Полтергейст

Глава тринадцатая

Легче богачу войти в царствие небесное, чем «лендроверу» 1972 года выпуска припарковаться на Капитолийском холме в субботу днем. Особенно если это нужно сделать поближе к Бродвею. В конце концов я сдалась и оставила машину на крохотной платной стоянке в северном конце основной дороги. В любой другой день я поехала бы на автобусе, но на сегодня было назначено слишком много встреч, чтобы обойтись без «ровера».

Пока я парковалась, из моей сумочки донеслась странная попсовая мелодия: какое-то блеяние и чириканье под механический барабанный ритм. Через несколько секунд до меня дошло, что это мой мобильник. Я решила, что обязательно сменю дурацкий рингтон, как только пойму как. Я покопалась в сумочке и ответила на звонок.

— О! Привет, Харпер. А я думал, что набираю твой пейджер.

— Все в порядке, Бен. Я купила мобильник с переадресацией звонков. Что-то случилось?

— Да нет, просто я нашел информацию по интересующему тебя вопросу. Хотелось бы сегодня встретиться. Мара пока усмиряет нашего носорожика, поэтому если хочешь, покажу тебе, как это выглядит не на бумаге.

— Было бы замечательно. Где и когда?

— М-м… Как насчет четырех? В «Пятой точке», здесь, на холме Королевы Анны?

— Час скидок? Хорошо.

Бен фыркнул.

— Ага, кому час скидок, а кому тихий час.

Я рассмеялась.

— Понимаю. Увидимся там. Спасибо, Бен. — Я захлопнула телефон, сунув его в карман пиджака.

К тому времени, как я подошла к кинотеатру «Гарвард Экзит», первые сеансы шли уже около получаса — фильм из Польши и какое-то независимое кино, о котором я никогда не слышала. В билетной кассе (простое окошко в стене) я спросила Иена Маркина, и мне сказали зайти внутрь и подождать, пока он спустится с третьего этажа.

Кинотеатр занимал большое кирпичное здание, словно пародирующее английский стиль. Надпись на декоративной цементной табличке над дверью гласила: «Женский Клуб Сенчури». После свежего ремонта фойе скорее напоминало шикарную гостиную двадцатых годов, чем кинотеатр. Это было длинное узкое помещение с узорчатым ковром на весь пол, камином, удобными креслами, бронзовыми лампами в стиле ар-деко и блестящим черным роялем. То тут, то там мелькали серебристые призраки — следы воспоминаний, впитавшихся в комнату, — и несколько завитушек энергии.

В холле меня никто не встретил, и я решила забежать в туалет.

Стоя над раковиной с пригоршней пены и жидкого мыла, я подняла глаза, чтобы посмотреть в зеркало, и удивленно заморгала. Кто-то стоял у меня за спиной, хотя я никого не слышала. Я обернулась, и два мира наплыли один на другой. Стоявшая сзади женщина была призраком. Что ж, подождет.

Я ополоснула руки и повернулась к ней. Передо мной стояла полная женщина с горящим взглядом. Темные волосы собраны в пучок, одежда, как у светской матроны эры джаза. Она окинула меня суровым взглядом.

— Полагаю, вы разумная женщина, хотя и выбрали опасный род занятий, — сказала она твердым, но тихим тоном.

— Простите?

— Я всегда считала, что женщины и мужчины равны, но и те, и другие должны идти к своей цели честным путем. Не терплю лгунов. Брошь — обычная подделка. Как и попытки этой девицы причислить себя к моей семье. Будь моя воля, я бы высказала ей все в лицо, этой выскочке. Надеюсь, вы передадите ей мои слова.

Она развернулась и решительно зашагала к выходу, растворившись в дымке времени перед самой дверью.

Я была ошарашена, иначе не скажешь. Я огляделась по сторонам, ища во Мгле призрака, но она успела исчезнуть из виду, и я не нашла ее следов в нетронутой дымке пространства между мирами.

— Кто вы? — окликнула я, но не получила ответа. Тишина. У меня не было времени искать ее во Мгле и расспрашивать.

Покачивая головой, я вернулась в роскошное фойе.

— Мило, но занудно. Этакий анти-Гэтсби… Ваше мнение?

