострове, где имеется несколько таких массивов, сосредоточено большинство памятников. В Южном Китае, Таиланде и Кампучии памятников хоабиньской культуры обнаружено пока мало, в Южном Вьетнаме и Лаосе практически нет ни одного, а на островах Юго-Восточной Азии хоабиньские стоянки найдены только в одном месте — на северо-востоке Суматры[14]. Карта распространения хоабиньской культуры далеко не полностью отражает реальную картину в древности. Многие стоянки плохо сохранились или не сохранились вовсе: большое количество прибрежных раковинных куч могло быть затоплено при поднятии уровня моря 14—7 тыс. лет назад. Прибрежные кучи (например, на Суматре) представляют собой основной побочный продукт хоабиньского хозяйства, отсутствие этих памятников на большинстве пологих прибрежных склонов позволяет предположить, что 7 тыс. лет назад хоабиньский период уже близился к завершению. Их отсутствие может означать также то, что после этого рубежа образование раковинных куч сокращалось, возможно, потому, что источником белка вместо моллюсков стало мясо одомашненных свиней, появившихся одновременно с ранним земледелием.
Хоабиньский технокомплекс, определяемый только по типам орудий, включает галечные орудия, отщепы, небольшое количество орудий со шлифованным рабочим краем и костяных орудий. Поздние материковые стоянки содержат керамику и целиком шлифованные топоры и тесла и, таким образом, заполняют лакуну между хоабинем и периодом неолита. Пластины довольно редки, и в этом отношении технокомплекс отличается от существовавших в одно время с пим индонезийского и филиппинского, где отщепы и пластины преобладают.
Пока не проведен полный статистический анализ хоабииьских орудий со стоянок всего ареала, невозможно детально классифицировать орудия в пространстве и во времени. Во всяком случае, дискретные признаки не выделяются [561, с. 312]. Как и на Новой Гвинее до недавнего времени [1445; 1446], главное значение придавалось лишь режущему краю орудий, поэтому их формы не были четко дифференцированы. Ведь орудия и так были пригодны для работы. В этом отношении многообещающими являются последние трасологические исследования хоабиньских орудий [142, ч. IV, с. 236—8; 561]; можно ожидать, что обнаружатся следы от выкапывания корней и клубней, обработки бамбука.
Тем не менее недавно было предпринято несколько попыток классификации хоабиньских орудий, и большая часть авторов признала следующую [960; 961; 685]:
1. Галечные орудия, оббитые с одной стороны и в разной мере сохраняющие первоначальную корку. В эту категорию входят миндалевидные, треугольные, дисковидные и овальные орудия. Последние, оббитые целиком с одной стороны, часто называют суматралитами.
2. Галечные орудия — бифасы, по форме сходные с предыдущим типом.
3. Усеченные галечные орудия (короткие топоры), обычно сделанные из половины овальной гальки, расколотой поперек.
4. Топоры со шлифованным лезвием.
5. Другие формы, в том числе каменные отбойники и несколько редко встречающихся пластин, а также нуклеусы, отщепы, большей частью не упоминаемые в отчетах.
От общих замечаний о хоабиньской культуре перейдем к краткому рассмотрению районов ее распространения.
В 1927 г. М. Колани, опубликовав сообщение о раскопках девяти скальных навесов в провинции Хоабинь к юго-западу от Ханоя, ввела в археологическую литературу термин «хоабиньский» [265; 120, с. 25–53]. Ни для одного памятника стратиграфия не была установлена, но в пещере Шаодонг на основании типологии орудий были выделены три фазы. Самая нижняя — на глубине около 2 м — содержала большие, грубо оббитые орудия, средняя — меньшие по размерам и лучше обработанные орудия со шлифованным режущим краем и, возможно, керамику (в сообщении указывается, что она найдена «довольно глубоко»); верхняя фаза на глубине выше 80 см — орудия, свидетельствующие о дальнейшем развитии шлифовки краев и техники отщепов. Трудно сказать, насколько ценны данные, полученные М. Ко лани, так как ее терминология отличается от общепринятой, лишь некоторые орудия описаны и показаны на иллюстрациях. Отщепы, которые, должно быть, встречались так же часто, как нуклеусы и галечные орудия, почти совсем проигнорированы.
В 1927–1930 гг. М. Колани исследовала еще ряд пещер и навесов в соседних провинциях Ниньбинь и Тханьхоа [268]; на Первом конгрессе археологических исследований Дальнего Востока, состоявшемся в Ханое в 1932 г., было принято деление хоабиньской культуры на три периода:
хоабинь I (древнейший): исключительно орудия-отщепы, довольно большие и грубые;
хоабинь II: орудия меньших размеров, лучшей выделки, а также орудия со шлифованным краем;
хоабинь III (поздний): еще меньшие орудия, отщепы со вторичной обработкой; за немногим исключением (например, находки в пещере Шаодонг), шлифованные орудия отсутствуют [1114].
Дж. М. Мэттьюз отметил несколько слабых мест этой схемы. Наименее вероятным он считал исчезновение орудий со шлифованным краем в конце хоабиня, как раз накануне развитого неолита [961].
Типологическое разделение хоабиня на три периода, видимо, уже предано забвению, в настоящее время основными показателями его развития в Юго-Восточной Азии считаются шлифовка рабочего края, появление керамики и, возможно, зарождение земледелия. Наличие первых двух признаков характеризует памятники позднего хоабиня, отсутствие их — довольно неопределенную фазу, называемую ранним хоабинем.
На стоянках, исследованных Колани, шлифовка рабочего края встречается редко (у 1–2 % всех орудий) и обнаружена, как правило, только в верхних слоях. Керамика (в основном не описанная) также обычно встречается в верхних слоях (в соответствии с классификацией, предложенной упоминавшимся выше конгрессом, она относится к хоабиню II); первоначально предполагалось, что она должна быть ниже, но теперь ясно, что керамика непосредственно связана по крайней мере с поздней стадией хоабиня. Кроме того, на стоянках, раскопанных Колани, обнаружены костяные острия и лопаточки, каменные пестики и выдолбленные ступки, морские раковины, а в пещере Чиенгсен — камни с углублением и следами гематита, а также человеческие кости, окрашенные им же [265, с. 25].
