Портрет лива в Старой Риге

Перевод Дз. Бокаловой.

М и ц е Д а л д е р е.

У л д и с Д а л д е р и с, ее муж.

Б е п о, их сын.

М а р у т а, сестра Мице.

Д а й н и с, ее сын.

О т и л и я, мать Мице и Маруты.

М и л и ц и о н е р.

Ж о р ж и к.

В и т ь к а.

Х е л г а.

Л и д и я.

У ч и т е л ь Г р и н ф е л ь д.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Открывается занавес. Перед нами экран, на котором проецируется фотоснимок. Дом Далдерисов в Риге, вблизи станции Шкиротава^{24} на фоне пятиэтажных жилых домов массива Кенгарагс^{25}. Стучит молоток, вбивающий в стену гвоздь, и звучит женский голос, дающий указания, как надо это делать. Следующий снимок: двор, кругом кучи песка, так как между домом и сарайчиком вырыта траншея для теплотрассы. Следующий: трое, воткнув лопаты в землю, подняв воротники и засунув руки в карманы, смотрят друг на друга. Следующий: милиционер с опаской наблюдает за дождевой тучей.

Эти, как и все последующие снимки, которые по ходу действия будут характеризовать среду и людей, являются работой любителя, без претензии на художественную фотографию.

Экран поднимается, и мы в комнате. У л д и с Д а л д е р и с под руководством своей жены М и ц е вешает на стену акварель внушительных размеров, пытаясь прикрыть ею обвалившуюся штукатурку. Им лет по сорок, одеты празднично — Мице остается лишь снять передник, а Улдису надеть пиджак.

У л д и с. Ну?

М и ц е. Так. Теперь хорошо. Только пятно в углу, оно еще больше бросается в глаза…

У л д и с. Гм.

М и ц е. Поставим там кресло из комнаты Бепо.

У л д и с. Но тогда там откроется…

М и ц е. Главное не там, а тут. Всевидящая сестрица Марута — о, господи! — в стогу сена иголку найдет, не то что…

У л д и с. Побудет Марута немного и уйдет. А мама останется, и если она… (Показывает на соседнюю комнату.)

М и ц е. Маме, конечно, хотелось бы, чтоб у нас все блестело, как у нее на ферме. Но ведь Бепо и его друзья не телята, которых можно держать на привязи! А жаль, что Бепо нет дома. Я знаю, мама хорошо к нему относится, но видит его так редко, что…

У л д и с. Редко видит, потому и относится хорошо.

М и ц е. Тащи сюда кресло.

У л д и с. А обгоревший пол на том месте?

М и ц е. Прикроем ковриком. Сверху поставим большую керамическую валу.

У л д и с. Поздно.

М и ц е. Уже разбита? Куда ты ее дел?

У л д и с. Да там, в сарае. Может, можно будет еще склеить. (Идет в соседнюю комнату.)

М и ц е. Такая красивая ваза, подарок к твоему сорокалетию…

В соседней комнате с шумом разваливается кресло.

И это еще… Последнее уцелевшее кресло…

У л д и с (внося кресло без спинки). Поломал и сам кое-как приладил.

М и ц е. Это не Бепо, а те, что шляются сюда, пока мы оба на работе.

У л д и с (приносит спинку и подлокотники, пытается собрать кресло). Глаза после ночной смены слипаются, а тут еще возись…

М и ц е. Я тоже еле на ногах держусь. Пока весь базар обегала! Трамваи битком набиты, едва втиснулась. Но перед гостями срамиться не собираюсь.

У л д и с. Они вот-вот явятся.

М и ц е (смотрит в окно). Не видать… А двор-то наш как перерыли, смотреть тошно. Хоть бы по случаю воскресенья не копали, так нет же… Чего это милиционер здесь вертится?

У л д и с. Станут они тебе работать без милиционера. Пальцем не пошевелят. Это же не рабочие, а хулиганье.

М и ц е. Ты думаешь? Суточники?

У л д и с. А кто же. Посмотри на эти рожи. Шапки до ушей натянули, чтобы бритые затылки не блестели.

М и ц е. Тебе помочь?

У л д и с. Принеси из кухни полено, только поровнее.

М и ц е. Полено! К полированной мебели.

У л д и с. Ну, а как иначе?

М и ц е. В сарае должна быть дощечка, помнишь, от поломанного комода.

У л д и с. Мама и Марута могут с минуты на минуту…

М и ц е. Вот и поторапливайся, Улдис, неси скорей. (Смотрит в окно.) Бог ты мой, ишь как съежились, холодно им, дождь за шиворот льет… Хорошо, что негодяев стали заставлять работать. Выродков этаких. На той неделе у Бауманихи сумочку выхватили, она и пикнуть не успела.

У л д и с. Где ты видела эту доску?

М и ц е. В сарайчике, на верхней полке. А куда прошлой осенью девался весь урожай с молодых яблонек в саду Лавриновичей? У Берзиней в теплице замок взломали, у Юргенсонов простыни и наволочки с веревки стащили…

У л д и с уходит.

Мице, не спуская глаз с окна, накрывает стол белой скатертью.

У л д и с возвращается с дощечкой.

У л д и с. Осторожнее со столом! Одна ножка на честном слове держится.

М и ц е. Знаю, знаю. Чего от тебя хотел милиционер?

У л д и с. Видишь? Льет как из ведра… Попросил разрешения посидеть на веранде.

М и ц е. Я бы на твоем месте не разрешала.

У л д и с. Вот еще! Чем тебе милиционер не угодил?

М и ц е. Да не милиционер… Милиционер пусть сидит на веранде, пожалуйста, а бандиты и хулиганы пусть землю копают. Не сахарные, не растают. Пусть роют да думают, каково честным людям от них терпеть.

У л д и с (примерив доску). Ну как, хорошо?

М и ц е. Вроде бы длинновата… Принеси ножовку и…

У л д и с. Никуда я больше не пойду. Что это у тебя за билеты?

М и ц е. Микельсоне позаботилась. Я попросила, чтоб она взяла на свой вкус. Разве мы куда ходим, откуда нам знать, что сейчас самое лучшее… На все вечера вплоть до среды, когда концерт органной музыки в Домском соборе^{26}. Я, правда, по поводу органного концерта немного удивилась, но Микельсоне утверждала, что туда теперь ломятся.

У л д и с. Разве мама пробудет у нас до среды? Больше двух дней она никогда не гостила…

М и ц е. На сей раз погостит дольше. К врачам пойдет и на процедуры. Знаю, нехорошо так говорить, но я подозреваю, что ее дела плохи.

У л д и с. У такой здоровущей бабы? Нас обоих переживет.

М и ц е. А с чего бы Марута стала туда так часто ездить? Раньше годами глаз не казала… Мало ей, что мама присылает деньги ее образцово-показательному сынуле — студентику? Машина обещана нашему сыну.

У л д и с. У нашего сына есть отец и мать, а у Дайниса только… Не вмешивайся ты.

М и ц е. Я? Я уже давно могла бы раскрыть маме глаза, чтоб она знала, на какую «учебу» уплывают ее денежки, но я ведь этого не делаю, потому что считаю, что сестры должны жить как сестрам положено. Но уж если Марута вздумает интриговать и ловить рыбку в мутной воде, я…

Звонок в дверь.

Из-за дождя и не слышала, как подъехали. (Идет к двери, на ходу снимая передник.) Молоток и гвозди задвинь под кресло.

Нервный звонок несколько раз подряд.

Иду, иду! (Уходит.)

Улдис опускает подвернутые рукава и застегивает манжеты. Входит М а р у т а, очень похожая на сестру. Вслед за ней М и ц е.

М а р у т а. Добрый день, зять.

У л д и с. Здравствуй, Марутинь. Где мама и Дайнис?

М а р у т а. С ума сойти, чего я только не наслушалась, пока звонила в вашу дверь… До сих пор уши горят… (Направляется к креслу.)

М и ц е. Нет, нет, не туда… Садись на диван.

М а р у т а. Будто грязью облили… (Садится.) Помоями… жижей навозной!

М и ц е. Что я тебе говорила, Улдис? Вытащи собаку из воды, она тебе не только клыки покажет…

Марута широко раскрытыми глазами смотрит на сестру.

Да про них я говорю, про этих… Улдис, гони их в шею. Пусть работают. Пусть промокнут до костей.

У л д и с. А что же милиционер не вмешался?

М а р у т а (не может усидеть спокойно, встает и расхаживает по комнате). До сих пор не могу опомниться от их непристойностей. Если б вы слышали, как они меня обзывали, будто последнюю… ну… вы понимаете…

М и ц е. Вот негодяи.

У л д и с. Но…

М а р у т а. Говорили-то они тихо, вроде между собой, а милиционер, наверно, по-латышски не понимает, поэтому он просто…

М и ц е. А ты бы ему сказала, что эти подонки…

М а р у т а. Ну да, стану я показывать хулиганам, что слышала их мерзости. Молокососы, а языки пораспускали, как старые развратники. Рот — шире ворот, сказала бы мама… Хорошо, что мама не слышала. Она бы не смолчала, и такое пошло бы, что только держись.

У л д и с. А где же мама?

М а р у т а. Спохватилась вдруг, что вина не взяла. Я уже вышла из «Волги», поэтому решила пойти сюда, а мама с Дайнисом поехали обратно, в кенгарагские магазины.

У л д и с (снова возится с креслом). Мама сама за рулем?

М а р у т а. Как всегда. У Дайниса еще нет прав, он только учится.

М и ц е. Учится?

М а р у т а. Тебя это удивляет?

М и ц е. Да нет. Наоборот.

М а р у т а. Во второй половине двадцатого века каждый должен уметь завести машину, так же как в дни нашей молодости каждый умел запрячь лошадь.

М и ц е. Без сомнения.

С шумом валится спинка кресла, подлокотники Улдису удается удержать.

М а р у т а. Ой, как я испугалась…

У л д и с. Знаешь, из-за этих ночных смен я теперь, когда прихожу домой, только и делаю что сплю, и…

М а р у т а. Разве Бепо не может хоть кресло починить? Целыми днями слоняется. Он же нигде не работает!

М и ц е. Ну, это уж не твоя забота. Что поделаешь, не все могут быть такими, как твой образцово-показательный сынуля, который ни с того ни с сего стал еще и машинами интересоваться… Уж больно подозрительно, верно, Улдис?

У л д и с. Ну что ты.

М а р у т а. Да, но если Бепо…

М и ц е. Бепо, если хочешь знать, гостит в деревне у родителей друга. Тот взял отпуск, и они за две недели посадят там ранний картофель, починят крышу и…

М а р у т а. Ах, крышу, подумать только… Ах, ранний картофель…

М и ц е. Помогут в деревне, у них там весенний сев на носу.

М а р у т а. За кого вы меня принимаете, дорогие родственнички?

М и ц е. Если хочешь знать…

У л д и с. Мице!

М а р у т а. И где же, по-вашему, Бепо сажает картошечку?

У л д и с. В Юмурде^{27}, Марута. Неподалеку от Эргли^{28}, знаешь.

М а р у т а. Интересно. Может, по радио, или еще как? Век техники, почему бы и нет…

У л д и с. По радио?

М а р у т а. Конечно, если Бепо сажает картошку и чинит крыши в Юмурде, сидя на своей веранде…

М и ц е. На какой веранде?

М а р у т а. Брось притворяться, сестрица.

М и ц е. Улдис, она бредит.

М а р у т а. Я еще подумала, сидит вместе с хулиганами, не здоровается, а увидев меня, даже голову в воротник спрятал… И что его вечно тянет ко всяким подонкам? Разве в нашей семье был хоть один преступник? Я не знаю, как там по твоей линии, зять, а по нашей — никто никогда ни в тюрьме не сидел, ни по судам не таскался. Чего нет, того нет.

Пока Марута говорит, М и ц е, переглянувшись с Улдисом, уходит.

У л д и с. Ты не… обозналась?

М а р у т а. Улдис, ты что, в самом деле, не знаешь, что твой сын…

У л д и с. Он звонил Мице на работу и сказал, что две недели будет жить у друга в Юмурде, неподалеку от Эргли, и сажать…

М а р у т а. Картошку, как же… Потрудился бы другое место выдумать, в Эргли мы с Дайнисом недавно ездили на лыжах кататься…

Возвращается М и ц е.

Ну, что я говорила?

У л д и с. Бепо?

М и ц е. Как ты мог не узнать?

У л д и с. Я их не разглядывал. Дождь лил как из ведра, накинул на голову плащ — и бегом.

М и ц е. Вот так ты всю жизнь и пробегал — как слепой…

У л д и с. А ты сама разве не стояла у окна и…

М а р у т а. Так, значит, Бепо… вместе с этими… арестован? С ума сойти…

М и ц е. С ума сойти, с ума сойти… Ворона ты каркающая, а не сестра…

М а р у т а. Ах, я еще и виновата!

М и ц е. Если мама увидит там Бепо, она… Улдис, иди и скажи милиционеру, пусть уведет их.

У л д и с. Посмотри, что делается на улице.

М и ц е. Ну и порядочки — заставляют людей работать под открытым небом в такую погоду.

М а р у т а. Не людей, а…

М и ц е. Может, милиция их и одевает? Продрогли, закоченели… (Хватает шерстяной джемпер и идет к двери.)

У л д и с. Постой… Ни мне, ни Маруте он и виду не подал… Может, тебе, когда ты выходила? Ну вот… Значит, не хочет, чтобы остальные знали, что и как…

М и ц е. А… если он схватит воспаление легких? Ты что, не знаешь, какая у Бепо слабая грудь? Чуть постоит разгоряченный на сквозняке, сразу ангина!

М а р у т а. Я еще никак не могу опомниться… Я ожидала от вашего Бепо все, что угодно, но не…

М и ц е. Как только что случится, а Бепо окажется поблизости, все сразу на него, как на самого рослого и сильного… Виноват ли, нет ли, все равно… Улдис, ты отец и глава семьи!

