Право Вызова

Глава 19 Про интуицию и паранойю

В своём человеческом обличии Мохобор походил на сильно пьющего дедушку Мороза. Вообще я заметил, что вся верхушка клюкволюдов была магами. Что Чага, что Брусника, что Мохобор, все они без проблем меняли свой облик.

Вот бы и остальные так могли. Я бы тогда избежал лишнего геморроя. А так, теперь в моей деревне жили чуть больше сотни зеленокожих дриад с листвой вместо волос и у человека несведущего по этому поводу могли появиться вопросики.

Надеюсь, любезная Ксения Ильинична что-нибудь придумает. На старшую из сестёр я возлагал большие надежды. Плюс эти её аристократические манеры… это мы тут все хуй, нахуй, захуй, а в высшем обществе так нельзя. Со временем из Ксюхи можно будет слепить пресс-аташе или что-то около того; гонять её вместо меня по балам и светским раутам.

Так… Я отвлёкся.

Мохобор.

В поместье не нашлось одежды, которая по размеру подходила бы для старого вождя. Ну… вменяемой одежды, я имею ввиду. Так что пришлось импровизировать. Сверху на Мохобора натянули старый балахон Ильи Ильича, — балахон пришлось чуть распороть со стороны спины, а чтобы это не так сильно бросалось в глаза, поверх Мохобор надел жёлтый полупрозрачный дождевик.

Ну а снизу на вождя напялили чехол от кресла. Мой новый PR-менеджер Любаша ко всему прочему шила с околосветовой скоростью и шустренько сотворила из чехла некое подобие пижамных штанов. Цветастеньких таких, ярких. Настолько ярких, что глядя на них можно было случайно получить ожог сетчатки.

В общем и целом, получилась какая-то ебанина.

Мохобор выглядел… эээ… экстравагантно. Как будто старичок, который заблудился в палаточном городке хиппи, смирился со своей участью и примкнул к движению. Ну… я считаю, что это всяко лучше, чем светить мудями.

Заказывать такси к поместью мы не стали. Отошли пешком за половину километра и вызвали оттуда. Пора бы уже обзавестись каким-нибудь транспортом; дел всё больше, кататься нужно всё чаще, а каждый раз просить Вежливых Лосей тоже не вариант, — у них свои дела, ребята бабки зарабатывают.

Хочу автобус, — понял я.

По дороге до города, — а мы сейчас ехали в город, — я потихоньку разгонял эту мысль. Мне почему-то вспомнились фанатские автобусы с торчащими из окон флагами команд, мозг зацепился за футбольную символику, и тут я обнаружил ещё одну свою хотелку.

Герб.

Хочу герб. Свой, родовой, Прямухинский.

Даже если у семьи есть старый герб, поднимать его из анналов я не буду; наверняка там херня какая-нибудь. Я хочу свой. Такой, чтобы олицетворял именно мои ценности.

Чтобы не откладывать эту тему в долгий ящик, я тут же позвонил Борзолюбе Джакузьевне:

— Любаш, привет. Намути, пожалуйста, в редакторе герб. Ага. Основной цвет? Пусть будет белый. Ага. Ну значит смотри, в центр композиции надо поставить…

Я объяснил Любаше, чего жду от герба и довольный положил трубку.

Машина въехала за защитную стену Торжка и покатила по главной улице. Я не знал, куда именно я хочу попасть, но чувствовал — это место где-то здесь. Оно рядом. До сих пор не понимаю, что происходило со мной тогда, — экстрасенсорика какая-то; шестое чувство, третий глаз или таинственное провидение, — но я угадал.

— Сюда! — заорал я таксисту и по пояс высунулся из окна. — Сюда-сюда! Заворачивай давай!

Ресторан грузинской кухни «Чача». Я, блядь, хочу хинкали. Я их сейчас, блядь, десятками уничтожать буду. Перед тем как идти беседовать с маткой химер я отожрусь так, что мне будет трудно дышать.

Бр-р-руу! — в предвкушении мой желудок перекрикивал мотор машины.

Внутри «Чача» не удивила. Всё здесь было именно так, как и должно быть в подобном месте — мило, тихо и уютно. Играет народная музыка, на полках стоят глиняные кувшины, куда ни глянь — увидишь декоративную виноградную лозу. По стенам висят картины с изображением застолий, гор и застолий на фоне гор, а также таблички с надписями на таинственных иероглифах, — мне иногда кажется, что круги на полях в нашем мире дело рук вовсе не пришельцев, а именно что грузин.

Официант, — крепкий молодой парнишка в белой рубашке и чёрной жилетке, — проводил нас и усадил за столик. На Мохобора он поглядывал недоверчиво, но я всё объяснил:

— Дедушка мой, — сказал я. — Болеет.