Недавно были опубликованы отчеты П. И. Борисковского об исследованиях хоабиньских памятников Северного Вьетнама [142, ч. IV], однако полученные им результаты мало добавили к тому, что было известно с 1932 г. Для хоабиньских памятников Северного Вьетнама не установлено никаких абсолютных дат[15], поэтому мы не знаем, когда впервые появились шлифовка краев и керамика, хотя орудия со шлифованным краем обнаружены непосредственно у материка в некоторых скальных укрытиях. Не датировано также появление орудия с «талией» и шлифованным рабочим краем по крайней мере на двух стоянках: Дафук в провинции Тханьхоа [267] и Хунгмуой в провинции Хоабинь [142, ч. IV], сходных с памятниками эпохи позднего плейстоцена в Северной Австралии. Положение осложняется тем, что в хоабине есть, видимо, региональный вариант — бакшонский, открытый в известняковой пещере в горном массиве Бакшон А. Мансюи и М. Колани [945; 947]. В целом бакшонские памятники характеризуются, с одной стороны, весьма малым количеством орудий, а с другой — очень высокой долей орудий со шлифованным краем, некоторые из них перед шлифовкой были оббиты, другие сделаны из необбитых галек. Вдобавок многие галечные орудия имеют параллельные продольные бороздки — следы затачивания костяных или бамбуковых долот с закругленным рабочим краем [143, с. 105]. Фрагменты керамики с оттисками, сделанными лопаткой, обмотанной шнуром или оплетенной какими-то волокнами, были обнаружены на большинстве стоянок, но на некоторых, с неизученной стратиграфией, выявлены целиком шлифованные неолитические тесла; это может свидетельствовать о том, что бакшон в значительной мере совпадает с развитым неолитом[16]. В Дабуте, в 30 км от морского побережья, в провинции Тханьхоа, в раковинной куче размером 50×32 м и высотой 5 м были найдены бакшонские орудия со шлифованным краем, а также окрашенные охрой скорченные и вторичные погребения, керамика, кости животных, в том числе собаки [1068; 142, ч. IV]. Однако наличие неолитических тесел опять-таки позволяет предположить, что памятник относительно поздний[17]. В настоящее время складывается впечатление, что бакшон — это поздняя фаза хоабиньской культуры, во время которой по каким-то причинам особое развитие получила практика шлифовки рабочих краев. Из-за отсутствия абсолютных датировок невозможно связать хоабиньскую (бакшонскую) культуру с недавним открытием в Куиньване[18] прибрежной раковинной кучи, покрывающей площадь 7400 кв м и, как и в Дабуте, содержащей наслоения морских раковин мощностью до 5 м [142, ч. V].
Уже после написания этой главы была опубликована дата бакшонской стоянки Болум — 8040±200 гг. до н. э. [1027, с. 36], но мне мало известны указанные материалы. Орудия, обнаруженные в Куиньване, сделаны из оббитого базальта; хоабиньские галечные орудия и орудия со шлифованным краем там практически отсутствуют. Доминируют отщепы, найдены также пестики и ступки, черепки с отпечатками плетенки или шнура, 12 скорченных сидячих погребений. П. И. Борисковский предполагает, что памятник в Куиньване относится к тому же времени, что и поздний хоабинь; если это так, то он представляет до сих пор неизвестную культуру.
Изучение развития хоабиньской культуры в Северном Вьетнаме до сих пор находится в неудовлетворительном состоянии[19]. Бакшон, как уже говорилось, может представлять позднюю фазу хоабиня, но А. Дани высказал предположение, что он во многом хронологически совпадает с хоабинем и что техника шлифовки рабочего края распространилась из района Бакшон [312, с. 146]. Эту проблему невозможно решить на основании имеющихся данных, при отсутствии абсолютных датировок. Все фаунистические находки по своему облику — современные, а поскольку на Калимантане современная фауна встречалась еще 30 тыс. лет назад, вряд ли можно относить весь хоабиньский технокомплекс Северного Вьетнама к голоцену, как уже отметил Дж. Голсон [550, с. 130]. Высказывалось предположение о наличии в хоабине прочерченных рисунков на кальках и стенах пещер, однако данные о них скудны и нет полной уверенности, что имеющиеся образцы созданы человеком.
На Малаккском полуострове исследовано по крайней мере 16 памятников, относящихся к хоабиньской культуре, по большей части в известняковых пещерах и навесах на холмах центральной и северной частей Малайзии, особенно в штатах Кедах, Перак, Келантан и Паханг. Только два значительных памятника расположены около побережья: пещера в Букит-Чупинге в штате Перлис и раковинная куча в Гуа-Кепахе. К большому огорчению археологов, многие памятники повреждены или разрушены собирателями гуано [1083].
Археологам известна в основном только поздняя фаза хоабиня на Малаккском полуострове; есть данные о появлении керамики и шлифовании рабочего края, но датировки остаются предметом догадок. В гроте Кота-Тонгкат в штате Паханг в результате раскопок в 1967 г. открыты хоабиньские орудия в слое мощностью 1,5 м [1084]. Керамика, как правило шнуровая, встречалась в верхнем слое мощностью 50 см, для которого характерно значительное уменьшение числа хоабиньских орудий. Более того, количество раковин, костей и каменных отщепов в верхних слоях, начиная с уровня более раннего, чем тот, где появляется керамика, уменьшается; это может свидетельствовать о росте числа поселений под открытым небом еще до повсеместного появления керамики в ареале. Все перечисленные культурные изменения вполне могли быть вызваны появлением земледелия.
Другая недавно раскопанная стоянка поздней хоабиньской культуры — пещера Гуа-Кечил в штате Паханг — дала более подробную информацию [373; 374]. Слои там достигают мощности 1 м; нижний, в 25 см, содержит лишь кости и раковины без орудий. На глубине 75–55 см обнаружены хоабиньские галечные орудия, отщепы и шнуровая керамика с простыми венчиками, причем в орнаменте сетчатый узор встречается чаще, чем параллельные линии. Шнуровая керамика, иногда изготовленная на круге медленного вращения, попадается и на глубине 55–35 см. в этом же слое найдены первые шлифованные тесла, которые Р. Дафф относит к типу 2 (см. главу VI). В верхних слоях появляются красноглиняные открытые чаши на круглой ножке, преобладают полированные каменные орудия, хоабиньские орудия исчезают. Начало этой фазы (Гуа-Кечил III) имеет радиокарбонную дату 2850±800 лет до н. э. (максимальная Древность — 3600 лет до н. э.). Эта датировка связывается Ф. Данном с концом хоабиньской культуры и началом развитого неолита. В фазе III значительно уменьшается количество костей и раковин, поэтому можно почти уверенно говорить о том, что люди в это время покидали пещеры и основывали земледельческие поселения в долинах.
На Малаккском полуострове обнаружена еще одна стоянка — пещера Гуа-Кха, где тщательно изготовленные хоабиньские орудия и погребения без керамики располагаются в слое, расположенном под вытянутыми неолитическими погребениями с керамикой. Некоторые хоабиньские орудия из Гуа-Кха хорошо ретушированы, часто встречаются бифасы прямоугольной и овальной формы [1236]. Среди хоабиньских погребений есть как скорченные, так и вытянутые. На некоторых неполных погребениях — следы огня, что, возможно, указывает на каннибализм. В хоабиньском слое найдено не менее 25 скоплений (диаметром до 1,3 м) костей свиней, большая часть фаунистических остатков — черепа и нижние челюсти молодых особей. Этот факт можно было бы принять за свидетельство доместикации свиньи, но известно, что стада диких свиней вида бабируса до сих пор мигрируют в определенное время года и сейчас у речных бродов возможен их массовый забой [972, с. 203].
