Посланница Поднебесья

Глава 4 Штрафной эксперимент

Ларо: прошлое

В тот памятный день мы гуляли по городу. Держались за руки и болтали о пустяках. А еще я жалела, что заканчивается лето, а с ним и каникулы. Скоро учебный год в университете, а, значит, нам придется проводить меньше времени вместе.

— Это не страшно, — заверил любимый мужчина. — Учеба важна, а я никуда не денусь. Буду ждать твоего прихода и рисовать. Много рисовать.

Мой портрет он закончил, и теперь тот висел на стене. Потрясающий портрет, между прочим! Я смотрела с него уверенным взглядом. И немножко загадочным. Правда, выглядела красивее, чем в жизни. Волосы лежали на плечах тяжелой волной, а лицо освещали лучи утреннего солнца. Я напоминала божество, сошедшее с небес на землю, чтобы повелевать, и никак иначе.

— А давай завтра… — начал он и замолчал на полуслове, уставившись на эффектную брюнетку в уличном кафе.

Она сидела за столиком и читала газету. Не замечала нас в упор. Вот уж кто достоин называться королевой. Я еще не видела женщины привлекательнее. Идеальные черты, потрясающее тело, удачно подобранная одежда, подчеркивающая все достоинства фигуры. Ножом по сердцу резанула ревность. Мой возлюбленный ее знал. Точно знал. Возможно, был неравнодушен, ибо смотрел с тоской и обреченностью.

— Кто она?

Как я ни старалась задать вопрос равнодушно, ничего не вышло. В голосе явственно прозвучала обида.

— Старая знакомая. Пойдем отсюда.

— Она тебе дорога?

Глупый вопрос жалкой девчонки. Но куда этой девчонке до опытной и чертовски красивой женщины? Истинной богини?

— Нет. Ни капли. Клянусь. Это просто знакомая. Но такая знакомая, которую лучше обходить стороной. Способна организовать вагон проблем каждому встречному.

Он потянул меня прочь, и в этот самый миг «старая знакомая» оторвалась от чтения газеты. Помахала нам и улыбнулась, но отнюдь не доброй улыбкой. По спине прошел холодок, будто я встретилась взглядом не с богиней, а с самой дьяволицей…

День оказался безнадежно испорченным. Мой возлюбленный погрузился в собственные мысли, отвечал невпопад, а едва я попыталась прояснить ситуацию, попрощался, сославшись на плохое самочувствие.

— Встретимся завтра, хорошо? Сходим в кино или устроим пикник на пляже. А можно организовать и то, и другое. Что скажешь?

Я кивала, понимая, что возражать бесполезно. Он всё уже решил. За нас обоих.

Он решил гораздо больше, правда, я еще не подозревала об этом.

«Сюрприз» ждал на следующий день.

Мы договорились встретиться у кинотеатра. Я стояла у ярких афиш, поглядывая на часы, и нервничала. Мой любимый прежде не опаздывал. Всегда приходил на свидания раньше меня. Начался сеанс, а я всё стояла и стояла в одиночестве, а в голове стучал молот. Жестокое воображение рисовало вчерашнюю брюнетку в постели моего мужчины. В постели, где мы провели столько невероятных дней и ночей.

Фильм закончился, зрители вышли, обсуждая сюжет. Парочки уходили в обнимку или держась за руки. Я провожала их взглядом побитой собаки. А потом побрела прочь. Не домой зализывать раны. В студию, в которой опасалась застать соперницу. Но я должна была проверить. Выяснить всё раз и навсегда.

Брюнетку я там не обнаружила. Как, впрочем, и любимого мужчину. Исчезли и его вещи. Только на столе осталась записка с одним коротким словом: «Прости».

Сара: настоящее

— Здравствуй, золотце.

Я всегда его так называю. Из-за огненно-рыжих волос. И не только. Он во всем смыслах золотце. Невероятно талантлив. А еще приносит отличный доход агенту, то есть, мне.

