Полтергейст

Глава шестая

Читальня-кофейня «У старого опоссума» — одно из первых заведений, завсегдатаем которых я стала после переезда в Сиэтл — шумное, битком набитое место. Непонятно, чего здесь больше: странных безделушек и уютных потрепанных кресел или интересных старых книг и ароматов свежесваренного кофе. Как-то раз, подыскивая квартиру, я забежала сюда пересидеть обычный для Сиэтла пятнадцатиминутный ливень… Прошло два часа, а я все сидела, свернувшись калачиком, в том же кресле — с распечатками по съемным квартирам, стопкой книг и чашкой кофе, забыв о том, что дождь давным-давно перестал. Живущие здесь коты завалились ко мне в гости с инспекцией — некоторые «завалились» в буквальном смысле, с высоты своих тайных троп, проложенных наверху среди книг. Вот так обитатели магазинчика и приняли меня — отмеченную особым сертификатом доверия (шерсть на джинсах и куртке) и с тележкой книг, для которых у меня и полок-то тогда не было, — в свою пеструю дружную семью. Разумеется, моя любовь к старым необычным вещам тоже оказалась весьма кстати.

Хозяйка, Фиби Мейсон, твердо вознамерилась заменить мне мать, несмотря на то, что была ненамного меня старше. Фиби стояла за прилавком, когда я ворвалась в магазин, совсем как в первый раз, спасаясь от внезапного дождя. Она расхохоталась, глядя, как я отряхиваю мокрые волосы.

— Явилась, дева моя! — выкрикнула Фиби. Ее манера растягивать гласные будила во мне детские воспоминания о Ямайке. — Ты куда пропала? И когда, наконец, купишь себе нормальный плащ? — Она сделала знак одной из продавщиц ее заменить, вышла из-за кассы и принялась меня мучить. Фиби схватила мою куртку и повесила на крючок у входа. Табличка над вешалкой гласила: «КТО УКРАДЕТ ПАЛЬТО, СХЛОПОЧЕТ».

— Привет, Фиби. Хочу кое о чем тебя расспросить. Есть время?

— Конечно! Пойдем-ка обратно к кофеварке. Мои клевреты пока присмотрят за магазином.

Собирательное прозвище «Фиби и ее клевреты» так прижилось среди постоянных посетителей и работников, что уже и не вспомнить, когда оно возникло. Оно звучало как название какой-нибудь панк-группы и, кажется, нравилось всем.

Я последовала за Фиби в глубь магазина. Одна из клевреток была немедленно согнана с поста у кофеварки, получив новые инструкции: поддержание порядка на полках. Мы остались одни в своеобразном кофейном алькове, главным украшением которого служил камин из папье-маше с пышной облицовкой под камень и горгульями с кошачьими мордами в роли охранников. Одна из горгулий, судя по ее виду, страдала расстройством желудка: она заметно кренилась вбок, а на подставке был виден свежий скол. В свисающем с потолка вогнутом зеркале отражался вид на альков от кассы.

Я осталась стоять, перебирая книги и безделушки на полках. Я пришла сюда за информацией, но теперь, оказавшись внутри, не знала, как начать. Тем более что Солис выразился ясно: не сообщать работникам магазина о гибели Марка, пока их не допросила полиция. Куда проще задавать вопросы чужим людям — и желательно о ком-то незнакомом.

Позади зашумел паровой кран кофеварки. Спустя минуту Фиби подтолкнула меня локтем, вручая большую чашку эспрессо.

— Садись и пей. Ты замерзла и вся на нервах. — Я позволила себя усадить в одно из обшарпанных кресел возле картонного очага и потихоньку, маленькими глотками, стала пить.

— М-м, а это что? — спросила я, поднимая глаза. Горячий напиток показался мне непривычно густым.

— Капучино со сливками — как латте, только сливки вместо молока. И не надо так на меня смотреть, — добавила Фиби, отмахиваясь. — Тебе не помешает нарастить мяску, а то одни кости. Тощая, как швабра.

— Что, опять побывала у отца? — спросила я.