Более ранние раскопки несколько дополняют картину, полученную при исследовании вышеупомянутых стоянок. В двух гротах в штате Перак — Гол-Байт и Гуа-Кербау — обнаружены хоабиньские орудия, причем по мере приближения к нижним слоям количество керамики и орудий со шлифованным рабочим краем уменьшается [194; 195]. Керамика из Гол-Баита орнаментирована преимущественно лопаткой, обмотанной шнуром; на шаровидных сосудах и открытых чашах — следы починки [275]. Обе стоянки содержат также сильно или слабо скорченные погребения, характерные не только для хоабиньской культуры, но также и для донеолитических слоев в Ниа и Гуа-Лава. Вместе с тем преобладание вытянутых погребений, видимо, характерно для последующих неолитических культур Юго-Восточной Азии, но они иногда встречаются и в хоабиньскую эпоху.
В общем, формы орудий из стоянок, обнаруженных на Малаккском полуострове, близки северовьетнамским, но короткие топоры встречаются лишь изредка. На некоторых стоянках много отходов производства, — видимо, там орудия изготовлялись на месте [1082]. Типы орудий имеют некоторые региональные различия; например, односторонне обработанный суматралит часто встречается в комплексах, обнаруженных в штате Перак (эти комплексы географически ближе других к суматранским стоянкам, где данная форма доминирует), а в штатах Паханг, Келантап и Кедах более часты двусторонне обработанные орудия [1395, с. 12, 74]. Неясно, связано ли это с хронологическими различиями, хотя на многих стоянках Малаккского полуострова наблюдается тенденция к переходу от односторонне оббитых орудий к бифасам. Оббитые мелкими сколами и шлифованные камни, костяные орудия и красная охра также встречаются довольно часто. Ныне разрушенные раковинные кучи в Гуа-Кепахе (высотой до 7 м) содержали массу раковин, хоабиньские орудия, шнуровую керамику, каменные терочники с углублениями, погребения, в которых передняя часть черепа окрашена охрой, большое количество уникальных топоров с «талией» и полированных [1395, с. 65—691. Топоры напоминают северовьетнамские, австралийские и новогвинейские, но стратиграфических данных о них нет.
В Таиланде изучены два больших хоабиньских памятника, крупнейший из которых — грог Саийок на р. Кваи-Ной в провинции Канчанабури. Стоянка была раскопана в 1960–1962 гг. таиландско-датской экспедицией, ценность отчета которой [685] снижается из-за отсутствия датировок: видимо, у археологов не было для этого данных.
Орудия из Саийока сделаны из речной кварцитовой гальки, а многочисленные отбойники и отбросы свидетельствуют о производстве орудий прямо в гроте. X. ван Геекерен и Э. Кнут выделили в напластованиях три фазы. Нижняя, максимальной глубиной до 4,75 м, содержала преимущественно большие, оббитые с одной стороны чопперы и нуклевидные орудия в форме лошадиного копыта или утюга, а также единственный двусторонне обработанный топор с «талией» в слое на глубине 3–3,9 м. Для средней фазы характерен большой процент типично хоабиньских орудий — суматралитов, коротких топоров и чопперов, переслоенных остатками четырех неровных полов — каменных вымосток. В верхних слоях средней фазы (1,4–1,7 м) обнаружены грубые каменные пластины, костяные орудия и скребки из раковин. В этом слое найдено единственное погребение. Оно вытянутое, на уровне груди — длинная кость млекопитающего, у правого предплечья — две морские раковины явно не местного происхождения. Земля вокруг погребения окрашена красной охрой, которой, видимо, было осыпано и тело.
Хоабиньские орудия использовались в течение всего среднего периода интенсивного заселения грота, но исчезли в верхней фазе, где найдены фрагменты керамики и тесла неолитической культуры банкао, возникшей, видимо, в III тысячелетии до н. э. В Саийоке не выявлено культуры, переходной от хоабиня к неолиту, как на стоянке Гуа-Кечил на Малаккском полуострове, и, возможно, неолитические слои здесь свидетельствуют о миграции. Ниже неолитических слоев нет даже галечных орудий со шлифованным краем.
Несмотря на отсутствие абсолютных дат, Саийок — важный памятник, ибо он позволяет выявить процессы эволюции хоабиньской культуры. Каменные орудия из нижних слоев явно крупнее и грубее, чем из верхних. Можно ожидать, что нижняя дата этой стоянки — около 40 тыс. лет. Необходимо упомянуть другой памятник — Пещеру Духов на северо-западе Таиланда [560; 561].
Ч. Горман, раскопавший ее, обнаружил в нижних слоях хоабиньский комплекс с несколькими покрытыми охрой терочниками и немногочисленными пластинами из кальцита, изготовленными техникой отжима. Зазубрины на краях некоторых каменных орудий предполагают наличие деревянной рукоятки небольшого диаметра, а большое количество обугленного бамбука может свидетельствовать о том, что значительная часть хоабиньских орудий делалась из этого растения. Слои, содержащие этот материал, определенно датируются 12 000 — 6800 гг. до н. э. Верхние слои стоянки, датируемые примерно 6000 г. до н. э., содержат наиболее ранний в Юго-Восточной Азии неолитический комплекс, который включает керамику, шнуровую и с нарезным орнаментом, тесла и сланцевые ножи. Хоабиньские орудия сосуществуют с этим комплексом вплоть до запустения стоянки около 5700 г. до II. э.
Таким образом, Пещера Духов дает пока древнейшие в Юго-Восточной Азии даты для хоабиньской культуры и неолитических комплексов. Датировка 9500–7000 лет до н. э. была получена радиоуглеродным методом также для хоабиньского комплекса в пещере Онгба на западе Центрального Таиланда (см. [1356]). Поскольку мощность слоев в пещере относительно невелика, дата 12 000 лет, возможно, относится к вершине того «айсберга», который представляет собой хоабиньская культура.
Отдельные сообщения позволяют предположить, что пещеры в известняковом массиве в провинции Луангпрабанг (северо-восточная часть Лаоса) имеют большое значение для археологии. Изданы краткие описания этих пещер — Тамханг северной, Тамханг южной и Тампонг [455, с. 68; 1177]. В пещере Тамханг южной хоабиньские слои достигают мощности 3 м, в них содержатся преимущественно односторонне обработанные отщепы с большим количеством просверленных галек. Кстати, Дж. Уотсон упоминает о наличии просверленных галек в хоабиньских слоях пещеры Нгуангчанг в северо-западной части Таиланда [1431]. Галечные орудия со шлифованными рабочими краями обнаружены в верхних слоях, а квадратные в сечении полированные тесла — в самых верхних; и в том и в другом случае встречается керамика со шнуровым орнаментом и с отпечатками плетения. В пещере Тампонг в промежуточном слое найдены хоабиньские орудия, скорченное погребение, топор со шлифованным краем, в верхнем — круглодонная шнуровая керамика. При такой четкой последовательности напластований остается лишь пожалеть, что стоянки были раскопаны до появления современной методики археологических исследований.
