Право Вызова

Глава 22 Про экоактивизм и латекс

ОСТАШКОВ. СЕЛИГЕР. КПП ВЕРФИ МУТАНТИНЫХ.

Чёрный внедорожник притормозил перед шлагбаумом.

— Добрый день, — поздоровался щуплый дедушка-охранник. — А вы куда?

— На верфь.

— Не пущу, — дедушка поправил бейсболку кончиком дубинки. — Вы кто такие?

— Экоактивисты, — честно ответил майор Оров.

— Тем более не пущу. Не велено вас пускать.

— Слышь, отец, — Вышегор открыл дверь и вылез из машины.

Ростом он был выше дедушки на голову и шире раза в два. В одном лишь могучем подбородке Вышегора Орова костей по весу было столько же, сколько во всём дедушке вместе взятом.

— Отец, пусти. Мы же всё равно зайдём.

— О-о-о! — охранник попятился. — Ты угрожаешь что ли⁉ А я вот сейчас в свисток свистну!

— Не надо, отец, не свисти.

— А я свистну!

Охранник выхватил свисток из нагрудного кармана, а Вышегор выхватил свисток у охранника.

— А ну верни!

— Отец, давай не будем. Давай лучше…

Тресь!

— Ай! — майор Оров потёр то место, в которое прилетела дубинка. — Больно же! Отец, давай договоримся. Давай…

Тресь!

— Ай! Да ёбтвою!

Вышегор насупил брови и закатал рукава. Затем он напрягся всем телом, растопырил пальцы на правой руке, повернул ладошку к небу и начал поднимать её вверх, — с великим усилием, как если бы в ней лежала гантелька килограмм на тридцать-сорок.

Одновременно с этим вокруг дедушки-охранника грунт пришёл в движение. Дёрн затрещал и столб породы метра полтора в диаметре начал подниматься над землёй. Дедушку прибило вниз, на корточки. Обеими руками он крепко ухватился за траву.

— Фу-х, — выдохнул Вышегор и потряс ладошкой.

— И как я отсюда слезу⁉ — крикнул дедушка с двухметровой высоты.

— Пока никак. На обратном пути принесу стремянку.

С тем Майор Оров зашёл в кабинку КПП, тыкнул кнопочку, которая поднимала шлагбаум, сел за руль и заехал на территорию верфи.

Всё так, как и говорил Илья Ильич, — подумал он. — Если тут и в штатном режиме проблемы с безопасностью, то сейчас и подавно…

ГДЕ-ТО РЯДОМ С ОСОБНЯКОМ МУТАНТИНЫХ

Пу-пу-пу…

Какое-то уныние меня постигло. Какой-то грусть. Да, именно какой-то; грусть мужского рода, такой, знаете, когда одновременно и плакать хочется, и дать кому-нибудь пизды.

Я слонялся вдоль высоченной отвесной стены Мутантина и не мог придумать как мне через неё перебраться. Смекалочка куда-то подевалась. Изящество, с которым я так люблю решать проблемы, тоже. Великий комбинатор сдох.

Наверное, я просто устал.

«Выгорел», — как модно говорить.

Вот только выгорать мне сейчас категорически нельзя; сейчас нет времени ни на психолога, ни на йогу, ни на контактный зоопарк с альпаками. М-м-м… Альпаки. Милые шерстяные ублюдки с глазами-пуговками, вы бы точно вернули меня в строй.

Но я отвлёкся.

Надо решать проблему.

— Думай-думай-думай, — топтался я взад-вперёд и злился сам на себя.

Ну что мне, блядь, придумать⁉ Катапультой меня что ли через стену перебросить? Подкоп прорыть? Таран добыть? Или представиться доставщиком пиццы? Не, нуачо? На последнюю ману кастануть терморюкзак и жёлтый комбез, подойти к главному входу и внаглую ломиться, мол, у меня заказ, пустите, ничего не знаю.