Я резко обернулась и попала под сияние лучезарной улыбки, словно сошедшей с рекламы зубной пасты. Поверх этого сверкающего белоснежного великолепия на меня с выверенным чарующим прищуром смотрели голубые глаза. Голову и плечи юноши своеобразным нимбом обвивала желтая нить.

Я кивнула, улыбаясь в ответ.

— Да, вы правы. Совсем как в Ист-Эгге. — Его улыбка стала шире, даже появились ямочки на щеках. — Вы, наверное, Иен Маркин. — Это был красивый белый парень, который встречался с девушкой-азиаткой из проекта. На записи я видела, как он распутывал ее черные волосы, зацепившиеся за сережки.

Когда он услышал свое имя, его глаза блеснули.

— Да, это я. А вы, должно быть, Харпер Блейн.

Я ограничилась кивком. Мы с ним были примерно одного роста, только его волосы в отличие от моих вились. Он отлично выглядел и, похоже, прекрасно отдавал себе в этом отчет, хотя и не показывал виду. Его волосы были слегка взъерошены, безупречно белая рубашка чуть велика, галстук повязан небрежно, но ровно. Похоже, на то, чтобы быть молодым и сексуальным, уходило немало усилий — хорошо, что меня бог избавил от подобных трудов.

— Вы ведь хотели побеседовать о проекте Такмана?

— Да. У вас есть время?

— О да. Зрители выйдут нескоро, и, думаю, все обойдется. Присядем у камелька? Никто не будет возражать.

Я согласилась, и Иен отвел меня к креслам у камина. Он сел рядом, а не с другой стороны, и, перегнувшись через подлокотник, заглянул мне в глаза.

— Итак, что вы хотели узнать? — Его глаза лучились живым интересом.

— Когда вы приняли участие в проекте и почему?

Он хмыкнул, и вокруг появилось странное мерцание, как цветная мозаика, отраженная в кривом зеркале. Я никогда не видела ничего подобного.

— В декабре у меня появилось чувство… словно я топчусь на месте. Понимаете, это приедается — каждый день одно и то же, те же занятия, та же работа, те же лица. Вот я и решил подыскать себе что-нибудь вне факультета социологии — это моя специализация, — познакомиться с новыми людьми. Признаю, я… — Он усмехнулся. — Ну, я как бы изучаю любой коллектив изнутри, а наблюдать за социологами — удовольствие сомнительное. Они всегда настороже. А разве может быть что-то менее практичное, чем создание собственного призрака? Конечно, все это попахивает коллективным поведением, но я стараюсь расслабиться и просто получать удовольствие, вместо того чтобы все время анализировать.

— Значит, для вас это что-то вроде интеллектуального отдыха?

— Да. И люди подобрались хорошие.

— Интересные?

Он снова рассмеялся.

— Да, просто замечательные. Мы прекрасно ладим. Мы с Аной несколько раз ходили в бар с Марком и Кеном — отлично провели время. Вот… Должен признать, Терри — порядочный засранец, но, к счастью, я с ним не общаюсь. Большую часть времени на сеансах весело. И, безусловно, проект себя оправдал.

Я вздернула брови.

— В каком смысле?

Он криво улыбнулся и опустил глаза.

— Знаю, это не очень красиво с моей стороны. Просто иногда мне трудно целиком посвящать себя Ане. Она центр моей вселенной, и все же… Хорошо, когда рядом есть и другие люди, новые друзья. Мой эгоизм, Анина беспечность…

— Вы об Ане Цой, верно? Она тоже участвует в проекте.

Он поднял глаза.

— Да. Пожалуйста, только не закладывайте меня. Еще подумает, что мне с ними интереснее. Мы с Аной иногда ревнуем друг друга. Надеюсь, это останется между нами, — затараторил он. Его глаза умоляли, но вокруг снова замерцали цветные отблески.

— Разумеется, все, что вы скажете, останется между нами. — Мне стало интересно, зачем он поднял эту тему.

Он со вздохом сел обратно.

— Харпер, вы не представляете, как вы меня успокоили. Проект многое мне дает, и я не хочу все портить.

— И как, по вашему мнению, он продвигается?

— Потрясающе! Просто великолепно! Иногда просто невозможно оторваться. Видели ли бы вы, что было в среду. — Он тихонько присвистнул. — Это было круто, но, знаете, сильно всех вымотало. Совершенно. Н-да…

— Вам не приходило в голову, что это розыгрыш? Ни разу?

