Повезло?

Самоходная баржа где-то на Амазонке, кубрик, 25-е число 9-го месяца, ранний вечер.

На борту меня приняли вполне радушно. Узнав, что я не за машинами, а наоборот, присоединяюсь к «круизу», меня тут же представили капитану этого судна, плотному дядьке с круглой физиономией, больше похожей на физиономию пекаря или повара, чем «речного волка». Тот меня воспринял настороженно, но потом, глядя на мои неуклюжие ковыляния по палубе, слегка расслабился, справедливо полагая, что в таком состоянии я вряд ли способен доставить кому-либо неприятности. Баржа у него (он же являлся и владельцем посудины) была очень даже представительной, даже по земным меркам. Длиной метров шестьдесят, шириной под десяток, или чуть больше/меньше, это плавсредство было предназначено для перевозки разнообразных тарированных грузов, от морских контейнеров до мелких ящиков, с капустой, например. В длину на палубу могло поместиться три двенадцатиметровых контейнера, в ширину два, итого до шести штук. Имелся трюм, куда при желании можно было впихнуть еще столько же, либо заполнить его прочими грузами. Когда я поднимался на палубу (да-да, этот крейсер тогового флота сидел достаточно высоко, чтобы можно было смело сказать – поднимался), у задней, она же кормовая, надстройки стояло два таких контейнера, дальше по палубе складировано что-то, закрытое брезентовым тентом, а у самого носа стояли мои машины. Я аж чуть не прослезился – не «потерялись», целенькие, даже не побитые! Причем – теперь уже три! Две моих и третья… тоже моя. Скоро караван техники будет за мной бегать, блин. Хотя – так даже и хорошо. Две машины так и так мне нужны, а третья пусть моим будет, когда приедут! Мне «судзучий самурай» самое то, а вот родителям можно подогнать машинку побольше и поудобнее, так что этот джип им как раз подойдет.

На борт корабля я поднялся самостоятельно, но уже на палубе меня вдруг так здорово шатнуло, что в выделенную мне каюту я попал в горизнтальном положении, на носилках сопровождавших меня в порт санитаров. Хорошо еще, не дали упасть и дополнительно что-нибудь повредить. Хоть и ранения были максимум средней тяжести, но все же рановато я выбрался из госпиталя, рановато… К сожалению, других вариантов не было, а осмотревший меня сразу после вселения врач, миловидная женщина чуть за сорок, как я позже узнал, вторая жена капитана (ага, сам обалдел, у мужика в Демидовске семья, жена и трое детей, плюс «походная жена» на борту корабля – у которой двое детей, живут у первой, учатся в одной школе!) заявила, что вообще-то я идиот, но пока (тьфу-тьфу) все обошлось. После чего меня накормили – за проезд и проживание, кстати, пришлось доплатить еще почти полторы штуки этих самых экю, в основном за провоз техники – и врачиха приказала ближайшие пару дней вставать только в гальюн (это такие понты у моряков – называть обычные вещи собственными особенными названиями: повар – это вообще кок, пол – и вовсе палуба, порог – таки комингс, сортир – не какой-то там, а гальюн!) и к столу. На палубу ни ногой, и вообще – лежать и наслаждаться. Я попытался выпросить возможность сходить в кемпер за книгой и шмотками, но и в этом в ближайшие дни мне было отказано – только покой, правда, книгу электронную мне притащили все же – у кого-то из экипажа позаимствовали. А примерно через пару часов после моего вселения судно мягко дернулось несколько раз и под глухой стук дизеля плавно двинулось вниз по течению. Я наблюдал процесс начала движения через нормальное окно – никаких круглых фиговин под ником «иллюминаторы», все как в средненьком отельчике. Достаточно большая койка, хоть и односпалка однозначно, столик под окном, с одной стороны эта самая кровать (можно на ней сидеть за столом), с другой стороны крохотный диванчик-креслице, в сидении которого встроенный рундучок, под поднимаемым сиденьем. Далее напротив кровати нормальный встроенный шкаф для вещей, до самой стенки (кажется, на «моряцком» это называется «переборка», я не в курсе, кто и чего перебирает), в которой расположена входная дверь. А за кроватью, на пятачке между ней и «переборкой» напротив шкафа, втиснута узенькая дверца в не менее узенький совмещенный санузел. Не хоромы, но и не подвесной гамак между дырой в палубе (гальюн в восемнадцатом веке) и клеткой с курами (холодильник тех же времен), да еще и посменный. А когда оказалось, что при движении работает система центрального кондиционирования (вообще-то, вентиляции, но местные туда охладитель впихнули), то я и вообще почувствовал себя счастливым. После сытного ужина тянуло в сон, что я и проделал еще через часик после отчаливания.