— Доброе утро, Сара, — он делает шаг навстречу, чтобы обнять, но останавливается, озадаченно взирая на мокрое платье.

— Прогулялась под дождем, — объясняю я весело.

— Под дождем? — не верит он. — Ты?

— Было хулиганское настроение, — я смеюсь, а он никак не может понять, это шутка или нет. — Как у тебя дела, Крис? Что привело сюда с утра пораньше?

Кристофер Саттон — один из давних клиентов и, что греха таить, самый любимый. Любовь я, правда, держу при себе. Иначе дьявол в обличье ангела его уничтожит. Крис пришел ко мне по рекомендации тайной любовницы — известной актрисы, годящейся ему в матери. Сам он только делал первые шаги в кино. «Благодетельница» не могла помогать ему открыто, потому отправила ко мне — начинающему агенту. Исключительно для прикрытия. Кто бы знал, что я легко раскручу дело. Впрочем, она не возражает против моего успеха. Знает, что нахожу для Криса лучшие предложения и при этом держу руки при себе.

— У меня к тебе просьба, — Крис улыбается, и я млею, готовая исполнить всё на свете.

Почти всё.

— Через два дня прием у мэра и… — он сделал эффектную театральную паузу, — мне нужна спутница. Правильная спутница.

Я закатила глаза. Всё ясно. На прием к градоначальнику абы с кем не придешь. Это не клубная вечеринка, где можно тусоваться с кем угодно. Сюда полагается приводить официальных дам. Официальная у Криса его «мамочка» — Тина Кроуфорд. А с подставной невестой он недавно расстался. Точнее, рассталась с ним она. Девочке хорошо платили, чтобы играла отведенную роль на публике. Но она встретила «того самого» и намылилась замуж. Так что Крис остался «один». Новую подходящую «подружку» Тина ему еще не подобрала, а прием уже на носу. А я… я — агент. Неплохая пара на вечер.

— Соглашайся, Сара. Умоляю! Я не могу прийти туда один.

— Не можешь, — кивнула я, раздумывая.

Поход вместе с клиентом на прием — вещь невинная. Даже если за мной будут следить (а за мной иногда следят по приказу любовника), ничего неподобающего не увидят. Да, мое сердце бьется сильнее рядом с Крисом. Но я слишком сильно им дорожу, чтобы подставить под удар.

Ну а любоваться красивым мальчиком никто не запрещал.

Не ослепнуть же мне, в конце концов.

— Хорошо, золотце. Я составлю тебе компанию. Есть пожелания по цвету наряда?

— Будь в красном, — попросил он и благодарно поцеловал руку.

— Договорились.

Не каждой блондинке идет красный. Но мне любой цвет подходит. А красный… мой любимый. Облачаясь в красное, я чувствую себя богиней, способной развеять в прах любые преграды. Любых противников.

Это не так. Но может же девушка помечтать…

Ларо: настоящее

Медсестры окрестили её Матильдой. Настоящего имени никто не знал, а называть порядковым номером медицинское чудо всем показалось неучтивым. И неважно, что девушка в коме. Главное, она до сих пор дышала, вопреки многочисленным травмам, каждая из которых могла ее убить. Кое-кто даже высказал мнение, что жизнь пациентке сохранила сама достопочтенная Виолетт — главная местная богиня. Или кто-то из ее первых приспешниц.

В другое время меня бы это позабавило. Великая Ларо! Однако ж, не считая мрачного, как ночная тьма, Тайруса, я была последним обитателем Поднебесья, которому хотелось веселиться. Как раз сейчас в бирюзовом зале Высшие старцы и их приближенные решали, как со мной поступить — отправить в капсулу забвения или дать ещё одну попытку заслужить доверие. Я больше склонялась к первому варианту, учитывая выражение лиц заседателей, когда покидала помещение после дачи показаний.

