Пресс-хата для Жигана

Глава 11

С тех пор много воды утекло. Многое изменилось и в судьбах армейских дружков. Каждый пошел своей дорогой. Но даже параллельные линии, как известно, где-нибудь да пересекаются…

Из Чечни Мармелад вернулся другим человеком. Он научился убивать. Там, на горных перевалах и в сумрачных долинах, старший сержант морской пехоты отточил свое мастерство. Убийство стало для него ремеслом, приносящим радость. Убивать Мармеладу действительно нравилось. Он пьянел от восторга, наблюдая, как вместе с кровью из чьего-то тела вытекает жизнь.

На самые рискованные операции старший сержант шел добровольно. Он не был героем и к чеченам особой ненависти не питал. Политика, стремление к независимости, религиозные проблемы не касались морского пехотинца. С таким же успехом он мог воевать против марсиан. Но когда в чеченском селении подписали мирный договор, старший сержант почувствовал себя обманутым.

Война закончилась.

Иннокентию Ротову, подумывавшему подписать контракт о продолжении службы, податься было некуда. На гражданке его никто не ждал, а однообразная мирная жизнь казалась убогим времяпрепровождением для слабаков.

Дембельнулся Мармелад, переслужив положенный срок. Не долго думая, отправился на родину. Родина встретила морпеха неприветливо. Никакие военные заслуги в расчет не принимались. Работу отставному сержанту предлагали низкооплачиваемую, а то и вовсе идиотскую — вроде дворника в ЖЭКе. Мармелад от унизительных предложений отказывался, пока не вспомнил о старинном друге отца..

Крепкий еще дед по прозвищу Кащей вел активную общественную работу. Якобы отошедший от дел, матерый уголовник был старостой церковной общины. На средства общины и самого Кащея реставрировался храм. Церковь иконы «Божьей матери, Утоли моя печали» уже сияла позолотой куполов, когда Мармелад навестил церковного старосту.

Встреча, круто изменившая жизнь отставного морпеха, состоялась в строительном вагончике Закончив распекать напившихся строителей, по чьей вине застыла машина бетона, Кащей вызвал водителя и отвез Мармелада в свой загородный дом.

Там, за столом с обильной выпивкой и богатой закуской, состоялся примечательный разговор. Старик, чьи лучшие годы прошли в «крытках» и на зонах возле Полярного круга, отличался завидным аппетитом. Поглощая деликатесы, он внимательно рассматривал гостя.

— Рубай, Кеша. Не стесняйся. И выпей со стариком беленькой. За папашку, царство ему небесное, накатим по стопарю, — разливая смородиновый «Абсолют», произнес церковный староста. — Что может быть лучше, чем похавать и бабу помацать… Прости, господи, за словоблудие, — Кащей размашисто перекрестился.

Дом был обставлен с претензией на царскую роскошь. Мебель сияла позолотой, а оклады икон — серебром и золотом. Перед ликами святых горели лампады. На столе стояла фарфоровая посуда девятнадцатого века. Жизнь рецидивист Кащей доживал достойно.

— Так с чем пожаловал? — отрывая хвост у свежесваренного на укропной воде рака, спросил он.

— Работу бы мне подыскать, — заискивающим тоном произнес Мармелад.

— Работа работе рознь. Сколько ни паши, пьяным не будешь. Можно быкам в деревне хвосты крутить, а можно настоящим делом заняться. Так, чтобы и нос был в шоколаде, и в кармане деньга шуршала, — поблескивая золотыми фиксами, загадочно сказал Кащей.

От четвертой рюмки Мармелад наотрез отказался. Ему предстояло сделать выбор. А выбирать бывший морпех предпочитал на трезвую голову. Пока Кащей крушил розовые панцири членистоногих, его собеседник цедил минералку.

Наконец, хитрый старик вскользь спросил:

— Ты где, сынок, служил?

— В Чечне альпинизмом занимался.

— По горам с мокрой задницей носился или за семью контрольно-пропускными пунктами генеральские тела охранял? — недоверчиво переспросил хозяин дома.

Вместо ответа Мармелад взял невесть как затесавшийся среди столового серебра самодельный нож с плексигласовой наборной ручкой. Проведя пальцем по лезвию, не целясь, метнул нож в дверной косяк. Лезвие вошло в дерево по самую рукоятку.

Старик даже не повернул голову. Докушав очередной рачий хвост, Кащей вытер руки салфеткой, налил в серебряную рюмку водки, выпил и, с наслаждением крякнув, отметил:

— Такими номерами, Иннокентий, в цирке удивить можно. Меня фокусами не проймешь. Не такое в жизни видывал. Но парень ты толковый. Справный фраерок. И папашу твоего я уважал. Так что, страдалец за Отчизну, работенку мы тебе подыщем, — неожиданно взгляд старика стал колючим. — Ты только просеки, родной, ко мне вход — рубль, а выход — два.

Угрозу Мармелад проигнорировал. Спокойно посмотрел на насупившегося деда, похожего на облезлого филина, и, сплевывая в ладонь косточки от маслин, спросил:

— Что за работа?

— По профилю, Кеша. По профилю… — пряча улыбку, ответил Кащей.

На прощание церковный староста снабдил гостя деньгами. Это были не мятые рубли из церковной копилки, а полновесные американские доллары, извлеченные из пачки, перехваченной лентой банковской упаковки.

Вручая подъемные, Кащей посоветовал:

— Ты бабками-то не сори. Я ведь не сироте подаю, аванс проплачиваю. Бабло отработать придется. От халявных денежек крышу сносит, а от заработанных мозги в нужном направлении крутятся. Так что не шикуй. Свечечку за упокой родителя в церкви поставь. Обедню закажи. Помяни, как следует, батяню.

— Ладно, — кивнул Мармелад, спускаясь с крыльца. — Когда на работу являться?

Смерив гостя взглядом, церковный староста махнул короткопалой пятерней, украшенной вытатуированными перстнями.

— Отдыхай служивый. Работа подождет.

Через неделю Кащей вызвал Мармелада к себе. Встреча состоялась на берегу реки, где старик удил рыбу. Устроившись в зарослях, окружавших старицу, Кащей раз за разом забрасывал блесну, рассчитывая поймать щуку.

— Люблю за зубастой погоняться. Хитрая рыбина, но жадная А по жизни надо уметь делиться, — распутывая зацепившуюся за камыш леску, с легким недовольством бормотал старик. — Тут один чурбан делиться не хочет. Я по-хорошему объяснял. Все расклады подбивал. Пытался добазариться с урюком, а он ни в какую. Уперся рогом. Предъяви непонятные мне лепит. Говорит, я на чужую долю лапу положил. А я, Иннокентий, никогда на чужое не зарился. Но как говорится: чужой землицы нам не надо, но и своей ни пяди не отдадим…

Брошенная блесна сверкнула на солнце и скрылась в воде. Поставив удочку на распорку, Кащей достал из кармана куртки фотографию. На ней был запечатлен бородатый толстяк азиатской наружности в окружении плечистых парней и длинноногих блондинок

— Вот, сынок Этого урюка завалить надо… По силам задачка, — без долгих предисловий, прямо в лоб, выдал дед, чья худоба и тщедушность и впрямь делали его похожим на известного сказочного персонажа.

Мармелад посмотрел на потенциальную жертву и вернул фотографию рыбаку.

— Трудно подобраться к чурке? — поинтересовался он.

Внимательно следя за вяло покачивающимся на воде поплавком, Кащей ответил:

— Непросто. Кое-какие наводки я дам. С инструментом могу подсобить. А дальше сам колоду тасуй. Башку тебе не зря к плечам приварили. Покумекай соображалкой. А я в долгу не останусь…

Этнический узбек по прозвищу Сулейман, контролировавший распространение наркотиков в городах Подмосковья, отмечал в загородном ресторане свое пятидесятилетие. Заведение, расположенное в березовой роще, плотно охраняли люди наркоторговца. Все подъезды к ресторану были заблокированы. Каждую машину, каждого пассажира тщательно проверяли.

Примерно через четыре часа после начала пиршества, когда в зале уже царила пьяная неразбериха, к ресторану подкатил голубой фургон. Внутри грузовой «Газели» истошно блеяли перепуганные барашки. Заглянувший внутрь охранник спросил водителя:

— Ты чего привез?

Поставщик, крепкий парень со шрамом над верхней губой, объяснил:

— Свеженину на шашлыки.

