Пресс-хата для Жигана

Глава 16

Филимон висел на металлическом крюке, вмонтированном в потолок. Его руки, заведенные за спину и перехваченные в запястьях наручниками, были вывернуты. Он болтался между небом и землей, подвешенный за скованные руки, словно освежеванная туша бычка на мясокомбинате перед окончательной разделкой.

Еще несколько часов тому назад он наслаждался жизнью, а сейчас готовился к смерти.

Филимона взяли на перекрестке, когда включился красный глаз светофора. Из вставшего рядом джипа вышел человек со шрамом на лице, за ним — еще двое. Человек со шрамом подошел к «Мазде» Филимона, постучал пальцем в стекло дверцы и приветливо улыбнулся. На секунду Филимон упустил из виду остальных пассажиров джипа.

— Чего? — не слишком дружелюбно бросил он, чуть приспустив стекло.

Человек со шрамом, продолжая загадочно улыбаться, весело сказал:

— Перебазарить надо.

На всякий случай водитель «Мазды» заблокировал дверь. Негромко щелкнул центральный замок.

Филимон, уставившись на странного человека, которого видел первый раз в жизни, с нескрываемой подозрительностью спросил:

— Ты че, приятель, с дуба грохнулся? На перекрестке с какой-то хренью подваливаешь. Ты, мужик, вообще в себе или малость чокнутый? — он выразительно покрутил пальцем у виска.

Утром машин на дороге было много. Счастливчики ехали за город спасаться от жары. Менее удачливые спешили на работу. И никому ни до кого не было дела в этой железной толчее на асфальте.

Незнакомец оглянулся, словно желая удостовериться, не наблюдают ли за ними. Убедившись, что все спокойно, махнул рукой, подавая кому-то сигнал. Филимон услышал, как дрогнула крыша у него над головой. Он поднял глаза и вжался спиной в сиденье. В проем открытого люка на него смотрел ствол пистолета. Взобравшийся на крышу тип шутить не собирался.

— Открывай ворота, Филя. Покалякаем маленько в спокойной обстановке, — заглядывая в окно, с угрозой в голосе произнес незнакомец и тут же добавил металла в голос. — Двери, сучара, открывай, а то башку прострелим…

Уже в машине его начали бить. Филимона заставили пересесть назад. Рядом устроились человек со шрамом и худощавый субъект с черными как смоль волосами. Когда «Мазда» свернула в тихий безлюдный проулок, человек со шрамом представился:

— Будем знакомы, Филя. Меня зовут Мармелад,

Не удержавшись — настолько потешной показалась кличка угонщика, — Филимон с издевкой хохотнул:

— А почему не Эскимо или, например, Зефир? Я больше зефир люблю.

Главарь угонщиков, оценив юмор владельца красной «Мазды», осклабился в волчьей ухмылке, обнажив ряд белых ровных зубов.

— Это без разницы, приятель. Сейчас, главное, чтобы я тебя полюбил. А пока твоя наглая рожа мне не очень нравится, — положив руку на плечо пленнику, он обратился к чернявому. — Фейсал, мальчик обожает шутить. Повеселим нашего нового знакомого?

Чернявый, не говоря ни слова, ударил пленника в переносицу рукой с тяжелым кастетом. Запрокинув голову, Филимон откинулся на спинку сиденья. Из сломанного носа хлынула кровь. Он попытался зажать нос ладонью, но последовал новый удар — в подбородок.

Перехватив руки пленника, Мармелад сковал их наручниками.

— Тихо, мальчик! Это только ягодки. Цветочки впереди. Побереги силы. Толковище с тобой намечается очень серьезное…

Вывернутые плечевые суставы нестерпимо болели. Филимон старался не шевелиться. Иногда к нему подходил чернявый и бил с размаха в солнечное сплетение. Пленник извивался, словно червяк, насаженный на рыболовный крючок, и заходился в нечеловеческом крике. Кирпичные стены заброшенного асфальтового завода отражали крик пленника стократным эхом. Так продолжалось почти час, пока к допросу не приступил главарь банды.

