Правила эксплуатации, или Как вернуться домой

Глава 3. Дарина

— Дарина, — позвал меня нежный голос мамы. — Даринушка, вставай, — гладили меня по волосам, убирая локоны с лица.

— Еще совсем немного, матушка, — взмолилась я, боясь, что сейчас придется рано вставать, помогать по хозяйству и лишиться последних минут этой сонной неги. Прямо как в детстве…

Стоп! Это было в детстве! Сейчас я — уже не ребенок, а таких побудок у меня уже не было очень, очень давно! И… мамы тоже не было…

Потому распахнула глаза, резко села на месте и взвыла, налетев лбом на кого-то, кто ойкнул и, как и я, схватился за голову.

— Мама! — все еще до конца не веря, что встреченная мной во Мраке рыжеволосая женщина с седой прядкой, которая спускалась вдоль лица — моя мама: нежная, любимая, родная, которая, как мне казалось, умерла семь лет назад.

— Здравствуй, доченька, — несмело улыбнулась женщина с лицом моей матери и отвела руку ото лба, на котором красовался красный след удара, грозивший вылиться в шишку.

— Это правда ты? — не торопилась я радоваться, подозревая подвох.

— Да, так и есть, — кивнула она и попыталась дотронуться до моего лица, но я отпрянула и осмотрелась. Мы были в той же комнате, в которую меня привел Владыка, прежде чем я лишилась чувств. Вот только ни Нималлара, ни Володи рядом не было. Только женщина, которая пыталась меня убедить в том, что она — это моя любимая мама.

— Где Волод… Волозар? — спросила я нервно, ощутив острую потребность хоть в ком-то знакомом и близком. Во Мраке таких для меня немного, потому выбор был невелик.

— Маля… В смысле Нималлар отвел его для обсуждения дел. Владыка решил, что будет лучше, если ты все узнаешь от меня.

— Так, это правда? Ты — Владычица Мрака? Бросила нас с Велесом и Липой, променяв на демона? — чувствуя, как перехватывает горло болезненным спазмом разочарования и обиды, переспросила я, обнимая себя за ноги и отсев на тахте подальше от женщины.

— Никогда! — с чувством возразила мама. — Никогда и ни на кого я бы вас не променяла! Особенно — тебя, — подорвалась женщина с места, нахмурив темные брови на моложавом лице. Если бы не седая прядка, которую я не помнила, можно было бы решить, что мы с ней не мать с дочерью, а максимум сестры. — Все очень сложно, Дарина. Но я бы никогда по доброй воле не отказалась от тебя! Поверь мне!

— Тогда как это понимать? — строго смотрела я на нее, предварительно выразительно окинув взглядом пространство чуждого мира.

— Ты очень изменилась, — вместо ответа с грустью произнесла Людмила. — Так повзрослела.

— Пришлось, — мрачно согласилась я. — За эти семь лет, за которые я думала, что тебя больше нет, произошло многое. Потому, надеюсь, ты не сильно расстроишься, что я попридержу восторги от нежданной встречи, до тех пор, пока все не объяснишь. Но и после, может сделаться так, что эти объяснения не будут оправдывать всего, что мне пришлось пережить, пока ты… Владычествовала над демонами.

Женщина понуро кивнула, опустив взгляд, и обхватила себя за плечи руками. Губу она прикусила, как бывало всегда, когда мама собиралась с мыслями и готовила сложный разговор. Так было, когда я спрашивала об отце, о котором за пятнадцать лет мать не проронила и слова; когда она сообщала, что мне лучше жить у родственников, мотивируя тем, что жизнь в большом городе пойдет мне на пользу; когда просила прекратить общение с деревенскими.

Разговоры были не из легких, потому и сейчас я приготовилась к тому, что услышанное мне не понравится.

— Я так часто представляла себе этот момент нашей встречи и возможность объясниться перед тобой. Я продумывала каждое слово, каждую реплику все эти семь лет. Но сейчас ты здесь, и все вылетело из головы. Не знаю, с чего начать…

— Ты жива? — задала я первый вопрос, подозревая, что так мы проходим вокруг да около еще сутки. — Оракул сказала, что живым людям во Мраке не место, — пояснила я свой вопрос, и стоило посмотреть на виноватый взгляд матери, как ответ уже не требовался, но она все же покачала головой.

— Она сказала правду. Живым здесь не место, — говорила о своей смерти вполне себе живая и здоровая мама.

— Как так вышло? Когда ты пропала, и деревенские, и я, и Велес искали твое тело, но нашли лишь пентаграмму, из-за которой и последовали обвинения в том, что мы с тобой — ведьмы. Но найти хоть какие-то зацепки не удалось даже Велесу! — всплеснула я руками, только сейчас понимая, что до последнего… все это время, где-то в глубине души надеялась, что мама жива. Тела или следов не было. Если бы были, такая ищейка, как Велес — непременно бы их нашел. Теперь же, горечь потери разрасталась в груди с новой силой, несмотря на то, что мама стояла напротив вполне реальная.