Семейство Фиби занималось ресторанным бизнесом, и каждый раз, когда я встречала кого-нибудь из ее родственников, на меня обрушивались упреки и стенания по поводу моей худобы. Забавный контраст: моя собственная мать всегда утверждала, что я вот-вот превращусь в толстуху и просто обязана денно и нощно бдеть за весом, ведь калории не дремлют — вот ведь коварные, так и норовят отложиться в самых неподходящих местах, на бедрах и талии.

Фиби рассмеялась.

— Хью и Дейви убедили папашу установить в ресторане кофеварку эспрессо — хотя, сама посуди, какое эспрессо в ямайской кухне? Ну, меня и позвали дать им пару уроков. Не успела я дойти до кипяченого молока, как они заскучали, и я сказала, что напитки посложнее покажу в другой раз. — Она хитро на меня посмотрела и улыбнулась в тридцать два зуба. — Ты мой подопытный кролик. Так что пей давай, ушастик.

Я добродушно покачала головой и изобразила кролика:

— Фр-фр.

Пока я пыталась добраться сквозь пенку к обжигающе горячему кофе, Фиби налила себе чашку и удобно устроилась в соседнем кресле.

— Ну, — начала она, — и о чем ты хотела меня спросить?

Я отвела взгляд и поставила чашку.

— О Марке.

Фиби вздохнула.

— Последнее время не везет мальчишке. Все вокруг него ломается, книги валятся с полок, гаснет электричество, как будто мы прогневили даппи.

— Что такое даппи?

— На Ямайке так зовут злых духов — по крайней мере папаша так их зовет… Я уже не помню, откуда это пошло, зато помню, как отец говорил, что даппи придет за мной, если я выплесну из окна воду из-под грязной посуды, не окликнув прохожих. И еще он говорил, что нельзя кидаться по ночам камнями и сидеть на пороге, а не то придут даппи и отшлепают меня.

— Почему они так себя ведут?

Фиби нахмурилась.

— Даппи — древние злобные создания. У них нет сердца, чтобы отличить дурное от хорошего, поэтому они проказничают и хулиганят. — Она замолчала и рассмеялась. — Только это все бабушкины сказки. Ты ведь о Марке меня спрашивала? А что это он вдруг тебя заинтересовал? Решила, наконец, бросить своего приятеля? Давно пора, а то он вечно в разъездах.

Я покачала головой, сердце вдруг остро кольнуло.

— Фиби, я не парня себе ищу, а работаю. Марк участвовал в исследовательском проекте в ТСУ. Там возникли проблемы, и теперь я разыскиваю того, кто мог их вызвать.

— Думаешь, это Марк?

— Нет, но мне нужно побольше о нем узнать. Если ты видишься с человеком несколько раз в месяц, это совсем не означает, что ты его знаешь.

Фиби фыркнула.

— Именно это я тебе и твержу о твоем приятеле.

Я наградила ее испепеляющим взглядом.

— Фиби…

— Хорошо, хорошо… Так что ты хочешь узнать?

— Сколько он здесь проработал? Что он был за человек? Чем занимался, кроме работы? — Я вдруг поймала себя на мысли о том, что использую прошедшее время. К моему облегчению, Фиби ничего не заметила.

— Марк работает у меня уже года три. Большой шутник и дамский угодник, зато на него всегда можно положиться. Постоянно смешит людей, подкалывает всех, но по-доброму, безобидно… Да и вообще он отличный парень. В товаре разбирается, с покупателями ладит, умный, много читает, разумеется — ты же знаешь, я беру только тех, кто любит читать. Он нравится всем, особенно женщинам. Эти большие черные глаза, копна волос — есть в его внешности что-то байроническое… Черт, да на него и мужики наверняка западают, только это не по его части, насколько я успела заметить.

— У него есть девушка?

— Сейчас нет. Одно время гулял с Амандой, но это было давно. Оно и к лучшему, я не приветствую служебные романы. В последнее время он вроде ни с кем не встречается. Наверное, времени нет.

— Чем он занимался помимо работы?

— Стажируется где-то, что ли…

— Стажируется?

— В прошлом году Марк получил диплом художника-технолога сцены. Думаю, он хотел устроиться в оперный театр, но без опыта работы туда не берут, поэтому он ищет что-нибудь попроще. Хочет остаться здесь, а все предложения — со Среднего Запада или с Восточного побережья.

