ПРЕПОДОБНЫЙ МАКСИМ ИСПОВЕДНИК, ЕГО ЖИЗНЬ И ТВОРЕНИЯ

1

В электронной книге все «примечания-звездочки» помечаем отдельно, как комментарии.

2

В 1913 г. С. Л. Епифанович дал другое название этому параграфу — «Пространные жития», и далее сделал следующую вставку:

«До нас сохранилось три типа пространных житий преп. Максима:

1) одно из них (Λόγος, или Vita S. Maximi) представляет собой похвальное слово; оно для многих историков (например, Баронио) служило почти единственным источником жизнеописания преп. Максима;

2) другое — сохранившееся в Московском кодексе № 380, Βίος, является сводом главных источников, касающихся преп. Максима, т. е. „Хронографии“ Феофана и Acta S. Maximi (Relatio, Tomus alter);

3) третье, сохранившееся в грузинском переводе, открытом прот. К. С. Кекелидзе, представляет своеобразное расширение Βίος’а.

Рассмотрим все указанные типы пространного жития преп. Максима...».

После анализа Vita перед 2–м параграфом о синаксарном житии сохранились пометки 1913 г. «Βίος», «груз, житие», «вставить сюда», но сам анализ этих житий 1913 г. в рукописях С. Л. Епифановича нами не найден. — Ю. Ч.

3

Первоначально, в 1910 г., С. Л. Епифанович в этом месте писал, что написание Vita приходится отодвигать «к началу IX в.», но в 1913 г. исправил на «к середине IX в.». — Ю. Ч.

4

В 1913 г. после анализа Vita С. Л. Епифанович вставил в текст анализ Βίος’a и грузинского жития. Об этом сохранились карандашные пометки: «Βίος», «сюда вставка» и «груз, житие», но сами эти вставки не сохранились. Отметим, что в 1913 г. С. Л. Епифанович трактовал Βίος как расширение Vita за счет фрагментов из документов о жизни преп. Максима, а грузинское житие как своеобразную редакцию Βίος’а (см. начало главы I, редакцию начала главы 1913 г.). Но в 1917 г. Епифанович в специальном сочинении об источниках жизнеописания преп. Максима дал совершенно иную трактовку взаимоотношения между житиями: Βίος рассматривался как первое житие, Vita — как литературная обработка Βίος’a, грузинское житие — как комбинация из Βίος’а и Vita со вставками переводчика, большей частью произвольными. — Ю. Ч.

5

Выше С. Л. Епифановичем дата написания Vita исправлена с «в начале IX в.» на «в середине IX в.». — Ю. Ч.

6

Отметим, что в 1917 г. С. Л. Епифанович в специальном сочинении «Источники для жизнеописания преп. Максима Исповедника» даст совершенно иное объяснение появления в житиях преп. Максима сведений о его жизни до принятия монашества. — Ю. Ч.

7

т. е. в произведении св. Анастасия Синаита «Третье слово об устроении человека по образу и подобию Бога, или Слово против монофелитов». — Ю. Ч.

8

В 1913 г. С. Л. Епифанович вычеркнул пункты 30–34, предполагая заменить рассмотрение этих писем 1910 г. новым анализом их содержания, но, поскольку вариант 1913 г. не сохранился, а ссылки на эти параграфы в имеющемся тексте остались, мы восстанавливаем их, — Ю. Ч.

9

В 1913 г. С. Л. Епифанович сначала вставил, а затем вычеркнул два абзаца следующего содержания:

«Вот как в грузинском житии излагается монашеская жизнь преп. Максима: „Он в совершенстве осуществлял правило подвижническое; нижней одеждой его было вретище, а верхней, видной другим, — ряса. Пищей ему служил сухой хлеб и невареная зелень в незначительном количестве, причем пищу эту он принимал через два, три, иногда и пять дней; внна же, рыбы, плодов и прочих съестных припасов он всячески избегал. Бодрствование и молитву до того полюбил, что предавался им и днем, и ночью, и, замыкая глаза в сидячем положении на короткий срок, сейчас же поднимался на пение и славословие. Смирение его простиралось до того, что он считал себя хуже всех, и если встречал монаха или мирянина меньше себя, обращался с ним как наименьший и непотребный. Он, возлюбленный Богом, питал ко всем такую любовь, что вполне исполнял заповедь: „возлюби ближнего своего, как самого себя“ (Мф. 22, 39); да, он действительно „полюбил Господа всей душою“ (Мф. 22, 37). Написанные им поучения о любви свидетельствуют об обилии любви в сердце его. Он полюбил две добродетели: смирение и любовь, из коих одна его возвышала, а другая не позволяла ему падать с высоты добродетелей, так что он с каждым днем возвышался и преуспел до того, что, достигнув истинного совершенства, удостоился венца мученического и соединился с сонмом исповедников Христа.