Охранник по рации попытался выяснить, кто заказывал баранов. Запарившийся шеф-повар, боявшийся потревожить гостей, схватился за голову.

— Может, это причуды Сулеймана, — сдвинув на затылок накрахмаленный колпак, сказал он помощнику. — У нас в меню шашлыки из осетрины, перепела на вертелах, маринованная оленина

Помощник шеф - повара, ответственный за праздничный торт, отмахнулся.

— Хрен поймешь этих азиатов. Может, им в кайф рожи в бараньем жире пачкать? Пусть пропустят эту отару. А то потом нам отдуваться придется. Сулейман, как напьется, совсем дурным делается.

Охранник тщательно обшмонал поставщика. Забравшись в машину, телохранитель наркоторговца осмотрел каждый угол, даже под сиденья заглянул. Убедившись, что все в порядке, пропустил «Газель» на охраняемую территорию.

Так Мармелад пробрался на вечеринку.

Поставив машину возле черного хода, он вошел в ресторан, точнее, в его служебные помещения. По коридорам суетливо бегали официанты в униформе, работники кухни и прочая обслуга.

Заметив, что один из официантов отклонился от традиционного маршрута, пролегавшего между кухней и залом, Мармелад последовал за ним. В туалете для персонала, находившегося в конце длинного узкого коридора, двоим было тесновато. Официант заперся в кабинке, а Мармелад стал около умывальника. Подставив под струю воды ладони, терпеливо ждал, пока официант справит нужду. Когда тот наконец «отстрелялся», Мармелад как бы вскользь спросил:

— Когда торт подавать будут?

— Да скоро уже, — встав в очередь к умывальнику, ответил официант. — Свечами оформим и повезем. Главное, в темноте не облажаться. На какого-нибудь гостя не наехать.

— А что, и свет выключать придется? — стряхивая капли с ладоней, поинтересовался Мармелад.

— Обязательно, — вопрос вызвал у официанта законные подозрения; он удивленно уставился на незнакомого человека. — Ты из охраны или новенький?

Верхняя губа Мармелада, изуродованная шрамом, поднялась, как у волка, показывающего клыки.

— Не угадал, братан. Я из другой конторы.

Коротким ударом по горлу он вырубил официанта. Быстро снял с него униформу и осторожно выглянул в коридор. Убедившись, что путь свободен, он выволок официанта из туалета, спрятал в закутке под подвальной лестницей и переоделся. Форменные брюки подпоясал ремнем с прямоугольной металлической пряжкой.

Пряжка представляла собой хитроумную конструкцию, бывшую тайной для непосвященных. Скрепленная шарнирами с блокировочным механизмом, она легко раскладывалась, превращаясь в достаточно широкую полоску металла. Одна грань этой полоски была остро заточена.

Проверив, насколько легко пряжка отделяется от ремня и в порядке ли шарниры, Мармелад вышел из укрытия, стараясь не попадаться на глаза людям из службы безопасности Сулеймана. В общей суете и полумраке коридора это оказалось несложным.

Кульминационный момент пиршества приближался.

Многокилограммовый торт, водруженный на столик, вкатили в зал. Впереди гордо шествовали шеф-повар и его помощник. Где-то позади, в группе официантов, толкавших столик, маячило лицо человека со шрамом.

Торт пылал десятками свечей. Их свет рассеивал мрак. Сулейман под аплодисменты попытался задуть свечи. Не справившись, он крикнул гостям:

— Помогайте…

Приглашение наркоторговца было воспринято с восторгом. Каждый почитал за честь задуть свечу на праздничном торте. На несколько секунд зал погрузился в темноту. Никто не обратил внимания на то, как за спиной у Сулеймана появился белый призрак.

Приведя свой инструмент в боевое состояние, Мармелад отработанным движением взрезал глотку наркоторговцу от уха до кадыка. Булькая кровью, вытекавшей из раны толчками, Сулейман опустился на стул. В общем гаме и шуме никто не услышал его предсмертные хрипы.

Когда вспыхнули лампы, гости замерли от ужаса. Наркобарон бился в предсмертных конвульсиях.

Воспользовавшись паникой, Мармелад выскользнул из ресторана. Прежде чем сесть в «газель», выпустил на свободу баранов. Очумевшие животные разбежались во все стороны. У каждого барана под брюхом был прикреплен брусочек тротила с радиоуправляемым детонатором. Густая шерсть надежно скрывала взрывное устройство.

Сев в кабину, Мармелад достал из бардачка пульт. Заметив мечущихся охранников, процедил:

— А это вам на закуску.

Пальцы киллера, точно пальцы пианиста по клавишам, забегали по кнопкам пульта. Взрывы гремели по всей территории. В дыму было не отличить несчастных животных с развороченными внутренностями от ползающих на четвереньках людей.

Голубая «Газель» беспрепятственно покинула территорию увеселительного заведения, превращенного в земной ад…

Кащей остался доволен акцией.

Расспрашивая обо всем до мельчайших подробностей, он удовлетворенно кряхтел, хихикал и потирал искривленные артритом пальцы:

— Лихо завернул! С причудой. Но в нашем деле лишние понты ни к чему. Проще действуй. Так оно вернее.

Следующее убийство Мармелад совершил спустя месяц.

Очередной жертвой стал высокий чин из Главного таможенного управления. По скудной информации, предоставленной Кащеем, таможенник не выполнил условий контракта. Большую партию электроники, ввезенной из-за границы, обложили пошлиной. Со следующей партией повторилось то же самое. А третью поставку вообще арестовали и разместили на складах временного хранения.

Растолковывая расклады, Кащей цедил:

— Эта сука прикормлена нами была. Каждый месяц пять косарей отстегивали. За помощь по отдельному тарифу платили. А он кидать вздумал.

— Может, зажали по службе? — осторожно предположил Мармелад.

— Да нет. В этой конторе все как обычно. Он конфискованный товар по дешевке в одну фирмочку спихнет. А директором фирмочки его двоюродный брат… Чистое кидалово. Мы уже другого человечка на крючок посадили. Обещал помочь. Но этого хмыря надо убрать.

Слушая тихий говор старика, Мармелад равнодушно пожал плечами:

— Надо так надо. Давай наводку.

Дед ласково дотронулся до предплечья киллера. Заглядывая в лицо Мармеладу, попросил:

— Только без фантазий, Кеша. Таможенник к одной бабе перепихнуться заглядывает. Домой возвращается не позже одиннадцати. Вот по пути и попробуй суку перехватить. Особо не усердствуй. Сделай так, чтобы было похоже на ограбление. Пусть менты шпану ищут или за обкумаренным лохом гоняются, — Кащей хлопнул себя по острым коленям. — Помни, Иннокентий. Государева человека валить придется. Не засветись.

Таможенника нашли возле подъезда собственного дома с множественными колото-ножевыми ранами. Он дополз до первой ступени крыльца, где и умер. Карманы жертвы оказались вывернутыми и опустошенными.

Портмоне, органайзер, швейцарские часы «Омега» и друтие побрякушки Мармелад выбросил в реку.

Список жертв бывшего сержанта морской пехоты пополнялся с устрашающей быстротой.

Кащей исправно выплачивал обещанные деньги и давал новые задания. Но что-то в поведении старика настораживало. Иногда Кашей бросал на молодого подручного странные, тяжелые взгляды. Так смотрят на вещь, которую собираются отправить на свалку.

Мармелад знал о судьбах киллеров. Наступал однажды момент, когда столь опасных свидетелей пускали в расход. Но любой человек до последнего момента не хочет поверить в плохое. Каждому свойственно заигрывать с судьбой. Надеяться обмануть рок и избежать неизбежного.

Тем не менее, Мармелад старался быть начеку. Он контактировал только с Кащеем. Встречались они, за исключением первой беседы, или в укромных местах, или в церкви, где, кроме подслеповатых старух и столь же древнего батюшки, их никто не видел.

Следующей жертвой киллера оказался прелюбопытнейший субъект.

Представляя его, Кащей опять напирал на патриотические чувства, круто замешенные на ненависти к особям иной расы. Показывая фото мужчины с физиономией, похожей на печеный картофель, бубнил:

— Задолбали инородцы. Травят русский народ дурью, а таньгу в карман складывают. Вот, к примеру, Малахай, — палец старика уткнулся в фотографию. — Скупает тут паленые тачки и переправляют к себе в Киргизию. Слыхал про Чуйскую долину?

— Рай для наркоты. Конопля под самое небо растет, — проявил недюжинные познания Мармелад.