Он заморгал и вопросительно посмотрел на меня.

— Розыгрыш? Нет. То есть это же просто… Да и зачем? Мы прекрасно справляемся. Да даже будь это чей-то трюк, разве бы мы не заметили? Как спрячешь механизм, который так перемещает стол? Я давно здесь работаю и видел разный театральный реквизит — вон, в хранилище на чердаке полно этого хлама. Он слишком громоздкий.

Я не стала ему говорить, что современное сценическое оборудование сильно изменилось со времен последнего проходившего здесь спектакля. Даже я, в бытность простой танцовщицей кордебалета, навидалась устройств на микропроволоке и потайных люков, куда более современных, чем рухлядь из местного хранилища. Но, надо признать, я никогда не слышала о технике, способной заставить стол летать по комнате в двух шагах от людей.

— Последний вопрос, и я вас отпущу. Что бы вы подумали, если б я сказала, что один из участников группы разыгрывает остальных?

— Сказал бы, что вы ошибаетесь.

— А если бы это было правдой, кого бы вы заподозрили?

Иен нахмурился.

— Не хотелось бы показывать пальцем… Но, пожалуй, Кен мог бы. Это в его стиле.

И еще он положил глаз на твою девушку, подумала я и покосилась на Иена, думая, догадался ли он. Но поскольку погиб Марк, а не Кен Джордж, я пришла к выводу, что Иен ничего не заметил. А если и заметил, то не подавал виду: не похоже было, что его самолюбие задето. Типичный эгоцентрик, который старается казаться умнее и внушительнее, чем есть. Напрасный труд.

Я поднялась.

— Да, и еще одно. С вами случалось что-нибудь странное вне группы?

— Ну, не совсем, — признался он. — Считается, что в этом здании обитает несколько привидений, в том числе призрак мэра Сиэтла, Берты Найт Лэндис, но я ничего подобного не видел. Никто мне не являлся, предметы сами по себе не двигались. Наш призрак — групповой ПК, помните? Вне нашей комнатушки это не действует. — Иен мне подмигнул.

— Понятно. Думаю, это все, что я хотела знать. Спасибо, что уделили мне время, Иен.

Он встал и протянул руку для рукопожатия.

— Всегда пожалуйста, — сказал он, когда я протянула в ответ свою. Иен накрыл мою ладонь второй рукой и расплылся в улыбке. Руки у него были холодные, а рукопожатие — слишком жарким. — Если вдруг что-то понадобится, у вас есть мой номер.

— Да, есть, — ответила я и вдруг задохнулась от странного приступа тревоги. Подобное леденящее чувство я испытала, когда увидела полтергейст с детьми Патриции. Эта штука, похоже, увязалась за всеми участниками проекта и незримо витала рядом все время. Если так пойдет и дальше, следующему из группы я руки не подам.

Несмотря на отточенное практикой очарование Иена, встреча с ним меня утомила, и я с облегчением отправилась на следующее интервью.

Глядя вверх, на карабкающуюся по стене женщину, я зажмурилась от яркого солнечного света, который пробивался сквозь просвет между облаками. Странно, что она выбрала альпинистскую стенку снаружи, ведь на скалодроме «Каменные сады» были и стены внутри помещения, защищенные от капризов погоды.

— Миссис Сталквист! — позвала я. — Я Харпер Блейн, вы согласились поговорить со мной о проекте доктора Такмана.

— Да. Я вас слушаю. — Она не отрывала взгляда от стены, ища, за что ухватиться.

Гравий у стены в том месте, где я стояла, был мокрым и темным от моросящего дождя, который начался, когда я проезжала между Капитолийским холмом и Баллардом. Лучи солнца превратили дождинки в застилающий обзор белый шум. Даже во Мгле я видела с трудом и успела разглядеть одно: Каре Сталквист смело можно было носить обтягивающие леггинсы. Не каждая двадцатилетняя могла похвастаться столь рельефными мышцами, как Каролина Найт-Сталквист — в сорок. Ее светлые волосы — почти того же белесого оттенка, что и у мужа — были заплетены в гладкую косу, которая раскачивалась как маятник при каждом движении скалолазки.

