Позывной «Хоттабыч» 4

Глава 10

Переход из яркоосвещенной Агартхи в ночную темень Ораниенбурга (надеюсь, что я попал именно в намеченную точку) произошел мгновенно. Вот я махнул рукой Кощею, и вот я уже стою на булыжной мостовой, которая ведет к трехэтажному зданию с невысокой «башенкой» и большими решетчатыми воротами.

Бздынь-бздынь-бздынь! — Первое, что я почувствовал, выйдя из Портала, как от моего Энергетического Доспеха, заблаговременно активированного перед пространственным переходом (хвала Кощею, приучил-таки меня им не манкировать), отскакивают пули. От ворот здания кто-то с упоением поливал нас автоматными очередями, прямо-таки на расплав ствола.

— Хоттабыч, твою медь, ложись! — Услышал я крик командира, обнаружившегося рядом с порталом в аккуратно постриженных кустах рядом с булыжной мостовой.

Бздынь-бздынь-бздынь! — Продолжала расцветать яркими огоньками моя Магическая Защита в местах попадания в нее автоматных пуль. Пусть мой Доспех и в подметки не годился Защите Кощея, но автоматную очередь он вполне себе держал. Резерва для её функционирования у меня хватает, не хватает умения поддерживать длительное время — как сказал мой гигантский приятель — Энергетические Каналы недоразвиты.

— Да уж… — выдохнул я, смещаясь в сторону кустов, откуда слышался голос князя Головина. — Похоже, нам тут не особо рады, командир?

— Как видишь, — прошипел Александр Дмитриевич. — Едва не зацепило — вовремя среагировать успел. У меня же такой Защиты, как у тебя, не имеется, — с едва заметной завистью произнес он. — Нет у меня способностей на такой Доспех…

— Точно не зацепило? — обеспокоенно перебил я командира. — А то давай, подлечу немного.

— Я в норме, — сообщил командир.

— А Робка? — Я завертел головой в поисках немца. — Живой? — Не хотелось бы потерять нашу единственную надежду на адаптацию в Вековечном Рейхе. Да и он уже успел доказать, что является нормальным мужиком, а не напрочь отмороженным нациком-фашистом. С ним можно «работать»… Не прямо в люб, конечно, он все-таки немец: присяга и родина для него не пустой звук… Но командир филигранно умеет расшатывать сознание — семена сомнений, но не в родине, а в режиме Алоизыча, были уже успешно посеяны и постепенно прорастали.

— Я! — Донеслось из темноты. — Я есть живой!

— Молодец, Робка! Может быть ты скажешь, куда нас занесло? И от чего такой теплый прием?

— Хоттабыч, ты бы Портал прикрыл! — попросил командир. — А то они хреначат в белый свет, как в копеечку!

По нам, вернее по светящемуся Порталу уже активно лупили из нескольких стволов.

— Так пускай они пока в Портал и хреначат, — возразил я. — А то пойдут по кустам шмалять — вас зацепят. Надеюсь, что Кощею сквозь Переход никаких подарочков не прилетело? Хотя ему, наверное, пофигу — его простой пулькой хрен возьмешь! Робка, — в очередной раз окликнул я компаньона, — не знаешь, куда нас занесло? Я, похоже, основательно промахнулся?

— Найн! — Робка подполз к нам поближе, скрываясь за кустами. — Я узнавать это место. Это «Заксенхаузен» — концентрацьонлагер. Майн фамилие… э… моя семья жить дальше, но не слишком… пять-шесть километер… — слегка коверкая слова, но все-равно по-русски пояснил он. Приучили пацана — учит русский!

— Блин, — я даже реально расстроился, — как же я так просчитался?

Между делом я перестал подпитывать открытый портал Магической Энергией, и он начал постепенно затухать. Как оказалось, резкое и принудительное закрытие Перехода, вызывает спонтанное схлопывание Пространственного Разрыва, что приводит к неслабому такому взрыву. И чем больше расстояние, на которое пробивается Портал, тем мощнее последующий взрыв. Нам под боком взрыв не нужен, так что пускай Портал затухает постепенно. Я наблюдал за постепенным снижением интенсивности свечения, мучительно размышляя, где же я умудрился пролететь?

