Преображение

Глава 14

Король королевства Италан Гилберт Пеппин не спал. Он даже не находился в королевских покоях, как изначально предположил Айден Никол. Его мы обнаружили в очень неожиданном месте, как для столь позднего времени. Безжалостно давя задницей позолоченную королевскую мантию, он сидел на полу в тронном зале. Сидел перед возвышением, которое выводило прямо к трону, смотрел в пустоту печальным взглядом, мял в руках корону и тяжко вздыхал. Десяток личных телохранителей в виде высокоуровневых "неписей" топтались недалече и не знали чем помочь подавленному монарху. Лица их были не менее мрачны, чем его лицо.

— Его Величество явно не в духе, — семеня ножками, обеспокоенно бурчал церемониймейстер. — Подождите, Серый Ворон, сначала я попробую его подготовить…

— Не надо никого "готовить", — отмахнулся я. — Просто сообщите, что я здесь. Я сам ему всё объясню.

— Да кем вы себя возомни…

— Дорогой Айден Никол, — очень вежливо произнёс я. — Вы просили вас не втягивать? Я вас и не втяну. Но если вы будете мне мешать, если будете постоянно ставить палки в колёса, в разговоре с Его Величеством я ни раз упомяну ваше имя. Скажу, что вы соучастник. И добавлю от себя, что у вас есть какой-то перстень, позволяющий без разрешения проникать в покои принцессы… А может, позволивший проникнуть и в покои принца Райкарда… Следите за моей мыслью?

Любой филин позавидовал бы таким глазам, которые сейчас на меня уставились. Офигевший церемониймейстер хлопал ртом и не мог подобрать слов. Затем резко развернулся и пробил брешь в рядах охраны.

А я остался позади разглядывать очередное системное оповещение:

Потерян 1 балл личной репутации с неигровым персонажем "Айден Никол — церемониймейстер при дворе Кресфола". Персональная репутация: -1/10

— Ну, могло быть и хуже, — философски изрёк я про себя. — Легко отделался.

Его Величество равнодушно слушал церемониймейстера, склонившегося в подобострастном поклоне. Тот что-то шептал, но король не реагировал и лишь вяло отмахивался рукой.

— У меня нет желания общаться с "непосвящёнными", — услышал я его голос. — Я уже поставил перед ними задачу. Как выполнят, пусть приходят. Поблажек я не собираюсь давать никому… А? Что? Принцесса исчезла? Нет, конечно! Её со мной нет! Ты разве её здесь видишь!? — повысил голос король. — Серому Ворону есть что мне сказать? Веди его сюда скорее!

Хоть я не просил, стража помогла мне "скорее" предстать перед королём. Подтащила буквально.

— Серый Ворон, — Гилберт Пеппин поморщился при виде меня, будто увидел не друга, а грязное пятно на полу. — Что вам нужно в столь поздний час? Вы виделись с моей дочерью? Вы знаете где она?

— Ваше Величество, — соблюдая этикет, я низко поклонился. — Могу ли я поговорить с вами наедине?

После этих слов Айден Никол чуть в обморок не упал, видимо подумав, что сейчас я его сдам с потрохами.

Но я сего делать был не намерен.

— Зачем мне оставаться с вами наедине?

— Мне есть в чём перед вами повиниться и есть что показать. Так же я бы хотел озвучить свою озабоченность.

— Перестаньте разговаривать со мной такими фразами. Я знаю, что "непосвящённые" так не разговаривают. Что вам нужно?

— Разговор один на один.

Король лишь ручкой небрежно махнул, а стража и Айден Никол уже пятились, как раки. Остановились метрах в десяти и замерли, пристально наблюдая за нами.

— Что ты хотел, Серый Ворон? — совершенно другим тоном заговорил король. — Ты пришёл по делу? Ты знаешь нечто, что должен знать и я?

— Да, Ваше Величество, — я решил во всём признаться и полез в карман за письмом. — Как и с вами, с принцессой я тоже довольно дружен. И не в первый раз был ею приглашён.

— "Непосвящённый" не пара для мой дочери! — нахмурил король седые брови. Но, слава Богу, не влепил моментальный минус. — Вас слишком много, кто этого желает. Не думал, что и Серый Ворон туда же.

— По крайней мере, я не хуже, чем Эламон Лаури, — выдержка на секунду меня покинула. Но так же быстро вернулась. — Простите, Ваше Величество.

Гилберт Пеппин хмыкнул.