Со стороны шлюза долетали корабельные гудки, мимо со свистом проносились автомобили. Из-за жуткого шума мне приходилось орать.

— Будет проще, если вы спуститесь!

Эхо донесло ее фырканье.

— Я сказала, что уделю вам время, об эксклюзивном интервью речи не шло.

Я пожала плечами.

— Когда вы присоединились к группе?

— В январе. Дейл ведь вам сказал.

— Да. Но мужья и жены часто по-разному вспоминают одни и те же события.

— Не сомневаюсь. У Дейла на все свое мнение.

— А у вас?

— Само собой. Но в бизнесе женщина должна уметь идти на уступки — это не менее важно, чем вовремя использовать свой шанс. Именно так я заполучила Дейла и, пока он полезен, не собираюсь его отпускать. Мы оба получаем, что хотим, и при этом живем каждый своей жизнью. — Она сунула ногу в искусственную трещину, оттолкнулась другой ногой и закрепила ее на выступе, поднявшись выше.

— Звучит несколько бесчувственно.

— Закон бизнеса. Пылкие чувства здесь ни при чем. Не ради них я выходила замуж за Дейла. И вообще, для этих целей куда лучше подходят мужчины помоложе, чьи амбиции не заходят дальше постельных утех.

— Поэтому вы приняли участие в проекте? Искали кого-нибудь для постельных утех?

Ветер донес ее отрывистый грудной смех.

— Платон был прав, сравнивая женщин с библиотечными книгами, только ошибся с полом. Я могу заполучить любого мужчину, а закончив с ним, поставить, как книгу, на место. И никто пока не жаловался, они сами этого хотят. Мне не нужно даже искать. Как и большинству женщин! Только другие стесняются в этом признаться.

Она подтянулась и обхватила жесткий край стены. Солнечный луч блеснул на влажной коже и на костюме, словно фотовспышкой высветив лицо. На миг передо мной предстал безупречный профиль богини, будто сошедшей со старой кинопленки. Затем Кара пошевелилась, и луч ускользнул.

— Я пришла в проект по просьбе Така. На пятом курсе он вел у нас занятия, и мы с ним прекрасно ладили. Он решил, что мне это понравится. И оказался прав. Я с удовольствием участвую в создании Селии. Когда разные люди настраиваются на одну волну и действуют сообща, это интересная задача. Даже бодрит, особенно после того, как покомандуешь корпоративной сворой.

— Как продвигается проект?

— Отлично. Видели бы вы, чего мы добились! Правда, процесс пошел не сразу, а недавно я потеряла там украшение… До сих пор переживаю… Но в остальном все просто замечательно.

— Думаете, украшение украл кто-то из группы?

— Нет. Оно мне дорого скорее как память. Фамильная брошь семьи Найт. Она принадлежала еще моей прабабке Берте, мэру Сиэтла. Я уверена, брошь просто где-то завалялась. Селия иногда таскает наши вещи, и к тому же она питает слабость к драгоценностям.

Я кивнула, припомнив запись: полтергейст заинтересовался серьгами Аны, но еще мне вспомнился призрак в кинотеатре и его слова, что брошь — подделка. Та самая брошь? Если женщина в туалете была Бертой Найт Лэндис, вполне вероятно.

— Вы в это верите? — спросила я.

— Будьте добры, переформулируйте свой вопрос. Я вас не понимаю.

Тут Кара соскользнула с мокрого выступа, выругалась, зачерпнула мел из рюкзака на спине — сначала одной рукой, потом другой — и снова закрепилась на стене.

— Вы верите в подлинность вашего полтергейста?

— Да. Поначалу были сомнения, но теперь я убеждена, что все по-настоящему. Наш мир хранит еще много неразгаданных тайн.

— Как вы считаете, кто-то мог с помощью трюков, манипуляций или внушения повлиять на ход эксперимента сейчас или в прошлом?

Она снова рассмеялась.

— Я знаю, что в первые дни нас обманывали. Стимулировали, так сказать. Но теперь мы обходимся без этого. Мы управляем Селией при помощи групповой силы мысли. Больше никакого обмана. — Она хмыкнула. — Все честно.

— Откуда вы знаете?

— Марк мне рассказал, как это делается. А дальше я сама догадалась. В последнее время я ничего подобного не наблюдаю. Мы чисты.

