Повелитель Аквы

3. Запретная память

Дверь отворилась вовнутрь, вызывая звон колокольчиков. Я уже не удивился, когда понял, что и этот звон, и запахи и убранство помещения показались мне смутно знакомыми.

Трактир был странным, но очень уютным местом. Светлячки-маноеды нашли себе место и здесь, затаившись в самых тёмных углах. Наверху, под высоким, метров в пять, потолком, располагалось хитросплетение медных труб, а у стен всюду находились книжные полки с книгами, будто здесь был не трактир, а библиотека.

А ещё это место походило на ночлежку, судя по громкому храпу, разносившемуся по всему помещению подобно трубе.

Посетителей почти не было. Единственный клиент заведения дрых мордой в стол в окружении пустых бутылок. Примерно тем же занималась и трактирщица — седая короткостриженая девчонка. С той только разницей, что подушкой ей служила раскрытая книга.

Наше появление и звон не разбудили хозяйку. Но на удивление разбудили единственного посетителя. Мужчина поднял лицо, сонно уставившись в нашу сторону.

Я сперва не поверил своим глазам, а затем повторил про себя:

Это магический мир, дружище, магический мир….

На меня уставился.. свинолюд. Чем-то он напоминал плотного высокого человека, если не считать большого и чуть красноватого от обилия выпивки, свиного пятака. В голову почему-то пришло сравнение с орками из хентайных игр. Японцы в прежнем мире частенько рисовали их не классическими зелёнокожими, а именно вот такими, людьми-кабанами.

Ласка юркнула мне за спину, видимо тоже впервые встретившись со свинолюдом.

Посетитель хрюкнул, порывистым движением взял в руки первую попавшуюся бутылку и опрокинул себе в рот. Увы, бутыль оказалась пуста. Свинолюд поморщился и повторил процедуру со второй, а затем с третьей. С большим трудом вытряхнул последнюю каплю в рот, не обращая на нас никакого внимания. А когда понял, что пить нечего — бросил взгляд в сторону всё ещё спящей трактирщицы.

А ведь в таком состоянии его будет не сложно разговорить на интересующую меня тему. Вспомнились слова Мейару о том, что местные, в частности зверяне-свинолюды, должны бы знать связанную с моим именем историю. Что-то мне уже поднадоели эти подколки относительно имени — слова Харта стали последней каплей

— Вот, — решил я ему помочь. Повинуясь моей воле, облачко пара устремилось к единственной недопитой бутылке среди всех, указывая на неё белёсой стрелкой.

Посетитель сначала затупил, рассматривая зависшее облачко перед собой, а затем всё же догадался, взял бутылку и одним махом выпил всё содержимое, довольно хрюкнув.

— Премногим, маг, благодарен тебе! Цикла доброго в твою хату! — пророкотал свинолюд, расплывшись в улыбке.

Голос у него был суровым и грубым, словно у боцмана на корабле, не вынимавшего изо рта трубку даже во сне.

— Не за что, — улыбнулся я ему в ответ и решительно направился к его столу, а следом вынуждена была пойти и Ласка.

— Славно всё то, горло хорошо лечит что! Садись маг добрый друг. Пить что имеешь?

— Ничего. Но я могу тебя угостить, если трактирщица проснётся.

— Премногим плохо! — резюмировал свинолюд и бросил взгляд в сторону седовласой девушки. — Не любит Мантора Мышка…

— Ну, тогда ничем…

— Вот, — перебила меня Ласка, поставив на стол небольшую бутылку с чёрной жидкостью.

Я удивлённо посмотрел на девушку, и та пояснила:

— Навский огонь. Вообще-то это оружие. Но я слышала, гверфы вроде бы пьют даже это.

То есть она даже не уверена?

Я хотел было перехватить чёрную жидкость, пока моя подруга случайно не отравила несчастного свинолюда, но тот оказался быстрее — неповоротливый с виду полноватый парень со свиным пятаком, проворно выхватил фляжку. Затем поднял её, посмотрев сквозь тёмную жидкость на свет.

— Премногим пьём! — удовлетворённо пробасил свиинолюд. — Желаю света в души ваши…

После чего он молниеносно вскрыл ёмкость и сделал пару суровых глотков. Пятак свинолюда покраснел, затем посинел, а на массивных щеках появился румянец.

— .. Арргх! Пхе! Да-а! Света вам! Вернее, мрака наве госпоже. А, никак, вы тари, маг? — продолжил он.

— Вроде того, — кивнул я.

