Последняя семья

Глава 15

Лауре Мастерсон нравилась эта молодая немецкая овчарка по кличке Волк, которую она разрешила Рейду подарить Ребу на день рождения. Хотя Волк только-только вышел из щенячьего возраста, ей было как-то спокойнее, когда он лежал на полу студии, положив морду между непомерно большими лапами, и наблюдал за ее работой, будто оценивал, что получается. Он глядел большими карими глазами, а когда прислушивался, уши его торчали, как поднятые крылья.

День Лауры начался со сборов Реба в школу. Легче проконвоировать стаю хорьков через загон с цыплятами, чем добиться от Реба целенаправленных действий. Такое отсутствие сосредоточенности кого угодно доведет до белого каления. Можно было уйти из комнаты, когда он начинал натягивать брюки, вернуться через полчаса и застать его на прежнем месте, в той же позе и без штанов. И выглядел Реб в последнее время неважно. Он совершенно отощали почти ничего не ел. Лаура надеялась, что эта стадия роста скоро останется позади, как когда-то мокрые пеленки и режущиеся зубы. Врач сказал, что мальчик ест столько, сколько требуется его организму, поэтому Лаура пока не собиралась бить тревогу. «Нет, это не нарушение обмена, – уверял доктор, – это подготовка к новому рывку в росте».

Лаура рисовала и думала о муже. Она вспоминала, каким красивым был он в молодости. Она влюбилась в Пола и решила за него выйти, еще не обменявшись с ним хотя бы словом. Они вместе посещали лекции по психологии. Пол сидел сзади, в двух рядах от нее. Первые две недели они играли глазами в кошки-мышки. Лаура поворачивалась, чтобы украдкой бросить на него взгляд, и он тут же отводил глаза в сторону. Ей было до боли ясно, что он так же робок и застенчив, как и она. В конце концов они столкнулись в коридоре, и он поднял учебники, которые она уронила ему под ноги.

– Вот, вы уронили, – сказал он, передавая ей книги.

Лаура со словами: «По-моему, это ваше», – вручила ему листок бумаги, повернулась и пошла прочь, зная, что он смотрит ей вслед. Она молилась, чтобы он не заметил, какое красное у нее лицо.

Над этой запиской Лаура промучилась несколько дней. В итоге получилось следующее послание: «Так что же, вы пригласите меня куда-нибудь, или я должна проглотить свою гордость и пригласить вас сама? Лаура Хиллари,382 – 6677».

Он позвонил в тот же вечер и спросил взявшего трубку отца, нельзя ли поговорить с Лаурой.

– С Лаурой? – переспросил отец, словно никогда не слышал о девушке, которую вырастил. – А кто ее спрашивает – Пол Мастерсон? Вы звоните с Олимпа? И как поживают остальные боги?

– Папа! – завопила Лаура и смущенно засмеялась. Отец передал ей трубку. – Пол? Простите папу. Он у нас сумасшедший, но совершенно безвредный, во всяком случае, пока.

– Понятно. Я звоню, чтобы узнать, не согласитесь ли вы сходить со мной в кино в субботу вечером?

– В кино?

– Да. Или в ресторан, если хотите.

– Кино – это хорошо. А на какой фильм?

– Выбирайте, – предложил он. – Мне все нравится.

– В «Притании» идет какой-то немецкий фильм.

– Немецкий? Я не говорю по-немецки.

– Там будут английские титры.

– Я пошутил, – сказал он.

Она засмеялась.

– Понятно. Но можно посмотреть и что-нибудь на английском.

– Нет-нет, немецкий фильм – это замечательно. Мы будем смотреть то, что вам хочется. А я выберу ресторан.

– Ну, на самом деле я не очень люблю иностранные фильмы, – призналась она. – Просто я пытаюсь произвести на вас впечатление.

– Вот как?

– Ага. Если мы хотим завязать отношения, по-моему, нам нужно быть честными друг с другом с самого начала.

– Отношения. Это было бы замечательно.

