Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г.

Статья 7 Наказание исключительно на основании закона

1. Никто не может быть осужден за совершение какого–либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

2. Настоящая статья не препятствует осуждению и наказанию любого лица за совершение какого–либо деяния или за бездействие, которое в момент его совершения являлось преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами.

Введение

1. Следующие принципы помещаются среди общих принципов уголовного права цивилизованных стран: не может быть уголовного преступления, если преступное поведение не было предусмотрено в качестве такового нормой закона ("nulla poena sine lege"); не может быть применено наказание, если оно не предусмотрено в уголовном законе; не может иметь место наложение наказания за деяние, которое в момент его совершения не рассматривалось уголовным законом как наказуемое.

Эти принципы не только были закреплены в статье 7 Конвенции, они приобрели характер абсолютных прав, которые не могут быть нарушены. Это подчеркивает то значение, которое они приобретают в рамках прав и свобод, которые в ней гарантируются. Так, Конвенция предоставляет Государству свободу определять как уголовное преступление какое–либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает.

2. Цель и предмет гарантии. Пункт 1 статьи 7 «не довольствуется запретом — исключение, сделанное из того, что предусмотрено в п. 2 — применения обратной силы в уголовном праве во вред обвиняемому; (…) он также утверждает, в общем виде, принцип наказания исключительно на основании закона ("nullum crimen, nulla роепа sine legs"); и (…) он запрещает, в частности, расширительное толкование уголовного закона "in malam partem " путем аналогии». (CommEDH, D 1852/63, Ann. Vol. 8, p. 191, spec. p. 199).

3. Наказание исключительно на основании закона. Широкое применение уголовного закона. «Статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla роепа sine lege), а также принцип, согласно которому уголовный закон не должен толковаться расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии. Из этих принципов следует, что любое преступление и наказание за него должно быть четко определено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, какое его действие или бездействие повлечет за собой уголовную ответственность». (Baskaya et Okcuoglu, 36).

4. Общее толкование нормы. «Гарантия, о которой говорит статья 7, является неотъемлемым элементом верховенства права, занимает видное место в системе защиты, осуществляемой Конвенцией. Это подчеркивается тем, что в соответствии со статьей 15 никакое отступление от нее не допустимо даже в период войны или иного чрезвычайного положения. Статью 7 следует толковать и применять так, как это вытекает из ее предмета и цели, таким образом, чтобы обеспечить эффективную защиту от произвольного преследования, осуждения и наказания». (C. R. с. Royaume—Uni, 32; S. W. с. Royaume—Uni, 34).

5. Цель и предмет гарантии. «Европейский Суд указал, что п. 1 статьи 7 Конвенции не ограничен запрещением ретроактивного применения уголовного закона в отношении обвиняемого, который ухудшает его положение. В более общем виде он также закрепляет принцип, что определение преступления и предписание наказания может содержаться только в законе (nullum crimen, роепа sine lege) и что уголовный закон не должен толковаться расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии; из этого следует, что преступление должно быть четко определено законом. Это условие соблюдено, если лицо может знать из формулировки соответствующей нормы и, если это необходимо, вместе с ее толкованием судом, за какие действия и бездействия он несет ответственность». (Kokkinakis, 52; тот же принцип, S. W. с. Royaume—Uni, 35; C. R. с. Royaume—Uni, 33).

6. Общее толкование нормы. В частности: роль судебного толкования. «Однако как бы четко ни была сформулирована норма в любой системе права, включая уголовное, неизбежен элемент судебного толкования. Всегда будет существовать необходимость разъяснения неясных моментов и в адаптации к изменяющимся обстоятельствам. Правовая традиция (…) Государств–участников, свидетельствует о том, что судебная практика как источник права способствует прогрессивному развитию уголовного права. Уяснение правил уголовной ответственности предполагает последовательное от дела к делу толкование их судебной практикой. Чтобы оно соответствовало Конвенции, требуются соответствие результатов толкования природе правонарушения и разумная предсказуемость решения». (C. R. с. Royaume—Uni, 34; S. W. с. Royaume—Uni, 36).