— Граф Лаури рассказывал, что ты оказал его сыну значительную услугу в попытках завоевать сердце принцессы. Сделал его куда более достойным занять место рядом с ней. Жаль только, всё было зря: я бы никогда не допустил, чтобы этот заносчивый негодяй породнился с моей дочерью.

Я неловко закряхтел:

— Граф Лаури везде успевает. Даже перед вами успел похвастаться.

— Похвастался и ушёл ни с чем. Кровному союзу Пеппинов и Лаури никогда не бывать.

— Рад это слышать, — не знаю почему, но я действительно был рад. Даже улыбнулся. — Но граф Лаури меня не волнует. Меня волнует вот что, — я протянул королю письмо, написанное принцессой.

— Почерк моей дочери, — король впился глазами в буквы и затих, пока читал. — Что это значит, Серый Ворон? Тайком вы пробираетесь во дворец и пытаетесь совратить мою дочь!?

— Совсем нет! — успел выкрикнуть я, в попытках опередить минусовой балл. — Читайте внимательно, Ваше Величество. Принцесса кричала о помощи. Она что-то знала о убийце Райкарда. Читайте же!

К счастью, успел я вовремя. Король прочёл письмо и оно едва не выпало из его рук.

— Во что она замешана? Почему сразу не пришла ко мне? — пробормотал он.

— Амелия пропала, Ваше Величество. Её покои пусты. Я думал, она с вами.

— Пропала? — растерянно прошептал король.

— Вы видели её?

— Днём видел. Приказал сидеть в комнате и никуда не выходить.

— Могла ли она покинуть дворец?

— Только если бы сама захотела… — королевские глаза заметались в глазницах, будто помогали королю принять сложное решение. — Сотник Альтар! — встрепенулся он. — Собрать всю стражу! Обойти весь дворец! Обыскать все закоулки! Немедленно отыскать принцессу и привести сюда!

— Так точно, Ваше Величество, — поклонился начальник стражи.

— Во что бы то ни стало! — добавил Гилберт Пеппин.

Общий водоворот не захватил лишь меня. Меня и короля. Он вернулся на положенное ему место, уселся и выпрямил спину, как положено королю.

— И вы, Серый Ворон, и она будете несомненно наказаны за неподобающее поведение, — недовольно пробурчал он. — Принцесса слишком юна и неопытна, чтобы осознавать последствиях своих поступков. Но вы, я думал, умнее. Если вы грезили о славе, месте в королевском совете или сближении с королевской семьёй, вам лучше было рассказать о своих амбициях сразу. Я знаю, что вы из себя представляете. Я считал, что могу вам доверять — всё же вы заслужили моё доверие и подняли обороноспособность столицы. Но не стоило искать извилистый путь.

— По правде говоря, принцесса искала дружбы со мной. И я тоже был не против, — я не стал упоминать, что с удовольствием побыл бы с принцессой не просто друзьями. — Почему вы отказываете и ей, и мне в таком удовольствии? Разве принцесса не может иметь друзей? Разве не должна? Помимо семьи, друзья — это самое важное, что есть у любого человека. Самое необходимое. Если у человека нет друзей, уверен, он считает себя потерянным. Считает себя неполноценным. Ему не с кем поговорить, не с кем разделить радости или печали. Неужели вы не видите, что в письме принцесса хотела поговорить с другом? Она искала во мне — "непосвящённом" эльфе — того, кто разделит её горе. Кто выслушает и поддержит. Она настолько доверяла мне, что была готова рассказать какой-то секрет о убийстве вашего сына. Вы считаете, она могла поделиться чем-то настолько личным с кем попало? Или всё же с тем, кому доверяет абсолютно?

Слова я выстроил, в принципе, неплохо. Я отслеживал мимику Его Величества и видел, как меняется его лицо. Из хмурого оно делалось удивлённым, будто король совсем не ожидал от меня таких речей. Он слушал не безразлично, а с интересом.

— Слова хороши, — уважительно произнёс король. — Но у неё есть долг. Если долг позовёт, она, как носитель королевской крови, будет обязана поступить по-королевски. Даже пожертвовать друзьями и дружбой, если придётся… Но вы правы, Серый Ворон: когда нет тех, кто разделит с тобой горечь и печаль, чувствуешь себя потерянным. Чувствуешь незнакомое тебе ранее безразличие.

Его Величество тяжко вздохнул.