У л д и с. Ах, я все-таки?

М и ц е. Мама не должна видеть мальчика вместе с…

У л д и с. Скажу, пусть посидят в комнате Бепо.

М и ц е. Они? Еще чего! Только один Бепо.

У л д и с. Когда кончится дождь, милиционер незаметно выведет их через другую дверь. Бепо, к сожалению, теперь такой же арестант, как и…

М а р у т а. С ума сойти… В нашей семье…

М и ц е. Иди же, чего ты стоишь. Мама может подъехать с минуты на минуту.

У л д и с уходит.

Притворяться, что не узнаешь своего собственного ребенка…

М а р у т а. Напрасные хлопоты, сестричка, ведь правда так и так наружу выйдет. От мамы не скроешь.

М и ц е. Еще как! С твоей помощью.

М а р у т а. И не надейся.

М и ц е. Попробуй у меня хоть пикнуть.

М а р у т а. Ого?

М и ц е. Попробуй. Мама тотчас узнает, куда идут денежки, которые она каждый месяц посылает Дайнису на учебу… На учебу, ха!

М а р у т а. Кто тебе сказал?

М и ц е. Тот, кто знает.

М а р у т а. А доказательства?

М и ц е. Найдутся, не беспокойся. И доказательства и адрес…

М а р у т а. С ума сойти.

М и ц е. Совершенно верно. С ума сойти.

Входит У л д и с. За ним — Ж о р ж и к, В и т ь к а и, втянув голову в воротник, Б е п о. Шествие замыкает м и л и ц и о н е р.

М и л и ц и о н е р (обращаясь к Мице по-русски). Спасибо вам большое! Хотя и не надо было, весенний дождик всего-навсего.

М а р у т а (поскольку Мице, отвернувшись, молчит). Ничего, ничего. Посидите там.

М и л и ц и о н е р. Спасибо. (Уходит, закрыв за собой дверь.)

В этот момент раздается звонок.

Мице смотрит на мужа.

Улдис идет открывать.

М и ц е. Учти, сестра, что я тебе сказала, и после не жалуйся, что тебя не предостерегли.

Входит О т и л и я — крепкая крестьянская женщина. На вид ей лет пятьдесят, хотя на самом деле уже больше шестидесяти.

Ее сопровождает Д а й н и с, подчеркнуто вежливый молодой человек в очках.

Д а й н и с. Пожалуйста, проходи, бабушка. Добрый день, тетя Мице.

М и ц е. Добрый день.

О т и л и я. Здравствуй, дочка. (Целует Мице.) Ты будто похудела, или… А? Привезла вам деревенских гостинцев. Улдис отнес на кухню… И бутылку вина, чтобы со счастливым свиданьицем в вашем доме! Ну и разрыли тут у вас, и не узнаешь… Сносить не собираются?

М и ц е. Нет, мы остаемся… Спасибо, мама.

О т и л и я. Шерсти тоже привезла, как ты просила, Бепику на свитер. А где же Бепик, что это его не видно?

М и ц е. Он… (Подыскивает слова.)

М а р у т а. Он сегодня работает.

М и ц е. Тебя, что ли, кто спрашивает?

О т и л и я. Девочки, девочки! Матери взрослых сыновей, а как только встретитесь, так в волосы друг другу! Как когда-то из-за кукленка или тряпицы… Ах, начал все-таки работать! Вот уж вы с Улдисом не нарадуетесь!

Марута хочет что-то сказать; под взглядом Мице умолкает.

Д а й н и с. Бабушка, ну присядь, пожалуйста!

О т и л и я. Глянь только, Бепик и Дайнис почти одногодки, а какие разные, даже не скажешь, что двоюродные братья… Хорошо, что он наконец взялся за работу. А то и мне покою не было, все думала, восемнадцать лет парню, а ни специальности, ни… И учиться не хочет… Да… Пусть работает. А я поработала достаточно и могу спокойно начать лечиться.

М и ц е. Лечиться, мама, ты начнешь завтра утром, а сегодня вечером мы идем в цирк. Еще есть билеты на это самое… (читает) «Ограбление в полночь», потом на… (читает) говорят, очень хорошая пьеса, «Раздували сами и горели сами»^{29}, да, и на органный концерт в Домском соборе.

О т и л и я. Ой, спасибо тебе, детка. Это ведь замечательно. К тому же и у меня есть о чем рассказать, а уж тем более порасспрашивать, но сперва хорошо бы прилечь. Выехали чуть свет, дорога мокрая, скользкая, а в Риге от всех этих знаков да светофоров в глазах зарябило…

М и ц е. Постелем тебе в нашей спальне, как только ливень прекратится, а пока…

О т и л и я. Обожди, а что, при ливне у вас там вода на голову капает или еще что?

М и ц е. Нет, вода не капает, но… видишь ли, мама…

О т и л и я. Ничего стелить не надо. Прилягу на тахте в комнате Бепика.

Д а й н и с. Прошу, бабушка. (Идет к двери комнаты Бепо.)

М и ц е. Прекратишь ты наконец?

Дайнис, пораженный, останавливается.

Видишь ли, мама, там…

О т и л и я. Спит уже кто-нибудь?

М и ц е. Нет… Да, спит, но…

О т и л и я. Господи, я же не знала. Да что я, здесь не могу посидеть, что ли, раз…

М и ц е. Понимаешь, мама, одна моя подруга, она…

О т и л и я. Подруга так подруга.

Из-за двери слышен гогот.

М и ц е. К ней приехали гости, понимаешь, и она, ты понимаешь…

О т и л и я. Гости так гости, чего уж тут не понять.

Новый взрыв смеха в комнате Бепо.

М и ц е, закрыв лицо руками, убегает на кухню.

Отилия направляется к креслу.

В комнате нет никого, кто бы мог предостеречь ее.

Дайнис опережает ее и предупредительно оправляет покрывало на кресле.

М а р у т а. Мама, я еле сдерживаюсь, чтобы не…

О т и л и я. Сдерживайся, дочка, сдерживайся.

Д а й н и с. Прошу, бабушка, тут ты сможешь хорошо отдохнуть после утомительной поездки.

Опускается экран.

На нем снова дом Далдерисов, только на этот раз под проливным дождем, и перед домом стоит «Волга» Отилии.

Комната Бепо. У окна, с блокнотом и карандашом в руках, сидит м и л и ц и о н е р. Ж о р ж и к и В и т ь к а устроились на тахте, Б е п о сидит на полу.

Жоржик и Витька не могут сдержать смех.

М и л и ц и о н е р. Тише, граждане! Нельзя так, говорят вам.

Ж о р ж и к. Поняли, товарищ младший лейтенант!

В этот момент за стеной с шумом обрушивается кресло, громко вскрикивает Марута, хлопает дверь, слышны шаги и взволнованные голоса. Бепо вскакивает.

М и л и ц и о н е р. Вас это не касается! Гражданин!

Бепо садится.

Милиционер поднимается и приоткрывает дверь, но кто-то с другой стороны энергично закрывает ее со словами: «Ничего, ничего, не волнуйтесь!»

Милиционер возвращается на свое место у окна.

В и т ь к а. Семейный скандал?

Ж о р ж и к. Вроде бы ничто не предвещало. Старик в этом доме — ноль, всем заправляет старуха.

Б е п о. Быстро ты сообразил, что к чему…

Ж о р ж и к. Элементарно. На прежней работе Мессер научил — сам он прошел курс обучения в колонии. Фамилия его Шмидт, а мы звали Мессером, сокращенно от Мессершмидта. «Не будь разиней, Жоржик, — сказал он мне уже в первый день, — смотри в оба!» Так он долбил месяцами, устраивая всякие неожиданные проверки, ну и натаскал меня.

В и т ь к а. Например.

Ж о р ж и к. «Та женщина, которая вышла из телефонной будки и села в автобус, была блондинка? Сколько ей могло быть лет, как она одета, что было в руках?» И тому подобное, понимаешь — через час, заранее не предупреждая. Это в первую неделю. А потом пошли задания посложнее. В общем — было интересно, только потом перешло в привычку — стало второй натурой. Этого Мессер и хотел добиться. «Профессиональный подход к жизни», — говорил он.

Б е п о. Разве ты профессионал?

Ж о р ж и к. Что ты! (Оглядывается на милиционера.) Что ты… Но наблюдательность, как видишь, у меня выработалась, включается автоматически, щелк, и готово! Моментально! Ты, наверно, не слышал, что я говорил Витьке о тетке, которая звонила у дверей?

Б е п о. Нет.

В и т ь к а. Она сама-то услышала и жутко разозлилась.

Б е п о. Что он тебе сказал?

В и т ь к а. Если б мне от нее что-нибудь было нужно, например справку о местожительстве, надо дать понять, что у нее красивые ножки, и все пойдет как по маслу, но ни в коем случае не пялиться на ее волосы, потому что это парик.

Ж о р ж и к. Я просто хотел указать, как надо фиксировать сильные и слабые стороны каждого, а ты что начал молоть? Даже мне как-то не по себе стало.

В и т ь к а. Эту обитель ты тоже успел зафиксировать?

Ж о р ж и к. С ходу.

В и т ь к а. Давай крой, кто тут живет. Может, какая леди?

Ж о р ж и к. Дурень ты. Станет тебе леди баб по стенам расклеивать.

В и т ь к а. Да разве это бабы, детский сад. Я знаю, где можно достать по рублю за штуку. Из иностранных журналов, цветные и в натуральную величину.

Ж о р ж и к. У тебя, наверно, такие расклеены.

В и т ь к а. У меня же нет комнаты. Так ты говоришь, парень тут живет?

Ж о р ж и к. Ну, такой… взрослый, но довольно мелкая душонка. Курит, но тайком, у раскрытого окна, так как мама не переносит дыма. Посмотрите на окно, только незаметно. Длинный, сперва ты… Теперь ты, Витька… Ну? Усекли?

В и т ь к а. Что-то там вроде есть… но что?

Ж о р ж и к. Окно можно открыть снаружи. Ясно, что он за тип? Использует его для своих ночных похождений, так как через дверь входить не смеет, а уж тем более приводить особ женского пола… Одна, кстати, совсем недавно тут была…

В и т ь к а. Хе-е!

Б е п о. Откуда ты знаешь?

Ж о р ж и к. Да элементарно. За кресло завалилась губная помада.

В и т ь к а. За какое кресло?

Ж о р ж и к. Вот тут. Недавно вынесли, даже подмести в том месте не успели, помада лежит в мусоре чистенькая, слегка покрытая пылью… Не то что спрятанная пачка сигарет и все остальное вон в той прожженной дыре.

В и т ь к а. В Штатах Жоржик мог бы преуспевать в Скотленд-Ярде, верно, Длинный?

Ж о р ж и к. В Англии, ты хотел сказать.

В и т ь к а. Факт.

Ж о р ж и к. Вещички все — первый сорт, включая японский транзистор, но счета оплачивали родичи, все как-то разбросано, обтрепано, так всегда бывает, когда легко достается… Таких юнцов обычно берут к опытным девочкам, напаивают, включают в небольшое дельце, а затем терроризируют, грозя сообщить родителям, в школу, и используют для выжимания небольших сумм денег в случае острого кризиса. На другое они не годятся, ну, может, иной раз ценности какие припрятать… Тут, например, мог бы быть идеальный случай.

Б е п о. Ты думаешь?

Ж о р ж и к. Сперва, конечно, надо на него посмотреть. Судя по всему, он довольно жалкий тип. Так, ни то ни се, — размазня.

В и т ь к а. Длинный, прикрой дядю, а? Я загляну в шкафчик.

Б е п о. Там ничего нет.

В и т ь к а. Хочешь конкурировать с Жоржиком? С чего ты взял?

Ж о р ж и к. Не берусь утверждать, что там ничего нет, но ты же, Витька, низкий тип.

В и т ь к а. Думаешь, если тебя охраняет милиция, так тебе все можно…

Ж о р ж и к. Нашел подходящее время для шкафчиков.

В и т ь к а. Я только посмотреть хотел.

В другую дверь входит У л д и с.

У л д и с. Перестал как будто.

М и л и ц и о н е р. Верно… (Встает.) Пора вам, граждане. Идите за хозяином.

У л д и с выходит. Ж о р ж и к, В и т ь к а и Б е п о следуют за ним. Милиционер что-то торопливо записывает в блокнот. У л д и с возвращается.

У л д и с. Ну вот как.

М и л и ц и о н е р. Да так… (Переходя на латышский язык.) А вы знаете, что окно можно открыть и снаружи? Спасибо, что приютили. (Козыряет и уходит.)

Изумленный Улдис опускается на тахту.

Экран.

Снимок: во дворе дома Далдерисов стоит девушка с плетеной корзиночкой в руках.

Снова большая комната. Развалившееся кресло починили, но в него уже никто не садится. На диване, укрывшись пледом, лежит О т и л и я. Около нее М и ц е. М а р у т а и Д а й н и с держатся поближе к дверям.

М и ц е. Разве я для себя стараюсь, когда тащу домой рукавицы, а по вечерам их сшиваю? Улдис, тот и вовсе измаялся, на двух работах — ни поспать, ни поесть, иной раз на кухне за столом засыпает от усталости… Недостатка у нас, конечно, ни в чем нет, но «Волгу» своему сыну мы купить не можем.

О т и л и я. А почему, дочка, ты думаешь, что ему нужна «Волга», этому твоему Бепику?