Я с тоской посмотрела на экран — на любимую картинку с радужным домом в неизвестном городе. Вот, угораздило! Опростоволосилась на первом же задании! И во имя чего? Глупейшего импульса! Хотя… Там — в стерильно-белой операционной со мной действительно что-то случилось. Искалеченная девица вновь пробудила то, что мне не полагалось помнить. Меня захлестнуло неконтролируемой волной и выбросило на беспощадные скалы. Но почему? Почему? Одни обрывки и никакой конкретики…

…В бирюзовый зал полтора часа назад я заходила непривычно покорная, спрятав руки за спиной и ощущая, как дрожат перья на сложенных крыльях. Ноги предательски заплетались, но я отчаянно старалась не показать страха. Можно сколько угодно твердить, что все мы умирали. Однако когда угроза полного уничтожения зависает над тобой любимой, единственной и неповторимой, привычные аксиомы видятся в ином свете.

Их было десять. Заседателей. Включая троих Высших старцев, расположившихся в первом ряду в белоснежных мантиях и жилетах, расшитых серебряными нитями. Суровый взгляд главного старца — Аскольда я почувствовала прежде, чем посмотрела на него. Лицо было наполовину скрыто седой бородой — густой, но содержащейся в идеальном состоянии: волосок к волоску, хоть бантик завязывай. В бледно-голубых глазах читалось столько осуждения, что я уверилась: в капсулу меня отправят, не дав сказать ни единого слова в оправдание.

Сидящий по правую руку Высший Ольвет старательно подражал Аскольду. Борода точь-в-точь, но чуть темнее. И поглаживал он её такими же неторопливыми движениями, как и начальник. На меня Ольвет глянул с откровенным презрением, словно на противное мохнатое насекомое, которое стоило поскорее прихлопнуть. Зато в светло-карих, почти медовых глазах третьего старца — Высшего Амэя читалась печаль, на гладко выбритом морщинистом лице застыла тревога. Кстати, он был единственным из верхушки, с кем мне доводилось встречаться раньше. Именно Амэй навещал меня в медицинском блоке после нестандартного «рождения».

На остальных присутствующих я глянула мельком. Знакомых среди заседателей среднего звена было всего двое: Гала, взиравшая с равнодушием, и первый красавец Поднебесья — Ллойд. Поговаривали, эту парочку в прежние времена связывали не только деловые отношение. Подобное между ангелами, разумеется, возбранялось, но, как говорится, свечку никто не держал и реальных доказательств представить не мог. К тому же, на любовные похождения здесь нередко закрывали глаза, при условии, что запретные связи не выпячивались. А вот если б кто-то из нас завел шашни с человеком, тогда уж точно не миновать уничтожения. Без суда и следствия.

Кстати, я внешность Ллойда привлекательной не считала. Нет, черты лица у него более чем правильными: волевой подбородок, идеально ровный нос, высокий лоб, суровые, но чувственные губы. Добавляли шика черные, чуть вьющиеся волосы и серые глубокие глаза. Девушки-ангелы провожали его восхищенными взглядами. Мне же казалось, этот посланник Поднебесья не отличается порядочностью. Реальных причин так думать не существовало, но внутри будто червячок начинал копошиться, когда Ллойд проходил мимо.

А еще я слышала, этот ангел отказался от предложения стать Высшим. Аскольд выбирал помощника на освободившееся место из двух кандидатов: Ллойда и Амэя. Победил второй, но лишь потому, что первый предпочел остаться ангелом среднего звена. Он вовсе не считал себя недостойным высокого звания. Дело в том, что, становясь Высшими, посланники Поднебесья вмиг превращались в стариков, а в планы Ллойда подобное не входило…

Я остановилась посреди зала и уставилась в пол, спиной ощущая тревогу Тайруса, вставшего позади меня с левой стороны. Я отлично понимала наставника. Первые подопечные, доверие, оказанное Высшими старцами, и такая катастрофа. Не скажешь ведь, что группу спихнули бедовую. Раз поставили воспитывать, стало быть, любой прокол учеников — твоя собственная ошибка. Ох, если заседатели меня не приговорят, то Тайрус точно половину перьев повыдергивает.

