Посмертное слово

Глава 22

После обеда прояснилось, и Мередит с Мойрой Ньютон решили пройтись. Прогулка вышла не особенно приятной, потому что кругом были лужи и чавкала сырая земля. Вернувшись, они с удовольствием напились чаю с горячими пышками у камина.

Около шести позвонил сэр Бэзил и сообщил: а) что он чуть не застрял в какой-то тесной будке телефона-автомата; б) что вышеупомянутая будка находится в окрестностях Кезика; в) вокруг такой туман, что не видно руки, если помахать ею перед самым носом, и д) после посещения Смитонов они собираются переночевать в каком-нибудь небольшом приличном отеле, а вернутся завтра.

— Все хорошо, — сообщила Мойра, возвращаясь к камину. — Можем больше не думать о них и устроиться поудобнее.

В результате Мередит покинула дом Ньютонов гораздо позже, чем намеревалась. Обед плавно перетек в ужин и закончился в половине девятого, когда уже темнело. Она засобиралась уезжать. Мойра снова предложила ей остаться на ночь.

Проехав с милю, Мередит подумала, что зря она отказалась. Впрочем, она и так бессовестно злоупотребила гостеприимством Мойры, и вообще, вдруг Алан позвонит ночью домой? Надо, чтобы она была дома и сняла трубку. Кроме того, нельзя забывать об Уинн. Уинн живет одна в доме, наверное, она не отходит от окна и с нетерпением дожидается возвращения Мередит.

Других машин на узкой проселочной дороге не было. Все благоразумно попрятались по домам. Из-за нависших облаков стемнело раньше, чему Мередит совсем не обрадовалась. Она подумала: ночи становятся все длиннее, а бабье лето, которому они так радовались, оказалось скоротечным. Скоро наступит настоящая осень. Листья, которые только начали желтеть, из-за дождя дружно попадали на землю. Поднимется сильный ветер, и деревья совсем облетят.

На обочинах по обе стороны извилистой проселочной дороги стояла вода. Мередит осторожно ехала посередине, где было сухо, и все время смотрела, не покажется ли встречная машина. Ни одной машины она не встретила и всерьез задумалась, сумеет ли добраться до дому. Дорога вела мимо луга с менгирами; неподалеку от луга, как помнила Мередит, путь пересекал ручеек. Из-за дождя дорога могла стать непроходимой; тогда придется поворачивать назад.

В глуши трудно было ориентироваться в меркнущем свете. Деревья по обочинам казались выше, гуще, их распростертые ветви угрожающе нависали над машиной. Поля накрыла туманная пелена. Мередит казалось, что здесь даже время остановилось; она то и дело поглядывала на часы на приборной панели. Птицы и звери куда-то попрятались. Мередит стало тоскливо и одиноко. Она испытала огромное облегчение, заметив впереди одинокого пешехода, бредущего посреди дороги.

Судя по одежде, это был сельский житель, который привык не обращать внимания на капризы погоды. Он надел что-то вроде непромокаемой куртки, которая была ему слишком велика; куртка топорщилась на нем, словно он что-то под ней прятал. Шерстяную шапку пешеход надвинул на самые уши. Мередит не поняла, откуда он взялся, — ведь здесь никто не живет. Наверное, с какой-нибудь фермы. Она нажала на клаксон, чтобы предупредить его.

Он уже услышал за спиной шум приближающейся машины и отошел в сторону. Услышав гудок, человек вскарабкался на насыпь. Двигался он как будто украдкой, воровато, словно не хотел, чтобы его заметили. Мередит решила, что он браконьер.

Проехав мимо, она из любопытства посмотрела на него в зеркало заднего вида. В тот же миг пешеход обернулся и посмотрел вслед машине.

Это был Кевин Берри.

Он ее узнал. Когда Мередит затормозила и остановилась, парень живо перемахнул через невысокую каменную стену, ограждавшую поле, и скрылся из вида. Мередит не колеблясь распахнула дверцу и выскочила из машины, угодив прямо в глубокую лужу.