— Мое тело — это плата. Мне пришлось расстаться с ним. Теперь я принадлежу только миру Мрака. Теперь это — мой дом.

— Ради чего? — опешила я. — Что может стоить такой непомерной платы?

— Ради твоей безопасности, — нервно улыбнулась она, а когда я в ступоре заморгала, она тяжело вздохнула, села на богато украшенную тахту и взяла в ладони мои холодные пальцы, чтобы пояснить: — Ты у меня умная девочка, Даринушка. Всегда была сообразительной и находчивой не по годам. Я пыталась, как могла, оградить тебя от того кошмара, в котором жила сама. Потому, полагаю, сейчас ты о многом догадываешься и уже знаешь о родовом проклятье всех светлый ведьм, о своем происхождении и той охоте, которой женщины рода подвергались поколениями. Я не хотела для тебя подобного и сделала все, что от меня требовалось. Но опоздала… Мне не хватило времени все уладить.

— Поэтому отослала в город? И скрывала то, что мы — ведьмы?

— Я делала все для твоей защиты. Хотела для тебя свободной и спокойной жизни. Того простого женского счастья, с которым ни одной женщине нашего рода при жизни так и не повезло. И мне это почти удалось… Я не успела всего на пару лет.

— Нет! — выкрикнула я, вскочив с тахты и вырывая свои ладони из теплых пальцев матери. — Ты хоть раз подумала, как я должна жить после тебя? Да, я знаю, что ты надеялась, что мой источник иссякнет, прежде, чем про меня прознают чернокнижники, но случилось все наоборот! А теперь, вероятно, и источник останется цел — его потревожили и активировали! Да, я узнала о проклятье и об охоте в самый последний момент, когда оказалась наиболее уязвима! Я ничего не понимала и не знала, как противостоять подобной заразе. Я оказалась неподготовленной. Понимаешь? И, если бы не демон… — начала я и округлила глаза в догадке. Посмотрела на мать, а та виновато улыбнулась. — Ты! Это все ты!!! Я догадывалась, что ты нарочно оставила описание ритуала призыва, но и подумать не могла, что ты умышленно пыталась заманить меня во Мрак! Ты моей смерти хотела?

— Нет! — вновь возразила Людмила, но затем тут же сникла. — Не совсем смерти…

— «Не совсем»? — опешила я.

Та тяжко вздохнула, посмотрела на меня с мукой во взгляде, а затем просто сдалась и кивнула:

— Что бы все объяснить, нужно рассказывать с самого начала. Пожалуйста, выслушай меня.

— Будто у меня есть выбор, — обиженно фыркнула я.

— Полагаю, ты знаешь, что наш род происходит от потомственных ведьм, — начала мама. Отвечать я посчитала излишним, потому только руки на груди сложила. — Признаться, мне самой о многом пришлось догадываться самостоятельно. Бабушка Дуня хоть и не таила от меня происхождение и обучала, как светлую ведьму и ведунью, о себе и причинах, почему и откуда перебралась в нашу деревню, говорить не любила. Так же, как не любила говорить и про Любаву — мою матушку, — опустила она взгляд, чему я порадовалась, так как в тот момент вероятно лицо у меня перекосило. — Лишь после того, как бабули не стало, я узнала о том, что в наш лес ее привел страх. Она и прежде рассказывала, насколько беззащитны могут быть светлые ведьмы, потому акцент на травничество и ведунство при моем обучении и делала. Бабуля Дуня не хотела, чтобы я привлекала внимание светлой волшбой, потому воспитывала она из меня в основном именно ведунью. А еще она сильно корила себя, что свою дочь не уберегла: обучила, как светлую, а затем и не помешала ее браку со смертным.

— Она винила в этом себя? — нахмурилась я. Мама кивнула. — Почему?

— Когда она обосновалась в нашем лесу, обжилась, страхи ее прошлого потихоньку стали оставлять, опасность казалась призрачной, и бабушка позволила себе расслабиться. Как оказалось — напрасно. Беда пришла, но не за ней, а за ее дочерью — Любавой.

— Бабуля знала, что все дело в чернокнижнике?

— Знала. От них когда-то и сама пряталась, но подумала, что укрылась довольно, не взяв в расчет, что природа не терпит мезальянса: союза ведьмы и смертного. Это вызвало выброс энергии, который и привлек чернокнижника в наши края. Закончилось все плохо, как ты сама уже знаешь, и он забрал жизнь моей матери и отца…

Я закашлялась, подавившись от неожиданности, а мама забеспокоилась:

— Все в порядке? Я знаю, тема неприятная…

— Не то слово, — прочистила я горло и решила повременить с последними новостями. — Пожалуйста, продолжай.