— А что происходит в последнее время? Ты сказала, он ходячее несчастье.

Фиби рассмеялась.

— Не совсем так. Где-то с месяц назад в магазине приключился небольшой погром — ничего серьезного, так, по мелочи: на складе и в офисе разбросали вещи, сработала сигнализация, электричество то включалось, то выключалось. А потом у нас завелся полтергейст.

— Что?.. — обомлела я.

— Не знаю, как еще это назвать. Ты же в курсе, я не особо верю в привидения, но как назовешь, когда книги вдруг начинают летать по магазину, а вещи сами собой перемещаются куда не надо? И кошки все попрятались. — Она развела руками. — Ты видишь здесь кошек?

Я посмотрела по сторонам и заглянула в зеркало.

— Вижу Мобиуса у кассы.

— Моби — это желудок на лапках, который считает, что если он будет долго смотреть на Аманду, ему перепадет кусок ее бутерброда. Пока ему ничего не перепало, но он уверен, что однажды это сработает. У этого кошака не все дома. Но поверь мне на слово: когда Марк в магазине, кошки прячутся. Сейчас они только начинают выползать после его смены.

— Кошкам не нравится Марк?

— Вовсе нет! Раньше они его обожали. Они просто напуганы из-за того, что в последнее время вокруг него творится — они, может, и животные, но далеко не глупые. Марк приходит, и тут же начинают происходить странные вещи. На прошлой неделе бедняге Моби придавило хвост томом Оксфордского словаря, а как-то днем со стены свалилась вон та голова динозавра. — Она показала на череп тираннозавра в три четверти натурального размера, нависший над кофейной стойкой. — Вот что я тебе скажу… Если это не прекратится, придется Марка уволить.

Я уткнулась в чашку и обнаружила, что допила кофе.

— Так Марк сегодня работал?

— Ага. Полсмены. Сегодня утром, а завтра он в ночную, с десяти.

— Во сколько он ушел?

— В полдень. Работал с восьми утра. У него какие-то занятия по средам… Слушай, так это тот самый проект, для которого тебя наняли?

— Да, они собираются по средам.

— Ну, теперь понятно.

— Фиби… Кто работает с Марком сегодня ночью?

— Только я. По средам тут спокойно — продается больше кофе, чем книг.

— Как ты поступаешь, если кто-то не приходит на работу?

— Заменяю сама.

— А как же клевреты?

— Обычно я их прикрываю, зато на следующий день им от меня влетает по полной. — Она прищурилась, глядя мне в глаза. — А что?

— Лучше попроси кого-нибудь задержаться, на случай, если Марк не придет.

— С чего бы ему пропускать работу?

— Просто предчувствие. В проекте, где он участвует, сегодня возникли кое-какие проблемы. — Фиби подозрительно на меня посмотрела. — Это лишь предположение. — Я встала. — Фиби, у меня наверняка будут еще вопросы, но сейчас что-то в голову ничего не идет.

— Знаешь, Харпер, не у тебя одной есть вопросы. Если Марк сегодня не появится, тебе придется кое-что мне объяснить.

Я отвела взгляд.

— Договорились.

Я взяла куртку и вышла на улицу. Была уже четверть восьмого, а дождь все шел.

Я прошла целый квартал до статуи Ленина и воспользовалась телефонным аппаратом на стене здания сразу за ней. Укрывшись от дождя под складным металлическим козырьком магазина, вывеска над которым гласила «Роскошный хлам», я набрала номер Такмана.

— Доктор Такман, это Харпер Блейн. Выяснили что-нибудь о Марке Луполди?

— Нет. А надо было? Разве вы с ним не связались?

— Не смогла до него дозвониться. — Велика была вероятность, что Солис еще разыскивает родню, чтобы сообщить им о случившемся, а с Такманом свяжется через какое-то время, так что я решила до поры до времени не распространяться. — Доктор Такман, послушайте, я не уверена, что мы наблюдали обычные проявления, которые можно…

Он меня перебил:

— В том, что произошло сегодня днем, нет ничего обычного. Этот стол вел себя как угодно, но только не «обычно».