Видя добродетели и подвиги его, а равно источник учения, истекавший из уст его, монахи того монастыря, также все ближайшие и отдаленнейшие, приходили к нему и исполнились духовной пользы...“».

Вычеркивание этих абзацев связано с тем, что сначала (в 1910 г.) С. Л. Епифанович не использовал показания грузинского жития, дополнительные по отношению к греческим житиям, считая их недостоверными. В 1913 г. он некоторое время считал, что грузинское житие могло сохранить сведения из «синаксарного источника». К этому периоду осторожного доверия сообщениям грузинского жития и относятся вставки, наподобие приведенной выше. Но в том же 1913 г. С. Л. Епифанович вычеркнул все эти вставки, что связано с окончательным отвержением всех показаний грузинского жития. Все добавления этого жития ученый оценил как плод воображения переводчика и сделал следующий окончательный вывод: «Все новые сообщения грузинского жития ценности не имеют никакой. Ни одному из них доверять не следует». — Ю. Ч.

10

Следует отметить, что в последнее время наибольшее распространение у исследователей получила версия палестинского происхождения преп. Максима. Эта версия основывается на данных сирийской «Истории о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился языка» — псогоса (поругания), составленного маронитским автором Григорием (Георгием) Решайнским, который называет себя учеником св. Софрония Иерусалимского (История о нечестивом Максиме, 15). Более всего версия псогоса отличается от других версий жития преп. Максима в том, как псогос повествует о детстве и юности преп. Максима. Отцом преп. Максима был самарянин, торговец из Сихара по имени Абна, который, будучи в Тиверии, впал в грех с рабыней–персиянкой по имени Шандухт, после чего она забеременела, и Абна выкупил ее и отвез на родину. Самаряне не приняли Абну и его наложницу, и те бежали в селение Гецфин (Палестина), где жили два года у священника Мартирия, который, рискуя, окрестил их. Там же у них родился сын, которого Мартирий назвал Мосхием, а затем еще два ребенка — брат и сестра Мосхия (Максима). Через девять лет после бегства в Гецфин умер от водянки отец Мосхия, а вскоре — мать (упав с гранатового дерева) и сестра (упав в печь от печали). Мартирий отдал Мосхия и его брата в монастырь Ветхой лавры, к игумену Панталеону, которого автор псогоса называет оригенистом. Через три года умер от укуса бешеного верблюда брат Мосхия. Панталеон, привязавшись к Мосхию, дал ему имя Максима, в честь умершего в младенчестве своего племянника. Автор псогоса считает, что Панталеон заразил преп. Максима оригенизмом, и тот прельстил этим св. Софрония.