— Вот, вот, — поддакнул дед, — травки полна коробушка. Так они еще заводик сляпали. Чистейший героин гонят. А наши менты все об афганской дури вопят. У них под боком, в братской, можно сказать, республике, «герыч» тоннами банкуют, а они все за бугром войну ведут. Тупари... — дед горестно поцокай языком, словно сожалея о близорукости правоохранительных органов и политиков. — Короче, сынок. Надо отправить Малахая на беседу с Аллахом. Пассажир серьезный. Тертый калач. На зоне морда обуглилась. Кто-то толково поработал над киргизом. С той поры охранников вокруг него — орда беспредельная. Но ты не гужуйся. Вали чурку как в голову придет. На небе Аллах разберется, если кого лишнего вместе с Малахаем пустишь в расход. Но амбец киргизу должен быть конкретный…

Готовясь к покушению, Мармелад чувствовал за собой слежку. А может, он просто устал и это ему кажется? Уж слишком напряженный график работы организовал старик. Впервые Кащей потребовал полного отчета о ходе подготовки к операции.

Столь мелочная опека еще больше насторожила Мармелада.

Покушение на киргиза должно было состояться прямо возле дома, где он жил. Малахай снимал апартаменты в обычной пятиэтажке. Предприимчивый делец скупил все квартиры на лестничной клетке четвертого этажа, пробил в стенах дверные проемы и сделал в расширенной квартире евроремонт.

По плану Мармелад должен был выстрелить из гранатомета в машину, на которой рассекал Малахай. Идеальной огневой точкой была выбрана крыша соседнего дома. Параллельно, почти впритык, стояла еще одна крупнопанельная пятиэтажка. Дома разделяла неширокая улица, обсаженная молодыми деревцами

В день акции странное спокойствие овладело Мармеладом. Сложив в длинную спортивную сумку гранатомет «Муха», он засунул за пояс пистолет «ТТ», спрятал во внутренний карман куртки две запасные обоймы и сканер, позволяющий прослушивать эфир.

Сканер был настроен на частоту «мобилы» киргиза. За эту хитрую штуковину Мармелад отдал полштуки «зелени». В два раза больше заплатил бородатому рахиту, умеющему подключаться к коммутаторам сотовой связи GSM. Компьютерщик по своим каналам в компании мобильной связи пробил номер телефона киргиза, определил частоту и помог настроить сканер. Теперь Мармелад имел возможность контролировать телефонные разговоры жертвы в любое время суток.

Такую же шутку он хотел сыграть и с Кащеем. Но дед оказался на высоте. Сигнал с его мобильника шел искаженным. Внутри навороченной трубки стоял миниатюрный генератор помех, делавший прослушку практически невозможной. Бородатый умелец крепко запал на это техническое новшество и пообещал Мармеладу:

— Я эту фишку тоже разгрызу. Дай срок.

— Чтобы только поздно не было, — в задумчивости ответил киллер…

На огневую позицию Мармелад пробрался без помех за час до рассвета. Все было загодя подготовлено — вырван замок на двери чердака, разостлан картон, чтобы не холодно было лежать, определена точка, с которой открывался наилучший обзор территории…

Киргиз вставал рано. В восемь выезжал в город.

Скорее ради любопытства, чем по необходимости, Мармелад включил сканер и вложил в ухо наушник. Ровно без четверти восемь будущая жертва позвонила какому-то Тофику.

— Тофик. Сегодня полный облом. Я в берлоге отлеживаюсь после вчерашнего. Коза попалась — сущий зверь. Заездила меня. Легче верблюдицу удовлетворить, чем ее. Она чуть мой балдометр вместе с бейцалами не проглотила. До сих пор ходули трясутся.

Собеседник киргиза резко оборвал разговор:

— Малахай, хорош грузить. Завязывай ты под бухалово марафетом баловаться. В нашем бизнесе это полное западло.

«Так. Сегодня не выгорело. Этот мудак целый день собирается на койке валяться», — подумал Мармелад, особо не анализируя услышанное.

Долго оставаться на крыше было опасно. Мало ли кто может подняться. Собираясь уходить, он заметил, что на крыше соседнего дома в утренних лучах солнца что-то блеснуло. Дом находился у него за спиной.

Спускаясь по лестнице, он все думал о солнечном зайчике на крыше соседнего дома. Повинуясь инстинкту самосохранения, Мармелад задержался между первым и вторым этажами.

Народ потихоньку начинал тянуться на работу. Услышав детский плач, Мармелад спустился ниже. Из квартиры на первом этаже мать тащила розовощекого бутуза лет четырех.

— Не хочу в садик. Отвези меня к бабушке в деревню, — голосил ребенок.

Раздраженная мамаша пыталась урезонить крикуна:

— Митенька. Скоро поедем, не плачь, мой маленький. Глазки покраснеют.

Мгновенно сориентировавшись, Мармелад подхватил ребенка на руки.

— Ну, что, допризывник, не хочется в садик идти? Мне тоже утром неохота вставать, — улыбаясь притихшему от неожиданности бутузу, сказал киллер.

Столь же ослепительную улыбку подарил он молодой мамаше. Не давая опомниться ни ребенку, ни женщине, Мармелад вышел на улицу. Он что-то говорил без остановки, острил и улыбался. Но при этом мальчишка и оставленная с нужной стороны мать, надежно прикрывали Мармелада.

Дойдя до угла дома, Мармелад опустил ребенка на землю и нырнул в ближайший подъезд. Он пробежал по лестнице, поддерживая сползавшую сумку. Миновав пятый этаж, проник на чердак и вылез на крышу. Двигался осторожно, приближаясь к месту, где видел отблеск. Добравшись, вновь спустился в чердачный проем.

На чердаке пахло голубиным пометом и сыростью. Мармелад присел, давая глазам привыкнуть к темноте. Сумку поставил у входа. Бесшумно ступая, продвинулся в глубь чердака.

Предчувствия не обманули киллера.

Возле вентиляционного проема, опустившись на колено, замер мужчина. В руках у него была снайперская винтовка с оптическим прицелом, известная у специалистов как «эсвэдэшка». Блик от линз и выдал снайпера.

Рука Мармелада скользнула в карман. Достав удавку, сделанную из стальной рояльной струны, киллер метнулся к снайперу. Тот не успел обернуться. Струна обвила ему горло, а сильные руки принялись закручивать смертельную петлю.

— На кого охотишься, сука? — прошипел Мармелад, упираясь коленом в спину снайперу.

Тот запрокинув голову, хрипел. Розовая пена хлопьями падала с синеющих губ.

— Пусти, — просипел снайпер.

Завернув потуже петлю, Мармелад задал наводящий вопрос:

— Кащей приказал концы обрубить?

Струна впилась в кожу снайперу. Из раны на горле засочилась кровь. Мужчина издал клокочущий звук.

— Да… Кащей. Ты стал слишком опасным. Старик приказал снять тебя на выходе, — мычал снайпер, хватая воздух ртом.

Немного ослабив петлю, Мармелад подарил мужчине еще несколько мгновений жизни. Снайпер, ощутив живительный приток кислорода в легкие, схватился за окровавленное горло.

Нависший над ним Мармелад ухмыльнулся:

— Снимают девочек на дискотеках.

— Пощади… — сипел снайпер.

— Пусть Кащей за тебя свечку в церкви поставит… Если успеет, — негромко произнес Мармелад.

Его руки резко провернули концы удавки. Струна почти перерезала глотку снайперу. Он запрокинул голову, а его ноги забарабанили по бетонной стене.

Когда глаза снайпера, так и не увидавшие цель, вылезли из орбит, Мармелад снял удавку. Пнув труп, отошел в сторону, помочился, и, подхватив сумку, направился к выходу с чердака…

Церковь быстро опустела. Утренняя служба закончилась. Через час для продолжения реставрационных работ в храм должна была прибыть бригада строителей.

Устроившись возле притвора, Кащей ждал телефонного звонка. Лики святых скорбно взирали на него с еще свежих настенных росписей и богато отделанного позолотой и резьбой иконостаса.

Утренняя дремота допекала. Прикрыв глаза, Кащей привалился спиной к холодной стене. Неожиданно чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо.

— Пойдем на воздух, — раздался вкрадчивый голос.

Кащей открыл глаза. Рядом с ним на скамейке сидел Мармелад. Старик подпрыгнул от неожиданности и уронил лежавший на коленях мобильник.

— Кеша… — прошамкал он, натужно улыбаясь.