— Разве обычно столы бегают по комнате и взбираются по стенам?

— Вот именно. Именно, — подхватил он. — Откуда энергия?

— Все верно, но я хотела сказать о другом: мне кажется, мы наблюдали нечто большее, чем сфабрикованный кем-то феномен…

— И каковы ваши предположения? Думаете, это настоящий призрак? — Он презрительно усмехнулся. — Прежде чем я рассмотрю такую возможность, вам придется найти убедительные доказательства, а этого вы сделать не сможете. Хватит гоняться за призраками, мисс Блейн. Мне нужны от вас обычные действия, простое расследование, ничего больше. Оставьте истории о привидениях моим подопытным. Да, и… встретите Марка, передайте, что я хочу с ним поговорить.

Я почувствовала, как хмурюсь. Хорошо, что в темноте мое лицо не было видно прохожим.

— Если увижусь с мистером Луполди, обязательно ему передам, — ответила я. На самом деле я надеялась, что больше никогда его не встречу. Мне за глаза хватило потрясения и боли, которые я прочла на его лице. Я не знала, к какому заключению придет патологоанатом, но что бы ни стало причиной смерти Марка, оно удивило его не меньше, чем всех остальных, и наверняка оставило странные следы… или, что еще страннее, не оставило никаких следов.

— Хорошо. Я буду весьма разочарован, если мистер Луполди не появится на следующем сеансе, — продолжил Такман. — Группа может занервничать, если он пропустит две встречи подряд. — И повесил трубку.

Я сомневалась, что группа с энтузиазмом отнесется к воскресному сеансу, когда узнает о смерти Марка, но промолчала. Лучше дождаться Солиса. Такман явно недооценивал способности своих подопечных, но я не была уверена, что они смогли бы причинить кому-то вред. Но, черт побери, резвящийся стол… На что еще они способны? И, выражаясь словами Такмана, «как далеко они зайдут»?

Я надеялась, что мне не придется убеждать Такмана в существовании потустороннего мира. Если тут и замешано нечто нематериальное, Такман ни за что не признает реальность феномена, пока я не исчерпаю все прозаические объяснения — он будет упираться до последнего. Прежде чем доказывать, что это не чья-то подстава, я должна была выяснить, как все происходит и у кого имелся (или не имелся) мотив и возможность. Если бы больше людей верило в привидения, это сильно облегчило бы мне жизнь — по крайней мере в такие дни, как сегодня.

Что-то тут было нечисто. Такман явно что-то недоговаривал, и это меня бесило. Кроме того, мне совсем не нравилось то, что случилось с Марком. Я старалась не делать преждевременных выводов, но ведь Солис, который вел дело Марка, тоже встревожился — все указывало на то, что убийство как-то связано с моим расследованием.

Отогнав дурные предчувствия, я скинула сообщение на пейджер Квинтону и стала ждать его звонка, слушая, как дождь настукивает мелодию по металлическому козырьку. Он перезвонил, мы договорились, что я заеду за хорьком по дороге домой, и я направилась к «роверу».

В одиннадцать я уже лежала, растянувшись на домашнем диване, одной рукой обнимая дремлющую Хаос и делая вид, что смотрю телевизор. Посреди рекламного ролика с танцующими моллюсками зазвонил телефон. Я улыбнулась, вспомнив колкое замечание Фиби насчет моего вечно отсутствующего возлюбленного, и сняла трубку.

— Привет, — сказала я.

— Привет, Харпер. — От ласкающей теплоты его голоса из далекой Англии у меня участилось дыхание и вспыхнули щеки.

— Доброе утро, мистер Новак.

— Что я должен ответить? «Добрый вечер, мисс Блейн»?

— Как в фильмах Кэри Гранта?

— Только если это фильм, где он покоряет сердце девушки.

— То есть почти любой?

— Наверное. Он умудрился это сделать даже в «Подозрении», хотя по идее не должен был.

— Да, я знаю, — сказала я. — Я читала книгу.

— Ну и… какую концовку ты предпочитаешь?

— Мне больше нравится концовка в книге. Даже очаровательный красавец может оказаться хладнокровным убийцей — но, видимо, я так считаю из-за своей циничной профессии.