Гораздо более показательны результаты раскопок пещеры Лаангспеан в провинции Баттамбанг в западной части Кампучии [997]. Здесь в нижних слоях обнаружены только отщепы кремнистого сланца и роговика, хотя уверенности, что они сделаны человеком, нет. Выше этих слоев встречаются хоабиньские орудия и фрагменты керамики, шнуровой или с резным орнаментом. С помощью радиоуглеродного анализа они датированы 4300 г. до н. э. (калибрированная дата — около 5300 г. до н. э.) — 830 г. н. э., хотя хоабиньские орудия приблизительно после 2000 г. до н. э. встречаются реже. В слое, датируемом 5000–4000 гг. до н. э., был обнаружен также обломок каменного шлифованного орудия; таким образом, Лаангспеан можно считать еще одной стоянкой позднего хоабиня, когда уже появились керамика и техника шлифовки рабочего края. До сих пор это единственная раскопанная в Кампучии хоабиньская стоянка; можно надеяться, что в будущем в Кампучии и Лаосе будут сделаны новые открытия.
Давно известно, что в северо-восточной части Суматры найден очевидный компонент хоабиньской культуры — раковинные кучи (многие из которых разрушены), протянувшиеся на 130 км вдоль берега 1684, с. 82–92]. Подобные раковинные кучи, возможно, существуют также на Андаманских островах [693, с. 164]. Многие из этих куч были значительных размеров; сообщается, например, что диаметр одной из них — 30 м, а высота — 4 м; несомненно, они связаны с тем же типом хозяйства, что и Гуа-Кепах и Куиньван. Теперь все раковинные кучи расположены в 10–15 км от побережья; это позволяет предположить, либо, что они относятся к ранней фазе голоцена, характеризующейся высоким уровнем моря, либо, что суша впоследствии поднялась или ее площадь увеличилась за счет заиливания побережья. Исследованные кучи состоят из четко выделяющихся слоев раковин, пепла и земли; орудия в основном галечные, односторонне обработанные (по X. ван Геекерену — до 90 % всех орудий [684]). Часто встречаются песты, ступки, красная охра, по керамики и орудий со шлифованными краями нет. Термин «суматралит» относится, конечно, к орудиям с этих памятников, но в общем хоабиньском контексте он применяется только к овальным орудиям. В действительности суматранские орудия довольно разнообразны по форме: наряду с овальными встречаются дисковидные, треугольные и плоские.
В опубликованных работах северным ареалам хоабиньского технокомплекса уделено мало внимания. В Монголии, Северном Китае и Японии ранний голоцен представлен комплексами пластин и микролитов. Теперь очевидно, что в Китае ареал хоабиньских галечных орудий ограничен зоной, расположенной южнее горного хребта Циньлин. В среднем течении Янцзы в провинции
Сычуань на поверхности обнаружено много орудий хоабиньского типа, часть которых с «талией». Таким образом, это самый северный из засвидетельствованных ареалов хоабиньской культуры [240; 241, с. 47]. В провинциях Юньнань, а также в Гуанси-Чжуанском автономном районе имеется большое количество памятников с хоабиньскими орудиями, которые в некоторых случаях обнаружены вместе со шнуровой керамикой [241, с. 47–51; 241а, с. 14–15; 222, с. 73–77].
На востоке Тайваня у Тайдуна в трех пещерах недавно были обнаружены стратифицированные комплексы, содержащие галечные чопперы и отщепы; их начальная дата неизвестна, конечная — приблизительно 3000 г. до н. э. [224]. Исследователи называют эту индустрию чжанбинской и предполагают, что она может восходить к эпохе плейстоцена. Керамика не была найдена; в общем, эта культура относится в равной мере к хоабиню и к табонской индустрии галечных орудий на Палаване. Есть все основания предполагать, что Тайвань был заселен в докерамическую эпоху и это первые раскопанные памятники такого рода. Поэтому позволительно сделать следующее очень важное предположение. Если бы ранние исследователи хоабиньских комплексов в Юго-Восточной Азии детально описали не только галечные орудия, но и все отщепы, то между хоабинем, с одной стороны, и индустриями галечных орудий и отщепов, обнаруженных в Ниа, Табоне и Кабенге, — с другой, не было бы резкой границы, а имелись бы лишь локальные различия в рамках единой традиции.
Как было сказано выше, памятники хоабиньской культуры обнаружены на огромном пространстве от Южного Китая до Суматры. Время зарождения технокомплекса не установлено, наиболее вероятно, что хоабинь сливался с технокомплексом галечных орудий и отщепов среднего плейстоцена. Хоабиньские орудия не исчезли в какой-то определенный момент, а хоабинь — это не хронологический период, а разрастающаяся традиция производства каменных орудий. К 6000 г. до н. э., возможно, широко распространилось изготовление керамики; техника шлифовки рабочих частей орудий почти наверняка восходит к эпохе позднего плейстоцена. Поэтому хоабинь может рассматриваться как технокомплекс с последовательными усовершенствованиями; его развитие, достигшее вершины примерно к 6000 г. до н. э. (о чем свидетельствуют находки в Таиланде), относится к эпохе неолита Юго-Восточной Азии (о неолите см. главы VI и VII). Когда речь идет о неолите, можно уже рассматривать региональные культуры, а не общие технокомплексы. В это время быстро нарастает темп культурных сдвигов, что связано, в частности, с развитием земледелия, и в первую очередь с культивированием риса; корни этих явлений, конечно, обнаруживаются в хоабине.
Чтобы избежать путаницы, я свел все данные о хозяйстве хоабиня воедино.
Хоабиньцы, несомненно, широко использовали ресурсы моря и суши: они занимались охотой, собирательством и рыбной ловлей. Какова их роль в развитии земледелия? На этот вопрос ответить трудно. Единственное свидетельство о растениях — находки в докерамических слоях Пещеры Духов в Таиланде остатков индийского миндаля, орехов бетеля, перца, тыквы-горлянки, водяного ореха, мадука, плодов тунга, бобов, гороха и других съедобных растений[20]. Список впечатляющий! Можно предполагать, что уже существовал обычай жевания бетеля. Однако неизвестно, было разведение растений преднамеренным или растения просто давали генетические отклонения от диких форм. К сожалению, нет следов таких важнейших видов, как рис, ямс и таро. На Тайване был проведен пыльцевой анализ, который показал нарастание количества угля и видов, связанных с вторичным растительным покровом [1390, 225]. Это единственный факт, который можно рассматривать как свидетельство того, что техника культивации, возможно, получила развитие к 9000 г. до н. э.[21] В настоящее время, однако, недостает данных для каких-либо заключений.