— Я — король огромного королевства. Я обязан заботиться и о нём, и о подданных. Но с потерей Райкарда я потерял надежду. Апатия поглотила меня… Я стар и хотел отойди от дел. Хотел передать в его руки бразды правления и насладиться оставшимися годами. И хоть Райкард не желал взваливать на свои плечи такую ношу, он бы не отказался. Он бы с честью выполнил свой долг. Он стал бы королём гораздо более великим, чем я. Но теперь его нет… Кто-то отобрал его у меня. И я не знаю как быть.

Горечь неигрового короля передалась и мне. Я был уверен, что он ищет моей поддержки, что хочет услышать доброе слово. И чтобы не ляпнуть чего-либо неподобающего, я постарался аккуратно подбирать слова.

— Примите мои искренние соболезнования по поводу смерти вашего сына, — очень медленно заговорил я. — Но король на то и король, что должен думать о завтрашнем дне. Прошлого уже не вернёшь, а будущее ждёт. Ждёт ваших решений и поступков. Как бы кощунственно это не звучало, но у вас ещё остались дочь и сын. Вы им нужны сейчас больше всего. Как и они вам. В письме ваша дочь писала, что ваша отрешённость печалит её. Что из-за того, что вы с ней не желаете разговаривать, она чувствует себя опустошённой. Вам нужно взять себя в руки и наладить с детьми диалог. Понять, кто больше достоин принять эстафету.

К моему удивлению, Его Величество выслушал меня внимательно. И понял все слова, с которыми я к нему обращался.

— Амелия уже давно больше прислушивается к мнению Вивиарис, чем к моему. И Вивиарис мне не раз говорила, что у Амелии собственный путь. Возможно, даже не связанный с политикой и существованием королевства. Моя дочь выполнила бы свой долг, конечно. Но, уверен, пойдёт на всё, чтобы этого избежать… А Райтер… — король опять вздохнул. — Боюсь, вы не знаете Райтера, как знаю его я. Райтер горяч и настойчив. Честолюбив и амбициозен. Он тоже идёт своим путём. Но, на мой взгляд, это не путь короля. Это путь глупца или — что более опасно — тирана.

Подумать о словах Гилберта Пеппина как следует, мне не удалось. Прерывая доверительный диалог между простым игроком и целым королём виртуального королевства, в тронный зал ворвались стражники.

— Ваше Величество! — буквально с порога закричал начальник стражи. — Её Высочества принцессы Амелии нет во дворце. Мы обошли от западного крыла до восточного. Исследовали кладовые и камеры пыток. Дошли до самых скал. Но ни следа принцессы не обнаружили. Она пропала.

— Пропала? — король выпучил глаза, будто только сейчас понял, что всё совсем непросто.

— Да, Ваше Величество, — испуганный Айден Никол трясся рядом. — Ещё два часа назад я видел принцессу в её покоях. Она была странно напряжена и беспокоилась о приходе Серого Ворона. С тех пор, как говорят слуги, её никто не видел. Никто не знает где она.

— Никто не знает!?? — король полностью утратил над собой контроль. Он заорал так, как когда-то давно в "тим-спике" орал я, планируя устроить разбор полётов после неудачной схватки. — Чтобы немедленно организовали её поиски! Чтобы немедленно нашли! Оцепить Хребет Италана! Нет! Не только дворец! Оцепить весь Кресфол! Всю столицу! Взять под контроль порт и запретить судам покидать его! Запереть врата! Мастера Телепортации и прочих магов укрыть во дворце! Никого не выпускать из города! Тем более "непосвящённых"! Угрожайте им изгнанием, если придётся. Если до наступления утра её не обнаружат, кто-то очень сильно пожалеет! Вы меня поняли, тысячник Альтар!?

Начальник охраны, мгновенно превратившийся из сотника в тысячники, выпятил грудь и отрапортовал:

— Будет сделано, Ваше Величество! Ни один муравей не проскочит мимо!

— Серый Ворон, — король обратил на меня всё своё внимание. И после такого "взрыва", ничего хорошего от него я не ожидал. — Моя дочь доверяла вам, я понимаю. И у меня нет иного выбора, кроме как тоже довериться вам. Мне нужна ваша помощь. Окажете ли вы мне её?

Внимание! Получено репутационное задание: "Найти и вернуть" — отыскать принцессу Амелию Пеппин и вернуть отцу.

Награда: + 1 репутационный балл с неигровым персонажем король Гилберт Пеппин.

Принять/Отказаться.

Отказываться я не собирался и уверенно подмигнул слову "принять".

