Последняя иллюзия

ГЛАВА 6

…Утром Рафика разбудил громкий голос телевизионного диктора: «Генеральным Секретарем Коммунистической Партии Советского Союза избран товарищ Михаил Сергеивич Горбачев…»

У Рафика разрывалась голова, вчера он явно перепил. Вчера он с Арменом провожали Володю и его мать. Они переезжали в Ростов на Дону. Там жила сестра тети Вали, которая давно уже звала ее к себе. Они сделали квартирный обмен, получив в Ростове двухкомнатную квартиру в трехэтажном доме. Четыре года назад ребята провожали Иосифа и вот теперь Володю. И они вчера залили свою грусть и тоску изрядным количеством водки.

Шел тысяча девятьсот восемьдесят пятый год и ничего не предвещало близость непредсказуемых перемен и событий скорого будущего. После прихода к власти, Михаил Горбачев затеял сперва «Ускорение», затем «Гластность», и вся страна погрузилась в чтение ранее запрещенной информации. Это было столь захватывающе, получить доступ к источникам, сокрытым от народа десятилетиями. Массовое чтиво всей страной продолжалось почти до тысяча девятьсот девяностого года. Начитавшись, народ кинулся к телевизорам и не спроста. По телевидению стали показывать прямые трансляции заседаний Верховного Совета Советского Союза. Это было грандиозным словесным Шоу, которого не знал мир. Народ не верил своим ушам и глазам. Ведь на ошеломленного зрителя несся поток информации в прямом эфире, ранее строго на строго запрещенный. Это было невероятно и много интересней чтения книг и журналов. Люди установили телевизоры на работе. Никто не работал, все смотрели и слушали с отвисшими челюстями и навостренными ушами, внемля бунтарским, вольным речам народных депутатов. Эффект усиливался тем, что трансляции шли по первому центральному каналу. Сам официоз заговорил на диссидентские темы, о которых боялась говорить интеллигенция даже у себя на кухне. Людей поражали смелые высказывания политологов, журналистов, писателей и народных депутатов.

Куда делся страх? Кто-нибудь соображал, что без страха невозможно нормальное функционирование империи под названием Советский Союз. Что все может развалиться? Выпустили джина из бутылки называется. Последствия должны были быть непредсказуемые. Возможно, в Москве могли сидеть гениальные архитекторы, которые осуществляли этот грандиозный план. Но будущее показало, что результаты этого плана далеко не оправдали надежд их. Конечно, многие их них остались у власти и невероятно разбогатели. Но они не начали бы ничего планировать и осуществлять, если бы только могли заранее предвидеть результаты.

Как всегда, в восемь тридцать утра Рафик спустился во двор, закурил и направился к дворовой арке. Он был студентом пятого курса Строительного института.

— Привет, Рафик.

Это была Ася, младшая сестра Армена. Она стояла на балконе второго этажа и махала ему рукой.

— О, Ася, доброе утро, как дела?

— Хорошо, а как твои?

— У меня тоже все слава богу. Ты собираешься в университет?

Ася училась на третьем курсе филологического факультета. Она нравилась Рафику. Высокая, с длинными распущенными волосами, с большими красивыми зелеными глазами и потрясающими ресницами. Но именно в этот момент Рафик почувствовал, что Ася не просто нравится ему. Его как-будто током ударило и он понял, что влюбился в нее. Он стоял и смотрел на нее и не мог оторваться. Казалось, что он увидел в ней то, что не замечал раньше. Что именно — он не мог объяснить даже себе самому. Так рождается чувство любви.

Видимо, Рафик изменился в лице.

— Рафик, что-то не так? Ты в порядке? — спросила Ася, улыбнувшись.

— Да да, я в порядке, просто задумался. Ведь бывает так?

— Конечно бывает, — согласилась Ася.

— Ася, ты извини меня, но я должен уже бежать. Увидимся позже, хорошо?

— Да, конечно увидимся, пока, — засмеялась Ася и помахала ему рукой.

Они давно симпатизировали друг другу, но сегодня Рафик определенно и бесповоротно потерял голову.

Рафик изменился. Ему все время хотелось видеть Асю и быть рядом с ней. Но он не мог себе этого позволить, ему было неудобно перед Арменом, перед его родителями. Он боялся, что они догадаются о его чувствах. С Арменом он встречался каждый день, но был как-то рассеян, часто уходил в себя, замыкался в своих мыслях, мало вникая в то, что говорил Армен. Но когда речь заходила об Асе, он преображался и мог бесконечно говорить и расспрашивать о ней. Армен только качал головой и незаметно для Рафика усмехался.

Так прошло почти полгода. Рафик совсем скис. Он так и не позволил себе сблизиться с Асей. Ибо, как водилось на Кавказе, сперва он должен был получить Армена согласие, а уже затем сближаться с Асей. Неизвестно сколько бы продолжалась так, но однажды Армен решился откровенно поговорить с Рафиком. Они уединились и Армен, заикаясь и густо покраснев, сказал:

— Я хочу поговорить об Асе, — произнес он почему то шепотом, а затем, потупив глаза, уставился на землю.

— Об Асе? А что случилось? — тоже покраснев, удивленно воскликнул Рафик.

— Да ничего не случилось. Просто кажется она влюблена в тебя.

— В меня? — притворившись дурачком воскликнул Рафик — С чего ты взял?

— Она сама мне сказала.

— Ася тебе сказала сама? — как эхо повторил Рафик слова Армена и замолк.