— Бабуля Дуня была уверена, что теперь ее раскрыли, но бежать с источником на новое место и маленькой мной на руках — уже не могла. Силы были не те. Смерть дочери ее сильно подкосила. Потому она решила учесть свои былые ошибки и стала готовиться к новому появлению чернокнижника. Это было страшное время, — опустила мама взгляд от неприятных воспоминаний, и мне захотелось ее утешить. Потому села рядом и обхватила ее ладони своими пальцами. Та улыбнулась сквозь слезы. — Бабуля торопилась. Она пыталась обезопасить меня, обучить всему, чему может, и параллельно готовилась к битве с чернокнижной мразью. Она не сомневалась, что он придет вновь и хотела встретить его на своих условиях… но не вышло. Силы уже оставляли ее. Когда я вернулась из очередной поездки, в которую меня отправила бабушка, по возвращении ее уже не было. Только поле битвы: жестокой, кровавой. Да случайные лесные свидетели, которые сказали, что бабушка сражалась с честью и смогла сильно ранить чернокнижника. Она его отпугнула, но то стоило ей последних сил.

— Мне очень жаль…

— Она была к этому готова. Потому в доме я нашла ее наработки и прощальное письмо. Она знала, что ее сил не хватит. Знала, что не выйдет из той битвы живой и здраво оценивала свои силы. По этой причине в своем письме она указала, что выгадала мне время на то, чтобы я смогла перебраться на новое место и спрятаться, — всхлипнула она, а я и сама не заметила, как по моим щекам побежали слезы. Я и не подозревала, насколько несчастливы были женщины моего рода. Больше похоже на проклятье — настоящее, жестокое и бессмысленное. И мысль стать смертной стала играть новыми красками… стабильности и покоя. — Я не могла пренебречь ее жертвой, но…

— Спустить смерть родителей и бабушки не могла? — переспросила тихо, размышляя, как бы поступила на месте матери. А затем вспомнила свой личный опыт после пропажи Людмилы и осознала, что глупость — родовая черта в нашей семье, которая передается по женской линии. Потому что сама же первым делом, найдя ритуал призыва демона, не задумываясь, его провела в глупом желании найти виноватых.

— Я осталась совсем одна. Меня лишились всех моих родных. А провести всю жизнь в бегах и страхе, зная, что эта мразь ходит где-то там и угрожает таким же, как я… А затем и станет угрозой для моей дочери, — поморщилась она, пытаясь сдержать рыдания. — Я просмотрела все бабушкины дневники, все ее наработки, все, что она знала про светлых и черных ведьм и магов…

— А как бабуля предлагала тебе перебраться? Разве светлые не привязаны к одному месту?

— Привязаны, — согласилась мама негромко. — Но есть короткий отрезок времени, когда возможно переместиться. Тогда, когда источник вынужден делиться и перестраиваться на новую жизнь…

— То есть..? — округлила я глаза, а мама виновато улыбнулась.

— По-твоему, как моя мама смогла жить с моим отцом в его доме? — вместо ответа, задала она риторический вопрос. Откровенно говоря, я об этом не задумывалась. До недавнего времени я вообще про проблему привязки к месту даже не подозревала. А как узнала… так у меня были заботы поважнее, чем размышления на тему, как моя бабка жила на два дома: с матерью, а затем и у мужа. Пусть хоть трусцой по три раза на дню бегала туда сюда, меня этот вопрос не заботил. — Когда чернокнижник осушил источник моей мамы, а, следовательно, и мой, бабуле пришлось в срочном порядке привязывать меня к ее, и без того уже деленному источнику, иначе я бы погибла. Сил бабуле это также не придало.

— И бабуля предлагала тебе забеременеть и бежать?

— Она бы этого хотела, — вздохнула мама. — Но… я была в таком горе, отчаянии и злости… что решила сделать по-своему. Я не хотела обрекать свою дочь на такой же риск и страх вечного преследования. Потому решила повременить с беременностью и встретиться с чернокнижником на своих условиях. И стала искать способ, чтобы усилить свою магию для встречи с черным магом. То, что я нашла — казалось мне идеальным вариантом…

— Призыв демона… — не спрашивала, а утверждала я. Впрочем, мама не отказывалась и, сглотнув, нехотя кивнула. Все же, история циклична.

Какая ирония…

— Я была зла, несчастна и неопытна. Мной двигало желание возмездия. Мне было страшно, но отступать я не хотела. Кажется, в момент волнения я слегка напортачила с призывом. И вместо исполнителя желаний мне достался демон другой направленности, — странно и слегка истерично улыбнулась она. — Он категорически отказывался слушаться моих приказов, но и во Мрак возвращаться не желал. Пользуясь нежданными каникулами, которые я ему организовала, он исследовал новый для себя мир. А мне ничего не оставалось, как его сопровождать. Постепенно мы нашли общий язык, и я призналась, зачем решилась на призыв.

— А он?

— А он сказал, что месть того не стоит, и посоветовал не обесценивать жертву моей бабушки. Расстались мы почти друзьями.

— И ты послушалась? — вздернула я бровь.

— Разумеется, нет! — подорвалась она на месте с таким видом, словно я ее оскорбила. — Как только демон вернулся во Мрак по истечению срока, я тут же совершила новый призыв, надеясь, что в этот раз мне достанется не бракованный исполнитель желаний.