Сирийская версия биографии преп. Максима, представленная в псогосе, попала в поле зрения подавляющего большинства исследователей со времени опубликования ее (с английским переводом) Себастианом Броком (Brock S. An Early Syriac Life of Maximus the Confessor // Analecta Bollandiana, 91. 1973. P. 299–346; рус. пер. А. В. Муравьева: <Григорий Решайнский>. Истории о нечестивом Максиме из Палестины, который воздвиг хулу на Спасителя своего и лишился языка // Диспут с Пирром: прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия / Отв. ред. Д. А. Поспелов. М., 2004 (Smaragdos Philocalias). С. 323–331). Изложение версии биографии преп. Максима, изложенной в псогосе, повторяется в полемическом сочинении священника сирийского монастыря Кенешре Симеона (которому следует, в свою очередь, Михаил Сириец и автор анонимной хроники). И, как показывает С. Брок (р. 337–340), изложение Симеона опирается на псогос. Считается, что сирийский псогос, содержащий палестинскую версию биографии преп. Максима, является самым древним из всех биографических документов преп. Максима (особенно если учесть гипотезу В. Лакнера о времени написания греческого жития), будучи созданным в период между 660 и 680 гг. Как пишет А. И. Сидоров, для этого текста характерна тенденциозность, «однако тенденциозность может проявляться иногда не в прямой подтасовке фактов, а лишь в освещении их». Тем не менее, «это произведение по характеру и стилю строго исторично (учитывая, конечно, специфику византийского и средневекового восточного историзма), лишено всяких риторических прикрас и почти документально. Автор — Григорий (или Георгий) Решайнский... был участником многих описываемых событий... Григорий был лично знаком и с Максимом Исповедником (гл. 6). Кроме того, весьма существенная черта — аккуратность, с которой автор сообщает о своих источниках информации... Наконец, там, где сирийское „Житие“ может быть проверено другими источниками, оно в целом верифицируется ими» (Сидоров А. И. Некоторые замечания к биографии Максима Исповедника // Византийский временник, №47. 1986. С. 113). Подобные наблюдения позволили многим исследователям утверждать, что именно палестинская версия происхождения преп. Максима, изложенная в псогосе, вероятнее всего, является истинной (Garrigues J. М. La Personne composée du Christ d’aprés saint Maxime le Confesseur // Revue Thomiste, 74. 1974. P. 184–185; Idem. Maxime le Confesseur: la charite, avenir divin de l’homme. Paris, 1976 (Theologie Historique 38). P. 35; Loser W. Im Geiste des Origenes // Hans Urs von Balthasar als Interpret der Kirchenvater. Frankfurt am Main, 1976. S. 181–182; Сидоров А. И. Преподобный Максим Исповедник; эпоха, жизнь и творчество // Творения преп. Максима Исповедника. Т. I. М., 1993. С. 38–41; Boudignon Ch. Maxime était–il constantinopolitain? // Philomathestatos. Études patristiques et byzantines offertes á Jacques Noret á 1’occasion de ses soixante cinq ans, ed. B. Jannsens, B. Roosen, P. Van Deun. Paris; Louvain, 2004. P. 1–43 (Orientalia Lovaniensia Analecta 137); Levy A. Le créé et l’incréé: Maxime le confesseur et Thomas d’Aquin. Aux sources de la querelle palamienne. Paris, 2006. P. 487). Факт великолепной образованности преп. Максима, о чем свидетельствуют его творения, в рамках этой версии объясняется тем, что преп. Максим получил эту образованность либо в рамках палестино–александрийской монашеской традиции, либо в то время, когда он оказался в Константинополе. Наконец, отметим также, что совсем недавно г. И. Беневич, исследовав «Вопросы и недоумения» (Qu. dub.) преп. Максима, также пришел к выводу, что «что касается отношения преп. Максима к александрийско–палестинской школе экзегезы Св. Писания, то анализ Qu. dub. дает еще один аргумент в пользу его принадлежности именно этой традиции. Речь идет о часто используемом им в изъяснении Св. Писания толковании значения и смысла имен собственных, что, как и толкование смысла чисел (арифмология), весьма характерно именно для этой традиции, начиная с Филона Александрийского» (Беневич г. И. Предисловие // Преп. Максим Исповедник. Вопросы и недоумения / Пер. с древнегреч. Д. А. Черноглазова; науч. ред г. И. Беневич; отв. ред. Д. А. Поспелов. М.; Святая гора Афон, 2010 (Византийская философия. Т. 6; Smaragdos Philocalias). С. 34).

