Последняя дочь черной друзы

Глава 4

«Не выдержал испытанием времени клан диопсидов, измельчал, растворился в потомках более стойких кланов. Рассыпались мелкими друзами по территориям чужих кланов гранаты… лишь немногим удалось сохранить свою суть».

Из Истории Гульда Черного. Перевод сестры Гринт.

На третий день меня посетила сестра Нэл являвшаяся лекарем в этом женском царстве. Мне уже было значительно лучше. Я чувствовала себя немного усталой, но здоровой, и старательно симулировала.

Хотелось оттянуть момент выхода из этой, знакомой уже комнаты.

Визит сестры Нэл, застал меня за утренней зарядкой, я решила немного размяться, от долгого лежания в кровати. А так как я не знала, принято ли здесь девицам заниматься спортом, проделывала упражнения, лежа в кровати и при малейшем шорохе воровато замирала.

Хватило меня, правда не на много, после качания пресса и махов ногами, мое лицо раскраснелось, а сердце билось как бешеное. Или это тело не знакомо с физическими нагрузками, или я ещё слаба после болезни.

— Да покроет тебя Изначальная Тьма, — то ли благословила, то ли ругнулась сестра, заходя в комнату.

Как по мне, так звучало это угрожающе.

Отзыв на этот пароль я не знала и предпочла скромно промолчать, пытаясь не дышать как загнанная лошадь.

— Покажи горло Аманта, — доброжелательно попросила женщина.

Я послушно открыла рот и высунула язык. Целительница напряглась. Доброжелательности в ней тоже поубавилось.

Хмм, от меня ожидали чего-то другого? Я закрыла рот. Подумала. И выдала,

— мне кажется, у меня что-то с языком не так. Наверное, прикусила. Болит сбоку — вы не могли бы посмотреть?

Она посмотрела. Сначала в рот, потом в глаза.

— Там ничего нет, закрой рот Ами, — женщина слегка нахмурилась,

— я понимаю, что ты почти здорова, и тебе скучно лежать здесь одной, но у меня полно других забот, не задерживай, Аманта! — аккуратно ухватила меня за подбородок, приподняла голову и прижала ладони, обхватывая мою шею.

От рук шло тепло и что-то еще. Я даже замерла от неожиданного ощущения. Почудилось, из-под рук сестры, в моем теле потекло игристое шампанское. Шипучее, греющее ощущение, расползалось и несло прилив сил и бодрости.

— Спасибо сестра, благодарно улыбнулась я, — лекарь убрала руки, посмотрела на меня,

— сегодня еще отдохнешь, а завтра начинаешь посещать занятия. Только силу пока сливать не будешь, — сестра чуть нахмурила тонкие бровки,

— думаю пару дней, потом осмотрю тебя еще раз. Поняла?

— Да, сестра, — послушно подтвердила я.

Стоило сестре выйти за дверь, я решительно приступила к исследованию моей комнаты.

Собственно кроме кровати, столика рядом с ней и кушетки с пуфиком, в комнате имелся только стол с креслом в дальнем углу и ниши исполнявшие роль полок и шкафчиков.

Окон в этой комнате не было, за шторами обнаружилась вместительная ниша с обувью и одеждой.

А за дверью находилась ванная комната, выполненная всё в том же, странном смешении стилей.

Но мне было не до дизайнерских изысков.

Я наконец-то нашла зеркало. Большое, отражавшее меня в полный рост, оно не имело рамы только резной орнамент на каменной стене вокруг.

С жадностью всматриваясь в свое новое лицо, пытаюсь разглядеть признаки той, кого я так хорошо помнила — старой меня. Безуспешно.

Серебристые волосы в растрепанной косе, совершенно не гармонирующие с волосами черные брови и глаза. И черные кристаллы в ажурном узоре появляющемся из ворота ночной рубашки, поднимаясь по шее сбоку. Несколько завитков на скуле и щеке, и один на виске, чуть забирался на лоб.