М и ц е. У него такой своеобразный характер, мама, ну такой, знаешь, он ничем серьезным увлечься не может, ну, ни какой-либо профессией, ни… Когда он бросил учебу, я не возражала, потому что это действительно ни к чему. Вот у Улдиса неполное среднее образование, а зарабатывает он вдвое больше какого-нибудь нынешнего инженера, каким собирается стать Дайнис, а что Дайнис видит в своей молодости, уже очки на носу да сутулые плечи… Я всегда твержу своему Бепо: «Молодость прекрасна, она дается раз», а он… Ну да… Как-то стал поговаривать о машинах, кто приобрел и какие, вот я и подумала, а что, если… ведь многие молодые мужчины в его годы, кто не увлекается танцами и девушками… Машина, она ведь требует ухода, вечно надо что-то доставать, всякие там бензины, масла, аккумуляторы, не мне тебе рассказывать…

М а р у т а. Ездить Бепо не умеет, в моторе не разбирается, через три дня угробит машину, будет то же, что с магнитофоном и японским транзистором, а Дайнису осталось только сдать экзамен и получить права. Кстати, мама сегодня утром сама убедилась, что Дайнис бережно относится к машине и очень внимателен за рулем.

О т и л и я. Что правда, то правда, только, знаешь, если б он оставался за рулем, мы сейчас медленно и верно подъезжали бы еще только к Цесису^{30}.

М а р у т а. Дайнис мог ехать гораздо быстрее, но он думал, что…

М и ц е. Ты бы поменьше хвасталась своим Дайнисом.

М а р у т а. Где уж ему сравниться с твоим Бепо.

М и ц е. Конечно. Прикидывается бог знает кем, а на самом деле…

М а р у т а. Есть дома, где целые семьи, в полном составе притворяются.

М и ц е. Ты намекаешь на…

М а р у т а. Да, я намекаю на!

М и ц е (встает). Ты действительно хочешь, чтоб я рассказала маме о Дайнисе?

М а р у т а. А ты, может быть, хочешь, чтобы я сказала, где сейчас Бепо?

М и ц е. Только попробуй!

М а р у т а. Ах, так?

Обе начинают одновременно говорить, но ничего нельзя разобрать.

О т и л и я (отбрасывает плед и садится). Девочки, девочки! Мице, опомнись!

М и ц е. С меня довольно.

О т и л и я. Марута!

М а р у т а. С меня тоже хватит. Мама, слушай! (Поднимает руку и указывает на дверь комнаты Бепо.) Там, за этой дверью…

Д а й н и с. Мамуля!

М и ц е. Там, за этой дверью, как же! А там, на улице Кумелишу, семь, квартира восемь?

Д а й н и с. Мамуля, уйдем отсюда! Разве ты не видишь, тетя Мице взволнована, и…

О т и л и я (встает). Что там произошло? Мице!

М и ц е. Ребенок там родился! Ребенок!

О т и л и я. У кого же он там родился?

М и ц е. У кого… У той, которая теперь получает твои денежные переводы, предназначенные для учебы Дайниса!

О т и л и я. Почему же так? Разве… разве Дайнис причастен к этому ребенку? Бог ты мой…

М и ц е. Бепо тоже можно кое в чем упрекнуть, я и не собираюсь его оправдывать, нет, но такие дела… Вы только посмотрите на него! Счастливый отец…

О т и л и я. Да… Ничего не скажешь… Мальчик или девочка?

Дайнис в полной растерянности смотрит на Маруту.

М а р у т а. Мальчик, ну.

О т и л и я. И… нормальный, ручки, ножки на месте?

Дайнис отворачивается.

М и ц е. Теперь он словно воды в рот набрал…

О т и л и я. Так, значит, моя дочка Марута — бабушка, а я, стало быть, прабабушка… Бог ты мой… Ну нет, я должна своими глазами увидеть правнучка. Где эта улица Кумелишу? Поехали, Дайнис.

М и ц е. Поезжайте, поезжайте. Только Дайнис подождет тебя в машине, потому что он боится там на глаза показаться и…

М а р у т а. Вот еще, вот еще!

М и ц е. Деньги-то он платит, чтобы откупиться от скандала на факультете, там ведь еще ничего не известно!

В дверь стучат.

Пожалуйста! Входите!

Входит Х е л г а, девушка лет восемнадцати, в руках у нее плетеная корзиночка.

Х е л г а. Добрый день. Простите, пожалуйста, но я принесла обед своему мужу.

О т и л и я (заинтересованно). Дайнису?

М а р у т а (отмахивается обеими руками). Что ты, мама… Что ты…

М и ц е. Вы ошиблись адресом. Если этот вам не годится, другого у нас нет, так что можете идти…

Х е л г а (качает головой). Я видела, как милиционер привел его сюда. Его и еще двоих. Он получил пятнадцать суток и уже третий день… Я сидела на вашей веранде и ждала, но сколько можно? Все остывает… Я, правда, хорошо укутала, но…

М и ц е. Вы видите или не видите, что вашего мужа здесь нет?

Х е л г а. Простите, но…

М а р у т а. Здесь нет, он в другой комнате, так что смело проходите дальше.

Х е л г а. Спасибо. Извините, пожалуйста, что побеспокоила.

М а р у т а. Что он такое натворил?

Х е л г а. Он… даже неудобно рассказывать, но… он по пьянке начал кресла ломать в кинотеатре «Палладиум»^{31}… Извините, пожалуйста.

М а р у т а. Ничего, ничего.

Х е л г а идет в соседнюю комнату.

М и ц е. Этого, сестра, я тебе не забуду.

М а р у т а. Так же, как и я тебе кое-чего.

Х е л г а (возвращаясь). Там его нет.

М и ц е. Нет?

Х е л г а. Там кто-то есть, но это не он. Спит на тахте.

М и ц е (в дверях). Улдис… Вставай! Иди сюда!

Выходит заспанный У л д и с.

У л д и с. Ну что?

Х е л г а. Может, у вас еще есть комната?

У л д и с. Комната?

Х е л г а. Может, погреб… или чердак?

М и ц е. Чердак, как же… Лучше отучите мужа от пьянства и хулиганства, тогда не придется с корзиночкой в руках ходить по чужим погребам да чердакам.

Х е л г а. Извините.

М а р у т а. Возвращайтесь назад и ищите со стороны улицы. В доме есть другой выход.

Х е л г а. А… Спасибо. (Идет к двери.)

М а р у т а. Как зовут вашего мужа?

Х е л г а. Бепо Далдерис.

М и ц е. Бепо?

Х е л г а. Да, он сам тоже терпеть не может это имя, поэтому я его зову Яном.

У л д и с. Бепо…

Х е л г а. У него есть бабушка, заслуженная доярка, которая его недолюбливает за то, что он нигде не работает, так она его зовет Бепиком и Бепулечкой… Его от этого прямо в дрожь бросает, говорит он… Извините, пожалуйста. (Идет к двери.)

М и ц е (ища опоры, хватается рукой за спинку кресла). Но… но… Улдис!

У л д и с. А вы-то сами кто будете?

Х е л г а. Я Хелга.

М а р у т а. Хелга Далдере?

Х е л г а (начиная о чем-то догадываться, неуверенно). Да…

Соскальзывает экран, на котором изображен дом Далдерисов, освещенный апрельским солнцем. Следующий снимок: трое арестованных с лопатами в руках и милиционер. Все четверо, привлеченные грохотом разваливающегося кресла и, по-видимому, стола, с изумлением смотрят на дом. Звон разбившегося стекла заставляет думать, что со стены упала акварель, обнажив обваливающуюся штукатурку в самом центре стены.

Перебивая друг друга, звучат громкие, возбужденные голоса.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Открывается занавес, звучит песня «Сельский тост». На экране убегающие вдаль к горизонту поля северной Видземе. Следующий снимок: по дороге через березовую рощу едут школьники на велосипедах. Следующий: железнодорожный переезд. Небольшая станция, у которой остановился поезд. Через жердевую изгородь загона прямо на нас смотрит ухоженное стадо «латвийской бурой». У дорожного указателя «Кронькалне 2,0» разговаривают мальчики и девочки. Машина, груженная сеном. На мостике, подняв автостоп, стоит пожилая туристка. Лошадь пьет воду из мелкой речушки. Следующий снимок: лошадь запряжена в конные грабли, но них восседает пенсионер. Дорога ведет вниз, к озеру. На берегу — расшалившиеся малыши, за ними присматривает молодая воспитательница. В озере отражается двухэтажный дом и парк вокруг него. Тот же дом крупным планом. Вывеска ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КРОНЬКАЛНСКОГО СЕЛЬСКОГО СОВЕТА ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ.

С последними строками песни поднимается экран. Комната на втором этаже сельсовета. Л и д и я, женщина лет тридцати, одетая по-летнему и в то же время торжественно, прослушивает магнитофонную запись песни.

Песня заканчивается, Лидия перематывает ленту.

Входит Г р и н ф е л ь д, учитель на пенсии.

Г р и н ф е л ь д. Ну, председатель, а где же новобрачные?

Л и д и я. Сейчас будут. Мы специально назначили время регистрации брака к приходу рижского поезда, чтобы гости успели.

Г р и н ф е л ь д. Ансамбля тоже еще нет.

Л и д и я. Песни на этот раз прозвучат в записи. Знаю, вам это не понравится, но что поделаешь, трудно собрать колхозных девушек на репетицию — горячая пора, сенокос, да и учительницы в отпусках… Попробовали — не звучит, испугались, вот и решили не позориться перед рижанами…

Г р и н ф е л ь д. Нда… (Вытирает лоб накрахмаленным платочком.) Совсем недавно обе дочери Отилии, Мице и Марута, были моими ученицами. И вот уже сын Мице женится… А Хелга — откуда она, кто по происхождению?

Л и д и я. Говорят, она сирота, из вецмилгрависких^{33} рыбаков. Закончила вечернюю среднюю школу. Наверно, нелегко ей пришлось — живя в общежитии и работая на фабрике. Учебу будто бы продолжит только на будущий год.

Г р и н ф е л ь д. А Бепо?

Л и д и я. С весны работает на ферме у Отилии.

Г р и н ф е л ь д. Учится еще или уже закончил?

Л и д и я. Закончил. Шесть классов.

Г р и н ф е л ь д. Шесть классов, говоришь… Регистрируй сама, Лидия, регистрируй сама. Я боюсь брать на себя такую ответственность. Чему такой сможет учить своих детей? Шесть классов в наше время! Он что, умственно отсталый?

Л и д и я. Да нет, не похоже… Мы все это делаем только из уважения к Отилии. Вы же знаете, что она значит для колхоза и для всех нас.

Г р и н ф е л ь д. Ты председатель сельсовета, тебе знать да решать… Я осведомился с единственной целью — чтобы выяснить для себя основные направления поздравительной речи. Если ты того же мнения — постараюсь говорить в общих чертах, по возможности избегая конкретных фактов.

Л и д и я. Так и в самом деле будет лучше. (Проверяет, правильно ли установлена лента в магнитофоне.) Значит, сперва будет песня о совместном пути, затем «Слава труду», а в заключение — «Сельский тост».

Г р и н ф е л ь д. Слышал, когда поднимался по лестнице… А тебе не кажется, что эта песня некоторым образом пропагандирует, так сказать, пьянство? А?

Л и д и я. «Сельский тост»? Да что вы. Она же о шампанском, искристом свадебном напитке, который…

Г р и н ф е л ь д. Мне можешь не объяснять, я-то понимаю, ну, а если кто поймет иначе и вообразит нечто другое?

Л и д и я. Что именно?

Г р и н ф е л ь д. Не притворяйся наивной…

Входят М и ц е, У л д и с и м и л и ц и о н е р в штатском. Они прямо со станции, в руках у всех свертки и пакеты, у Мице, кроме того, торт. Милиционер с интересом разглядывает помещение, Улдис выглядит весьма озабоченным, а Мице — та еле сдерживается, чтобы не заплакать.

М и ц е. Добрый день, Лидия. И вы здесь, учитель?

Л и д и я. Ой, тебя и не узнать… Поздравляю с большим событием в жизни твоей семьи, Мице. От всего сердца. И вас тоже, Улдис.

У л д и с. Спасибо, Лидия.

Л и д и я. Регистрировать брак будет учитель Гринфельд… Идемте, пора начинать. А где же молодые…

М и ц е. Говорят, еще не приехали. Лидия, можно отсюда позвонить маме? Мы с поезда поспешили прямо сюда, боюсь, она ждет нас дома.

Л и д и я. Пойдемте со мной.

М и ц е (Гринфельду). Свадьбу сына решили сыграть тут, на природе все получается гораздо красивее, правда?

Г р и н ф е л ь д. Благоухание лугов и полей наполняет молодые сердца чем-то неповторимым, что сопровождает их потом всю жизнь.

М и ц е. Верно? Мы тоже так думаем. (Раскладывает на стульях свертки и торт.) Улдис, ты оставайся тут и присмотри.

Л и д и я. Ну, это ни к чему… (Берет магнитофон и вместе с Мице уходит.)

Милиционер подходит к окну.

Г р и н ф е л ь д. Я тоже пойду. Хотя для меня это уже девяносто седьмая пара, все-таки хочется побыть наедине с собой, чтобы внутренне подготовиться к этому торжественному событию.

У л д и с. Хорошо.

Г р и н ф е л ь д. Это у меня что-то вроде традиции, за долгие годы выработалось, незаметно… (Уходит.)

М и л и ц и о н е р. Опять эти двое, и идут сюда.

У л д и с (тоже смотрит в окно). Да…

М и л и ц и о н е р. Я сразу так и подумал, увидев их в Риге на вокзале.

У л д и с. Да, вы говорили… И это лучшие друзья моего сына, которых надо приглашать на свадьбу? Особенно вон тот, ну и вид… Хорошо, что жена их в Риге не видела, она бы и в вагон не села…

Возвращается М и ц е.

Дозвонилась?

М и ц е. Сейчас прибудут. Молодые и… и…

У л д и с. Кто же еще?