7. Принцип наказания исключительно на основании закона. Напоминание судебной практики. «Суд напоминает, что, в соответствии с судебной практикой, статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla роепа sine lege). Она запрещает, в частности, распространять сферу применения существующих преступлений к фактам, которые раньше не составляли уголовное преступление, она требует, кроме того, чтобы уголовный закон не толковался расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии. Из этого следует, что любое преступление и наказание за него должно быть четко определено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, какое его действие или бездействие повлечет за собой уголовную ответственность.

Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения. Задача, которая возлагается на Суд, состоит в том, чтобы удостовериться, что в момент, когда обвиняемый совершил деяние, которое послужило основанием для преследования и осуждения, существовала законная норма, делающая деяние наказуемым, и что налагаемое наказание не превышало пределы, установленные этой нормой. Так как понятие "наказание" обладает самостоятельным значением, для того чтобы сделать защиту, предоставляемую статьей 7, эффективной, Суд не должен ограничиться внешними признаками понятия, ему следует самостоятельно оценить, равнозначна ли по существу конкретная мера "наказанию" в смысле этой статьи. Если норма Конвенции является отправным моментом для этой оценки, Суд может основываться на других обстоятельствах, например, подготовительных работах. Учитывая цель Конвенции, которая состоит в защите конкретных и действительных прав, она могла бы также принять во внимание справедливое равновесие между общим интересом и основными правами индивида, а также концепции, преобладающие в демократических Государствах до наших дней». (Соёте, 145).

8. Предсказуемость и доступность уголовного преступления. «Статья 7 закрепляет, в частности, принцип наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla poena sine lege), a также принцип, согласно которому уголовный закон не должен толковаться расширительно во вред обвиняемому, например, по аналогии. Из этого следует, что любое преступление должно быть четко определено в законе, причем необходимо, чтобы каждый мог понять из текста соответствующей статьи — в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, какое его действие или бездействие повлечет за собой уголовную ответственность.

Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения». (Cantoni,29).

9. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Суд напоминает, что понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции». (Erdogdu et lnce, 59).

10. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения». (Ba$kaya et Okcuoglu, 36).

11. Предсказуемость и доступность уголовного преступления, «В силу принципа всеобщности законов, формулировка последних не может представлять абсолютную четкость. Один из типичных методов регулирования состоит в обращении к общим категориям, более, чем к исчерпывающим перечням. Также многочисленные законы пользуются формулировками, более или менее расплывчатыми, чтобы избежать чрезмерной строгости и смочь адаптироваться к изменениям положения. Толкование и применение подобных норм зависят от практики». (Cantoni, 31).

12. Предсказуемость и доступность уголовного преступления: определение фактических признаков научного происхождения. «Использование законодательной техники категорий оставляет часто теневые зоны на границе определения. Этих сомнений на счет пограничных случаев недостаточно, чтобы сделать норму не соответствующей статье 7, даже если последняя (норма) окажется достаточно четкой в большинстве случаев. Роль решения, порученного судам, состоит в рассеивании сомнений, которые могли существовать в отношении толкования норм, учитывая ежедневные изменения практики». (Cantoni, 32).

13. Предсказуемость и доступность уголовного преступления. «Понятие возможности предвидения зависит в большей степени от содержания нормы, о которой идет речь, от области, которую она охватывает, а также от количества и качества ее адресатов (…). Предсказуемость последствий применения закона не противоречит тому, что заинтересованное лицо может, получив при необходимости юридическую консультацию по делу, предвидеть в разумных пределах те последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие (…). Дело так же обстоит со специалистами, привыкшими доказывать с большой осторожностью при осуществлении своих функций. Также от них можно ожидать, что они проявят особую заботу при оценке возможных рисков». (Cantoni, 35).

14. Компетенция Государства в области материального уголовного права. Конвенционная автономность понятия «уголовное дело». «Конвенция, без всякого сомнения, позволяет Государствам при выполнении ими функций блюстителей общественных интересов сохранять или устанавливать разграничение между уголовным и дисциплинарным правом, а также проводить между ними разграничение, но только с учетом определенных условий. Конвенция предоставляет Государствам свободу определять как уголовное преступление какое–либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает. Это особенно ясно следует из статьи 7. Такой выбор, который является следствием прочтения статей 6 и 7, в принципе не подпадает под контроль Суда.

