Повезло?

19-е число 4-го месяца, дорога к Аламо, примерно три часа дня, кранты!

Влипли! Долбаный Александер, тупые «рейнджеры», гребаные рогачи!!! Ну какого хера этот драный лейт поволок колонну на стоянку?! Он что, не видел следов на дороге?! А какого начал выпендриваться, мол, стадо прошло и теперь можно спокойно хоть пикник устроить, рогачи всех разогнали???

Если коротко – мы в глубокой заднице… Наш «мудрый» командир, двигаясь по накатанной дороге, завел весь конвой в не то чтобы ущелье – но что-то похожее на овраг или лощину, на стенки которого даже налегке не сильно заберешься, а уж машинами и вовсе можно даже не пробовать. Овраг большой, метров двести в самом широком месте и длиной этак километра два… Совсем недавно по оврагу протопало здоровое такое стадо рогачей, судя по следам, и протопало оно нам навстречу – удивительно, почему мы их не видели… так мало этого – Александер не придумал ничего лучшего, чем устроить привал прямо в овраге, мол, стоянка тут оборудованная… была! Рогачи втоптали в грунт все постройки, если таковые раньше и были, оставив после себя голую площадку, но весь караван послушно выстроился на утоптанном/укатанном до каменного состояния пятачке, и заглушил движки.

Я попытался объяснить придурку, что рогачи, раз мы их не видели, уйти далеко не могли – не дай бог их что-то спугнуло! Поскольку тогда есть вероятность, что они попробуют вернуться назад по известной дороге, а на ней мы… Лейт поднял меня на смех! Не знаю, что его во мне напрягало, но он при виде моей физии аж в лице менялся всю дорогу, постоянно отпуская какие-то шуточки, судя по хихиканью его подчиненных, ехидные, а может и оскорбительные. Правда, делал это так, чтобы я не слышал его слов, а значит и не мог бы «схватить за язык», продуманная сволочь… Бронемашину с основным вооружением его своры, немецкую «рысь», этот кретин, думаю, «в пику» мне, услал вперед по дороге, для якобы «проверки дальнейшего пути»! Второй броневик, итальянский «бумер», тоже отослал вперед по дороге, в виде оперативной поддержки первому, что бы это не значило в его понимании, а один из джипов выгнал наверх, на господствующую горушку, мы едва могли видеть эту машину. Остальные вояки вели себя как на курорте, будучи уверенными в своей полной безопасности… Обеденный привал прервался самым поганым способом – дикими воплями проспавших опасность дозорных – впрочем, может, они плохо видели ближние подступы, не важно. Орали по рации буквально истерически, так этот козел с погонами еще и отключил свой приемник! Я, сидя на их волне еще с Вако, сходу толком не понял, что именно они орут, различил только «…вей гоу херд…» и «…хорнсерс…», но переспрашивать не стал, просто дверь открыл и выпустил в воздух очередь из автомата. Поскольку слово «хорнсерс» было мне знакомо – «рогачи»!