— Хоттабыч, не зацикливайся на этом сейчас! — Толкнул меня в бок командир, словно прочитавший мои мысли. Хотя, почему словно — он ведь еще тот Мозголом. — Лучше подумай, как нам быть…

— Это я должен сделайт! — Неожиданно вызвался «добровольцем» Хартман. — Я есть немецкий офицер! — Заявил он, стукнув себя в грудь кулаком. — Их решить всё! — И он не придумал ничего лучшего, как подняться на ноги и, приложив рупором ладони к губам, громко проорать по-немецки:

— Nicht schießen[49]!!! Ich bin ein deutscher Offizier — SS-Obersturmbannführer Robert Hartmann!!! Ich führe einen Auftrag im Auftrag des Reichsführers selbst aus…

Однако, вместо ожидаемого Харманом прекращения огня, по нашим кустам и тускнеющему Порталу вдарили очередью из более серьезной «машинки», чем МР-40[50].

Но и этого им показалось мало: у ворот что-то полыхнуло, и в нашу сторону стремительно помчался огненный шар. Похоже, что к обычной солдатне, вооруженной «шмайсерами»[51], присоединился и гребаный Маг-Пиромант, чтоб он обосрался! Я-то против его мелочевки (по сравнению с огненной волной Гипериона) выстою в своей Защите, пусть и слегка подпросевшей после нескольких точных попаданий, а вот мои приятели, боюсь, что нет.

Резким ударом ребром ладони под коленки Харману командир уронил Робку на землю. И вовремя — огненный шар, пролетев над нашими головами, разбился о дерево, растущее метрах в пяти за нашими спинами, которое мгновенно вспыхнуло, словно сухой сорго-веник. Портал как раз полностью «затух», а вот пылающее дерево ярко освещало все округу, и стала служить фрицам очередным ориентиром для упражнения в стрельбе. Я как в воду смотрел: от ворот концлагеря в нашу сторону, неприятно шелестя, помчалась еще и ветвистая молния. Тот, кто ее запустил, примерно понял, где мы находимся, и взял несколько ниже.

Чертов разряд прошелся над моей головой едва ли не на ладонь выше, заставив всю мою отращённую в Агартхе растительность «встать дыбом» и распушиться. Я теперь, наверное, на гребанного Санта-Клауса похож! Автоматы и пулемет тоже выбивали искры из брусчатки в опасной близости от нашего убежища. Пули свистели со всех сторон, щелкали и рикошетили от камней. И это счастье, что пока никого не задело. Но при таком раскладе нам недолго осталось — скоро нас нашпигуют свинцом, превратив в гребаный дуршлаг. И это, если раньше не поджарят огненным шариком, либо не долбанут Магическим электричеством.

Ну все, суки, допрыгались! — Я уже основательно «накалился» и насытился адреналином аж по самые брови. — Полный звиздец вам сейчас придет, падлы!

Командир, бросивший на меня беглый взгляд, неожиданно отшатнулся — похоже, что никак не привыкнет к мои Кромешным метаморфозам. Я тоже почувствовал, как на моих ногах вновь трещат разрезанные в лоскуты новые сапоги, с таким трудом разысканные на развалинах Благословенной Страны. Все-таки, какие никакие люди там обретались до того, как в Благословенную Страну добрался Гиперион. Их было немного — людей в Агартхе, и чтобы найти мне подходящую обувку, пришлось моим камрадам постараться. Но, как оказалось, ненадолго. Как же я дальше-то буду с этим жить? Хоть ходи теперь всю жизнь босиком

— Хоттабыч, нет! — Видимо уловив при помощи своего Дара мои мысли, да я их особо и не скрывал, попытался остановить меня командир.

Но, блин, поздно, батенька пить боржоми, когда почки уже отпали — я уже зачерпнул из Резерва солидное количество Маны и резко увеличил поверхностную гравитацию[52] над тем местом, откуда нас так активно поливали свинцом, огнем и «электричеством».