– Поэтому я хочу договориться с вами: мы будем всегда откровенны друг с другом. Не лгите мне из боязни обидеть, потому что я это ненавижу. Если вы встречаетесь с кем-то еще, так и скажите. Если у нас ничего не получится – я имею в виду психологическую несовместимость, – скажите мне сразу, чтобы потом никому из нас не было больно.

– Хорошо. Договорились, – согласился он. – Никаких игр.

И так оно и было. Они поженились, когда закончился семестр. После первого свидания они стали неразлучны. На втором свидании Пол поцеловал ее, а на четвертом они любили друг друга у нее дома – родители были в отъезде. И у нее, и у него это был первый опыт, и никому из них и в голову не приходило желать кого-то еще. Медовый месяц они провели в его хижине в Кларкс-Риволд. Они собирались завести детей, как только смогут это себе позволить, но потом пришли к выводу, что слишком долго ждать, и родили Эрин. Несколько лет спустя появился Реб, и они хотели завести по меньшей мере еще одного ребенка. Но...

Пуля, вошедшая Полу в глаз, убила их обоих. Врачи уверяли Лауру, что время залечит раны, душевные и телесные. Но муж изменился. После тех выстрелов он стал совсем другим человеком. С карьерой было покончено, потому что так захотел он сам. Еще бы одна успешная оперативная разработка, и он стал бы заместителем директора УБН. Но пуля выбила из него честолюбие.

Ранение наградило Пола эпилепсией, ослепило на правый глаз и повредило череп. Операции были болезненными, и страдал Пол немыслимо. Ему оставалось сделать последнюю, и изуродованное лицо стало бы выглядеть почти как прежде. Но он отказался, хотя Лаура не видела для этого причин – худшее он уже прошел.

Пол не стал обращаться к психиатру. Он неделями сидел в одиночестве в своей комнате, мылся нерегулярно, молчал и избегал детей. Эрин тоже стала избегать отца, очень его боялась – не столько из-за увечий, сколько из-за его внезапных приступов ярости. Пол взрывался по малейшему поводу, швырял вещи в стены, колотил костылем по телевизору. Он держал в страхе всю семью. Потом наступил кризис. Той ночью произошла безобразная ссора в спальне. Лаура наговорила много такого, чего не следовало, бы говорить.

На следующий день она вернулась домой и обнаружила, что Пол исчез, прихватив с собой немногие личные вещи. Он даже не оставил записки. Лаура поехала за ним в Монтану – Пол не впустил жену в дом. Она просидела на крыльце хижины несколько часов – просила, умоляла, ругалась. Он даже не выглянул в окно.

– Ну и черт с тобой!

Лаура вернулась в Арлингтон, собрала вещи и переехала в Новый Орлеан. Но несмотря на все дела и заботы, сердце все ныло и ныло.

Лаура посмотрела на Волка. Пес спал на боку и во сне сучил лапами – видно, гонялся за кем-нибудь. Она перевела взгляд на часы. Половина третьего. Семь с половиной часов за мольбертом. Лаура выключила радио, которое тихонько мурлыкало что-то из классики, пес перекатился на брюхо и зевнул.

– Тебя разбудила тишина, да, Волк?

Он подошел и ткнулся носом ей в ногу, выпрашивая ласку. Лаура почесала у него за ушами, и Волк несколько раз махнул задней лапой, как будто хотел почесать бок. Когти царапнули пол.

– Эй, так ты мне весь паркет испортишь.

Лаура направилась к парадной двери и вышла на крыльцо проверить, нет ли почты, но ящик был пуст. Она оглядела улицу, но подозрительных машин не заметила.

Рейд уехал в Нью-Йорк на деловую встречу. Волк решил, что теперь он главный защитник в доме, и все утро не спускал с Лауры глаз. Когда она пошла проверить почту, пес выбежал следом и, пока хозяйка изучала окрестности, обновил свои метки на кустах и клумбах.