Исчезнув на некоторое время, Мармелад вернулся в сопровождении девушки. Сначала Филимон не узнал дочь шефа фирмы. С трудом разомкнув веки, он всматривался в стройную фигуру, затянутую в черные джинсы и облегающую майку такого же цвета.

Показав глазами на пленника, Мармелад тихо спросил:

— Он?

— Он, — подтвердила Клементина, зажимая накрашенными губами тонкую сигарету с золотистым фильтром; после первой затяжки она добавила: — Этот щенок с папашкой шушукался. Он какого-то мудака к старику привел. Зажми ему яйца, Мармелад. Я уверена, ему есть, что рассказать…

Обняв девушку за талию, главарь банды развернул Клементину лицом к выходу. Чмокнув любовницу в щеку, ласково произнес:

— Ступай, голубка. Тебе незачем это видеть… Скоро все закончится. Обещаю…

Глядя на дочь Колесникова изумленными глазами, Филимон злобно дернулся. Он понял, что в грязной возне вокруг фирмы участвует эта стерва Клементина. Эта дрянь, похожая в своей черной одежде на паучью самку, помогающую плести сеть, в которую он и угодил.

— Я до тебя доберусь!.. — собравшись с силами, выкрикнул пленник.

Не останавливаясь и не оборачиваясь, Клементина небрежно бросила:

— Поторопись, а то поздно будет.

Когда девушка исчезла, проскользнув между створками ржавых ворот, за дело взялся главарь банды.

Подойдя к пленнику, он заложил руки за спину. Немигающий взгляд холодных глаз просвечивал Филимона, словно рентген. Главарь долго молчал. Это молчание пугало пленника сильнее, чем боль, сильнее, чем возможные пытки. Страх добивает человека быстрее, чем физические страдания. Однако Филимон все еще пытался сопротивляться.

— Что, придурок, в гестапо играешь? — с непозволительной для пленника дерзостью выпалил он.

Мармелад с любопытством посмотрел на подвешенного к крючку наглеца. Он не торопился приступить к обработке пленника, забавляясь с ним, как кот с полузадушенной мышью. Обойдя вокруг, Мармелад заглянул ему в лицо. В руках у главаря появились пассатижи с пластмассовыми ручками и блестящими металлическими губами. Щелкнув инструментом, он медленно, с расстановкой произнес:

— Гестапо, говоришь?.. Я не силен в истории, но мне кажется, ты ошибаешься. Фрицы были обычными костоломами. Работали педантично, но без фантазии. А вот на Востоке умеют развязывать языки. Знаешь, я всегда мечтал попутешествовать. Побывать, к примеру, где-нибудь в джунглях. Посмотреть затерянные города, повстречаться с племенами, у которых, кроме тряпок, прикрывающих задницу, из благ цивилизации больше ничего нет. Но у азиатов есть чему поучиться. Поверь мне.

Наблюдая, как бандит снимает у него с ног туфли, Филимон, кусал губы, чтобы не закричать; потом сипло выдохнул:

— Чего ты хочешь?

Снизу до него донесся зловещий голос бандита.

— Не спеши. Мы затронули интересную тему, — подняв голову, Мармелад заглянул пленнику в глаза и засмеялся. — Ты что, боишься? Думаешь, я стану рвать тебе ногти пассатижами или вот так ломать пальцы?..

Захватив пассатижами большой палец правой ноги пленника, Мармелад провернул инструмент по кругу. Хруст сломанных костей и рвущихся сухожилий перекрылся криком истязуемого. Филимон судорожно дергался, пытаясь поджать ноги под себя.

Палач участливо спросил:

— Очень больно?

Захлебываясь собственной слюной, Филимон прокричал:

— Тварь гребаная. Имел я тебя и твою мать!.. Прекрати, сучара… Что тебе надо от меня?..

