Последний день лета

Глава 13 Обстоятельства изменились

Вечер был долгим. Подруги рассматривали ситуацию со всех сторон, отыскивая хорошие и плохие стороны. Хорошая сторона была только одна – стало ясно, что Кирилл разлюбил Надежду. Плохих сторон оказалось намного больше. Не обошлось и без слез, плакали обе, да так, что непосвященному было бы не понять, кто из двух женщин «брошенка», а кто ей сочувствует.

Заснули только под утро, когда соловьи под окнами остервенело горланили, выдавая свои любовные трели. И, конечно же, и та, и другая проспали. Надежда – онлайн-урок с учеником, Ульяна – встречу с Миланой. Хотя она собиралась нагрянуть к ней с утра пораньше, чтобы «птичка» не упорхнула, в десять часов Ульяна еще спала.

Возможно, она проспала бы и дольше, если бы в дверь не постучали. Ее пробуждение напоминало быструю пантомиму: резко села в постели, взглянула на часы, ужаснулась и побежала к двери.

На пороге стояли двое: Степан Дюков и айтишник Артем Косолапов. Последний был все в тех же рваных джинсах и затертой футболке. В сравнении с Дюковым, застегнутым на все три пуговицы черного пиджака, он выглядел босяком.

– Простите, что разбудили… – было видно, что Дюков не ожидал увидеть ее в пижаме. Да и сама Ульяна такого не планировала. Поддавшись минутному импульсу, открыла дверь в чем была.

– Входите! – вернувшись в комнату, она накинула на себя халат и обернулась в ожидании плохих новостей:

– Ну?

– Мы не смогли дозвониться и вот пришли доложить, – начал Степан Дюков.

Артем Косолапов добавил:

– Все камеры главного корпуса подключены к мониторам дежурного центра. На дверь серверной установили кодовый замок.

– Охранники на местах, – отрапортовавл Дюков. – Какие распоряжения на сегодня?

Ульяне пришла счастливая мысль, и она спросила:

– Есть у вас какой-нибудь человек в бухгалтерии «Технопласта»?

– Есть, – уверенно прогудел Дюков. – Жена работает заместителем главного бухгалтера.

– Мне надо поискать кое-какие документы. Может поспособствовать? Не побоится?

– А чего ей бояться? Вы – акционер предприятия, у вас с Кириллом Сергеевичем контрольный пакет. Имеете право.

– Значит, договорились?

– Вот ее телефон… – Дюков оторвал кусок сигаретной пачки и записал номер, снизу пометив: «Вера». – После обеда звоните. Я предупрежу.

Ульяна сунула номерок в карман.

Выходя из номера, Степан Дюков остановился:

– Горничная, та, которую вы искали, сегодня заступила на смену. Ее фамилия Соловьева.

Когда за ними захлопнулась дверь, из комнаты показалась Надежда:

– Кто это был?

Взглянув на нее, Ульяна расхохоталась:

– На завтрак не ходи. Лицо у тебя, как взбитая пуховая подушка. Опять ревела?

– Да нет, только вчера, вместе с тобой.

– Вот и хорошо. – Ульяна обняла подругу. – На этом закончим. И знаешь что? – Она заглянула Надежде в глаза. – Если хочешь уехать, езжай.

– А ты?

– Что я? – бодрясь, Ульяна затянула поясок. – Я на работе. Даже если захочу, не смогу.

– Я знаю, как тебе плохо, – прошептала Надежда, и на ее глаза вновь навернулись слезы. – Тебе, может, хуже, чем мне.

– Ну-ну! Кончай разводить сырость.

– Я остаюсь с тобой. – Надежда решительно вскинула голову. – Сейчас мы нужны друг другу. Ну а что касается Кирилла, его я буду избегать.

– Вот и молодец! – Скинув халат, Ульяна отправилась в ванную. – А мне пора наверстывать упущенное время. Работа сама не сделается!

– Разрешите? – Богданов заглянул в директорский кабинет.

Поднявшись с кресла, Кирилл направился к нему и, встретившись, крепко пожал руку.

– Вас не предупредили?

– Руднева сказала, что мне предоставили другое помещение, – ответил следователь.

