Порочное создание

Глава 5

Я разочарованно застонала, когда вместо желанной бутылки коньяка в моих пальцах оказался бокал свежевыжатого сока.

— Алкоголя на сегодня хватит, Ник, — ответил на мои недовольства мужчина, возвращаясь к соковыжималке, — Даже не думай полить соком цветы, а то заставлю пить квас.

Пришлось отвернуться от горшка с неизвестным мне цветком, и в который раз за сегодня застонать. Даже не обратила внимания на попытки Чарльза поднять мне настроение, что было явно не в мою пользу. Возможно, завтра буду жалеть, что не воспользовалась моментом, но сегодня я полностью погрузилась в самобичевание.

Моя квартира, моя машина, мой брат, — всё скатилось к чёрту так стремительно, что не успевала опомниться и хоть как-то исправить ситуацию.

— Кислятина, — скривилась, отставляя бокал подальше от себя, и локтями подпёрла поверхность кухонного стола, — Я бы не отказалась от нескольких кубиков льда и коньяка.

Чарльз громко фыркнул.

— Не жадничай, в баре много выпивки!

— Мне бы хотелось с тобой серьёзно поговорить, Никки. Алкоголь навряд ли поспособствует диалогу.

Я насторожилась, представляя, о чём именно мистер Миллер желал со мной поговорить. Однако, он не спешил переходить к разговору, уделяя всё своё внимание соковыжималке.

— Так, поговори со мной, — не выдержала тишины и сделала новый глоток кислятины, — Или всё же коньяк?

Чарльз не отрывался от своей увлекательной миссии, позволяя наблюдать, как мышцы на спине перекатываются от каждого движения. Вот была бы во мне лишняя порция алкоголя, непременно бы пофантазировала о мужчине без лишней на нём кофты, но он собственноручно отказывался посылать флюиды в мою сторону.

Что же, в конец игнорировать меня не собирался, а это уже радовало:

— Что случилось с твоим домом?

— А ты не видел? — резко отреагировала и мысленно дала себе подзатыльник, — Мне срочно нужны были деньги, поэтому продала дом первым попавшимся риелторам…

— И?

— И в итоге мне заплатили ничтожную сумму, а жильё, как видишь, найти себе не успела, — в возмущении ударила ладонью о поверхность стола, — В Лондоне самая убогая квартира стоит дохуя!

— А твои родители?

Я закатила глаза на глупый вопрос, благо затылком мужчина смотреть не мог:

— Мои родители заняты восстановлением своей репутации: молят банки об очередном кредите.

Чарльз, наконец-то, обернулся ко мне, облокотившись о столешницу:

— Как твоя фамилия?

— Стаффорд.

Мужчина задумчиво почесал подбородок, скрывая свой большой палец в гуще чёрным завитков.

— Впервые слышу.

— Мой отец приобрёл славу в пределах Европы, — пожала плечами и умоляюще сложила ладони вместе, — Ты не передумал на счёт коньяка?

Чарльз меня не услышал, задавая встречный вопрос:

— Ты пошла в эскорт, чтобы помочь родителям или выжить самой?

— Мне нужны деньги, чтобы помочь брату, — не стала лукавить и почувствовала, как одно упоминание о Шейне вызвало рой мурашек по коже, — Сам же говорил, с младшими братьями одни проблемы.

— У моего брата характер — одна большая проблема. В чём же беда твоего?

— Наркотики.

Костяшки пальцев побелели, настолько сильно я сжала края стола. Чёрт возьми, всего лишь слово произнесла, а больно стало настолько, будто в сердце вонзила дюжину шприцов. Одно слово «наркотики», а сколько от них проблем.

— Ему необходимо лечение, — продолжила, когда Чарльз не проронил ни слова, — Он очень хочет избавиться от этой зависимости, но плохая компания, с которой он связался, всячески портит ему жизнь.

Осторожно подняла глаза на мужчину, стараясь уловить на его лице хоть какую-нибудь эмоцию, а главное — поверил ли моим словам?

Я старалась быть искренней, честно, но краски приходилось сгущать в тёмные тона.

— Например?

— Повесили косяк своего дружка на моего брата, — не стушевалась под немигающим взглядом Чарльза, — Шейн сейчас под следствием, но без хорошего адвоката его шансы равны нулю.

Правда — это хорошо, но правда с привкусом лжи — идеально. В этом убедилась, когда мужские черты лица смягчились, и Чарльз, оттолкнувшись от столешницы, подошёл ближе ко мне.

— В чём же обвиняют твоего брата?

— В изнасиловании, — скривилась от противного слова и, подражая затравленному зверьку, посмотрела на мужчину, — Мой брат всегда уважал и почитал девушек, он был моим защитником и опорой.