— Понял, — кивнул официант. — Закажете сразу?

— О, да! Давай тридцать отварных и двадцать жареных. Две круглых хачапури и две лодочкой, которые с яйцом. Долмы пять. Рулетиков из баклажана пять, — я пробежался глазами по меню. — А ещё сделайте моему дедушке пхали.

— Э! — напрягся Мохобор.

— Это такое блюдо, — объяснил я и отдал меню официанту. — Спасибо.

Ну наконец-то у меня достаточно свободных средств и лишнего времени, чтобы отожраться. Чёртов десятикратный метаболизм начал порядком утомлять.

Первым делом нам принесли хинкали.

Я принялся отчаянно трепать.

— Юный вождь, — сказал Мохобор с опаской поглядывая на меня. — Ты жрёшь так, будто алчешь поноса.

— Вкушно, — только и смог ответить я с набитым ртом.

Врали все народные сказания и мифы. Ошибались мистики всех мастей, времён и народов. Алхимики, так те вообще хуйню несли. Настоящая живая вода — это бульон из хинкали.

— О-о-о-о-А-А-А! — я опять потерял над собой контроль и опять заорал во время еды; поднял лодочку с сыром на вытянутых руках будто малыша-Симбу, а потом со всей дури вколотил её в рот; когда жевал — смеялся.

Выглянувший с кухни повар воспринял это, как комплимент.

— Фу-у-у-ух, — спустя час с едьбой было покончено.

Бр-р-р-р-ру? — проурчал желудок в вопросительной интонации, мол, мы реально осилили эту гору хрючева?

В этот момент, когда я больше не думал о еде, у меня возникло странное чувство. Мне вдруг показалось, что за мной кто-то пристально наблюдает. Я хотел было оглянуться и рассмотреть посетителей ресторана, но:

— Дилинь-дилинь, — пропищал телефон и отвлёк меня от этой паранойи.

Умничка-Любаша уже успела справиться и прислала мне файл с картинкой. Я посмотрел на новый герб семьи Прямухиных.

Прямо по центру его сверкал золотом знак рубля. Сверху, будто бы нимб, над рублём висел зелёный веночек с гроздьями ягод клюквы. Слева от рубля стоял чёрный женский силуэт, а справа мужской. Женский был, понятное дело, фигуристым, — сисясто-попочным до безобразия. Ну а мужской подкаченным, согнувшим одну руку для демонстрации бицухи.

Вот да.

Вот это и есть мои ценности. Может быть, ещё хинкальку куда-нибудь втиснуть? Хотя не, наверное, это уже перебор будет.

«Спасибо!» — набрал сообщение Любаше. — «Ты прелесть!».

— Ну что, старый вождь, поехали к химере?

Ещё один ништяк в копилку ништяков, которые я давным-давно хотел осуществить. Я наконец-то погулял по тверскому лесу. Именно что погулял в кои-то веки; тихо, мирно, спокойной, размеренным прогулочным шагом. А не как, блядь, обычно — бегом-бегом, спасая собственную жопу или преследуя чью-то чужую.

Жопу я, кстати, отпустил побегать.

Погода стояла тёплая, солнышко едва клонилось к горизонту. Вдалеке стучал дятел. Мимо по мшисто-хвойной лесной подстилке Левый гонялся за Правой; иногда бомбожопицы догоняли друг друга, падали, кувыркались, а затем сплетались в клубок, замирали и начинали как-то странно подрыгиваться. Так странно, что у меня на их счёт появились дурные мысли.

Нет! В манду! Даже знать не хочу! Даже представлять не хочу, чем мои ягодицы занимаются в моё отсутствие!

Мохобор нашёл мухомор. Мохобор мухомора съел. Предлагал поделиться, говорил, мол, весьма тонизирует, но я вежливо отказался.

Спустя час пути снова поймал себя на том странном ощущении. Том самом, прям как в ресторане. Такое ощущение, как правило, возникает, когда спиной чувствуешь на себе чей-то взгляд.

Бля буду, за нами кто-то следил.

— Да не, — сказал старый вождь, прислушавшись к лесу. — Тебе показалось, наверное.

Ну-ну. Я закинул мешок с бараньей тушей на плечо и двинулся дальше.

Ещё час и мы наконец-то вышли на заветную полянку. Конкретно эту полянку ни с какой другой не перепутаешь; по центру её стояла та самая конструкция из срощенных деревьев. Вот только если в прошлый раз я сразу же заметил шевеление внутри этой «клетки», то сейчас всё было тихо.

Могучий зверь лежал на земле. Полуживой, истощённый и обессиленный. Когда я подошёл к клетке вплотную, жиранья повернула ко мне голову и тихонько рыкнула.