А-а-а-ай, да какого чёрта⁉ Раз не работает бошка, значит буду прорываться с боем! Пойду и накрошу еблищ! А почему бы нет⁉ Я молод и силён! Плюс маг! Плюс со щитом федоскинским! Да я их разорву!

Хотя…

Не так быстро, Илья Ильич. Предположим, что все маги Мутантина уехали в Торжок и сейчас в поместье остались только неодарённые охранники с обслугой. Предположим, что я вырублю двоих. Предположим, троих. Предположим даже, что я буду использовать окружение: драться стульями и швабрами, ронять люстры, кидаться едой, а может быть даже найду какое-нибудь настоящее оружие типа топора и подключу бомбожопиц. Предположим. Скольких я угандошу в таком случае? А сколько их вообще всего? Неизвестно.

Пока я буду перелезать через решётку ворот, привратники успеют свистнуть остальных и на меня навалятся толпой. Замнут, задавят, запинают.

Не вариант.

Думай, Илья Ильич, думай!

— АААА!!! — заорал я со злости.

Надо было срочно как-то отвлечься. Может быть позвонить, узнать на каком этапе Танюха с Вышегором? Нет, не надо, они могут быть сейчас заняты.

Кузьмич! Кузьмич же ещё есть! Я же ему до сих пор не набирал!

— Алло, Джакузий Кузьмич, здорово.

— Алло!

— Ну как у вас там?

— Прекрасно, Илья Ильич! Эти клюквы твои шустрые, что пиздец. Этикетки лепят прям на скорость. Я уже две машины развёз, сейчас третью грузим. Не переживай, Илья Ильич, всё хорошо.

— Ну… Классно. Давай тогда. И про барбершоп не забудь.

— Ага.

Я положил трубку и заметил на экране пропущенное уведомление в «Моих Документах». Что-то про окончание и результаты военного столкновения бла-бла-бла проходившего между бла-бла-бла и бла-бла-бла с такого-то по такое-то по причине того, что одна из сторон воспользовалась Правом Вызова бла-бла-бла, бла-бла.

И тут меня как будто током ёбнуло.

Озарение. Да, точно, это оно.

Как же всё на самом деле просто! И как же я не подумал об этом раньше⁉ У меня же в арсенале имеется суперспособность, которой я до сих пор не пользовался, потому что она была заблокирована! Твою-то мать!

Какой-то грусть моментально прошёл.

С наглой улыбкой на лице и руками в карманах, я бодро зашагал прямиком к главным воротам на территорию особняка.

— Стой! — крикнул один из охранников; всего мужиков было трое.

— Стою, — согласился я. — Телефон свой дай.

— Чего?

— Телефон свой, говорю, продиктуй.

— Зачем тебе?

— Я говорю продиктуй, блядь, телефон!

— Э-э-э… ну ладно. Восемь, восемьсот, — и так далее.

Дилинь-дилинь, — пропищал кнопочный кирпич охранника. Тот достал его, прочитал уведомление и застыл, раскрывши рот. Глазки мужичка вспыхнули огнями ночных столиц.

— Это вам на троих, — сказал я. — Под е литесь. А теперь открой ворота и расскажи, как мне лучше всего попасть в дом незамеченным…

ВЕРФЬ МУТАНТИНЫХ.

— Дамы, — Вышегор Оров козырнул девушкам из бухгалтерии, которые вышли на перекур и живо обсуждали последние новости.

— А если волна на Осташков повернёт? — вразнобой трещали девушки. — А у нас всё хорошо? А герцог выстоит? А не стоит ли в Торжок поехать переждать? Или лучше в Тверь? А почему все наши уехали? А куда? А кто нас теперь защитит?

На колоритную компанию, состоящую из Татьяны Прямухиной, клона Святопроста и майора Орова никто не обратили внимания.

Троица зашла на предприятие с основного входа, посмотрела на план здания и прямиком, — безо всяких остановок, — двинулась на склад мутагена.

— Какая красота! — воскликнул Святопрост, раскрутил одну из цистерн и начал сливать вонючую жижку в заранее подготовленные термосы.