Но пытка не прекращалась. Щелкая пассатижами, главарь банды калечил ноги пленнику. Он делал это медленно, наслаждаясь каждым воплем бедолаги. Неожиданно Мармелад отбросил инструмент в сторону. Звонко стукнул упавший на бетон металл. Теперь в руках у бандита оказался нож с широким лезвием. Такими ножами обычно пользуются аквалангисты, занимающиеся подводной охотой. Одна сторона лезвия была покрыта мелкими зазубринами и, по сути, являлась миниатюрной пилой.

Встав за спиной у пленника, Мармелад с садистским наслаждением в голосе протянул:

— Какие у тебя необузданные сексуальные фантазии! Мать мою поиметь хочешь?.. Забавно. Такой молодой — и такой развратный. Мне следовало бы кастрировать тебя. За гнилые базары отвечать надо, — отойдя на несколько шагов, он разбежался и ударил пленника по почкам; выждав, пока тот успокоится, Мармелад продолжил: — Но я приготовил тебе нечто необычное.

От страха Филимон перестал дышать. Он чувствовал, как сильные руки палача поворачивают его. Хрустнули плечевые суставы. Филимон не чувствовал боли. Страх был сильнее. По спине побежал ледяной пот.

А безжалостный голос продолжал цедить:

— Сейчас я подрежу тебе связки под коленями и на руках. Ты не сможешь ходить, не сможешь встать на ноги. Будешь лежать, как старый парализованный урод. Но не в кровати. Нет. И даже не на этом замызганном бетонном полу, — придерживая пленника, Мармелад встал рядом и заглянул Филимону в глаза. — Мы поселим тебя в стальном котле. Раньше там варили асфальт. А сейчас там обитают крысы. Они угодили в ловушку. Мы подкармливали серых тварей, но им все время хочется свежего мяса. Крысам надоело питаться отбросами и дерьмовым сухим кормом для кошек. Четвероногие хвостатые твари очень обрадуются твоему появлению. Интересно, с чего они начнут пиршество? — взглядом мясника Мармелад окинул тело несчастного. — Может, с члена? А может, они решат закусить поплотнее, оставив член на десерт?

Такая перспектива привела пленника в ужас. Он перестал трепыхаться и теперь висел, словно куль с мукой. Глядя на мучителя, Филимон прошептал посиневшими губами:

— Не убивай… Я буду говорить.

Убедившись, что пленник дошел до нужной кондиции, Мармелад спрятал нож, достал сигареты и закурил. Выпустив струйку ароматного дыма, присел на корточки.

— Итак. Кого и зачем ты приводил к Колесникову? Кто этот тип, которого вы вырвали из лап следака. Отвечай быстро и по делу, — затягиваясь после каждой фразы, спрашивал главарь банды. — Не вздумай лгать. Помни, крысы очень голодны. А я люблю животных. Не могу смотреть, как они страдают.

Сломленный угрозами, пленник никак не отреагировал на зловещую шутку Оторвав подбородок от груди, Филимон выпрямил шею и, глядя в далекий проем ворот, за которыми оставалась недосягаемая свобода, медленно начал:

— Парня зовут Жиган. Мы встретились с ним на зоне…

Долгое ожидание притупляет бдительность

По вечерам, чтобы окончательно не раскиснуть, Жиган отправлялся на пробежку. Облачившись в спортивный костюм, брал с собой пейджер, плотно зашнуровывал кроссовки и от дверей квартиры начинал забег на длинную дистанцию.

Стандартный московский микрорайон — не самое лучшее место для занятий спортом. Жиган предпочел бы для бега лесную тропу или пересеченную оврагами местность. Там в тишине, среди разнотравья, на чистом воздухе можно выложиться до седьмого пота, а наутро почувствовать себя бодрым и полным сил. В городе так не получалось.