Противоположный выбор ограничен более строгими правилами. Если бы Договаривающиеся Государства могли по своему усмотрению классифицировать правонарушение как дисциплинарное вместо уголовного или преследовать исполнителя "смешанного" правонарушения на дисциплинарном, а не на уголовном уровне, действие основных положений статей 6 и 7 было бы подчинено их суверенной воле. Такое расширение полномочий могло бы привести к результатам, несовместимым с целями и задачами Конвенции. Поэтому Суд в соответствии со статьей 6 и даже без ссылки на статьи 17 и 18 вправе убедиться в том, что дисциплинарное никоим образом не заменяет уголовное». (Engel et al, 81; см. также Ozturk, 47).

15, Компетенция Государства в области материального уголовного права. «Договаривающимся Государствам, в принципе, предоставляется свобода в уголовном наказании деяния, отклоняющегося от нормального осуществления одного из прав, которые защищает Конвенция (…), и свобода в определении элементов состава такого преступления. Они могут, в частности, при определенных условиях, сделать наказуемым материальный или объективный факт, рассматриваемый сам по себе, независимо оттого, возникают ли они или нет в результате умысла или неосторожности; их соответствующие законодательства содержат примеры этого». (Salabiaku, 27).

16. Наказание исключительно на основании закона. Давность уголовных преступлений. «Давность может определяться как право, предоставляемое законом автору преступления больше не быть преследуемым или судимым после истечения определенного срока с момента совершения деяний. Сроки давности являются общей чертой правовых систем Договаривающихся Государств, имеют много целей, среди которых — гарантирование правовой обеспеченности путем установления срока для действий и воспрепятствование посягательству на право на защиту, которое могло бы быть скомпрометировано, если бы суды были призваны выносить решение об обосновании средств доказывания, которые были бы неполными в силу истекшего времени». (Соёте, 146).

17. Наказание исключительно на основании закона. Давность уголовных преступлений. Законы, изменяющие правила о давности, рассматриваемые как надлежащие процессуальные законы, применяющиеся немедленно к текущему процессу. «Подобная ситуация не влечет, тем не менее, посягательство на право, гарантированное статье 7, так как мы не можем толковать эту норму как препятствующую, вследствие немедленного применения процессуального закона, продлению сроков давности, если вменяемые факты никогда не теряли силу в связи с истечением сроков давности». (Соёmе, 149).

18. Политика депенализации. «Законодатель, который исключает определенное поведение из категории уголовных преступлений внутреннего права, может служить одновременно интересу индивида (…) и требованиям надлежащего отправления правосудия, в частности, в той мере, в какой он освобождает судебные органы от обязанности преследования и наказания за нарушения, многочисленные, но малозначительные, правил дорожного движения. Конвенция не противоречит тенденциям существующей "декриминализации", существующей — в разных формах — в Государствах — членах Совета Европы». (Ozturk, 49).

19. Автономность понятия «наказание». «Понятие "наказание" в этой статье, подобно понятиям "гражданские права и обязанности" и "уголовное обвинение" в статье 6 п. 1, является автономным. Для того чтобы сделать защиту, предоставляемую статьей 7, эффективной, Суд не должен ограничиться внешними признаками понятия, ему следует самостоятельно оценить, равнозначна ли по существу конкретная мера "наказанию" в смысле этой статьи». (Welch, 27; тот же принцип, Jamil, 30).

20. Понятие «наказания», «Формулировка второго предложения п. 1 статьи 7 говорит о том, что при определении, является ли данная мера наказанием, отправным моментом является вопрос, является ли она следствием осуждения за "уголовное правонарушение". Другими факторами, которые, возможно, следует принять во внимание как имеющие отношение к делу, являются характер и цель рассматриваемой меры; ее классификация по внутреннему праву; процедуры, связанные с ее принятием и осуществлением; а также мера ее суровости». (Welch, 28; тот же принцип, Jamil, 31).

21. Понятие «наказания» и мера предупреждения. Содержание под стражей в силу закона о посягательствах на безопасность Государства. Подобное содержание под стражей, представляющее собой «предупредительную меру, не может рассматриваться как результат уголовного осуждения в смысле статьи 7 Конвенции». (Lawless (по существу), р. 54, § 19).

22. Понятие «наказания» и постановление о конфискации, следующее за наказанием, налагаемым за торговлю наркотиками. Обратная сила постановления, противоречащая Конвенции. «Однако нельзя исключать, что законодательство, наделяя суды такими широкими правами по конфискации, преследует также цель наказания правонарушителей. Цели превенции и возмещения сочетаются с целями наказания и могут рассматриваться как составные части самого понятия наказания». (Welch, 30).