Тем временем Татьяна Ильинична уселась на полу в позу скомканного лотоса и приложила руку к стене. Дык, — прозвучал негромкий глухой удар. Из-под ладони девушки высыпалась горстка цемента. Дык, — прозвучал ещё один. Дык, — за ним третий. Дык-дык-дык-дык-дык, — выбрасывая по микроскопическому заряду тульской энергии за раз, Татьяна Ильинична сделалась чем-то вроде живого перфоратора.

Спустя пятнадцать минут в стене хранилища образовалась дыра, в которую мог бы вылезти довольно крупный человек, — Вышегор Оров, например. По ту сторону дыры виднелась водная гладь Селигера; конкретно это крыло верфи стояло на сваях.

Татьяна отошла от дыры, а майор Оров наоборот подошёл. Он снял с себя рюкзак, достал из него молоток и альпинистский колышек, лёг на пол и по грудь вылез наружу. Спустя несколько минут возни майор Оров сумел-таки вколотить штырь в стену, чуть ниже уровня пола хранилища.

— Ведро?

Святопрост подал ему ведро. Вышегор снова высунулся на улицу, навесил ведро на колышек, поднялся, отряхнулся, сказал:

— Отлично, — и опрокинул набок открытую цистерну.

Мутаген разлился по полу, ручьём добежал до дыры и потихонечку стал выливаться наружу…

ОСОБНЯК МУТАНТИНЫХ

Когда мне пришёл видос от Танюхи, я как раз шарился по гостиной комнате. В подсобные помещения вроде кухни, котельной и кладовой я не совался, — там вполне могла оказаться прислуга, — а в остальном особняк совсем обезлюдел.

Орать и бегать я, конечно, не стал, но и на цыпках не ходил. Чувствовал себя, как дома.

Я удобно устроился на кресле перед камином и включил воспроизведение. Моему вниманию предстал документальный фильм. Интересный такой, прямо ух. Одним кадром снят.

Запись начиналась на парковке возле верфи Мутантина. Поначалу на картинке была толпа курящих девушек в офисной одежде, — я узнал почти всех; вон тёмненькая, вон светленькая, а вон и рыжуля, — а затем оператор неспеша повернулся на 360 градусов, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, где это снято.

После в режиме непрерывной съёмки, кадр за кадром, оператор входил в главное здание, шёл по коридорам, поднимался по лестнице на второй этаж, заходил в хранилище мутагена и крупным планом показывал лужу зеленоватой жижи, разлитой по полу и убегающей прочь, на улицу, прямиком в природоохранные воды.

Ништяк.

Я позвонил сестре.

— Вышли?

— Да, вышли, уже домой едем.

— Отлично. Много в озеро пролилось?

— Не-а, — ответила Танюха. — Вообще нисколько не пролилось. Не переживай, мы всё за собой вытерли. И даже дедушке стремянку приставили.

— Какому дедушке? — не понял я. — Какую стремянку?

— Забей, потом расскажу.

— Ладно.

Ну вот я и добыл тот самый компромат, который обещал Коле. Ну вот и заебись. Теперь бы уничтожить копромат на меня самого и можно будет навсегда забыть об этих сраных баронах; наконец-то расслабиться, выдохнуть и устаканить график.

Дел впереди куча. Сельхоз угодья, острый соус, кошачий корм, PR-агентство имени Борзолюбы Джакузьевны. Плюс рейды с Вежливыми Лосями, плюс кач, плюс овладение тринадцатой магией. Мезенские иллюзии — это, конечно, очень хорошо, но дамага мне сейчас явно не хватает. Хочу хлестать вражин лианами! Да такими, чтобы с канат диаметром были! Хочу себе броню из коры! И бревно ездовое!

Всё будет. Обязательно будет.

Я встал с кресла и пошёл на второй этаж особняка. Первый я уже прошерстил вдоль и поперёк и не нашёл ничего, что хоть отдалённо напоминало бы сервер.

Я двинулся по длинному коридору, попутно открывая все двери подряд.