— Пойдем, Кащей. На колоколенку поднимемся. Полюбуемся на божий свет, — недобро ухмыляясь, произнес киллер.

Уголовник понял, что произошла осечка. Мармелад не должен был появляться в церкви. Он вообще не должен был нигде появляться. Почуяв недоброе, Кащей заюлил. Потирая сухие ладошки, спросил:

— Ну, как все прошло?

— Отлично… — ухмыльнулся киллер.

Рывком Мармелад поставил старика на ноги. По узкой винтовой лестнице они поднялись на колокольню. Колокола, привезенные из литейного цеха, уже успели поднять, но еще не закрепили. Они стояли на деревянных лагах, сияя медью. В них отражался сгорбленный старик.

— Решил, Кащей, избавиться от меня? Выбросить, как рваный носок? Попользовался, и хватит? — ненависть клокотала в голосе Мармелада.

Губы старика презрительно скривились.

— А ты что думал, сосунок! Каждому овощу свое время. За мокруху тебе отдельное спасибо. Но твое время вышло, Кеша. У мокрушников век недолог. Пора и на покой.

— На вечный покой. — уточнил Мармелад.

Они стояли и молча смотрели друг на друга. Неожиданно из белесых глаз Кащея скатилось несколько слезинок. Его челюсть предательски задрожала, а колени подогнулись. Старику явно хотелось еще погреть косточки под солнцем.

Именно этого момента Мармелад и ждал. Он наслаждался страхом казавшегося всесильным Кашея.

— Слушай, сынок. Может, договоримся? Ты свалишь за бугор. С большими бабками свалишь… Черт. Я — старый пес — дал промашку. Обмишурился маленько. Не надо было так с тобой поступать. Все-таки сынок моего корефана. Лажанулся я. Бес попутал старого грешника, — каялся дед, шмыгая носом.

Он даже сделал попытку стать на колени. Но Мармелад его опередил. Подтолкнув старика к невысоким перилам, огораживающим площадку, сказал:

— С богом договаривайся.

Быстро наклонившись, он схватил Кащея за ноги.

Дед нелепо взмахнул руками, закричал и перелетел через перила. Через мгновение он лежал на куче строительного мусора, распластав руки. Подойдя к перилам, Мармелад с минуту смотрел на труп.

Сверху мертвый Кащей был похож на незаконченное распятие, оставленное нерадивым скульптором.

После убийства старика Мармелад залег на дно. Газеты сообщили о трагической случайности, в результате которой погиб уголовный авторитет по прозвищу Кащей. Некоторые издания выдвигали версию, что это вовсе не несчастный случай и даже не самоубийство, а результат пресловутых бандитских разборок.

Так или иначе, Мармелад перевернул еще одну страницу своей жизни.

Заработанных столь хлопотным ремеслом денег пока хватало на безбедное существование в любом регионе страны. Скорее по традиции, чем по зову души, Мармелад смотался в Сочи, в эту южную Мекку деятелей преступного мира. Но южное солнце и море разочаровали его. Жующая, пьющая и жарящаяся на пляже публика вызывала у киллера раздражение. Попользовавшись похожими на шоколадки загорелыми проститутками, Мармелад вернулся в столицу.

Вынужденное безделье начинало его тяготить.

На авторынке по сходной цене он купил пригнанный из Литвы «БМВ» трехсотой серии престижного стального цвета, собрал вещички и отправился в путь.

Выезжая на федеральную трассу «Е-95» Москва— Петербург, Мармелад не имел никаких особых планов Он не собирался никому предлагать услуг киллера. У него в голове крепла мысль: надо работать только на себя, а не исполнять чужие приказы. Лучше отдавать распоряжения, чем рисковать собственной шкурой ради интересов каких-то авторитетов.

Но для организации собственного дела нужны ресурсы. Не деньги. Не только оружие. Нужны люди…

Стальной «БМВ» наматывал на спидометр километры. Мармелад выжимал из машины все, что мог. Его пьянила скорость, завораживал мелькающий пейзаж за окнами. Немецкая техника царила убийце чувство свободы.

Обгоняя добропорядочных граждан, он ощущал себя богом, несущимся на крыльях ветра. Убийство, деньги и скорость — вот что могло принести неземное удовлетворение бывшему сержанту морской пехоты, летящему по федеральному шоссе «Е-95».

Возле мотеля «Фреска» в Конаковском районе Мармелад остановился перекусить. Машину оставил на стоянке рядом с трейлерами Дальнобойщики часто останавливались именно тут — поднабраться сил для последнего рывка к Москве.

Плотно пообедав, Мармелад пококетничал с официанткой, выкурил сигарету и, почувствовав естественный позыв, скрылся за дверью с нарисованным джентльменом.

Выйдя из туалета, он обомлел. В его серебристый «БМВ» нагло забрались трое крепких парней. Одетые по бандитской моде в спортивные костюмы под «Адидас», коротко стриженные, угонщики действовали уверенно и хладнокровно. На подбежавшего хозяина «БМВ» почти не обращали внимания.

— Мужики! Вы что беспредельничаете? — закричал Мармелад, дергая ручку дверцы.

Заблокированная, она не открывалась.

Сидевший на месте водителя мрачный детина копошился под приборной доской, нащупывая контакты зажигания. В ярости Мармелад треснул кулаком по лобовому стеклу.

Детина поднял голову.

— Сгинь, — скорее прочитал по губам, чем услышал, хозяин «БМВ».

Ситуация была одновременно и смешной, и серьезной. Профессиональный киллер проигрывал угонщикам по всем статьям. Оружие Мармелад надежно спрятал в тайнике, оборудованном в багажнике. Быстро достать троицу из салона также не представлялось возможным.

И тут, как показалось Мармеладу, угонщики допустили фатальную ошибку. Похожий на цыгана смуглый парень, сидевший рядом с водителем, разблокировал двери. Цыган вышел наружу. Положив руки на крышу «БМВ», он с издевкой посмотрел на хозяина автомобиля.

— Чего гоношишься, дурила? Вали отсюда, пока башку не оторвали, — почти ласково произнес он.

Мармелад рванул к нему.

— Да я тебя голыми руками порву, — потеряв самообладание, заорал он.

Неожиданно в голове у киллера словно разорвалась граната. Перед глазами поплыли розовые и красные круги, подкосились ноги. Угасающим сознанием Мармелад понял, что кто-то, подошедший сзади, нанес ему удар по затылку. Били или рукояткой пистолета, или другим твердым предметом.

Охнув, Мармелад опустился на колени. Подбежавший цыган с размаху ударил его ногой в челюсть. Теряя сознание, Мармелад пытался прикрывать жизненно важные органы.

Собственно, сознание он потерял лишь на несколько секунд. Били его недолго — пока не завелся автомобиль.

Поднимаясь на колени, Мармелад мог лицезреть задний бампер отъезжавшей машины и весело подмигивающие фары.

— Твари, вам не жить! — пуская кровавую слюну, просипел киллер.

Собрав в кулак волю, он поднялся, осмотрелся и направился к грейдеру, к его кабине жался испуганный дальнобойщик.

Молодой парень в клетчатой рубашке предложил помощь:

— Ментов вызвать? У меня рация в кабине

Мармелад покачал головой. Коротко ударил водилу в челюсть. Нашарил у него в кармане ключи, открыл кабину и запустил двигатель тягача.

Дизель трейлера взвыл. Многотонная махина всколыхнулась, точно корабль, вставший под паруса, и выкатилась на шоссе. Мармелад выжал педаль газа до упора. Он любой ценой стремился настигнуть угонщиков, столь бесцеремонно лишивших его собственности.

На крутом повороте трейлер нагнал «БМВ».

Ничего не подозревающие угонщики, не ожидавшие погони, спокойно сидели в салоне. Водитель что-то насвистывал, а цыган исследовал содержимое бардачка. Внезапно машину накрыла гигантская тень. Это трейлер, пристроившись рядом, под оглушительный визг покрышек закладывал крутой вираж.

Мармелад чувствовал, как повело холодильную установку у него за спиной. Перед глазами водителя «БМВ» возникла белая стена. Он резко крутанул руль, стараясь избежать столкновения.

Машина, перелетев через кювет, перевернулась, выполнила еще один кульбит через крышу и встала на колеса. Оглушенные угонщики, потеряв ориентацию, изрядно помятые, с трудом приходили в себя. Они мотали головами, ощупывали конечности и пытались сообразить, что, собственно, произошло.