Ложь. Слабость Шейна — шлюхи, алкоголь и наркота. Уважения в помине быть не может, но ради мягкого взгляда, которым одарил меня Чарльз, я готова была болтнуть про благотворительный фонд, спонсирующийся моей семейкой. Но нет, это слишком даже для моей фантазии.

— Твоим родителям, надо думать, и до него дела нет?

— Естественно, — разочарованно рассмеялась и встала из-за стола, вновь бросая неопределённый взгляд на бар, — Теперь, когда я поделилась своей счастливой жизнью, могу рассчитывать хотя бы на джин?

Чарльз усмехнулся и прошёл к бару. На моё облегчение в его руках оказались бутылка коньяка и два прозрачных стаканов, одним из которых он поделился со мной.

— Неужели? — рассмеялась и на радостях запрыгнула ногами на диван, — Эй, ты не будешь?

— Пьёшь только в компании?

— Мне понравилась с тобой пить, — решила подластиться и похлопала по кожаной обивке рядом с собой, — Это, знаешь ли, отличный комплимент от Никки Стаффорд! Не многим довелось его услышать!

Чарльз рассмеялся, с непонятной мне задумчивостью вертя стакан в пальцах:

— Может, мне тоже покопаться в своих воспоминаниях? Говорят, алкоголь — отличное обезболивающее при хорошей памяти.

Подобно Чарльзу, я выжидающе приподняла брови. Мужчина улыбнулся:

— С чего бы начать? Хм-м-м…

— С самого ужасного, — подсказала и сделала долгожданный глоток обжигающего напитка, — А дальше будет легче.

— Самое ужасное? Думаю, для пятилетнего мальчишки самое ужасное — это когда твоя мать — элитная проститутка.

Мне повезло — я сделала глоток коньяка до того, как Чарльз резанул правдой тишину гостиничного номера, иначе приступа хриплого кашля было бы не избежать. С языка тут же норовились слететь вопросы, жаждущие ответа, но заставила себя помалкивать до тех пор, пока не почувствовала одобрения со стороны притихшего мужчины.

— Как она попала в эскорт-услуги?

— Мой отец — обеспеченный человек, сумевший создать для матери сказку наяву, о которой она так мечтала. Но когда мне исполнилось пять лет, отец не посчитал нужным скрывать свои многочисленные похождения налево и, оставив матери дом в Беверли-Хиллс, исчез из нашей жизни.

Я встала с дивана и приблизилась к мужчине, опустившись на колени напротив него. Пожалуй, в иной другой ситуации мой порыв можно было расценить как попытку соблазнения, но не сегодня. Я притянула руку мужчины, сжимающего пустой стакан, и щедро плеснула коньяка из бутылки.

— Ты его больше не видел?

— Пересекались пару раз, когда я был в осознанном возрасте, но это ни мне, ни ему было не нужно.

— Твоя мама тяжело пережила развод?

— Моя мать была сильной женщиной, ей не составило труда отпустить из жизни любимого человека, сложнее оказалось воспитывать маленького ребёнка в одиночку.

Опять грёбанная тишина нависла над нами, пока я лихорадочно формулировала вопрос. Однако Ричард решился продолжить без моей помощи:

— Она была вынуждена пойти в эскорт-услуги, чтобы обеспечить меня всем необходимым.

Я нахмурилась:

— Почему именно эскорт? Существует много достойных профессий!

Чарльз резко отстранил от меня свою руку, заставляя податься чуть назад, и с непонятным ожесточение задал встречный вопрос:

— Никки, а почему ты пошла в эскорт-услуги? Столько много достойных профессий для столь юного дарования, как ты!

Я запоздало осознала свою ошибку и в притворном конфузе опустила голову:

— Мне срочно нужны деньги.

— Маленький ребёнок тоже требовал срочных затрат, Ник. Поэтому моя мать, позабыв о гордости, ублажала похотливых миллиардеров.

Я почувствовала привкус крови во рту, настолько сильно прикусила язык, чтобы не выразить своего несогласия. Тема матери — больная тема для мистера Миллера, поэтому пришлось приложить усилия и не вступить в спор по поводу его блудливой мамаши.

— Не каждая женщина пойдёт на такое, — осторожно проговорила, поднимая взгляд на мужчину, — Она очень любила тебя.

Чёрт возьми, я тоже переступила через гордость, благо это принесло свои плоды — взгляд Чарльза потеплел.

— Потом моя мать встретила немца, поклявшегося ей в любви до гроба. Но его любовь закончилась столь же стремительно, как началась: он узнал, чем мать занимается, и бросил её, окрестив шлюхой.

Я скрыла усмешку за глотком алкоголя прямо из горлышка бутылки. Кайф!

— Моя мать забеременела от этого подонка, а он не желал признавать сына до тех пор, пока не сделал тест ДНК.