Сирийский псогос. очевидно, не был известен С. Л. Епифановичу во время работы над кандидатской диссертацией и магистерской диссертацией версии 1913 г. Однако вскоре «История» Григория Решайнского была открыта А. И. Бриллиантовым (в cod. Add (= Richianus) 7192 Британского Музея; С. Брок, публикуя «Историю» Григория Решайнского, не упоминает о какой–либо работе с этим текстом русских ученых), который произвел и первый перевод «Истории» на европейские языки, а именно, он перевел ее на русский язык (перевод, насколько нам известно, не опубликован). Свой рукописный перевод А. И. Бриллиантов предоставил С. Л. Епифановичу, который подробно проанализировал этот памятник в специальной главе, написанной для варианта магистерской работы 1917 г. (эта глава найдена Н. Горшенковой, см. с. 181–202 во втором томе нашего издания). Сам А. И. Бриллиантов упоминает этот текст в публикации: «О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника». Пг., 1918 (Отдельный оттиск из «Христианского Востока». Т. VI. Вып. 1), прим. 3 на с. 2–4, где предвосхищает вывод С. Брока о том, что Симеон из Кенешре в своем изложении биографии преп. Максима опирался на «Историю» Григория Решайнского (см. с. 3). Однако, А. И. Бриллиантов считает «Историю» Григория Решайнского недостоверным источником, отмечая (возможно, под влиянием С. Л. Епифановича, который исследовал «Историю» Григория, вероятно, раньше написания А. И. Бриллиантовым его работы), что в ней «исторические сведения перемешаны с ошибками и прямыми вымыслами» (с. 2). Итак, С. Л. Епифанович, проанализировав «Историю» Григория Решайнского в контексте своих максимоведческих исследований, в отличие от большинства современных исследователей, признает палестинскую версию биографии преп. Максима, изложенную в «Истории», недостоверной, считая ее, тем не менее, самым ранним историческим источником о биографии преп. Максима. — Д. Б.

Мнение С. Л. Епифановича о фантастичности сведений, сообщаемых в «Псогосе», имеет право на существование в современной науке, поскольку происходит из сомнительного источника (пишет противник взглядов преп. Максима, пересказывает слухи, дошедшие через третьи руки, литература такого рода — псогосы — изобилует невероятными подробностями, сообщаемыми как самые повседневные вещи, например, помещение преп. Максима в женский монастырь или топтание им св. Таин). Потому доверять пересказыванию слухов и фантазий у нас нет оснований, даже если автор псогоса врет очень уверенно. Образованность преп. Максима, явленная в «Амбигве», выдает в нем скорее учившегося в Александрийской Академии и преподававшего вместе со Стефаном Александрийским в Константинополе философа, чем ученика палестинских интеллектуалов: последние просто не могли сообщить преп. отцу наличные у него знания. — Ю. Ч.

11

Монофизитская редакция фразы Пс.–Дионисия Ареопагита: «Не как Бог, совершая Божественное, — ибо не по-Божески только, отдельно от плоти (ибо не пресущественен только), и не как человек — человеческое, ибо не просто по-человечески, отдельно от Божества (ибо не только человек), но, как ставший мужем, Бог неким новым богомужним действием с нами жительствуя» (Послание 4–е). — Д. Б.

12

Первоначально, в 1910 г., С. Л. Епифанович писал: «Когда преп. Максим писал это письмо, он еще не располагал книгами и не мог представить святоотеческих свидетельств в пользу защищаемого им взгляда, но уже в ту пору он высказывал такого рола соображения, которые легли в основу его полемики с новой ересью и которые он с неутомимой энергией и удивительной твердостью отстаивал всю свою жизнь. Он ясно и точно наметил принципы православного учения (двойство природ и зависимость воль от естеств, учение о φυσιχαὶ ἐνεργείαι), из которых необходимо вытекало диофелитское учение». В 1913 г. С. Л. Епифанович исправил это место, поскольку считал, что Ер. 13 ad Petrum написано против ереси монофизитов без соотношения с учением монофелитов. — Ю. Ч.

13

Первоначально, в 1910 г., С. Л. Епифанович писал: «Так началась борьба преп. Максима против монофелитства. Эту борьбу он начал и продолжал с такой ревностью, что без преувеличения можно сказать, что его усилиями православие, в конце концов, одержало верх над сильной и опасной ересью». В 1913 г. С. Л. Епифанович исправил это место по той же причине, о которой говорилось в предыдущем нашем примечании. — Ю. Ч.

14

т. е. «образ еретического представления о человеческой энергии Христа». — Ю. Ч.

15

По другому чтению — Симпон (Σύμπονος, «Помощник»). — Д. Б.

16

Слово 29 (О богословии 3), 13. — Д. Б.

17

т. е. предложение Пирра. — Ю. Ч.

18

т. е. обвинения. — Ю. Ч.

19

1 Кор. 12:28. — Д. Б.