Общий обзор хозяйства показывает, что большинство сохранившихся хоабиньских стоянок находится во внутренних районах вблизи водных источников, хотя некогда, несомненно, существовал и приморский компонент. Ч. Горман в результате тщательных исследований обнаружил на различных стоянках фауну, в том числе таких млекопитающих, как носороги и дикие быки и, что особенно важно, олени и свиньи. Выше уже упоминалось о скоплениях костей молодых особей свиней в пещере Гуа-Кха; в пещере Гуа-Кечил тоже найдено много костей свиней вида бабируса [972]. Из приматов на стоянках найдены кости макак и лангуров, а также гиббонов. Морские, виды, особенно моллюски, — обычное явление на прибрежных стоянках, но они довольно часто встречаются и во внутренних районах. Некоторые из пещер во внутренних районах могли служить людям сезонными укрытиями, хотя анализ пресноводных моллюсков из Пещеры Духов, сделанный Ч. Горманом, показал, что она использовалась круглый год. Идет ли речь об обособленных группах, хозяйство которых было ориентировано только на прибрежные или только на внутренние районы, либо все группы хоабиньцев использовали в равной мере и те и другие районы? Этого мы не знаем.
Ранний голоцен в островной части Юго-Восточной Азии. Технокомплекс отщепов и пластин
Развитие технологии каменных орудий на островах, входящих ныне в состав Индонезии и Филиппин, отличалось от развития хоабиньской технологии. Выше уже говорилось, что в эпоху верхнего плейстоцена во многих островных комплексах преобладали отщепы, эта тенденция сохранялась и в эпоху раннего голоцена, причем в некоторых районах важным дополнением к ней стало производство пластин. Индустрии отщепов и пластин, которые будут описаны, датируются в основном голоценом; в Австралии в некоторых районах они сохранялись до эпохи этнографических наблюдений, а на островах Юго-Восточной Азии их производство в течение неолита и эпохи металла постепенно сокращалось. Таким образом, в целом производство отщепов и пластин относится, видимо, к периоду между VI–V тысячелетиями до н. э. и I тысячелетием н. э. Представляется маловероятным, чтобы эти культуры были продуктом только местного развития; возможные источники внешних влияний будут рассмотрены ниже.
Вначале, пожалуй, следует уточнить значение термина «пластины», иногда употребляемого неправильно. В превосходной статье В. Дж. Морлана, посвященной доисторической Японии, они определяются как «удлиненные отщепы с параллельными сторонами и параллельными концами или параллельными гранями на спинке» [994, с. 143]. Пластины отделялись от подготовленных призматических нуклеусов, иногда правильно ограненных. Орудия этого типа широко распространены в культурах позднего плейстоцена в Европе, Северной Азии и Северной Японии, где они представляют основной компонент исследованных комплексов. Преобладание таких пластин в северных памятниках очень важно, так как культуры отщепов и пластин в Юго-Восточной Азии и Австралии имеют совершенно иной характер. Здесь преобладают отщепы, орудий в форме пластин встречается меньше; более того, настоящие пластины типа тех, которые производились на севере, чрезвычайно редки. Многие пластины из найденных на юге Морлан включает в категорию «пластинообразных отщепов», которые менее симметричны, чем настоящие пластины, и не имеют параллельных граней. Поэтому вообще-то нельзя говорить об индустрии пластин, ведь многие из них, вероятно, получались случайно из простых нуклеусов. К сожалению, в сообщениях об археологических памятниках островной части Юго-Восточной Азии детальные описания пластин редки. Употребляемый в этом разделе термин «пластина» объединяет категории «пластины» и «пластинообразные отщепы», выделенные Морланом, так как в настоящее время дифференцировать пластины, особенно найденное в Индонезии и на Филиппинах, трудно.
Другой важный момент, касающийся южных индустрий пластин и отщепов, состоит в том, что иногда эти орудия имеют очень малые размеры. В южной части Японии, на юге Сулавеси и в Австралии часто встречаются настоящие микропластины (ширина некоторых — до 5 мм) [811]. В общем, складывается впечатление, что техника пластин происходила из одного или нескольких внешних источников, откуда она попала в район, где ранее господствовала технология отщепов. К этому интересному обстоятельству мы вернемся позже.
Обзор технокомнлексов отщепов и пластин островной части Юго-Восточной Азии можно начать с о-ва Палаван, где приблизительно после 7000 г. до н. э., когда люди покинули пещеру Та-бон, в расположенных недалеко от нее пещерах Гури и Дуйонг жизнь еще продолжалась. Уровень моря тогда был в общем таким же, как в наши дни, и в последних двух пещерах найдены раковины моллюсков; можно напомнить, что в позднем плейстоцене пещера Табон отстояла от побережья примерно на 35 км и при ее раскопках совсем не обнаружено раковин. Пещера Гури расположена в таком же известняковом массиве, что и Табон, в ней производство отщепов велось приблизительно до 2000 г. до н. э., постепенно совершенствуясь (усилилась ретушь). В Гури пластины отсутствуют, но в пещере Дуйонг, расположенной в 11 км к северу от Табона, обнаружено производство как отщепов, так и пластин, датирующееся 5000–2000 гг. до н. э. Пластины здесь маленькие и грубые, на них отсутствует ретушь, но Р. Фокс сообщает о находке нескольких нуклеусов для производства пластин. Отщепы и пластины Дуйонга синхронны позднетабонским отщепам Гури, однако неясно, каково различие между ними — культурное или только функциональное. Фокс полагает, что здесь существовали две обособленные культуры [475, с. 59], а это позволяет предположить новые миграции на острова Филиппинского архипелага.