– В зале для заседаний вам будет комфортнее. И мне, знаете ли, надо работать – открытие на носу.

– С вашего разрешения, заберу кое-какие документы. – Богданов прошел к столу и, увидев бронзовую птичку, перевел взгляд на стеллаж: – Знатная у вас коллекция.

Кирилл любезно пригласил его к стеллажу:

– Если хотите, расскажу историю собрания этих птиц. Возможно, вы не поверите, но я коллекционирую их с трехлетнего возраста. – Он протянул руку и снял с полки фарфоровую птичку-свистульку с длинным хвостом. Свистнув в нее, продолжил: – Все началось с этой фигурки. Не помню, как она появилась у нас в квартире, но, помнится, я сразу ее припрятал. С тех пор ни одной пернатой не пропускаю.

Выслушав Кирилла в большей степени из вежливости, Богданов забрал документы и, попрощавшись, вышел.

Было одиннадцать, когда Ульяна покинула номер и направилась к кабинету брата. Однако, войдя без стука, обнаружила там Кирилла.

Он оторвался от документов и поднял голову.

– Что?

– Где Богданов?

– Ему дали другую комнату. Он в малом зале для заседаний. Знаешь где?

– Найду… – Ульяна прошла к столу и села напротив брата: – Поговорим?

Кирилл догадался, о чем пойдет речь, вернувшись к документам, он бегло проговорил:

– Мне теперь некогда. Сама знаешь, открытие на носу.

– Поговорим. – С нажимом повторила Ульяна. Она была его старшей сестрой и имела право настаивать.

Кирилл подчинился:

– О чем?

– О Надежде.

– Кажется, я тебе уже говорил: наши отношения касаются только нас двоих. – Произнося эти слова, Кирилл все больше мрачнел и в конце концов сделался агрессивным: – Что за манера лезть человеку в душу!

– Давай-ка потише! – обломила его Ульяна. – Никто в душу к тебе не лез. А вот ты прошелся по Надеждиной душе в кованых сапожищах.

– Всего лишь сказал правду.

– Мог бы помягче.

– А она со мной как? – Кирилл вскочил с кресла, сунул руки в карманы и заходил по комнате. – Она со мной как обошлась? Мягонько?!

– Значит, поквитался? – Ульяна опустила глаза и встала. – Что с тобой сделалось? Я не узнаю своего брата.

– Уходи! Мне надо работать!

Она подошла к двери и оттуда, вспомнив, сказала:

– После обеда мне будет нужна машина.

– Бери мою, – не глядя на нее, разрешил Кирилл.

Богданова Ульяна отыскала там, куда ее проводила Руднева – в малом зале для заседаний. Он сидел в конце длинного стола и распечатывал на принтере документы.

– Горничная вышла на смену! – с порога сообщила Ульяна.

– Долго спите, уважаемая! – ответил ей следователь. – Соловьеву я уже допросил.

– И что? Куда она дела фартук?

– Ни за что не догадаетесь… – было видно, что Богданов держит интригу.

– Не мучайте! Говорите! – Быстрым шагом Ульяна прошла вдоль стола и, приблизившись, остановилась.

Выдержав паузу, он наконец сказал:

– Фартук у нее забрала не кто иная, как… Милана.

– Вот это называется – в яблочко! – Ульяна села на стул. – Еще что-нибудь рассказала? Зачем Милана его взяла? Как объяснила?

– Проходила мимо, увидела, спросила, можно ли взять.

– Согласитесь, что это странно, – заметила она.

– В этой связи, – продолжил Богданов, – я отменяю свое поручение переговорить с Миланой с глазу на глаз.

– Почему?

– Обстоятельства изменились. Теперь у нас есть о чем ее расспросить. Что мы имеем? Во-первых, связь с Флеером и возможный шантаж со стороны Гуровой. Во-вторых, орудие убийства – тесемка с фартука, который она забрала у горничной. В-третьих, те самые недостающие девятнадцать минут, которых мы с вами не досчитались. На мой взгляд, этого достаточно, чтобы перевести обоих любовников в категорию подозреваемых. На сегодняшний день – это официальная версия, работаем с ней.