К моей машине подскочили сразу трое «охранников», ну и этот «старлей» тоже торопился «в гости», но пока дошел – ситуация кардинально поменялась. Я врубил на громкую связь прием с рации, и то, что вопят караульные, слышно было всем метров на десять вокруг моей машины! Услышали не только «рейнджеры» – услышали еще и несколько «гражданских»… И – запаниковали мгновенно! Один, сосед слева, кивнул напарнику, сидящему в кабине, сразу прыгнул за руль и, запустив движок, дернул машину на выезд. Заглох, запустился снова, и пока растеряный Александер организовывал эвакуацию, уже упылил так, что его и видно было с трудом – никогда не подумал бы, что грузовик-четырехосник, забитый чем-то весьма тяжелым, может так разогнаться в считанные секунды… Полного хаоса удалось избежать – не столько усилиями охранников, сколько потому, что машины заводились и трогались с места вразнобой, а потому не сильно друг другу мешали. Но – не все. Два грузовоза здорово шарахнули друг друга, и хотя оба остались на ходу, дым над кабинами и крайне низкая для ситуации скорость говорили сами за себя – повреждены обе машины серьезно. Я стронул свой кемпер в рядах последних, опасаясь не столько стада рогачей, уже поднявших пылевую завесу на въезде в лощину – рогачи звери не очень быстрые и долго гнаться не способны по физическим ограничениям – сколько автоаварии. Но – уже выезжая на дорогу услышал панические крики из динамиков рации. Один из последних грузовиков, неудачно (откровенно говоря, полностью наплевав на окружающих) пытаясь разогнаться, протаранил пикап с возвращающимся домой семейством. И пока машины разъезжались, глава семьи пытался лихорадочно запустить заглохший движок машины, увлекшись так, что не заметил, как остался единственной машиной на стоянке… А, не сумев завести свой пепелац, только сейчас осознал, в какой заднице оказался! Ему даже убегать на склоны лощины было поздно – сам бы еще удрал… может быть, но с детьми… Я чуть сбросил газ, ожидая, что Александер что-то предпримет – это же его прямая обязанность, его подопечные! Но – этот мудак молчал, машины разгонялись и уходили от приближающегося стада…

- Александер, вот ар ю дуин?! – я не выдержал и вышел в эфир. Учитывая, что как раз переговоры почти затихли, мой вопрос услышан был всеми. Начальник конвоя ответил:

- Еврибади киип мувинг! – я понял не все, но то, что людей этот… этот… ублюдок, просто бросил, было понятно даже по интонации! Я заорал в микрофон:

- Александер, мразь, вейриз чилдрен!? Там дети, подонок, вот а ю дуинг?! – но, кажется, «рейнджеры», или как минимум их командир, решили спасаться сами, наплевав на остальных – лейт повторил свое «Еврибади…», и хотя кто-то что-то в рации орал, помощи семейству ждать было неоткуда. Кроме одного идиота – я бросил машину в разворот и газанул к людям. Нет, я не паладин в белых доспехах – но именно у меня был неслабый шанс выкрутиться!

Рогачи, набрав скорость, грохотали копытами метрах в четырехста от старого пикапа – соответственно, секунд тридцать-сорок до удара стада у меня было. Остановив машину вплотную к аварийной технике, я распахнул пассажирскую дверь, в которую отец без лишних слов буквально забросил сразу двух детей лет по пять-шесть, а за ними и заскочила и мать семейства, все это секунд за пять-десять (детей я сходу втолкнул в лаз кемпера), но ее наоборот пихнул за руль (движок, естественно, не глушил!), а сам полез вслед за мелкими, краем глаза успев увидеть еще двух постарше и голову карабкающегося главы этой ячейки общества; и тут же рванулся к верхнему люку – уже открывая, почувствовал как машина тронулась с места и начала набирать скорость.