А к ним по полю уже мчался Мармелад. Рывком распахнув двери, он выбросил водителя из салона. Пробовавший оказать сопротивление цыган схлопотал между глаз. Дернувшись, он скорчился на сиденье, закрывая ладонями разбитое лицо.

С остальными Мармелад расправился столь же стремительно. Детину, попытавшегося достать из-за пояса пистолет, отключил ударом ребра ладони по шее. Перехватив оружие, щелкнул предохранителем.

Глядя в черный зрачок ствола, четвертый — мордастый битюг с румянцем на щеках — по-бабьи заголосил:

— Не стреляй, паскуда… Не стреляй!

Держа на мушке угонщика, Мармелад презрительно хмыкнул:

— Глохни, гнида. Никто твоей поганой кровинкой салон пачкать не собирается. Быстро из тачки!

Тот на четвереньках выполз из салона, икая от страха и оглядываясь на оставшегося внутри стонущего товарища.

— Эту падаль прихвати, — Мармелад контролировал каждое движение водителя.

Спустя час на лесной поляне можно было наблюдать жутковатую картину. Четверо абсолютно голых мужчин стояли привязанные к деревьям. Перед ними, заложив руки за спину, расхаживал Мармелад. Иногда он останавливался и пристально смотрел кому-нибудь из них в глаза.

— Кто у вас за главного? Кто пахан вашей долбаной команды? — повторял он один и тот же вопрос.

Угонщики молчали. Такая солидарность нравилась киллеру. Если с ходу не сдают главаря, значит, парни крепкие. только такие безбашенные головорезы и могут составить команду.

У Мармелада была своя жизненная философия: из каждой ситуации надо извлекать пользу. Только все как следует рассчитать.

Он подошел к одному детине и вкрадчиво спросил:

— Тебя как зовут?

Тот поджал губы. Жесткие пальцы киллера впились в гениталии пленнику. Мармелад сгреб «хозяйство» здоровяка и медленно повернул руку против часовой стрелки.

— Три-фо-он… — вырвался из глотки детины нечеловеческий крик.

— Триша, значит. Хорошо, — с ледяным спокойствием протянул Мармелад. — Я, Триша, руки не зря о твои тестикулы пачкал. Если не сдашь главаря команды, через полчаса свихнешься от боли. Я тебе обещаю.

— Не вымахивайся, крутой. Я атаманю в бригаде.

Мармелад повернул голову. Признание сделал цыган, самый молодой и самый щуплый из всей четверки. Он говорил надменно, как и положено главарю, знающему себе цену.

— Ты? — удивился Мармелад.

— Я, — подтвердил цыган.

— Тебе очень не повезло.

То, что произошло дальше, трое угонщиков помнили до конца своих дней. Видели в ночных кошмарах, в наркотическом бреду…

Мармелад отвязал главаря угонщиков. Ударом свалил на землю. Руки завел ему за спину и привязал к согнутым в коленях ногам. Эта пытка называется «ласточкой».

Достав из багажника «БМВ» трос, Мармелад перекинул его через сук стоявшей рядом сосны. У самых ее корней был муравейник — чуть не в половину человеческого роста.

Один конец троса киллер пропустил под руки цыгана и завязал его морским узлом. Неспешно подойдя к свободному концу троса, потянул его на себя. Трос натянулся. Тело пленника медленно поднялось в воздух и опустилось прямиком на муравейник.

Мармелад быстро обмотал свободную часть троса вокруг ствола, закрепил трос узлом и подошел к жертве. Ухватив цыгана за волосы, заглянул ему в глаза.

— Удобно, родной?

Ощутив первые укусы разъяренных насекомых, цыган начал кричать. Киллер заткнул рот пленнику кляпом.

Муравьи заползали в ноздри несчастному, впивались в кожу, вгрызались в веки. Цыган извивался змеей. Его тело выгибалось, сотрясаемое сильнейшей дрожью.

Мармелад сидел рядом, изредка прижимая голову жертвы к муравейнику. Иногда стряхивал насекомых и весело морщился, глядя на окаменевших пленников

— Больно. Какие маленькие твари, а как жалят! Просто фантастика, — с неописуемым восторгом восклицал киллер.

Наконец, судороги у цыгана почти прекратились. Муравьиный яд, смешавшись с кровью, разлился по телу. Цыган постепенно впадал в забытье, не в силах справиться с болевым шоком. Подвешенный на тросе, он напоминал подготовленную к разделке тушу.

— Пожалуй, на сегодня хватит.

Мармелад встал. Стряхнул прилипшие к джинсам травинки и поднял за волосы голову жертвы.

На пленников смотрела страшная маска. Лицо превратилось в сплошное кровавое месиво с черными точками шевелящихся насекомых. Распухшие губы беззвучно шевелились, в уголках рта скапливалась кровь.

— Ну вот, ребята, ваш шеф попрощался с вами. Не будем его больше задерживать, — заряжая пистолет, произнес Мармелад.

Он отступил на шаг, чтобы не запачкаться кровью. Прицелился и выстрелил цыгану в затылок. Развязав труп, аккуратно смотал в бухту трос, бросил себе под ноги и испытующе посмотрел на пленников.

Тихо, но отчетливо произнес:

— С этого момента будете работать под моим началом. Кто не согласен, пусть скажет прямо сейчас. Больше такой возможности не представится.

Перепуганная невиданной жестокостью, троица стояла, выпучив белые от ужаса глаза. Они скорее откусили бы себе языки, чем возразили этому монстру со шрамом.

Уже потом, когда угонщики, что называется, ели с его руки, Мармелад узнал историю банды цыгана.

Когда-то они входили в мощную преступную группировку. Во время войн между бандитскими кланами лидера группировки расстреляли вместе с семьей. Оставшись без главаря, команда погрязла в междоусобных разборках. Они убивали друг друга, борясь за освободившееся место лидера. Да еще правоохранительные органы взяли в плотную разработку оставшихся без руководителя «бойцов». Не оставляли в покое и конкуренты.

Группировку методично уничтожали и те, и другие.

Самые умные залегли на дно. Чтобы о них забыли. Остальные либо погибли в разборках, либо отправились валить лес на зону.

Уцелевшая бригада цыгана некоторое время носа не высовывала из берлоги. Когда же все улеглось, вернулась к привычному ремеслу.

Сначала бандюги разводили лохов.

Раздобыв старенький «БМВ», охотились за новыми недорогими иномарками типа «Дэу-Нексия» или «Шкода-Фелиция». Наметив жертву, терпеливо ждали. За рулем обычно сидел Трифон, классный водила, мастер выполнять крутые маневры. На дело отправлялись всей бригадой.

Держась справа от намеченной жертвы, они дожидались, когда объект начнет перестраиваться в правый ряд, После этого Тимофей резко прибавлял газку и подставлял под удар левое крыле или бампер.

Иногда он просчитывался, и тогда «БМВ» улетал с дороги. Но, как правило, все выполнялось технично. Испуганный владелец иномарки выползал из машины на полусогнутых. Ведь именно он, по правилам дорожного движения, создал помеху транспорту, движущемуся в попутном направлении

Из «бээмвухи» вываливала вся бригада и со скорбными рожами начинала изучать повреждения. Они бродили вокруг помятой тачки, цокали языками, обсуждали зверские цены в атомастерских и беспредел гибэдэдэшников. Короче — давили на психику.

При этом никто не хамил, не запугивал, но деньги требовали жестко и на предложенные компромиссы не соглашались. Очумелый водитель иномарки ломался и шел на мировую. Расчет производили наличными на месте мнимой аварии.

Бизнес приносил копеечные доходы, а аппетиты росли.

Скоро на федеральном шоссе «Е-95» объявилась дерзкая банда налетчиков. Для начала они напали на грузовой «КамАЗ», который вез в Питер партию корейских телевизоров. С барыша, вырученного от продажи краденого, все члены банды обзавелись подержанными иномарками и на несколько месяцев снова залегли на дно.

Повторная акция оказалась менее удачной. В трейлере, который они тормознули, оказались невыделанные телячьи шкуры, воняющие аммиаком и другими химикатами… Затем последовал еще один прокол. Водитель по рации успел предупредить милицию о подозрительной иномарке, пристроившейся в хвост. После многочасовой погони и стрельбы по скатам команде цыгана с трудом удалось уйти.

Команда сменила профиль.