– Тогда предлагаю компромисс, – проговорила Ульяна.

– А это уже интересно…

– Я присутствую на допросе Миланы и на равных с вами задаю ей вопросы. – Она хитро прищурилась. – Помнится, вы сами предлагали мне такой вариант.

– Ага… – Богданов выжидательно склонил голову. – Это первая часть вашего предложения. Теперь давайте вторую. Что получаю взамен я?

– Договоренность насчет работы в бухгалтерии. Более того, в поисках нам помогут.

– Хорошая новость! – оживился Богданов. – Когда можем приступить?

– Сегодня после обеда.

– Ах, черт! – Он недовольно поморщился. – После обеда не могу, должен быть в управлении.

Ульяна прикинула в уме все возможные варианты, не забыв учесть свои интересы. Пойти в бухгалтерию одной было сподручней. Из очевидного резона родилось предложение:

– Тогда я пойду одна.

Богданова это не смутило, он даже обрадовался.

– Знаете, что искать?

– Счета и документы, подтверждающие выделение средств на погребение Гуртового.

– Также перечень фигурантов, упоминаемых в этой связи. Временной промежуток известен – июль девяноста седьмого года.

– Так точно, – с улыбкой проговорила Ульяна.

– Не стоит вам забываться, – улыбнулся в ответ Богданов. – Вы – майор, а я… – Он выразительно сплюнул. – Всего лишь капитанишко. Да и вообще… Мне кажется, что вы со мной флиртуете.

– Не будем состязаться в идиотизме. Милану вызвали на допрос?

– Сами к ней пойдем. – Он встал с кресла и распихал по карманам ручку, блокнот, телефон и пачку сигарет.

– Курите? – Ульяна тоже поднялась.

– С какой целью интересуетесь?

– Никогда не видела вас курящим.

– Это легко исправить. – Он быстро подпалил сигарету, с жадностью затянулся и потушил в пепельнице. – Спасибо, что вспомнили. Иначе так бы и ушел, не куривши. – Бросив последний взгляд на стол, Богданов скомандовал: – Ну, вперед!

Они вышли в коридор, и он запер дверь. Апартаменты акционеров располагались в противоположном крыле здания. Им предстоял переход в несколько минут. Идти и молчать было неловко, поэтому Богданов спросил:

– Я видел, как рабочие сооружали на территории огромные цифры пять и ноль. Смею предположить, что это число относится к юбилею «Технопласта».

– Почти… – задумчиво проронила Ульяна. Она в тот момент прокручивала в голове план допроса Миланы. Ее миссия будет тем сложнее, чем активнее станет задавать вопросы Богданов. Он мог легко без злого умысла сломать ее план и этим навредить общему делу. В таком случае Ульяна пообещала себе быть предельно гибкой и быстро перестраиваться.

– Я говорю, пятьдесят откуда взялось? – повторил Богданов. – «Технопласт» приватизировали в девяностых. Вроде бы оттуда идет отсчет.

Ульяна включилась в разговор:

– История приватизации предприятия и борьба с рейдерскими захватами длилась несколько лет. Ввиду неопределенности даты руководство приняло решение считать срок существования со дня основания «Технопласта» в семидесятых. То есть еще с советских времен.

– Почему бы и нет. Отец рассказывал, в семидесятых завод был флагманом аналогичных предприятий.

– А он и сейчас на первом счету.

– Слышал. Знаю. – Богданов приблизился к номеру Миланы и стукнул в дверь костяшками пальцев.

Изнутри номера донеслось:

– Кто там?

Ульяна схватила Богданова за руку.

– А вдруг у нее Тягачев? Будет неловко.

– Спокойно, – ответил тот. – Тягачев уехал на производство. Я проверял.

В это время дверь распахнулась, и Милана поочередно их оглядела.

– В чем дело?

– Гражданка Кузуб? Татьяна Андреевна?

– Ну, я. – Казалось, Милана удивилась, услышав свое настоящее имя.

Не меньше удивилась Ульяна, но тут же догадалась, что модное имя Милана было присвоено ввиду ординарности настоящего. Татьяна – куда ни шло, однако фамилия Кузуб не смогла бы украсить ни одну женщину.