— Мр-р-р-разь, — примерно так я перевёл для себя рык химеры.

Что ж. Хиханьки закончились. Хаханьки и подавно. Сейчас мне придётся объясняться с существом, которое в полном своём праве ненавидеть меня, людей и клюкволюдов. Злое, голодное, лишённое свободы.

Интересно, станет ли она вообще со мной разговаривать?

— Привет, — я начал с самого простого.

Жиранья не ответила, но встрепенулась. Длинная шея поднялась с земли; через переплетение веток на меня уставился гигантский рыбий глаз.

— Ты-ы-ы, — протянула Жиранья. — Ты говоришь со мной? Ты меня понимаешь?

Голосок — пизда криповый. Низкий, чёткий, бархатный. Вот такой голос должен быть у злого визиря, дорогой мой Чага! Вот такой! А не твоя визгливая скрипучесть с нотками нытья.

— Да, я понимаю тебя.

Разговор строился максимально просто, без каких-либо сложных человеческих понятий. Это мои бомбожопицы нахватались по верхам и теперь могут поддержать светскую беседу, — современный джаз им, видите ли, не нравится, — ну а это лесное чудище умело думать только конкретикой; безо всяких абстракций.

— Ты убьёшь меня?

— Нет, я не убью тебя.

— Ты пришёл порадоваться тому, что я взаперти?

— Нет.

— Тогда зачем ты здесь?

Как бы это так сформулировать, чтобы химера не решила, будто бы я проявляю неуважение? Хм… А она вообще понимает, что есть уважение или неуважение? Или же с ней надо чисто доминировать?

— Я хочу предложить тебе сделку.

— Сделка? — химера моргнула и задумалась; пыталась понять смысл слова.

— Ты сделаешь хорошо мне, а я за это сделаю хорошо тебе.

— Продолжай.

— Ты общаешься со своими детьми?

— Мои дети приходят ко мне, — Жиранья подняла голову повыше и огляделась. — Иногда я зову их и прошу еды, но еда не пролезает в клетку. Тогда мои дети пытаются разгрызть клетку, но у них ничего не получается. Волшебство людей-растений — сильное волшебство, и клетка зарастает снова. Тогда мои дети расстраиваются и уходят. А потом я зову их снова.

У меня аж мурашки по коже побежали.

— Если когда-нибудь я выберусь отсюда, я буду убивать людей-растений. И обычных людей. И их детей, — сказала Жиранья. — Не для прокорма, а просто так. Потому что мне так хочется.

Пу-пу-пу. Какая кристальная честность. Интересно, это она хочет произвести на меня впечатление или же химеры ко всему прочему ещё и врать не умеют?

— Скажи, если я отпущу тебя, ты сможешь забыть зло людей-растений и никого не убивать?

Жиранья задумалась. Я обернулся к Мохобору и кивнул. Старик в жёлтом дождевике принялся кастовать магию тринадцатой школы, — зрелище весьма потешное, если честно, — и в клетке образовалась небольшая дырень. Я пропихнул в дырень мешок с бараном и Мохобор закрыл клетку обратно.

Описывать дальнейшие несколько секунд страшно. По сравнению с тем, как жиранья растерзала барана, я со своими хинкалями просто нуб от мира жрачки.

— Что ты хочешь за мою свободу?

— Я хочу, чтобы ты созвала всех своих детей и с первыми лучами солнца отправила их к большому городу людей.

— Ты что, хочешь устроить волну? Хочешь, чтобы мы пошли убивать?

«Волна» — довольное редкое явление в нашей полосе. Всё-таки Тверская область обжита и густонаселена. Да и Москва буквально под боком. Плюс трасса Е-95, — да, в этом мире её не переименовали, — одна из самых оживлённых в Империи; вооруженные конвои гоняют туда-сюда день и ночь, заправки охраняются не хуже золотохранилищ, и химерам приходится несладко.

А вот подальше от Столицы в о лны — это настоящий бич. Особенно зимой, когда химерам становится нечего жрать. Злые, голодные, обезумевшие твари сбиваются в стада и идут на человеческие поселения. Да, да, именно «в стада». Для красного словца я мог бы сказать «сбиваются в стаи», но это не отразит реальных масштабов бедствия.

Чаще всего обходится без происшествий, но иногда… иногда дерьмо случается. И если оно случается, то какой-нибудь герцог, — а иногда и целый князь, — лишаются всех своих рыгалий, собирают манатки и отправляются на Дальний Восток в качестве рядовых ликвидаторов.

Так вот. Я не психопат. Я не хотел устраивать в тверской области волну химер. Я просто хотел её сымитировать.