— Славно! Видать не премногим правы были слухи! Зверяне вернулись древние в мир! Жаль, ненастоящие вы что. Но всяко рад! Немногим рад. Вот мой брат старшой, Балтор, был бы рад премногим! Но да, садитесь нав и кот. Прямо как в сказке!

Сказке? Вот это уже интересно. И чтобы проверить свою догадку, стоило бы для начала представиться:

— Я Синаэль тар Мантикор, а это моя подруга Последняя Ласка.

— Стало быть и впрямь, как в сказке, — кивнул оню — Да только вот не в той, в лихой… Мне имя — Мантор. — ответил гверф. Так, если не ошибаюсь, звалась здесь раса свинолюдов.

Я осторожно отодвинул стул для своей спутницы, а сам прихватил табурет от соседнего стола и уселся рядом, сразу же переходя к самому интересному. Тем более что таинственная чёрная настойка Ласки пришлась по душе зверянину — тот мгновенно захмелел ровно до того состояния, где уже плевать что и кому рассказывать, но язык ещё не начал заплетаться. Ну, если не считать его странный говор.

— Раз уж мы в такой доброй компании, может расскажешь нам эту сказку?

— М-м. Зачем то вам? Все знают обе в нашем мире. Но как хотите вы. Одно прошу, минуту обожди, котэй. Хочу я распалить добра, не против?

— Э-э.. — ответил я, но гверф даже не стал слушать ответ, просто встал из-за стола и отправился к трактирщице.

Роста в нашем новом знакомом было метра за два с половиной. Теперь понимаю смысл таких высоких потолков и широких дверных проёмов.

Я думал, свинолюд таки решился разбудить трактирщицу, но тот на пол пути свернул к стене и снял с трубы высокое устройство с колбой. Бережно взял в руки и направился обратно к столу.

Кальян? Я с трудом узнал курительное устройство. В мире-темнице такие изыски использовались уже не часто — любители покурить чаще пользовались электронными сигаретами.

Мантор взгромоздил двухметровый кальян на стол, отсоединил шахту, достал из инвентаря флягу и залил воды. Затем сверху бережно добавил всего пару капель навского огня. После этого гверф вынул странное устройство, напоминавшее миниатюрные китайские палочки для еды и кубики углей. Мелькнула вспышка и между частей артефакта появилось синеватое пламя, начавшее раскалять угли.

— Какую хочешь ты услышать от меня легенду иномирец? — спросил он. — Про падшего кота, что звался первым Мантикором, али про Мельхиор, что слился с нашим всеотцом?

Охренеть вопросы.

Я посмотрел на Ласку, и та ответила мне пронзительным взглядом, в котором я прочёл интерес, но вместе с тем и сильную тревогу.

— Танатос… — одними губами вывела девушка, но я её понял.

— Думаю, ему сейчас не до нас. Харт одолел Мейару, так что даже магистр не сможет с ним справиться так быстро.

— Это если он будет искать его, а не нас… — прошептала Ласка.

— Мейару?! — услышал нас гверф. — Не тот ли гад, что кличется Помойнным?

— Теперь его зовут Многогранный, — поправил я. — Официально. Новый бог дал ему это имя.

Оставив артефакт с огнём, Мантор стал вынимать из инвентаря ароматные травы. Эмпатия тари уловила лёгкое удивление, но не более того.

— Бог новый? Ну дела-а!, — потянул гверф. — Слыхивал я за новые слухи. Немногим, но слыхивал. Новый бог иномирный в Мельхиоре. То он зря.

— Она, — поправил я. — Дафна.

— Мне имя то беззвестно. И не к чему. Премногим жаль её — пожрёт ведь та, чьё имя проклято. Лишь мать свою, Погибель, ей не по силам нынче поглотить…

Я отметил про себя ту железобетонную уверенность, с которой Мантор говорил это. Будто речь шла не о целом новом боге, а о глупой девочке, пошедшей в одиночку в ночной лес, полный чудовищ.

Нужно, кстати, как следует расспросить об этом Ласку. Что-то я о местном боге зла пока совсем ничего не знаю. А ведь он меня вроде как не очень любит и точит зуб. Если я враг местной версии Сатаны, хотелось бы чтобы богов, которые за меня, воспринимали чуть лучше, чем заключённый в посохе осколок мёртвой сущности и слабенокую наивную девчонку, которая не понимает, во что ввязывается.