— И кто достался? — заинтересовалась я.

— Тот же, — с досадой призналась мама, знакомым жестом почесав в затылке. Кажется, этот жест также наследственный. — Я же говорю, что была неопытной и напортачила с призывом, потому из раза в раз на мой зов откликался один и тот же…

— И сколько раз его к тебе таскало?

— Пять… — потерла она нос, силилась скрыть неловкость, пока я изо всех сил пыталась сдержать истеричную усмешку. — В конечном итоге, когда я выяснила ошибку в призыве, демон предупредил, что отныне я могу даже не пытаться вызвать кого-то другого. Мол, теперь он из вредности будет отзываться на мои вызовы исключительно самостоятельно.

— И ты перестала? — поинтересовалась я.

— Перестала… на некоторое время. И, казалось, даже жажда мести слегка отпустила. Я задумывалась над тем, что, может, демон и бабушка были правы. Быть может, следовало бы послушаться, рискнуть, и начать новую жизнь на новом месте с дочкой, которая у меня могла бы быть.

— А после? — нахмурилась я.

— А после я поняла, что скучаю по демону, — виновато улыбнулась она, пожав плечами. В ее зеленых глазах заблестели слезы, а я не знала, что сказать на это. — Я пыталась бороться с этим чувством, надеялась начать новую жизнь, даже… даже думала ответить Тихону взаимностью.

— Но?

— Но поняла, что мне мил только один мужчина. А затем я сделала большую глупость. Я обещала себе, что этот призыв будет последним. Я просто хотела попрощаться перед тем, как перенесу источник и забуду про магию и запретные ритуалы.

— Но? — повторила я вопрос.

— Но тот призыв кончился тем, что я отдала свое сердце демону, а взамен… Взамен он подарил мне дочь, — посмотрела она на меня, как смертник на палача.

А я молчала и чувствовала, что у меня глаз задергался…

— Ась? — вопросила я, надеясь, что ослышалась или, быть может, у меня просто есть единокровная сестра, о которой мне неизвестно. Пусть даже этой сестрой окажется Велес!

— Я понесла от демона, Дарина, — повторила мама в желании добить мою и без того расшатанную, не хуже криво сколоченных Володькой ворот, психику. — И, когда это выяснилось, мне пришлось пересматривать мои планы на будущее и срочно думать, как тебя обезопасить, — добавила она и лишь потом поняла, что я нахожусь все в том же ступоре с перекошенной физиономией и дергающимся глазом. — Ох, милая, — вздохнула она и поторопилась меня обнять, что я ей в своем состоянии позволила. — Я понимаю, насколько это дико слышать. Но, поверь, я нисколько не жалею, что все сложилось так, и ты родилась. Ты — мое счастье…

— Я — дочь порочной связи ведьмы и демона! — истерично заорала я, подорвавшись на месте и выпутавшись из рук матери. — Еще три дня назад я считала себя человеком! — схватилась я за голову, начав расхаживать из стороны в сторону. — Как такое может быть? Разве у меня не должно быть рогов или что-то в этом роде? То-то у меня копчик с неделю назад зачесался! Не иначе, как хвост лезет!

— Ты — дочь ведьмы. Этот фактор решающий. От союзов смертных и ведьм — дочери наследуют только материнские гены. Так и тут, — попытались меня успокоить, что почти вышло.

Почти.

— То есть, расовая принадлежность отца неважна? — ухватилась я за мысль, почувствовав проблеск надежды. — Рогов и хвоста не будет? Я — просто неактивная ведьма? — едва не взмолилась я, решив, что возможность дождаться двадцать пятого дня рождения и стать простой смертной еще актуальна.

— В верхнем мире — так и есть, — покивала мама. Но я видела, что она не договаривает.

— А в нижнем? — сощурилась я подозрительно.

— Ты — дитя двух миров. И принадлежишь им обоим. Твоя душа — двойственна. Поэтому я надеялась, что после смерти, ты окажешься здесь…

— Ага! Ты все же желала моей смерти! — опешила я. — Ты же только что сказала, что живым — тут не место!

— Ну, «смерти» — слишком громко сказано… — поморщилась мама, словно я подловила ее на какой-то мелочи.

— Мама! — рявкнула я, показывая, что на самом деле значит «громко».

— Я была в безвыходном положении! Я должна была тебя защитить! И если ради этого нужно было тебя соблазнить на попадание во Мрак — я готова была заплатить эту цену, — насупилась она, встав напротив, словно готовилась к ожесточенному противостоянию. Ну, или просто за волосы друг друга потаскать. Да хоть подушкой треснуть разок.

— В положении ты была, когда от демона понесла! — не согласилась я, сложив руки на груди и воинственно взирая на мать.

— Ты меня гулящей назвала? — возмущенно уперла она руки в бока.