М и ц е. Маруточка с Дайнисом… Представь себе! Только их мне не хватало! Чтоб они растрезвонили по всему свету, как после того скандала?

У л д и с. Дома надо было справлять свадьбу, а не…

М и ц е. Нигде не надо было справлять, ни дома, ни… Свадьба…

У л д и с. Мице!

М и ц е. Мы вырастили сына, а на его свадьбу нас приглашает мама… Сын даже не познакомил меня с невестой…

У л д и с. Вы же сами тогда познакомились.

М и ц е. Это ты называешь знакомством?

У л д и с. Ну, если бы на тебя так набросились, как ты на нее…

М и ц е. Я? На нее? Она сразу поняла, что я ее раскусила и ей меня не провести, поэтому она…

У л д и с. Мице, мы же договорились дома, что… Ты же не станешь здесь затевать…

М и ц е. Хорошо, хорошо… Постараюсь. Возьму себя в руки и буду крепиться изо всех сил… Возможно, мама была права, забрав сюда нашего мальчика. Она по телефону сказала, что Бепо ведет себя хорошо, работает и… Возможно, почему бы и нет… Вдали от городских соблазнов, от дурных приятелей…

Входят Ж о р ж и к и В и т ь к а.

Мице смотрит на них и невольно пятится. Жоржик — в элегантном летнем костюме, Витька, как и в первом действии, — в джинсах, поношенной ситцевой рубахе и куртке неопределенного цвета и материала.

Ж о р ж и к. Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, где я могу увидеть Бепо Далдериса?

М и ц е. Это свыше моих сил… (Стремительно уходит.)

У л д и с идет за ней.

М и л и ц и о н е р. Вы приглашены на свадьбу?

Ж о р ж и к. Я, например, да… Вы говорите по-латышски?

Милиционер, улыбнувшись, уходит.

В и т ь к а. Что это был за тип?

Ж о р ж и к. Да наш тогдашний милиционер.

В и т ь к а. Не болтай. Ведь тот был…

Ж о р ж и к. В форме, верно. А в Юрмале^{34} на пляже будет в плавках. Не все же, как ты, — в чем пятнадцать суток отбывал, в том и на свадьбу явился. Слушай, я ж говорил, чтоб ты подождал внизу? На кого ты похож? Напугал маму Бепо до смерти, шут гороховый… (Смотрит в окно.) «Волга» с молодыми подъехала… Да, в свадебном наряде Хелга выглядит очаровательно… (Оглядывается и видит, что Витька перебирает свертки, лежащие рядом с тортом.) Не трогай, слышишь? Положи на место!

В и т ь к а. Знаешь, когда я в последний раз ел?

Ж о р ж и к. Иди вниз и чтоб на глаза не показывался!

В и т ь к а. Все гонят прочь, как собаку…

Ж о р ж и к. Проваливай!

В и т ь к а уходит.

За дверью слышен шум многих голосов.

(Приоткрыв дверь, тихо зовет.) Бепо!

Входит Б е п о в черном свадебном костюме, с «бабочкой».

Б е п о. Привет. Приехал все-таки.

Ж о р ж и к. Жму руку.

Б е п о. Спасибо, что приехал.

Ж о р ж и к. Подарок получишь позже. Я ведь только вчера получил приглашение, так что… Послушай, Бепо, за мной увязался Витька. Невозможно было избавиться, да и жаль парня. Может, организуешь ему что-нибудь поесть?

Б е п о. Почему же нет. Где он?

Входит О т и л и я, ее едва можно узнать в праздничном наряде и с модной прической.

О т и л и я. И куда ты у меня опять запропастился?

Б е п о. Бабушка, друг приехал.

О т и л и я. Очень приятно.

Ж о р ж и к (здороваясь). Георг.

О т и л и я. В последний момент! Хорошо. Хелга украдкой в сторону станции поглядывала, да напрасно, в такой день одна-одинешенька… Ну-ка покажись, Бепо, не помялся ли ты в машине.

Б е п о. Нет, отчего же.

Входит Л и д и я, у нее в руках деревянный ковш, перевязанный лентой.

Л и д и я. Начинаем, дорогие, начинаем! Жених, дайте, пожалуйста, кольца.

Бепо ищет в карманах.

О т и л и я. Какой прекрасный ковш.

Л и д и я. Специально для колец. Наверно, дома забыл, раз так долго ищет.

Б е п о. Да, дома, на телевизоре…

Л и д и я. На телевизоре!

О т и л и я. Бепо!

Б е п о. Я съезжу за ними.

О т и л и я. Как же. Ты. Я сама съезжу.

Б е п о. Какая разница. Все равно ждать придется.

О т и л и я. За тобой глаз да глаз нужен. Пока не обвенчаю и не сдам с рук на руки Хелге, ты… И не возражай. Оставайся тут и жди. Ты, Лидия, иди предупреди всех, пусть немного подождут, потому что…

Разговаривая, обе уходят.

Ж о р ж и к. Вместо охов и ахов деловая оперативность. Довольно редкое явление, скажу тебе, в таком возрасте… Бепо, надо будет постараться припомнить, о чем мы тогда говорили, потому что милиционер, как только что выяснилось, знает латышский…

Б е п о. Какой милиционер?

Ж о р ж и к. Вон тот, рядом с твоим отцом.

Б е п о. Разве он милиционер?

Ж о р ж и к. Глаза надо иметь. Бепо, как ты согласился на эту свадьбу, ведь Хелга для тебя была — ноль, ты же всегда над ней подтрунивал… Бабушка?

Б е п о. Ага. Приставила меня к работе и заявила, что мне не хватает только жены, тогда я буду почти как человек. Ну, вызвала Хелгу, пообещала после свадьбы комнату и «Волгу»…

Ж о р ж и к. Оперативно… А ты сам?

Б е п о. Мне, ты знаешь, все равно.

Ж о р ж и к. А ей?

Б е п о. Хелге?

Ж о р ж и к. Не бабушке же.

Б е п о. Хелге, наверно, тоже все равно. Не знаю. Я не спрашивал. Она казалась довольной.

Ж о р ж и к. Узнай я это раньше, а не вчера, я бы тебя предостерег. Хелга это тебе не Ванда, и не та, с центрального рынка, что лазила к тебе в окошко…

Б е п о (озирается, не слышит ли кто). Та же была чокнутая.

Ж о р ж и к. Хелга не из таких. Я ее давно знаю… она тебе не рассказывала?

Б е п о. О тебе?

Ж о р ж и к. Держу пари, что в то время, когда она приносила тебе суп и называлась твоей женой, ты ее еще и не целовал.

Б е п о. Жоржик, в чем дело?

Ж о р ж и к. Бепо, это может кончиться печально, поверь мне… Позовем Хелгу и скажем ей.

Б е п о. Что именно?

Ж о р ж и к. Что ты ее не любишь. Больше ничего. Если она ответит, что и ей все равно, даю вам свое благословение, как в том итальянском фильме, помнишь…

Б е п о. Она, как и все они, хочет замуж.

Входит Х е л г а.

Х е л г а. Ну идем! Бабушка уже вернулась с кольцами, и… Добрый день, Жоржик.

Ж о р ж и к. День добрый. О!

Х е л г а. Ты один?

Ж о р ж и к. Сестренка шлет тебе сердечный привет. Как ты хороша!

Х е л г а. Да?

Ж о р ж и к. Просто прелесть. Неотразимо.

Х е л г а (счастливая). Ну, что ты… Бепо не сказал ни слова, ему, наверно, не нравится…

Б е п о. Нет, почему же. Совсем наоборот.

Ж о р ж и к. Хелга, а ты знаешь, что он на тебе женится только потому, что бабушка все это сорганизовала?

Х е л г а. Что «все»?

Ж о р ж и к. Твой приезд, свадьбу, работу, комнату, «Волгу»…

Х е л г а. Нет, Бепо мне… Это правда? Бепо!

Б е п о. А тебе не все ли равно? Лишь бы замуж.

Х е л г а. Ты думаешь?

Б е п о. Я уж говорил бабушке, что можно и на ком-то из местных, если это вообще необходимо, но она сказала, что такие девушки, как ты, на дороге не валяются, понимаешь, вот я и…

Х е л г а. Подожди… Чудно́, будто сердце остановилось… На дороге не валяются, говоришь… Если вообще необходимо жениться… В письме ты мне писал, что…

Б е п о. А, бабушка думала, так будет лучше. Мое первое письмо она порвала и сказала, что так девушкам не пишут… По правде говоря, там были ее же слова, сказанные в один из понедельников, — что я добром не кончу, если по ночам буду болтаться бог весть где, так, чего доброго, могу еще…

Ж о р ж и к. Хватит, хватит…

Х е л г а. Нет, пусть договорит… Так что ты можешь?

Ж о р ж и к. Бепо!

Б е п о. А то она сама не знает.

Входят Л и д и я и О т и л и я.

О т и л и я. Ну, выходите! Кольца в ковшике, свечи в подсвечнике…

Л и д и я. Кто посаженые?

О т и л и я. Бепо!

Б е п о. Посаженые?

О т и л и я. Совсем из головы вылетело… А не попросить ли этого рижанина, он ведь не откажется, а посаженой матерью пусть будет Марута. Идемте, идемте, там уже ждут.

Х е л г а. Я… не могу.

О т и л и я. Лидия, воды!

Х е л г а. Нет, мне… Я не хочу. Я не пойду.

Б е п о. Хелга!

О т и л и я. Может, поговорим наедине?

Х е л г а. Нет, нет… Простите, пожалуйста, но… я не могу.

Л и д и я. Это… это довольно странно, чтобы не сказать большего. Вы подали заявление в июне, на размышление у вас был целый месяц.

Б е п о. Конечно. Идем, Хелга. (Берет девушку за руку.)

Х е л г а. Почему ты мне раньше не сказал?

Б е п о. Что именно?

Х е л г а. В письме ты писал…

Б е п о. Кончай, пожалуйста. Не все ли равно? Не в католической же церкви венчаемся, не на весь же век.

Х е л г а. Я хочу на век… Если ты потащишь меня силой, я все равно вместо «да» скажу «нет»… Отпусти мою руку, мне больно…

Б е п о. Идем.

Оба уходят.

Л и д и я. Наконец-то… Я уж испугалась. Молодые невесты всегда немного нервничают, это естественно, но… (Убегает.)

Ж о р ж и к. Бабушка! Она и в самом деле скажет «нет»…

О т и л и я. Похоже на то… И поделом мне, не вмешивайся в чужую жизнь… (Уходит.)

За стеной звучит свадебный марш Мендельсона.

Жоржик следует за Отилией.

Навстречу ему идет В и т ь к а.

В и т ь к а. Началось, а?

Ж о р ж и к. Опять ты здесь… Убирайся.

В и т ь к а. Дай рубль, и я помчусь в столовую. Не могу больше терпеть.

Ж о р ж и к. Потерпи немного…

Оба уходят.

Музыка за стеной умолкает, слышен голос учителя Гринфельда.

Возвращается В и т ь к а. Убедившись, что никого нет, направляется к стулу, берет торт и исчезает.

Вбегает Х е л г а.

Следом за нею входит Б е п о.

Х е л г а. Что я наделала…

Б е п о. Идем обратно.

Х е л г а. Ты же меня не любишь…

Б е п о. Ну и что? Нашла о чем думать… Я ведь женюсь на тебе, солидно, а не… Чего тебе еще надо? Идем?

Х е л г а. Нет.

Б е п о. Ну, знаешь, дурацкая ситуация.

Входят Л и д и я, О т и л и я, учитель Г р и н ф е л ь д, р о д и т е л и Бепо, М а р у т а, Д а й н и с, м и л и ц и о н е р, Ж о р ж и к.

Слышно, что за дверьми находятся еще люди, не менее взволнованные.

Л и д и я. У меня просто не хватает слов. Ума не приложу, что делать.

О т и л и я. Извини нас, Лидия, что так получилось. (Загораживает собой Хелгу и Бепо.)

Г р и н ф е л ь д. Впервые в жизни вижу подобное… Товарищ председатель, церемонию ни в коем случае нельзя было начинать, пока не были выяснены обстоятельства, не позволяющие невесте в данный момент вступить в брак!

Л и д и я. Да, мы выясним.

Г р и н ф е л ь д. Сейчас?

О т и л и я. Учитель Гринфельд прав, чего уж теперь… Очень, очень просим нас извинить… Ну что уж тут, поговорим об этом позже, спокойно, но хороший обед мы все-таки заслужили и получим, сколько всего нажарено, наварено, бог ты мой, куда ж это все девать в такую жару… Люди ведь едят и пьют даже на похоронах, не то что… Учитель Гринфельд, прошу вас, и тебя, Лидия, и девочек, которые стихи учили, пусть приходят… Все, все! Прошу вас! (Выпроваживает всех.)

М а р у т а (уходит последней, оборачивается). С ума сойти!

О т и л и я. Ступай, ступай!

М а р у т а уходит.

В соседней комнате, перебивая друг друга, кричат Мице и Марута, Улдис пытается их унять, учитель Гринфельд что-то разъясняет.

Х е л г а. Бабушка…

О т и л и я. Потом, детка, потом… Сейчас главное добраться до дому, плечом к плечу… Значит, так: я — впереди, вы — за мной, вниз по лестнице и прямо в «Волгу», без лишних расспросов и вопросов! Ну?

Хелга и Бепо переглядываются.

Взволнованные голоса не смолкают.

Опускается экран. Снимок: по сельской улице на велосипеде мчится тучная тетка. Следующий: с дороги врассыпную разбегаются куры. Следующий: рука, протянутая к телефонной трубке. Следующий: телефонистка у коммутатора соединяет абонентов. Следующий: перед магазином тучная тетка уже оживленно информирует группу людей. Следующий: шофер грузовой машины, высунувшись из кабины, с интересом прислушивается к происходящему у магазина. Следующий: в дверях коровника судачат доярки. Следующий: приложив ладонь к уху, прислушивается старушка. Шум голосов нарастает.