Я была красивой. Красивой, не естественной красотой, смутившей меня. И когда я привычно скривила губы в ироничной усмешке над собой, вдруг, на мгновение, промелькнуло то, что я так искала, настоящая я, чудесным образом не умершая, а поселившаяся в этом теле, Нина.

— Аманта, — раздался обеспокоенный голос Радны из комнаты, и почти сразу появилась и она сама.

— Решили искупаться?

Я с трудом отвела взгляд от своего отражения в зеркале.

Кожа после обтираний Радны чистой не ощущалась… так что да, помыться бы мне не мешало. Правда я предпочла бы проделать это в одиночестве, заодно и тело хорошенько рассмотреть.

Но Радна и не собиралась ждать моего ответа. Повернула небольшой рычажок, выпирающий из стены напротив зеркала, и с каменного карниза под потолком водопадом полилась вода.

Бассейн в который она падала, был довольно глубоким, если закрыть слив видневшийся на дне, думаю, мне вода достала бы до груди.

Из стены хаотично выпирали некоторые из камней.

На этих импровизированных полочках, стояло множество пузырьков и баночек.

— Я подожду вас в комнате, если почувствуете слабость, сразу зовите меня, — Радна удалилась, оставив меня одну. Я скинула рубашку и расплела косу. В уже начавшем покрываться конденсатом зеркале отразилось тоненькое тельце…

Ужас, я похожа на эльфу, очень красивую, хрупкую и абсолютно асексуальную эльфу.

Ну хоть уши нормальные, самые обычные уши покрытые россыпью кристаллов с внешней стороны ушной раковины. Если бы не блестели, я бы их не заметила… вот зачем они в таком месте? Явно не для красоты. Были бы хоть уши лопоухие… а так, не видно же этих блестяшек.

Хотя, я наверное придираюсь, попа и грудь у меня есть, но как-то они не впечатляют, на фоне узоров и камней. Буду надеяться, что это мне только кажется из-за разницы в восприятии.

Я спустилась по шершавым ступеням на дно моего персонального бассейна и встала под теплые струи воды… Как же здорово.

Несмотря на то, что после душа совершенно не хотелось вести серьёзные разговоры, узнать что случилось с семьей Аманты все же было нужно. Да и каким образом я оказалась в какой-то Ложе, если у меня есть опекун, тоже.

— Я хочу узнать про родителей, Радна. Хочу услышать всё в подробностях и больше никогда не возвращаться к этому, — прошептала я ей сидя на мягком пуфике. Радна стояла позади меня и расчесывала мои длинные волосы.

Она, видимо, тоже хотела избавиться от этого груза. Не думаю, что ей было с кем поделиться этими страшными воспоминаниями, потому что говорить она начала почти сразу, только гладящее движение щетки в моих волосах прервалось на мгновение.

— Они все умерли, — тихо начала она рассказ

А я стала делать то, что велел мне ваш отец перед смертью.

— Я металась в этой гулкой пустоте, нашего опустевшего дома, побежала в кабинет, забрала обруч с управляющим кристаллом из тайника, все наполненные накопители которые только нашла… мне не встретился ни один живой человек… забрала вас, и мы переместились по жилам, обратно в лабораторию.

Вы были маленькая, но на переходы между ярусами, ваших сил уже хватало, — видя, что на комплимент, я никак не реагирую, Радна продолжила рассказ.

— Вы и не понимали, что происходит, я сказала, что это игра, мы играем в прятки. Нам некуда было идти.

Мы жили несколько дней в подземных этажах. Там была комната отдыха, с диванчиком небольшим запасом еды и питья.

Я не могла больше сидеть к ней спиной, почему то мне важно было видеть её лицо, разделить с ней эти жестокие воспоминания. Мне хотелось чтобы она видела сочувствие в моих глазах.

— На третий день появились какие-то люди, они шумели, я услышала их издали и наблюдала. Но выйти к ним было страшно.

Я решила подождать еще. Ваш отец велел мне, сберечь обруч, и не отдавать никому, только вам, когда вы станете совершеннолетней. А с лабораторным журналом, он велел поступить, как посчитаю нужным. Там были его эксперименты, опыты с вискерами и другими кристаллами.