Лицо и шея Рафика покрылись красными пятнами.

— Ты извини конечно, что я решился тебе об этом сказать. Но ты понимаешь, она кажется страдает.

— Она страдает? Так я…, — и Рафик осекся не зная, что сказать.

Тут Армен пришел ему на помощь.

— Слушай дружище, мы знаем друг друга всю нашу сознательную жизнь. Я к тебе отношусь так же как к своему родному брату. Скажи мне, а как ты относишься к Асе?

— Ася мне очень нравится, но я …

— Я понимаю тебя. Ни о чем не беспокойся. Поступай, как велит тебе твоя душа. И наша дружба не должна быть помехой вашим отношениям с Асей.

— Ты вроде благословляешь?

— Да. Я старший брат и поэтому имею право на это. Я тебя люблю как самого близкого друга и уважаю, как мужчину. Кому как не с тобой мне бы хотелось породниться.

Итак, Рафик получил зеленый свет и события стали развиваться стремительно. Отец Аси и Армена, Сурен Сергеевич, работал в бакинской прокуратуре и был уважаемым человеком. Узнав от жены, что их дочь встречается с Рафиком, он взволнованно проговорил:

— Я думаю что ей еще рано замуж выходить.

— Сурен, дорогой мой, Ася на следующий год заканчивает университет, так что ей самое время выходить замуж.

Как-то поздно вечером Ася вернулась домой. В кабинете у Сурена Сергеевича горел свет. Раздался голос отца:

— Ася, это ты?

— Да, папа.

— Ася, зайди ко мне.

— Привет, папа, — Ася подошла к отцу и чмокнула его в щеку.

— Ася, ты знаешь который час?

— Начало двенадцатого. Папа, я уже не маленькая.

— А с кем ты гуляла? — вопросительно посмотрел на дочь Сурен Сергеевич.

Ася вспыхнула от смущения и нетвердым голосом произнесла:

— С Рафиком.

— Ася, дочь моя, это у вас всерьез?

— Да, папа, это вполне серьезно.

— Доча моя, ты уверена в своих чувствах, ты уверена, что тебе будет хорошо в семье Рафика. Все-таки мы армяне, они — азербайджанцы, я имею в виду привычки, традиции, обычаи. Как это все будет? Ты уверена? — еще раз повторил Сурен Сергеевич и пристально взглянул в красивые глаза дочери.

— Да, папочка, я уверена, что у меня с Рафиком все будет хорошо. О каких традициях и о каких обычаях ты говоришь? Мы столько лет знаем друг друга. У нас одинаковый менталитет русскоязычного бакинца. У нас общий круг знакомых. Мы слушаем одну и ту же музыку и читаем одни и те же книги. Интересы у нас общие.

— Возможно ты и права, доча. Рафик хороший парень, он и мне нравится.

После этого разговора родители Рафика, военный полковник в отставке и мать домохозяйка пришли в родительский дом Аси просить ее руки. Гости расселись, стол был накрыт. Сурен Сергеевич распорядился подать сладкий чай родителям Рафика. По обычаю родители невесты подают сладкий чай на стол в знак своего согласия на обручение дочери.

— Ариф муаллим, дорогой, мы были с тобой земляками, ты родился в Шуше, а я родился в Степанакерте. Оба мы карабахские, выросли на благодатной Карабахской земле. А теперь мы станем еще и родственниками. Дай бог счастья нашим детям …

Вскоре сыграли большую свадьбу. Молодые уехали в турне по Дунаю. Это был их медовый месяц. Шел тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год.

Молодожены получили двухкомнатную квартиру. Через год у них родилась прекрасная дочурка. Назвали ее Аидой. Больше всего радовался Ариф муаллим своей внучкой. Он был на пенсии и у него была возможность много времени проводить со своей любимицей. Дедушка Ариф обожал Аидочку и баловал ее как мог.

Как-то вечером Рафик пришел домой с работы. Ася уже была дома. Она подошла к нему, обняла его.

— Я так тебя люблю, — прошептала Ася, уткнувшись головой в его грудь.

— И я тебя люблю, моя малышка, — ответил Рафик, улыбаясь и прижимая к себе свою молодую жену.

— Мне так хорошо, что мне даже страшно. Мне кажется, что я во сне и если я проснусь, то все это исчезнет, — говорила Ася странные вещи и глаза ее, чуть-чуть взмокнув от подступающих слез, заблестели.

— Ну что ты такое говоришь, мой малыш. У нас все хорошо и будет еще лучше.

— Ой, Рафик, не надо мне лучше. Пусть все будет так как сейчас. Ты обещаешь мне?

— Ну конечно, моя родная, я обещаю …

… Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год можно считать роковым не только для Азербайджана, но и для всего Советского Союза. Этот год можно считать началом конца огромной страны.

Совершенно неожиданно для всех родственников, Сурен Сергеевич получил назначение на работу в Московскую прокуратуру. Он предложил Рафику и Аси переехать вместе с его семьей в Москву. Но Рафик наотрез отказался уезжать из Баку, от родителей и всего ему родному. Аси было тяжело расставаться с родителями, но она не настаивала на переезде. Рафик тоже очень переживал. Ведь ему предстояла разлука с другом. Еще через пол года отец Армена со своей семьей переехали в Ереван. На этом связь между ними прервалась окончательно, начались первые вооруженные столкновения между карабахскими армянами и азербайджанцами.