Вообще-то, рогач – животное не очень быстрое, но на коротких дистанциях при атаке или бегстве (правда, убегаюищим это творение безумного генетика почти никто не видел) способно развить километров шестьдесят. Так что на той сотне метров, которая оставалась до стада, уже взбесившегося при виде потенциальной угрозы, уйти мы никак не успевали. И именно для того, чтобы чуть притормозить преследователей, я и высунулся на крышу кемпера – где выхватил из нычки магазинный MGL и почти не целясь выпустил одну за другой все шесть гранат! Убить рогача такой гранатой – дело почти бесперспективное, только разве разозлить… Но я стрелял не по рогачам, а в землю перед ними. Клубы пыли и комья земли, взлетевшие прямо в морды гигантам, плюс мелкие осколки гранат, чуть подкромсавшие эти самые морды, разозлили и ошеломили передних зверюг – а потому не видящие противника, но понимающие странность внезапных громких хлопков и неприятных уколов рогачи замешкались, затоптались на месте, пытаясь здоровенными бивнями нащупать в пыли врага… Это дало нам метров сто форы, плюс грузовик успел набрать скорость, и расстояние от двинувшегося опять в атаку стада (а задние напирали мощно!) стало медленно расти. Я было перевел дух, но крик ужаса снизу, из кабины, заставил меня развернуться носом по ходу движения. Черт! Часть стада, их «правый фланг», топотал без всяких задержек и даже чуток ускорился, и теперь был впереди моего грузовика метров так на полста или чуть больше, эотя и в стороне метров на сто с лишком. Но самое поганое – группа из четырех крупных зверюг отделилась от основной части стада и выворачивала явно на перехват машины! Удар даже одного рогача страшен, а если их будет несколько – мою машину просто растопчут в блин! Я ударом кулака сбил стопор с крышки «тайника», выдернул «хеклер», взвел затвор и, кое-как приладив агрегат на запаске, длинной очередью врезал по самому шустрому рогатому… До первого атакущего метров семьдесят! Пули оставляют заметные раны (я их ВИЖУ!), но колосс прет, ревя как паровоз, и сшибить его до пересечения с машиной я не успею… Полсотни метров! Все, крышка?! Тапир! В ленте еще патронов сто, может немного больше… копыто, или хотя бы по колену не промазать… «Мазать» нельзя! Тридцать метров! Как бы еще это самому себе приказать… Есть!!!

В ту ногу, по которой я целился – попала всего одна или две пули. Я все-таки промахнулся, и это нас вполне могло убить… Но – остатки очереди ушли в вытянутую для шага вторую ногу, распоров ее от копыта до почти плеча, или как там у травоядных оно называется! И как только зверюга, еще не ощутив боли, перенесла на нее свой вес – нога подломилась, и исполин, здоровенный самец из сильнейших (а кто еще мог идти в первых рядах) рухнул на землю кубарем, яростно и одновременно тоскливо взвыв, так же, как падали на охоте подраненные тапиры!!! Несущийся прямо за ним почти такой же здоровяк споткнулся о тело невезучего предшественника и со всего ходу врубился бивнями и прочими вперед торчащими рогами в землю, перекувыркнувшись при падении – кажется, при этом из-за завязших слишком глубоко рогов свернув себе шею… Бешеный рев еще двух ближайших, подхватываемый отставшим стадом, напомнил о том, что еще ничего не закончилось! Но – теперь я мог стрелять спокойнее, два рогача не успевали встретить машину «в лоб» и бежали почти параллельно, и это при том, что кемпер все еще продолжал разгоняться, они уже не успевали. Однако эти могучие исполины развили такую скорость, что… Я тщательно, насколько это было вообще возможно, прицелился, и резанул очередью по ногам очередного лидера. В этот раз получилось и хуже, и лучше – свалить с ног зверя не удалось, я попал с тридцати метров всего раза четыре или пять (добив остаток ленты патронов на пятьдесят!), зато и преследователь, получив несколько болезненных ран, заметно сбросил ход, дав нам вырваться вперед и продолжить уверенно набирать дистанцию… Надеюсь, он оклемается, и без него двух таких великолепных красавцев убил, да еще и так зверски – покалеченный рогач в саванне не жилец, как ни крути, а первого преследователя я именно искалечил…

Через пару минут, когда я спустился в кемпер (пулемет назад засунул, да чуть дрожь в руках-ногах прошла), встретили меня четыре детские зареванные физиономии. Ну, точнее старшую девочку можно было, по местным перкам, считать подростком, земных лет одиннадцать-двенадцать, но сопли вытирала она так же, как и младшие! Ф-фух, вот кто бы мне их вытер?! А нельзя, не поймут, нужно выглядеть суровым и решительным – для них же даже, для самих детей нужно, пусть верят, что «могучие взрослые все могут и со всем справятся»! В люке кабины появилась голова отца семейства, как говорится, «со следами пережитого ужаса» – насквозь мокрая от пота шевелюра, присохшая уже немного нитка слюны в уголке рта, глаза навыкате и едва начавший возвращаться естественный цвет лица… Я успокаивающе махнул рукой, показывая, что все уже позади, показал ему на место водителя и буркнул:

- Энджин ту флай… медленнее, резет спид…

Мужик заторможенно кивнул, потом попытался прямо в люке повернуться и, поворочавшись, таки скрылся в кабине, что-то начав объяснять жене. Вой насилуемого движка стал ниже только секунд через двадцать-тридцать, но тем не менее сгореть ему уже не грозило. Я просунулся в кабину, похлопал мужика по плечу и знаками показал ему свалить в кемпер и дать мне место на пасажирском сиденьи. Тот закивал, протиснулся в люк (не для него такие лазы, крупноват этот дядечка для моей машины, что в плечах, что в брюхе), а я ввинтился на его место, открыл подлокотник и достал банку пива, которую сунул туда дня три назад да так и забыл. Пиво было давно теплым (хотя в подлокотнике и имелось что-то вроде термосумки, но не на три дня же!), так что часть жидкости вышла пеной мне на руки и живот – но остальное я выхлебал в один мах! Ведущая машину женщина гулко сглотнула слюну, тут же застеснявшись и даже чуть покраснев. Я снова выбрался в кемпер, полез в закрома и таки выкопал полупаковки, три банки пива, которые болтались по моему обиталищу уже с месяц, еще с Волока… Одну протянул мужику; подумав, полез в холодильник и достал для детей полторашку сока; с двумя оставшимися вернулся в кабину и честно разделил поровну с матерью семейства…

Конвой мы догнали где-то через час или чуть больше. Похоже, с наблюдательного поста – на джипе – видели, что спасательная операция удалась, и сильно не удивлялись; тем более, что и джип, судя по пылевому шлейфу, добрался до основной группы немногим раньше нас. На месте оказались и оба броневика, причем оба же стояли в самом хвосте, развернув основные стволы в сторону Вако – ждали стада, что-ли? Нам махали руками, кто-то дурацки лыбился, некоторые хлопали… в общем, выражали чувства. Не все – например, вояки были не то чтобы злы, скорее нахмурены и раздражены. Да и охраняемые на них поглядывали весьма косо… Оливия (познакомился, пока ехали – как иначе?) остановила машину на свободном месте и выбралась на улицу; я, закрыв дверь на внутреннюю защелку, перелез в кемпер и выпустил семейство под предводительством Патрика через основной вход (дети что-то восторженно пищали от новых впечатлений). Ну и сам выбрался, не забыв прихватить оружие – так как ситуация поганая складывалась. Семейство уже скучковалось у левого борта машины, причем к ним присоединилось несколько человек из других гражданских, и все поголовно выглядели довольно решительно. Оно и по праву – за конвойщиками повис огромный, просто-таки убийственный долг! Что понимали и сами «рейнджеры», собравшиеся неподалеку в три кучки и о чем-то ожесточенно ругающиеся. Самая мелкая группа была возле лейта Александера – всего два человека, и озирались они как затравленные шавки…