Выругавшись себе под нос, Мередит с трудом выбралась из лужи и, забыв об изяществе, полезла на насыпь следом за Кевином. Высокая мокрая трава липла к ногам. Наверху перед ней возникло препятствие: старинная каменная стена сухой кладки. Не отличаясь такими спортивными навыками, как Кевин, она стала высматривать место, куда можно поставить ногу. С трудом перебравшись на другую сторону, она увидела, что Кевин успел убежать далеко вперед и уже бредет по полю. Он неуклюже передвигался по сырой траве, размахивая одной рукой, а другую по-прежнему прижимая к груди. Что он прячет под курткой?

Мередит приложила руки ко рту и крикнула:

— Кевин!

Ветер унес ее крик прочь. Она заковыляла следом, хотя и понимала, что вряд ли угонится за парнем. Вот бы подобраться к нему поближе, тогда он, возможно, услышит ее. Парень убежал, заметив ее, а ведь она не собиралась сделать ему ничего плохого! По крайней мере, она могла довезти его до дому в машине, и ему не пришлось бы долго тащиться по размокшей дороге.

Поле явно не предназначалось для быстрого бега. На значительном расстоянии они друг за другом ковыляли вперед, то и дело спотыкаясь о торчащие из земли корни; бежать быстрее у обоих не получалось. Мередит испугалась, что сломает ногу или подвернет лодыжку. Из-за невозможности найти подходящую точку опоры нельзя было и прибавить ходу. Приходилось двигаться вприпрыжку; и Кевин, и Мередит скакали, как новорожденные ягнята, которые делают первые шаги на дрожащих ногах. Для того чтобы двигаться вперед, приходилось прилагать невероятные усилия.

Один или два раза Кевин оборачивался и бросал на нее испуганные взгляды. Всякий раз Мередит звала его и манила к себе рукой. Но парень упорно трусил вперед. Она решила, что не имеет права бросить его в таком состоянии. Надо объяснить, что ей можно доверять, что все хотят ему помочь.

Они почти пересекли поле и приближались к небольшой рощице. Мередит поняла: наверное, туда Кевин и направляется. Он, на жаргоне охотников, хочет залечь в нору. Если он действительно скроется, найти его будет нелегко. Мередит удвоила усилия, но у нее уже закололо в боку, она задыхалась, сердце готово было выскочить из груди, а ноги подкашивались.

Гонка с препятствиями начала сказываться и на Кевине. Вдруг он споткнулся, чуть не упал и остановился отдышаться.

— Кевин, подожди! Тебе нечего бояться!

Но парень снова пустился бежать, упрямо стремясь в рощу, под деревья. Роща показалась Мередит смутно знакомой. Неожиданно она поняла, где они находятся. За рощей луг, на котором стоят менгиры. Чуть дальше, на том конце рощи, — то место, откуда они с Аланом наблюдали за хороводом вокруг костра.

Каким-то чудом ей удалось сократить расстояние между собой и Кевином, но было уже поздно. Он скрылся в роще и пропал из вида.

Задыхаясь, взмокшая от пота Мередит остановилась и согнулась пополам, уперлась ладонями в колени и постаралась восстановить дыхание. Все, пора поворачивать назад. С другой стороны, Кевин где-то там, совсем рядом; раз уж она более-менее знает, где находится, сдаваться глупо. Она побрела дальше, уже не спеша добралась до рощи и остановилась у первых деревьев, увитых плющом.

— Кевин, ты меня слышишь?

Под деревьями было очень темно; ей совсем не хотелось туда идти. Мередит навострила уши. Послышался сухой треск, как будто надломилась ветка.

— Кевин! Тебе нечего бояться! Можешь выходить. Я отвезу тебя домой на машине!

Молчание.

— Извини, если напугала тебя, когда приходила к тебе домой. Я не хотела… Кевин!