Теперь они занимались исключительно угоном автомобилей. Машины классом попроще люди цыгана разукомплектовывали на запчасти. При таком раскладе разобранная машина иногда стоила больше, чем в комплекте. Владельцы магазинов запчастей и авторемонтных мастерских охотно покупали детали. Проблем со сбытом не было.

Автомобили посолиднее цыган сплавлял старому знакомому, не скупившемуся на бабки. Узнав погоняло покупателя, Мармелад лишь присвистнул.

— Как зовут киргиза? — переспросил он у Трифона.

— Малахай.

— Харя у него обожженная? — уточнил Мармелад.

— Точняк. Морда, как пригоревшая котлета.

Новый вожак тихо рассмеялся:

— Тесен мир…

Став главарем, Мармелад без всяких усилий навел в банде жесткий порядок. Воспитательное мероприятие, проведенное в лесу, надолго впечаталось угонщикам в память. Правда, один из них — парень с физиономией дебила и подходящим прозвищем Бэмбс — попробовал восстановить справедливость.

— Кто такой этот Мармелад? Откуда он взялся? Замочил, сучара, другана. Мы же честные стопари. Неужели позволим какому-то оглоеду на шею сесть? — подвыпив, голосил Бэмбс.

О его речах очень скоро узнал главарь.

Известно, дисциплину можно поддерживать кнутом и пряником

По деньгам Мармелад команду не обижал. Львиную долю доходов забирал себе. Но и члены банды не бедствовали. Сильно шиковать Мармелад не позволял. Опасался привлечь внимание милиции и братков из группировок посолиднее. На этой почве и произошла размолвка с Бэмбсом.

По собственной инициативе бандит, похожий на только что очнувшегося после зимней спячки медведя, наведался в мастерскую по ремонту автомобилей. Владелец мастерской скупал детали от автомобилей немецкого производства. Все вопросы со скупщиком краденого решал Мармелад. Он же и получал наличку, делясь затем с братвой.

Мармелад прикармливал ремонтника, имея на его мастерскую определенные вицы. Краденые авто просто так не продашь. Надо перебить номера, изменить внешний вид, оформить надлежащим образом техпаспорт и прочую документацию. Только после этого паленая тачка становится ходовым товаром.

Пока владелец мастерской отказывался входить в бизнес. Мармелад сильно не давил. А тут в переговорный процесс встрял этот имбецил, изрядно помяв так необходимого технаря.

Бэмбсу показалось, что его обделили. Обида пришла после выпитой бутылки водки. Добавив еще, Бэмбс отправился на разборки. Он слегка помял хозяина станции, сломав тому два ребра. Отправляясь в больницу, пострадавший позвонил Мармеладу.

— Слушай, уважаемый, это не солидно! Твои люди подоить меня решили, — пожаловался он.

Уловив с полуслова, о чем речь, Мармелад уточнил:

— Так кто там шуршит у меня за спиной?

— Бэмбс, — ни минуты не колеблясь, сдал обидчика скупщик краденого.

Вечером того же дня на старом заброшенном асфальтовом заводе, в семи километрах от Кольцевой дороги, собралась вся банда. К этому времени ее ряды пополнились новыми кадрами. Машины теперь угоняли одни, транспортировали другие, прикрытие акции обеспечивали третьи.

Сходка проходила, как небольшой пикник. Хотя-мрачные трубы асфальтового завода и неистребимая вонь гудрона могли даже крокодилу отбить аппетит. Расположившись возле северной стены почерневшего от копоти и времени здания, бригада мирно обсуждала текущие дела.

Они выпили по маленькой, перекурили и теперь лакомились купленными в придорожном кафе шашлыками и не успевшими остыть чебуреками.

Не отошедший от хмеля Бэмбс ничего не ел. Пил пиво из полуторалитровой бутылки и мрачно взирал на окружающих.

— Бэмбс, закусывать надо…

К нему медленно приближался Мармелад.

— Не лезет.

— Не лезет… Зачем же ты кусок побольше урвать стараешься? — Подойдя к бандиту, Мармелад вынул руки из карманов.

Этот жест, показывающий, что у главаря нет оружия, Бэмбс расценил как проявление миролюбия или слабости и вместо того, чтобы уладить конфликт, пошел на его обострение.

— Ты что, предъявы мне лепишь? — рыкнул он.

— Угадал. Зачем на хозяина станции наехал… Он честный мужик. Отслюнивает нам за железки, как положено.

— Тебе, — уточнил бандит.

Привлеченная громким разговором, вся стая подтягивалась поближе.

— Так ты недоволен? — змеиная улыбка играла на губах главаря

Публика придала увальню решимости. Он оторвал спину от стены, хлебнул пива и плюнул под ноги Мармеладу.

— Недоволен, — хмыкнул Бэмбс, — не то слово. Я ведь не чмошник. На халяву не надеюсь. Паленые тачки гоняю по трассе, как положено. А ты, Мармелад, раскомандовался слишком. Братва тобой недовольна.

Из-за спины главаря кто-то процедил:

— Ты за себя отвечай.

Мармелад, не поворачивая головы, изобразил на лице мировую скорбь:

— Вот видишь, Бэмбс. Кипеж только ты поднимаешь. Остальные молчат. Башню у тебя конкретно клинит. Тебя случайно папенька не в пьяном виде делал? Может, вставил с бодуна родительнице не то, что надо, а потом спохватился?

Это было прямое оскорбление, Бэмбс три года сидел по пустяшной статье за хулиганство. Но лагерные правила усвоил твердо. Слова Мармелада означали и вызов, и приговор одновременно. Очутившись в безвыходной ситуации, бандит пошел ва-банк.

Заскрипев зубами, сказал:

— Ты еще за корефана моего не ответил.

— За цыгана?.. Брось, Бэмбс, дело прошлое, — с фальшивым добродушием рассмеялся главарь.

Бандит упрямо замотал головой:

— Мордой в муравейник… да еще с прибабахом, со связанными руками и ногами… Нет, Мармелад, за такие дела отвечать надо. И делишь ты нечестно. Бабло нашими руками в карман загребаешь. Не по понятиям это. Не по воровскому закону.

Мармелад откровенно презирал старых «законников» с их кодексом чести, устаревшими правилами и понятиями.

Добавив в голос ехидных ноток, спросил:

— Так ты у нас знаток законов? Честный фраер с зоны? По понятиям предлагаешь жить? Может, на поклон к какому-нибудь старому пердуну, коронованному воровской короной при царе Горохе, отправиться прикажешь? А может, нажалуешься авторитетам? Мол, неправильно Мармелад дела ведет. Братву обижает…

Запутавшись, Бэмбс сдуру ляпнул:

— Может…

В глазах у главаря зажегся дьявольский огонь. Его рука скользнула в узкий карман джинсов. Но Мармелад не спешил расправляться с зарвавшимся дебилом, вздумавшим ему перечить. Он устроил спектакль, в котором был и режиссером, и исполнителем главной роли. Спектакль предназначался для братвы, толпившейся у него за спиной.

Нащупав рукоять четырехгранного стилета, главарь взял паузу. Он обернулся, обвел тяжелым взглядом подчинявшуюся только ему стаю.

Обращаясь скорее к зрителям, чем к жертве, процедил сквозь зубы:

— Мне по барабану воровские законы и синяя шваль. Я знаю, некоторые из вас сидели. Мои слова могут не понравиться. Но я не пузырь с водярой, и не цветок на клумбе. Нравиться никому не обязан… А поровну делят только кашу в богадельне. У нас свои законы и правила, и устанавливаю их я. На нары попадают козлы вроде Бэмбса и слабаки. Там они кучкуются, как клопы в драном матрасе, и придумывают законы. Крутые ребята дело до шконаря не доводят..

Притихший бандит снова воспрянул духом. Философия главаря вызвала у Бэмбса злобный смешок:

— Много таких умников с порванным очком я видал на зоне.

Повернувшись, главарь рявкнул:

— Заткнись.

Но налившегося краской битюга уже понесло. Подбоченившись, он кричал:

— А ты мне рот не затыкай. Я срок тянул. А вот что ты делал? Шоблой по горам носился. Пацанят и баб мочил… герой хренов. Подтерли вашими мордами чечены задницы. Теперь здесь мастевыми стали, — в припадке ярости Бэмбс рванул на груди майку. — Что ты грузишь, Мармелад, что ты грузишь!.. Думаешь, никто тебя за шкирятник не возьмет.

Сделав шаг назад, главарь предложил:

— А ты попробуй.