Пластинчатые орудия находят на Филиппинах повсюду, но, как правило, они не датированы. В провинциях Рисаль и Булакан на Лусоне отщепы и пластины из обсидиана (2 % даже из тектита) были в больших количествах найдены в стратиграфических контекстах, возможно, позднего плейстоцена и раннего голоцена; производство пластин недавно было обнаружено на мелких островах около о-ва Самар [115; 116, с. 14; 56; 1185]. На о-вах Талауд, расположенных южнее Минданао и входящих в состав Республики Индонезия, объединенная австралийско-индонезийская экспедиция, возглавлявшаяся мною и доктором И. Сутаясой, в 1947 г. провела раскопки, в ходе которых были обнаружены отщепы и пластины из кремнистого сланца, датирующиеся но меньшей мере 3500 г. до н. э., а возможно, и более ранним временем. Во всех этих комплексах пластин и отщепов отсутствуют микролиты и орудия с притупленной спинкой; видимо, их вообще нет на островах Филиппинского архипелага. У северной оконечности о-ва Сулавеси, в районе Минахаса, на берегу оз. Тондано, образовавшегося в вулканическом кратере, австралийско-индонезийская экспедиция обнаружила раковинную кучу. Этот комплекс, найденный в поселке Пасо, включает озерные и морские раковины, образующие стратифицированную куну диаметром приблизительно 30 м, высотой около 1,5 м; обнаружено много отщепов (но не пластин) из грубого пористого обсидиана, костяные наконечники, гематит, большое количество костей животных, в том числе костей свиней. Этот материал еще детально не проанализирован, но стоянка надежно датирована: она относится приблизительно к 6000 г. до н. э. Отсутствие пластин, возможно, объясняется специфическими особенностями используемого сырья. Как было показано выше, раковинных куч раннего голоцена в Юго-Восточной Азии сохранилось мало; когда кости животных будут проанализированы более детально, стоянка в Пасо, возможно, даст ключ к разрешению многих проблем, касающихся раннеголоценового хозяйства этого района.
Приблизительно в 20 пещерах и скальных укрытиях на юго-западе Сулавеси обнаружены, возможно, наиболее интересные в Юго-Восточной Азии отщепы и пластины. Это так называемая тоалская индустрия [676; 677; 678; 684], для которой характерны очень специфические формы орудий, такие, как пластинообразные отщепы с притупленной спинкой и грубой ретушью, зазубренные треугольные наконечники с выемкой в основании, так называемые наконечники марос, костяные наконечники, сегментовидные и трапециевидные микролиты, но здесь в отличие от Европы техника получения микрорезцовых сколов не получила распространения. Упомянутые типы микролитов встречаются вместе с более многочисленными сколами, оставшимися от производства орудий. Примечательная черта тоалской индустрии заключается в том, что ее пластины и микролиты подобны формам, существовавшим в то же время в Австралии, особенно на юге континента. Опираясь в основном на результаты раскопок П. ван Стейн Калленфелса в пещере Панганреангтудеа, X. Ван Геекерен выделил три последовательные стадии в развитии тоалской индустрии [192; 684, с. 113, 114]. Грубые отщепы и неретушированные пластины, иногда с плечиками, по его мнению, характеризуют раннюю стадию (нижний тоал), тогда как микролиты — среднюю, а наконечники марос, обоюдоострые костяные наконечники и керамика — позднюю стадию (верхний тоал). Хотя в ходе последующих исследований не обнаружено каких-либо следов наконечников с плечиками (которые могли быть просто результатом случайности), раскопки Я. Главера в пещере Улулеанг [533] частично подтвердили подобную последовательность стадий. Например, фрагменты гладкостенных и неангобированных сосудов, геометрические микролиты и наконечники марос встречаются лишь в верхних слоях, датирующихся временем после 3000 г. до н. э., а в средних слоях, которые, возможно, восходят приблизительно к 5000 г. до н. э., содержится более высокий процент пластинообразных отщепов с притупленной спинкой и скребков, сделанных из отщепов. Костяные наконечники и каменные орудия с блестящим краем встречаются во всех наслоениях. Однако выделение среднего тоала Ван Геекереном не получило подтверждения: результаты раскопок, предпринятых Д. Дж. Малаани и Р. П. Соеджоно на других тоалских стоянках [1010; 1011], вносят дополнительные сомнения относительно общей последовательности стадий.
Таким образом, в тоалской культуре выделяется ранняя фаза с простыми отщепами и пластинами и поздняя фаза, в которой начиная с 3000 г. до н. э. появляются геометрические микролиты, наконечники марос и керамика. В нижних слоях стоянки Улулеанг Я. Главер обнаружил также высокие и крутые скребки, сходные с орудиями ранних индустрий Австралии. Такие же орудия, а также несколько пластин были обнаружены в соседней пещере Леангбурунг II, слои которой начали накапливаться, возможно, с позднего плейстоцена. В настоящее время начало тоалской культуры само по себе неясно; ранние индустрии из Леангбурунга II и нижних слоев Улулеанга, несомненно, довольно сильно отличаются от нее; видимо, следует считать, что пластины с притупленной спинкой и настоящие тоалские орудия появились в V тысячелетии до н. э. Более ранние индустрии — это первые найденные в Восточной Индонезии комплексы, имеющие реальное родство с австралийской традицией нуклевидных орудий и скребков (хотя таким сходством обладают также орудия из раковинной кучи в Пасо). Можно ожидать, что будущие исследователи обнаружат гораздо более ранние комплексы этого типа.
Что касается хозяйства, то все остатки фауны, найденные на тоалских стоянках, принадлежат к современным видам. Много раковин пресноводных моллюсков, из млекопитающих два вида сумчатых кускусов (Phalanger sp.), макаки, циветты, крысы, летучие мыши, эндемический карликовый бык (Anoa), два вида свиней (Sus celebensis и Babyrousa sp.). Все эти виды, встречающиеся в наши дни, со временем уменьшились в размерах по сравнению с тоалскими формами, и только свиньи вида Sus celebensis увеличились [730]. Видимо, этот факт может служить свидетельством одомашнивания свиней[22], которое почти наверняка произошло в Юго-Восточной Азии и на Новой Гвинее к 3000 г. до н. э., хотя по этнографическим наблюдениям Sus celebensis не одомашнен.
Искусство тоала представлено немногочисленными образцами пещерной живописи. В основном это обведенные красным кисти рук; вокруг кисти (обычно левой), плотно прижатой к стене, выдували толченый гематит. Этот начальный способ самовыражения распространен по всему миру и насчитывает свыше 30 тыс. лет. Контуры кистей и рук встречаются, в частности, на о-вах Тимор, Серам, Кай, Новая Гвинея и в Австралии, в трех тоалских пещерах имеются также изображения кабана [678; 684].
Поскольку тоалские индустрии имеют параллели в Австралии, сделаем краткий обзор производства орудий на этом континенте. Пластины с притупленной спинкой, микролиты, нуклеусы, подготовленные для производства пластин, появились в рамках австралийской традиции изготовления нуклевидных орудий и скребков в основном в Южной и Восточной Австралии приблизительно с 4000 г. до н. э. [1009][23]. Динго, видимо, были завезены туда примерно тогда же либо из Юго-Восточной Азии, либо из Индии. Сходство орудий тоала и Австралии общепризнано археологами (в частности, X. ван Геекерен предположил, что геометрические микролиты и наскальная живопись проникли в Индонезию из Австралии [684, с. 125]), а вот то, что пластины и микролиты встречаются в Северной Австралии довольно редко, создает некоторую проблему. Тщательно обработанные наконечники копий, иногда сделанные из пластин, производились на севере, но австралийские комплексы как на севере, так и на юге не настолько близки к тоалу, чтобы можно было с уверенностью говорить о прямом контакте. Поэтому неясно, откуда происходили технология пластин и динго — из Индии или из Индонезии; географическая близость с Индонезией говорит в пользу последней.