Песня «Сельский тост» заглушает голоса. На экране празднично накрытый стол в саду Отилии. За столом: п р е д с е д а т е л ь к о л х о з а с с у п р у г о й, О т и л и я, Х е л г а (она сменила свадебный наряд на летнее платье), м и л и ц и о н е р, М а р у т а, Д а й н и с, п о д р у г и О т и л и и пенсионного возраста, учитель Г р и н ф е л ь д и другие г о с т и. Затем на экране появляется ансамбль девушек, среди которых и Л и д и я. Они исполняют песню «Сельский тост». Соло поет шофер из передвижной механизированной колонны.

Экран поднимается, виден фасад дома Отилии, перед широким крыльцом — клумба, скамейка, усыпанная гравием дорожка.

Ж о р ж и к курит, прислушиваясь к доносящейся из сада песне.

Г о л о с В и т ь к и. Эй, Жора!

Ж о р ж и к (оглядывается). Где ты?

Г о л о с В и т ь к и. В сирени.

Ж о р ж и к. Вылезай.

В и т ь к а (появляясь из кустов). Они, наверно, здорово разозлились?

Ж о р ж и к. Я готов был тебе шею свернуть.

В и т ь к а. Ты?

Ж о р ж и к. Выходит, я прибыл с мелким воришкой, который способен стащить свадебный торт.

В и т ь к а. Просил ведь рубчик… и вообще, я, дай бог, если четверть этого торта съел, больше не смог. Слушай, а что, если его незаметно куда-нибудь положить?

Ж о р ж и к. Замызганный и обгрызенный.

В и т ь к а. Вовсе нет.

На крыльцо выходит Б е п о.

Поздравляю тебя, Бепо, с законным браком. От души, факт.

Б е п о. Издеваешься?

Ж о р ж и к. Он не знает.

В и т ь к а. Да я от торта только кусочек съел, остальное можно спокойненько положить на место…

Б е п о. От какого торта, что ты несешь?

В и т ь к а. Я его верну. (Уходит.)

Б е п о. Ну и ситуация! Для чего тебе это понадобилось? Чего ты добился?

Ж о р ж и к. Ты… помнишь, кто еще был с нами в Солитуде^{35}, когда я познакомил тебя с Хелгой?

Б е п о. Еще? Ты, твоя сестра… Ах, да, еще этот… но ведь он…

Ж о р ж и к. Да, он скоро ушел… Так вот, тот парень сделал Хелге предложение, а она отказалась, потому что не любит его… Ну, потом они встретились на улице, когда Хелга возвращалась со своей швейной фабрики после вечерней смены… На другой день он пришел к нам с забинтованной рукой и в присутствии моей сестренки — говорить с ним наедине Хелга отказалась — одним словом, в присутствии сестренки еще раз просил Хелгу стать его женой. Дошло?

Б е п о. А Хелга?

Ж о р ж и к. Хелга… «Прости, но я тебя не люблю, я тебе уже об этом сказала». Слово в слово. Сестренка чуть не свалилась. Кино!

Б е п о. Но…

Ж о р ж и к. Слушай дальше. Приходит к нам Хелга, — вчера, перед отъездом, — сообщает нам с сестренкой о свадьбе, приглашает от твоего имени и начинает рассказывать о тебе, как ты ее любишь…

Б е п о. Да?

Ж о р ж и к. Точно. Сам ты ей об этом не говоришь, стесняешься громких слов, но от этого ты для нее еще дороже, и тэ дэ и тэ пэ…

Б е п о. Мама…

Ж о р ж и к. Дошло? Навыдумывала… А ты тогда смылся из Риги, чтобы избавиться от Ванды, и той второй, ну, как там ее, Флоры, а о Хелге ты и вообще не вспомнил, тебе все до лампочки было… Ну, а вчера она сидит у нас, рассказывает о тебе и сияет от счастья… Соображаешь, да? Я не на шутку перепугался, так как чувствую, чем это может кончиться. Потом, конечно, начнется следствие… Откроется, кто познакомил Хелгу с покойничком, то есть с тобой…

Входят Х е л г а и О т и л и я.

О т и л и я. Бепо, я просила Хелгу пожить у меня, потому что ты уезжаешь, а я остаюсь одна, но Хелга думает, что ты будешь возражать.

Б е п о. Что ей тут делать, она же портниха.

О т и л и я. Работа всегда найдется.

Входит В и т ь к а с тортом, слегка захмелев. Опьянение постепенно увеличивается.

В и т ь к а. «Когда не люб тебе мой лик — забудь, оставь меня и мой безмолвный путь!»^{36}

О т и л и я. Это еще кто?

В и т ь к а. Здравствуй, Хелга. Поздравляю тебя с днем твоей свадьбы.

Хелга отворачивается.

О т и л и я. Свадьбу-то мы отложили, но ты проходи. Это твой друг, Бепо?

В и т ь к а. Виктор я, бабуленька. Позвольте… (Вручает торт.) Прошу.

На крыльцо выходит М и ц е.

О т и л и я. Спасибо, спасибо. (Мице.) Смотри, гость торт принес!

Мице берет торт, меряет Витьку взглядом и уходит.

Бепо, приглашай своего друга к столу.

В и т ь к а. Тшшш, бабуленька, пусть у нее пройдет первый приступ злости… В злобе человек такое может натворить, пожалеет потом, да поздно…

О т и л и я. Бог ты мой, что он несет… Он у вас не полоумный?

Возвращается М и ц е с м и л и ц и о н е р о м, молча вытянув руку, указывает на Витьку.

М и л и ц и о н е р. Ага.

В и т ь к а. Привет вам от меня тоже…

М и л и ц и о н е р. А что если теперь, успев покрасоваться на деревне, вы отправились бы дальше?

В и т ь к а. Куда, например?

М и л и ц и о н е р. Туда, например, где вы прописаны.

В и т ь к а. Типично милицейская точка зрения…

М и ц е жестом подзывает Б е п о, оба уходят.

(Усаживается на скамейку.) Если не секрет, почему отменили свадьбу? Жора!

Ж о р ж и к. Хелга не захотела стать его женой.

В и т ь к а. Отвергла? Бепо? Молодец, Хелга. Мне тоже дала от ворот поворот, но я тебя все равно поздравляю. Так им и надо, красавчикам.

Ж о р ж и к (милиционеру). Не понимаю, только что был совсем трезвым…

В и т ь к а. Помолчи лучше, ты тоже из породы счастливчиков, а я? Все меня гонят как собаку, но вот когда из витрины посыплются стекла, дружинники из пятерых непременно прицепятся ко мне, самому невиновному!

О т и л и я (Жоржику). Отведи его на сеновал, пусть проспится парень и поумнеет.

Ж о р ж и к. Слушай, Витька, где ты так набрался?..

В и т ь к а. Там, на кухне… Ты тоже хочешь? Пожалуйста, мне не жалко. В шкафчике с синим крестом.

О т и л и я. Бог ты мой, это же дояркам, для дезинфекции! (Уходит.)

В и т ь к а. Хелга, а ты мировая старуха, честное слово, мировая. Так им и надо, красавчикам. Они себе все могут позволить, а мне собственная мать, когда под мухой, говорит: «Убирайся с глаз моих, на кого ты похож», а отец заявляет, что меня им в роддоме подменили…

О т и л и я (возвращаясь). Хорошо еще, что он успел хлебнуть всего несколько глотков. Никак не припомню, что ветеринар добавил в этот спирт.

Ж о р ж и к. А ну поднимайся! (Пытается поднять Витьку.)

Милиционер помогает Жоржику, Витька сопротивляется.

В и т ь к а. За что? Почему меня? Мы все трое по одной статье, за мелкое хулиганство в общественном месте… Хелга, ты меня не любишь, а я тебя люблю и буду любить вечно! Я докажу тебе! (Пытается что-то еще сказать, но милиционер и Жоржик уводят его.)

О т и л и я. Хоть и пьян, а соображает, что за любовь надо бороться.

Х е л г а. Вы так думаете?

О т и л и я. Надо бороться за свою любовь.

Х е л г а. Есть один, который меня любит и вот уже целый год борется за свою любовь, но милее от этого он мне не становится.

О т и л и я. Такой, как этот Виктор?

Х е л г а. Нет, такой, как… Не знаю… Во всяком случае, лучше, чем Бепо, конечно, лучше и, наверно, красивее, по крайней мере девочки так говорят, но я… Однажды, когда моей холодности было уже недостаточно… мне пришлось пустить в ход ножницы…

О т и л и я. Ножницы? Я в молодости одного такого навозными вилами охладила!

Х е л г а. У меня под рукой, кроме ножниц, ничего не было… На другой день он снова явился, чтобы, как вы говорите, бороться за свою любовь… И знал ведь, что не люблю, я же ему сказала! Я тоже теперь понимаю, что я для Бепо ничто, ноль… А вчера к тому же выяснилось, что меня любит Жоржик…

О т и л и я. Бог ты мой! Который примчался и все расстроил!

Х е л г а. Нет, он не расстроил, он только… Его сестра — моя единственная подруга, да и он мне как брат был, до тех пор, пока… Бабушка, мне, наверно, надо было сказать «да», а там — будь что будет, верно? Пусть Бепо меня не любит, но он для меня — всё… Нет, теперь уже нет, но был…

О т и л и я. Не так уж и всё. Если так легко могла выпалить «нет» и выбежать вон.

Х е л г а. Вы думаете? У меня даже сердце остановилось, когда он сказал, что… потом он тащил меня силой… Меня… Он, ради которого я была готова идти не знаю куда, в огонь и в воду…

О т и л и я. В таком случае я должна спросить тебя, знаешь ли ты, что за человек Бепо?

Х е л г а. Лентяй, неуч, к тому же ничем не интересуется… Когда некуда девать энергию, ломает кресла… Он и здесь такой…

О т и л и я. Здесь, как бы не так! Пусть попробует! А тебе не страшно было выходить за такого замуж?

Х е л г а. Жоржик возвращается.

Входит Ж о р ж и к.

Ж о р ж и к. Оказывается, после энных предупреждений Витьку выгнали с фабрики, а дома папа с мамой отказались его кормить.

О т и л и я. Может, взять его к нам, чтоб в колхозе поработал?

Ж о р ж и к. Вам таких не хватает.

О т и л и я. И у нас всякие есть, где их нет, да что поделаешь, человека ведь по акту не спишешь.

Х е л г а. И не такой уж он некрасивый.

Ж о р ж и к. Да и к тому же влюблен… Пожалей, пожалей его!

О т и л и я. Превращать сердце в богадельню не следовало бы, это верно, но человеку в беде помочь надо. Поговорю с Андрисом, солистом нашего ансамбля, нет ли у них в ПМК…

Х е л г а. А что такое «ПМК»?

О т и л и я. Передвижная механизированная колонна.

Ж о р ж и к. Исключается. Витьку надо устроить так, чтобы он по возможности меньше передвигался.

Входят М и ц е и У л д и с.

М и ц е. Мама, позови, пожалуйста, Бепо, надо попрощаться.

Ж о р ж и к, поймав взгляд Отилии, уходит.

Жрут и пьют, будто оголодали, да еще насмехаются… За что?

О т и л и я. А ты, дочка, на минутку представь себя на их месте. Тебя приглашают на свадьбу, ты готовишься, приходишь, и вдруг… (Посмотрев на Хелгу, умолкает.) Да, Хелгите останется и поживет у меня.

М и ц е. Эта авантюристка! Весной не постеснялась выдать себя за жену Бепо, а сегодня одно только слово «да» сказать не смогла… Нет, вы меня не переубедите, все они — одна банда, затянули моего мальчика в свои сети. Вы только взгляните на него, на нем лица нет.

О т и л и я. Идем, Хелга. Пусть говорят что хотят и как хотят, и пусть уезжают, если им у нас не нравится.

Обе уходят.

У л д и с. Не надо было так. Наверно, сам Бепо…

М и ц е. И ты против своего ребенка, как и все остальные?

Входит Б е п о.

Б е п о. Вы готовы? Подождите, я переоденусь. Я еду домой. В деревне неплохо, но Рига есть Рига.

У л д и с. А что ты будешь делать дома? Мебель уже вся поломана.

М и ц е. При чем тут Бепо…

У л д и с. Зря стараешься. Мы здесь одни.

Входит м и л и ц и о н е р.

М и л и ц и о н е р. Уже уезжаете? Но ведь до поезда еще…

М и ц е. Да, но мы решили не беспокоить маму и пойти на станцию пешком.

М и л и ц и о н е р. Да, тогда пора.

Б е п о уходит.

У л д и с. Ну, и что дала вам эта поездка?

М и л и ц и о н е р. Я проверил одну свою гипотезу. Тогда, весной, мне казалось, что такой переезд в деревню, как метод перевоспитания, не есть выход из положения, но я некоторым образом рассчитывал на влияние бабушки.

М и ц е. Так вы все-таки милиционер или…

М и л и ц и о н е р. Опять… Я же вам объяснил. В милицию пришел, чтобы собрать материал для дипломной работы, и остался, потому что понял — это мое призвание.

У л д и с. Что же вы собираетесь установить?

М и л и ц и о н е р. Причины, почему у нас такое еще случается. В нашей стране, с нашей молодежью. Ведь социальных предпосылок — таких, как бедность, безработица, — нет, и каждый может учиться.

У л д и с. Может, да не хочет!

М и л и ц и о н е р. А почему?

М и ц е. Вы нас об этом спрашиваете?

М и л и ц и о н е р. Именно вас, ведь у Георгия родители разошлись, а у Виктора отец и мать алкоголики, люди без определенных занятий, с низким моральным уровнем… Я вам очень благодарен, что вы взяли меня с собой, и жаль только, что вы еще не доверяете мне полностью.