23. Понятие «наказания» и лишение свободы, назначаемое в случае неисполнения имущественных санкций, определенных обвинительным приговором (французское право). «Чтобы определить квалификацию, которая дается такому лишению свободы в свете статьи 7, следует (…) рассмотреть также его цель и режим. Предназначенная гарантировать уплату, в частности, штрафа путем исполнения за должника, который доказывает свою неплатежеспособность, рассматриваемая мера имеет целью принудить к вышеуказанной уплате путем угрозы помещения под режим отбывания наказания в виде лишения свободы». (Jamil, 32).

24. Применение обратной силы более благоприятного уголовного закона. «Статья 7 п. 1 Конвенции закрепляет, в общем виде, принцип наказания исключительно на основании закона и запрещает, в частности, применение обратной силы уголовного закона, если это будет во вред обвиняемому». (G. С. France, 24).

25. Обратная сила преследований и наказаний и супружеский иммунитет против судебного преследования за изнасилование. Развитие права (common law) в этой сфере. «Отказ от неприемлемой идеи супружеского иммунитета против судебного преследования за изнасилование своей жены соответствует не только цивилизованной концепции брака, но также, и в первую очередь, основополагающим целям Конвенции, самой сутью которой является уважение достоинства и свободы человека». (C. R. с. Royaume—Uni, 42; S. W. с. Royaume—Uni, 44).

26. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрослыми. «Суд полагает, что задачей, бесспорно возложенной на Государство, является регулирование, с помощью уголовного права, практики, которая влечет телесные повреждения. То, что эти действия совершены на сексуальной почве или по другому основанию, ничего не меняет». (Laskey, Jaggard et Brown, 43).

27. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрослыми. «Выбор степени вреда, которую закон должен допускать, если жертва является согласной, возлагается, в первую очередь, на Государство, так как предмет разбирательства связан, с одной стороны, с соображениями здравоохранения и устрашающим действием уголовного права в целом, и, с другой стороны, со свободной волей индивида». (Laskey, Jaggard et Brown, 44).

28. Отсутствие обратной силы уголовных законов. Преступления против человечества. «Комиссия напоминает, что из подготовительных работ Конвенции вытекает, что п. 2 статьи 7 имеет целью уточнить, что эта статья не затрагивает законы, которые, в исключительных обстоятельствах, возникших по окончании второй мировой войны, были приняты, чтобы наказать за военные преступления и факты предательства и сотрудничества с врагом, и не стремится к какому–либо юридическому или нравственному осуждению этих законов. (…) Комиссия считает, что это разумно также имеет значение для преступлений против человечества». (CommEDH, D 29420/95, Touvier с. France, DR 88-A, p. 148, spec.p. 191).

29. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним правом исчезнувшего Государства или международным правом. «Учитывая вышеупомянутые принципы, содержащиеся в Конституции и других правовых нормах (…), Суд считает, что осуждение заявителей судами (…), которые толковали приведенные выше положения и применяли их в отношении рассматриваемых дел, на первый взгляд, не представляется произвольным или противоречащим п. 1 статьи 7 Конвенции». (Streletz, Kessler et Krenz, 64).

30. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним правом исчезнувшего Государства или международным правом. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния: государственная практика, осуществленная самими заявителями в качестве бывших руководителей исчезнувшего Государства. «Тем не менее, Суд подчеркивает, что такого рода аргументация Государства, на которую оно ссылается, должна быть ограничена принципами, провозглашенными в Конституции, Законе о народной полиции и Законе о государственных границах с учетом того факта, что даже во время совершения действий, о которых идет речь, право на жизнь уже было высшей ценностью в международном плане в иерархии прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz, 72).

31. Наказание исключительно на основании закона. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния: практика, осуществленная ответственными за поведение, которое им вменяется. «Согласно общим принципам права, обвиняемые не имеют права оправдывать поведение, которое вызвало их осуждение, простой демонстрацией того, что такое поведение действительно имело место и поэтому представляло собой практику». (Streletz, Kessler et Krenz, 74).