Я развернулась и увидела как Радна прижала ладошку к щеке прикрывая чересчур активные кристаллы. Без этого украшения, ее лицо неуловимо изменилось.

— Обруч с управляющим кристаллом у нас обязательно отобрали бы, такие теперь редкость, да и записи вашего отца выносить открыто я боялась, как и… целую сумку накопительных кристаллов…

Ночью, я пробралась тайным ходом, выводящим за территорию резиденции и спрятала все это в роще. А на утро, мы пошли к тем людям, что хозяйничали в нашем доме. Я рассказала, что мы боялись и прятались, а вас забрали у меня.

Я говорила им, что ваш отец велел мне смотреть за вами, что принята в семью официально, я — приемная дочь черной друзы. Но меня не слушали.

Мне сказали, что друзы больше нет. Что она условно не существует, а вы несовершеннолетняя и не можете давать мне силу.

Не понимаю, что значит — условно не существует? — На лице женщины появилось выражение искреннего недоумения.

Ведь вы живы и я, хоть и приемная, но — дочь, и пока жива…

— Условно не существует, обычно означает, что при определенных условиях все же существует, — путано пояснила я. Женщина задумалась,

— Видимо если вы войдете в друзу мужа младшей женой, то будет считаться, что ваша друза вымерла. Ведь я ограничена в правах пожизненно, — она неосознанно гладила пальцами черные узоры.

Ломаные линии выпрямлялись и вновь изгибались под странными углами от этих неторопливых движений.

— А если станете главой черной друзы, то муж войдет в вашу?

Это она меня спрашивает? Мне-то откуда знать? Но не признаваться же.

— Я узнаю все точно, Радна, — заверила я, кажется мою приемную дочь… ну раз уж я единственный представитель этой… друзы.

— Я никому не сказала про обруч и записи вашего отца, не знаю важно ли это, но те люди перерыли весь дом, они что-то искали, но я молчала. Ах, Аманта, ваш отец так заботился обо мне, — всхлипнула Радна.

— На меня ведь уходило огромное количество энергии, вискеры не просто хранилища силы — как ваши кристаллы.

Они ненасытны, сосут из меня все силы и все им мало… мне нужно было в два раза больше, чем вырабатывал мой организм. Иначе я начинала стареть и болеть…Всю жизнь я завишу от других.

Радна утерла влагу в уголках глаз

— Вы не думайте, Диаманта… я понимаю, многие простые фреи так и живут всю жизнь с рождения…но им ведь не надо так много!! — сорвалась в крик женщина

Ваш отец, относился ко мне как к родной дочери. И ваша матушка ни разу не попрекнула меня, а ведь я была совершенно бесполезна!

«Может быть, не так уж и бесполезна?», — подумала я, то, что пятнадцатилетняя девочка не видела в чем ее полезность, не означает, что полезности не было. Правда и мне пока не приходит в голову зачем им понадобилась такая обуза… разве что как подопытная для экспериментов отца?

«Может статься, я дочь — сумасшедшего ученого повернутого на своих экспериментах?» — мысленно усмехнулась.

— Ваш опекун появился на пятый день, — продолжала свой рассказ Радна,

— что бы забрать вас. Я хотела умолять его оставить меня при вас… но меня даже не подпустили к нему.

И я поехала в столицу. У меня было немного денег, — судя по её виноватому виду, деньги были не совсем её, как и кристаллы с энергией… но мне ли судить девочку пытающуюся выжить, в конце концов она ведь тоже дочь этой черной друзы…

— Я подумала, что в столичный дом вас вряд ли увезут. Все же, для ребенка загородная усадьба предпочтительнее. К тому же, до неё было ближе, — Радна грустно улыбнулась,

— рассчитывала, что, быть может, ваш опекун проявит то же участие, что и ваши родители к моей судьбе… Мне было лишь пятнадцать тогда, — как будто извиняясь, за свою наивность, пояснила женщина,

— к сожалению, эр не посчитал должным дать мне доступ к силе. Да он и не обязан был.