За тридцать минут до конца уроков Лаура погрузила Волка в машину и отправилась к школе, где учился Реб. Она остановилась в двух кварталах от школы и принялась наблюдать за вереницей автобусов. Красная «вольво» появилась незадолго до звонка. Машина повернула с улицы во двор с автобусами и остановилась.

Лаура чертыхнулась – не сообразила захватить бинокль. Минут десять спустя раздался звонок, и вскоре дети высыпали на улицу и вытянулись в цепочку в ожидании автобусов. Когда автобус Реба проехал мимо «вольво», машина пристроилась сзади. Лаура пропустила ее, дождалась, пока между ними вклинилось несколько других, и поехала следом. Одной рукой управляясь с рулем, другой она набрала номер Аллена Уайта, полицейского, с которым разговаривала накануне вечером.

– Аллен, это Лаура. Машина, красный седан «вольво», следует за автобусом.

– Держитесь сзади. Постарайтесь, чтобы вас не заметили, – проинструктировал Уайт. – Я буду ждать у дома.

Когда автобус остановился и выпустил Реба, красный автомобиль притормозил у обочины почти напротив дома Алисы Уолтерс. Он остановился под шатром виргинского дуба, раскинувшимся над тротуаром. Лаура пристроила машину за фургоном в сотне метров от дома, вышла и выпустила Волка на газон. Собака держалась рядом, так что поводок провис и едва не волочился по земле. Лаура подождала, пока Реб скроется в воротах, и направилась к «вольво». На перекрестке показался одинокий бегун трусцой.

Детектив Аллен Уайт, одетый в серый тренировочный костюм, поравнялся с красным седаном, замедлил ход и нагнулся, делая вид, что собирается завязать шнурок. Присев на корточки, Уайт выхватил пистолет из кобуры на лодыжке и направил оружие в голову водителя. Лаура прибавила шагу, Волк навострил уши. До них донесся голос Аллена:

– Ну-ка, приятель, положи руки на руль, чтобы я их видел.

Волк повернулся и гавкнул, Лаура проследила за его взглядом и увидела вооруженных людей, бегущих по дорожке Алисиного дома к машине. Их пистолеты были направлены на детектива. Аллен Уайт на долю секунды отвлекся и в то же мгновение был обезоружен. Водитель «вольво», оказалось, тоже был не лыком шит. Тихая улочка огласилась криками:

– Ни с места – УБН!

– Брось пушку!

– Оружие на землю! Быстро!

Когда первое потрясение прошло, Лаура поняла, что человек, идущий по подъездной дорожке от черного хода соседского дома, ей знаком.

– Торн, это полицейский! – закричала она. – Убери своих парней.

– Здравствуй, Лаура, – подойдя, с улыбкой сказал Торн и махнул вооруженным парням. Те отступили от распластанного на тротуаре детектива.

– Торн, какого дьявола вот этот привязался к Ребу? – властно осведомилась Лаура, показывая на Вуди Пула.

Агенты попрятали пистолеты, Аллен Уайт встал. Водитель «вольво» протянул детективу отобранный пистолет рукояткой вперед.

– Что за чертовщина здесь происходит? – буркнул Аллен, нагибаясь и пряча пистолет в кобуру на лодыжке.

Торн повернулся к Аллену Уайту. Детектив одернул брюки и выпрямился.

– Извините. Мы присматриваем за Лаурой и детьми. Наблюдение в целях защиты.

– За мной? – Лаура опешила. – С какой радости, Торн?

– Мы все из УБН. – Торн показал на автомобиль, только что затормозивший позади машины Лауры. Незнакомый агент в неброской одежде вышел из кабины и направился к группе. – Он ехал следом за тобой, но...

– Я потерял вас в потоке машин, – закончил незнакомец.

Лаура молча воззрилась на агента, потом повернулась к Аллену Уайту.

– Извините, Аллен, я понятия не имела...

– Пустяки, – сказал детектив. – Слава Богу, что мальчики оказались хорошими.