— И как профессиональные успехи?

В его вздохе послышался холод, и мой внезапный прилив счастья так же внезапно прошел.

Хорошо, что в телефонах нет видеосигнала: Уилл увидел бы, как я помрачнела. Иногда мне казалось, что лишь его постоянное отсутствие не давало нашей непрочной любовной лодке окончательно разбиться о скалы моей тайной жизни. Теперь даже живительное для чувств расстояние перестало срабатывать.

— Ничего особенного, — ответила я, — сегодня наткнулась на инспектора Солиса.

— Я его помню. Цепкий малый.

— Да уж, с ним лучше не ссориться.

— Надеюсь, то, чем ты сейчас занимаешься, не пересекается ни с одним из его дел.

— Нет, — соврала я. Мне не хотелось говорить о Солисе или о работе. — Как там Сотбис?

— У меня заканчивается контракт. — Он замолчал. Я ждала. — Ну, меня тут зовут в одну независимую оценочную фирму. В основном работа по страхованию, зато интересная. Кажется, я приобрел репутацию в нужных кругах…

И снова смущенное молчание.

— Так ты думаешь принять их предложение? — спросила я.

— Может быть. Мне придется на какое-то время вернуться в Америку — требование для работающих иностранцев. На Рождество я, наверное, все-таки вырвусь. Не хочется ломать школьное расписание Майкла, но мы что-нибудь придумаем. — Майкл, младший братишка Уилла, все еще учился в школе. Сейчас он готовился к вступительным экзаменам в английский колледж (когда не сбегал с занятий в мастерскую винтажных мотоциклов). — Я мог бы что-нибудь присмотреть в США…

— Уилл, если это из-за меня, то я против, ты же знаешь. Если хочешь вернуться, возвращайся, но только не ради кого-то, а для себя…

В этом и заключалась наша с Уиллом проблема: он хотел честных, надежных отношений, а я могла предложить лишь редкие встречи урывками, разговоры о своих жутковатых клиентах да загадочные исчезновения, из-за которых наш роман чуть не закончился на первом же свидании. У меня плохо получалось отделить работу от личной жизни — ведь Мгла и ее обитатели не признавали восьмичасового рабочего дня, — и я понимала, что вряд ли смогу требовать того же от Уилла.

Я не из тех женщин, что пытаются переделать «своего мужчину», и себя переделывать тоже не позволю. С первой же встречи между нами вспыхнула искра, но наши расписания не совпадали; я не могла ему открыться, объяснить, в чем дело, да он бы и не поверил. Вот потому-то я и жила в Сиэтле, а Уилл — в Лондоне. Может, я и совершила ошибку, ложась с ним в постель — о чем, кстати, ничуть не жалела, — правда в том, что ни один из нас не мог бы жить ради другого, как бы великолепен ни был секс в редкие встречи.

Уилл вздохнул.

— Ты как всегда невозможна.

У меня оборвалось сердце, вдруг стало холодно, на глаза навернулись слезы, и я чуть не расплакалась, как маленький ребенок, но, как обычно, сдержала рыдания.

— Ага, — бодрым голосом отозвалась я. — Я такая. Невозможная девушка.

— Похоже на название мультика.

— Вроде тех, что делаются на корейских студиях для японцев. Только с американским дубляжом. Короче, хуже некуда.

Он засмеялся.

— Ладно, Невозможная девушка. Мне… я… Не могу сейчас говорить. Может, получится выбраться на Рождество. Вот… А сейчас мне пора. Черт-те что: метро не работает, забастовка. Попрусь на работу пешком.

Мой черед смеяться.

— Прямо настоящий британец. Еще немного, и начнешь поносить гнусных америкашек, голосовать на выборах за лейбористов. А там, глядишь, и до британского акцента докатишься.

— С выборами ничего не выйдет: я ведь один из этих… гнусный америкашка, так сказать… Ладно, я пошел. В пятницу позвоню, ладно?

— Жду с нетерпением.

— И я…

Он повесил трубку, и меня затрясло. Я стояла с телефоном в руке, дрожала и думала о том, как я одинока: рядом только хорек.