— У меня полтыщи солдат в строю, — чувствуя воодушевление оттого, что ко мне за помощью обратился сам король, я был готов поставить под ружьё каждого члена собственного альянса. Даже если кто-то посмеет отнекиваться. — Я каждого из них оповещу, каждого притащу. Вместе со стражей Кресфола мы облазим каждый дом и каждый корабль в порту. Заглянем под каждый камень и каждую корягу. Мы найдём вашу дочь, Ваше Величество.

— Да поможет нам Италан, — король по-отечески хлопнул меня по плечу.

Италан всё же никому не помог. Ни мне, ни королю, ни огромному числу игроков, которые большую часть ночи шастали по Кресфолу и кричали "Ваше Высочество!".

Мы разбили лагерь прямо на площади. И оттуда отправляли поисковые команды во все части города. Хоть Кресфол был огромен — он простирался от западной оконечности полуострова до восточной — нам удалось обшарить его полностью. Больше всего проблем доставили портовые склады, где свили уютное гнездечко неигровые мародёры, абсолютно агрессивные как по отношению к страже, так и по отношению к игрокам. А поскольку все они были 80-го уровня, пришлось некоторое время уделить неожиданному ПвЕ-контенту, с заметными потерями в игроках и процентах. Но эту неприятность мы пережили. Попечалились немного и продолжали помогать тому, кто печалился гораздо сильнее.

В итоге, многие игроки сдались к трём часам ночи. Лишь я и самые упоротые игровые наркоманы держались. Но, в конце концов, сдались и они. Когда стало окончательно понятно, что мы ищем иголку в стоге сена, понуро опустив голову, я отправился во дворец. Хоть и получил от короля похлопывание по нежной эльфийской щеке, квест всё равно не закрыл и не был вознаграждён столь желаемым баллом.

— К хренам это всё! — с такими словами я отпихнул от себя крышку капсулы. Бросил быстрый взгляд на настенные часы, увидел там мигающие циферки "05:11" и заменил слово "к хренам" на выражение, более подходящее моменту.

Я спустил ноги с капсулы и протёр глаза. Чувствовал я себя совсем скверно. Сказывалось напряжение крайних дней, недосып и недоедание. И я самую малость удивился, что в пять утра Светлана не стоит возле моей капсулы с дежурной речью наготове. Лишь молодая медсестра дремала за столом, очевидно с трудом справлявшаяся с геймерским образом жизни.

Я спрыгнул на пол и тихо зашаркал ногами, стараясь не поддаваться головокружению из-за общей слабости. Я хотел тихо свалить, и спать часов двадцать пять подряд.

Но тихо свалить не получилось: я замер как статуя, когда заметил ещё одного персонажа, дремавшего на стульчиках у стеночки.

Свернувшись клубком и накрывшись пледом, сразу на двух стульях с полным дискомфортом расположилась Катя-стримерша. Бедняжка, видимо, тоже устала от бесполезных поисков среди ночи. Но поскольку сдалась она одна из первых, причина её присутствия здесь стала для меня очевидна практически сразу.

— Твою мать, — проворчал я себе под нос, ведь разговаривать с ней совершенно не желал. Тем более сейчас — один на один. — Только не проснись…

Тише меня, наверное, к выходу пробирался бы только самый мастеровитый ниндзя. Я даже тапочки скинул, чтобы свести столкновение с Катей к минимуму.

Но, похоже, эта зараза очень чутко спала.

Катя проснулась, когда я занёс ногу над порогом. Уставилась на меня, продрала глаза и быстро сориентировалась. Откинула плед, схватила меня за руку и вывела в коридор, чтобы сохранить конфиденциальность.

Я попытался вырвать руку, но кошка вцепилась в неё всей силой своих когтей.

— Нам надо поговорить, — утвердительно, а не просительно произнесла она.

Меня передёрнуло от отвращения:

— Надеюсь, ты не беременна?

Но Катя не вспылила, как я ожидал. Я намеренно говорил с ней таким тоном, ибо больше всего на свете сейчас желал от неё отвязаться.

— Прошу тебя, сделай скидку, — попросила она. — Мне сложно говорить о том, о чём я собираюсь говорить с тобой. Я никогда никого не… умоляла.

— И не надо меня умолять! — воскликнул я и опять попытался вырвать руку. — Упаси Бог!

— Ты не понимаешь насколько мне непросто. Я… Я хочу перед тобой извиниться. Извиниться за своё поведение, за свои поступки. Да, я вела себя глупо. Я признаю это. Но пойми, я никогда не оказывалась в такой ситуации. Со всеми я всегда себя вела по-другому. Ни у кого ничего не просила, и не ждала помощи. Мне всегда помогали сами по себе. По своему желанию. Мне стоило лишь улыбнуться или просто намекнуть.