Она нерешительно двинулась вперед, под деревья. Ее окутал мрак — так внезапно, словно кто-то вдруг выключил и без того тусклый свет. Узкая, поросшая вереском и крапивой тропинка вилась между кустами, уводя в глубь рощи. Мередит споткнулась об упавшую ветку, подняла ее и отломила кусок — на нее можно опираться, как на трость. Иногда она поднимала ее повыше и раздвигала ветви, а иногда отбрасывала с тропинки другие ветки, преграждавшие ей путь. Так она продвигалась вперед, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.

— Кевин, если ты меня слышишь, выходи, пожалуйста! Я отвезу тебя домой. Похоже, скоро снова пойдет дождь. Ты вчера ночью возвращался домой? Нельзя ночевать в лесу!

Слева послышался шорох. Может, Кевин, может, вода капает с нависших ветвей, а может, какой-нибудь зверь.

Чтоб ему провалиться! Ну и пусть остается здесь. Впереди показался тусклый свет. Мередит решительно продралась сквозь заросли. Наверное, она выбралась на соседний луг! Она с облегчением вышла из мрака, радуясь, что освободится от удушающей близости деревьев, в которой ей делалось не по себе.

И вдруг… невероятно! Кевин как ни в чем не бывало шагал по лугу впереди нее! Видимо, решил, что она не пойдет за ним в рощу, а повернет назад. Он думал, что избавился от погони и потому даже не очень спешил.

Он считает ее полной дурой! Мередит нахмурилась и побежала за ним. На мокром дерне она бежала совершенно бесшумно.

Кевин понятия не имел, что она идет за ним, пока не дошел до менгиров. Там его что-то встревожило — то ли шестое чувство, то ли тихое чавканье мокрой земли. Он круто повернулся кругом и разинул рот от изумления. В тусклом свете Мередит показалось, что его лицо отливает странным белым светом. Парень сунул руку под куртку и извлек оттуда то, что он так старательно прятал.

Еще когда Мередит заметила на дороге одинокого пешехода, она приняла его за браконьера. Ей надо было вспомнить, что у браконьеров есть ружья!

Мередит застыла на месте, увидев нацеленный на нее гладкий металлический ствол. Их разделяло около трех метров; несмотря на то что в оружии она не разбиралась, она поняла, что ружье Кевина довольно дорогое, современной модели. Должно быть, раньше оно принадлежало Эрни. Алан совершенно верно рассудил, что такие люди, как Эрни, держат у себя телевизоры и ружья без лицензии и без разрешения ставят капканы. Для таких, как Берри, браконьерство — излюбленный побочный промысел. То же подтверждало и ружье — современное, легкое и, наверное, с точным боем.

Кевин держал его обеими руками. Мередит немного успокоилась, заметив, что дуло направлено в землю. Тонким, испуганным голосом парень прокричал:

— Не подходите!

— Кевин, послушай меня. — Мередит постаралась говорить как можно спокойнее и рассудительнее. — Ты меня знаешь. Я не причиню тебе вреда. Извини, что напугала тебя в прошлый раз, но теперь ты без опаски можешь вернуться домой. Я знаю, чем ты занимался на кухне, у миссис Картер и у Армитиджа. Инспектор Крейн тоже в курсе. Мы понимаем, что толкнуло тебя на такой шаг. В нас ты видишь врагов. Но мы тебе не враги! Уже поздно, темнеет, очень холодно. Вот-вот снова пойдет дождь. Моя машина на дороге, вон там…

Не подумав, она подняла руку, собираясь показать направление, в котором они пришли.

Ствол ружья тут же дернулся вверх.

— Не подходите ко мне! Стрелять буду!

Когда Кевин открыл рот, она снова увидела его уродливо обломанные зубы. Куртка была ему очень велика; судя по объему, в ней было много внутренних карманов, куда удобно прятать незаконно добытую дичь.

— Я хочу тебе помочь! — чуть громче повторила Мередит.

Лицо Кевина скривилось в презрительной гримасе.

— Мне еще никто никогда не помогал!