Покончив с забивкой кальяна, свинолюд вновь приложился к бутыли с навским пламенем и откинулся на своём стуле так, что тот опасно заскрипел.

— Расскажи мне о Мантикоре. Что не так с этим грешным именем? — задал я интересующий меня вопрос.

— Так — звали первого из рода тари, кто предал свой народ, и самолично обратился в пустоту. Не помню историю всю ту дословно. Но немногим помню суть. То была сказка. Жил один из вашего народу средь своих, да вот в лесу запретном для его сородичей, однажды человека повстречал. Точнее, самку человека, деву редкой красоты. Ты знаешь ведь про слабость вашего народа?

— М-м, стихия пустоты? — догадался я.

— То не причина, результат её, — покачал головой гверф, выпуская к потолку струйку сизого дыма.

— Тари выбирают пару раз и на всю жизнь, — неожиданно ответила Ласка. Я задумчиво посмотрел на свою подругу, но та не отрываясь, смотрела на свинолюда.

— Премногим верно! — кивнул Мантор. — На том великий их запрет и был поснован. Про мой народ глаголют множество недоброго, но люди ещё многим ветренней чем наши. Так вышло и с котом тем, Мантикором. Недолгой радость их была — устала дама сердца от кота. А он, то пережить не смог. И обратился в пустоту. Без злого бога, ритуалов без — он сам утратил свою душу. И следуя путями зла пытался то вернуть, чего без жить никак не мог. А пустота ему ответила… Так появился первый павший, тёмный тари.

— Но ведь коты не могут быть пустотниками? — припомнил я.

— То верно, — кивнул свинолюд. — Триантари с пустотой несовместимы вовсе! А потому он миновал все уровни поганой связи со стихией, утратив душу, и сразу оказался неразумной тварью. Чудовищем, что жаждет одного — вернуть любовь свою и повладеть ей силой. Попутно принеся на жертву всё подряд — своих, чужих…

— Звучит как-то.. просто, — разочарованно потянул я. По правде, ожидал услышать нечто куда более зловещее, чем сомнительного качества романтика про поехавшего психопата.

— Как есть, как знаю. Но знаю я немногим сказку. — Гверф шумно затянулся кальяном, а затем добавил, выпуская через пятак две струйки ароматного пара. — С тех пор тем именем зовут отступников-котов, что из-за чувств запретных обратились своей волей в пустоту.

— Хорошо, — кивнул я. — А что с Мельхиором? Наш мир назван в честь тари?

— Немногим нет, — покачал головой свинолюд, делая глоток чёрной жидкости. — Но то история красивше многим раз поболе! Вот там — романтика черезпредельна. Премногим мне напомнили о ней вы двое. Союз…

Внезапно зазвенели колокольчики, и входная дверь в трактир отворилась. Три пары глаз уставились на вход, где стоял ещё один свинолюд. Запыхавшаяся могучая девица со светлыми игольчатыми волосами. Милая, на сколько милой может быть двухметровая полноватая гверфийка со свиным пятаком. Впрочем, даже он смотрелся аккуратно и даже как-то уместно, чем-то напоминая чуть задранный носик.

— Мантор! — воскликнула она и уверенным шагом направилась к нашему собеседнику. При чём на каждом шагу её огромная грудь колыхалась так, словно отчаянно искала путь к побегу, из едва прикрывавшего её металлического бронелифчика.

Воистину, такой наряд только в фентези и возможен!

— Минора, — улыбнулся в ответ гверф, но эмпатия тари выдала его истинные чувства досады и раздражения.

— А думала я всё, где ты быть можешь. Не приведи Безутешная, тебя ловчие бы увидели! Додумался ты как вообще разгуливать в одиночку рядом с крысиным рынком?!

— Премногим обошлось, ты видишь. А тут… — попытался оправдаться свинолюд.

— Я вижу пьёшь ты, словно свин, что из срамных историй! Не раз тебе и Мышка говорила, чтоб не шёл сюда… — и словно только что заметила нас, она нахмурилась и добавила. — А вы кем будите? Недоброе замыслили с ним делать? Опоить и в рабство увести, всё верно?

— Никоим нет! — запахал руками Мантор с нотками обречённости в голосе.

— Мы просто беседовали, — улыбнулся я, на всякий случай, готовясь призывать посох. Очень уж решительно была настроена гверфийская дама.

— Не важно! Мы прочь идём. Немедленно!

— Допить хотя б мне дай! Огонь здесь навский! — предпринял попытку наш знакомый, и на удивление это сработало.