Санузел сразу мимо. Бильярдная! Херасе! Красиво жить не запретишь. Но нет, я бы никогда не додумался установить сервера в бильярдной, так что тоже мимо. Дальше библиотека. В ней пробыл полчаса, искал рычаги, переставлял книжки; надеялся, что какая-нибудь полка в конце концов отъедет в сторону, но и здесь провал.

Дальше по коридору начались какие-то типовые комнатки, похожие на гостиничные номера. Для гостей, наверное.

Обыскивать не стал и двинулся дальше.

Бинго!

Ну… Наверное бинго. Я нарвался на тот самый кабинет, в который несколько дней назад меня доставили с мешком на голове. Кабинет Мутантина. Вот здесь есть смысл покопаться.

Первым делом я метнулся к письменному столу. Открывал ящики, рассматривал документы, залутал немного наличности за моральный ущерб, но ничего по-настоящему интересного не нашёл.

Включил баронов компутахтер.

Дальше заставки не прошёл.

Пароль «пароль» не подходил; ни «админ», ни «12345», ни даже «мутантинсупер» не пустили меня поглядеть на богатый внутренний мир Людвига Иваныча. Ни разу не удивлюсь, если у него там какая-нибудь грязь хранится.

Бросил стол, огляделся повнимательней. Отметил огроменных размеров картину-портрет в резной рамке. На картине Людвиг Иванович был одет в смокинг со строгой чёрной бабочкой. Он восседал на кресле, положив руки на подлокотники, и сурово глядел на зрителя. Ну прямо тверской Черчилль, еби его мать.

Я подошёл к картине и заглянул за неё. Сейф. Ну кто бы мог подумать? Жаль только, что со взломом замков у меня ещё хуже, чем со взломом компьютеров.

— Компьютеров, — повторил я вслух.

Ну точно же!

Я бросился обратно к столу, залез вниз и перевернул блок питания жопой к себе. Я, конечно, не сисадмин ни разу, но это очевидно — если сервер локальный, от него до стационарного компа должен тянуться кабель. Помню-помню, как на заре инторнета в конце 90-х/начале нулевых по всему городу с крыши на крышу перетягивали провода, чтобы народ мог пофлудить в областном чатике или порубиться онлайн с соседом.

Какие ж ламповые были времена! Пожалуй, вечерком повспоминаю и преисполнюсь светлой грустью, ну а сейчас:

— Вот ты где! — я схватился за эту серую скотину и вырвал её из блока питания.

— Ага, блядь! — я намотал кабель на кулак, вылез из-под стола и дёрнул, что было силы.

Ковролин затрещал и чуточку приподнялся, вот только…

— Иди отсюда, ёбаный дурак, — ногой я оттолкнул стол Людвига Ивановича, чтобы тот не мешался и не прижимал кабель к полу.

Стол завалился набок, ящики с грохотом вылетели из пазов, монитор ёбнулся на край и пошёл паутиной трещин. Какой-то прям азарт во мне проснулся! Ну не иначе гончая на след напала! Аф-аф!

Я дёрнул ещё раз. Ковролин приподнялся ещё выше. В целом, теперь направление мне стало понятно, но этого всё равно недостаточно. Я дёрнул в третий раз. Отлично! Изогнулся и треснул кусок деревянного плинтуса, под который уходил кабель.

Я бросился вперёд, перехватил кабель под плинтусом и дёрнул вновь. Хрусть-хрусть-хрусть, — затрещало дерево.

— Свали, бль!

Я уронил тумбу, которая стояла у меня на пути, и продолжил идти по следу. Ещё пара рывков и кабель пошёл вверх. Плотные виниловые обои рвались со звуком, от которого становилось щекотно, но я терпел и гнал кабель дальше.

В конце концов серый мерзавец исчез в стене.

— Ага!

Я тут же выскочил из кабинета Людвига Иваныча и ворвался в соседнюю комнату; туда, куда повёл меня кабель.