Свершилось преступление, по любым писаным и неписаным законам Нового Мира. Подразделение, подрядившееся оберегать и охранять гражданских людей, взявшее за это плату и находящееся в состоянии действующего контракта – нарушило его самым прямым образом. Публично и на глазах охраняемых! Мало того, что командир подразделения подставил охраняемых под непосредственную угрозу их жизням, весь конвой оптом, что ему никто прощать не собирался – так этот командир еще и сбежал от опасности, бросив подзащитных! Причем в ситуации, которая, как доказывало само наше существование, не была безвыходной! Любой из указанных причин достаточно для того, чтобы Александера как минимум турнуть с поста командующего, а уж две сразу – это приговор и самим «техасским» как подразделению. Стоит только слухам о таком поведении конвойщиков просочиться «в народ», и никто больше с ними никаких дел иметь не будет никогда! Даже если они обзаведутся танками и авиацией и пообещают каждого гражданского охранять отделением бойцов – им никто даже не ответит, просто проигнорируют. А бывшая служба в рядах «рейнджеров» будет предельно паршивой рекомендацией для любых других отрядов, если кто из личного состава попытается сменить подразделение… Александер смотрел на меня с ненавистью – по сути, то, что я выжил и вытащил семью Патрика и Оливии, само по себе означало конец его карьеры. Вот угробь нас там рогачи – и на нем висело бы только непреднамеренное (ну а как же – отбрехался бы) подведение охраняемых под угрозу; неприятно конечно, но не совсем уж и страшно. Всегда можно было бы сослаться на непредвиденную миграцию животных и неожиданную их агрессию, какие-нибудь случайности, или просто замолчать событие… Но сейчас – у него просто не было выхода, никакого. Многие слышали нашу перебранку при остановке каравана, почти все знали, кто отреагировал на опасность первым (если честно, это был патруль на джипе, но они предупредили – а услышал-то их почему-то только я), а уж приказы «первого лейтенанта» и мои ответы на них по радио слышали считай все! И даже убить нас он сейчас не мог – поскольку мало кто из его бойцов выполнил бы подобный идиотский приказ; одно дело просто оказаться в ряду парий, другое вовсе стать бандитом… Я только прикинув эти расклады оценил текущую диспозицию – все гражданские машины стояли компактной группой, отдельно от охраны, и большая часть охраняемых толпилась у своих машин с оружием в руках! Как-бы до перестрелки не дошло… Если завертится – крупняки «техасских» пошинкуют «мирных» на винегрет! Толку-то, что для них это тоже будет означать почти верную смерть – если только куда-нибудь в Халифат или Дагомею не успеют слинять… За такое на них откроют охоту, появись они где угодно на территориях Конфедерации, поскольку скрыть уничтожение каравана нереально – по-любому в Аламо уже знают, что караван вышел, ждут, и, если мы не прибудем завтра-послезавтра, вышлют поисковиков. А если «рейнджеры» заявятся туда сами, без всех охраняемых гражданских… Да шерифы даже сомневаться не будут, сразу начнут петли на деревьях готовить по числу приехавших! В любом другом городе об этом происшествии узнают немногим позже, те же аламовцы постараются, и места мало будет «техасским» везде, аж по Имамат включительно – нет, там их может и не пристрелят, но и работы там для них не будет… Убийцы и клятвопреступники – не самое лучшее реноме…

Патрик, закончив разговор (детей как-то шустро кто-то уволок к гражданским машинам), перехватил поудобнее одолженный мной «калаш» из трофейных с банды Сеунга (то ли заапгрейденный до неузнаваемости АКМС, то ли какой-то из 103-х, то ли вообще 12-й под 7,62), и решительно потопал в сторону Александера. Рядом с ним шли еще четверо мужиков, у каждого из которых в руках (именно в руках!) имелась какая-нибудь стрелялка… Одна из групп ругающихся «охранников» было дернулась (ну, не вся – пара человек, не больше) в сторону начальства – но на двух фурах на крышах появились еще люди, с ручными пулеметами, и вояки замерли на своих местах. Стрелять им хотелось, судя по всему, еще меньше, чем мне – ситуацию они понимали более чем. На меня стали коситься, пришлось и мне включиться в группу Патрика – чертовы политесы! Я бы куда охотнее просто пристрелил бы лейта не сходя с места, но им же поговорить надо!