— Подожди, — возмутилась я, — то есть, меня он, взялся опекать, а тебя, тоже дочь но удочеренную — нет? Разве так можно?

— Можно. Он мог и вас не брать под защиту, тогда вас опекал бы другой, более дальний родственник, хотя куда уж дальше… — фыркнула Радна.

— Или вы могли перейти под полную опеку Ложи. Правда тогда я этого ещё не знала.

Интересно, что она натворила, что теперь так краснеет?

— Я осталась рядом, в небольшом городке поблизости. Тогда мое лицо еще было чистым и мне удалось устроиться, — Радна поморщилась. Было видно, что ей неприятно говорить о том периоде.

— Как простая фрея, я бралась за любую, даже самую грязную работу. Мне нужно было как-то платить за комнату, а деньги рядом со столицей заканчивались так быстро, — смутилась женщина.

— Мне хотелось увериться, что вы в безопасности. Я подкрадывалась к ограде и наблюдала за вами на прогулках. Ваши кристаллы сияли, а на щечках розовел румянец, было видно, что опекун не экономит и пополняет ваши храны, — Радна нежно провела рукой в черной перчатке по моей скуле…

Значит камешки у меня на лице, это и есть храны? И в них хранится какая-то магическая сила? Ну есть, так есть… Пусть будут…все свое ношу с собой. Не зря же меня так украсили заботливые родители..

— А может быть, он подключил вас к источнику его друзы. Но прошло несколько месяцев и вы пропали. Я приходила к саду, но вас не выводили больше гулять.

Тогда я набралась смелости и пошла к вашему опекуну. Но он не стал со мной говорить, меня вытолкали вон.

Пришлось ждать целую неделю. Я подкупила служанку, посланную за покупками, и узнала, что вас отправили в Южную Ложу Изначальной Тьмы.

— Какой позор! вас, с вашей силой в этот приют для обделенных!

Возмущения Радны я разделить не могла, но для вида согласно покивала… Рассказ утомил и без того перегруженный мозг, мне нужно было время обдумать все услышанное. Радовало одно — у меня есть преданный человек рядом. Пока, правда, преданный не лично мне, а памяти родителей и семье, но я постараюсь изменить это.

Тяжелый разговор утомил нас обоих. Я опять чувствовала себя слабой, даже не столько физически сколько морально. Чем больше я узнавала, тем больше вопросов у меня возникало. Мне нужен доступ к информации и как можно скорее.

Дверь приоткрылась

— Ами, а где, эта? — из-за приоткрытой двери настороженно выглядывала сиреневая феечка с забавными папильотками вокруг бледного лица.

— И почему ты в темноте? — она по-хозяйски подошла к нише в стене, взяла из углубления округлый прозрачный камень, и вставила его в ажурную подставку на стене у кровати. Кристалл засветился, плавно набирая яркость.

Ну вот, а я никак не могла понять, как заставить светиться ярче россыпь мелких кристалликов на потолке… Пришел ребенок с сиреневыми волосами и все сделал…

— Я в темноте, потому что, я сплю? — недовольно ответила любопытной девочке.

— А мы вот, пирога тебе принесли, — в дверь протиснулись еще две серые тени. Девушки в серых ночных рубашках нерешительно приблизились к кровати.

— Забирайтесь ко мне, пол наверное холодный, — сжалилась я.

Выглядели они лет на четырнадцать. ну или на очень хрупкие и недокормленные шестнадцать.

Заметив, какие взгляды они украдкой бросали на тот кусок пирога, что принесли мне, склонилась к варианту недокормленности.

Разделила пирог на четыре части, забрала себе кусочек, остальное пододвинула девочкам.

— Ну, рассказывайте, — перехватила инициативу я и сунула кусок пирога в рот. А то начнут сейчас о моем здоровье расспрашивать, вопросы задавать…

— Все как всегда, Ви опять наказали, она же постоянно со своими вопросами пристает к сестрам, — девочка с папильотками неодобрительно посмотрела на свою подругу.