— Мы все понимаем, ты скорбишь по отцу…

— Никакой он мне не отец! — с неожиданной злостью прокричал парень. Ствол ружья снова дернулся, покачался вверх-вниз и, наконец, хвала Небесам, опустился вниз.

Мередит решила: парень, видимо, забыл, что держит в руках оружие. Но его слова заставили ее нахмуриться.

— Не отец? Извини, но мне говорили, что Эрни… был твоим отцом!

— Не было у меня отца! Я не знаю, кто он. Когда моя мамаша поселилась у Эрни, она уже ждала меня. Эрни мне сам так сказал. И часто повторял, с самого детства и до конца, до смерти. «Ублюдок ты, и никто не знает, кто твой папаша» — вот что он мне твердил! Она принесла меня с собой — и оставила ему, когда сбежала.

В его голосе, особенно в последних словах, выразилась такая откровенная мука, накопленная за долгие годы страданий, что Мередит механически двинулась вперед, протягивая к нему руки, чтобы утешить его.

Кевин тут же попятился назад и крикнул:

— Стойте, где стоите!

— Я и стою, Кевин. Положи ружье!

Губы его расплылись в хитрой, дикой ухмылке.

— Ну не-ет! Теперь я главный, ясно? Я приказываю, а вы делайте как велено. Раньше-то я никогда не приказывал. Все называли меня просто «парень Берри». Он-то, Эрни, обращался со мной как с дерьмом последним! Когда я был еще совсем сосунком, он избивал меня просто так, ни за что! Он меня терпеть не мог — зато ему очень нравилось меня колотить. А она никогда ему не перечила, еще когда жила с нами. А потом она сбежала. — Кевин нахмурился. — Бывает, люди бросают после себя старую одежду и вещи, которые им больше не нужны. А она бросила меня. Настоящая сука! Да все они были такие. Все они всегда обращались со мной, как будто я просто кусок дерьма!

— Мне очень жаль…

Слова ее звучали неубедительно, но что тут скажешь?

— Эрни меня колотил до самого конца, — продолжал Кевин. Голос у него окреп; он разоткровенничался: — Я вечно ходил в синяках, а никто ни слова ему не сказал. Никто не забрал меня у него!

Сломанные зубы — видимо, когда-то Эрни выбил их кулаком — снова привлекли внимание Мередит, когда рот Кевина скривился в ухмылке.

— Многие знали, что у нас творится, но палец о палец не ударили! Может, мне бы и помогли, да никто ничего не желал знать! Вот и ваша соседка, старуха Картер, тоже могла помочь… Милосердная она, как же! Ходит по домам, собирает деньги на церковь. А мне ни разу ничем не помогла. Или взять ветеринара. Сидит в своем большом доме, со своей огромной машиной… Он все знал. И ни разу ничего для меня не сделал. А Кромби — настоящая сволочь. Он хуже всех! Однажды Эрни избил меня прямо у него в мастерской, а Кромби только смотрел и смеялся. Смеялся!

Это ужасно, подумала Мередит. В самом деле, ужасно. Всю жизнь с парнем обращались из рук вон плохо. Кевину сейчас лет девятнадцать. Девятнадцать лет его избивали, ругали и издевались над ним. Соседи давным-давно должны были обратить внимание на то, что творится у Берри. Но все притворялись слепыми и глухими. Все словно молчаливо договорились, что мальчишка — сын Эрни, потому что, когда он родился, его мать жила в доме Берри. И потом, Эрни считался в деревне полезным человеком: он умел чинить практически все. Да и ссориться с таким задирой никому не хотелось.

— Ты захотел всем отомстить, — тихо сказала Мередит. — Вот почему ты выдрал цветы у Уинн и испортил машину Армитиджа. Ты даже пони отравил, Кевин, но это уже зря. Ты обидел живое существо, которое не сделало тебе ничего плохого. Он был просто бессловесным животным, который пасся себе на лугу.