20

В 1913 г. С. Л. Епифанович сначала вставил, а затем вычеркнул большой отрывок следующего содержания:

«В грузинском житии, за достоверность которого, впрочем, поручиться нельзя, дается подробное описание последнего суда над преп. Максимом. По свидетельству этого жития, когда преп. Максим и ученики его вошли в царские палаты, где сидели патриарх, все сановники и судьи города, патриарх сказал св. исповеднику: „Удивляет меня, монах Максим, упрямство ума твоего, мечтающего о том, что ты мудрее всех, и то, что ты не слушаешься ни царей, ни епископов, ни сановников, но волю свою ставишь выше всего. Вразумись ныне и раскайся в заблуждении своем, и я возьму тебя под руку, введу к царю, которому ты поклонишься и воздашь лобзание; таким образом, ты воссоединишься с нами, и будет дело это тебе во спасение души и тела. Дай же мне разумный ответ“. Св. Максим ответил: „Поелику все, что мы говорим, слышно Богу, и от Него ничего нельзя скрыть, я против волн Его ничего не скажу и не сделаю. Поэтому вот что я скажу: если Богом возвеличенному царю и вашей святости угодно утвердить и признать правую веру, проповеданную апостолами и утвержденную св. иерархами и соборами, — я буду послушен вам и вступлю в общение с вами; если же будет допущено хотя малейшее изменение в вере, я не в состоянии буду идти на уступки и согласие, ибо написано: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5:29)“. Патриарх сказал: „Скажи нам, в чем твоя вера и как ты исповедуешь?“ Преп. Максим ответил: „Если желаете знать, я скажу“. Все сановники сказали: „Непременно скажи, чтобы всем стало ясно заблуждение твое“. Тогда преп. Максим, изобразив на себе знамение креста, сказал: „Верую во единого Бога Отца нерожденного, во единого Сына, Слово Божие, от Отца рожденного, и во единого Духа Святого, от Отца исходящего, Троицу триипостасную, раздельную по числу и свойствам ипостасей, но нераздельную по Божеству; ибо разделяются нераздельно и соединяются неслитно. Признаем триипостасность и единосущие и единую природу Божества; ибо одно Божество у Троицы, и одни и те же свойства Божественной природы, но каждое Лицо имеет свои свойства: Отец — отцовство нерожденное, Сын — сыновство рождаемое, Дух Святой — исхождение. Отец не изменяется в Сына или Духа, Сын не изменяется в Отца или Святого Духа, Дух не изменяется в Отца или Сына. Лица Св. Троицы неизменны, и каждое из них суть Бог: Отец — совершенный Бог, и Сын — совершенный Бог, Дух Святой — совершенный Бог, только не три Бога, но один Бог и едино Божество в трех единосущных ипостасях. Они не разделяются ни по природе, ни по месту: ибо где Отец, там и Сын, и Дух Святой; где Сын, там Отец и Святой Дух, и где Дух, там Отец и Сын. Троице поклоняюсь в Единице и Единице в Троице, Единице Триипостасной и Троице единосущной, собезначальной и равной по могуществу и чести. Исповедаю едино Божество Св. Троицы, одну природу, одну сущность, одну силу, одно владычество, одно господство, одно царствование. [Исповедую] Божество безначальное и бесконечное, нерожденное, всем обладающее и обо всем промышляющее; небо, землю, море и все видимое и невидимое от небытия в бытие приводящее, творящее и созидающее; создавшее прежде всего силы небесные, воинства неисчислимые Словом сотворившее и Духом Святым совершившее; потом, по глаголу Своему, сотворившее небо и землю, море и все, что в нем, напоследок же создавшее человека по образу Своему и по подобию же, свободным, по своей воле ходящим и избирающим добро или зло, в раю сладости его поселившее. Завистью диавола человек согрешил и, преступив данную ему от Бога заповедь, отпал от Слова, обрек себя смерти и подчинился врагу и отступнику. Но не презрел его Создатель; Единородный Сын и Слово Божие по неизреченному Своему человеколюбию, сообразно с волей Отца и Духа, благоволил взыскать Свое создание и потому, сошед с лона Отца, не разлучаясь от Него, вселился в утробу Пресвятой Богородицы наитием Святого Духа и воспринял от нее плоть и душу разумную, и родился Бог во плоти, родился неизреченно; девство Матери Своей нетленно соблюв, не потерпел смешения или измены, но пребыл тем же, чем был, а равно стал тем, чем не был: принял зрак раба на самом деле, но не призрачно, и во всем подобным нам стал, кроме греха. Исповедую Его вечным и временным, рожденным и нерожденным, бесстрастным и страстным, бессмертным и смертным, Богом и человеком, оставшимся тем же самым по воплощении, каким был и до воплощения, единого ипостасью в двух совершенных, неизменных и неслитных естествах и в двух естественных волях и действованиях. Он (как Бог) имел Божеские желания и творил Божеские дела, и как человек желал по-человечески и творил человеческие дела, ибо нет естества без воли и действия. Не по принуждению подвержен был Он естественным потребностям, ибо Он добровольно родился, добровольно жаждал, добровольно уставал, добровольно страшился, добровольно распялся, добровольно умер на самом деле, а не призрачно. Все это человеческое Он переживал по воле человеческого естества; потом был распят, и Он, безгрешный, вкусил смерть, был погребен; и так как плоть Его не видела нетления, воскрес на третий день, совоскресив с Собой естество человеческое, вознесся на небо по человеческому естеству и сел одесную Отца; и паки приидет судить живых и мертвых, чтобы воздать каждому по делам его. Когда по Его приказанию вострубит архангел, и восстанут мертвые и изыдут из гробов своих, тогда соблюдшие дела добрые пойдут в жизнь вечную, грешники и отступники же правой веры преданы будут на вечные мучения. Еще исповедую едино крещение, водой и Духом, очищающее всякую вину души и тела. Причащаюсь божественных Христовых тайн, признавая в них истинную плоть и кровь ради нас воплотившегося Сына Божия, давшего нам плоть и кровь Свои во оставление грехов. Приемлю все чины церковные, установленные апостолами и св. соборами. Поклоняюсь и лобызаю честную икону Христа, которая есть образ воплощения Его; поклоняюсь честному древу Креста и всем св. сосудам, св. Евангелию и св. чаше, и всему, что имеет отношение к св. таинствам и св. Церкви, во имя Того, Кто благоволил ради нас поселиться в рукотворенном храме. Поклоняюсь иконе Пречистой Богородицы и всех святых с молитвой к единому Богу, не останавливаясь мыслью на цветах и красках, но духовным взором возносясь к Первообразу. Поклоняюсь мощам святых, ибо они имеют от Бога благодать освящения. Так верую, так исповедую, так крещен; проклинаю всех еретиков и всякую ересь. Принимаю и чествую св. соборы: Никейский 318 отцев, Константинопольский 156, Ефесский 200, Халкидонский 630, Константинопольский 164 св. отцев и другие в разных местах бывшие соборы, утвердившие православную веру и признанные кафолической Церковью. Приемлю то, что принято на этих соборах, отвергаю то, что отвергнуто. Славлю, пою и поклоняюсь Отцу и Сыну и Святому Духу, Которым подобает слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков“. Все изумились такому стройному исповеданию. Патриарх спросил: в чем же преп. Максим уличает Константинопольскую церковь и <почему> учит всех разделению? Св. старец ответил: „Вы отвергли веру Христову, утвержденную апостолами и отцами, уча об одной воле и одном действовании“. „Неужели это ересь?“ „Поистине это великая ересь“.

