Посланница Поднебесья

Глава 5 Неудачник и шарлатанка

Ларо: прошлое

Я искала его. Поначалу. Не могла не искать, хотя и понимала, как жалко это выглядит. Он бросил меня. Исчез без объяснений. Стало быть, не желал общаться, поставил точку. Я не добьюсь ничего, кроме новой порции унижения, если разыщу его.

Вот только…

Только поиски не принесли результата. Художника с таким именем не существовало в природе. Я перерыла все тематические форумы и не нашла ни единого упоминания о нем. А студию, по словам владельца, не снимал никто больше года. Она якобы стояла пустая. Лгал, само собой. Не мог же мой ненаглядный въехать без разрешения и не засветится. Тем более, владелец заверял, что заезжает туда каждый месяц.

Лето закончилось, и семья, разъехавшаяся на каникулы в разные стороны, снова собралась под одной крышей. Родственники сразу поняли, что со мной что-то не так. Настроение менялось по десять раз на дню: от абсолютной апатии до желания буйствовать и крушить всё вокруг. Я, правда, не крушила. Но на словах не сдерживалась, облагодетельствовала родных столькими приятными эпитетами, что на три жизни хватило бы. Отец с матерью терпели, пытались аккуратно выяснить, что творится с самым спокойным из трех отпрысков. Брат фыркал и отвечал «взаимностью», а сестра делала вид, что не замечает моих безумств. Не царское это дело — обращать внимание на подобные мелочи.

О причинах изменившегося поведения я упорно помалкивала. Хотя мама догадывалась, что дело в несчастной любви. Тайком выспрашивал немногочисленных подруг, не появлялся ли у меня летом парень. Она и мысли не допускала, что дело вовсе не в парне, а во взрослом мужчине — опытном любовнике-искусителе. Подруги, разумеется, пожимали плечами. Я скрывала отношения. Да, мы не раз гуляли по городу, но специально я возлюбленного ни с кем не знакомила. А зря. Это меня и погубило.

Или не это. А стычка с владельцем студии. Если, конечно, драку, что я устроила, можно назвать стычкой…

…В тот день мои нервы сдали. Приснился он — чертов мерзавец, что позволил влюбиться, а потом выбросил, как надоевшую игрушку. Стоял в студии и рисовал мой портрет. Но выходило паршиво. Кисть порхала бабочкой в умелых руках, однако мазки ложились неровно, а по моим нарисованным щекам текли слезы. Краски на холсте растекались, перемешивались, и вот мое лицо превратилось в уродливое месиво…

Проснувшись, я не придумала ничего лучше, как отправиться на разборки к владельцу студии. Если кто и знает правду, так это он. Хотела поговорить. Правда! Попытаться убедить, надавить на жалость, соврать, что беременна, в конце концов. Но он, едва увидев меня на пороге, назвал чокнутой и попытался захлопнуть перед носом дверь. Он не рассчитал, что это станет последней каплей, и чаща не просто переполнится, ее содержимое брызнет во все стороны разом. Кипятком!

Через час я сидела в наручниках в участке, а еще через три лежала в стерильно белой комнате в смирительной рубашке. Госпитализацию предложили следователи, решив, что у меня нервный срыв из-за выдуманного возлюбленного. Родители согласились, здраво рассудив, что лечение в клинике лучше тюрьмы. А я… Мне оставалось только лежать, кусать губы в кровь и ненавидеть всех на свете…

Сара: настоящее

— Ты уверена, что это хорошая идея? — в синих глазах светится неподдельная тревога.

— Я не делаю ничего плохого. Просто иду на прием с клиентом.

— С клиентом, который тебе небезразличен.

Моя единственная подруга выразительно приподнимает брови. Мол, ты гуляешь по краю пропасти, девочка.

Она часто меня так называет. Девочка. И имеет на то право. Из-за разницы в возрасте. Я точно не знаю, сколько Симоне лет. И никогда не спрашивала, понимая, что вопрос не понравится. Она чувствует себя молодой. И ведет себя соответствующе. Выглядит с иголочки. Но не красит волосы. Впрочем, седина ей идет. Идеально уложенные пепельные локоны придают Симоне шарм.

— Крис, как конфетка. Она лежит в заначке, но я никогда ее не съем, ибо знаю, что это вредно для фигуры и смертельно для конфетки.

Симона смеется.

— Исчерпывающий ответ. Но у твоего мужчины может быть иное мнение.

Я хмурю брови и залпом выпиваю коктейль.

Вот спасибо, подруга. Утешила…

С другой стороны, кто, кроме Симоны, способен разложить мою жизнь по полочкам и дать основательного пинка, коли в этом есть необходимость.

Мы познакомились двенадцать лет назад. Случайно. Я зашла в принадлежащий Симоне бар под утро, пробродив полночи по городу босиком. Зашла и села за стойку, хотя с собой не было ни монеты. Бармен глянул с подозрением и кивнул вышибале. Но вмешалась сама хозяйка. Устроилась рядом и угостила. В тот раз я ничего ей не рассказала. Не могла. Да и что рассказывать? Что накануне вспомнила все свои смерти от рук «возлюбленного» — демона в обличье ангела? О таком нельзя говорить. Загремишь в психушку. В лучшем случае. В худшем умрешь и сама, и тот, при ком ты неосторожно открыла рот. Любовник не потерпит огласки. Пусть моим словам и не поверят.

Поэтому говорила в основном Симона. О себе. О том, как купила этот бар. И о любовниках. Молодых любовниках, которых меняет время от времени.

— Я разуверилась в любви. Она не вечна. Сколько ни старайся. Но я нашла отдушину. Это место — мое пристанище. Здесь я свободна от всего на свете.

…Снова в бар Симоны я пришла через пару дней. Чтобы вернуть долг. Но хозяйка посмотрела, как на умалишённую. И даже чуточку обиделась.

— Ладно, — смирилась я и добавила примирительно. — Но в этот раз я плачу сама.

— Договорились, — усмехнулась Симона и поманила бармена.

С тех пор мы и общаемся. Постепенно я таки рассказала о себе и личном проклятье. Не всю правду. Только часть. Мол, что у меня есть любовник, требующий беспрекословного подчинения. Я люблю его. По-своему. А как иначе объяснить, почему терплю его присутствие? Но иногда… иногда я чувствую себя, как в клетке.

— Всё понятно, — протянула Симона. — Ты его придаток.

Я попыталась надуться, но она погрозила пальцем, как маленькой, и объявила:

— Тебе нужно личное пространство. Найди работу. А еще лучше открой свое дело.

— Он не потерпит. Не захочет, чтобы я была на виду.

— Так оставайся в тени. Ты же умная девочка, Сара. Уверена, что придумаешь, как всё разрулить. Чтоб «и вашим, и нашим».

Тогда я не восприняла слова новоявленной подруги всерьез. Но таки «разрулила», придумала, чем заняться, и стала агентом. Не без моральной поддержки Симоны. Я виделась с ней пару раз в неделю, советовалась, выплескивала негатив и была несказанно благодарна ей. Без Симоны я бы давно свихнулась. Неслучайно в прежние жизни любовник убивал меня гораздо раньше тридцати двух лет.

Увы, сегодня Симона не спешила оказывать поддержку.

— Не ходи с Крисом на прием, Сара. Чую, добром это не кончится.

Я киваю с послушным видом, но знаю, что всё равно зайду в здание мэрии с любимым клиентом под руку. Что поделать, я не умею отказывать Крису…

Ларо: настоящее

Я сидела на подоконнике тридцать второго этажа, свесив ноги наружу, и с аппетитом ела яблоко. Понятно, насколько странно звучит фраза об ангеле, поедающем спелый фрукт, ведь у обитателей Поднебесья отсутствует пищеварительная система. Как и все остальные органы. Однако ж факт оставался фактом. Сочная мякоть таяла во рту и отправлялась дальше. Куда? Подозреваю, в небытие.

Это был один из первых вопросов, который я задала Тайрусу, едва он приступил к занятиям с нашей не подающей надежды группой. Наставник обругал меня, обвинив в чревоугодии. Но все же ответил. Мол, это понадобилось, чтобы при необходимости маскироваться под людей в Мирах. Представьте, вас сажают за стол, а вы и кусочка проглотить не в состоянии. Как такое объяснить окружающим? Однако голода мы не испытываем и в пище не нуждаемся. По крайней мере, в теории.

— Ларо, — сказал тогда наставник. — Помни, время от времени ангелов выборочно проверяют на количество съеденного. И злостных чревоугодников подвергают наказанию.

Вопрос «как проверяют?» застрял в горле, едва дошло, что Тайрус не шутит. Спросить, сколько можно съесть, чтобы не загреметь в неприятности, я тоже не рискнула. Поэтому баловала себя мороженым, конфетками и фруктами не чаще раза в день. Хотя не была уверена, что и это не считается злоупотреблением. С другой стороны, после того, что я натворила в Мире Грёз и Обманов, еда — сущий пустяк…

— Возьмите правой рукой себя за ухо, а левую положите на шар, — вывел из воспоминаний об ученичестве хриплый старческий голос. — Не так! Нежно касайтесь шара, а не хватайте, будто это ваша собственность!

Я издала одной мне слышный вздох, глядя на подопечную — жительницу родного Мира Гор и Туманов. Ее звали Виола Доната Сильвильенти. Впрочем, этого имени никто не знал. Клиенты обращались к ней исключительно «эйла Эсмеральда». Ну и угораздило же меня пошутить, когда Торр спросил, о каком человеке я мечтаю. Да, Виола была старушкой и сидела дома, да только это сидение было весьма хлопотным. Бабуля оказалась деятельной и неуемной. Нет, серьезно, надо мной точно кто-то подшутил! Раз не выношу оккультизм, боготворимый в родном Мире, значит, и защищать буду ни кого-нибудь, а популярную гадалку!

Посетители ходили к Эсмеральде табунами, записываясь за недели вперед. Некоторые искали ответы в прошлом, но большинство хотело знать о будущем: удачная ли предстоит сделка, приведет ли очередной роман к браку, стоит ли менять работу. Не далее, чем вчера явилась женщина, чтобы выяснить, в каком платье представлять дочь потенциальному жениху. Честное слово, лучше б на пластического хирурга потратилась, чем на гадалку. Я даже пожалела подопечную, хотя и не верила в её способности, как и в силу предсказаний в целом. Эсмеральда задумалась, важно надулась, а потом выдала, мол, этот кавалер — неподходящая партия для девицы. Выкрутилась, в общем.

Вот и сегодняшняя гостья лично мне показалась нездоровой на всю голову, крашенную в розовый оттенок по последней моде. Златоуст ей, видите ли, встретился. Хотят тут такие — старцы из некого ордена. Они якобы больше всех знают и предсказания раздают прохожим под настроение. На днях оным и нашу клиентку облагодетельствовали. Велели храм ордена посетить и пятак золотой принести, чтобы обитатели заведения молитвы о покойном муже прочитали — том, что на небесах успокоиться не может. Да только позабыл Златоуст уточнить, о котором из семи усопших супругах речь, а спросить вдова не решилась. Пришла к гадалке за ответом.

Эсмеральда лица не потеряла. Видать, не таких бредней за десятилетия тяжкой работы наслушалась. Карты разложила, шар приволокла, еще и свечи, отвратительно пахнущие, зажгла — для пущего эффекта. Сначала сама глядела, выпучив выцветшие глазища, в прозрачное стекло, потом и созревшую клиентку привлекла к участию в безумии. Та сначала заартачилась, напуганная не на шутку, но потом вцепилась в шар, чуть его не уронив, за что лично я её не винила. Стращать посетителей Эсмеральда умела отменно. Сама мрачная, с седыми патлами. Ещё и черный платок с черепами напяливала и амулет надевала из костей поверх серого бесформенного балахона, покрытого плетением нитей, как паутиной.

— Погоди выть, вижу! — проревела она ошалевшей от страха клиентке. — Нет, не то. Плохо за ухо держишься! Сильней тяни!

Я расхохоталась на подоконнике, не выдержала. Уж больно комичной получилась картина. Эсмеральда вздрогнула, глянула мимо меня. Задумалась. Но вновь занялась заскулившей посетительницей. А я напряглась. Вдруг у дамочки, впрямь, дар? Нет, глупости. Не бывает такого. Шарлатанка. Обыкновенная шарлатанка.

Повезло мне, ничего не скажешь…

А ведь собратьев-неудачников пожалели. В родных Мирах каждый получил подопечного под стать себе: Торр — бравого вояку, Ши — готовящуюся к свадьбе девицу, Кай — известного мудреца, делающего ослепительную карьеру. Кстати, из всех троих не разговаривал со мной один лишь Кай. Я подозревала: философ пошел на принцип, но когда-нибудь сменит гнев на милость. Шимантка восприняла нежданные перемены со свойственным ей спокойствием, а воин только обрадовался — устал сидеть взаперти.

Что касается моих остальных «клиентов», в Мире Грёз и Обманов всё было просто. Ладно. Относительно просто. Высокомерный до нельзя Ллойд сморщил идеально ровный нос и объявил, что отныне моя здесь обязанность — приглядывать за Матильдой, по-прежнему, находящейся в коме. Раз приспичило спасать жертву антииллюзионистов, теперь обязана следить, дабы душа девицы не покинула бренное тело. Любыми способами, даже если самой придется крылья вдоль и поперек переломать.

Я не возражала. Матильда, так Матильда. Что с неё взять? Лежит себе, никого не трогает, головы людям не дурит сказками из хрустального шара и в неприятности не впадает на каждом шагу, как мой третий подзащитный из перевертыша. Пардон, из Мира Отражений. На этом моём человеке стоит остановиться подробней. Им оказался нежный отрок двадцати трех лет по имени Гай Лион. Почему нежный? Да потому что по-нашему это то же самое, что девица, причем, бедовая до крайности. Вроде меня, но только смертная. И это, как показала практика, было главной проблемой.

Всё началось с того, что этот Гай — белокурый и голубоглазый юноша с длинным носом и вечно хмурящимся лбом — оказался брошен в день собственного бракосочетания. Причем, невесте (по-нашему, жениху) оный факт ни капельки не помешал отправиться в свадебное путешествие. Без самой свадьбы. С другим мальчиком. На пять лет моложе. В общем, клиента мне Гала презентовала рыдающим на плече у свидетеля. Расплылась в злокозненной улыбке, мол, не стесняйся, пользуйся.

В пассивно-горестном состоянии мой новый подопечный находился недолго. Не прошло и пяти минут, как он опомнился, расправил острые плечи и пошел в разнос. В буквальном смысле. Бил посуду, кидался кусками праздничного торта в гостей со стороны невесты, обещал убить бывшую возлюбленную, а затем и себя. Хватался за нож, но быстро вспоминал, что дама сердца укатила за тридевять земель, и принимался несчастно всхлипывать. Кончилось тем, что он выпил бутылку шампанского, предназначенную молодоженам, споткнулся об чью-то ногу (не уверена в случайности инцидента) и приложился виском об угол стола. Пришлось применять целительную силу браслета в первый же день работы.

И это были только цветочки…

За наше недолгое «сотрудничество» я сохраняла жизнь Гаю ещё четыре раза. Сначала он чуть не навернулся с балкона, с которого высовывался с голым торсом, чтобы покрасоваться перед соседкой и реанимировать самооценку. Подпихивая клиента неощутимой для него коленкой обратно, я обещала себе, что больше и пальцем не пошевелю ради спасения негодника. Но спустя сутки вытолкнула его из-под машины, под которую он едва не попал, пока раздумывал о мести сбежавшей невесте. Потом пришлось защищать Гая от маньячки, вышедшей на ночную охоту (зачем и куда в столь поздний час отправился мой подопечный, история умалчивает). Ещё я вынула поросенка из петли, в которую он влез, оставив предсмертную портянку с обвинениями в адрес бесчувственной возлюбленной. Пытаясь взмыть в обнимку с дрыгающимся телом, я не рассчитала, приложилась макушкой и крылом о потолок и чуть сама с расстройства не убила Гая.

Только последнюю неделю в жизни третьего подопечного наблюдалось некоторое затишье. Он перестал плакать по ночам в подушку, а дни напролет проводил за чтением толстенных старых книг. Что это было за чтиво, я не вникала. Угомонился клиент, и ладно. Но на всякий случай большую часть рабочего времени сидела именно рядом с ним. Покидая Мир Отражений ради остальных клиентов, я программировала браслет так, чтобы тревожный сигнал срабатывал, даже если противный мальчишка соберется глотнуть чересчур горячий кофе.

Сегодняшний день стал исключением, проводила я его не с Гаем, а Виолой Донатой, то бишь Эсмеральдой. Наблюдала за клиентами-лопухами и умирала со скуки, если, конечно, данное слово можно применить к бессмертному ангелу. А всё потому, что с самого утра кнопка старушенции на браслете мигала тревожной желтой лампочкой, сигнализируя о скрытой угрозе. Вот только я торчала на Эсмеральдином подоконнике восьмой час, а бабка оставалась жива и здорова. Единственной опасностью была последняя посетительница, которая могла заподозрить подвох и огреть гадалку хрустальным шаром. Хм. Интересно, насколько он тяжелый и травмоопасный?

Неожиданно сработал позывной Ши — легкая, ненавязчивая мелодия. Но задумавшейся мне и её хватило, чтобы выронить недоеденное яблоко. Пришлось с громким ругательством пикировать вниз. Фрукт-то настоящий, к тому же, пролетев тридцать с лишним этажей, запросто трансформируется в смертоносное оружие, чирикнув случайного прохожего по голове. Доказывай потом Высшим, что не планировала злодейства. В результате шимантке я ответила не сразу. Сбежавшую еду удалось нагнать лишь в районе седьмого этажа, а подхватить на уровне четвертого.

— Ларо, у тебя точно всё нормально? — спросила дочь Мира Вечной Ночи.

Угораздило же меня с утра пожаловаться ей на паникующую Эсмеральдину кнопку!

— Всё просто отлично, — заверила я не без сарказма, устраиваясь на прежнем месте. — Еще полчаса на этом подоконнике, и сама организую шарлатанке экстрим.

В голове понимающе хихикнули. Именно в голове, ибо мы — посланники Поднебесья заведомо связаны между собой. Опытные ангелы, отработавшие пару-тройку столетий, умеют общаться друг другом, минуя рабочие браслеты, даже сквозь вселенные. Новичкам без техники, усиливающей сигнал, никак. Мы пока вообще мало на что способны без вспомогательного оборудования. Если останусь вдруг без «украшения», не факт, что в собственном Мире не застряну. Вот такие мы защитники…

— У меня тоже «весело», — пожаловалась Ши. — Родная клиентка, которая невеста, готовится к обряду. Сидит у себя в комнате в одиночестве, как и положено. Чужачка из «сонного царства» дрыхнет и, судя по выражению лица, счастлива. Всю ночь пришлось носиться с ней по клубам в поисках дозы «сна». Дурочка больше ни о чём думать не может. И не она одна. А я ещё считала свой Мир ущербным. Мы в буквальном смысле погружены во мрак, а они при наличии света, низвергли себя во тьму сами.

— Надо было тебя на родину Кая работать отправить — к философам, — не подумав брякнула я, но тут же добавила. — Извини. Знаю, я злая. Этот Гай кого хочешь, из себя выведет.

— Как Матильда? — примирительно спросила шимантка, давая понять, что не в обиде.

— Без изменений. Возможно, она никогда не очнется. Вместо того, чтобы выпустить душу во имя новой жизни, я замуровала её в мертвом теле.

— Не переживай, — посоветовала Ши мягко. — Если это так, душа всё равно возьмет своё. Они упрямы и «знают» гораздо больше, чем способен вообразить человеческий мозг. И даже ангельский, пожалуй. Ой, моя соня просыпается. Мне пора. Сейчас поедим просроченные продукты из пластиковых банок и рванем на очередные поиски дозы.

— Удачи, — пожелала я и с непроглядной тоской посмотрела на собственную подзащитную, вешающую лапшу на уши доверчивой клиентке. За упомянутую часть тела (или головы?) та больше не держалась, теперь обе ладони лежали на хрустальном шаре, губы что-то медленно шептали.

Вот тоска зеленая!

Внезапно по руке прошел ток. Да такой, что я чуть вторично не уронила обглоданное яблоко. Изумительно, но тревожная лампочка покраснела, хотя никакие видимые враги — да и невидимые тоже — Эсмеральде не угрожали. Или я чего-то не вижу?

Так и оказалось. Мне понадобилась ещё минута, чтобы понять, что рядом с обезумевшей красной кнопкой, продолжает нудно мигать и желтая — гадалкина. А первая, сообщающая о высшей степени опасности, относится не к шарлатанке, а к моему ходячему недоразумению, оставленному дома в компании старинных книг. О, Небо и Миры! Во что же этот поросенок опять влип⁈

Кинув на Эсмеральду тревожный взгляд, я взмыла ввысь, судорожно вспоминая, в какой стороне платформа перехода. Направо или налево? Немудрено запутаться, когда город сплошь состоит из одинаковых высоток! А говорят, ангелы должны физически ощущать «выход». Впрочем, это относится к полноценным посланникам Поднебесья, а не к тем, кто получает задания не по статусу. Вот укокошит себя моё недоразумение, пока я тут плутаю, придется отправляться в небытие. В отличие от Гая, мне новая жизнь не грозит.

К счастью, с направлением я угадала и даже развила столь мощную скорость, что минуты через три увидела охваченную зеленым свечением платформу. К слову, опытные ангелы (очень-очень опытные) способны перемещаться по Мирам, минуя «двери» комнаты Перехода. Правда, делать это разрешается только в экстренных случаях, ибо для скачка заимствуется энергия у всех наших, кто оказывается поблизости. И если собратьев в пределах досягаемости немного, можно всерьез вывести их из строя.

Вынырнув из первой левой двери, я на всех парах рванула к третьей правой и приказала перенести меня в город Гая. Только бросила тревожный взгляд на самую последнюю дверь, которой априори полагалось выглядеть мёртвой. Вздохнула, не став задерживаться и забивать голову. Хотя, признаться, мысли о седьмом Мире возвращались всякий раз, когда приходилось перемещаться из одной Вселенной в другую. И предчувствие подсказывало, что рано или поздно придется озаботиться проблемой, нравится мне это или нет…

На зеленой платформе Перевертыша я прикрыла веки, определяя местонахождение подопечного. Это требовало и сил, и времени. Но вдруг поросёнок уже не дома, и я зря туда слетаю. Так и вышло. Браслет откликнулся на мысленный призыв, и я, как наяву, увидела серебристую нить, потянувшуюся на север, хотя жил неуемный клиент на западе. Не теряя более ни минуты, я отправилась по следу. Раз лампочка на украшении еще мигает, значит, Гай жив, но остается в смертельной опасности.

За спиной равномерно хлопали крылья, глаза, не отрываясь, следили за нитью, а я пыталась сообразить, к кому и по каким таким срочным делам сорвался неуемный юноша. Немногочисленные друзья шарахались нынче от Гая, как от проказы, устав выслушивать слезливые жалобы на несправедливость Вселенной. Текущих забот, кроме разбитого сердца, в наличие не имелось. На работе мой неудачник взял бессрочный отпуск. Холодильник был забит под завязку, о чем заботилась домработница, нанятая матушкой Гая — известной в Перевертыше актрисой. В деньгах, благодаря упомянутой родственнице, недоразумение тоже не нуждалось.

О, Небо и Миры! Уж не изобрел ли негодник новый изощренный способ самоубийства, чтоб теперь уж наверняка? В самом деле, не ради же развлекательного путешествия он за город отправился.

За город⁈ Как это⁈ Ох, а я и не заметила, как подо мной закончились здания, и появился густой сосновый лес, разрезанный серой лентой шоссе.

Ноздри защекотал запах хвои, отчего-то напомнив о дожде. Большинство ангелов, к слову, на дух не переносит осадки. Ещё бы! Попадешь под молотящие струи, крылья потом полдня сушить придется. Если, конечно, очень надо, можно и с мокрыми лететь, только несладко придется. А я и здесь нестандартной оказалась. Мне нравились льющиеся сверху потоки воды. Они завораживали и вдохновляли. Всё казалось, пройдет дождь, и случится чудо. И пусть оно каждый раз избегало встречи со мной, но я продолжала ждать…

Указывающая нить свернула с основной дороги на узкую лесную тропку и истончилась на глазах. Значит, цель близка. Но плохо дело. Раз забрёл бестолковый клиент в чащу, точно счёты с жизнью сводит. Однако ж не на сосне же он вешаться собрался, в самом деле? Этот способ он уже пробовал, пусть и без игольчатого дерева. Зачем повторяться? Впрочем, с Гая станется.

Каково же было моё удивление, когда впереди показалось покалеченное временем деревянное двухэтажное строение. Домом эту развалюху язык назвать не поворачивался. Шаткое крыльцо без половины ступенек, прохудившаяся с одной стороны крыша, облупившаяся краска на стенах. О том, что тут живут, можно было догадаться лишь по развешенному белью на веревке, натянутой между двумя высоченными соснами: жутким старушечьим платьям, которые точно носили не первое десятилетие.

Я вбежала по ноющему под ногами крыльцу, влетела в распахнутую настежь дверь. Морщась от запаха сырости и гнили, ринулась в ближайшую комнату, в которой физически ощутила присутствие живой плоти и… застыла на пороге. Ибо картина глазам предстала, мягко говоря, странная. Если не сказать — бредовая. Мой «драгоценный» Гай даже не пытался лишить себя жизни. За него это собирался сделать кое-кто другой.

— Ну и дела… — протянула я, глядя на сморщенную старушенцию — сутулую и беззубую, которой вышеперечисленные недостатки ни капельки не мешали уверенно сжимать в руке пистолет и направлять его прямиком на моего незадачливого подопечного.

— Бабка, прекращай дурить! — потребовал Гай, но голос предательски задрожал. — Серьезно, не станешь же убивать единственного внука!

— Тайна стоит дороже твоей глупой жизни, идиот! — прошамкала старая перечница и прищурила выцветшие глаза, прицеливаясь.

— Не надо! — взмолился мой поросенок. — Я всё забуду! Клянусь!

— Не забудешь. Как и твой неудачник-отец.

— Так это ты папу порешила⁈ — взвыл Гай. — Собственного сына⁈

— Кровь — вода, когда дело касается долга. А вас глупых мужиков никто не просит лезть, куда не надо. Мозгов не хватит, чтобы понять всю важность нашего дела!

— Но…

— Молись, коли умеешь.

Я поняла, что она выстрелит. Всенепременно. Убьет Гая, не сходя с места. А потом зароет тело под сосной, и никто никогда не узнает, что с ним стряслось. Не подозревать же родную бабку!

Выстрел грянул громом. Вспугнул не один десяток птиц, дремлющих на мохнатых деревьях. Но Гаю, пытающемуся заслониться руками (будто это могло спасти от пули!), не причинил никакого вреда. Не потому, что старая перечница промазала. Она-то направляла оружие очень даже прицельно. А исключительно благодаря мне. Хотя, признаюсь, едва успела схватить старушенцию за локоть, чтобы изменить траекторию выстрела.

— Да что же это? — возмутилась бабка, когда пистолет вылетел из руки и с мерзким лязгом приземлился на полу.

— Не что, а кто! Боевой ангел-хранитель! — прошипела я, подталкивая Гая в филейную часть, чтоб не стоял истуканом, а срочно делал ноги, пока старуха не очухалась.

К счастью, недоразумение само сообразило, что пора драпать. Проскакало к выходу, по чистой случайно пнув по пути грозное оружие на другой конец комнаты. Я тяжко вздохнула, переводя взгляд с двери, за которой исчез подопечный, на след от пистолета, оставленный на пыльном полу. С улицы послышался рёв двигателя. Машина Гая рванула, лелея надежду поставить новый мировой рекорд по скорости. Уфф. Главное, уехал. Остальное, неважно. Или…

Я глянула на браслет. Лампочка Гая Лиона мигала синим цветом с желто-алыми всполохами. Сие означало, что смертельная опасность никуда не делась. Просто угроза теперь «отдаленная». Та-а-ак. Я, прищурившись, посмотрела на старуху, поднимающую с пола позорно потерянное оружие.

— Сбежал, гад, — процедила она. — Но, ничего. Никуда не денется. Наши его из-под земли достанут.

И что было делать ангелу-хранителю? Пришлось попотеть и догнать поросенка, дабы убедиться, что ему хватило «ума» не ехать домой. Впрочем, тут и впрямь хватило. Желтый спортивный автомобиль на всех порах мчался на другой конец города. Сидя на его крыше, я попыталась вздохнуть с облегчением. Но не дали. По руке второй раз за день прошёл ток.

Я ахнула. Теперь тревожным красным огнем мигала лампочка Эсмеральды.

Пришлось идти на крайние меры.

— Тайрус! — позвала я, нажав на кнопку вызова. — Ты слышишь?

С тех пор, как мы с собратьями утратили статус стажеров, прекратили выкать в разговорах с экс-наставником.

— Да, Ларо. В чем дело?

— У Сильвильенти лампочка покраснела, а я далеко от платформы.

— Хорошо, я разберусь, — согласился Тайрус без дополнительных расспросов. — Прилетай, как сможешь.

Но я всё равно торопилась, прекрасно понимая, что другие ангелы не обязаны решать за меня проблемы клиентов. Даже тот посланник Поднебесья, который обучал меня работе и вынужденно продолжать опекать. В результате умудрилась прибыть к дому Виолы Донаты аккурат к кульминации действа.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, увидев, что бывший наставник расположился на подоконнике и любуется, как Эсмеральда занесла хрустальный шар над крепким мужиком, по расплывчатому взгляду которого было ясно, что его уже чем-то огрели. Он сидел на полу, прислонившись к ножке стола, и даже не пытался защищаться.

— Я? — Тайрус расплылся в лисьей улыбке. — Развлекаюсь. Помощь, к слову, не требуется. Твоя бабуля и сама прекрасно справляется. Распылила зеленый порошок. На неё не действует, а остальных эта штука быстро вырубила. Ну, почти всех.

— А?

Когда шар приземлился на череп жертвы, я заметила, что на полу распластались еще бездыханные тела — трех других неизвестных мне представителей сильной половины человечества и (я вытаращила глаза) той самой клиентки, которая еще недавно держалась тут за собственные уши, дабы выяснить, который из мужей передает приветы с того света.

— Ты не почувствовала, что дамочка подставная?

— Она заодно с ними? — я ткнула пальцем в сторону вырубленных мужчин. — А они кто?

— Хороший вопрос, — проворчал Тайрус. — Уж точно не клиенты, пришедшие за советом. Кстати, обрати внимание, твоя Эсмеральда вещички складывает.

— Какая прелесть! — взвыла я, заметив раскрытый на полу чемодан, в который подопечная в спешном порядке запихивала склянки со всевозможными порошками и жидкостями. — И эта удочки сматывает!

Шарлатанка вдруг замерла. Прислушалась. Глянула прямиком на меня. Не в глаза, но очень-очень близко. Начертила левой рукой в воздухе две горизонтальных линии — знак, защищающий от злых духов, и прошептала:

— Потерянная душа. Сгинь! Сгинь!

— Чего? — ошалело спросила я, не понимая, к кому обращаюсь: к Тайрусу, Эсмеральде или к самой себе.

— Понятия не имею, о чем она.

Я с подозрением покосилась на экс-наставника. Слишком уж поспешно он ответил. И сразу отвел взгляд. Словно не хотел, чтобы я прочла в глазах цвета морской волны лишнее.