Возвращаясь к Индонезии, отметим еще один интересный комплекс с орудиями из пластин, который был недавно обнаружен Я. Главером в четырех пещерах в восточной части Тимора [527; 528; 529]. Его древность — по крайней мере 10 тыс. лет. В одной из пещер — Лиесири — около 95 % находок из камня представляют собой отходы от производства орудий, которые делались как из отщепов, так и из пластин. Основные формы — ретушированные скребки и острые неретушированные ножи с блеском по краю; блеск мог возникнуть в результате рубки или строгания бамбука (сходный блеск по краям маленьких пластин был недавно зафиксирован на востоке центральной части Филиппинского архипелага [1185] и в северной части Лусона, входящего в этот архипелаг [1096]). У многих ретушированных орудий рабочие края сильно вогнуты; видимо, это определяющая черта всех комплексов, открытых Главером. Орудия сделаны из кремня или кремнистого сланца; нуклеусов, подготовленных для производства пластин, нет, хотя на некоторых сохранившихся нуклеусах попадаются следы отделения пластин. Как отмечалось выше, пластины этого типа лучше определять как пластинообразные отщепы; они составляют только около 2 % всех орудий. Главер обнаружил очень мало нуклеусов и галечных орудий и совсем не нашел пластин с притупленной спинкой, характерных для тоала и индустрий, распространенных на юго-востоке Австралии. Это свидетельствует о том, что Тимор в период голоцена вряд ли был источником прямых контактов с Австралией.
Остатки фауны, обнаруженные в пещерах Тимора и датирующиеся временем не позднее 3000 лет до н. э., — это только кости летучих мышей и вымерших гигантских крыс. Предполагают, что стегодон вымер к концу плейстоцена. Что касается флоры, то орехи бетеля и канариум употреблялись обитателями пещер Тимора, как и Пещеры Духов, в раннем голоцене; основные же изменения на Тиморе произошли около 3000 г. до н. э., в частности появились одомашненные животные и керамика. К этому мы еще вернемся в главе VII.
К западу от Тимора, на Калимантане, находок, относящихся к этому времени, нет. Исключение составляет пещера Ниа, которая, по-видимому, не входила в зону распространения технологии пластин. Однако на Яве обнаружено несколько слабо документированных докерамических индустрий отщепов и пластин. В восточной части этого острова имеется 19 пещер и гротов, видимо принадлежавших к довольно загадочной «костяной индустрии Сампунга», впервые открытой в пещере Гуа-Лава около Сампунга в 1926 г. Методы раскопок, проводившихся в этой пещере, были довольно примитивными, по П. ван Стейн Калленфелс добросовестно описал места находок важнейших орудий [190; 692]. Из его описания явствует, что нижний слой содержал докерамический комплекс из тщательно ретушированных каменных наконечников стрел с выемкой в основании, в том числе несколько экземпляров с округлым основанием, корытообразных зернотерок и шаровидных терочников-курантов, а также следы красной охры. В верхнем слое обнаружен совершенно иной комплекс, включавший фрагменты шнуровой керамики, тесла типа 2А (по классификации Р. Даффа), зернотерки и песты и в самой верхней части — несколько кусочков металла.
Основная проблема, вставшая перед археологами, — это интерпретация большой линзы, пролегавшей между верхним и нижним слоями и включавшей только орудия из кости и рога, но необычайно разнообразные: лопатки (возможно, долота или скребки), наконечники и шилья. Это — «костяная индустрия Сампунга». На стоянке обнаружены также костяные рыболовные крючки, но они не связаны непосредственно с линзой. Так как линза не содержит керамики и каменных орудий (кроме зернотерок и пестов), она может представлять собой только место интенсивного производства орудий из кости. П. ван Стейн Калленфелс склонен считать линзу самостоятельным «средним» периодом культурных напластований, но мне кажется, что она — не более чем прослойка в верхнем слое пещеры, и можно, пожалуй, признать там две фазы развития [684, с. 94]: нижний докерамический слой с наконечниками стрел и верхние неолитические комплексы с теслами, костяными орудиями и керамикой. Неясно, были в пещере орудия из отщепов или нет, так как их, видимо, не брали во время раскопок.
В других пещерах Восточной Явы зафиксированы сходные костяные орудия, наконечники стрел с выемкой в основании или с округлым основанием, скребки из раковин, грубые отщепы и пластины. Интересны просверленные диски из раковин, обычно встречающиеся и на неолитических стоянках Тимора и Флореса, вследствие чего многие из яванских стоянок не могут быть датированы временем более ранним, чем 2000 г. до н. э. Наконечники стрел с выемками в основании на многих открытых стоянках возле Патжитана и Пунунга в южной части Явы встречаются, как это ни странно, в комплексе с каменными теслами, от которых они были явно отделены в слоях пещеры Гуа-Лава. Фауна всех этих яванских стоянок современная, пещера Гунунгкантдлан к югу от Мадиуна отличается таким преобладанием костей яванских макаков-крабоедов, что Д. Эрдбринк отнес их к следам тотемического культа [427]. Фауна Гуа-Лава включала бантенга, свинью, оленя, обезьяну, носорога и слона. Вдобавок было обнаружено несколько скорченных погребений с костяками преимущественно австралоидной или меланезийской принадлежности, включая одно детское с ожерельем из просверленных раковин в среднем слое пещеры Гуа-Лава [690; 554]. Керамика была найдена только в этой пещере, так что часть «костяной индустрии Сампунга», возможно, была докерамической. Что-либо более определенное сказать трудно. Весь комплекс до сих пор остается одной из основных проблем археологии Явы.
По-видимому, индустрия обсидиановых отщепов и редких пластин на открытых стоянках плато Бандунг на западе Явы не связана с вышеописанными [38; 684, с. 133–137]. В целом она считается докерамической и включает небольшое количество редко встречающихся пластин с притупленной спинкой, треугольных и листовидных наконечников, резцов, но зафиксированный в тоале тип зубчатой ретуши отсутствует. На Суматре древние обсидиановые индустрии обнаружены в районе оз. Керинчи, в пещерах Улутьянко и Тьянкопанджанг около Джамби. Раскопки, предпринятые в 1974 г. под руководством Б. Бронсона, показали, что обсидиановая индустрия в пещере Тьянкопанджанг докерамическая (анализ материалов еще продолжается). В верхних слоях этой пещеры выявлена шнуровая керамика, но она еще не датирована. О суматранских индустриях обсидиана будет упомянуто и ниже, так как выяснилось, что они продолжали существовать в эпоху неолита. К северо-западу от Суматры — на Андаманских островах обнаружена другая индустрия отщепов и пластин, но описавший ее П. Дутта приводит мало подробностей и лишь сообщает, что она напоминает тоал [376, с. 183–184]. Решение проблемы, связанной с индустриями отщепов и пластин в Западной Индонезии, несомненно, имело бы очень большое значение, но при скудости современных данных об этом пока не может идти речи.