— Он был ее пони! — упрямо возразил Кевин. — Старухин. И она была не лучше остальных. Ведь могла бы мне помочь! Эрни ее боялся. Она была из благородных, важная дама! Могла бы приказать, чтобы он оставил меня в покое, и он бы ее послушался. А она и слова ему не сказала.

— Кевин… — Поднялся ночной ветерок, взъерошив волосы Мередит. Сгущались сумерки, фигура Кевина расплывалась в полумраке. Слова застревали у нее в горле, но она обязана была спросить, хотя боялась услышать ответ. — Кевин… это ты столкнул миссис Смитон с лестницы?

— Что? — ошеломленно переспросил парень. Потом до него дошел смысл вопроса, и он злобно выпалил: — Конечно нет!

— Слава богу! — воскликнула Мередит. — Ведь миссис Смитон все же помогла тебе, Кевин. Она завещала тебе деньги.

— Двести фунтов! — послышался в темноте презрительный голос Кевина; его силуэт чернел на фоне багровеющего неба. — Двести жалких фунтов! Но я и их не получил. Их забрал Эрни. Отнял у меня. Он завел себе новую подружку в Лонг-Уикеме и все спустил на нее. Будь у меня деньги, я мог бы уйти от него, поселиться где-нибудь самостоятельно. Но он их у меня отобрал. Я поклялся, что рассчитаюсь с ним!

— И рассчитался… Ты убил его. — Мередит глубоко вздохнула. — Ты ведь убил его, да, Кевин? Но в суде учтут смягчающие обстоятельства. Он сам тебя спровоцировал.

— Вы что, спятили?! — завопил Кевин, обращая свой гнев на нее. — Достали уже… «Убил, убил…» Никого я не убивал! И Эрни не убил… Я его до смерти боялся! Он уже был мертвый, когда я его нашел под деревом! Кто-то навестил его раньше меня и перерезал ему глотку. Похоже, не я один хотел с ним расквитаться! И расквитался. Но я подумал: тут уж меня не обойдут. Взял я большой нож, которым мы подрезали ветки в саду вокруг «Грачей»… Мы хранили его там, в сарае… Ну и отрезал ему голову. — Кевин засмеялся; от его безрадостного, мстительного смеха кровь застыла у Мередит в жилах. — Я отрезал ему башку и закинул в сад ветеринара, прямо в розовые кусты! Ветеринарова жена вечно возилась с этими розами. Вот, наверное, перепугалась старуха!

Алан прав: у Кевина надломленная психика. Точнее, она искорежена до неузнаваемости. А ведь всего этого могло не быть! Могло, если бы кто-нибудь сообщил, что Эрни систематически унижает и избивает ребенка. Достаточно было позвонить в социальную службу, в полицию или Национальное общество защиты детей от жестокого обращения.

Но все соседи делали вид, будто ничего не происходит. Новички, такие как Уинн и Армитидж, считали, что деревенские привыкли решать все свои проблемы сами, потому что на себе почувствовали, как остро те воспринимают критику извне. Местные же жители считали, что семейные дела решаются в семье, а социальные службы не имеют права вмешиваться.

Осталось выяснить кое-что еще, более важное. Если Кевин говорит правду, — а Мередит не сомневалась в том, что он говорит правду, — значит, он нашел Эрни уже мертвым и убил его кто-то другой. Но кто?

Именно тогда Мередит вспомнила то, о чем раньше забыла. Когда она нашла Эрни и побежала за Аланом, за полицией и позже, когда она давала показания, все заслонил изуродованный труп. От ужаса в мозгу захлопнулась дверца, которая теперь вдруг открылась, и она четко представила себе всю сцену.

В тот жуткий день она подходила по дорожке к «Грачам». Впереди виднелся дом — изящный, пропорциональный. Все ставни в окнах второго этажа были открыты. Тогда Мередит еще подумала: дом, наверное, проветривается. Тогда она обо всем забыла, а сейчас вспомнила — и вдруг поняла, насколько это важно.

С верхнего этажа тот, кто открывал окна, наверняка видел загон за стеной. И легко различил фигуру Эрни — его трудно было с кем-то спутать, — который брел к каштану, а потом сел вздремнуть.