К счастью, никто долго болтать не собирался – Александер ожидаемо попытался «покачать права», но надолго его не хватило. Патрик с каменной рожей отвечал короткими фразами по три-пять слов, и половину из них составляли оскорбления. Лейт и мне что-то пытался вякнуть, но почему-то увял сразу, как только я (правой рукой вцепившись в рукоятку снятого с предохранителя и взведенного «ковровца») молча плюнул ему на ботинки… Ага, «держать лицо»… Мне же реально хотелось его просто прибить к чертям – но после моего открытого хамства прения быстро прекратились. Между собой «техасские» ругались немногим дольше, и через полчаса, не более, джип-«техничка» с тремя бывшими «рейнджерами» покинул стоянку и попылил обратно в Вако, правда без лишней спешки – и торопиться им было теперь некуда, и стадо взбудораженных и злых рогачей никто не отменял… А в рядах «охранников» бурлили дебаты – выбирали нового «атамана»! Я, честно говоря, заставить себя серьезно относиться к этим забавным «военам» не мог – они мне казались слишком похожими на, скорее, «махновцев» или еще каких «джигитов», чем даже на ЧВК-шников, про подразделения РА и говорить нечего… А вот их отношение ко мне резко изменилось – они начали на меня поглядывать как-то «снизу-вверх», как подчиненные или просто «бедные родственники» на начальство! Причины выяснились буквально через пару часов – когда мы с Патриком обсуждали его дальнейшую судьбу (оказалось, он очень неплохо болтает на «великом и могучем», почти без ошибок! Вот что значит – коренной житель Аламо…), усевшись в тенечке моего кемпера за чашкой кофе с бренди:

- Ну и кого выбрали наши бравые защитнички?! – я был полон нескрываемого сарказма, раздражала меня эта вольница…

- Да вроде Норвуда О*Коннела; бывший мастер-сержант морпеховский, вполне… как это у вас… адекватный, да? Думаю, поумнее Александера будет, да и постарше, он недавно в этом отряде, но уже пользует авторитет…

Я хмыкнул этому «пользует», но поправлять не стал – самому бы хоть на такой уровень разговорного общения «на иностранном» выкарабкаться… Патрик между тем продолжал:

- Все оборудование и вооружение у них в совместном владении, самый первый командир отряда, который это все приобретал, давно умер, змея укусила, лет десять назад. А второй, Хью Эшли, совсем недавно погиб, и года не будет… Я его знал, отличный был парень, при нем порядок был почти как у ваших, надежный – как почти армия. А этот первый лейтенант звание имел еще со Старой Земли, да и вид имел хороший – кто мог ожидать, что он такой… бастард… Совсем в бандиты их превратил, всего за год! И на тебя потому и кривился, что и сделать ничего не мог, и серьезного солдата, офитсера чувствовал – против тебя он «не тянет», по-вашему… Да еще ты Кристи уложил в койку в первый же вечер – а он к ней клеился несколько месятсев! А ты ее еще и так отодрал, что слухи по городу пошли, весь отель ночью слушал… Девки как с тсепи посрывались – если уж эта гордячка так орала, то ты приз, который надо любой тсеной хотя бы опробовать! И что ты ожидал – офитсер, спетсиалист, мачо, и при этом выглядит как… Вот его и накрыло!

Я аж поперхнулся, а, получив молодецкий хлопок по хребту и едва отдышавшись, просипел:

- Какого солдата, да еще офицера?! Ты о чем?! Я гражданский человек, просто еду по делам! И звания у меня нет, и вообще я мирный путешественник!