— Надеюсь, вы понимаете, стажер, что сегодня натворили? — грозно осведомился Аскольд, да так, что под самым потолком громыхнуло, а он в бирюзовом зале высотой метров десять, не меньше.

— Да, Высший, — проговорила я, не смея поднять глаз. Не из страха. Понимала, что, если сейчас гляну на перекошенное лицо, подпишу себе приговор. И наставнику заодно. — Я ослушалась приказа. Нельзя тратить энергию на человека с красным уровнем, когда в помощи нуждаются сотни других людей. Но и это не главное моё преступление. Я не позволила душе покинуть тело, хотя по статусу не имела право на подобное.

Тишину нарушил легкий смешок Галы. Наставнице особой группы мой ответ явно не пришелся по душе. Зато Тайрус позади едва слышно одобрительно крякнул.

— Вы правильно расставили акценты, стажер, — проговорил Аскольд спокойнее, хотя и жестко. — Рад, что вы понимаете степень ответственности. Однако осознание вины не освобождает от наказания. Я так считаю. Коллеги, — обратился он к остальным заседателям, — кто-то ещё хочет высказаться?

— Я хочу, Высший, — объявила Гала и медленно вышла вперед. На фоне белых одежд остальных ангелов, красное платье казалось кровавым. — Я лично объяснила девчонке, что делать. Потому желаю услышать о причинах ее поступка. Пусть объяснит, почему посмела ослушаться.

Ох, какое взяло зло! Не только из-за слов. В тоне Галы прозвучала целая тонна пренебрежения, словно я не ангел, а коврик у порога, об который принято вытирать ноги. Перья опасно зашевелились, но лицу я исказиться не позволила. Мы, между прочим, гордые, обид на всеобщее обозрение не выставляем.

— Сама точно не знаю, что случилось, — призналась я, глянув в черные глаза красивой и высокомерной женщины. Врать не имело смысла, распознает кто, точно конец. — Меня захлестнула жалость. Девушка умирала, но никому не было дела. Приговорили, и всё на этом. Я могла её спасти и вдруг почувствовала, что должна это сделать. Я понимаю, что совершила страшную ошибку, но в тот миг это показалось правильным.

— Кто ты такая, чтобы решать? — усмехнулась Гала, подойдя вплотную. Весь её вид демонстрировал превосходство. Она — особый ангел, а я — ничтожная букашка.

— Никто… — ответила я очень тихо, обводя виноватым взглядом заседателей.

Аскольд, по-прежнему, сердился. Лицо Ольвета выражало скуку. В другом месте его явно ждали дела поважнее, нежели разбор преступления никчемного стажера. Я перевела взгляд на Амэя, надеясь, что хотя бы он меня не осуждает. Но едва встретилась с медовыми глазами, как потеряла всякую надежду на благополучный исход. Они потемнели, точно мертвые. Не было в них и тени понимания.

— Вы свободны, стажер, — объявил Аскольд. — О своем решении мы сообщим позже. А вы, Тайрус, останьтесь. Нам бы хотелось услышать и ваши объяснения.

О, Небо и Миры! Мне не хватило смелости посмотреть на наставника. Прошла к выходу, пошатываясь и мечтая рухнуть, но лишь после того, как закрою за собой дверь…

Экран, по-прежнему, демонстрировал разноцветный дом, а я всё сидела и сидела в классе стажеров, не видя ничего вокруг. Из бирюзового зала сознание перенеслось ещё дальше — в Мир Грёз и Обманов, где я и наворотила дел на столетия вперёд…

На занятиях Тайрус методично заставлял нас изучать все шесть действующих Миров, но об этой вселенной я читала с неподдельным увлечением. И удивлялась, насколько по-разному эволюционирует человечество. Например, дома у Ши, где настоящее солнце давно превратилось в дневную луну, люди до неузнаваемости изменились внешне. Мир Торра погряз в войнах. А здесь покупалось и продавалось то, что везде являлось вещью самой обычной, хотя и жизненно необходимой — сны.