— Да-а-а, — многозначительно протянула и упёрлась локтями о колени мужчины, — Твоей матери не везло с мужчинами.

— Это точно. Но немцу надо отдать должное, он не забыл про сына и всячески баловал, пока окончательно не настроил его против матери.

Мой любопытный взгляд был тут же удовлетворён:

— Когда брату исполнилось восемь лет, он назвал мать женщиной лёгкого поведения и ушёл жить к отцу.

— Прям так и сказал? — удивилась и мысленно показала восьмилетнему парнишке большой палец вверх, — Они до сих пор не общаются?

Чарльз, прежде чем ответить, залпом опустошил стакан коньяка:

— Мать долго болела и несколько лет назад умерла.

Чёрт возьми, своими вопросами я опять вступила на минное поле.

— Мне жаль, — коснулась ладонью напряжённого предплечья мужчины, — Извини, конечно, но ты говорил, что в Лондоне навещаешь мать…

— Здесь её могила.

Мне оставалось только кивнуть и нежным прикосновением проделать путь от предплечья вверх по жилистой руке под внимательным взглядом карих глаз.

— Есть ещё одна причина, по которой я возвращаюсь в Лондон. Здесь живёт лучшая подруга матери, общая деятельность которых их свела.

Что-то щёлкнуло в моём мозгу, заставляя отдёрнуть руку от мужчины, и тут же испугаться крепкого захвата его пальцев на своих запястьях.

— Лиса сообщила, как мой давний знакомый Эрик решил сделать из меня мецената и свести с девушкой, жаждущей обогатить свой карман.

Лиса — редкостная сука. Стоило ожидать от неё подставы, но я слишком глупо и наивно повела себя во всей этой эскорт-истории.

Хотелось громко чертыхнуться и, набрав номер бывшей шлюхи, высказать всё, что о ней думала. Пожалуй, так и поступлю, но сначала…

— Ты всё знаешь, Чарльз, — прошептала и с облегчением почувствовала, как его большой палец вырисовывает узоры на моём запястье, — Мне нужны деньги, но торговать телом ради них — слишком. Поэтому Эрик по старой дружбе связал меня с Лисой и тобой, но ты предпочёл Эмбер…

— Я отказался от твоей кандидатуры сразу же, как Лиса рассказала о вашем плане.

Не сдержала горькой усмешки:

— Провальный план, скажи?

— Я бы так не сказал, — на губах мужчины мелькнула тёплая улыбка, — Ты оказалась напористой, что подкупило. Помнишь, как отчитала бедного француза в баре и меня не обделила своим очаровательным английским?

— Мне так жаль за свой английский…

Чарльз рассмеялся:

— Твой английский поспособствовал нашему близкому общению. Я решил узнать тебя получше.

— Не разочаровался?

— Пока нет.

Его «пока» резануло слух, но я решила не заострять на этом внимания, наслаждаясь маленькой, но победой. По крайней мере, мистер Миллер не выгнал меня из номера отеля, а продолжал осыпать улыбками.

Чёрт бы побрал странного мужчину, но на данный момент он единственный, кто с пониманием относился к моей ситуации. Не родители, забывшие о существовании двоих детей, а незнакомец с детскими травмами и воспоминаниями о матери-проститутке.

— Спасибо, — прошептала и, приподнявшись на коленях, припала губами к изогнутым в улыбке губам мужчины, — Спасибо.

Пожалуй, соприкосновение наших губ с трудом походило на поцелуй, однако ни я, ни Чарльз не стремились менять положение дел. Мне вполне было достаточно чувствовать легкое покалывание его бороды на коже и тёплое дыхание на губах, а Чарльз… На удивление он сжал пальцами мой затылок и заставил наши губы теснее сомкнуться в целомудренном поцелуе.

В самом невинном поцелуе в жизни. Мой первый поцелуй в двенадцать лет, по сравнению с этим поцелуем, напоминал прелюдию в порно-фильме.

Собственные мысли позабавили, отчего губы изогнулись в порыве сдержанного хохота. Мне на помощь пришла вибрация мобильного телефона, заставившая Чарльз отстраниться и оглянуться в поисках источника звука.

— Извини, — пробормотал он и ответил на звонок, не дожидаясь моего запоздалого «Ничего страшного».

Пока Чарльз обсуждал насущные рабочие вопросы, я осмотрела номер, с разочарованием обнаружив единственную спальню и двуспальную кровать. Интересно, мистер Миллер останется джентльменом до конца и мне не придётся ночевать на диване?

Заглянув в ванную комнату, я с наслаждением заприметила многочисленные ванные принадлежности и банный халат, которым тут же помахала, точно белым флагом, перед Чарльзом.

— Можешь принять ванную, — оторвавшись от разговора, дал добро мужчина, и я на радостях скрылась за дверью.