– Можем пройти? – осведомился Богданов одновременно с тем, как шагнул в комнату.

– Зачем же спрашивать? – ехидно отреагировала Милана. – Ведь вы уже здесь. – Она прикрыла за ними дверь, села на диван и закурила. – От меня-то вам что надо?

Богданов положил на журнальный столик несколько фотографий.

– Для начала взгляните на эти снимки.

Она протянула руку, однако, на расстоянии разглядев изображение, быстро ее отдернула.

– Зачем это вам?

– Назовите цель вашего визита в коттедж.

– Не смейте лезть в мою личную жизнь! – огрызнулась Милана.

Следователь взял одну фотографию и, взглянув на нее, подтвердил:

– Вот и я так считаю. Это сугубо личное. – Он поднял глаза и напрямую спросил: – Вы и Флеер любовники?

– Да как вы смеете?!

– Смею. Работа у меня такая.

– Я пожалуюсь Десику, и он размажет вас по стене!

– А вот этого вы не сделаете, – уверенно проговорил Богданов. – Когда Тягачев узнает о вашей связи с его помощником, то по стене размажет вас, а не меня. А заодно и вашего приятеля. – Он усмехнулся. – Хотя его судьба вас вряд ли волнует.

Милана нервно затушила сигарету в стеклянной пепельнице и заговорила спокойнее:

– Ну хорошо. Что вам надо?

Уведомив Богданова жестом, в разговор вступила Ульяна:

– Мы проследили весь ваш путь от девятого коттеджа, в котором вы были с Флеером. Оттуда до главного корпуса ходу одиннадцать минут. Вы с Флеером шли полчаса. Объясните, на что ушли остальные девятнадцать.

– Идти можно по-разному! – с вызовом проговорила Милана. – Мы никуда не спешили.

– Это не ответ! – вмешался Богданов.

– Другого ответа у меня нет!

– Значит, не скажете?

– Мы разговаривали, время я не засекала.

– Послушайте… – начала Ульяна.

Богданов сделал упреждающий жест и, прервав ее, заговорил:

– А что, если я скажу, что от вашего ответа зависит то, пойдете вы по делу об убийстве Гуровой свидетелем или подозреваемой?

Хихикнув, Милана вдруг побледнела:

– Вы серьезно?

– А я всегда серьезный, – ответил ей следователь. – Работа у меня такая.

– За что же мне было убивать Елену Петровну? – Милана взволнованно задышала. – Ну, сцепились мы с ней за столом. Так ведь она и с другими ругалась.

– С кем, например?

– С мужем своим.

– Мы говорим о вас и о Флеере, – напомнила ей Ульяна.

– Нам не было нужды убивать генеральшу.

– И здесь я с вами не соглашусь. – Богданов поднялся с кресла и подошел к окну. Задумчиво оглядев открывшийся перелесок, продолжил: – Давайте подумаем вместе. Гурова недолюбливала вас, поскольку спроецировала вашу историю с Тягачевым на собственного мужа и предположила, что недалек тот час, когда и Гуров привезет в пансионат такую, как вы. – Приложив руку к груди, он заметил: – Прошу без обид. Будем считать, что это оперативная проработка.

– Чего уж там, валяйте… – обиженно проронила Милана.

– Елена Петровна могла случайно увидеть, как утром Флеер выходил из вашего номера. – Богданов сделал предостерегающий жест рукой. – Считайте это импровизацией. Она могла увидеть вас двоих где угодно, ей могла рассказать горничная или кто-то еще. Это не важно. Важно лишь то, что она знала о вашей связи. – На последнем слове следователь сделал ударение. – Понимаете?

– Нет! – Милана отрицательно замотала головой. – Я не понимаю, к чему вы клоните.

Богданов вернулся на место и сел напротив.

– Генеральша вас шантажировала. Признайтесь, ведь это так?

– Нет! – воскликнула Милана и даже подскочила с дивана. – Не было такого! Нет, нет и нет!

– Учтите, после вас мы допросим Флеера, и, если он скажет что-то другое, вам несдобровать.