Я тоже посмотрела. В полумраке девочки были похожи как сестры, все светловолосые, светлоглазые и с синевой под глазами. Узоров или камней, ни на одном личике не было.

Я постепенно начинала переживать по поводу условий проживания в моем новом доме.

— Я не могу не спрашивать. Ты же понимаешь, Кати, — девочка с очень серьезным личиком, как я понимаю та самая Ви, успокаивающе дотронулась до руки надутой Кати, папильотки раздраженно качнулись. Смотрелось это забавно.

Интересно, Ви — это сокращение?

— Можно подумать ты, Кати, понимаешь, почему ритуальные танцы так устроены, что нам приходится буквально бегать за женихами!

— Знаешь, Ви, я вот тоже не понимаю, — созналась я. Чистая правда, между прочим.

Ви приободрилась, и уже более уверенно продолжила.

— Вот я и говорю, это не правильно, что девушки должны доказывать, что достаточно сильны для избранного. Должно быть наоборот. Это ведь логично, мужчины всегда подчеркивают, что физически сильнее женщин. Так почему когда дело доходит до магии, все становится наоборот? Не понимаю…

— Ну что за глупости тебя постоянно озадачивают, Ви! — Кати кажется уже жалела, что начала этот скучный разговор.

— Когда у тебя останется последний бал для того, чтобы найти достойного жениха… тогда и поговорим о «глупостях»… хотя, — Ви грустно улыбнулась, — меня к тому времени здесь уже не будет.

Вы можете меня презирать, но будь у меня выбор я предпочту судьбу амаузе, — серьезная Ви с русой косой и бледно зелеными глазами приняла неприступный вид.

Вытянувшиеся личики девушек выражали крайнюю степень удивления. Спохватившись, и я похлопала ресницами, чтобы не отставать от коллектива.

Третья девочка, сидевшая до этого тихонько как мышка, всхлипнула и, зажав рукой рот, рыдая спрыгнула с кровати.

— Хлои! Хлои, вернись, — закричали наперебой подружки Ами, но тут же опомнились и убавили громкость.

Хлои, никого не слушая и давясь всхлипами, выбежала вон из комнаты.

На Ви страшно было смотреть. Напряженная с идеально ровной спиной она смотрела прямо перед собой пустым невидящим взглядом.

И без того не яркая, теперь она казалось совсем выцвела только тени под глазами стали еще более темными

— Что ты несёшь, Ви? Какая из тебя-заучки, амаузе? — стараясь не переходить в крик грозно шипела Кати.

— Ты же даже флиртовать не умеешь! Глазки хоть раз в жизни какому-нибудь эру построй для начала! Амаузе она станет, только зря Хлои напугала — презрительно фыркнула девочка.

Видимо амаузе называют любовниц. И судя по реакции этих девочек, это не самая привлекательная судьба. Заявление Ви явно их шокировало…

Я не знала, как себя вести в этой ситуации, как повела бы себя бывшая Диаманта? А с другой стороны… не собираюсь же я всю жизнь играть чужую роль? Пусть привыкают к тому, что я изменилась после болезни.

— Ви? — Позвала я. Но она не реагировала, я подползла поближе, путаясь в покрывалах и длинном подоле ночной рубахи.

— Оставь ее Ами, ты же видишь она вся в мечтах о поклонниках и подарках, — зло съехидничала Кати. По щеке Ви скатилась слеза.

— Перестань, не видишь ей и так плохо, — толкнула я Кати.

Ви не выдержала, спрятала лицо в ладошках и разрыдалась. С Кати тут же слетело всё раздражение и злость, и она бросилась обнимать рыдающую Ви… и тоже расплакалась.

Я смотрела на них, рыдающих в обнимку и почувствовала себя такой одинокой, такой далёкой от всего, что мне было дорого в жизни.

Вспомнила что умерла, что в чужом мире и, обхватив обеих, обняла и тоже расплакалась.