Последний день лета

Глава 14 Черная лента

На вопрос: «Видели следователя?» – Руднева указала рукой на дверь:

– Только что уехал.

Ульяна вздохнула, и в ее вздохе прозвучало разочарование. Так вздыхают, когда не получают того, на что неизбежно рассчитывали.

Оглядевшись, она увидела на стойке деревянный ящик с выжженным домиком.

– Это здесь зачем?

– Я вызвала Германа прибить на стену полку. – Ольга Францевна переставила ящик на пол. – Простите, конечно же, ему здесь не место.

– Кирилл Сергеевич здесь?

– Он тоже отъехал.

– Как неудачно! Мне крайне нужно в Зареченск.

Руднева порылась в ящике и протянула ключи.

– Ваш брат уехал на служебной машине и предупредил, что в случае необходимости вы можете взять его личный автомобиль.

– Спасибо!

Забрав ключи, Ульяна заскочила в номер за сумкой и черканула записку, где сообщала, что вернется лишь вечером и необязательно к ужину. И значит, Надежде придется ужинать в одиночестве или в лучшем случае в компании с Миланой.

Уже на подъезде к Зареченску справа показался бетонный забор «Технопласта», он замыкал огромную территорию с десятками корпусов. В последнее время Ульяна редко бывала здесь, чаще – в юности или в детстве, когда приезжала сюда с отцом. Теперь, после его смерти, у нее появилось чувство отчужденности, как будто сама она не имела к заводу никакого отношения. Во многом поэтому, ну и, разумеется, из соображений служебной этики Ульяна переписала свою долю акций на Кирилла. И вот что удивительно, это помогло ей справиться с горечью потери отца.

Решив не ставить в известность брата и тем более Тягачева (особенно после его отказа), она позвонила жене Дюкова и сообщила, что подъезжает. Та пообещала оформить пропуск и встретить на проходной.

Все так и вышло – они встретились у турникета. Дюкова оказалась дородной молодой женщиной, весьма симпатичной, но по-местечковому старомодной.

– Вы – Ульяна Сергеевна? – Она протянула пропуск. – Меня зовут Вера. Идемте!

Они по очереди преодолели турникет и прошли по коридору до лифта.

Там, нажав на кнопку нужного этажа, Дюкова спросила:

– За какой период вас интересует отчетность?

– Июль девяносто седьмого года, – сказав это, Ульяна засомневалась: – Только не говорите, что документация за данный период сдана в архив. Я этого не переживу.

– Смотря что вам нужно.

– Документы о выделении средств на погребение усопших сотрудников.

– Думаю, что это найдем.

Выйдя из лифта, они остановились у двустворчатой металлической двери с табличкой «Архив».

Вера Дюкова сунула в скважину длинный сувальдный ключ и дважды его провернула.

– Хорошо, что сразу прихватила его с собой. – Она вошла в помещение, включила свет и повела рукой: – Проходите.

Как и во всех архивах, в которых была Ульяна, здесь пахло затхлостью, мышиным пометом и пылью.

– Крыс нет? – с опаской поинтересовалась она.

– Куда ж они денутся… – Вера взяла из угла швабру и постучала по металлической стенке шкафа. – Сейчас разбегутся. – Затем притащила стремянку, поставила ее у дальнего стеллажа и оттуда прокричала: – Какой, говорите год?

– Девяносто седьмой, – напомнила ей Ульяна и, приблизившись, на всякий случай добавила: – Июль месяц.

Порывшись в делах, Вера передвинула стремянку чуть дальше и вскоре достала с полки пыльную папку.

– Идемте к столу, здесь темно. – Сев за стол, она просмотрела опись. – В девяносто седьмом умерших сотрудников было трое: Терехин, Мальцева и Гуртовой. Кто вам нужен?

Ульяна придвинулась ближе.

– Гуртовой. Что по нему имеется?

Вера перелистала страницы.

– Копия приказа о выделении средств на погребение и материальную помощь родственникам. Копия платежного поручения на «Ритуальное бюро «Память».

– Дайте-ка посмотрю… – Ульяна развернула к себе папку и прочитала текст платежного поручения. – Услуга погребения оплачена напрямую. Это хорошо, теперь мы знаем, кто этим занимался. – Она подняла глаза и спросила у Дюковой: – Слышали про это похоронное бюро?

– Они и сейчас работают.

– Адрес не знаете? – Ульяна приготовилась записать.

– Одноэтажное здание рядом с городским моргом. «Память» там перехватывает родственников умерших, заманивает их к себе. У них там свой ритуальный зал.

– Ясно. Что еще?

– Копия приказа о выделении материальной помощи и ведомость. – Дюкова чуть замешкалась и наконец сказала: – Я его знаю!

– О ком это вы? – поинтересовалась Ульяна.

– Знаю человека, который получал деньги для Гуртовых. Кирсанов Федор Ильич лет пять как вышел на пенсию.