— А ты меня убить хотела и демонов под меня пыталась подкладывать! — не уступала я в обвинениях и уже сжала кулаки, подозревая, что драке быть. Но, чего я не ожидала, что мама как-то вмиг сникнет, упадет на тахту, а затем горько заплачет, пряча лицо в ладонях. — Мам, ты чего это? — спросила осторожно.

— Я — ужасная мать! Ты меня ненавидишь! И поделом мне! — ревела она, пока я в растерянности смотрела по сторонам, чтобы найти, если не поддержку, то носовой платок. Увы, ничего не обнаружилось, потому притащила балахон, который валялся неподалеку.

— Ну что ты! — пошла я на попятную, подгоняемая завыванием матери, которая всерьез убивалась из-за чувства вины, пока смачно сморкалась в дорогую и красивую ткань. — Я вовсе не ненавижу тебя. И очень тосковала. И, если бы не шок, то непременно бы больше обрадовалась от встречи.

— Правда? — всхлипнула она, посмотрев на меня зареванными и покрасневшими глазами.

— Конечно, — улыбнулась я, обнимая маму и понимая, что не могу на нее злиться. Слишком любила, слишком тосковала и слишком нуждалась в родных и близких, чтобы так беспечно раскидываться тем, кто дорог. Особенно теперь, когда возможно навсегда лишилась Липы, Велеса на две недели, а теперь и Володьки, который скрылся неизвестно куда и насколько с Нималларом.

Стоп!

— Нималлар — мой отец? — обхватив мать за плечи, отстранила я ее сопливую тушку от своей груди. Та растерянно моргнула, осознавая вопрос, а затем застенчиво улыбнулась и смущенно развела руками. Мол, так вышло. Так вышло! Я — дочь Владыки демонов! Вышло так! — Да как так-то?! — от нервов слегка визгливо вопросила я, поднимаясь с места, отчего мать, потеряв опору, едва не свалилась с тахты. — Из всех демонов Мрака, ты вызвала Владыку? Как тебя угораздило?!

— Я тогда не знала, что он — Владыка! — с видом невинной простоты заявила мама, словно ее это полностью оправдывало.

— То есть, все шесть раз, пока ты от него не понесла, тебя ничто не смутило?

— Смущало, разумеется! — признала мама. — Он отказывался выполнять мои требования, — потерла она мокрый нос и вновь шмыгнула. — Но я была неопытной, потому не могла сказать с точностью, что его поведение — из ряда вон. А затем у меня не то, чтобы был особый выбор, чтобы разбираться и привередничать. Других-то мне из Мрака экземпляров не поступало, только Нималлар. В какой-то момент я просто поняла, что Маля… То есть, Владыка сам использует меня.

— В каком смысле «использует»? — не поняла я, пропустив мимо ушей «Малю». Не до этого сейчас. Мне еще нужно как-то смириться, что придется называть Владыку даже не по имени, а, божечки упаси — «батюшкой». Даже не знаю, что хуже: Маля или батюшка.

— В том плане, что он получал удовольствие от моих вызовов, — заявила мама. Я брезгливо поморщилась, а мама, заметив это, поспешила пояснить: — Я не в этом смысле! Ничего не было!

— Ага, а я у вас от рукопожатия получилась! — иронизировала я, уперев руку в бок. — Я, может, и девица, но все же не настолько наивная!

— Ладно, ничего не было до последнего призыва, — покладисто кивнула мама. — А до тех пор… он использовал эти вызовы, как возможность отдохнуть от Мрака и его забот. За свои столетия правления, он никогда не был в верхнем мире. Пока…

— Пока ты не напортачила с ритуалом, — закончила я за нее. Та кивнула.

— Верно. Ну, а дальше…

— «Дальше»? — поторопила я, так как мама запнулась.

— Как уже говорила, узнав о том, что у меня появишься ты, планы я поменяла.

— Ты говорила, что влюбляться в демона нельзя. Три раза подчеркнула в описании ритуала. Как ты умудрилась влюбиться в демона, родить от него и еще шестнадцать лет жить с людьми? Разве возлежание с демоном не считается нарушением условий контракта?

— Считается, — кивнула она. — Но мне достался необычный демон, а Владыка. И он сжалился надо мной, зная, что я не хочу во Мрак. Я не понимала его щедрого дара до тех пор, пока не умерла. Осознала правду о его статусе я, лишь оказавшись в его мире. Сказать, что для меня это был шок — ничего не сказать.

— И Владыка отпустил тебя с ребенком, зная, какая опасность ведьм ждет в мире людей? — уточнила я, подозревая, что новоиспеченный батька в таком случае не сильно-то пекся о своем потомстве. По крайней мере, от ведьмы.

— Э-эм, — протянула мама, прикусив губу.

— Мама, ты ему, что же, не сказала обо мне? — вопросила, ощутив при этом одновременно и облегчение, и шок. По крайней мере, демонический папа подвергал меня опасности не целенаправленно. Я — человек… в смысле, ведьма — позитивная. Нужно во всем видеть плюсы, иначе рискуешь ничего не видеть из-за дергающихся век.