— Огонь от нава? Пять минут, не больше, — сменила гнев на милость дама и требовательно протянула руку к бутылке с чёрной жидкостью.

Мантор неохотно протянул подруге напиток, и та выхватила его, совсем как недавно сам гверф выхватывал его у Ласки.

— С чего такая щедрость, нава? — отхлебнув, задала вопрос Ласке Минора. На дне и без того небольшой бутыли почти ничего не осталось, и Мантор ещё больше погруснел.

— Он просто рассказал нам сказку, — нашла в себе смелость ответить тень.

— Какое дело иномирцам в теле древних, местных сказки?

— Моё имя — Синаэль тар Мантикор, — пояснил я.

— И что с того, что звать тебя как древнего безумца? Премногим лжёшь. Хотя.. пусть так. Пусть ваша совесть тёмной станет от того. — Гверфийка не спешила возвращать бутыль Мантору, но левой рукой выхватила у него из рук мундштук от кальяна.

— Минора, воду пламенную дай! — почти простонал наш знакомый.

— Не заслужил премногим! — отрезала девушка.

— Премногим не права ты! Посланника от брата ожидаю я! Он должен здесь быть!

— Он уже был, — фыркнула девушка. — И был не здесь, а в доме нашем.

— В доме? Неужто так он доверяет королю?

Забавная перепалка двух свинолюдов начала приобретать оттенки серьёзности. Что-то мне подсказывало, что этот разговор уже не для наших ушей, но любопытство оказалось сильнее, и я спросил:

— Разве в Мельхиоре есть короли? Я думал, всем правит Ректор, — снова обратил я на себя их внимание.

Гверфы синхронно повернулись к нам, но на их лицах, равно как и эмпатией тари, я прочитал снисходительность:

— Для иномирцев так и есть оно. У нас же, кто был рождён под Мельхиором, всё есть иначе, — пояснил Мантор. — Но вам оно не будет интересно.

— Почему же? Я бы послушал про короля, — заявил я.

— Ну разве только угощенья в счёт, — тяжело вздохнула Минора и посмотрела на своего соплеменника, передавая слово ему.

— Грядёт война великая, но вас она никоим не коснётся. То наши дрязги, иномирцы. Вас не коснётся то никак. Доминион — по себе сам он. Что вам до дела за его стенами?

На лице свинолюда был скепсис. Но он ошибался. Напротив, его слова сильно меня заинтересовали. В Хрустальной башне я слышал уже не раз о том, что за стенами города нет ничего, кроме пещерных монстров. Да что там — это было первое, что я узнал от Ласки, когда очнулся в окружении крыс.

И видимо, за этим было скрыто нечто большее, чем может показаться на первый взгляд.

— Так что за война, и подземный король? — спросил я. И угодил в точку. Правда, в тот момент ещё не до конца понимал, какую именно.

— Когда-то миром правили вороны сора, потом ассари-змеи, затем котэи тари, волки аму, лисы чиффа… и вот стоит вопрос, шестым кто станет. Народ чихар из мира клеток иль крысы незу.

— Крысы?! — в голове пронесся момент с подаренными незуми винтовками ворон, и нашим последующим жертвоприношением Мейару. Конечно, болотный хозяин оказался классным парнем и сильно мне помог, но сам факт!

Сдаётся мне, мы подложили большую свинью местным, отдав крысам оружием вороньего народа.

Гверф же понял мой возглас по-своему:

— Я слышал, да, в Доминионе крысы иномирцам за прислугу. Но их народ велик числом, есть кланы вольные и иже с ними. Своими силами они противятся чихарам в одиночку, а те черпают силу у последних змей… Хотя не по душе мне оба рода. Крысяне подлые и не щадят даже своих, я уж молчу про жертвенные ритуалы. Чихары же бандиты и насильники!

— Но есть ещё какой-то подземный король, верн?

— Пока то больше слухи, без реальной силы, — пожал плечами гверф. — Но говорят, что в рейде запределье, где ваши храм неназываемого бога обнесли, великих сил обрёл один из древнего звериного народа, что звался некогда сиинтри. Сам я его не видел, но брат мой, Балтор, друг ему. Тот кто назвался королём жесток и яростен, но благороден, и к власти он идёт путём союза младших всех зверян. К нему и думаем пойти на службу родом гверфов. То всяко лучше, чем стать едою крыс или рабами чихов богомерзких!

Мда… даже и не знаю, что сказать. Мыслей по этому поводу возникает даже слишком много.