– Почему деньги выдали ему?

– У нас на предприятии так повелось, еще с советских времен. Для похорон выделяют несколько человек, старшему выдаются деньги на расходы и помощь родственникам. Раньше этим занимался профком, ну а как профсоюза не стало, помощников берут из трудовых коллективов.

– Сможем найти координаты Кирсанова?

– Сейчас позвоню в кадры… – Дюкова сняла трубку со старого аппарата и набрала на диске трехзначный номер. – Лена? Глянь в карточке адресок Кирсанова Федора Ильича. Работал формовщиком в пятом цехе, теперь на пенсии. – Жду… – Через минуту она схватилась за карандаш. – Пишу! Южная, тридцать два, квартира четыре.

– Спасибо! – Ульяна забрала у нее листок. – Не возражаете, если я сфотографирую документы?

– Да, пожалуйста.

Сделав несколько снимков на телефон, Ульяна вернула Дюковой папку, и та унесла ее на место. Когда она вернулась, Ульяна снова спросила:

– Ведь вы работаете заместителем главного бухгалтера?

– С недавнего времени, – улыбнулась Вера.

– Можете провести небольшую ревизию?

– Вы – учредитель, и я не могу вам отказать.

Ульяна внесла ясность:

– Формально учредитель мой брат.

– Это не имеет значения. Какая категория вас интересует?

– Договора на закупки, которые курировал лично Флеер.

– Вадим Рудольфович? – Дюкова многозначительно усмехнулась и опустила глаза. – Я знала, что рано или поздно этот вопрос поднимут.

– Были наблюдения?

– Если позволите, я изложу их суть после ревизии.

– Надеюсь, вы понимаете, что это конфиденциально?

– Предоставлю результат, а вы распорядитесь им по своему усмотрению.

– Хотела бы уточнить: меня интересует соответствие закупочных цен сложившимся рыночным, – внесла ясность Ульяна.

– Я понимаю, – сказала Вера.

На этом встреча закончилась. Они спустились в вестибюль и, попрощавшись, расстались.

При ближайшем рассмотрении Зареченск оказался не таким уж захолустным, как показалось вначале. Человек за рулем машины знакомится с городом быстрее и лучше. Два микрорайона, которые миновала Ульяна, были сопоставимы с московскими – заставлены автомобилями и с ребятней во дворах.

Полной противоположностью им явились трухлявые двухэтажные дома на улице Южной. В одном из них проживал Кирсанов.

В четвертой квартире тридцать второго дома дверь никто не открыл. Во дворе Ульяна заметила компанию стариков, играющих в домино в зарослях акаций, и направилась к ним.

– Здравствуйте! Не знаете, где найти Кирсанова Федора Лукича?

Бровастый старик с худым аскетичным лицом стукнул костяшкой домино по столу и, установив ее вдоль цепочки, осведомился:

– На кой он вам сдался?

– У меня к нему дело, – объяснила Ульяна.

– Какое? – живо спросил старик.

– Оно касается лишь Кирсанова.

– Рыба! – Старик шарахнул по столу костяшкой домино, поднялся из-за стола и сказал: – Я Кирсанов. Идемте в дом, там поговорим.

Четвертая квартира, где он жил, была захламлена до такой степени, что в комнату они пробрались по узкому проходу между коробками и шкафами.

– Один живете? – поинтересовалась Ульяна.

Перехватив ее взгляд, Кирсанов грустно вздохнул:

– Жена умерла. Прибраться руки не доходят. – Придвинув гостье стул, он сел напротив. – Садитесь. Ко мне давненько по делу не приходили.

– Я хочу поговорить… – начала Ульяна, однако старик ее оборвал:

– Сначала скажите, кто вы такая.

– Пожалуйста. – Она вынула из сумочки удостоверение, раскрыла его и дала старику возможность ознакомиться.

– Ульяна Сергеевна Железняк… Ага! Нашему директору кем приходитесь?

– Я его дочь.

– Во-о-от оно что, – протянул Кирсанов.

– Папа умер год назад.

– Слышали. Знаем. А вы-то здесь зачем? Видать, случилось что-то серьезное?

– Речь пойдет о Николае Гуртовом. Знали такого? – спросила Ульяна.

– Как не знать, дружочек мой закадычный. Был, конечно, пока не умер.

– Знаю, – кивнула Ульяна. – Помните, как его хоронили?

– Помню все, как будто вчера.

Ульяна достала телефон, перелистала фотографии документов и предъявила ведомость:

– Вы получали деньги на помощь родственникам?

Старик поискал очки, нацепил их на нос и пригляделся:

– Роспись моя, значит я. Но только деньги выдали не для родственников. Они бы их все равно пропили, в их семье были одни алкаши.

– Тогда на что вы их потратили?