– Допрашивайте! Пожалуйста! Мне нет до этого дела! – Мало-помалу возбужденное состояние Миланы переходило в истерику.

– Теперь поговорим о другом. – Богданов поглядел на Ульяну, давая понять, что передает слово ей.

– Нам известно, что за день до гибели Гуровой вы взяли у горничной фартук, – заговорила она. – Вот его описание: белый, с кружевными бретелями и черно-красной тесьмой.

– За это есть уголовная статья? – с вызовом осведомилась Милана.

– Пока что нет, – сказал следователь. – Но убийство и фартук – звенья одной цепи. Позднее вас ознакомят с деталями. Сейчас просто отвечайте: забрали фартук?

– Да он валялся в мусорном пакете! Я и взяла.

– Зачем?

Стрельнув глазами в следователя, Милана кивнула на Ульяну:

– Ей расскажу.

– А мне что же? Не доверяете? – спросил Богданов.

– Дело в другом.

– Значит, мне удалиться? – Он покачал головой и, прежде чем выйти, предупредил: – Пока вы беседуете, я допрошу Флеера.

– Рассказывайте. – Ульяна устроилась поудобнее, настроившись на долгий разговор.

– Не знаю, как объяснить, – Милана говорила жеманясь, потом подняла глаза и спросила: – Знаете, что такое ролевые игры?

– Пардон? – Ульяна вскинула брови и уточнила: – Что-то связанное с историей?

– Нет. Я про секс.

– Ах вот оно что…

– Как женщина вы должны понять. Мужики ведь, они какие? Им быстро все приедается. Мой Десик не исключение. – Милана проказливо улыбнулась. – Такое иногда отчебучит. Однажды намеренно заблокировал лифт. Ему и делов-то всего, ширинку расстегнуть, и готово, а мне потом одевайся…

– Стоп! – осадила ее Ульяна. – Подробности вашей интимной жизни меня не интересуют. Давайте строго по делу.

– Так фартук – как раз про это.

– Ага, теперь поняла.

Изобразив на лице смущение, Милана тем не менее охотно рассказала о своих приключениях.

– Надела я фартук на себя. – Она изучающе глянула на Ульяну и уточнила: – На голое тело. Бретельки с крылышками как раз прошли по сосочкам…

– Я представляю, – Ульяне было и смешно, и неловко.

– Тихонько вошла в спальню, Десик в это время дремал, даже похрапывал. Я окликнула его…

– А он? – заинтересовалась Ульяна.

– Проснулся, вытаращился на меня да как заорет! А потом запустил подушкой.

– Странная реакция. Впрочем, со сна он и вправду мог испугаться. Что было дальше?

– Вскочил с постели, словно с цепи сорвался. Стащил с меня фартук и приказал его выбросить.

– И куда вы его выбросили?

– Никуда. Десик передумал и сказал, что выкинет сам.

– Ага… – прежде чем спросить, Ульяна ненадолго задумалась. – Сейчас я задам вопрос, и, возможно, он покажется странным.

– Чего уж там, задавайте.

– Я видела этот фартук, на нем по самому низу шла тесьма – черная с красными петухами. В тот момент, когда вы надели фартук, была ли тесьма на месте?

Милана услужливо закивала.

– Была! Я еще подумала, что она для белой ткани слишком яркая. Туда бы пошла с цветочками.

– Значит, была. – Ульяна опустила глаза, мысленно перебирая вопросы, которые подготовила. Из всех вспомнила один: – И все-таки, что вы делали на протяжении тех самых девятнадцати минут? Для меня совершенно очевидно, что до главного корпуса вы бы добрались гораздо быстрее, если только не шли приставным шагом.

– Что это значит? – поинтересовалась Милана.

– Так ходят невесты в церкви.

Милана хихикнула, и Ульяна вдруг разозлилась. С чего это вдруг она, тридцатичетырехлетняя зрелая женщина смущается и робеет перед этой бесстыдницей.

– Повторю вопрос: где вы были и что делали в эти девятнадцать минут?

– Шли по лесу к главному корпусу! – упрямо повторила Милана.

– Вы все равно об этом расскажете, – проговорила Ульяна. – Смотрите, чтобы не было поздно.