– Я в этом не уверена, – язвительно заметила Лаура. – Хорошие мальчики не шпионят за добропорядочными гражданами. Можно назвать это наблюдением в целях защиты, но суть не изменится. Торн, я хочу кое-что прояснить, и немедленно. Если Пол послал вас шпионить за нами...

– Я все объясню, но чуть позже, – перебил ее Торн, глянув на местного детектива.

– Я буду неподалеку на случай, если понадоблюсь вам, Лаура, – сказал Аллен, повернулся и ушел.

– Пойду приготовлю кофе, – сказала Лаура. Ее глаза по-прежнему полыхали гневом. – А ты мне все объяснишь, Торн Гри.

Два местных агента вернулись в дом Алисы. Лаура бросила Вуди ключи от машины.

– Эй вы, примените свои блистательные способности в мирных целях. Поставьте мою машину в гараж и приходите на кухню, если сумеете ее отыскать.

Вуди сурово покосился на Лауру, потом, сменив гнев на милость, ухмыльнулся и кивнул.

Торн и Лаура перешли улицу следом за овчаркой. Когда они приблизились к калитке, собака вдруг разразилась лаем. Лаура подняла глаза и увидела дочь, бегущую к дому с баллончиком слезоточивого газа в руке. Рюкзак болтался у Эрин на плече на одной лямке.

– Мама, меня преследует какой-то тип!

Из-за угла появился Шон Меррин. Вероятно, доза лакриматора позволила ему, не стыдясь слез, излить в них чувство стыда за свое разоблачение.

– Не переживай, Шон, – сказал Торн. – Похоже, мы все дали маху.

– Эрин, познакомься: это Торн Гри. С человеком, которого ты обработала из баллончика, я незнакома.

– Агент Меррин, – рекомендовал пострадавшего Торн. – Шон Меррин.

– Она повернула за угол, я шел следом, и вот... Поджидала меня за деревом. – Шон весь вспотел, глаза у него покраснели.

– И разукрасила его рожу! – мстительно закончила Эрин.

Шон печально кивнул.

– В другой раз надевай полицейскую форму, а то идет сзади, как привязанный – откуда я знаю, что у него на уме?

– Это друзья твоего отца, – сказала Лаура.

– А зачем они пугают честных людей? Им уже мало торговцев наркотиками и прочего сброда?

– Мы идем пить кофе, – сообщила Лаура. – Агент Меррин, присоединяйтесь, промоем чем-нибудь ваши глаза. Эрин ткнула пальцем в сторону разоблаченного шпиона.

– Вы должны мне баллончик, – заявила она и сунула в руку Шона пустую жестянку. – Он стоит восемь долларов. Правда, я надеялась, что газ действует поубойнее.

– Давайте-ка мои ребята заодно проверят дом, – предложил Торн.

Он сказал несколько слов в микрофон рации, и из дома Алисы вышел агент с черным чемоданчиком в руке. Он вошел в калитку и скрылся в дверях Лауриного дома.

Когда агент осмотрел дом и впустил остальных, Лаура занялась приготовлением кофе, а дети и трое нежданных гостей расселись за столом. Шон Меррин прижимал к глазам мокрую тряпицу, но, если не считать унижения, пострадал он не сильно.

– Реб, Эрин, – сказала Лаура, – этого человека зовут Торн Гри. Он агент УБН... – Она замялась. – Постой-ка, разве ты не ушел в отставку? Я слышала, ты охраняешь какого-то актера.

– Арнольда Марфи, уже три года.

– В самом деле? – заинтересовалась Эрин. – Вы знаете Арнольда Марфи? Сдохнуть можно!

– Эрин! – рявкнула Лаура.

– А на фига ему телохранитель? – удивился Реб. – Он сам кого хочешь узлом завяжет.

Торн улыбнулся.

– Только не в настоящей жизни. Он не храбрее других. Всегда найдутся желающие выяснить, так ли он крут, как его герои. – Торн посмотрел на Лауру: – «Грин Тим» восстановлен в полном составе.

– Но не... Пол тоже?

Торн кивнул.