М и ц е. Но почему мы должны вам доверять? Интересно. То вы подслушиваете разговоры мальчиков, то…

М и л и ц и о н е р. Ну что вы, это произошло случайно! Поначалу они почему-то решили, что я русский и не понимаю по-латышски, и я невольно…

Входит Б е п о, переодевшись в обычный костюм.

У л д и с. Пошли?

М и л и ц и о н е р. Я только попрощаюсь… Идите, я вас догоню. (Уходит.)

Б е п о. Что ему надо?

У л д и с. Установить причины. (Уходит с Мице.)

Бепо медлит.

На крыльцо выходит Д а й н и с.

Д а й н и с. Бепо, я все собираюсь спросить, да…

Б е п о. Ну?

Д а й н и с. Значит, можно?

Б е п о. Чудак.

Д а й н и с. Ты не обижайся, но… в то время, как я переходил из класса в класс и прилежно выполнял все, что от меня требовали, ты делал что хотел, и где-то в душе я тебе даже завидовал… Так что же теперь заставило тебя делать то, чего ты не хочешь? Идти в загс с девушкой, которая тебе безразлична? Я это сразу понял, как увидел вас… Когда она сказала «нет», я даже не удивился, а вздохнул с облегчением, хотя…

Б е п о. Ну, а у тебя как дела?

Д а й н и с. У меня? Спасибо, ничего. Кончил второй курс. Извини, пожалуйста, но в тот момент, когда она…

Б е п о. А как у тебя там, на улице Кумелишу?

Д а й н и с. Спасибо, тоже ничего. Малыш меня уже узнает. Ты даже не представляешь, какую это доставляет радость.

Б е п о. Какая у него фамилия?

Д а й н и с. Моя.

Б е п о. Разве вы с Гитой…

Д а й н и с. Да, мы зарегистрировались, теперь одна забота, чтобы маме случайно не попал в руки мой паспорт. Стану инженером, начну работать, — вероятно, уйду из дому. Я готов это сделать, хоть сегодня, только для мамы это было бы слишком тяжелым ударом, я для нее — все. Мой отец, как тебе, наверно, известно, покинул ее через месяц после свадьбы.

Б е п о. Удивляюсь, как он еще месяц выдержал.

Д а й н и с. Как она осуждает Гиту, какими словами… Будто самое главное в жизни то, что Гита лет на пять-шесть старше меня и что это у нее третий ребенок!

Б е п о. Эге… А я знал только то, что она некрасива.

Д а й н и с. Не знаю, мне нравится. Мама немного притихла, только когда ей в прокуратуре сказали, чтобы она не смешила народ; мне ведь уже двадцать, а она собиралась возбуждать дело о совращении малолетних…

Б е п о. О господи!

Д а й н и с. Подумай только, до чего можно дойти. Будь у меня все это не так серьезно и не по-настоящему, я бы, наверно, сдался… Но хватит обо мне. Поговорим о тебе.

Б е п о. Не о чем. Знаешь, я удивлен. До сих пор я считал тебя хиляком.

Д а й н и с. Сил у меня действительно не так уж много, в этом тоже я тебе раньше завидовал.

Б е п о. А теперь нет?

Д а й н и с. Как тебе сказать… На строительном факультете довольно скоро начинаешь понимать значение слов «построить», «создать»… Появляется уважение к вещам, не как к собственности, нет, — мне, например, безразлично, кому принадлежит этот стул, — но как к наглядному проявлению творчества человеческого разума, вдохновения, вложенного труда. Все это надо учитывать и тогда, когда обнаруживаешь недостатки и вносишь свои предложения… Не знаю, понимаешь ли ты меня, я, вероятно, слишком пространно изъясняюсь…

Б е п о. Знаешь, я впервые вижу тебя выпившим.

Д а й н и с. Всего бокал шампанского.

Б е п о. Ну, для такого, как ты…

Д а й н и с. Такого, как я… да, конечно… Тебе, чтобы со мной справиться, хватило бы и одной руки, другую ты можешь держать в кармане, и все-таки у меня нет ощущения, что ты сильнее меня… Извини, пожалуйста, что я об этом говорю, когда тебе и без того тяжело, но, может быть, ты поймешь мою мысль. Почему я тебе больше не завидую, а как раз наоборот, мне тебя жаль…

Б е п о. Ого…

Д а й н и с. Если могу тебе быть полезен — скажи.

Б е п о. Познакомь меня с Гитой.

Д а й н и с. Нет.

Б е п о. Хочется взглянуть на счастливое семейство.

Д а й н и с. Ты серьезно?

Б е п о. Серьезно.

Д а й н и с (вынимает бумажник, открывает, подает Бепо). Пожалуйста. Взгляни.

Входят М а р у т а и м и л и ц и о н е р.

Бепо незаметно прячет бумажник за спину.

М а р у т а. Братья обмениваются опытом…

Б е п о. А почему бы и нет?

М а р у т а. Есть, есть чем поделиться… Чем поделиться, чему поучиться друг у друга… Дайнис, иди попрощайся с бабушкой.

Д а й н и с. Я уже попрощался.

М а р у т а. А ты, Бепо… Когда в следующий раз будешь устраивать свой вечер сатиры и юмора, нас больше не приглашай.

Б е п о. Ладно.

М а р у т а. Пошли, Дайнис. (Милиционеру.) По дороге я вам все расскажу. Все, начиная со школьных лет Мице, когда она…

М и л и ц и о н е р. Что вы, зачем такие подробности.

М а р у т а. Все, все! Чтобы у вас был фактический материал!

М а р у т а, Д а й н и с и м и л и ц и о н е р уходят.

Уходит и Б е п о.

Входит Х е л г а, ее сопровождает Ж о р ж и к.

Х е л г а. Передай привет сестре. Я так надеялась, что она приедет.

Ж о р ж и к. Наверно, чувствовала, что не сможет себя пересилить.

Х е л г а. Почему — пересилить?

Ж о р ж и к. Будто ты не знаешь. Ее избранник, которого ты поранила ножницами, по-прежнему думает только о тебе… Между прочим, я подозреваю, что в конце концов блудный муж вернется к своей первой жене.

Х е л г а. Жоржик, почему ты мне вчера в Риге ничего не сказал о Бепо?

Ж о р ж и к. А что бы изменилось. Ведь ты бы мне не поверила?

Хелга кивает.

Вот видишь… Хелга, без дураков, а? Я работаю в двух местах, вкалываю на полную катушку, впредь буду еще активнее, где б только побольше заработать, чтобы накопить денег, так что все, что я говорил тебе о квартире, — вполне реально. В кооператив я уже вступил.

Х е л г а. Ты опаздываешь на поезд.

Ж о р ж и к. Так до субботы, Хелга?

Хелга кивает.

Ж о р ж и к уходит.

Хелга прислушивается к песне «Сельский тост», доносящейся из сада.

Появляется Б е п о.

Б е п о. Хелга, не убегай… Ты знаешь, мне некуда ехать. Просто некуда, понимаешь? Тут все пялят глаза и ухмыляются, даже этот вежливый пискля Дайнис такое себе позволил, что удивляюсь, как это я ему не врезал по очкам. А что меня ожидает дома?

Х е л г а. Тебя? Там? Да пусть тебя ожидает что угодно… Мне какое дело? Меня это не интересует, ты мне абсолютно безразличен.

Б е п о. Да, но я…

Х е л г а. Меня это не интересует, ты слышишь, что я тебе сказала? И я очень признательна Жоржику. Да. Я ему очень, очень признательна. Он оказался единственным, кто обо мне подумал. Единственным.

На крыльцо выходит О т и л и я.

Б е п о. Но ведь я…

Х е л г а. Но ведь ты не понимаешь даже того, что для нас двоих в этом доме нет места. Или ты хочешь, чтобы я уехала? Скажи, и через десять минут меня здесь не будет.

О т и л и я. Ну, ну, ну. Что это так вдруг. Бепо, а разве ты…

Б е п о. Мне некуда ехать.

О т и л и я. Ну и не уезжай, только подыщем квартирку в другом месте, здесь будет жить Хелга… Пойдем, дочка, поможешь мне на кухне. На столах закуски маловато, а гости и не думают расходиться. Повод, говорят, есть. Говорят, на всяких свадьбах пили, ели и песни пели, а вот на сорвавшейся свадьбе — никто!

Х е л г а уходит.

О т и л и я уходит следом.

Бепо, оставшись один, вспоминает о бумажнике Дайниса, который все еще у него в руках. Открывает. Рассматривает фотографию.

Из сада доносится песня.

Опускается экран. На нем фотография Дайниса и Гиты, после бракосочетания. Заметно, что Гита старше Дайниса, но нельзя утверждать, что они не пара.

Следующая фотография: Гита с тремя детьми и Дайнисом, который смущенно улыбается и теперь в самом деле выглядит юнцом.

Звучит песня.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Звучит песня на японским языке, поют двое — мужчина и женщина, и в ритме песни на экране меняются снимки: милицейский газик на пути из Риги в Кронькалне. В вечерних сумерках газик переезжает через Юглский мост^{37}. Через заснеженный лес. Мимо освещенного сельского магазина, у которого стоят самосвал, «Запорожец», мотоцикл с коляской и запряженная в сани лошадь. Затем мчится по шоссе, обгоняя междугородный автобус… лесовоз… и женщину, ведущую корову. За ельником видна ферма, над заснеженной крышей взошла полная луна. Наконец машина останавливается на перекрестке. Свет фар освещает надпись «КРОНЬКАЛНЕ 2,0».

Экран поднимается, песня обрывается. Мы на кухне в доме Отилии. При свете свечи Х е л г а считает на счетах. Перед ней на столе стопка канцелярских книг.

Входит О т и л и я, она в полушубке, на ходу снимает платок.

О т и л и я. А Витенька еще не вернулся?

Х е л г а. Нет.

О т и л и я. Да, нельзя было его одного в Ригу отпускать, ошиблась я, но, в конце концов, надо же было это уладить, а кто ж его мог сопровождать, если ты в последнюю минуту отказалась? (Подходит к телефону, снимает трубку.)

Х е л г а. Бабушка, Дайнис звонил. Просил поблагодарить за посылку и передал привет и благодарность от Гиты.

О т и л и я. Малыш здоров?

Х е л г а. Температуры уже нет, но еще немного кашляет… О Дайнисе надо заботиться, бабушка. Он так похудел, что от него одна тень в очках осталась…

О т и л и я (с трубкой в руке). Образумилась бы Марута, но на это мало надежд, я-то ее, Маруту, знаю… Ничего, ничего. Если б ему все это легко далось, вряд ли бы он так дорожил, но, кажется, он по-настоящему счастлив, хотя ему, бедняге, достается, шутка ли между двумя домами мотаться, да еще в институт и на работу… Думаешь, он поменялся бы с кем-нибудь?

Х е л г а. Думаю, что нет.

О т и л и я. Ради него и его троих детей я вернулась на ферму и снова стала заведующей! Была ведь на пенсии, стала лечиться — бог ты мой, что ни день, то новую болезнь находили… (Вспоминает о телефоне, набирает номер, в трубку.) Слушай, слушай, сейчас ты услышишь… Ты почему не на ферме?… Ах так, ничего. А комбикорм?.. Ну, вот… конечно, ждут, да и транспорт простаивает… Подожди, детка! Позови маму. Конечно, пожалуюсь, и еще как! (Хелге.) У младшей дочки Гени жених из армии приехал, так она про комбикорм начисто забыла. Хорошо еще, что имя свое помнит. Вот это я понимаю — любовь! (В трубку.) Нет, это я Хелге говорю… Слушай, Геня, ты, говорят, с моим подопечным в одном вагоне ехала… Ах так? Ну спасибо тебе, дорогая. Да нет, туда звонить не стоит, рабочее время кончилось. Ничего, разыщем. (Кладет трубку.) Говорит, в мастерскую пошел. А что ему там после Риги понадобилось? (Повязывает платок.) Электричества тоже нет… Хоть бы до утра исправили. А то ведь все стадо вручную доить, бог ты мой… Говорят, снег провода оборвал.

Х е л г а. Сколько ж его может на проводах накопиться!

О т и л и я. Копится, пока не накопится… По дороге загляну в мастерскую — ох и задам же я ему, бродяге этакому! — а потом бегом на ферму, Бруклене должна отелиться, двойню ждем… Поужинаем, когда вернусь. (Уходит.)

Хелга продолжает работать.

Появляется В и т ь к а.

В и т ь к а. Гуд ивнинг[8].

Х е л г а. Наконец-то… Бабушку встретил?

В и т ь к а. Я как раз холодец в чулане ел, когда она выходила, а с набитым ртом разговаривать со старшими неприлично. (Садится у печки, греется.)

Х е л г а. Она пошла в мастерскую искать тебя.

В и т ь к а. Да?

Х е л г а. Пойди и скажи, что ты здесь.

В и т ь к а. Она села к какому-то старичку в сани и умчалась.

Х е л г а. Что в Риге новенького?

В и т ь к а. В Риге? Ты имеешь в виду в магазинах?

Х е л г а. Нет, почему в магазинах. В Риге.

В и т ь к а. Да что я мог увидеть за один день. Зато на меня, знаешь, смотрели как на чудо природы. Да. Один тип, которого в Риге не хотят прописать… Из Риги выписываются только эти, ну, как их там, чокнутые, так он мне прямо заявил и что он очень мне удивляется… Рига, это же мечта…

Х е л г а. Я родилась и выросла в Риге, но что для меня этот город значит, я понимаю только сейчас… Если ты сыт, бери книги и занимайся.

В и т ь к а. При таком освещении, благодарю. Глаза еще портить. Ты что пишешь?

Х е л г а. Отчет фермы за январь. Уже два часа назад видели, как ты сошел с поезда, а потом тебя видели в мастерской.