— Когда я узнала о беременности, он уже был во Мраке! Между мирами голубиной почты, вообще-то, не было! Как я должна была ему сообщать? — возмутилась мама, но что-то не сильно убедительно. Было очевидно, что она оправдывается, причем неумело.

— Да, но такая новость, как общий ребенок, как бы подразумевала некое исключение из правил! Вызвала бы его вновь! До того шесть раз тебе ничего не мешало! А тут постеснялась! Подумать, какая тактичность! — рявкнула я.

— Он бы забрал тебя у меня! — сдавшись, призналась мама в истинном мотиве, шмыгнула носом и с горечью вздохнула. — Я знаю, что поступила нечестно по отношению к вам с Нималларом. Но я хотела, чтобы у тебя была жизнь, какой не было у меня. Я хотела, чтобы у тебя был выбор и свобода! Ты была вправе решать, какую судьбу выбрать.

— Именно поэтому решила и вовсе скрыть от меня не только то, что я — ведьма, но и что отец — демон! — покивала я, не скрывая сарказма. — А затем и вовсе без родни оставила, свинтив к любовнику! Хорош выбор!

— Ты всегда тянулась к людям. Всегда была более человечная, чем другие ведьмы. Даже больше, чем я. Потому и решила… Я не жду, что ты простишь меня, Дарина, — сменила она тон на виноватый. — Но я хотела тебе спокойной и счастливой жизни. Не в страхе перед чернокнижниками, не во Мраке с демонами, а в привычном и знакомом тебе мире. А после того, как ты стала бы обычной свободной смертной, тогда бы я и предоставила тебе выбор.

— Но не успела… — так же печально вздохнула я, обняв себя за плечи.

— Я думала, что успею. И до последнего так считала. Даже, когда расправилась с Огнедаром, — распрямила мама плечи, вынудив меня посмотреть на нее с немым удивлением. — Я надеялась, что, расправившись с угрозой, Велес и Липа помогут тебе пережить оставшиеся годы, до момента совершеннолетия, пока ты не освободишься от бремени магической привязки к источнику. Потому уходила я из верхнего мира с чистой совестью и по доброй воле. Я знала, что моя жертва — не напрасна.

— Но, как, в таком случае, ты оказалась во Мраке?

— Я отдала демону свое сердце, — смущенно улыбнулась Людмила. — И навсегда оказалась связана с ним. Потому, после смерти моя душа устремилась к тому, кто украл сердце. Это правило работает только с ведьмами, а не со смертными.

— И ты поэтому стала Владычицей?

— Нет, Владычицей я стала, потому что Нималлар также полюбил меня. Потому пошел против правил и заключил официальный брак со светлой ведьмой. Да, ситуация из ряда вон, и еще ни один демон не мог себе позволить брак с представителем верхнего мира и светлой душой. Оракула тогда пришлось с неделю отпаивать настойками, думали, она уже не оправится от нервного срыва. Оказалось, ей просто вкус настоек понравился… Но в нашем случае она сделала исключение, на что повлиял очень важный фактор.

— Настойка? — нервно усмехнулась я, вспоминая недавние причитания Оракула по поводу мороки со светлыми душами, но ошиблась.

— Ты, — исправила меня мама. — Нижний мир принял меня в качестве его законного жителя, потому что я подарила жизнь еще одному представителю Мрака. Пусть и со светлой душой и наполовину ведьме. Потому Оракул и согласилась заключить наш официальный брак, тем более, я была уже неживой, а душа и сердце и без того принадлежали Владыке.

— Чего тогда таитесь? К чему этот маскарад с рогами? — тоскливо уточнила я, переваривая информацию и лениво оттолкнув хламиду, которой я утирала матери нос.

— Мир-то меня принял… — протянула мама неуверенно. — А вот его жители к этому пока не готовы.

— Поэтому ты съемные рога носишь? — скосила я взгляд на ободок с небольшими рожками, который валялся недалеко от балахона.

— Мы не хотим раздражать совет, — смущенно почесала она нос. — Они такие ханжи, — пожаловалась мама. — А еще…

— Что? — на тяжелом выдохе спросила я, думая, что этот кошмарный день откровений никогда не закончится.

— Мы с Нималларом решили пока не открывать причину, почему Мрак принял меня.

— Это еще почему?

— Тогда они узнали бы о тебе, — виновато улыбнулась мама. — Мы с твоим отцом… — начала она, но заметила, как меня перекосило, и покладисто исправилась: — Мы с Владыкой пришли к мнению, что для твоей безопасности в первую очередь будет лучше, если о твоем родстве с Владыкой демонов будет неизвестно до последнего.

— Ась? — переспросила я, решив, что ослышалась. — Не с твоей ли легкой руки я рисковала оказаться во Мраке на семь лет раньше?

— Все так, но когда я выяснила, что родила дочь Владыки демонов, поняла, что ты в еще большей опасности, чем можно было подумать изначально. Нималлар согласился с этим… потому мы решили действовать деликатно, чтобы не выдать твоего происхождения, но при этом заманить во Мрак.