Этим вечером Жиган отправился по обычному маршруту. Пробежал мимо забулдыг, устроившихся за дощатым столом во дворе дома. Миновал продовольственный магазин. На минуту притормозил у обочины дороги, дожидаясь, пока проедут машины. Перебравшись через дорогу, направился на школьный стадион. Здесь в полном одиночестве, если не считать стайку юнцов, примостившихся на разломанных деревянных скамейках, Жиган проводил основную часть тренировки. Юнцы, коротающие время с пивом и сигаретами, лениво наблюдали за чудаком, нарезающим круги по беговой дорожке. А Жиган, выполнив норму по бегу, подходил к перекладине, подтягивался и крутил «солнышко». Юнцы, забыв о пиве и подругах, смотрели, разинув рты. Иногда кто-нибудь из подростков восхищенно выдыхал:

— Во, блин, мужик дает!

Сегодня все было, как всегда.

Поразив подростков своими способностями, Жиган отправился в обратный путь.

Тренировка немного затянулась. На исходе лета темнеет быстро. Возле дома Жигану пришлось свернуть с тротуара, перегороженного мусорным контейнером. Дворник не успел отогнать контейнер в положенное место. Споткнувшись о невидимый в темноте предмет, Жиган упал. Поднявшись, отфутболил вывалившуюся из контейнера пластиковую сумку, набитую каким-то тряпьем. Трое пьяниц за столом не оставили этот момент без внимания.

— Эй, марафонец, штанишки не разорвал? — с пьяной удалью выкрикнул небритый мужичонка тщедушного телосложения, сидевший с краю.

Жиган перепрыгнул через кусты и подошел к подвыпившей компании. В кричавшем он узнал местного дворника, отлынивающего от выполнения непосредственных обязанностей. Настроение у Жигана было скверное. При падении он потянул связку на правой ноге. Пока боль была легкой, но к утру могла усилиться. Подойдя ближе, Жиган схватил дворника за шиворот. Рывком поставил на ноги:

— Хватит бормотуху сосать! Лучше убери возле подъездов.

Мужичонка что-то буркнул в ответ, но Жиган его уже не слышал.

Не обращая внимания на боль, он быстро преодолел лестничные пролеты. Открыв дверь, не стал зажигать в прихожей свет. Сбросил кроссовки, направился к холодильнику.

«Надо достать из морозилки лед и приложить к ушибленному месту», — подумал Жиган, открывая дверцу холодильника.

Неожиданно за спиной у Жигана послышался легкий шорох. Поток лунного света заслонила тень. Жиган выпрямился, но обернуться не успел. Наброшенная удавка сдавила шею. Жиган захрипел, откинул голову назад. Он старался ударить нападавшего, но тот ловко уворачивался, стягивая петлю удавки.

Где-то в глубине квартиры послышались голоса. Непрошеных визитеров было несколько. Но Жигану было некогда размышлять, сколько ублюдков пожаловало к нему в гости. Он старался избавиться от нападавшего, натужно сопевшего у него за спиной. В какой-то момент тот допустил ошибку, приблизившись к Жигану. Жиган резко бросил голову назад, ударив нападавшего затылком в физиономию. Удар был сильным и, главное, неожиданным. Развернувшись, Жиган мощным ударом правого кулака поразил солнечное сплетение непрошеного гостя.

Душитель, довольно крупный длиннорукий мужчина, похожий на орангутанга, согнулся пополам, успев крикнуть:

— Братва, сюда, скорее!..

В коридоре раздался топот. Никто не догадался зажечь свет, и это было Жигану на руку. Он прекрасно ориентировался в квартире. Отпрыгнув к стене с газовой плитой и мойкой, Жиган нащупал крючки, на которых была развешана кухонная утварь. Схватил топорик для разделки мяса, противно скрежетнул металл.

Успевший оклематься душитель пятился к двери. Он шарил под мышкой, надеясь достать пистолет из наплечной кобуры. Жиган опередил бандита. Выбросив руку вперед, он метнул топорик. Зазубренное лезвие вонзилось точно в переносицу врагу. Коротко вскрикнув, тот схватился за лицо, багровое от хлынувшей крови.