Все началось около двухсот лет назад, когда людей поразил неведомый доселе недуг. Что-то «ломалось» в организмах смертных, и те теряли способность нормально спать. Они засыпали, но сон обрывался, едва человек успевал в него погрузиться. Это сильно ударило по здоровью населения. Люди гибли сотнями, а потом и тысячами. До тех пор, пока доктора путем проб и ошибок не создали эликсир, позволяющий отключаться на время, необходимое для восстановления сил.

Казалось бы — о, чудо! Проблема решилась, и можно (в буквальном смысле) спать спокойно, однако ж люди всегда остаются людьми, умеющими создавать себе проблемы на пустом месте. Предприимчивые власти решили, что незачем раздавать ценное питье безвозмездно. Хочешь жить — плати.

Спустя годы товар трансформировался, появилась масса новых свойств — за дополнительную плату, разумеется. Желаете сонную микстуру со вкусом клубники или абрикоса? Пожалуйста! Не нравится? Не беда. Покупайте подслащенные леденцы или терпко-кислую пастилу. Основой для каждого продукта являлась так называемая сонная пыльца. Та самая, что злоумышленники распылили в городе Белоцвете. Каждый вариант эликсира — неважно, флакончик с микстурой, таблетка или конфетка — рассчитан на определенное количество часов. Если человек принимал слишком много за раз, то рисковал погрузиться в запредельный сон, выхода из которого не существовало. И самой опасной была именно пыльца в чистом виде.

В Поднебесье вселенную неслучайно прозвали Миром Грёз и Обманов. Покупалась не только сама «доза» сна, но и начинка. Человек заранее знал, куда попадёт, едва голова коснется подушки. Словно погружался в компьютерную игру. И лишь от цены зависело, что это окажется за место, и какие возможности получит «игрок». За деньги в рамках сновидения приобреталось всё: неограниченная власть, богатство, прекрасные женщины и мужчины (вместо опостылевших реальных вторых половинок), возможность путешествовать по Миру и многое другое.

Увы, для большинства сны стали притягательнее настоящей жизни. В течение дня люди отчаянно убивали время, чтобы поскорее вернуться к вожделенной фантазии. Отсюда и учащающиеся передозировки. И теракты, наподобие того, с последствиями которого мы столкнулись. Хотя обычно по масштабу поражения они значительно уступали нынешнему.

Группа, именующая себя «антииллюзионистами», появилась еще в прошлом столетии. Сначала эти люди призывали власти выделять средства на поиск настоящего лекарства для восстановления естественного сна, а не пичкать народ сладкими пилюлями. А когда технологии позволили создавать фальшивую реальность в сновидениях, организация перешла к более решительным действиям. Сторонников набралось немало, хотя и не все одобряли жесткие методы. Но все они сходились в одном: человечество медленно, но верно уничтожало себя, и это следовало остановить.

Еще недавно я считала, что антииллюзионисты правы. Хватит и одного мёртвого Мира. Но после увиденного в Белоцвете, усомнилась, что благая цель стоит пролитой крови. Жизни девочки, над которой я установила желтое свечение. Или Матильды, толкнувшей меня на страшное по законам Поднебесья преступление…

Они появились, когда сознание закончило бродить по сонной Вселенной и переместилось в мой собственный забытый дом — Мир Гор и Туманов. Место, где люди больше технологий доверяли гаданиям и всякой другой сверхъестественной чуши. Наверное, дело в тумане. Он не просто окутывал города, леса, поля и снежные шапки горных вершин, но, видимо, пробирал и в головы жителей.

Впрочем, это чистейшей воды предвзятое отношение. Исторически считалось, что ангелы, происходящие из моего Мира, обладают колоссальной интуицией. У меня же с этим делом ладилось не слишком часто, и я не упускала возможности поерничать над бывшими сородичами и их страстью к оккультизму.

— Вы случаем не уснули, стажер!