– Папа? – недоверчиво воскликнула Эрин. – Снова в УБН? А где же он сам?

Реб навалился на стол.

– Не может быть! Он же сиднем сидит в своем доме в Монтане. У него мозги повреждены и что-то там еще.

Торн улыбнулся Ребу.

– Это временное назначение, – объяснил он. – Только на одно задание.

– Но почему? Что случилось?

– Потому что один очень-очень плохой человек убивает людей. Ваш отец согласился помочь в его поисках, потому что мы не можем справиться без него.

– Человек, который в него стрелял? – спросил Реб.

Лаура выпрямилась.

– Реб, люди, которые стреляли в твоего отца... – Она замялась, не желая произносить слово «убиты», потому что Торн и Джо Маклин приложили руку к гибели латиноамериканцев. – Милый, Торн был тогда с папой. Объясни ему, Торн. Объясни, почему это невозможно.

– На самом деле он прав, Лаура. Реб, мы ловим человека, который велел тем людям застрелить твоего отца.

– Вот видишь! – встряла Эрин. – Ты ничего не понимаешь. Ты тогда под стол пешком ходил и даже не помнишь, как папа лежал в больнице.

Лаура отвернулась и склонилась над кофейником. Она не хотела, чтобы дети заметили страх в ее глазах. «Мы в опасности!»

– Значит, папа приедет? – возбужденно спросил Реб.

– Он приедет? – эхом вторила ему Эрин. – Мам, папа приедет? – Возбуждение брата передалось и ей.

– Посмотрим... Не знаю... Торн? – Лаура растерялась, помня, как муж встретил ее в Монтане. Мысль о Поле, перешагивающем порог ее дома, казалась не более правдоподобной, чем приглашение Волку петь в опере. – Дети, у вас есть кое-какая работа по дому, – вдруг выпалила она. – Во-первых, Эрин, тебе давно следовало почистить бассейн. Там куча листьев.

– Но я хочу послушать... – запротестовала было Эрин.

– Листья, Эрин! – рявкнула на нее мать так, что даже агенты вздрогнули. – А ты, Реб, ей поможешь. Поговорим обо всем позже.

Дети сникли, поняв, что мать на грани срыва и лучше не спорить.

Лаура разлила кофе по чашкам и увела Торна в студию. Он сел за стол, на котором Лаура держала краски и кисти, и принялся рассматривать картины на стене.

– Чудесная работа. Это Пол?

– У меня всего несколько минут, Торн. – Лаура скрестила руки на груди и прислонилась к оконной раме. – Почему бы тебе не оставить этот светский тон и не объяснить мне, что происходит? От кого исходит опасность? Кто нам угрожает?

Торн начал свой рассказ со смерти сына и бывшей жены, потом перешел к семье Джо. Когда он добрался до трагедии с семьей Ли, Лаура заплакала.

– Кто это сделал? Ты упомянул человека, натравившего на Пола тех бандитов...

– Мартин Флетчер.

– Мартин Флетчер?! Вы его не поймали? До сих пор?

– Нет. И он вернулся в Штаты.

– О Боже милосердный! – С минуту Лаура не могла говорить. – Так тебя прислал Пол?

– Не сразу. Две недели после убийства Джорджа и Дорис Ли за вами присматривали местные агенты. Инфракрасные датчики и пост лазерного прослушивания установили неделю назад. Пол уехал из Монтаны только на прошлой неделе. Он задействовал свои связи в округе Колумбия, и нам позволили заняться этим делом.

– "Нам" – это тебе и...

– Джо с Рейни.

– Словом, тем, кто пострадал от Флетчера. Это выглядит немного необычно, Торн.

Он отвел глаза.

– И ты ведешь за нами наблюдение из дома Алисы?

– Мисс Уолтерс разрешила. Она даже продлила свой отпуск на несколько дней, чтобы дать нам пристанище. Нам нужно было находиться поблизости. Мы боялись, что твой дом напичкан «жучками».

– А на самом деле?

– Больше не напичкан.

– Откуда ты знаешь?