— Как ты намекнула когда-то мне? — хмыкнул я, в сей утренний час вспоминая позорный момент с "эпическим" сетом без зла, а лёгкой долей ностальгии. Я сам перед собой признавался, что был дураком. И получил за свою глупость поделом.

— Давай попробуем забыть старые обиды? — Катя действительно не собиралась ворошить прошлое. — Давай попробуем начать сначала? Я сожалею о том, как себя вела. Но ты зря считаешь, что я тебя использовала. Ты на самом деле мне всегда нравился. Я никогда ни с кем не спала из-под палки. Никогда бы на такое не пошла ради привилегированного положения или экипировки. Это отвратительно и низко. Но тогда мне всё казалось ролевой игрой. Игрой, правила которой ты тоже понимаешь. Но я признаю, что ошибалась. Ошибалась в тебе и в оценке твоего характера. На самом деле я не считаю тебя неоперившимся, неадекватным юнцом. Ты именно такой, каким и должен быть лидер: целеустремлённый и бескомпромиссный, когда нужно. Но и внимательный к чужим потребностям тоже. Ты доказал это. Ребята слушают тебя не только потому, что обязаны это делать по контракту. А потому, что понимают: никто кроме тебя не справится с той ношей, которую ты несёшь. Они доверяют тебе. И я доверяю, — Катя сжала мою руку чуть более сильно, чем я считал допустимым. А потому я, наконец-то, вырвал её.

— Чего ты хочешь? — слова Кати слегка растопили моё сердце. Я всё ещё не верил её словам, но слушать мог не морщась.

— Прости, если обидела тебя своей холодностью или неподобающими словами. Я вела себя отвратительно, я понимаю. Я хорошо знаю себя и знаю, какой сукой могу быть. Но я тебя прошу не злиться на меня. Я прошу дать мне шанс. Я хочу наладить с тобой отношения. Пусть не близкие, но хотя бы дружеские. Давай начнём сначала? Оставим прошлое в прошлом и попытаемся простить друг друга. Станем друзьями. А там — кто знает.

На милом личике Кати блеснули слёзы. И мне это не показалось, ведь коридор был прекрасно освещён даже в столь раннее время. Но я не поверил в то, что вижу. Слёзы видел, но не верил, что они могут течь по лицу этого человека. Катя была совсем не похожа на ту даму, кто может проливать слёзы. Плачут и рыдают из-за неё, а не наоборот.

— Погоди, подруга, — я успел перехватить руку, которая тянулась к моей щеке с явным намерением её погладить. — Попридержи коней. Ты исповедалась, но ведь совсем не факт, что я тебе поверил. Я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь. Обновлённый Я не может себе позволить назвать тебя "потреблядью", добивающейся необходимых результатов с помощью собственной внешности и манипуляций. Он слишком хорошо воспитан. Но я нисколько не сомневаюсь, что ради достижения собственных целей ты переедешь каждого. Унизишь и уничтожишь, если придётся. Возможно, до тебя что-то дошло. Возможно, пребывание в этой тюрьме как-то на тебя повлияло. Я рад, если это так. Но это ничего не меняет. Ведь на меня пребывание здесь тоже повлияло. До меня тоже многое дошло. И сейчас я могу сказать со всей уверенностью: я не сержусь на тебя, Катя. Ты такая, какая есть. Я не сержусь на твой злой язык и распространение слухов. Глубоко в душе я тебя даже простил. Где-то глубоко-глубоко… Но нам с тобой никогда не стать друзьями. Не говоря уже о чём-то большем. Единственными, кем мы можем быть друг другу — это сотрудниками. Сотрудниками, которые трудятся в одном офисе, делают свою работу и даже не пересекаются друг с другом. Сотрудниками, которые живут разными жизнями под одной крышей. Но самое главное — абсолютно равнодушными друг к другу. Это всё, что я могу тебе предложить. И это всё, что будет между нами… А теперь — уже ты меня прости. Я слишком задолбался, чтобы стоять босиком на полу в половине шестого утра. Мне надо поспать. И тебе, кстати, тоже. Ведь завтра нас ждёт очередной трудовой день в офисе.

Больше мне сказать было нечего. Я развернулся и пошёл прочь, не став дожидаться, появятся ли на мрачном лице очередные сомнительные слёзы. Верить я им не собирался, как и не собирался верить словам. Для меня всё было решено окончательно. И с полной уверенностью самому себе я мог сказать, что, наконец-то, развязал этот узел.