В ее голосе мне послышался пафос.

Тем временем Кара нащупала очередную щель в нависшем сверху выступе и остановилась.

— Который час? — спросила она.

Я посмотрела на часы.

— Три двадцать.

— Хорошо. Я уже заканчиваю. Если у вас есть еще вопросы, советую вам поторопиться.

Я спросила ее, что она думает о других участниках проекта. Она ответила, что они довольно милые люди, но, как и муж, Кара не воспринимала студентов всерьез: не ее поля ягоды. Ей также не нравилась Патриция, а Уэйна, отставного военного, она окрестила «безобидным алкашом». Похоже, кроме себя любимой, из всей группы Кара искренне симпатизировала лишь Такману и Марку. Я догадывалась, почему ей нравится Такман, но оставила свои соображения при себе. Гораздо интереснее было, почему Марк рассказал ей о трюках и как она отреагирует на новость о его смерти.

К тому времени как Кара Сталквист закончила отвечать на вопросы, она вскарабкалась на самый верх. Она защелкнула крюк на спусковом канате и плавно соскользнула вниз. Вся перепачканная в мелу, Кара приземлилась рядом со мной, под тонкими подошвами альпинистской обуви хрустнул гравий.

По виду Каролины нельзя было сказать, что она замерзла или что ей неуютно. Меня пробрал озноб: пока эта дама лазала у меня над головой, я насквозь промокла под моросящим дождем. Ее дыхание участилось, но несильно. Во взгляде из-под сдвинутых бровей, сквозь капли дождя и пота, читалась внутренняя сила. Сверкающие голубые глаза оценивающе оглядели меня; миссис Сталквист кивнула и улыбнулась уголком рта.

— Зовите меня Кара. Еще вопросы есть?

— Пока нет, — ответила я. Странно, но привычное преимущество, которое давал мне высокий рост, вдруг куда-то испарилось. Кара излучала уверенность, и рост тут был ни при чем. Я разозлилась на себя за то, что мне польстило ее одобрение. Кара Сталквист была первостатейной лицемеркой, движимой амбициями и тщеславием. Жесткой как внутри, так и снаружи. Она не любила людей, использовала их и вполне в этом преуспела.

— Как продвигается ваше расследование?

— Примерно так, как я и ожидала. — Я еще раз посмотрела на часы, заодно украдкой покосившись на Кару сквозь Мглу, благо солнце больше не застилало обзор. Как и у остальных, ее голову и плечи опутывала желтая нить, но ничего похожего на изменчивую ауру, как у Кена, или странные разноцветные вспышки вокруг Иена.

Она окинула взглядом свою левую руку и нахмурилась, увидев кровоточащую царапину. Свадебное кольцо было снято, и я заметила, что на пальце нет бледной полоски, которая обозначала бы, что миссис Сталквист его носит.

— Который час?

— Полчетвертого.

— Значит, ваше время вышло. — Она снова посмотрела мне в глаза. — Если понадобится, звоните.

Я сдвинула брови. Она мне не нравилась, и, кажется, это было взаимно.

— Буду иметь в виду.

Наградив меня холодной улыбкой, она направилась к зданию. Я подождала, пока она дойдет до раздевалки, а затем прошла следом за ней и вышла с другой стороны здания.

Я направлялась к холму Королевы Анны с мыслью, что здесь что-то не так. Казалось, ни один из участников не обладает особыми способностями во Мгле, на которые можно было бы списать силу полтергейста. В отличие от вампиров или ведьм эти люди не отличались врожденной силой или видимой связью с силовой решеткой, если не считать тонкой желтой привязи, ведущей к Селии. Судя по всему, они не располагали ни знаниями, ни возможностью, чтобы физически воссоздать записанные Такманом эффекты. Я по-прежнему была убеждена, что такмановский полтергейст самый что ни на есть настоящий, но пока не знала, как им удалось преодолеть барьер, о который споткнулась группа Филиппа. А если полтергейст замешан в смерти Марка, значит, кто-то им управлял без помощи группы, что казалось маловероятным.

Однако прежде чем вступать с Такманом в спор о потусторонних силах, мне придется ему доказать, что никто из его людей физически не мог осуществить подобные трюки. И мне по-прежнему необходимо выяснить, возможно ли это в принципе.