Неожиданно в коридоре зажегся свет. Приятели душителя блокировали вход, чтобы жертва не выскочила из западни. Ожидая в любой момент пули, Жиган молниеносно схватил пистолет. Укрывшись за смертельно раненным врагом, приготовился к атаке.

В коридоре мелькнула чья-то фигура. Бритоголовый битюг в кожаной куртке пытался ворваться на кухню. Жиган встретил бандита огнем. Пуля, попавшая битюгу в живот, заставила его встать на колени.

— А… падла… — заревел бандит и тут же сорвался на визг от нестерпимой боли.

Пороховой туман сизой пеленой расползался по коридору. Со стороны входной двери несколько стволов ответили Жигану. Бандиты стреляли наугад. Они не умели действовать в закрытых помещениях и вели себя крайне непрофессионально.

Свинец рикошетом отскакивал от стен, крошил деревянные двери и, расплющившись, падал на пол.

Лежа за трупом, Жиган видел, как корчится бандит с пулей в животе. Битюг завалился на бок и царапал ногтями протертый линолеум. Его дружки продолжали стрелять. Они не могли подобраться к жертве и в бессильной злобе тратили боеприпасы. Жиган, оказавшись в западне, не знал, что предпринять.

Внезапно его осенило. Перекатившись через спину, он оказался возле холодильника. На нижней полке стояли две бутылки «Абсолюта», принесенные Филимоном, но так и оставшиеся нетронутыми. Сорвав с себя джинсовку, Жиган затолкал бутылки в рукава. Быстро скрутив пробки, тряхнул курткой. Запах алкоголя защекотал ноздри; между тем в ладонях у Жигана заплясал оранжевый язычок пламени зажигалки.

Высококачественный шведский алкоголь полыхнул голубым огнем. Огонь побежал по рукавам куртки, грозя перекинуться на ладони Жигану. Жиган встал возле дверного косяка.

— Эй, скоты, побаловаться «Абсолютом» не желаете? — выкрикнул он и метнул куртку по направлению к входной двери

Через сотую долю секунды раздался звон разбитого стекла, а следом за ним и легкий хлопок воспламенившегося алкоголя.

Жиган не медлил. Он выскочил в коридор. Возле двери перед костром с необычным голубым пламенем метались двое молодцов с безумными глазами. Один жался к дерматиновой обшивке двери. Второй таращился на объятые пламенем собственные ноги.

Жиган в спешке выстрелил. Он не видел, достигли ли пули цели. Одним прыжком он преодолел расстояние от кухни до зала, надеясь побыстрее добраться до балкона. Этот путь казался Жигану самым быстрым и безопасным.

Но он ошибся…

В темном проеме возник силуэт мужчины с поднятым пистолетом. Жиган в стремительном прыжке достал бандита, прежде чем тот успел выстрелить. Опрокинувшись на спину, четвертый из нападавших влетел в зал. Не удержав равновесие, Жиган тоже упал, но успел схватить противника за лодыжки и, когда тот попытался подняться, резко рванул их на себя. Теперь нападавший оказался сверху Жигана. Он молотил его по голове, потеряв в схватке пистолет. Удары сыпались, как горох из порванного мешка. Жиган не пытался увернуться. Он просто приставил ствол к промежности бандита и выстрелил.

Дикий вой прокатился по квартире. Встав на четвереньки, мускулистый качек завертелся юлой. Он лапал свое отстреленное мужское достоинство, которое не смог бы пришить ни один хирург.

Оттолкнув ногой раненого бандита, Жиган устремился к балкону. Он не знал, сколько еще людей находится в квартире. Отступление представлялось единственным шансом избежать опасности.