Это оказалась спальня Его Благородия. Всё вокруг такое же дорого-богатое, как и в остальном доме; здоровенная кровать с балдахином у стены, прикроватные тумбы, выход на балкон и… Вот она! Вот она, дверца в какое-то смежное помещение; как раз в сторону кабинета! Вот там, по идее, и должна находиться серверная!

Я ломанулся прямиком туда, открыл дверь и увидел его! О, да! В кромешной темноте высокотехнологичный шкаф подмигивал мне десятком зелёных огонёчков.

Победа!

Прямо на ходу я расчехлил флешку и с первого раза вонзил её в нужный разъём, — как будто кольцо в Мордор выкинул.

— Лёха! — орал я буквально через несколько секунд. — Лёха, у меня получилось!

— Ага, — ответил Мясорубов. — Вижу. Тру. Не вытаскивай только пока что.

— Ах-ха-ха!

Радость моя зашкаливала. Я стоял в темноте, смотрел на огоньки и пританцовывал. Ну… не так чтобы уж сильно профессионально; чисто бёдрами восьмёрочку выписывал и подмахивал в такт кулачками.

Таким вот образом я радовался минуту. Потом две. Потом:

— Долго ещё?

— Подожди, Илюх, делаю.

— Ладно.

Чего в впотьмах сидеть? Я обернулся, подошёл к двери и кое-как на ощупь нашёл выключатель. В серверной зажёгся свет. Удивительно, но свет был розовым. Неужто Людвиг Иванович ещё и садовод-любитель? А что же это он такое запретное выращивает, раз спрятал это-самое в потайную комнату с ультрафиолетовыми лампами? А вот сейчас и гляну, может быть заодно и ещё один компромат добуду. Ну-ка, ну-ка, ох…

—…ебать! — вырвалось у меня.

Лучше бы он что-нибудь выращивал.

Все стены серверной, — называть я её так больше, конечно, не буду, — были сплошь увешаны латексным безобразием. Маски, плётки, ремни. Какие-то костюмы и кожаные трусы. Какие-то ультимативно-блядского вида чулки и сапоги на чересчур высокой платформе. Какие-то шипастые штуковины и бусы, которые не наденешь на бал.

Пу-пу-пу. Вот это да-а-а-а.

Внимательно рассматривая все эти приблуды, я двинулся вдоль стен. Латекс, кожа и заклёпки. Шипы, колготки и ремни. Удивил ты меня, конечно, Людвиг Иванович. Удивил. Но вот что радует, — и даже как-то реабилитирует Мутантина в моих глазах, — на стендах этой извращенской комнаты не было ни одного дилдака. Ни дилдака, ни тем более страпона.

Молодец, Людвиг Иванович! Консервативное отношение к своей прямой кишке — залог здоровья; как физического, так и морального.

— Лёх, ты там как? Закончил? — я наконец-то отошёл от шока.

— Да! — ответил Мясорубов. — Поздравляю тебя, Прямухин, ты свободен.

— Спасибо.

— С тебя вино. И кстати, скажи пожалуйста, режим ЧС в городе как-то связан с тем, что ты просил меня его не покидать?

— Отчасти. Потом расскажу, — пообещал я. — Извини, сейчас неудобно.

— Понимаю. Ну ладно тогда, звони как будешь свободен.

— Ага, давай.

Я убрал телефон в карман и повнимательней всмотрелся в очередную мешанину из ремней. Чем-то она неуловимо напоминала лошадиную упряжь, если честно. И тут вдруг:

— Кхм-кхм.

Я обернулся и увидел её. Кристиночку, душу Мутантина. Похоже барон не рискнул брать жену-гипнотизёршу на серьёзный замес и оставил её дома. Твою-то мать!

Я схватился за ближайший ремень и хотел было уже хлестнуть чёртову ведьму по лицу, но та оказалась проворней. Кристиночка подняла руку; глаза её вновь стали чёрным полотном для жостовских цветов.

— Твое тело каменеет, — сказала она. — Ты совсем не можешь двигаться…

А-А-А-ААЙ, БЛЯДЬ!!! Пу-пу-пу, блядь! Пу-пу-ру-пу-пу!