32. Наказание исключительно на основании закона. Преследование и осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов, повлекший смерть многих лиц), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Законность преследований. «Суд считает, что для Государства, руководствующегося верховенством права, является законным возбуждение уголовных дел против лиц, которые совершили преступления при прежнем режиме; точно так же и суды такого Государства, заняв место тех, которые существовали прежде, не могут подвергаться критике за применение и толкование правовых положений, действовавших во время совершения каких–либо действий, в свете принципов, которыми руководствуется каждое правовое Государство». (Streletz, Kessler et Krenz, 81).

33. Наказание исключительно на основании закона. Предсказуемость преследований. Преемственность двух Государств. Роль судебной практики. «Суд еще раз подчеркивает, что для целей п. 1 статьи 7, как бы ясно ни было сформулировано какое–либо положение уголовного права, в любой правовой системе неизбежно присутствует элемент его толкования судьями. Всегда будет существовать необходимость прояснения сомнительных моментов и приспособления к меняющимся обстоятельствам. Правда, эта концепция в принципе касается постепенного совершенствования судебной практики в данном правовом Государстве и в условиях демократического режима — факторов, которые представляют собой краеугольные камни Конвенции, как гласит ее Преамбула, однако она сохраняет правомерность в тех случаях, когда одно Государство сменяет другое, как это произошло в данном случае». (Streletz, Kessler et Krenz,82).

34. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним правом исчезнувшего Государства или международным правом. Учет ведущего места, которое занимает право на жизнь во всех международных документах, относящихся к защите прав человека, каковым является сама Конвенция. «Суд считает, что государственная практика вроде политики охраны границы ГДР, которая вопиющим образом нарушает права человека и, прежде всего, право на жизнь, являющееся высшей ценностью в международной иерархии прав человека, не может быть оправдана на основании п. 1 статьи 7 Конвенции. Такая практика, лишившая законодательство, на которое она должна была опираться, содержания и навязанная всем органам ГДР, включая ее судебные органы, не может характеризоваться как "право" в смысле статьи 7 Конвенции». (Streletz, Kessler et Krenz,87).

35. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью внутренним правом исчезнувшего Государства или международным правом. Учет ведущего места, которое занимает право на жизнь во всех международных документах, относящихся к защите прав человека, каковым является сама Конвенция. «Суд придерживается мнения, что заявители, которые, являясь руководителями ГДР, создали видимость законности правовой системы ГДР, и позже начали осуществление или продолжили практику, которая вопиющим образом игнорировала сами принципы этой системы, не могут ссылаться на защиту, предусмотренную п. 1 статьи 7 Конвенции. Другая аргументация противоречила бы объекту и цели этой нормы, которая предназначена для обеспечения того, чтобы никто не подвергался произвольному преследованию, осуждению или наказанию». (Streletz, Kessler et Krenz,88).

36. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). Учет международных документов (Всеобщая Декларация и Международный пакт о гражданских и политических правах). «Совпадение содержания вышеупомянутых норм символично: оно указывает, что право на жизнь является неотъемлемым правом людей и представляет собой высшую ценность в иерархии прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz,94).

37. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). «Рассматриваемая государственная правоприменительная практика в немалой степени являлась результатом деятельности самих заявителей, которые, будучи политическими лидерами страны, знали или должны были знать, что она нарушила основные права и свободы человека, так как они не могли быть неосведомленными о законодательстве своей страны (…)». (Streletz, Kessler et Krenz, 103).

38. Наказание исключительно на основании закона. Осуждение за деяния (приказ стрелять в беглецов), совершенные на территории, занятой впоследствии Договаривающейся Стороной, поэтому приговор был вынесен судом последней. Преемственность двух Государств, регулируемых разными правовыми системами. Рассмотрение принципов, применимых в праве исчезнувшего Государства. Вопрос о том, составляли действия заявителей, на момент, когда они были совершены, преступления, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью международным правом, в частности, нормами о защите прав человека (особенно права на жизнь). Ответственность исчезнувшего Государства в соответствии с международным правом и индивидуальная ответственность заявителей в уголовном плане. Индивидуальная ответственность, вытекающая из вышеупомянутых, международных документов, относящихся к защите прав человека, рассмотренных в сочетании с Уголовным кодексом вышеупомянутого Государства. «В свете всех вышеприведенных положений Суд считает, что в то время, когда заявители совершали свои действия, последние также представляли собой правонарушения, определенные с достаточной доступностью и предсказуемостью нормами международного права по защите прав человека». (Streletz, Kessler et Krenz, 105).