— Я не хочу, чтобы вы кого-то убивали, — сказал я. — Я хочу, чтобы твои дети показались рядом с большим человеческим городом, а потом ушли обратно в лес.

Вот такой план. Устроить панику. Поднять все самые сильные семьи Торжка на общий сбор. На меня-то всем поебать, в городе про меня ещё не прознали, а вот бароны — это совсем другое дело. Бароны будут обязаны поднять свою попочку с уютных кресел и явиться на зов герцога.

— Ты странный человек, — сказала Жиранья. — И хочешь странного.

— Это моё условие, — сказал я. — Сделай так, как я прошу, и ты получишь свободу.

Химера задумалась.

— Ты обманешь меня. Я сделаю так, как хочешь ты, а ты меня не освободишь. Люди коварны.

— Как мне убедить тебя?

И вновь тишина. Чувствую, что играю с огнём.

— Ослабь магию клетки. Сделай так, чтобы завтра она открылась сама собой. Если я нарушу своё слово, и мои дети не покажутся рядом с городом, тогда у тебя будет время вернуться и снова запереть меня накрепко.

Я перешёл на человечий язык и уточнил у Мохобора, сможет ли он провернуть такое колдунство. Оказалось, что сможет. Старый вождь, по ходу дела, довольно сильный маг. Жирный, старый и неповоротливый, конечно, но сильный. Как только разберусь с делами, попрошу его подучить меня магии тринадцатой школы. Да и в целом рассказать, на что она способна; интересно же.

— Так ты согласен? — рыкнула химера.

Думай, Илюша, думай. Не будешь просчитывать на несколько шагов вперёд — будешь грустным, нищим, а может быть даже мёртвым.

Так.

Ну вот допустим. Мы установим таймер. Установим мы его, к примеру, часиков на двенадцать, — по моей задумке в это время я уже должен взрывать шампанское и обливать им голенькую Бруснику.

Допустим.

А ещё допустим, что Жиранья меня кинет и волну не соберёт. Тогда мы с Мохобором пойдём качать и требовать выполнения условий сделки, а на подходе нас встретит стая химер; мы убьём одну-две, — может быть даже десяточек, — а потом нас разорвут на части. История Ильи Ильича Прямухина закончится и Двенадцати богам нужно будет срочно искать новую душу, которая согласится короновать мытищинского бомжа. Вот это, блядь, сюжет. Фанфики про Дашу Путешественницу нервно курят в сторонке.

Я озвучил химере эту свою мысль.

— Так мы никогда не договоримся, — прорычал зверь. — Я могу обмануть тебя, а ты можешь обмануть меня.

А ведь действительно; зверюга шарит. Так мы ни до чего не договоримся.

— Хорошо, — сказал я. — Я обещаю тебе, что завтра в полдень твоя клетка откроется.

— А я обещаю тебе, что с первыми лучами солнца волна химер покажется рядом с человеческим городом и уйдёт обратно.

— Отлично.

— Не обмани меня, человек, — прорычал зверь и даже сумел встать на ноги.

Какая же всё-таки огромная тварь.

Следующие полчаса я подбадривал Мохобора, глядя как он носится по поляне.

— Давай-давай-давай! Ещё кружочек!

Маны на заклинание не хватало, так что пришлось экстренно вырабатывать. Старый вождь кряхтел, охал, ахал и обильно потел под жёлтым дождевиком. Ну ничего, ему на пользу.

Наконец дело было сделано. Мохобор разрядился на полную и установил волшебный таймер. На сегодня всё. Теперь бы поскорее добраться до дома и хорошенечко выспаться. Завтра выходим ещё до рассвета.

А встать нужно, стало быть, вообще ночью. Несмотря на всю тщательность приготовлений, в крайний момент что-то наверняка окажется не так; нужно будет додумывать и докручивать. Так ведь всегда бывает, верно?

Мы двинулись в обратный путь.

Вернулось то неприятное чувство, что за нами якобы следят. Я попросил бомбожопиц прошерстить округу и… да…

Я оказался прав; надо бы почаще доверять своей интуиции.

Неподалёку послышался топот, треск веток и чьё-то тяжёлое дыхание. Мохобор остановился и не на шутку напрягся. Я тоже остановился и уже морально подготовился к бою.

Пу-пу-пу…

Несколько секунд ожидания развернулись для меня в полчаса, не меньше.

Пу-пу-ру-пу-пу…

Сейчас что-то будет.

Сначала из ближайших кустов выскочила перепуганная Правая, — волосики на ней стояли дыбом, — а следом за ней огромная, уродливая, отвратительная тварь.

— Кук-ка-рек-ко-кооо! — прокричал монстр и кинулся прямо на меня…