В и т ь к а. Ну и ну. Не успеешь за кустиком присесть, сразу по беспроволочному телефону известно всему колхозу. Должен же я был на свое рабочее место взглянуть?

Х е л г а. Ну и как?

В и т ь к а. Да так… Лозунг новый повесили, о весеннем севе. В феврале-то. «Помни, товарищ, весенний сев не за горами!»

Х е л г а. Меня не покидает чувство, что пройдет зима в этом теплом доме, вернусь я в Ригу, и начнется моя настоящая жизнь.

В и т ь к а. Тебе здесь не нравится?

Х е л г а. Нравится, но… сельскую красоту потом только во сне и увижу.

В и т ь к а. Например.

Х е л г а. Тот день, когда копали картошку за озером.

В и т ь к а. Где это там, я извиняюсь, ты красоту узрела? Грязь до… я извиняюсь.

Х е л г а. Какая грязь, о чем ты говоришь, тогда дождей еще не было. Солнышко светило, небо было голубое-голубое, березки в золоте и…

В и т ь к а. В Риге, что ли, нет. Еще золотее.

Х е л г а. Взглянуть мимоходом — это совсем иное, чем когда ты целыми днями живешь и работаешь. К вечеру ты, конечно, видишь только картофель, усталость страшная, зато после в памяти остаются дали над убранными полями, желто-красные деревья и улетающие птицы, как они кричат и как отражаются в озере вместе с облаками… Красота, а не…

В и т ь к а. Ну, знаешь… Нашла. В кино — вот где красота! Он и она танцуют на палубе корабля, а на берегу растут пальмы… Во!

Хелга снова принимается считать на счетах.

А все же интересно, что леди удостоила меня разговором… Наверно, потому, что я был в Риге. Обычно в свой адрес я получаю «проваливай!» и подзатыльники.

Х е л г а. Заслужишь — еще не то получишь…

В и т ь к а (прерывает ее). Пожалуйста, пожалуйста! «Когда не люб тебе мой лик — забудь, оставь меня и мой безмолвный путь!» Поэт Зиемельниек, стишки из альбома моей матери, вместо подписи — сердце, пронзенное стрелой.

Х е л г а. Запомни раз и навсегда, человека любят или не любят не за внешность.

В и т ь к а. А за что?

Х е л г а. За что… За то. Любят, и все тут.

В и т ь к а. Хорошо, ну а если не любят, разве не могут полюбить, а? А если не могут, надо честно сказать, так, мол, и так… Фасад отпадает, хорошо, хотя я не очень-то в это верю, но допустим.

Х е л г а. Не мешай, пожалуйста.

В и т ь к а. Если б ты хоть на минуту перестала жить воспоминаниями молодости и думать о Бепо, ты бы сразу заметила, что кроме плохих качеств у меня есть и хорошие… Нет, я помню, что имя Бепо в твоем присутствии упоминать запрещается, но я только что встретил его на ферме, он там возился с комбикормом, спрашивал о тебе, в первый раз фактически…

Х е л г а. Что именно?

В и т ь к а. А что я буду иметь, если скажу?

Х е л г а. Иди в комнату и не мешай мне работать.

В и т ь к а. А, опомнилась, но поздно, роль провалила и себя выдала.

Х е л г а. Проваливай.

В и т ь к а. Я все-таки скажу, не такая уж я свинья, как ты думаешь. Бепо спрашивал, правда ли, что ты выходишь замуж за Жоржика… За Жоржика, представляешь. Я сказал, что речь может идти только обо мне.

Х е л г а. Ты кончил?

В и т ь к а. Нет, потому что мне только сейчас пришло в голову — Жоржик вчера был на вокзале в Риге и очень удивился, что ты не приехала… Откуда он мог знать, что ты собиралась?

Х е л г а. Вот и спросил бы у него.

В и т ь к а. Я спрашивал, но… Хелга, слышишь? Машина…

Х е л г а. Ну и что?

В и т ь к а. Остановилась… Хелга, меня здесь нет, ясно?

Раздается стук в дверь.

В и т ь к а прячется за печку.

В комнату быстро входит Ж о р ж и к в зимнем пальто.

Ж о р ж и к. Добрый вечер, Хелга. Витька дома?

Хелга взглядом показывает на Витьку.

(Бросается к нему.) Где транзистор?

В и т ь к а. Какой транзистор, я ничего не знаю, что ты от меня…

Ж о р ж и к. Живо! Куда ты его дел?

В и т ь к а. В мастерской, под…

Входит м и л и ц и о н е р в зимней форме.

М и л и ц и о н е р. Добрый вечер дому сему.

Х е л г а. Добрый вечер.

М и л и ц и о н е р. Простите, что мы так внезапно вторглись… (Жоржику.) Ну?

Ж о р ж и к. Да. Все именно так, как я… как я примерно и предполагал. Бепо попросил, чтобы Витька, когда будет в Риге, взял и…

М и л и ц и о н е р. Ночью, через окно?

Ж о р ж и к. Да, именно так, потому что… (Витьке.) Ну, говори, ты что, язык проглотил?

В и т ь к а. Нет, я только… Да, Бепо меня действительно… когда я буду в Риге, чтобы прихватил его японский транзистор «Сонни»…

М и л и ц и о н е р. Ну и что? Вы привезли? Вручили владельцу?

В и т ь к а. Да… То есть нет, но…

М и л и ц и о н е р. Покажите, пожалуйста.

Ж о р ж и к. Живо. Неси сюда. Слышишь, что тебе говорят?

М и л и ц и о н е р. Спокойно, Георг… Ну?

В и т ь к а. Я должен за ним пойти.

М и л и ц и о н е р. Мы подвезем.

В и т ь к а. Нет, я сам!

Ж о р ж и к. Пусть идет, никуда он не денется.

Х е л г а. Раздевайтесь, пожалуйста, у нас тепло.

М и л и ц и о н е р. Это верно, и уютно… (Снимает шинель, вешает ее.) Как вам живется, Хелга?

Х е л г а. Мне? Хорошо.

М и л и ц и о н е р. Коров больше не боитесь?

Х е л г а. Ну, что вы, это только поначалу было… Чувствуйте себя как дома, пожалуйста. (Надевает полушубок, такой же, как у Отилии.) Бабушка скоро придет. В корзине яблоки, угощайтесь, пожалуйста.

М и л и ц и о н е р. А вы куда же?

Х е л г а. Я пойду с ним.

Ж о р ж и к. Почему ты, я пойду.

М и л и ц и о н е р. Вы посидите здесь. Отдохните. Скоро поедем обратно в Ригу.

Ж о р ж и к. Вы все еще меня подозреваете.

М и л и ц и о н е р. Разве я сказал что…

Ж о р ж и к. Помимо текста есть еще и подтекст… (Витьке.) Да иди же, наконец, болван, чего уставился… Мне из-за тебя, обезьяна…

М и л и ц и о н е р. Георг!

В и т ь к а. Да пусть покричит, я не обижаюсь. (Застегивает ватник.)

Х е л г а. Пошли.

Ж о р ж и к. Хелга, подожди… Почему ты вчера не приехала? Я отпросился с работы, ждал тебя на вокзале, как условились.

Х е л г а. Потом расскажу.

Х е л г а и В и т ь к а уходят.

Жоржик бросает на спинку стула пальто, садится, достает сигарету, прикуривает от свечки.

М и л и ц и о н е р. Я знаю, Георг, что от влияния Мессершмидта вы избавились, и считаю вас честным человеком. Так почему же вы стараетесь помогать тем, кто этого не заслуживает?

Ж о р ж и к. Я?

М и л и ц и о н е р. Тогда вы помогали Бепо отбиваться от дружинников, за что сами получили пятнадцать суток, а теперь что происходит?

Ж о р ж и к. Теперь?

М и л и ц и о н е р. Да.

Ж о р ж и к. А разве не могло быть так, что Бепо его…

М и л и ц и о н е р. Могло, конечно, могло… Между прочим, почему вы ушли из десятого класса? Мне показывали ваши отметки. Хорошие.

Ж о р ж и к. Вы знаете, сколько стоит кооперативная квартира?

М и л и ц и о н е р. Ну, примерно.

Ж о р ж и к. Раскладушка на кухне у тетки это еще не худший вариант, но, понимаете, наступает пора, когда надо привести в дом жену.

М и л и ц и о н е р. Понимаю, понимаю. Я ведь тоже в такой момент перешел на вечернее отделение юридического факультета с тем, чтобы работать.

Ж о р ж и к. А почему именно в милиции?

М и л и ц и о н е р. В то время неожиданно арестовали одного моего друга, школьного товарища, очень похожего на Бепо, из такой же обеспеченной семьи. Что побудило его пойти на преступление, на это не могли ответить ни родители, ни друзья, а я в своей дипломной работе постараюсь это сделать.

Ж о р ж и к. Но какой материал для вашей дипломной работы могут дать молодые ребята, которые попались впервые, да и то из-за какой-то ерунды. Почему вы…

М и л и ц и о н е р. Поэтому, именно поэтому. Где начало, где первый неверный шаг… О серьезных делах у меня собрана целая картотека, но надо изучать и такие случаи, как ваш.

Ж о р ж и к. Мы каждый сам по себе, да к тому же очень разные.

М и л и ц и о н е р. Три исходные позиции были общими: восемнадцать лет, первый привод в милицию, первое преступление и пятнадцать суток… Причины меня интересуют, причины. Если наши дети, которые родились и выросли в социалистическом обществе…

Ж о р ж и к (перебивает его). А вам не кажется, что дети такие же, как родители? Только ярче выражены. Если родители хорошие люди, их дети еще лучше, и наоборот.

М и л и ц и о н е р. Это не так просто. У меня есть материалы о прекрасных семьях, которые…

Ж о р ж и к. Которые только прикидываются прекрасными. Подрастают дети, выходят на дорожку и, так сказать, раскрывают карты.

М и л и ц и о н е р. Значит, если мой сын, которого порой бывает трудно призвать к порядку, позже, когда вырастет, станет ломать кресла в кинотеатре «Палладиум» — это, по-вашему, будет означать, что мы с женой, учительницей истории, не те, за кого себя выдаем?

Ж о р ж и к. Сколько лет вашему сыну?

М и л и ц и о н е р. В марте исполнится два года.

Входят Х е л г а, Б е п о и В и т ь к а.

Б е п о. Добрый вечер. Все как Витька сказал. Да. Когда вы звонили, я толком не расслышал и поэтому ответил, что ничего не знаю, а на самом деле все так и было — я попросил его зайти в Риге ко мне и привезти…

М и л и ц и о н е р. Влезть в дом через окно. В три часа ночи.

Б е п о. Да, он сказал, что днем не сможет, а ночью как-то неудобно беспокоить родителей, ну я ему и сказал, что в таком случае…

М и л и ц и о н е р. Может, хватит, Бепо?

Б е п о. А что, разве не могло быть, что я… Это же мой личный транзистор, подарок родителей, и я… разве не могло быть, что…

М и л и ц и о н е р. Могло. Даже очень могло.

Б е п о. Верно?

Входит О т и л и я.

О т и л и я. Смотри-ка, полон дом гостей… Добрый вечер.

М и л и ц и о н е р. Вечер добрый, бабушка.

О т и л и я. О, старый знакомый… А я еще подумала, милиционер на кухне…

М и л и ц и о н е р. Знакомый милиционер, бабушка.

О т и л и я. Ну да… Ведь не на наш литературный карнавал вы так разоделись… А не плохо бы. Мы с Геней переоденемся на карнавал героинями из пьесы Яншевского^{38} «Родина», тогда вы сможете составить на нас протокольчик, потому как мы станем заниматься распространением слухов!

М и л и ц и о н е р. Каких слухов?

О т и л и я. Всяких, главным образом о пьяницах и неплательщиках алиментов. Уж и текст перепечатали, наизусть разучиваем… Так что же вы стоите? Я сейчас поставлю… Хелга, приглашай гостей…

М и л и ц и о н е р. Спасибо, бабушка, но нам надо возвращаться в Ригу.

О т и л и я. Разве… стряслось что-нибудь? Говорите смело.

М и л и ц и о н е р. Нет, нет. Хотя надо бы поговорить, как тут у вас Виктор живет и работает.

О т и л и я. Ах так… Тогда пойдемте в мою комнату. Прошу. (Зажигает вторую свечку.) В доме беспорядок; как коровы начали телиться, я больше на ферме, чем дома, не взыщите… (Разговаривая, уходит с милиционером.)

В и т ь к а. Он, наверно, поверил, а?

Ж о р ж и к. Этих Витькиных слов вполне достаточно, чтобы признать его круглым идиотом, как сказано в «Швейке».

Б е п о. Я тоже показал себя в этом качестве, стоял тут и лепетал на уровне детского садика, а ради чего?

Ж о р ж и к. Где транзистор?

Б е п о. Неизвестно. Обшарили всю мастерскую. Клал ли он вообще его там!

В и т ь к а. Я положил под трактор… Кто-то свистнул. А еще говорят, на селе честные люди.

Ж о р ж и к. А если заставят показать?

Б е п о. Скажу, что у меня, но я хотел бы знать, во имя чего я все это должен делать. Витька ведет себя как отпетый, а я прикидывайся дурачком. Язык не поворачивается.

Х е л г а. Так надо.

Ж о р ж и к. Раньше мне тоже казалось, что так надо, а теперь не кажется. Расскажи все как было, и пусть его забирают.

Б е п о. Правильно. Мазурика этакого.

Над Витькиной головой зажигается электрическая лампочка, освещая его, как экспонат.

Ж о р ж и к. Путается тут под ногами, а толку от него никакого.

Б е п о. Идем к бабушке.

Х е л г а (задувает свечку и становится в дверях). Я вас не пущу.