— Ась? — вновь опешила я, и мама страдальчески закатила глаза.

— Дарина, пойми, пожалуйста. Теперь не будет как прежде. Ты сама говорила, что еще несколько дней назад считала себя всего лишь человеком. Недавно ты узнала правду обо мне и той опасности, которой подвержены все светлые ведьмы. А теперь ты должна понять, что ты не только ведьма, но главная и пока единственная наследница Мрака. Владыка — серьезная фигура в этом мире. Но оттого у него и немало врагов. Включая тех, кто хотел бы насолить ему даже в верхнем мире. Там, где мы не могли защитить тебя напрямую.

Я молчала. Прошло несколько секунд. Мама тоже молчала. Прошло еще несколько десятков секунд, а молчание тянулось. Мы помолчали еще, а затем маме надоела эта молчанка и она предприняла попытку прикоснуться ко мне, но я подскочила с места, как ошпаренная, и стала нервно расхаживать из стороны в сторону, совершенно безобразным образом грызя ноготь.

— Даринушка, — позвала меня мама, но я ее прервала:

— Нет! Мне… мне просто нужно это осмыслить… Давай пока сменим тему? — посмотрела я на нее с надеждой. Та с пониманием улыбнулась и едва заметно кивнула. — Допустим, — вздохнула я, прекратив бегать из стороны в сторону, и рискнула опять присесть на тахту. — Ты по глупости вызвала демона, влюбилась, забеременела, убила чернокнижника, пожертвовав собой… Кстати, как тебе удалось убить его? — слегка истерично тараторила я, удивляясь, как, при той скорости, с которой я говорила, голос не сорвался на визг.

— Ну, во-первых, как уже говорила: узнав о беременности, я поняла, что рано или поздно за тобой могут прийти. Потому я стала искать возможности, чтобы спрятать тебя до момента, пока ты не прекратишь представлять шкурный интерес для черных магов. Родив тебя, мой магический потенциал возрос, и я углубилась в записи бабушки Дуни. Они и знакомства, которые я успела завести в городе, помогли раздобыть информацию. Так я и узнала о возможности сделать неактивную ведьму — обычной смертной. Нет силы — нет и интереса у чернокнижников. Мне показалось это отличным вариантом. И я стала готовиться. Я так рассчитывала, что смогу… успею проследить весь процесс. Но чернокнижник вернулся раньше, чем я его ждала. Бабуля Дуня надеялась, что защитит меня, когда растила, как ведунью. Но по итогу мне пришлось обучаться магии самостоятельно. Я копила силы, готовилась и совершила очередную глупость и рассказала про новую охоту Нималлару. Сказать, что Владыка был в бешенстве, когда узнал о том, что началась новая охота на мою силу — ничего не сказать. Когда мы встречались с ним предыдущие годы, я заверяла его, что опасности нет…

— Ты встречалась с ним? — встрепенулась я.

— В верхнем мире появилась связь, благодаря которой Владыка раз в год на целые сутки мог посещать мир людей. Он думал, что эта связь у него со мной… и я не стала его переубеждать.

— Ты молчала обо мне даже тогда? — вконец растерялась я.

— Конечно, молчала! Он бы взбесился, что я утаила от него дочь, и потребовал бы того, чтобы мы с тобой отправились во Мрак незамедлительно. А это, как говорится, значит — смерть! Я не могла отойти от того, чтобы подарить тебе выбор. Потому о том, что у Владыки есть дочь, он узнал… когда ты вызвала демона впервые.

— Ась? — ощущая себя последней дурочкой, глупо заморгала я.

Мама закусила губу.

— Ты должна меня понять. Я не могла рассказать ему тогда. Тебе было всего пятнадцать! Еще десять лет до того момента, как ты обретешь право выбора…

— Право выбора у меня было всегда! — не согласилась я.

— Право — может быть. А вот выбора не было, — строже добавила мама. — Скажи честно, Дарина, ты желала себе такой жизни, какой она была у меня, твоей бабушки или прабабушки? Или ты мечтала через смерть попасть к отцу, отказавшись от Велеса и Липы? От твоих друзей из деревни?

— Нет… — вынуждена я была покачать головой, так как врать не хотела. — Но… хотела ты того или нет, последние семь лет мне было тяжело. Очень, — призналась я. — Твой неожиданный уход был очень болезненным. Я чувствовала себя одинокой, преданной, обиженной. Ты ушла так внезапно, оставив меня с проблемами, к которым я была не готова. Ты пыталась меня защитить, но по факту вышло, что я оказалась неподготовленной. Так же, как ты, после смерти бабули Дуни. И то… что ты оставила тот листок с ритуалом призыва, говорит лишь о том, что у тебя даже тогда были подозрения об опасности, которая никуда не денется с твоей жертвой.