Удивительно, как это у фрицев не нашлось еще Магов Воды, Земли и Воздуха? А то бы я их всех до кучи окучил! Ладно, не в этот раз. Но я запомнил — память у меня намного лучше стала…

То, что произошло дальше, я себе, конечно, представлял. Но немного не так, как это выглядело в действительности. Я думал, что всю эту бражку, с упоением стремящуюся нас извести всеми доступными смертоносными средствами, размажет резко увеличившейся гравитацией, как сопли о стену. Поначалу так оно и было — кусок стены концлагеря и все строения, попавшие в зону повышенной гравитации, «сложились», как карточный домик, и рассыпались «в труху». О людях… вернее о нелюдях, служащих в этом концлагерном аду, я вообще умолчу — от них едва ли даже мокрое место осталось. Соответственно, обстреливать нас больше стало некому, и наступила тишина. Ну, как тишина? Сирена продолжала выть, видимо находилась в другой части концлагеря.

А вот дальнейшее, поставило меня в тупик, ибо я как-то не задумывался о таком исходе. Воздух в районе моего Гравитационного Удара сначала замерцал, а полыхнул таким жарким пламенем, что даже мы, находясь на приличном отдалении почувствовали этот нестерпимый жар. Я тупо поднялся на ноги, размышляя, что же произошло, ведь никакого Дара Пироманта я и не использовал. И тут я вспомнил, как происходит воспламенение топлива в дизельных двигателях — от сжатия и нагрева воздуха! Вот и у меня вышло примерно тоже самое — только сжатие воздуха Гравитацией у меня получилось, куда как повыше, чем в цилиндрах двигателя — вот сжатый воздух самостоятельно и полыхнул! Надо будет не забывать про подобный эффект, чтобы впросак в дальнейшем не попасть и самому не обгореть.

— Ну, ты, Хоттабыч, и дал «стране угля»… — Командир следом за мной поднялся на ноги и задумчиво почесал затылок. — Ты этих горе-охранников не только раздавить, но еще и в пепел решил превратить? — спросил Александр Дмитриевич, слегка прикрывая лицо ладонью — припекало довольно-таки прилично.

— А я и не знать, что Хоттабищь еще и есть Огненный Маг! — воскликнул нарисовавшийся рядом Хартман.

— Жив, дурилка картонная? — поинтересовался я здоровьем Робки. — Ты чего под пули полез? Ты-то, в отличие от нашего гигантского и уродливого приятеля, нифига не бессмертный! — Накинулся я на него, распекая фрица на чем свет стоит. — Жить надоело?

— Я думайт, меня будут слюшайт… — попытался оправдаться оберштурмбаннфюрер.

— Убедился, что нахрен никому ты здесь не вперся, Робка? — Я попытался

раскрыть глаза нашему компаньону на истинное положение дел. — На войне, как на войне — сначала стреляй, а потом уже разбирайся…

— Я это хорошо понимайт, — понятливо кивнул оберштурмбаннфюрер, разбирающийся в военных делах не хуже моего. — Но я жаловаться рейсхфюрер на плохое несение служба гарнизон «Заксенхаузен»!

— Так жаловаться, похоже, уже не на кого, Робка! — Я уже перестал прессовать пространство пред входом в концлагерь повышенной гравитацией. — Воздух перестал гореть, дымились лишь разрушенные моим Заклинанием деревянные конструкции, и прочая изначально горючая хрень. — Они, вроде как, свое уже с лихвой получили!

«И стоило их в такой крутой оборот брать, старичок? — Неожиданно мысленно обратился ко мне командир. — Нам здесь, в Гемании, — уточнил он, — еще внедряться и жить… Я бы мог просто внушением…»

«А чего же не внушил? — ехидно спросил я. — Или не так все просто оказалось?»

«Непросто, — согласился Головин. — Какая-то Энергетическая аномалия повсюду! Невозможно из-за нее нормальный Конструкт сплести! — Пожаловался он на „сбой“ своего Дара».