– Мой человек все собрал.

– Подслушивающие устройства? Мартин Флетчер был здесь?! Он лазил по моему дому?! – Лаура снова на несколько секунд потеряла дар речи, ее глаза округлились от ужаса.

Торн заерзал на стуле.

– Флетчер знал все о планах наших родных. Джорджа Ли он перехватил в Смоки во время похода скаутов. Он знал, куда и когда пойдут ребята, и поджидал их на тропе в униформе лесничего. Если бы не знал, ему пришлось бы ехать следом за машиной Джорджа, и он не приготовил бы заранее форму. Он все рассчитал, и все прошло гладко... извини за неуместное выражение. Каким-то образом Флетчеру удается завоевать доверие своих жертв. Никто из них до самого конца не понимал, что происходит что-то неладное. Конечно, они ничего не знали о Флетчере. А он знал о них все. Это возможно только в том случае, если он прослушивал разговоры в домах.

– Почему вы не предупредили меня? – Взгляд Лауры стал холодным, обвиняющим.

– Ради вашего же блага.

– Ради нашего блага? – Лаура внезапно разъярилась. – Да вы использовали нас как наживку!

– Нет. Или, скажем, это только одна сторона дела.

– Одна?! А есть еще и другая?!

– На самом деле вам ничего не угрожает. Мы прослушиваем дом. Мы слышим каждое... – Торн запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее.

– Они подбросили мне собственных «жучков»! – ужаснулась Лаура.

– Нет. У нас лазерные локаторы – нацеливаем их на окна. Окна – они как кожаная мембрана на барабане.

– Это Америка, Торн. У нас есть права, как и у всех прочих граждан этой страны. Стало быть, правительство может позволить своим служащим мстить убийцам, подслушивать в этих целях разговоры ни в чем не повинных людей, и это в порядке вещей? Только потому, что Пол надавил на нужные рычаги?

– Наши устройства предназначены строго для отслеживания необычной деятельности и чрезвычайных ситуаций. Камеры расположены только по границам участка. И прослушивание мы ведем только время от времени, точнее, раз в два часа. Записи не сохраняются. Каждая последующая пишется на пленку поверх предыдущей. – Торн сообразил, что вычерчивает пальцем круги на столе, и убрал руку.

Лаура, казалось, успокоилась.

– Насколько хорошо вам слышно, что здесь происходит?

– Я предпочел бы не отвечать на твой вопрос.

– Я хочу знать, до какой степени... защищена моя семья.

– Ну, когда у вас тихо, можно услышать шорох твоей кисти по полотну. Мы знаем, что Рейд храпит, что у вас есть птица – она насвистывает время от времени. Иногда что-то скрипит, как будто хомяк крутит колесо, которое нуждается в смазке.

– Боже мой, Торн! Значит, от вас и в спальне...

– Локаторы улавливают любые шумы во всем доме.

– А Флетчер подслушивал нас постоянно? Что вы обнаружили?

– Несколько действующих передатчиков. Два на кухне: один в проводке, другой в телефонном аппарате; еще один в студии и два в спальне, один из них опять-таки в телефонном аппарате. Микрофоны в телефонах улавливают любой звук в комнате. Приемник найти не удалось. Его могли спрятать где угодно.

– А зачем нужно два микрофона? И в телефоне, и в проводке, – спросила Лаура.

– Вероятно, для подстраховки. Там передатчики разных типов.

– Мартин Флетчер побывал у меня в доме! – На мгновение страх подавил все прочие чувства Лауры, потом ее снова охватил гнев. – Боже, я чувствую себя так, словно меня изнасиловали, сначала – маньяк, а потом явившиеся на выручку копы. Наверное, ни одна кинозвезда в Америке не собирает столько зрителей.

– Ну, сейчас-то у вас чисто, – успокоил ее Торн. – Он поймет, что мы обнаружили его «жучки», когда доберется до своего приемника.

– Великолепно, – произнесла Лаура без всякого выражения. – Итак, Пол наконец объявился. И где он сейчас?