— Постой, незуми едят разумных? — ужаснулся я.

— Премногим да! Людей и гверфов, и всех прочих! — поморщившись, ответил Мантор. — Незуми подлые и низкие творенья. Чихары же насилуют, разбой чинят, не знают мер и служат змеям. Не знаю даже хуже что с того.

— Уж лучше мутный многоликий царь зверей, хотя пока что он слабейший до грядущей бойни, — вставила Минора. — Хотя мне тоже он не по душе. Сиинтри не были друзьями нам. И всем другим кто был нам другом, друзьями их народ не называл. Народы белой белки дикие, с мышленьем чуждым нам. Народу гверфов даже средь людей спокойней, чем среди белок слышащих! К тому же шансы есть, что сам король не чист, и лжёт. Давным-давно народ сиин служил народу сора. А ворон нынче всех считает за еду и служит пустоте.

— Но ему служит твой брат, как я понял? — уточнил я у гверфа.

— Мой брат… безумец был, и отщепенец рода, — с сожалением ответил Мантор. — Он близок мне, то верно. По крови важен. Мать у нас едина. Но вот доверья ему нет немногим. И всё же лучше так, чем змеи с крысами...

— А самим создать какой-то союз и воевать за себя нельзя? — спросил я.

— Премногим нет, — с сожалением ответил свинолюд. — Народ силён наш, да, но больно мал. К тому ж расколот был давно на тех, кто лисам служат, и вольных, к коим мы принадлежим.

— Ну ладно, кот и нава, нам пора. Спасибо вновь за пламенную воду, но мы и так премногим задержались тут, — вклинилась в разговор Минора. — Пора идти нам, Мантор. Наши ждут.

— Уже? Мантор обещал нам рассказать сказку про Мельхиор, и как это связано с Мантикорами.

— Как связано — один из них он. Остальное позже как-то, — ответила за него гверфийка. — Пора нам, правда. Света в души, иномирцы!

С этими словами Минора поставила опустевшую бутыль Ласки, ухватила своего друга за рукав и потащила к выходу. Тот лишь и успел, произнести напоследок:

— Премногим был знакомству рад! На следующую встречу нашу будет коли, берите навского огню ещё! Особенностью коль мой брат здесь будет –как раз малёхо сдвинут он на тари с их историями. Света!

— И.. что это было? — спросил я у Ласки, когда дверь с шумом закрылась, и в помещении вновь раздался звон колокольчиков.

Вместо ответа тень молча пожала плечами.

Я взял всё ещё горящий кальян и осторожно поднял с заставленного пустыми бутылками стола, затем потащил его к дальнему углу кафе, к пустому столику у небольшого окошка наружу.

— Нам пора, Син, — напомнила девушка.

Но я не мог с ней так просто согласиться. Чувство, что я здесь был и не раз, не покидало. Напротив, в голове просыпались флешбеки о событиях, которых я не помнил раньше. Вот за этим столом, где мы общались с Мантором, я помню компанию друзей, игравших в любимую настольную игру местных.

А вот здесь… Здесь мы с навой общались с кем-то ещё… не помню.

— Мы были здесь, Ласка. Ты и я. Не знаю когда, но были.

Тревога в глазах тени сменилась осознанием, а затем — удивлением.

Не говоря больше ни слова, девушка села с краю столика, откуда открывался вид в окно, и вместе с тем прекрасно просматривался весь зал трактира, при этом оставляя её саму в тени.

Я поставил кальян гверфов и сел напротив неё. Раньше, в моём воспоминании, я сидел рядом, справа от девушки. Но сейчас мне хотелось видеть Ласку, чтобы лучше замечать все изменения в её чувствах.

Покрутив трубку в руках, я вытер её рукавом мантии и затянулся. Просто чтобы усилить возникавшее чувство дежавю, с надеждой вырвать из памяти ещё немного воспоминаний.

Дважды утративший память… так сказала Дафна. Дважды. Я уже был в Мельхиоре, и тогда мне стёрли память. А когда был второй раз? Когда я сюда попал? Сколько же на самом деле я провёл в этом мире?

Капсула не рисует в мозге картинки, как это описывалось у фантастов древности. Она переносит точку осознанная в собранное здесь виртуальное тело. Зачем создавать сложную систему, имитирующую мир, если можно создать симуляцию, прописав правила мироустройства, близкие к реальным, и забросить в неё сознание?