– Помнится, закупил продукты на поминки, заплатил землекопам и водителю. Кому еще, не помню уже.

Отставив сумочку, Ульяна облокотилась на стол и с жадным любопытством вгляделась в его лицо:

– Вы сказали, водителю? Что же? На «Технопласте» машины не дали?

– Как не дали… Дали автобус для сотрудников и родственников. Машину для гроба пришлось искать самому.

– Постойте-постойте! – остановила его Ульяна. – Что-то не пойму. Я сама, своими глазами видела оплату счета ритуального агентства «Память». – Она порылась в телефоне. – Да вот платежка! Обычно в перечень услуг ритуальных агентств включают доставку гроба до кладбища.

– Так вот и я говорю! – возмутился Кирсанов. – Мы тоже так думали. А когда приехали в ритуальный зал, администратор сказала, что проплачены только аренда, гроб, венки и подготовка тела усопшего. В бухгалтерии за транспорт не заплатили.

– Почему?

– А кто ж его знает? – Кирсанов пожал плечами. – Вот и пришлось искать машину в срочном порядке.

– Странно… – Ульяна ненадолго задумалась. – И где вы ее нашли?

– Там рядышком с моргом гараж какого-то предприятия. Переговорил с водителями, и один согласился.

– Водителя помните? – Она опустила голову: – Хотя, понимаю, вряд ли.

– Фамилию не вспомню, а вот имя его скажу – Николай. Мы еще пошутили: Николай везет Николая.

– За это спасибо… – Ульяна сделала пометку в блокноте и протянула его Кирсанову: – Нарисуйте схему расположения того гаража относительно морга.

Кирсанов взял ручку и неумело вывел на листе несколько прямоугольников. На одном написал слово «морг», на другом «гараж».

– Вот так.

– Спасибо. – Она забрала блокнот и сосредоточилась на том, о чем еще необходимо спросить с учетом новых обстоятельств. Потом вдруг вспомнила: – Я слышала, что на поминках все подрались.

– А кто вам сказал? – Старик подобрался и сделался похожим на кота-забияку.

– Младший брат Гуртового, – ответила Ульяна.

– Валерка?! – Кирсанов ругнулся. – Так он первый драку и начал, паршивец!

– Теперь это не важно. Я, собственно, хотела спросить о другом.

– Ну так спрашивайте.

– Вспомните сами похороны… Они прошли гладко?

– Да как же гладко, если пришлось искать машину!

– Это мы уже обсудили. Возможно, припомните какие-то детали или события, которые выходили из ряда вон или почему-то вас удивили?

– Теперь нужно припомнить. – Старик замолчал, и по его лицу было видно, что он принадлежал к тому разряду людей, которые придают значение каждому сказанному слову и опасаются, что их не примут всерьез.

Когда он снова заговорил, Ульяна замерла в предвкушении чего-то очень и очень важного.

– Была одна закавыка… – проронил Кирсанов. – И я до сих пор не могу понять…

– Чего? – Она подалась вперед.

– Помнится, когда поставили гроб на бортовую машину и все уселись в автобус, я дал отмашку ехать на кладбище. Все тронулись, я – на своей машине. И вот когда уже подъезжали к кладбищу, перед своротом в Старую Кущу… Знаете, где это? – Взглянув на Ульяну, старик отмахнулся: – Откуда! Вы ведь не местная.

Она поторопила:

– Не имеет значения. Что было дальше?

– Машина с гробом прибавила ходу и скрылась. Мы тоже поднажали, но по прибытии на кладбище ее не нашли. – Старик посмотрел в окно, потом перевел взгляд на Ульяну. – Все удивились.

– Когда привезли гроб?

– Минут через двадцать.

– Водитель как-то объяснил опоздание?

– Теперь уж не помню. – Кирсанов равнодушно пожал плечами. – Сказал что-то вроде «свернул не туда, не знал местности».

– Работая водителем в Зареченске, не знать своего района… – Задумавшись, Ульяна потерла пальцем переносицу. – Это вряд ли.

Порывшись в памяти, она поняла, что больше спрашивать не о чем, и уточнила:

– Водитель ехал один?

– Один. – Старик вдруг поджал губы и хмыкнул: – Не знаю, стоит ли говорить…

– Стоит, – уверенно заявила Ульяна.

– Я так и не понял, куда подевалась черная лента.

– Какая лента? – Ульяна подставила ухо, словно прислушиваясь.

– Когда гроб вынесли из ритуального зала, под крышкой по всему периметру была прибита черная лента. – Он усмехнулся. – Знаете, как обычно делают: складками, как на платье. А вот когда гроб прибыл на кладбище, ленты не было.

– Остальное было таким же?

– Я не заметил, во всяком случае, в глаза не бросалось.

– Кроме вас кто-нибудь заметил отсутствие ленты?

Кирсанов покачал головой:

– Вряд ли. Всем было не до того.