Ключи от «Грачей» имеются только у одной особы — той, что регулярно наведывается в дом и вытирает там пыль. И только она одна, по ее же собственному признанию, время от времени открывает окна, чтобы проветрить помещение. Джанин Катто!

Мередит вспомнила, как пришла к Джанин домой и увидела ее с синяком под глазом. По ее словам, синяк ей поставил бывший сожитель. Когда Мередит рассказывала о ней Алану, он еще спросил, видел ли кто-нибудь дружка Джанин. А правда, его кто-нибудь видел? Или он приходил и уходил, неуловимый, как призрачная мечта, и видела его только Джанин? В отличие от Эрни, который целыми днями шатался по деревне и, чуть что, легко пускал в ход кулаки…

— Кевин. — От волнения у Мередит сел голос. — Мы с тобой должны вернуться в Парслоу-Сент-Джон. Это очень важно. Потом мы позвоним инспектору Крейн и расскажем, как ты нашел Эрни!

— Ага, может, еще прикажете признаться, что это я его прикончил? — заорал Кевин. Он шагнул в сторону и снова поднял ружье.

— Нет… я знаю, что ты его не убивал!

— Вы только что сказали, что я его убил! Вы сказали, что я убил Эрни и старуху. По-вашему выходит, я тут всех поубивал!

— Да, я так говорила, но я была не права. Теперь я точно знаю, кто убил Эрни!

— Никуда вы не поедете, — хрипло прокаркал Кевин. — И не будете распускать обо мне грязные слухи! Все равно вы думаете, будто я их прикончил. А может, я и в самом деле кое-кого прикончу… Вас, например!

Вдали, над Парслоу-Сент-Джон, вспыхнула молния, загремел гром. Во время кратковременной вспышки Мередит ясно увидела Кевина. Он стоял впереди и чуть сбоку от Стоящего Человека и целился в нее из ружья. Лицо у него побелело, он вытаращил глаза — но не на нее. А на что-то у нее за спиной, что он разглядел только во вспышке молнии.

— Кевин, не дури! — произнес знакомый, низкий и напевный женский голос.

Мередит, и без того наэлектризованная, не без труда повернула голову. Снова вспыхнула молния, и она увидела, что в нескольких шагах от них стоит Сейди Уоррен, на этот раз весьма прозаично одетая в желтый дождевик и зюйдвестку, которую она заломила назад и надвинула на затылок.

— Не подходите ко мне! — пронзительно завопил Кевин.

— Кевин, положи ружье на землю! — Голос Сейди не повышала, но в нем слышались властные нотки. — Сейчас оно тебе не поможет. А против меня оно бессильно.

— Вам я ничего не сделал! — заныл Кевин.

— Нет, сделал! Ты поступил очень скверно. Играл с тестом, изготовил кукол, совал свой нос в дела, в которых ничего не понимаешь. Пришел сюда с ружьем, угрожаешь убить человека. Здесь, в священном месте! Кевин, ты поступаешь не просто глупо, ты поступаешь мерзко! Ты задумал осквернить древнее место поклонения, а этого я не допущу.

Кевин забормотал, что не собирался идти сюда, но Мередит гналась за ним через все проклятое поле. Под конец он опомнился:

— Кстати, а вы-то зачем сюда пришли?

— Я пришла сюда, Кевин, потому что мне был голос! — Пухлая фигура Сейди выплыла из темноты, словно огромный желтый шар. Она остановилась сбоку от Мередит. — Меня позвали священные камни, потому что им грозила опасность. И вот я здесь, и ты должен мне подчиняться. Положи ружье!

Кевин сдавленно всхлипнул. Когда небо распорола последняя вспышка молнии, они увидели, как он повернулся, словно для того, чтобы убежать. Но он не убежал, а, испустив ужасный вопль, подпрыгнул в воздух, как будто его ударило током, скорчился и упал. Раздался оглушительный грохот выстрела…