Биология, правила физики и химии — вот это вот всё. Добавить сюда же магию, как целостную систему, а не набор заранее заготовленных штампов. Именно поэтому существует возможность не просто применять заклинания, а управлять стихией и вводить навыки вроде моего контроля.

Система может даже генерировать новые навыки, если следовать законам и правилам магии в игровом мире. Благодаря этому количество комбинаций классов, навыков и способностей становится почти бесконечной, и каждый игрок может себя почувствовать по настоящему уникальным. Так было с альтернативными мирами других серверов. Но ведь этот принцип может быть применён и для иного.

Вируальный мир вполне реален в своём виртуальном пространстве. Но если точка сознания может перенестись в искусственный мир этой технологией, почему нельзя так же переносить сознание в реальный параллельный мир? Например, перенести сознание в какую-то иную вселенную и другое тело? Принцип ведь абсолютно тот же, что и в виртуальных мирах корпорации.

Впрочем — это только догадка, не больше. Слишком много вопросов вызывает гиперреалистичность всего вокруг. Убрать интерфейс, и я бы сказал, что в реальности нахожусь в таверне заброшенного пещерного города.

Нос щекотали запахи пряностей и кальянного пара, в трубах у стен и под потолком что-то булькало, трактирщица похрапывала за столом, кальян булькал во время курения… мир не забывает ничего.

— Мы были здесь с чистильщиком Стерхом. Правда не понимаю, почему мы в таком случае живы.

— Что за Стерх? — этого имени я не помнил.

— Убийца пустотников. Ещё одна причина, как можно скорей вернуться в академию, под защиту магистров. Он не имеет права охотиться на территории Оазиса, но во внешних доменах его руки развязаны. Если он увидит меня, то непременно попытается убить.

— Кто он? Насколько силён?

— Один из охотников. Его задача искать пустотников, утративших контроль над собой и устранять до того, как они заразят кого-то проклятием или начнут пить чужие души. А насколько силён… в бою шансов у нас не будет никаких, Син. Единственный шанс — попытаться сбежать. Но лучше просто не попадаться.

— Что же могло быть у нас общего с таким, как он…? Или тогда мы не были пустотниками?

Девушка пожала плечами.

— А как же Тан? И Ректор — он ведь знает, что ты контролируешь себя, не смотря на стихию.

— Меня здесь быть не должно, Син! Ты не знаешь Стерха — он просто убьёт, и скажет, что на него напал безумный пустотник. Доказывать, что я могла себя контролировать, уже никто не будет.

— Постой, убьёт окончательно? — уточнил я.

Девушка мрачно кивнула:

— Он тоже пустотник, и поддерживает разум, поглощая души таких, как он. Слышал о крысиных королях? Им скармливали слабых сородичей, чтобы вырастить каннибала, который откроет охоту на своих.

— Значит, постараемся вернуться раньше, чем он нас найдёт, — кивнул я, затягиваясь ароматным паром со вкусом кисловатых трав.

В голове нарисовалась другая картина. Я, сидящий там, где сейчас сидит Ласка, курящий кальян и пьющий какую-то травяную настойку. А за тем столом, где недавно кутил свинолюд, была весёлая компания незнакомцев.

В груди защемило. Тех людей больше нет в живых. Я отчётливо это знал. Нет не просто в перерождении, а вообще — они погибли окончательной смертью. Кроме… Да, точно

Среди них был Терми! Наш Терми Фенек со способностями стихии фрактала.

И кажется, ещё выжила одна девушка. Мероу из башни призраков. Она была на лекции Ирис о магии контроля пространства. Но тогда она не узнала меня, как и я её.

Значит, память стирают здесь всем. Терми, Мероу, Ласка… наверняка сюда же можно добавить Сайриса, Дракошу, все те тридцать человек, вернувшихся из таинственного похода в храм древнего бога, а может и вообще всех учеников академии.

— Что случилось? Ты что-то вспомнил? — тихо спросила тень.

— Что-то, — растерянно кивнул я.

— У тебя такое лицо, будто за моей спиной стоит Ректор, — попыталась пошутить девушка.

— Трактирщица. Она должна меня помнить, если ей не стирали память, как нам с тобой.

Ласка обернулась в сторону уснувшей на раскрытой книге седой девушки. А та, словно почувствовав наше пристальное внимание, вздрогнула и открыла глаза.

Сонно окинула взглядом помещение.

Наткнулась на нас.

Эмпатия тари уловила крайнюю степень удивления.

Глаза седой трактирщицы расширились.

Сонливость за доли секунды исчезла с её лица…

— Сион…?