Со скоростью курьерского поезда Бэмбс рванул вперед. Сделав обманное движение в сторону, Мармелад пропустил противника. Оказавшись за спиной, ударил Бэмбса ногой по почкам. Тот выгнулся, точно коромысло, развернулся и повторил атаку.

Мармелад играл с Бэмбсом, словно матадор со взбешенным быком. Он пританцовывал, встав в боксерскую стойку. Точные удары отбрасывали противника назад. Но упорству Бэмбса можно было только позавидовать.

Наигравшись, Мармелад нырнул под руку зарвавшемуся братку.

Взмывший в воздух стилет сверкнул стальным жалом.

Бэмбс замер. Покачнулся и упал навзничь. У него в затылке по рукоять торчал стилет.

Перевернув труп ногой, Мармелад посмотрел в лицо мертвецу.

— Забавный был парень, — с издевкой произнес главарь.

Притихшие члены банды робко прятались за спины друг друга.

— Лекций читать не буду. Думаю, и без базара все ясно. Кому требуются отдельные объяснения — милости прошу, — Мармелад шутливым жестом развел руками.

Больше показательных казней в банде не было. Команда работала, как хорошо отлаженная машина, а сфера ее деятельности расширялась. Постепенно Мармелад переключился на дорогие лимузины, лишь изредка позволяя угонять тачки на запчасти.

С киргизом, чуть было не ставшим жертвой киллера, Мармеладу удалось установить контакт. Тот долго присматривался, пытался разобраться, куда подевался его прежний поставщик, но бизнес, как известно, не терпит остановок. Бабки, наркота и краденые тачки должны оборачиваться без перерыва и приносить все новые доходы.

На достигнутом Мармелад не останавливался. Он рвался к новым высотам, стремясь найти в этой жестокой жизни свое место под солнцем.

Он верил, что жизнь еще предоставит ему шанс. Главное — не прохлопать момент, когда можно будет круто изменить судьбу.

Миром правит случай.

Мармелад и Пономарь встретились в придорожном шалмане на все той же федеральной трассе Москва — Петербург.

Шалман — небольшое здание из шлакоблоков, обшитых сайдингом, со столами и стульями на летней площадке и вечно чадящим мангалом — держал знакомый Мармелада, грузин, которого все называли Додик. Свое заведение грузин назвал в честь великой царицы, при правлении которой его историческая родина процветала. Сама царица, нарисованная на вывеске художником-самоучкой, выглядела весьма непрезентабельно. Грудастая тетка в красном платье на фоне Кавказского хребта походила скорее на путану, чем на особу благородных кровей.

Мармелад любил наведываться в придорожное кафе «Царица Тамара». Грузин готовил отменные шашлыки и всегда имел в запасе бутылку отборного коньяка. Никаких серьезных дел Мармелад с владельцем кафе не вел. Он просто подъезжал к шалману, садился за столик под старым кленом, заказывал шашлык и смотрел на трассу.

Он разглядывал проносящиеся мимо автомобили, как сытый хищник, лениво следящий за стадом на выпасе. Мармеладу было приятно ощущать свое превосходство над господами, рассекающими в дорогих лимузинах. Он мог в любой момент вышвырнуть этих сытых, холеных мужиков и их надменных подруг на грязный асфальт. Мог отнять у них дорогие, сверкающие никелем игрушки на четырех колесах, а при желании лишить и самого дорогого — жизни.

Конечно, ничего подобного не происходило. Такими примитивными методами его команда уже давно не работала. К выбранным тачкам и их владельцам люди Мармелада долго присматривались.

Осторожно пасли, составляя график перемещений клиента. Выбирали самые подходящие места и наиболее удобное время для угона. Сканером снимали данные по сигнализации и лишь затем совершали угон.

Изредка — когда заказчик требовал конкретную марку в короткий срок — Мармелад прибегал к примитивному грабежу. В этом тоже была своя прелесть. Прямое насилие вбрасывало в кровь адреналин, которого так не хватало бывшему сержанту морской пехоты.

В кафе Мармелад любил приезжать один. Здесь он отдыхал телом и душой. Принимал решения и лакомился шашлыками из свежайшей баранины.

Однажды возле шалмана остановился черный «БМВ».

Обычно публика, раскатывающая на таких машинах, брезгует останавливаться возле придорожных кафе. Поэтому автомобиль сразу привлек внимание Мармелада. Он даже пересел за соседний столик. чтобы лучше рассмотреть выходящих из машины.

Сначала Мармелад увидел девушку. Она вышла, потянулась, разминая затекшие суставы, и быстро прошла в здание. Оттуда появилась с бутылкой минеральной воды в руке.

— Сережа, Сереженька… — капризно протянула девушка. — Давай по шашлычку съедим.

Из машины донесся недовольный голос:

— Ты что, лапочка! Они небось шашлыки из собак делают. Поужинаем в ресторане.

— Нет. Я хочу здесь, — заупрямилась девица.

Она неловко свинтила пробку. Минералка ударила фонтаном, забрызгав платье и стекла машины.

Водитель открыл дверцу. Из машины вышел полный блондин с пакетом бумажных платков, пропитанных ароматическим составом.

Мармелад приподнялся. Налетевший порыв ветра понес в сторону «БМВ» дым от мангала.

— Каптерщик… Серега… Сергей Пономаренко, — не слишком уверенно окликнул блондина Мармелад.

Блондин повернулся. Внимательно посмотрел на Мармелада и, раскинув руки, рванул навстречу.

— Братан! Мармелад. Якорь тебе в задницу! Ах ты, старый волчара. Как здесь оказался? — пугая немногочисленных посетителей, закричал Пономарь.

Через несколько минут они сидели за богато накрытым столом. Сообразительный грузин достал из своих запасников все самое лучшее. Здесь были и сыр со слезой, и янтарный коньяк, и отборные фрукты, и бутылка чисто грузинского «Киндзмараули», не испоганенного на линиях розлива местных вино-водочных заводов. Украшением стола стала запеченная баранина на ребрышках, обильно приправленная зеленью и специями.

Как настоящий грузин, Додик умел организовать классное застолье. Тем более что гости для придорожного шалмана попались знатные. И очень щедрые. Купюры так и сыпались в карман халата владельца кафе. Он даже переоделся в чистую униформу и лично обслуживал дорогих гостей.

После первых сумбурных обменов любезностями Пономарь представил свою спутницу:

— Моя жена. Клавдия.

Девушка, с интересом поглядывавшая на армейского дружка мужа, заметила:

— Предпочитаю, чтобы меня называли Клементиной. Это мой творческий псевдоним.

Не очень поняв насчет псевдонима и творчества, Мармелад с легкостью согласился:

— Не вопрос. Я даже в детстве фильм смотрел с таким названием. «Моя дорогая Клементина». Кстати, вы очень похожи на главную героиню.

Грубый комплимент пришелся девушке по вкусу. Она хихикнула, подарив Мармеладу улыбку. Армейский дружок мужа явно произвел на нее впечатление. Это Мармелад просек сразу. Он умел нравиться женщинам. Звериная сила, таившаяся в его сухощавом спортивном теле, действовала на слабый пол магнетически.

Подняв рюмки за встречу, друзья ударились в воспоминания. Впрочем, Пономарю делиться было нечем. Время, проведенное в дисбате, он старался стереть из памяти. Мармелад о своих подвигах тоже не распространялся.

Гораздо интереснее было настоящее.

— А ты неплохо устроился! Забурел конкретно, — неопределенно хмыкнул Мармелад, указывая на черный «БМВ».

Заметно скисший Пономарь не слишком весело ответил:

— Тружусь помаленьку в страховой компании.

— И что же, страховые агенты так богато живут? — разливая коньяк, удивился Мармелад.

К беседе подключилась Клементина:

— Нет. Так живет зять владельца страховой компании.

— Значит, в примаки пошел? Умеешь ты, каптерщик, в жизни пристраиваться. Как жук навозный — всегда теплое местечко найдешь, — без зависти отметил Мармелад.

Финансовое благополучие друга било в глаза. Однако и главарь банды выглядел достойно. Одетый со скромным шиком в джинсы от «Версаче» и рубашку не менее престижной фирмы, Мармелад ничем не отличался от преуспевающего дельца.

— А ты тоже упакован нехило, — сказал Пономарь.

— Стараемся.

— На чем ездишь?

— Да вон мой «чирик» рядом с твоей «бээмвухой» стоит, — ответил Мармелад, взявшись за баранье ребрышко.