После этого преп. Максим привел те доказательства, на которые он ссылался в диспуте с Пирром (PG 91, 288CD, 320D–328А). В грузинском тексте добавлена только ссылка на первосвященническую молитву Христову (Ин. 17:24), которую, по толкованию преп. Максима, Господь произносил от человеческого естества, ибо по Божеству Он выше всякого места и обители. Когда преп. Максим кончил, то, по свидетельству грузинского жития, все познали истину его слов, но ради славы человеческой не признали этого. Главный секретарь записывал все слова преп. Максима. Патриарх сказал св. исповеднику: „Смотри, преп. Максим, ты не найдешь перед царем лучшего печальника, чем я; послушайся слов моих и всех этих сановников“. Но преп. Максим ответил, что не может уклониться ни направо, ни налево от той веры, которую он исповедал; „делайте, что хотите“, — заключил он. То же на вопрос сакеллария ответили и ученики. Главный секретарь пошел к царю и возвестил ему обо всем; царь рассердился и велел проклясть их, а эпарху взять их на суд и привести в исполнение определение суда».

То, что С. Л. Епифанович сначала вставил, а потом вычеркнул этот отрывок, связано с его отношением к грузинскому житию преп. Максима, о котором см. в нашем примечании после прим. 175 гл. II. — Ю. Ч.