— Да, я знала, что опасность существует. От Огнедара я избавилась, но знала, что зло на нем одном не ограничивается. Бывают и другие. Единственное, что меня грело, это то, что я оставляла тебя с уже поникшим источником. Его энергии было недостаточно, чтобы привлечь какого-то стороннего чернокнижника. Если не знать, где искать, тебя бы никто не определил.

— Но нашли, — вздохнула я, подводя историю к самому неприятному моменту. Но теперь с плохими новостями собиралась выступать уже я.

— Верно! — устало спрятала мама лицо в своих ладонях. — Когда твой первый вызов закончился провалом для демона, и Нималлар понял, в чем дело и что это за «ведунья» такая находчивая, он объяснил мне, в какой ты опасности.

— Так просто?

— Нет, конечно, он половину дворца в бешенстве разнес. Только после этого нам удалось поговорить, — с досадой призналась мама, выразительно цыкнув. — Когда он начал выражаться членораздельно и частично цензурно, тогда-то Нималлар и предложил заманить тебя во Мрак уже проверенным методом. Мы надеялись заполучить твою душу прежде, чем до тебя доберется чернокнижник или приспешник врагов Владыки. Маля… Нималлар выбирал лучших из лучших искусителей, но ты не поддавалась, — поделилась мама, пока я с тоской вспоминала лучших из лучших, которые не знали даже как полы мыть. Тоже мне, искусители! В чем искушение? В обещаниях? Чушь! А вот в том, чтобы дать поспать подольше поутру, проснуться от запаха готового завтрака, в чистой и убранной горнице — вот тут я понимаю — искушение. Пожалуй, попадись мне хоть один такой искуситель, глядишь, и не устояла бы…

Вдруг вспомнился Володька, который в компании Липы пытался приготовить мне кашу, блины и едва не спалил дом. Который, кстати, предварительно прибрал. Сам.

Так, не о том сейчас!

— Рассказать им правду о тебе мы также не могли. Время шло, но, несмотря на стабильные призывы, ты не поддавалась…

— Велес с Липой неплохо справлялись с твоим наказом беречь меня до двадцати пяти от любых соблазнов, — невесело улыбнулась я, вздохнув.

— Я в них не сомневалась… Жаль, что весточку им передать не могла, — повторив мой вздох, согласилась мама, грустно скривив губы. — Честно сказать, я уже, было, смирилась. Чуть больше двух лет оставалось до твоего ведьминского совершеннолетия. Еще немного и ты перестала бы представлять интерес хотя бы для чернокнижников. И тогда могла бы решать, хочешь ли перебраться во Мрак. При удачном стечении обстоятельств, ты могла бы прожить целую человеческую жизнь, а после мирной смерти в старости, оказалась бы здесь — с нами.

— Отсутствие сил бы не помешало?

— Ты бы прекратила иметь магические силы. Но часть тебя всегда принадлежала, и будет принадлежать Мраку.

— Не легче тогда было бы просто подождать? Умерла бы не так, так иначе… — безразлично пожала я плечами.

— Увы, но во Мраке живым — не место. Только душам. А твоей душе угрожал чернокнижник. Если бы он иссушил твой источник, ты лишилась бы и души. И тогда… — вздохнула мама и всхлипнула, сдерживая слезы. — Прости, просто я так устала жить в постоянном страхе, что вновь не успею, совершу ошибку и не уберегу… Не верится, что ты здесь — живая и здоровая. Я так мечтала об этом моменте. Но опять все испортила…

Я слабо улыбнулась, а после приблизилась к матери и вновь обняла ее за трясущиеся в негромком рыдании плечи. Спустя время, слегка успокоившись, она продолжила мысль:

— Около года назад нам стали поступать сведения, что объявился новый чернокнижник. И он постепенно двигался в твою сторону, истребляя светлых. Потому Нималлар на твой следующий призыв отправил одного из лучших и не прогадал.

— Ты про Володьку?

— Кажется, его зовут — Волозар, — задумалась мама.

— Я так и сказала, — отмахнулась я. — Так, кто такой Володька?

— Один из приближенных: кажется, какой-то дворянин. Вроде бы, даже с титулом, раз имеет место в совете. Но лишь он — почти друг, если бы Нималлар мог позволить себе друзей. Так вот, Ниамаллар отправил Волозара на твой призыв, и тот справился с заданием. Не так, как бы того хотел Маля, но ты — жива, с чернокнижником разобрались — а это главное! Осталось выяснить, кем был темный маг: просто залетный или по наводке недругов Мали…

— Гхм, — прочистила я резко пересохшее горло. — По поводу этого… Тут, видишь ли, какое дело…

— Дарина, ты меня пугаешь, — насторожилась мама, видя, как я мнусь в нерешительности.

— В общем, о личности чернокнижника можешь не переживать. Вряд ли к Владыке это нападение имеет отношение…

— Залетный?

— Ну-у-у… — протянула я. — Как сказать… Помнишь, ты учила меня почитать всех своих предков, вне зависимости от родства?

— Помню, — подозрительно протянула мама.

— Так вот, ты ошибалась. И сейчас я тебе расскажу, почему!