Позади Жигана раздался кашель. Наглотавшись терпкого дыма от сгоревшего пороха, кашлял один из бандитов, остававшихся возле входной двери. Ему удалось сбить пламя и увернуться от пули. Он преследовал Жигана, переставляя ноги, едва прикрытые обгорелыми брючинами. С остервенением нажимая на спусковой крючок, бандит орал:

— Я достану тебя…

Обернувшись, Жиган припал на левое колено, медленно поднял пистолет, совместил мушку со лбом крикуна. Прицелившись, прошептал:

— Сейчас я заткну тебе глотку.

Выпущенная с близкого расстояния пуля разворотила черепную коробку бандиту, снесла затылочную кость. Клацнув зубами, бандит упал навзничь.

Уже на балконе Жиган секунду всматривался в темноту. Хотя высота была небольшой, прыгать следовало осторожно. Внизу шелестела листва деревьев. В доме напротив горел свет. Люди, встревоженные стрельбой, прилипли к окнам…

Жиган прыгнул вниз. Упав на крону молодой литы ощутил болезненный удар, от которого захватило дух.

«Только бы ребра не сломать», — мелькнула мысль.

Как и следовало ожидать, ветви липы смягчили падение. Но приземлиться на ноги Жигану не удалось. Упав, он автоматически отжался на вытянутых руках и, поднимаясь, негромко охнул. Боль раскаленной иглой пронзила поврежденную ногу от лодыжки до колена. Собрав в кулак волю, Жиган, прихрамывая, бросился прочь от дома. Не успел он пробежать и пяти метров, как прямо перед ним зажглись автомобильные фары.

Свет бил в лицо Жигану. Он прикрыл ладонью глаза. Стоявший за кустами джип тронулся с места. Водитель не щадил машины. Он вел джип через кусты, стараясь настигнуть беглеца. Ослепленный светом фар Жиган на какое-то время потерял ориентацию. Он видел лишь сверкающие хромом дуги отбойников, прикрывающих радиатор машины.

Хруст веток, урчание двигателя, крики людей сливались в общую какофонию звуков. Два длинных луча прорезали темноту. И в этих лучах метался беглец.

Жиган бежал, не оборачиваясь. Пистолет с пустой обоймой стал ненужной игрушкой. Жиган отшвырнул оружие в сторону. Сзади, сметая все на своем пути, несся джип.

Почувствовав, что от погони не уйти, Жиган остановился. Машина, забрав влево, описала дугу. Взвизгнув тормозами, джип остановился как вкопанный в трех метрах от беглеца. Из распахнутых дверей выпрыгнули трое крепко сбитых молодцев. Они полукольцом окружили Жигана. Последним из машины появился человек со шрамом на лице.

Подойдя поближе, он с нескрываемым любопытством посмотрел на Жигана.

— Да, брат, тебя голыми руками не возьмешь, — с усмешкой, похожей на волчий оскал, произнес Мармелад.

— Это верно, — обреченно ответил Жиган.

Кольцо вокруг него сомкнулось.

В это время из-за угла дома выскочил один из бандитов. Единственный уцелевший участник схватки бежал, спотыкаясь и падая. После каждого падения он вскакивая, перепуганно озирался и, задыхаясь, мчался к джипу. Глядя на братка, можно было подумать что он вырвался из ада. Его бледное лицо было искажено. Клацая зубами, он сообщил Мармеладу:

— На хате глобальный кердык. Клещ и Вавила доходят. С остальными еще хуже. Я такого беспредела еще не видел. Всех, сучара, рядком положил, — бандит сплюнул, с ненавистью посмотрел на Жигана: — Козлище! Таких ребят завалил.

Подтолкнув уцелевшего участника засады к машине, Мармелад скрипнул зубами:

— Ты еще заплачь… Обделались фраера по самые уши. Не смогли толком заломать одного человека. Шухер подняли на целый микрорайон. Вам, болваны, только в деревне кур воровать. Учитесь, кретины, как надо работать.

Боль в колене постепенно отступала. Жиган переступил с ноги на ногу, готовясь к новому рывку. Он привык сражаться до конца. Но сейчас шансы на успех были мизерными. Стая насупленных братков, греющая ладонями оружие, смыкала кольцо все плотнее. Уж слишком дорогой ценой досталась людям Мармелада добыча.

Подойдя ближе, главарь бандитов выдохнул в лицо пленнику:

— Но и мы не лыком шиты. Отбегался, Жиган. Теперь будем играть по моим правилам.

— Мне уже предлагали принять участие в чужой игре, — с легким сожалением в голосе припомнил пленник.

Вставший возле Жигана чернявый тип с гладко зачесанными волосами приставил ему к виску пистолет. Жиган даже не шелохнулся, демонстрируя потрясающее хладнокровие.

— Зря ты не отказался, — удрученно покачал головой главарь. — Надо уметь в нужный момент произнести слово «нет». Иначе неприятностей не избежать.

Жиган не видел, как чернявый повернул в руке оружие. Взявшись за ствол, Фейсал ударил пленника по виску рукояткой «Макарова».

Жиган качнулся, опускаясь на подставленные руки бандитов. Подхватив потерявшего сознание пленника, свора направилась к джипу. Замыкал шествие Мармелад. Ожидая, пока подручные запакуют Жигана на заднее сиденье, главарь окинул взглядом окна домов.

Он набрал в легкие побольше воздуха и гаркнул:

— Спите спокойно, лохи. Представление закончено.

Через секунду джип с заляпанными грязью номерами скрылся в ночи.

…Из подъезда выносили трупы, прикрытые казенными простынями. Рядом с машинами «Скорой помощи» сновали пожарники, скатывающие размотанный шланг брандспойта. Старший расчета, усатый офицер в тяжелой робе из огнеупорного материала, нервно курил. Его работа была выполнена. Локальный пожар в коридоре квартиры потушили быстро. Хватило одного огнетушителя.

Медикам же пришлось попотеть. Двое тяжелораненых не дождались приезда реанимобиля. Впрочем, команда реаниматоров была бы бессильна помочь. Ранения братков оказались несовместимы с жизнью. Вездесущие телевизионщики, слетавшиеся на сенсацию, как стервятники на падаль, носились с камерами, желая запечатлеть леденящие душу картины. Старшая группы пыталась договориться с полковником милиции, отказывающимся пропустить телевизионщиков в квартиру.

За всей этой суматохой, спрятавшись в толпе зевак, наблюдала невысокая худенькая женщина. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она просто стояла и смотрела на прикрытые простынями трупы.

Вера Хохлова вела себя крайне осторожно. Она не имела права на ошибку, пока не расквиталась за мужа. Была и еще одна немаловажная причина.

Незадолго до смерти мужа Хохлова посетила женскую консультацию. Тест на временность дал положительный результат. Сначала Вера испугалась. Она так долго не могла забеременеть. Врачи подозревали бесплодие, грешили на Влада. Он знал об этом и потому вкалывал до седьмого пота, чтобы пройти курс дорогостоящего лечения или, в крайнем случае скопить денег для искусственного оплодотворения. Муж мечтал о наследнике.

Вера не успела сообщить ему радостную весть…

Теперь она носила под сердцем новую жизнь и знала, что никогда не сможет взглянуть прямо в глаза их ребенку, пока убийцы отца ходят по этой земле.

На след человека со шрамом Вера вышла по координатам из записной книжки супруга. Она кривилась от омерзения, читая столбцы цифр расчетов и номера телефонов с забавной подписью «Мармелад». Недостающую информацию помогла найти все та же подруга из справочного бюро. У подруги были обширные связи в телефонных компаниях и даже — в специальной службе Московского управления внутренних дел. Вера не хотела тянуть время. Она действовала быстро, стараясь поскорее снять камень с души. Но к Мармеладу оказалось непросто подобраться. Он слишком стремительно перемещался по городу, а в элитный поселок Веру Хохлову не пропустили. Дюжий охранник, остановивший ее «шестерку» возле шлагбаума, с хамской улыбкой заметил:

— Уважаемая, сюда на таких раздолбайках даже прислуга не приезжает. Тут приличные люди живут, а не всякое рванье. Так что, извините, без разрешения я вас не пропущу.

Удача улыбнулась Вере на ближайшей от поселка заправочной станции. Только она вставила в горловину бака воняющий топливом пистолет, как рядом по асфальту прошелестели протекторы джипа. В зеркало своей шестерки Вера увидела, что из джипа вышел человек со шрамом. Она стояла к убийце спиной, ощущая нервную дрожь в пальцах. Теперь Вера знала, на чем ездит убийца.

Эта машина, к которой присоединилась еще одна, битком набитая бритоголовыми братками, и привела ее к дому, из которого санитары сейчас выносили трупы.

Что произошло в квартире на втором этаже, оставалось для Веры загадкой. Бандиты вошли в подъезд сразу после того, как на пробежку выбежал спортивного вида мужчина У Веры даже кольнуло сердце, так был похож на ее покойного мужа резвый спортсмен, умчавшийся в лабиринт между домами. Стряхнув наваждение, она продолжала наблюдать за подъездом. Джип к этому времени поменял место дислокации — переместился на задворки. Вера не отважилась следовать за набитой бандитами машиной, опасаясь попасться им на глаза. Она следила за второй группой, оставшейся в доме. Женская интуиция подсказывала: что-то должно произойти.

Когда спортсмен вернулся с пробежки, Вера напряглась, вцепившись в рулевое колесо «Жигулей». Ей хотелось крикнуть, предупредить этого человека. Но рассудок подсказывал, что она может ошибаться, — то слегка прихрамывающий мужчина не имеет никакого отношения к команде, притаившейся в доме, и к джипу, стерегущему кого-то на задворках.

Грохот выстрелов Вера слышала отчетливо. На втором этаже окно квартиры озарялось огненными сполохами. В вечернем воздухе звуки распространяются с особенной четкостью и гораздо быстрее. Вера слышала, как кричат умирающие. Не выдержав она выскочила из машины. Пригнувшись, помчалась вдоль линии кустов, стремясь поскорее обогнуть дом.

На фоне фиолетового неба Вера увидела человека, спрыгнувшего с балкона. Прячась за кустами, она наблюдала за происходящим и, когда за беглецом началась погоня, пожалела, что в руках у нее нет винтовки.

— Твари, — шептала побелевшая от ненависти Вера Хохлова, видя, как человека, похожего на ее мужа, ударили по виску рукояткой пистолета. — Вы не перестанете убивать, пока вас не остановят.

А потом все закончилось. Мужчину затолкали в джип и увезли. В полном изнеможении Вера опустилась на влажную от росы траву. Минутная слабость, вызванная напряжением последних дней, охватила женщину. Когда Вера вернулась к «шестерке», дорога оказалась перекрытой милицейскими «уазиками» и разворачивающимися неповоротливыми пожарными машинами. Медики приехали последними.

Теперь Вера Хохлова безучастно смотрела на мертвецов, ожидая, пока рассосется пробка и можно будет уехать. В ее машине лежал термос с кофе, а в багажнике, прикрытый брезентовым тентом, покоился футляр с оружием — наследство от Жанны. Пальцы Веры перебирали латунные кругляши патронов в кармане куртки. Четыре «Манлихера» девятого калибра источали энергию ненависти, дожидаясь, когда их пошлют поразить цель.

Подойдя к полковнику, Вера сказала:

— Мне машину на стоянку отогнать надо. А здесь непонятно что творится. Сплошное безобразие. Как жить в таком беспределе!

Усталый мент с прокуренными усами подсказал выход:

— Гражданочка, пристраивайтесь в хвост труповозке и езжайте. Выспитесь хорошенько. Успокойтесь. Нам и без вашего нытья забот хватает.

Вера молча кивнула. Ей предстояла бессонная ночь на придорожном пятачке возле элитного поселка и, вероятно, весьма тревожный день.