– Он возглавляет расследование. Сидит на девятом этаже в здании федерального суда в Нэшвилле. Там офисы УБН и прокуратуры. Занимает кабинет Рейни.

– Я думала, его не вышибешь из той берлоги ничем, кроме динамита, – сказала Лаура с горечью.

– Он действительно очень изменился, – заметил Торн. – Совершенно другой человек. Впрочем, чему тут удивляться. Ему здорово досталось...

– Он не хотел, чтобы я знала, верно?

Торн опустил глаза.

– Лаура...

– Конечно, не хотел.

– Пол согласился поехать с нами только после того, как узнал, что ты и дети в опасности. Он очень тревожится за вас.

– О, это я вижу! Даже приставил телохранителей! Только вот навестить собственных детей не удосужился. Он просто использует нас как приманку.

– Ты несправедлива к нему, Лаура.

– Несправедлива? А тебе известно, что Пол за все эти годы ни разу не видел Реба и Эрин – только на снимках, которые я ему посылала? Мне все равно, как он относится ко мне. Правда, все равно. Но пренебрегать детьми! Думаешь, им тоже все равно? Его никогда не было рядом, пока они росли. Он вечно гонялся за своими наркобаронами, летал в Боливию, устраивал рейды и облавы. Мы его почти не видели. Потом он сбежал от нас окончательно. Ладно, прекрасно. Но я не позволю этому сукиному сыну указывать мне, что делать. Не смей говорить мне, что он тревожится – ему нет до нас дела. Все вы нас используете. Ладно, я ничего не могу с этим поделать. Но я не собираюсь делать вид, что мне это нравится. Если бы не дети, я послала бы вас куда подальше и попробовала бы справиться с Флетчером сама. Флетчер хотя бы честен. Он прямо говорит, что хочет нам навредить. А Пол якобы хочет защитить нас, только вот беда, ведет себя с нами хуже врага.

– Это неправда.

– Что неправда?

– Мне не следовало бы говорить, но он... Местные агенты рассказывали, что он просил их почаще проверять, как у вас идут дела, и сообщать ему.

– Когда? Когда это было в последний раз?

– Весной Реб участвовал в школьных соревнованиях. Ребята засняли игру и отправили фотографии Полу.

– Зачем ему это?

– По-моему, он хочет знать, что у вас все в порядке. Лаура, когда мы впервые увидели его в горах, он напоминал раненого зверя. Такой раздавленный, затравленный. Но ты бы посмотрела на него в Нэшвилле. Он стал прежним Полом. Властным, уверенным. Кажется, он силен, как буйвол.

– Торн, я не могу выразить, как я сочувствую твоему горю. Мне так жаль, что я ни с кем из вас не поддерживала связь. А ведь мы с Дорис дружили когда-то. Мне никогда не удавалось сохранять старые связи, особенно с друзьями Пола. Знаешь, как бывает. Люди принимают чью-то сторону и чувствуют себя неловко, если приходится общаться с бывшими супругами друзей.

Лаура смотрела на Торна и, ему показалось, что-то прикидывала в уме или подбирала нужные слова.

– Обещай мне одну вещь.

– Если смогу.

– Скажи Полу, что я хочу увидеться с ним. Мне нужно какое-то завершение, чтобы наладить свою жизнь. Если он не захочет видеть детей, я пойму. Хотя они – едва ли. Он обездолил Эрин и Реба, спрятавшись от них. Он просто отверг их. Я плела им что-то про ранение, про его лицо, про травму черепа и повреждение мозга, но теперь они знают, что он вернулся, и это все меняет. Нет. По зрелом размышлении я считаю, что он должен увидеться с ними. Он должен попрощаться с нами, чтобы мы могли начать новую жизнь, без него. Я не могу дать Рейду то, в чем он нуждается, пока не пойму, что уже совсем не нужна Полу. Сначала мне нужно рассчитаться с долгами.

– Я постараюсь. Но ты же знаешь Пола.

– Постарайся изо всех сил.