Я подпрыгнула в офисном кресле и завалилась вместе с ним набок. Позорно. И не без грохота. Ну что за манера у Тайруса? Обожает эффектно появляться! Мог хотя бы сегодня воздержаться. Учитывая, что меня вот-вот сотрут с лица сразу всех Вселенных и Неба. Но через мгновенье я думать забыла и о неожиданном вторжение, и о собственном кувырке, ибо сообразила, что наставник пожаловал не один, а в компании Амэя.

— Прошу прощения, Высший, — промямлила я, стараясь придать лицу выражение истинной скромности, но получалось так себе. При падении здорово досталось левому крылу. Правду говорят: можно сколько угодно калечить остальные части тела, боли не почувствуешь. Но если приложишься пернатыми «конечностями» — опыт запомнишь надолго.

— Присядь, Ларо, — посоветовал старец голосом полным глубокой печали. — Разговор предстоит не из лёгких.

— Шевелитесь, стажер! — прошипел наставник, двигая ко мне кресло, в которое я не преминула рухнуть безвольной куклой. Или марионеткой, управляемой чужой волей.

До Тайруса, которому досталось от Высших на столетие вперед, мне сейчас не было дела. Как и до его гнева. Смотрела я исключительно на Амэя. То на опущенные уголки губ, то на лоб, из-за глубоких морщин напоминающий гармошку. Помню, в день нашего знакомства я подумала, что старец полон внутреннего света — яркого и доброго. Сегодня же помощник главного ангела Поднебесья напоминал пустой сосуд, в котором недавно трепетал теплый огонек, но погас безвозвратно. Неужели, это из-за моей безумной выходки? Но почему?

Амэй заговорил не сразу. Минуты две-три (а, может, и больше) хмуро взирал перед собой, будто пытался прочесть невидимые знаки. Это молчание сводило с ума, но я не смела шевелиться. Не тревожил старика и Тайрус. Ждал с несвойственным смирением. Хотя чему я удивляюсь? Несмотря на несдержанность, наставник у нас гений. А как иначе объяснить то, что ему в прошлом удавалось выпутываться из передряг, в которые он сам себя загонял, благодаря неуемности, вроде нашей с собратьями-неудачниками.

— Буду откровенен, Ларо, — изрек Амэй мрачно, заставив меня задрожать от макушки до самых кончиков перьев. — Новости не слишком обнадеживающие. Нет-нет! — спохватился он, заметив реакцию. — Речь не о капсуле забвения. Я убедил коллег, что это чересчур для первой ошибки, пусть и серьезной. Однако ваша судьба с товарищами по группе незавидна. Но, увы, выбора нет.

Наставник недовольно крякнул, но высказаться не посмел.

— В некотором смысле ваше общее наказание моя вина, — продолжил Высший, неодобрительно глянув на Тайруса, но я перебила, ибо, наконец, дошло.

— Общее наказание⁈ Но ведь я, ведь они…

— Сожалею, девочка, — оборвал причитания Амэй. — Глупой выходкой ты навлекла гнев Аскольда на всю группу. Это было нетрудно. Он с самого начала к вам не благоволил. Что до моей вины… — старец погладил подбородок, на котором не наблюдалось и намёка на растительность. — У меня с коллегами длительное время ведется спор о группе нейтралов. О процессе набора в неё и последующего обучения. Ты ведь знаешь, как это происходит, Ларо?

— Нет, Высший, — я виновато покосилась на напрягшегося Тайруса. — Наставник говорил…

— Что это не их ума дела, — парировал тот, ни капли не стыдясь.

— Верно, раньше в этом был резон, — Амэй тяжко вздохнул. — Но теперь… В общем, в особую группу ангелы попадают, отработав не одно столетие в родном Мире. Принято считать, что только набравшись опыта у себя дома, можно без последствий принимать подопечных в других Вселенных. Я с этим категорически не согласен. Посланники Поднебесья со временем становятся… э-э-э… менее гибкими и восприимчивыми к новому и непривычному. Знания о собственном Мире заложены в нас изначально, а за годы работы они затвердевают, как камень. Опытному «бойцу» трудно начинать с нуля во Вселенной, совершенно непохожей на ту, где он жил человеком и служил ангелом. Приходится ломать себя, а это не каждому под силу. Но и отказываться от группы нейтралов нельзя. Только благодаря их работе мы видим картинку целиком.