Горячий душ — это то, чего мне не хватало на протяжении ужасного вечера. Закрыла глаза, подставляя лицо потоку воды, и позволила крупным каплям смыть с себя энергетику клоповника, скользкие взгляды пьяниц, завистливые глаза шлюх. Но что оказалось не под силу, так это избавиться от осознания печального факта, как очередного клейма в моей жизни, — я осталась без дома, с двумя коробками, напичканными дешёвым барахлом, и с пятью тысячами на банковском счете.

В какой-то момент я не поняла: то ли вода усилила свой поток, то ли это слёзы градом скатывались по щекам и разбивались у ног. В любом случае, пришлось зажать рот ладонью и унять громкие всхлипы. Не хватало, чтобы положительный настрой Чарльза был омрачён моей излишней эмоциональностью.

Закончив с мыльными процедурами, я с нескрываемым наслаждением укуталась в пушистый халат и позволила волосам чёрным водопадам спустить по спине, впитываясь своей влагой в белоснежную ткань.

Непередаваемый кайф! На секунду, выйдя из ванной комнату и заприметив на столике, неподалёку от кровати, чашку крепкого кофе, я почувствовала себя дома. Словно всё хорошо: из соседней комнаты доносится голос матери, наперебой разговаривающей с подружками, тень отца скрывается в кабинете с очередными неотложными делами, а брат с издёвкой допивает мой кофе.

Представленная в сознании картина прошлого была настолько настоящей, что появление Чарльза, точно удар по голове кувалдой, безвозвратно вернул в реальность.

В жестокую реальность.

— Я подумал, ты не откажешься от кофе, — кивнул на столик мужчина и внимательно всмотрелся в моё лицо, — Всё хорошо?

— Давно не было так хорошо, — честно призналась я и забралась на кровать, — Спасибо!

Чарльз кивнул:

— Не буду тебе мешать…

— Ты будешь спать на диване? — мои брови взлетели вверх, когда мужчина стремительно направился вон из комнаты, — Кровать большая, мы можем…

— Не можем, Никки, — перебил и неожиданно подошёл слишком близко, чтобы я успела придумать столько дальнейших развитий событий, что в висках начала прорезаться боль. Но Чарльз удивил. Снова.

— Ты очень красивая девушка. Непростительно красивая.

— А ты непроходимый джентльмен.

— Именно поэтому ты и выбрала меня в качестве мецената.

Я попыталась возразить, но Чарльз одним взглядом не дал вымолвить ни слова:

— Это не упрёк, Никки, а констатация факта. Я помогу твоему брату.

Что? Я не ослышалась?

— Чарльз…

Я не знала, что следует сказать, а может, сделать. Была способна открывать и закрывать рот, не находя нужных слов. Он серьёзно? Если это шутка, то очень жестокая, но судя по взгляду, в котором не было ни намёка на весёлость, происходящее сейчас реально.

— Спасибо, — прошептала и поморщилась от ничтожности произнесённого слова, — Я… что мне сделать, чтобы…

— Ничего, Никки, — неверующе уставилась на мужчину, которого искренне забавляла моя реакция, — Ты сейчас порвёшь пояс халата.

Непонимающе перевела взгляд на свои пальцы, сжимающие пояс до побеления костяшек, и выпустила ткань на «свободу». Чёрт подери, мои пальцы отбивали произвольную программу чечётки.

— Ничего не бывает просто так, — упрямо заявила и в упор посмотрела на мужчину, — Я не верю в меценатство.

Чарльз устало потёр переносицу, но сохранил на губах намёк на улыбку.

— Мне срочно нужно возвратиться в Нью-Йорк.

«С завтрашнего дня начну бомжевать», — мысленно сделала для себя заметку и с сожалением обвела взглядом роскошную спальню.

— Мой партнёр празднует свой юбилей, и с моей стороны игнорировать его приглашение — неуважение.

— Понятно.

— Если не хочешь чувствовать себя обязанной, позволь продлить твои услуги ещё на неделю.

Я во все глаза уставилась на мужчину и почувствовала, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке до самых ушей.

— Хочешь меня ещё на неделю? — ляпнула и тут же с чувством ударила себя по лбу, — То есть приглашаешь в Нью-Йорк?

— Мне будет спокойнее, если на светском вечере я буду в сопровождении с прекрасной англичанкой.

— Я согласна! — тут же выпалила и поднялась с кровати, чтобы казаться напротив мужчины и по деловому протянуть руку, — Согласна!

Спустя час, лёжа на спине и разглядывая высокий потолок, я впервые за несколько лет своего существования обратилась к Богу. Знала, что давно не давала о себе знать, но небеса про меня не забыли. Они послали спасение в виде мистера Миллера, и я, не будь дурой, не смела отказаться от божьего дара.