Б е п о. Ого?

Ж о р ж и к. Ты?

Б е п о. Честное слово, Хелга, я тоже немало шкодил, но позволять себе такие подлые шуточки, — это, знаешь ли…

Ж о р ж и к. Ах, его родители преспокойненько обрабатывают ближайших соседей, с которыми каждый день встречаться приходится. А этот помоложе да поглупее, вот и попался.

Х е л г а. Если хотите знать, он нас с бабушкой вконец измучил, и, если б его забрали, нам было бы только легче, но ведь вам-то безразлично, поэтому оставьте его, пожалуйста, в покое…

Ж о р ж и к. Хелга, но ведь он…

Х е л г а. Да, забрался через окно в чужой дом и… это отвратительно, жалко, что это так, верно, но если сравнить, каким он был год назад и какой сейчас… он уже третий месяц работает на одном месте и… и даже за книжки взялся, неуч несчастный, в каждом классе бог весть по скольку лет сидел, пока из шестого не выгнали, как переростка…

Б е п о. Я ушел из седьмого, и в школе с облегчением вздохнули, но разве из-за этого я…

Х е л г а. Ты бы лучше помолчал… Из седьмого… Что станет с Витькой, если его сейчас заберут из-за твоего поломанного транзистора, который даже не работает? (Уходит.)

Ж о р ж и к. Здесь что-то не так. У меня еще вчера возникли подозрения. Я ждал Хелгу в Риге на вокзале, а из вагона вышел Витька и давай болтать… «Мы с Хелгой», говорит…

Б е п о. Почему ты ее ждал?

Ж о р ж и к. Хелгу? Я? А ты не знаешь? Не слышал?

Б е п о. Что?

Ж о р ж и к. Мы с Хелгой…

Б е п о. Кончай, а? Хватит!

Ж о р ж и к. Ах так?

Б е п о. У тебя есть Цинтия.

Ж о р ж и к. Ну, знаешь…

Б е п о. На таких, как Цинтия, не женятся, знаю. И на танцы тоже не приглашают, не тот вид, и по бульварам с ними не гуляют. Знаю. Владельцам кооперативных квартир нужны такие, как Хелга… Только выбрось это из головы. (Уходит.)

Ж о р ж и к (Витьке). Слышал? Проснулся наконец…

Входит Х е л г а.

Хелга, мы едем в Ригу. Как договаривались. И тотчас же.

Хелга не отвечает.

Ж о р ж и к уходит.

Х е л г а. Витька, когда они вернутся, ты им скажешь…

В и т ь к а. Не учи. Сам знаю, что сказать.

Возвращается Б е п о, подозрительно смотрит на обоих.

Входят О т и л и я и м и л и ц и о н е р.

О т и л и я. Не знаю, дети, что мне с вами делать, как быть. С коровами куда проще, работа спорилась, целые стада латвийской бурой вырастила и для нас, и для Молдавии, и для всех, кому нужно было, а вот с детьми… После войны осталась одна с двумя дочками, я их все больше угрозами в послушании держала, времени-то воспитывать не было, и замуж выдала по своему усмотрению, не больно-то их спрашивала…

М и л и ц и о н е р. Пора прощаться, бабушка.

О т и л и я. Да, да… Сейчас вам Хелга бутерброды сделает, яблок дадим на дорожку… И не возражайте!

Х е л г а уходит к плите.

(Достает из корзины яблоки, укладывает в полиэтиленовый мешочек.) Зятю и дочери от меня сердечный привет. Как там у них дела?

М и л и ц и о н е р. Да ничего. Отремонтировали дом, новую мебель приобрели…

О т и л и я. А вторую мою дочь не довелось встретить?

М и л и ц и о н е р. Нет, эта в помощи милиции не нуждается. (Надевает шинель.) Значит, Бепо настаивает на своем заявлении, а я извиняюсь за беспокойство и прощаюсь. Так, Бепо?

Бепо молчит.

Появляется Х е л г а с бутербродами.

Да или нет? Говори же!

Б е п о. Думайте обо мне что хотите, дело ваше, только не считайте меня дураком, ясно?

М и л и ц и о н е р. Спокойно, Бепо. Ваша мать была у меня и сделала заявление о краже, поэтому я еще раз спрашиваю: поручили ли вы Виктору привезти из Риги принадлежащий вам транзистор. Вы поддерживаете это утверждение?

Бепо молчит.

Х е л г а. Бепо…

Б е п о. Если ты могла сказать «нет», почему я должен говорить «да»?

М и л и ц и о н е р. Одевайтесь, Виктор.

О т и л и я. Бог ты мой… Бепо!

Б е п о. Да! Все слышали? Да… Вам еще от меня что-нибудь нужно, или я могу идти?

В и т ь к а. Иди ты, знаешь… (Застегивает ватник.)

О т и л и я. Тише, Виктор!

В и т ь к а. И не подумаю… Броситься на колени и лизать ему сапоги, да? И не подумаю… Как они здесь обо мне говорили, все они, будто я собака, которую один продает, а другой не хочет покупать, или кошка… Будто я покойник… Я не могу больше это выдержать… Если б вы только слышали…

Б е п о (милиционеру). Не обращайте на него внимания. Он не в своем уме.

В и т ь к а. Сам ты не в своем уме… В Риге мне некуда было деться, так как папа и мама дали от ворот поворот, а друга, где можно переночевать, нет, а к знакомым… ну там… с моей рожей, если в кармане не булькает бутылка, и показываться нечего… Одним словом, некуда было податься, зарплата моя осталась у бабушки, и…

О т и л и я. О чем ты… Надо же тебе скопить на костюм и пальтишко! Сколько ты будешь в куртке и ватнике ходить?

В и т ь к а. Я же ничего не говорю, бабушка, я вас не виню… Я и не заметил, как часа в два ночи оказался в Шкиротаве. Сперва я хотел только посмотреть, правда ли можно окно снаружи открыть.

О т и л и я. И не страшно тебе было влезать?

В и т ь к а. Мне… Да что я, не понимаю? Все понимаю, не чокнутый же я, не Швейк… Тогда уж лучше на улице, или вообще не жить, лучше… живым в могилу, чем стоять тут и выслушивать, как они тут все надо мной… все, Хелга тоже… Будто я деревянный или из тряпок каких-то, набитый опилками…

М и л и ц и о н е р. Проводите нас к машине, Виктор, там немного поговорим, хорошо?

О т и л и я. Вот вам на дорожку. Вы подвезете меня до фермы, мне надо посмотреть на Бруклене и ее телят — двойню принесла, — я только шубу свою накину.

М и л и ц и о н е р. Спасибо, бабушка. Всего хорошего, Хелга.

Х е л г а. Всего хорошего.

М и л и ц и о н е р. Бепо, до свидания.

Б е п о. Да нет. Уж лучше прощайте.

М и л и ц и о н е р. Не возражаю. (Уходит вместе с Витькой.)

О т и л и я. Ну, а приемник, не забрать ли им его с собой, может, отвезут обратно?

Б е п о. Какой приемник?

О т и л и я. Тот самый, японский. Я же принесла.

Х е л г а. Вы?

О т и л и я. Я сперва у сторожа все разузнала, в каком углу мастерской Витька вертелся, потом фонариком светила и на плакат этот о весеннем севе и вокруг да около до тех пор, пока…

Б е п о. Куда ты дела?

О т и л и я. За ларем, в амбаре. Я как увидела, что перед домом милицейская машина стоит, так и решила спрятать понадежнее… Пойди, сынок, принеси.

Б е п о уходит вместе с О т и л и е й.

Хелга убирает со стола конторские книги. Надевает полушубок. Идет к двери.

Гаснет свет.

Возвращается Х е л г а, освещая себе дорогу фонариком. Направляет луч на стол и находит свечу.

В этот момент кто-то входит.

Луч фонарика выхватывает из темноты лицо Ж о р ж и к а.

Ж о р ж и к. Не свети в глаза! Поехали в Ригу. Не возражай, а слушай. Твой чемодан я уже отнес в машину, и мы едем. Не возражай! Летом, когда ты объявила, что выходишь замуж за Бепо, и ушла, я рассказывал анекдоты, тетка и сестра смеялись до слез, а потом, ночью, я в своем углу на кухне выл от горя… Ты не веришь, я знаю, никто не поверит, кто меня знает, обычно я ведь только иронизирую и усмехаюсь, жизнь научила не выказывать… У тебя нет ни отца, ни матери, понимаю, это тяжело, но если такие, как у меня, лучше уж, чтоб их совсем не было. Десять лет на глаза не показывались, а тут, знаешь, отец нагрянул с пол-литром и стал допытываться у тетушки, не выиграл ли я в лотерею, они что-то прослышали о квартире и, видите ли… Бог с ними, я тебя не стану с ними знакомить, если даже на узенькой тропинке придется встретиться, обещаю. Хелга, ты думаешь, мне нужна эта квартира? Нет. Квартира твоя. И никто не посмеет тебя обидеть, никогда. Хелга… Почему ты молчишь?

Загорается электрическая лампочка, и пораженный Жоржик видит, что перед ним не Хелга, а Отилия в полушубке.

О т и л и я. Ты же сам не дал слова сказать, все «не возражай» да «не возражай»… Прости уж меня, старую, задумалась я, молодость вспомнила… Видишь ли, мой первый, отец Мице и Маруты, он тоже впервые объяснялся в потемках, правда, не так длинно…

Входит Х е л г а.

Ну, я пошла. Ты, сынок, скажи все это Хелге, слово в слово.

Ж о р ж и к. Едем в Ригу, Хелга. Твой чемодан…

Х е л г а. В комнате, я принесла обратно… Я не могу. Я поняла это позавчера, когда узнала, что ты будешь ждать меня в Риге на вокзале.

Слышен сигнал газика.

Ж о р ж и к. Я без тебя не поеду.

Х е л г а. Жоржик, ты…

О т и л и я. Погоди, Хелга, не торопись с ответом. Подумай.

Входит Б е п о с транзистором в руках.

Нашел… Дай, я отнесу.

Б е п о. Оставим его здесь, бабушка.

О т и л и я. Как знаешь… (Жоржику.) Зайди на минутку ко мне. (Выходит.)

Ж о р ж и к, оглядываясь, идет за ней.

Б е п о (ставит на стол транзистор). Вот он…

Х е л г а. На вид ничего.

Б е п о. Японцы есть японцы, хотя говорят, что новые модели ВЭФа еще лучше. (Включает.)

Звучит музыка.

Что я слышу, работает?

Х е л г а. Наверно, Витька удачно встряхнул.

Раздается голос диктора, и Бепо ловит другую станцию.

Когда я вам троим носила суп, помнишь, ты был моим мужем, а Витька, даже смешно вспомнить, нашим блудным сыном.

Б е п о. А…

Х е л г а. Жоржик? Брат.

Б е п о. Выходит, в твоем сердце мы были все трое, только…

Х е л г а. Только никто из вас не хотел мириться с тем местом, какое ему было отведено… И я осталась одна. Не стало ни мужа, ни сына, ни…

Б е п о. Сын вроде бы еще…

Х е л г а. Правильно. Сын. Как это я могла забыть своего бедного мальчика. Ясно. Оставшуюся часть жизни я посвящу ему. Постараюсь вырастить из него человека.

Входит О т и л и я.

Бабушка! Где Витька?

О т и л и я. А я надеялась, что ужин на столе…

Х е л г а. Сейчас, бабушка. (Идет к плите.)

О т и л и я. Нечего ночью мчаться на ферму, сказала я себе, там у меня все в порядке. Как всегда… На ферме-то да, а дома? (Снимает полушубок.) Витенька укатил с ними в Ригу. Ему все говорят, чтоб он оставался, а он уперся и ни в какую, пойдет, мол, к родителям Бепо и все расскажет, пусть они и решают… Думаю, завтра к вечеру вернется.

Б е п о. Сомневаюсь.

О т и л и я. Если не вернется, поедем разыскивать… Ужинать с нами будешь? Только и вижу тебя что на ферме, на работе…

Б е п о (тихо). Бабушка…

О т и л и я. Ну?

Б е п о. Отдай мне Хелгу в жены.

О т и л и я. А что она сама говорит?

Б е п о. Не знаю.

О т и л и я. Вот тебе раз.

Б е п о. Думаю, что…

О т и л и я. Мыслитель… Думай, думай. Только помни, что Жоржик…

Б е п о. Жоржик уехал один.

О т и л и я. Да, я решила, что так будет лучше, но я ему наказала, чтобы в субботу был тут, к нашему карнавалу, и, когда Хелга узнает о нем все, что я знаю… Хелга, что ты там делаешь?

Г о л о с Х е л г и. Пеку оладьи, бабушка. А что?

О т и л и я. Пеки, пеки. (Бепо, потихоньку.) Все решит сама Хелга, но принимать до субботы опрометчивое решение я ей не позволю.

Б е п о. Жоржик тебе совершенно чужой, а ты…

О т и л и я. Верно? Мне вполне хватает двух своих кровных внуков, тебя и Дайниса, да еще этот горемыка в ватнике! Так нет, — приехал еще один, поговорил немного и стал не чужой… Ну, ладно, будем есть оладьи и пить чай. Хелга, детка, какой чай будем пить?

Появляется Х е л г а.

Может, заварим липовый цвет?

Х е л г а. Давайте липовый цвет.

Б е п о. А не все ли равно?

О т и л и я. Все равно… Липовый цвет ли, скажем, тысячелистник… Это ведь — день и ночь, бог ты мой… Как живому человеку может быть все равно!

Опускается экран.

На нем: Мице, Улдис, Марута, Дайнис, Лидия, учитель Гринфельд, милиционер, Жоржик и Витька, такие все разные… На последнем изображении к ним присоединяются Хелга, Бепо и Отилия.

Звучит музыка, постепенно затихая.

1970