Патрик с видом шулера подмигнул, этак «да ладно, не хочешь – не говори, все равно все в курсе!», и выдал:

- Так все в конвое еще с Вако знают, что едет русский спетсназ-егерь, неофитсиально, по каким-то делам русской разведки! В саванне как у себя во дворе, бандитов валит как антилоп, баб тоже дерет десятками (т-т-твою ж-ж-же-ж! И еще раз туда же! Теперь хоть понятно, что это было…) и вообще крут до невозможности… Только, понимаешь, вид у тебя хлипкий такой, что сразу не поверили – ты не обижайся, Алекс, но ты внешне совсем… как у вас – патсьян, да? Теперь-то всем ясно, что это спетсиально так, чтоб никто всерьез не принял, пока не станет поздно… А то, как ты нас вытаскивал – те ребята на джипе на видео сняли, от и до. И как ты с крыши по рогачам вплотную бил, и что при этом орал – ратсию они не выключали… Дети теперь меня спрашивают, что из этого – русский боевой крик, а что просто угрозы! – и мужик заржал так, что пузо ходуном заходило! Ржал долго – кажется, его тоже торкнуло, отходняк пошел…

Я же не знал, что и говорить – бесполезно ведь. Уже сказка придумана, озвучена и принята массами! Теперь верить будут только в то, что соответствует основной канве – остальное или проигнорируют, или сами же и объяснят… как-нибудь. Впрочем – сам виноват, нефиг было с самого начала командира бывшего перед подчиненными макать, остальные гражданские молча выполняли приказы, не кобенились, один я выступал… Вот и решили, что раз уж я «круче» Настоящего Первого Лейтенанта, то сам точно как минимум Капитаном являюсь (а то и Повыше!), но о-о-о-о-очень секретным!!! Сладок аромат тайны… Патрик, отсмеявшись, протянул лапу, взял бутылку бренди и набулькал себе в чашку, где плескалось меньше трети кофе (до того уже разок разбавленного из той же бутылки) до краев, и с вопрошающим взглядом протянул бутылку. Я кивнул, показал два сложенных «пистолетом» пальца, и он понятливо набулькал грамм семьдесят в мою чашку – точно с нашими не раз гулял, знает, что «руку менять» не принято, а разливал он…

Тяпнули еще раз, выдохнули, после чего я поинтересовался:

- А как вы теперь, без машины? Если что – могу вас подбросить до Аламо, только спать у меня всем негде, сам видел… Зато есть пара палаток, хочешь? На ночь в палатки, а днем и в кемпере поместитесь, только окон там нету, скучно совсем… О, у меня где-то мультики детские валялись, малышне твоей включить можно!

Патрик задумался, почесал в затылке, потом покачал головой:

- Спасибо, Алекс, за предложение, но нет. Ты и так сделал больше чем кто угодно, не хочу тебя стеснять, тем более, что тут едут два моих… друзья по бизнесу? Ну, ты понял… уже пригласили, я согласился, так что извини. А вот палатку одну возьму до города, спасибо. И еще… прости, - Патрик смущенно пожал плечами – я не нарочно, но когда ты оружейку открывал, я видел… там у тебя стволов полно, не продашь пару-тройку? Или временно до Аламо… э-э-э, аренда? Клянусь, как только доберемся до города, деньги отдам до тсента! Кого хочешь спроси, меня многие знают…

Я махнул рукой:

- Да не морочь голову! Конечно дам, а хочешь – и продам, если что понравится. Мне их и так-то девать некуда, так что на здоровье. Тебе только длинноствол, или пистолеты тоже нужны?

Патрик пощупал зачем-то рукоять торчащего из кобуры пистолета и покачал головой:

- Пока не надо, но буду… э-э-э-э… иметь в виду. А автомат себе и жене нужно обязательно, мало ли… Выбор у тебя есть большой, что-нибудь подберу. Зачем тебе вообще столько? Не мое дело, конечно, просто непривычно?

Я бездумно махнул рукой:

- Да так, накопилось понемногу, трофеи с разных всяких… ой-йо-о. – глаза Патрика вдруг превратились в блюдца, а лыба на физии стала шире ушей:

- Ага, трофеи… полная оружейка… И ты мне будешь говорить, что ты не из ваших егерей?! Нет, как скажешь, конечно, я никому, слово! – и этот Винни-Пух снова заржал как лошадь… Вот блин подстава-то… Ну а что ему говорить – подарки от благодарных старушек за помощь в переходе улиц?! Видно же каждому, что стволы «рабочие», то есть стрелявшие, какие-то много и часто, некоторые реже… так что не поверит. Я бы тоже не поверил!