Обзор технокомплексов отщепов и пластин в Юго-Восточной Азии, несмотря на все указанные оговорки, позволяет, хотя и с большой долей осторожности, сделать несколько заключений. В настоящее время технокомплекс отщепов и пластин эпохи голоцена обнаружен на Филиппинах, в некоторых районах Восточной и Южной Индонезии, в Австралии. Микропластины и геометрические микролиты найдены только в Южной Австралии и на юго-западе Сулавеси, но можно ожидать, что подобные находки будут сделаны и на Яве. Такой широкий ареал этих находок позволяет предположить, что комплекс отщепов и пластин распространился уже в эпоху раннего голоцена; с ним каким-то образом может быть связано распространение одомашненной собаки. Самое раннее свидетельство о существовании собаки зафиксировано в Австралии; возможно, оно относится к IV тысячелетию до н. э. или ранее [1971, с. 10][24].
Если зарождение технокомплекса сопровождалось диффузией технологии, следует считать, что он оказал влияние на основную технологию островной части Юго-Восточной Азии, несомненно местную по происхождению. Как было показано выше, технология пластин не получила повсеместного распространения в хоабиньской культуре материковой Юго-Восточной Азии, возможно, потому, что там развивалось производство более тяжелых каменных орудий для создания орудий из дерева. Имеется ряд очень существенных различий между технокомплексами хоабиня и технокомплексом отщепов и пластин; одно из них — отсутствие в последнем топоров со шлифованным краем (это не относится к Австралии). Следовательно, можно предположить, что топоры и тесла возникли в неолите на материке, а не на островах, а также что носители хоабиньской культуры занимались расчисткой леса для земледелия, видимо, больше, чем их современники-островитяне. На островах надежные свидетельства о земледелии и одомашнивании животных относятся к IV–III тысячелетиям до н. э.; ранний период технокомплекса отщепов и пластин, возможно, был доземледельческим.
Последним звеном в цепи наших рассуждений будет поиск внешних аналогий пластин и микролитов. Индустрии, которые содержат микролиты, сходные до некоторой степени с тоалской индустрией, комплексами, найденными в Австралии, а может быть, и с яванской индустрией, распространены на всем Индостане и в некоторых случаях датируются уже V тысячелетием до н. э. [435, гл. 3; 531; 986]. Индийские пластины и микролиты более разнообразны по форме, чем в Юго-Восточной Азии. У. Ферсервис считает, что формы, распространенные в Индостане, пришли из Западной Азии и Европы; если это не совпадение, евразийское влияние, видимо, действительно способствовало широкому распространению мелких орудий этого типа в период голоцена. Миграции морем из Индии на Андаманские острова, Суматру и обратно были, конечно, возможны, но никаких определенных заключений на этот счет без дальнейшего скрупулезного изучения проблемы сделать нельзя.
Пластиновидные отщепы и наконечники с двусторонней обработкой, аналогичные некоторым австралийским образцам, существовали в Южной и Центральной Японии приблизительно с 30 000 г. до н. э., индустрии микропластин появились в Южной Японии после 15 000 г. до н. э. [994], а в последующем, керамическом периоде дзёмон встречаются наконечники с выемкой в основании, подобные тоалским и яванским. Микролиты в Японии не найдены, но это не имеет существенного значения; здесь отмечаются наиболее близкие параллели технокомплексу отщепов и пластин островной Юго-Восточной Азии. В настоящее время нельзя сказать ничего определенного о характере связей Японии с Юго-Восточной Азией; возможности контактов, видимо, заслуживают дальнейшего изучения.
Некоторые итоги
Итак, производство каменных орудий в Юго-Восточной Азии началось приблизительно 700 тыс. лет назад с изготовления галечных орудий и отщепов в эпоху среднего плейстоцена. К сожалению, везде, кроме Китая, эти орудия до сих пор обнаруживались вне связи с останками человека, но по косвенным данным они почти наверняка принадлежали Homo erectus. Индустрии этого типа встречаются также к востоку от линии Уоллеса, на Филиппинах и на о-вах Нусатенггара, однако в этих районах их возраст не превышает 40 тыс. лет.
Культурное развитие в Юго-Восточной Азии в позднем плейстоцене и раннем голоцене
В материковой Юго-Восточной Азии технокомплекс хоабиня, важным элементом которого были орудия из гальки, видимо, развивался, начиная с ранних индустрий галечных орудий и отщепов, без перерывов; поэтому время его возникновения невозможно определить точно. К концу плейстоцена стала практиковаться шлифовка рабочего края каменных топоров и, по утверждению ряда авторов, появилась тенденция к возникновению земледелия. На северо-западе Таиланда керамика производилась уже в 7000 г. до н. э., хотя, как и в Японии, наличие керамики еще не означает появления земледелия. Дальнейшее изучение хоабиня, возможно, будет зависеть от исследования современными археологическими методами прибрежных раковинных куч, которые могут больше сказать о человеческой деятельности, чем пещеры и гроты, на которых до сих пор было сосредоточено внимание археологов.
В верхнем плейстоцене индустрии галек и отщепов в островной части Юго-Восточной Азии сменились индустриями, в которых большую роль играло производство маленьких отщепов; 40 тыс. лет назад галечные орудия начали терять свое значение. В эпоху раннего голоцена от Филиппин и Восточной Индонезии до Австралии распространился более прогрессивный технокомплекс отщепов и пластин, но серьезной смены населения не было. Не исключено, что в указанных районах в это время появилась домашняя собака, однако земледелие до начала расселения австронезийцев (5000–3000 гг. до н. э.) неизвестно. Наиболее вероятное место возникновения технологии пластин — Япония, где их документированный возраст — свыше 15 тыс. лет. Хоабинь и технокомплекс отщепов и пластин очень различаются технологически, орудия со шлифованными краями в последнем до сих пор не обнаружены нигде, кроме Австралии. Переходные черты зафиксированы в таких «промежуточных» районах, как Суматра и Тайвань. Причины этих различий, экологические или культурные, в настоящее время выделить трудно. Хоабиньцы, возможно, жили в условиях тропического леса, но индустрии отщепов и пластин обнаружены в таких разнообразных средах — на больших и малых островах, в лесах, саваннах и пустынях, — что обобщение невозможно. Видимо, техника производства пластин распространилась в ходе расселения монголоидов в Юго-Восточной Азии; это, конечно, не относится к Австралии. Впрочем, остается еще много проблем, которые требуют дальнейшего изучения.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги