Последнее испытание (СИ)

Часть шестая. 26-30

26. Земля — 2. 1.09.1672. Кронборг. Олег

Жизнь на грани вырабатывает странное к себе отношение. Не верю, что юридические потуги Заречного переведут давление на меня в какую-то прогнозируемую форму. С того самого дня, как парижский коп пристрелил китайского ублюдка, пытавшегося меня арестовать по указке «сверху», я каждую минуту жду, что неподалеку материализуется нечто беспилотное и всадит в мою башку струю плазмы. Меня похоронят как великомученика Единого Бога, а «наверху» успокоятся, что устранили неудобного фигуранта и подтерлись перед партнерами с Земли-3.

Каждый прожитый день воспринимаю как отсрочку. Любое начатое дело пытаюсь завершить как можно скорей и слежу, чтобы после меня было кому довести задуманное до конца. Хотя все равно, скорость решения вопроса во многом зависит от людей. Анджей Новак смастерил первый транзистор уже через год и девять месяцев пребывания на Земле-2, погиб, а первое действующее электронное устройство из местных компонентов, беспроволочный телеграф через Ла-Манш, вступило в строй лишь спустя три года после его смерти.

Сегодня спасу романтического придурка Вильгельма III Оранского, захотевшего показать своей Марии, что он не только государственный пузырь, но и боевой альфа-самец. Показал, блин, и из-за его гусарства я кладу людей у Кронборга, а сейчас сам начну делать глупости. Хотя, честно, до китайского постановления об аресте и всей компании «вас осудят и казнят» в такую задницу не полез бы.

– Бывший король Дании Кристиан Пятый! Я, президент Французской республики Олег Ширак, вызываю тебя на честный бой на мечах, как рыцарь рыцаря. Если победишь, гарантирую, что все иностранные войска покинут Зеландию. Проиграешь – Кронборг капитулирует. Не соглашаешься, уничтожаем в замке все живое до последнего таракана.

Матюгальники беспилотника дают мощность, не помню, в три или четыре киловатта. Расслышит любое ухо, даже порядком оглохшее от стрельбы. Стою перед фасадом, поигрываю катаной. Вокруг датские трупы, воронки от мин, кислый запах взрывчатки, свежий аромат человеческого мяса, перегар от дизтоплива. Коктейль ощущений из серии «у войны не женское лицо».

Мне важно, чтобы олух принял решение до того, как узнает, что Вильгельм еще жив. Рассчитываю, что благородных XVII века легко развести на «слабо со мной подраться», особенно в такой грубой и публичной форме. Не ошибся.

За калиткой у ворот долго гремят. Видно, хорошо запирали, готовясь к обороне. Король выходит в легких латах. Открытый шлем, легкая кираса, поручи, вот, собственно, и все, нет даже латных рукавиц. Самоубийца?

– Я принимаю вызов узурпатора. Имею условие. Ваши латы неуязвимы. Требую равные шансы.

Что ж, ожидаемо. Мохаммед и еврейские снайперы предупреждены мочить любого, кто воспользуется моей беззащитностью. Кроме Кристиана, тут я сам.

Опускаю на землю рюкзачок с формой, кладу меч. Скидываю броню, не стесняясь наготы. Одеваю пятнистые штаны, обуваю берцы. В кармане аптечка. Подпоясываюсь. На боку штык-нож. Беру катану, непроизвольно делаю взмах. Давно с ней не тренировался, но в целом поддерживаю себя в хорошей форме. Ветер приятно обдувает голый торс.

– Начнем?

– Давайте повторим условия. Я побеждаю — вы уходите с Зеландии.

— Обещаю. Моя победа — ваша династия не претендует на престол, замок капитулирует.

Кристиан хмурится. В обращении с беспилотника за всю династию не говорилось.

– Согласен. Бой до смерти или невозможности продолжить, — король вытаскивает палаш, отбрасывает ножны и принимает среднюю правостороннюю стойку.

Мда, его оружие не для изящного фехтования, тяжелый кавалерийский клинок длиной чуть меньше метра с затейливой гардой, только для рубящих ударов. Стало даже не интересно.

Несмотря на небольшой рост и короткие ноги, Кристиан легко уходит от моих пробных выпадов, парируя их терциями, квартами, а диагональный сверху-сбоку принимает на подвешенную защиту. Странно, я взвинчиваю темп, воздух наполняется непрерывным звоном металла, но ничего не выходит.

Мой противник разрывает дистанцию. Он разогрелся, но дыхание не сбито. Зарумянился, хорош собой, несмотря на длинный нос сливой и ассиметричное лицо. Сам пытается перейти в атаку, делает выпад и заряжает мне по диагонали в грудь. Я едва ушел, король постепенно перехватывает инициативу, нанося не блещущие разнообразием, но достаточно эффективные удары. От пореза у меня течет кровь по левой стороне груди, противник отделался прорехой на рукаве камзола. Ничего, парень, здесь не будет победы по очкам. Хотя, надо отдать должное, передо мной стоит самый способный мечник со времен дуэлей с галактами, да и перерыв в тренировках сказался.

А потом на ускользании нога попадает в воронку, миг потери равновесия, неточный защитный прием, тут же палаш протыкает мое пузо. Кристиан отпрыгивает на метр и замирает в средней стойке. Понятно, меня можно и не добивать, как только повалюсь, бой окончен.

Боль адская. Скручиваюсь, сую руку в карман, инъекция аптечки ловит меня на грани обморока от болевого шока. Сейчас бы лечь, замереть и не двигаться, пока впрыснутые нанороботы латают кишки и брюшину. Нельзя.

Оп, стимуляторы. Что, вообще, происходит? Может, в самом деле, проснулся Ожье Датчанин и вселился в дуэлянта. Кто сказал, что палашом нельзя делать колющие удары? Было бы этому умнику так больно, как мне сейчас.

Выпрямляюсь и принимаю стойку. Чувствую, как по животу хлынула только что остановленная кровь. Знаю, в брюшную полость льет еще больше. Вытаскиваю штык лезвием к себе. Подходи, милок, нет здоровья за тобой бегать.

На лице короля изумление. Он быстро приближается и бьет с максимальной дистанции, тут же скользнув назад, потом еще и еще. Глазами следит за ножом больше, чем за катаной, опасаясь удара второй рукой, пока правая отводит палаш. Тактика простая – не может человек с колотой раной брюха долго стоять на ногах, чем больше движений, тем больше кровопотеря. Кристиан часто и поверхностно атакует сверху и по диагонали, наплевав на необходимость разнообразия. Придется наказать. Очередной отвесный удар сверху принимаю на штык-нож, лезвие скользит и с силой врубается чуть ниже локтя. Этих миллисекунд хватает, чтобы острие катаны впилось над кирасой и сбило шлем, выйдя из затылка.

И не падать, кричу своим ногам, наблюдая, как тело последнего короля Дании медленно-медленно клонится к земле. Стоять, блин, иначе ничья. Не па-адать! Темнота…

27. Земля — 2. 7.09.1672. Венеция

Нунций, посол в Святого престола в Венеции, вряд ли бы когда-нибудь смог предположить, что во дворце Дожей у него состоится такой странный разговор. Представитель самого страшного врага Римской католической церкви министр иностранных дел Франции Уильям Джонс запросил помощи и предложил сотрудничество.

— Ваше высокопреосвященство, мы столкнулись с неординарной ситуацией на оккупированных польских землях, когда наши усилия по сохранению католических костелов столкнулись с неконструктивной политикой кардинала Казимира Чарнецкого.

– Продолжайте, — архиепископ хотел было по привычке добавить «сын мой», но вспомнив, кто перед ним, спохватился и произнес:

– Продолжайте, господин министр.

— Речь Посполитая как независимое государство уничтожена. Литовское княжество отошло к Руси, там католики подвергаются гонениям. Мы пытаемся сохранить Польшу и католическую церковь как основу польской духовности. Государство, доведенное до крайности абсурдным шляхетским управлением, нежизнеспособно. Мы возрождаем его на иных началах. В Краковском, Львовском, Брестском и Гародненском воеводствах прошли выборы местного самоуправления из землевладельцев, которые не настаивают на шляхетских привилегиях, и мещанско-бюргерского сословия. Нормализации ситуации препятствуют речи ксендзов, призывающих население не подчиняться новой власти. Чарнецкий толкает нас к крайнему варианту, который был опробован во Франции, полному запрету католицизма. С учетом исторически сложившихся польских традиций, это приведет к гражданской войне. Мы победим, но Польша станет безлюдной. Есть пример Испании, где католическая церковь уживается с немногочисленными храмами Единого Бога и лояльно относится к власти Карлоса II.

-- Что вы хотите? Назначения польского кардинала, устраивающего оккупационные власти? Не вижу такой возможности.

– Снизить напряженность в Польше возможно, временно передав ее под протекторат католического монарха, Карлоса II или Педру II.

«Оставив себе руководство над нею через своих сателлитов, – подумал нунций. – Умно». Вслух он сказал:

– Рим не связывает напрямую дела духовные и светские. Но утрата статуса независимого государства может повлечь снижение уровня главы церкви.

– Вы совершенно правы, ваше высокопреосвященство. Прошу обсудить с папой эту возможность. Подчинение Польши испанской короне, а польского архиепископа испанскому кардиналу снимет множество проблем. Как видите, при всех противоречиях, республиканской Франции и Священному престолу иногда полезно обмениваться мнениями. Как вы думаете, имеет смысл рекомендовать моему президенту отправить письмо папе с предложением отправить в Париж интернунция или хотя бы легата?

– Я немедленно доложу папе о вашем предложении по поводу дипломатических контактов. Что касается Польши, папа не пойдет на немедленное смещение Казимира Чарнецкого.

– Премного благодарен. Кардинал не молод и, к сожалению, не отличается крепким здоровьем. Полагаю, можно приступать к передаче протектората, а к церковному вопросу вернемся позже.

– Немедленно уведомлю вас, как только узнаю мнение его святейшества.

Не нужно быть пророком, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий, размышлял Джонс. Спустить французский флаг, поднять испанский, сменить не справившегося с заданием Тишкевича на Роберта Ли и справить панихиду по одному несговорчивому человеку – дело одной недели.

28. Земля – 2. 4.09.1672 – 5.091672. Париж, Сансья

Заметное похолодание со стороны руководства Совета Земли и Тибета к развитию проекта в Западной Европе при явном предпочтении Китая говорило о том, что в ближайшее время миссионерам надо рассчитывать исключительно на свои силы. Парадоксально, Ван Вей в этом был абсолютно солидарен с Сартаковым и остальными европейскими прогрессорами. Хотя с установления отношений между Землей-1 и новой Китайской республикой прошло всего три дня по времени первого мира, генерал осторожно намекнул Олегу, что его начали раздражать претензии хозяев Тибетского центра и соотечественников «сверху» о подчиненном отношении Вея и его команды.

В безвыходном положении человеку свойственно найти хоть какие-то плюсы сложившейся ситуации. Для руководителей Китая открылась возможность переписать набело историю страны, с учетом опыта средневековой изоляции, диких перегибов маоизма и запущенных демографических проблем. Ван Вей не оправдывал Олега, но понимал логику его страшного поступка по разрушению Сансья. Он также нашел силы взвешенно отнестись к ультимативному способу установления контроля над порталом. В покровительственном отношении «сверху» с явной долей превосходства генерал не видел ни смысла, ни логики.

Реальный экономический эффект от товарооборота с Европой гораздо выше, чем подачки через портал. Форсирование строительства Суэцкого канала, несмотря на угрозу свальдов, важнее для Китая, так как его односторонне ориентированная экономика слабее западной и нуждается в расширении торговли. Сокращение морского пути от Гуанчжоу до портов Средиземного моря почти в два раза даст возможность развития экспортно-импортных операций, которые затруднены из-за огромного расстояния и высокой себестоимости доставки.

Будучи в прежнее время лояльным гражданином КНР, Вей добросовестно исполнял приказы. Но теперь он понимал всю пагубность планов по переселению в течение года целого миллиарда. Местная экономика и продовольственная инфраструктура не в состоянии обеспечить столь огромное количество людей пропитанием, работой, образованием, медицинским обслуживаем и т.д. Расселив миллиард, власти спровоцировали бы голод, эпидемии, скатывание уровня и образа жизни к позднему средневековью. Понятно, что избавление от «лишних» людей на Земле-3 несколько улучшило бы ситуацию на ней, что явно было одной из основных движущих сил проекта Даеджин.

Рассматривая проблему со всех сторон, генерал сознавал, что наплыв миллиарда с АК-47 в руках смел бы как ураган ростки прогресса, наметившиеся в Европе усилиями Сартакова и компании. Ни о каком техническом и научном росте нельзя было бы говорить. Никто не стал бы думать о каких-то вундерваффе до появления галактских рейдеров на орбите планеты.

Олег, враг и соратник в одном флаконе, раздражал Вея своей импульсивностью, гиперактивностью и стремлением залезть в каждую дыру, лично контролируя множество процессов. Размахивание катаной перед опытным и опасным противником, без брони и с обещанием отвода войск при поражении, выглядело форменным мальчишеством.

Отдыхая после полученной раны, французский президент мог потратить какое-то время на осмысление происходящего. Совещаясь с китайским коллегой, он соглашался, что наиболее актуальная проблема в среднесрочной перспективе состоит в обучении местных кадров. С тех пор, как дети иммигрантов на Землю-2 потеряли возможность получать образование в КНР, оба лидера понимали неизбежность снижения уровня подготовки специалистов в следующем поколении, если с Земли-1 перестанут поступать квалифицированные поселенцы. Но проблема посланцев «сверху» возникла в ином ключе.

– Доброе утро, Олег. Как здоровье?

– Добрый вечер, если по-вашему времени. Спасибо, выживаю.

– Есть странная новость. Ваши, так сказать, руководители уведомили меня о новых переселенцах.

– Я только «за». Кто они?

– Богатые бездельники.

– Кто?!

– О нас «наверху» за пределами Тибета знает всего несколько десятков человек. И вот, среди них или их знакомых появились желающие переместиться в экологически чистый мир подальше от галактов и согласные заплатить.

– Вот это да. Они хоть понимают, что здесь, мягко говоря, не стерильно. Чем собираются зарабатывать на жизнь?

– В кандидатах не те личности, что будут потеть инженерами на стройках. Меня запросили о местных ценах на бриллианты и другие драгоценные камни. Каждый собирается притащить килограмм по пятьдесят синтетических подделок, продавать здесь и жить припеваючи.

– Ну, обрушат местный рынок. Раньше Голдберг тоже их заказывал килограммами, но теперь нас отрезали от снабжения.

– Да не в этом дело. Прикинул, что они могут еще с собой привезти? Оружие, высокотехнологические оборудование, или, наконец, психотропное вещество, которое ты вколол Тану Цзияо для полного подчинения. Они знают, что нет никакого Единого Бога, дающего адептам высшее знание, да и сами им владеют.

– Утешил раненого. Что сам предлагаешь?

– Портал полностью под контролем полковника Луис. Я не воспрепятствую их появлению. Только после выхода с режимной территории наступает моя юрисдикция.

– Бери в оборот и ставь в рамки.

– Сложно. Во-первых, там непростые парни. Мне сказано обеспечить им возможность устроиться и доложить «наверх». Во-вторых, оглянись, вокруг семнадцатый век, несмотря на дирижабли, бластеры и компьютеры. Нет еще визового режима. Каждый живет, где хочет.

– Давай их отправим в Австралию к кенгурам. Или на Дикий Запад, курить трубку мира с краснокожими, – Олег сменил тон. – А серьезно, давай посмотрим, кто на нас свалится. Уверен, кто-нибудь из них устанет изображать из себя герцога с купленным титулом и займется полезным делом. Со всеми надо говорить, обрисовать рамки, объяснять, что правила Земли-1 здесь не действуют. Наконец, если ты упрешься, они обозлятся и высадят туристов в любой точке, хотя это в разы дороже.

– Понятно. Второй вопрос. С ближайшими двумя поставками отправляю четырех человек для Оксфорда и Кембриджа.

– За это спасибо отдельное. Там до сих пор космогонию преподают по Аристотелю.

– С ними Франклин. Хочет увидеть мир.

– Ясно, попрошу Марию присмотреть.

Если процесс осовременивания вузов Англии лишь начинался, Парижский университет принял уже четвертый набор и произвел два выпуска двухгодичных «полуфабрикатов». Столь сокращенные сроки подготовки и, соответственно, печальный уровень знаний были обусловлены жесточайшим кадровым голодом. Лишь теперь рискнули растянуть программу на три года плюс подготовительный факультет начального образования.

Продолжились занятия на втором курсе самой необычной группы университета. Их куратор, китаец Чи Гао, уроженец Китайской Народной республики Земли-3, вел большинство лекций и семинаров. К остальным занятиям подключались мадам Гао, Тадеуш Малиновский и Нурлан Исынбаев.

Группа отличалась своим составом. Здесь не было сынков богатых родителей, отправивших недорослей в Сорбонну из соображений престижа. Вообще, средний возраст студиозусов уходил далеко за тридцать. А их фамилии громко звучали на страницах учебников физики и математики, по которым Малиновский, Исынбаев и супруги Гао учились в школах своих миров. Исаак Ньютон, Роберт Гук, Джованни Кассини, Джон Валлис,Роберт Бойль, Исаак Барроу, Джеймс Грегори, Эдм Мариотт, Кристофер Рен – цвет мировой науки XVII века. Да что там, сам Христиан Гюйгенс, глава Французской академии наук, прилежно посещал занятия как простой школяр. Не передать, каких усилий стоило собрать вместе этих крайне непохожих людей.

Занимались с ними тоже совершенно иначе. От гениев не скрывали, что «великое» Знание есть плод труда многих поколений людей из параллельных миров. Для них оставили часть легенды – доступность знаний лишь для особо посвященных адептов Единого, поставив условием не слишком углубляться в мифологическую составляющую. Для ускорения процесса базовые знания особая группа получила методом гипнообучения в медицинском саркофаге под присмотром Исынбаева.

Оставшиеся от Новака, ван Наагена и других погибших миссионеров компьютеры Малиновский решил не давать великовозрастным школярам. Нереально отфильтровать объем знаний, хранящихся в накопителях, по критерию допустимости для них. Еще раз выручил Ван Вей, подаривший четыре персоналки из своих ограниченных и не возобновляемых запасов.

Хуже всего дело обстояло с медицинскими кадрами. Чтобы существенно поднять уровень медицинского обслуживания в Европе, нужны десятки тысяч врачей, снабжаемых медикаментами. Единственный фармацевтический завод, выпускавший всего полсотни наименований сульфамидных, противовоспалительных, жаропонижающих и других наиболее востребованных препаратов, которые с горем пополам могли назначить медики с ускоренным двухлетним образованием, частично перекрывал потребности столиц и нескольких важнейших городов. Только начала работать лаборатория по выращиванию культур для получения пенициллина, стрептомицина и тетрациклина. Нурлан, единственный в мире врач уровня подготовки XXIV века, прекрасно понимал, что резкий рост городов и интенсификация контактов с низкоразвитыми странами увеличивают шансы новой эпидемии чумы или холеры, для подавления которых антибиотиков не хватит и в первом приближении. Пока единственным серьезным достижением в борьбе с массовыми инфекционными заболеваниями можно считать лишь вакцинацию против оспы всех государственных служащих стран альянса и наиболее обеспеченных слоев населения. Естественно, кроме тех, кто считал прививки безбожным делом, а пост и молитву – лекарством от всех болезней.

Проблему богатых иммигрантов оповещенный о ней Джонс предложил решить бюрократическим путем. Буквально за полчаса он сваял договор между государствами западноевропейской коалиции и Китаем об ограничении несанкционированного распространения технологий будущего в мире Земли-2. Иммигрантам запрещалось иметь плазменно-лучевое оружие, компьютерные и коммуникационные гаджеты, кроме имплантированных, и многое другое, если они не состоят на службе адептов Единого Бога или в отряде Сансья под командованием полковника Луис. Голдберг, учитывая финансовую составляющую перемещения, приготовил Вею коммерческое предложение для переправляемых лиц. Теперь они могли оплатить перевоз в багаже некоторого количества полезных товаров, за которые получить взамен местную валюту или иные предметы гораздо большей массы, как то автомобиль, пулевое оружие с боеприпасами и т.д.

И миссионеры, и китайское руководство давно хотели перевести отношения с Советом Земли в договорное русло. Но там не спешили. Дело не только в разнице временных потоков. С «верхней» точки зрения Земля-2 оставалась чем-то вроде экзотического колониального придатка. Кто же заключает договор с собственной колонией?

29. Земля – 2. 12.10.1672. Египет

– Двигаемся быстрее, чем ожидалось, сэр, – доложил пилот. – Помог попутный ветер.

В опускающихся сумерках по правому борту дирижабля виднелся египетский берег. Примерно также он выглядел полгода назад, когда казалось, что проблему ящериц можно решить лихим импровизированным налетом нескольких десантников в бронескафандрах. К сожалению, незваные гости оказались настолько вооружены, что для серьезного наступления потребовалось шесть месяцев кропотливой подготовки и серьезного переоснащения всей армии.

– Правый поворот и идем на Гизы, – распорядился Олег. Потом повернулся к пассажирам дирижабля. – В 1670 году, возвращаясь из Китая, я попросил сделать крюк к Тадж-Махалу. До этого дела шли наперекосяк, погибли ребята. Посмотрел на мавзолей, как-то все стало на свои места. Что говорить, сейчас сами увидим.

Роскошная многозвездная ночь накрыла пустыню. Черная на фоне небесных огней сигара цепеллина скользнула вдоль великой реки и вышла в самое загадочное место на планете. Мощные прожекторы осветили площадку. Никого.

Пользуясь отсутствием ветра, пилот опустил гондолу к самой земле.

– Желающие, за мной! – пригласил президент, который везде и всюду лез первым.

Соскользнув по канату оставшиеся метры до песка, Олег отошел чуть в сторону, освободив место другим. Тиит, Ольгерт и Мохаммед ссыпались следом. Чуть замешкавшись, опустились Джонс, Родригес и Фуонг Ди. Если бы какой-то неведомый враг атаковал их, Миссия, потеряв семь из одиннадцати оставшихся членов, вероятно, не выжила. Но никто не напал, плато оставалось пустынным. Пилот, словно чувствуя сакральный характер места и торжественность момента, набрал высоту, погасил фонари и приглушил двигатель.

Когда глаза привыкли к мраку, впрочем, весьма относительному благодаря небесным светилам, семерка пришлых из другого мира увидела силуэты пирамид.

Два гигантских тетраэдра высотой с 40-этажный дом не выглядели бы крохами на фоне небоскребов Земли-1. А на этой планете им не было равных. Даже плотина в Сансье визуально не столь внушительна.

Все молчали. Ощущение прикосновения к вечности, к чему-то незыблемо основательному, великому и потрясающе могучему, заполнило их души. В XXIV веке земляне летали к звездам и раскрыли путь в параллельные миры, но не разгадали и четверти загадок, заключенных в древних исполинах. При всем множестве гипотез, изобильно рождавшихся и умиравших в каждом столетии, никто до конца так и не смог объяснить, зачем древние строители с величайшей точностью ряд за рядом отливали из бетона огромные кирпичи, наращивая пирамиды до головокружительной высоты.

– Подойдем, – прервал молчание Олег.

Они прошли к громадной человекоподобной голове, выделявшейся на фоне пирамиды Хефрена.

– Я был в Гизе дома, – сказал Джонс. – Сфинкс выглядел иначе.

Действительно, холмистая песчаная поверхность никак не напоминала туристическую площадку, в которую превратили древнюю усыпальницу предприимчивые арабы на первой и третьей Земле. Над поверхностью возвышались лишь плечи и голова человека-льва. Нос статуи отбит, опровергая расхожую легенду о вандализме солдат Наполеона. Но даже в таком, полузасыпанном и обезображенном виде, от сфинкса мощно веяло древней силой, и находиться с ним рядом в ночной тиши было жутко.

Колоссы Хуфу и Хефрена заслонили полнеба, придавливая нечеловеческой массой. Громадная пирамида Микерина рядом с гигантами не производила такого впечатления.

Одновременно ощущались непонятный восторг и подъем, гордость за создателей уникального мемориала. Заговорил ранее молчавший и не очень-то красноречивый Мохаммед.

– Слушайте. Гизы сделаны людьми. Пусть не нашими предками, но все равно человеческой расой. Неужели мы допустим, чтобы все это досталось каким-то уродливым ящерицам или черным кляксам?

Больше никто не сказал ни слова. Но каждый еще раз пропустил через себя и осознал простую вещь, что не пожалеет ничего, даже собственной жизни, чтобы Земля навсегда осталась планетой людей, какой бы у нее ни был порядковый номер.

Олег сделал себе зарубку в памяти поговорить с императорской четой об охране египетских памятников в Гизе и выше по течению Нила. Еще не вскрыты гробницы фараонов «черными» археологами или, попросту, осквернителями и грабителями древних святынь. За сохранение и изучение египетских сокровищ надо браться прямо сейчас, потом будет поздно.

30. Земля – 2. 14.10.1672. Суэцкий перешеек

Французский президент обвел глазами всех собравшихся в штабе операции. Командный центр представлял собой сильно заглубленный блиндаж с несколькими выходами и кольцом пулеметных гнезд по периметру в тридцати километрах восточнее озера Тимсах. Ближе не рискнули, боясь потревожить врага раньше времени. Снаружи все пространство к востоку занимали повозки, орудия, пикапы с пулеметными установками, грузовики, 100-миллиметровые САУ на гусеничном ходу. К путешествовавшим на дирижабле добавились Петренко, стороживший свальдов все лето, и Голдберг, который не мог оставить надолго своих богоизбранных подопечных.

– План нападения предполагает три уровня обмана рептилий, – начал доклад Родригес. – Они имеют значительное преимущество в количестве и мощи луче-плазменного оружия. Задача – ценой минимальных потерь вывести на расстояние 17 километров от цели шесть батарей четырехдюймовых гаубиц и накрыть ими гнездовье. С вероятностью, превышающей 92%, я полагаю, что командиры ящериц немедленно согласятся на прекращение огня, как только гаубичные снаряды начнут рваться в пределах кладки яиц и заваливать подземные ходы с молодняком и невооруженными особями. С учетом наименьшей биологической активности противника в предутренние часы предполагается вывести две легких батареи по четыре орудия в эти точки, – маршал показал на схеме отметки в трех километрах к северо-востоку и юго-востоку от поста свальдов. Батареи защищаем легкими пулеметами ПКМ. Начинаем с уничтожения восточного поста. Важно, что на первом этапе ящерицы видят только 7.62 и 50 мм, им известные. Потом с северо-запада выдвигаем двенадцать легких батарей, пулеметы и вызываем «Сережу». Петро, расскажи про автоматику наблюдения и предполагаемую тактику зверушек.

– Средств наблюдения у них мало. На восточном направлении стоят два гаджета, в их поле зрения попадают обе легких батареи первого удара. Тиит нейтрализует их, они полчаса показывают ту же картинку, пока турки отрывают окопы под пулеметы и орудия, затем гады увидят реальное количество стволов. С северо-запада все серьезнее. Там заготовлена целая засада, шесть датчиков по пустыне. Как только они засекут движение основного отряда с легкой артиллерией, со стороны базы галопом несется, по прогнозу, сорок стрелков, они занимают оборону в форме подковы, дожидаются выхода орудий к точке развертывания и расстреливают перекрестным огнем.

– Замысел такой, – снова вступил Родригес. – После рапорта об обстреле восточного поста и обнаружения сравнительно крупных сил западнее, «Сережа» должен сделать вывод, что обстрел с востока – отвлекающий маневр. Мы выходим с ним на связь и пугаем, мол, скопили против вас грозные силы и сейчас ударим, если не пойдете на уступки. «Сережа» уверен, что легко перебьет из засады западный отряд и посылает подкрепление. Но западные не двигаются дальше. Стоит всем свальдам занять позиции, батареи разворачиваются и делают несколько залпов с расстояния примерно три километра. По всем прогнозам, свальды должны сорваться с места и понестись к орудиям для их уничтожения. В игру вступают пулеметы ПКМ и ДШК, минометы, а также бластеры двух десантников в броне. Ящерицы несут потери. Как только «Сережа» кинет к ним подмогу, начинаем второй раунд на востоке.

– Планируемые потери первого этапа? – спросил Олег.

– Турецкий саперный отряд 40 человек, расчеты двух батарей и четырех пулеметов составляют 48 человек, они, скорее всего, погибнут полностью. Хоть там и обманное подразделение, противник наверняка выделит до десятка особей на их уничтожение. В западном отряде 287 британских военнослужащих, 48 турок и двое наших в скафах. Тут все зависит от оперативности «Сережи». Он может сразу вернуть своих на восток, когда поймет, что на западе приманка, и часть западного отряда выживет. Если оставит на добивание хотя бы два десятка бойцов – всем западным крышка, у кого нет брони.

– Понятно, больше четырехсот душ положим в первую четверть часа, – подсчитал Олег. – Давай дальше, Диего.

– И так, ждем, когда на запад пойдет подкрепление ящеров. Снова бьем с востока. Глушим связь группы, напавшей на две легкие батареи, уничтожаем их и выдвигаем вперед шестнадцать батарей 75-миллиметровых орудий. Стремимся развернуть их на дистанции 6.5-7 км от цели, укрываясь холмом от поражения противометеоритной пушкой. В идеале, уже на этом этапе хоть несколько трехдюймовок из шестидесяти четырех должны успеть нанести удар по жабьему городку. Впереди разворачиваем передвижные огневые точки с КПВ на джипах, минометы и снайперов. Как только основные силы врага огибают озеро и атакуют батареи, здесь разворачивается наиболее напряженная часть боя. В тылу этой группы оставляем мобильный резерв для отсечения попытки флангового охвата. Но и этот, третий удар – тоже обманный. Со стороны Синайского полуострова на дистанцию 16 км выкатываются 24 гаубицы ЦАХАЛ и утюжат базу инопланетян 100-миллиметровыми фугасами, пока те не запросят пощады. В городок рептилий направится драгунский полк, это последний резерв. В прямой огневой контакт со свальдами войдет 900 человек, испанские, французские, английские и еврейские подразделения. Хорошо, если уцелеет половина.

– Спасибо, Диего. Добровольцы в самую скверную часть сценария, в западный отряд, есть? – спросил Олег.

Все бронированные лапы поднялись вверх.

– Мохаммеда утверждаю. Петро, куда лезешь? У тебя скаф не заряжался полгода. Каждое попадание сжигает дохрена энергии на защитное поле.

– Нормально, 80% есть. Олег, пусти меня на запад, не терпится пострелять людоедов.

– Ладно. Мохаммед и Петро, с англичанами. Сзади джип. При заряде аккумуляторов менее 40% делать ноги, не теряя ни секунды. Задача уменьшить жабье поголовье – второстепенная, главное выманить их как можно дальше на запад и уцелеть самим.

– Есть, сэр!

– Родригес, Джонс, Нимул, Голдберг, остаетесь в штабе, на вас отслеживание переговоров и перемещений врага. Старший – Родригес. Тиит отвечает за наблюдением, Джонс и Голдберг в подчинении. Фуонг Ди, на тебе охрана штаба, в случае прорыва ящериц поднимаешь Тиита, отбиваетесь, пока не приду на помощь. Мы с Ольгертом вливаемся в резервный отряд, – Олег подхватил бластер. – Вопросы? Тогда выдвигаемся на исходную.