Примерно через полчасика посиделок появилась миссис Оливия и уже почти что нормальный выпивон вернулся в колею делового разговора. Мы дружно поднялись в мою машину, где на выбор гостям были предложены запасы трофейных стрелялок. Патрик вполне трезвым взглядом – а что такому кабану с двухсот граммов будет – прошелся по ассортименту, было заметно, что аппетит разгорелся нешуточный. Но в итоге и себе, и жене он приобрел две винтовки, которые я считал какими-то модификациями мэ-шестнадцатых. Оказалось, что мало того, что они были не столько модификациями, сколько скорее аналогами-апгрейдами, так еще и от совершенно разных производителей! Себе Патрик взял НК-416, с длинным полуметровым стволом, для жены выбрал SIG-516, по виду практически такой же, но с более коротким стволом и чуть легче по ощущениям – возможно, именно из-за ствола. Надо же, один немецкий образец, второй швейцарский – а по виду и не скажешь, да и внешне как родные братья… или сестры – если винтовки? Оба под ихний 5,56х45, хотя я честно предупредил, что таких патронов у меня совсем мало, всего на три-пять магазинов. Ну, единственную упаковку таковых они и забрали… На мой удивленный вопрос, почему выбрано такое мелкокалиберное оружие, объяснения дала Оливия, хотя и в переводе мужа:

- Все просто. Оружие под большой калибр и сильный патрон – оно против зверей скорее. В конвое нам если придется с кем-то воевать, то почти наверняка с людьми, от зверей есть охрана, хотя, конечно, эта охрана (ах, какая интонация! Как про испражнения говорит!)… А оружие под мощный патрон – оно тяжелое, большое, стреляет обычно одиночными выстрелами, очередью разве что в свою ногу попадешь! Отдача тоже сильная, для меня (Оливии), слишком большая. А муж потому, чтобы патроны были одинаковые! Таких патронов в конвое много, есть у кого приобрести. – Патрик переводил с гордостью, да и, для гражданской женщины, рассуждения были действительно очень грамотными, так что я покивал согласно и, посмотрев на борющегося с собой Патрика, начал убирать стволы обратно, кроме пары выбранных. С сожалением провожая каждый образец глазами, мужик явственно сражался с хомяком насмерть, но близость жены заведомо играла на стороне пушистого, и дальше сожалеющих вздохов дело не зашло. Да, сторговались на двух тысячах за обе, в общем довольно реальная цена, хотя поторгуйся я дольше – мог бы и накрутить по паре сотен на каждой… Но как-то не хотелось наживаться – им и так досталось. А вот палатки уже Оливия едва не облизывала, хотя со вздохом остановилась на той, что побольше – как я и ожидал. Я было предложил и вторую, но оказалось, что для самых мелких места в машинах уже договорены, а в этой им предстоит спать только втроем, и вторая палатка будет просто лишней. На вопрос о цене аренды пожал плечами и назвал цену в десяток карточек, чисто символически, на что женщина благодарно улыбнулась и согласно закивала. Я предложил еще посуду – ложки-тарелки – но оказалось, что таковую мелочевку уже собрали попутчики, так что не требуется, а вот нет ли у меня гигиенических каких средств?! Пару кусков мыла и одноразовую бритву Патрику вместе с тюбиком зубной пасты и двумя зубными щетками (больше запасных не было) я просто подарил – чем расстрогал женщину едва не до слез! На этой радостной ноте мы и расстались, добив-таки остатки бренди уже на троих – Патрик поглядывал на жену с беспокойством и набулькал ей грамм сто, «для успокоения нервов»…