Взглянув на припаркованный джип «Гранд Чероки», Пономарь присвистнул:

— Ого. Джипы предпочитаешь?

— Просто балдею от них, — усмехнулся Мармелад.

— А чем по жизни занимаешься? Бабки на чем отбиваешь?

Отложив косточку, Мармелад вытер салфеткой губы, запил мясо глотком апельсинового сока и спокойно заявил:

— Создаю проблемы для фирмы, в которой ты пашешь.

— То есть? — глупо улыбнулся Пономарь.

— Тачки угоняю…

Армейский дружок поперхнулся, восприняв слова собеседника, как нелепую шутку. В глазах у его спутницы зажегся огонек любопытства.

Придвинувшись поближе, Клементина выдохнула:

— Ну, и как, получается?

— Даже очень неплохо, — усмехнулся Мармелад…

После этой встречи он стал часто навещать молодую семейную пару. Как оказалось, Клавдия Колесникова уже успела разочароваться в своем избраннике. Отец недолюбливал зятька, но деньги на содержание семьи отстегивал исправно. Сам Пономарь, затащивший богатую невесту в постель совершенно случайно, оказался скучным, занудливым типом. Он быстро привык к роскошной жизни. Моментально заплыл жирком и на том успокоился.

Про себя Клементина называла мужа кастрированным котом.

Думать о разводе она не смела. Отец не позволил бы разорвать священные узы брака. Конечно, Колесников-старший мечтал о более выгодной партии для дочери. Но, зная вздорный нрав Клементины, полагал, что на безрыбье и рак — рыба. От Пономаря он требовал лишь одного — исполнять супружеские обязанности и поскорее подарить наследника.

Девушка делилась своими переживаниями с Мармеладом. Они все чаще и чаще встречались наедине. Повод всегда находился…

Однажды Мармелад приехал без предупреждения. Раздевшись в прихожей, прошел в зал. Этот вечер Клементина коротала в одиночестве. Слонялась по квартире почти неодетая, с бокалом «Чинзано» в руках.

— А где благоверный? — усаживаясь на диван, спросил гость.

Перед диваном на полу лежала медвежья шкура. Отец подарил этот экзотический «коврик» стоимостью в несколько тысяч зеленых дочери на именины. Клементина опустилась на медвежью шкуру.

Мармелад заметил, что под полупрозрачным халатиком у женщины нет ничего, если не считать ажурных трусиков, которые скорее возбуждали, чем что-либо прикрывали.

— Сергей придет поздно. Задерживается на работе.

— Что, очень загружен?

Клементина презрительно надула губки.

— Да чем он может быть загружен? Бумажки перекладывает или пьет с такими же лохами, как он сам. Сережа не любит перетруждаться. Елдой куш отхватил и теперь балдеет. Считает себя неповторимым быком-производителем. А на самом деле обыкновенный альфонс, которому подфартило.

Такая откровенность заставила Мармелада улыбнуться:

— Ты не очень-то муженька жалуешь.

— Скучно с ним, — кокетливо стреляя глазками, ответила Клементина.

Полы ее халатика как бы сами собой разошлись. Мармелад нагнулся, поймал женщину за щиколотку и стал покрывать поцелуями ее ногу. Затем встал на колени. Клементина застонала, опускаясь на спину, закрыла глаза. От мужчины, ласкавшего ее, исходила какая-то сверхъестественная сексуальная энергия. Казалось, сильный, опасный зверь пробует ее тело на вкус. Мармелад рывком перевернул девушку. Теперь лицо ее утопало в медвежьей шкуре. Мармелад поставил женщину на колени и, расстегнув ремень, приспустил джинсы.

Клементина, вся горя от возбуждения, оглянулась. Горячие губы мужчины впились ей в уста. Его язык раздвинул ей зубы и ласкал небо.

— Ну, давай… Чего же ты ждешь? — нетерпеливо произнесла женщина.

Выпрямившись и положив ладони на ее бедра, Мармелад резким движением вошел в Клементину…

Потом они часто занимались любовью в самых экзотических местах: в лифте, катаясь в лодке на озере, уединившись на секунду в ресторанной подсобке, возле задней стены шалмана Додика, куда они часто приезжали, на стоянке в джипе.

Секс возбуждал девушку похлеще наркотиков. Она обожала рискованные ситуации так же, как и ее любовник. После удовлетворения бешеной страсти, Клементина часто повторяла:

— Так меня еще никто не трахал. Ты — настоящий ураган.

Мармелад ласково гладил жену приятеля по волосам, прикасался к шее, проводил сильной, немного шершавой ладонью вдоль спины и все начиналось снова.

Но любовников связывал не только секс. Очень скоро у них обнаружились общие интересы. Клементина оказалась на удивление холодной и расчетливой. Однажды, утомленная постельными утехами, она сказала:

— Отец держит меня за дурочку. Я никогда не унаследую фирму.

Приподнявшись с подушки, Мармелад посмотрел на не остывшую от страсти девушку. В такие мгновения Клементина была особенно хороша. Ее темные глаза блестели, а искусанные губы казались двумя нитями кораллового ожерелья.

— Разве твой старик мало тебе дал? — положив руку ей на грудь, спросил Мармелад.

Любовница отвела его руки.

— Идиотский вопрос. Подают убогим и немощным возле церкви. Я о другом… Бабки для старика всегда были на первом месте. Я — на втором. Он считает меня пустышкой. Любит, конечно, по-своему. Но так любят найденного котенка или галку с перебитым крылом. Их холят и лелеют. Держат в клетке и заставляют есть с ладони. Но их никогда не считают ровней… Старик пока одинок. Но если какая-нибудь куколка захомутает его, моя жизнь круто изменится.

Опустившись на подушку, Мармелад уставился в потолок.

— Чего же ты хочешь? — негромко спросил он.

— Возглавить компанию, — отчетливо и твердо произнесла Клементина.

План созрел не сразу. Мармелад редко принимал необдуманные решения. Он тщательно просчитывал возможную выгоду, взвешивал все «за» и «против». Предложение было заманчивым и открывало новые перспективы.

«Если намерение Клементины осуществится, то и армейского дружка можно заставить подвинуться.

А там, чем черт не шутит… Может, и тебе, Мармелад, хватит шустрить на дорогах? Заделаться респектабельным джентльменом, дожить свои век почетным и уважаемым гражданином. Главой крупной компании, например…» — рассуждал Мармелад, чувствуя тепло спавшей рядом женщины.

Идея была проста и одновременно оригинальна.

Банда Мармелада нанесет удар по компании «Светко». Доведя фирму до нужной кондиции, Колесникову предложат финансовую помощь.

— …это сделаешь ты. Тебе старик поверит, — посвящая армейского дружка в далеко идущие планы, объяснял Мармелад. — Взамен потребуешь, чтобы тесть передал бразды правления компании в твои руки. Или передал их дочери.

Пономарь, сначала воспринявший идею в штыки, постепенно, под влиянием жены, стал соглашаться и даже восторгаться грандиозностью планов. Он уже видел себя восседающим в кресле владельца «Светко», отдающим распоряжения всем тем, кто смеялся у него за спиной.

— Можно даже вернуть какую-нибудь навороченную тачку владельцу. От имени компании. Чтобы поправить репутацию, — продолжал Мармелад.

— А бабки где возьмем? Чем долги фирмы покрывать?

Удивляясь непонятливости друга, Мармелад разъяснял:

— Мы ведь угнанные тачки не детским домам передавать будем. Мы их за хорошие бабки толкнем. Пономарь, я отвечаю, все бабло в наш общак пойдет. Из него капусту для старика и возьмем. Не хватит, я натрясу сколько надо. Это не твоя забота. Ты, главное, информацию добывай. Кто из известных людей в вашей компании страхуется. Каков размер страховки. Нам вхолостую стрелять не стоит. Надо точно в цель бить. Вообще, следи за реакцией Колесникова. Тут важно не пережать. Предложить услуги в нужный момент. Сделать предложение, от которого он не сможет отказаться.

Пономарь кивал, словно фарфоровый болванчик. В его душе поднималась волна ненасытной детдомовской жадности. Клементина сумела внушить мужу, что его несправедливо обделили, но при помощи закадычного друга положение можно исправить.

Наконец, одуревший от уговоров и радужных перспектив, Пономарь сдался:

— Я согласен.

— Заметано, — поймав для пожатия руку приятеля, воскликнул Мармелад.

Любовница смотрела на главаря банды с нескрываемым восхищением…