— А я тебе скажу, что это за «аномалия», — усмехнулся я. — Здесь просто запредельный Некромагический Фон, я сейчас его очень хорошо распознаю, Кромешное Проклятие мне в глотку! — не сдержавшись выругался я. — Здесь такое количество людей ежедневно «пускают под нож», что аж в дрожь кидает… — У меня пальцы непроизвольно сжались в кулаки, зубы заскрипели, а сердце принялось выбирать ускоряющийся ритм. — «Я этих сволочей…»

— Хоттабыч-Хоттабыч! — когда вздрогнула земля, уже вслух заорал князь Головин, тряхнув меня за рукав. — Успокойся, старый! Не надо все здесь разносить, как в Абакане!

Я невидящим взглядом мазнул по своим товарищам, что-то наперебой орущим мне в уши с двух сторон. Но я не слышал, на меня словно «кровавая пелена» упала, до такой степени мне хотелось разнести в пыль этот проклятый рассадник Боли и Мучений! Низвергнуть его, сука, в самый ад!

«ОТСТАВИТЬ КРУШИТИТЬ ВСЕ ВОКРУГ, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК!» — Мысленный приказ Головина, пробив все мои Ментальные Защиты, ввинтился в голову, основательно ударив мне по «раскалившимся» мозгам.

«Есть отставить крушить все вокруг!» — Привычно среагировал я, деактивируя свой Дар, даже не задумываясь, о том, что делаю.

Черт, а действительно, что же это я творю? Понимание пришло позже, когда схлынул «нервный приступ», едва не отключивший мне мозги. Хорошо, что командир успел…

«Вот, так-то лучше! — Пришла от Головина одобрительная мысленная волна. — Крепись, Хоттабыч, не нужно пока здесь все уничтожать! У нас немного другая миссия! Но позже…»

«Спасибо, командир, что не дал мне сорваться! — ответил я Головину. — Все бы дело загубил… Я все осознал, товарищ оснаб! — по-военному отрапортовал я. — Больше не повторится!»

«Хорошо! — Командир улыбнулся и даже подмигнул мне. — Ты этим ублюдкам и без того прикурить дал! Наступит время, и мы уничтожим под самый корень всех нацистов вол главе с их фюрером! А пока потерпи, старина!»

— Уфф! — выдохнул слегка перепуганный Хартман, уже лицезревший, к каким последствиям может привести мой «взбесившийся» Дар. — Хотабищь, ты уже хорошо себя чуйвствовайт?

— Уже хорошо, Робка! — От избытка чувств я хлопнул Хартмана по плечу. — Немножко разозлился я, вот и Силушку не рассчитал.

— Немножко? — Оберштурмбаннфюрер еще раз ошалело оглядел дымящиеся развалины внешнего периметра концлагеря.

— Ну, по сравнению с нашей тюрьмой — с Абаканом, — хохотнул я, напомнив Роберту о её участи, — это так — пустячок! Они ведь и тебя чуть не отправили на тот свет, дружище! А я к тебе уже привык! И, если эти ублюдки сейчас продолжат — я за себя не ручаюсь…

— Это есть какой-то ошибка… чудовищный ошибка… — поспешно произнес немец. — Не надо здесь, как в Абакан! Здесь очень много есть невиновный люди! Я решить проблему… — И оберштурмбаннфюрер со всех рванул в сторону продолжающей чадить удушливым дымом разрушенной стены концлагеря.

— Робка, ты куда? — громко крикнул я ему в спину. — Давай пособлю!

— Хоттабишь, подожди — не надо, как Абакан! — не оборачиваясь, повторил на бегу Хартман. — Я все устроить… Ждать меня здесь!

— Пусть бежит, — произнес Головин, — может, и правда сейчас все устроит. Так-то ведь операция по доставке наших с тобой задниц в Рейх действительно проходит по заданию самого рейхсфюрера Гиммлера. И должна иметь высший приоритет.

— Думаешь, нам все с рук сойдет? — усмехнувшись, предположил я.

— Думаю, что на первый раз — точно сойдет, — ответил Александр Дмитриевич.

— Слушай, командир, — произнес я, оглядевшись по сторонам, — пойдем, какую-нибудь табачную лавку найдем. Курить охота — спасу нет!