Моё тело вмиг покрылось мурашками.

— Вы хотите сделать нейтралов из нас четверых⁈ — одной рукой я схватилась за щеку, другой вцепилась в подлокотник, чтобы повторно не кувыркнуться. — Но это же… это же… — я чуть было не сказала «безумие», но вовремя прикусила язык. При всей своей благосклонности подобного выпада Амэй бы не оценил.

— Так решил Аскольд. Назло мне.

— Но…

— Не нужно приводить аргументы, Ларо, — остановил меня старец, подарив тень улыбки. — Я бы и сам назвал их с дюжину. Но решение принято. Каждый из вас четверых скоро получит по подопечному в родном Мире и дополнительных — в других. Тебе, как зачинщице, придется наблюдать за тремя людьми, остальным — за двумя. Это и будет так долго выпрашиваемый мною у коллег эксперимент, но преподнесенный в извращенном виде.

Лицо старца исказила мука. Я его понимала. Так долго стараться, отстаивать точку зрения, просить шанса доказать правоту и потерять всё, не начав воплощать мечту в жизнь. А в том, что мы с Ши, Торром и Каем провалим новое задание, сомнений не возникало ни на секунду.

— Нам четверым разрешат общаться? — спросила я убитым голосом.

Не хотелось терять собратьев — уж больно привыкла к их присутствию под боком. Однако по головке за столь крутые перемены они меня не погладят. Будем надеяться, воин усвоил урок о дубине. Точнее, об её отсутствии.

— Да, вы останетесь группой. Сможете поддерживать связь во время работы. Более того, вам разрешено призывать друг друга на помощь в случае внештатных ситуаций.

— Отчитываться перед вами?

Мне почудилось, или в медовых глазах отразилась боль?

— Формально вашим наставником остается Тайрус. Он и будет держать ответ передо мной. Негоже Высшему принимать у себя штрафников. Однако есть некоторая сложность, — Амэй глянул на меня с искренним сочувствием. — Открыто за твоей работой Тайрус сможет наблюдать только в вашем родном Мире — Гор и Тумана. В остальных Вселенных у тебя будут другие контролёры и помощники. В перевертыше наставницей станет Гала, в Мире Грёз и Обманов — Ллойд. С последним советую держать ухо востро. Гала тоже не подарок, но она действует открыто. Разозлится, выплеснет негодование сразу. А Ллойд… — старец задумался, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы и суть передать, и не наговорить лишнего.

— Мягко стелет, жёстко спать, — пришел на помощь Тайрус.

— Верно, — благодарно улыбнулся Амэй. — Всё ясно, Ларо?

— Да, Высший.

— Хорошо. Остальное объяснит наставник… — старец хотел закончить разговор, но вдруг передумал, коснулся сморщенной ладонью моей покрасневшей щеки. — Обещай, что постараешься, девочка, — потребовал он проникновенно. В глазах отразилось столь сильное отчаянье, что я испугалась до крика.

— Я попытаюсь, — шепнули губы. — Не хочу в капсулу…

— Знаю, — ответил Амэй едва слышно и убирал руку.

Наверное, если б у меня было сердце, то оно затрепыхалось безумной птицей. Голову посетила безумная, но в то же время и логичная мысль. Мне сказали далеко не всё. И речь даже не о штрафном наказании Аскольда. Дело в высшем Амэе. Он неслучайно заходил ко мне после неправильного рождения. Этот высший с самого начала понимал, что со мной многое не так. Понимал, но скрыл от остальных. Неужели, всё начинается не с нашего штрафного задания? Что, если я с самого начала была экспериментом⁈ Амэй сохранил жизнь неправильному ангелу и наблюдал, что из этого получится.

Но зачем?

Я не была уверена, что хочу знать ответ.