Приключение в Корее

Глава 41

Я и Маша просмотрели записи. Лучше бы мы этого не делали на ночь глядя.

Хоть наша психика и устойчива к разным убийствам, насилию и прочим мерзостям («спасибо» нашему старому миру), но видеть, как несколько мужиков с перекошенными от злобы и наркотиков лицами забивают беззащитную фанатку - школьницу младших классов битами от бейсбола, превращая её тело и лицо в кровавую кашу, которая ещё шевелится, а потом поливают жертву чем-то горючим и поджигают, с хохотом слушают вопль заживо сгорающей, ещё живой девочки. Тут даже железные нервы не помогут.

Или видеть, как вырвавшегося из горящего здания парня (кстати, мы его помним – он из группы «Сеульские парни», выигравшей конкурс на выживание) сбивают с ног ударом бутылки по голове, хватают за ноги и руки и закидывают обратно в ревущее пламя, добавляя для верности зажигательную гренату.

Самый тяжёлый момент – когда обречённые айдолы и трейни, уже практически с полностью обгоревшей кожей делают последние усилии и с жутким воем идут, ползут из сгоревших дверей здания. А их расстреливают из пистолетов и автоматов. А потом обрушивается кровля. Падают балки, трещит вся конструкция, которая превращается в гигантский костёр, куда эти звери с хохотом добавляют из машины с цистерной какую-то легковоспламеняющуюся жидкость. И в этот момент к небу поднимается жуткий вой последних, ещё живых сгорающих в руинах людей…

Идут кадры, снятые у офиса СМ, когда толпа с палками и бутылками за пять минут сминает молодых фанатов и полицейских и врывается вовнутрь.

Тут кадры не с голофона, а с камер, установленных внутри офиса. Скорее всего бандиты не сообразили, что всё это пишется, а кто-то успел вынести сервер из комнаты наблюдения (есть такие в каждом офисе), пока здание не сгорело.

Внутри боевики битами и ножами убивают всех, кто встречается им на пути. Второй эшелон ворвавшихся бандитов выкидывает из окон мебель, аппаратуру. Некоторые мужчины, сотрудники СМ, пытаются оказать сопротивление, но они только задерживают на несколько минут бандитов.

Обозлённые националисты загоняют около десяти девушек и женщин, сотрудниц СМ, на крышу офиса, а потом сбрасывают их вниз. После этого озверевшие фанатики рыщут по всему офису и поджигают всё.

В одной из комнат находят спрятавшихся в ряду костюмов парня и девушку, хватают их, обливают чем-то горючим, поджигают, и выкидывают в окно. В другой комнате камера фиксирует, как три женщины теряют сознание от проникшего в помещение едкого дыма, а потом от повышения температуры вспыхивают какие-то занавески, и отравившиеся дымом сотрудницы СМ сгорают.

Маша молча глотает слёзы, а я реву в полный голос. Прибегает хальмони, спрашивает, что случилось. Маша молча включает ей начало ролика. У хальмони после просмотра гибели школьницы у здания общежития СМ сильный шок. Она не может ни говорить и ни двинуться с места.

Выключаем запись. У Маши есть нашатырь, которым она и приводит Хё Бин в чувство:

- Откуда вы это взяли?

- Нам подкинули запись к офису. – Вру я ей.

Маша с удивлением смотрит на меня, а потом понимающе кивает головой. Теперь она поняла, почему я принимала от друзей Сон Хена файлы с кадрами не прямо на голофон, а на внешнее устройство, похожее на флешку. То есть, к нам теперь придраться нельзя. У нас на голофонах нет этих файлов.

- И что вы собираетесь с этим делать? – Окончательно придя в себя спрашивает хальмони.

- Сейчас позвоню в полицию и прокуратуру, пусть приезжают.

Через полчаса прибывает полиция и следователь. Девочки заинтригованы, но Маша обещает им рассказать всё после отъезда полиции. Следователь слушает мою версию происхождения флешки. Видно, что он мне не верит. Что же, это его профессиональная привычка, никому не доверять.

- Вы видели запись?

- Да! – Скрывать бессмысленно. – Мы хотели для концерта памяти использовать некоторые эпизоды из побоища у нашего офиса, чтобы под эти кадры читать имена погибших. Но пока ещё не решили, так как только тут погиб девяносто один человек. Слишком много – чтение имён и фамилий займёт много времени.

Следователь и старший из группы полиции понимающе кивают головой.

- Я спустилась вниз, были дела с обустройством в арендованном нами здании справа от офиса. Когда шла обратно – тут всего десять метров, увидела, что на асфальте лежит пластиковый пакет. Я точно помню, что там ничего не было, когда я проходила в арендованное здание. Наши никто подложить такое не мог. А вокруг никого видно не было.

Следователь понимающе кивает. Продолжаю:

- Я заинтересовалась. Открыла, увидела флешку. Принесла её сюда и мы с моим заместителем решили посмотреть, что на ней записано.

Тут трёхчасовая запись произошедшего с какой-то точки напротив общежития СМ и двухчасовая запись с камер внутреннего наблюдения в офисе СМ. Время съёмки там указано с точностью до секунд. Мы полностью не смотрели, только начальные и конечные кадры, просто времени столько нет этим заниматься. Но даже то, что мы видели, это жуть!

- Покажите начало, может это и не так страшно, как вы думаете. – Говорит старший полицейский.

Я киваю головой и включаю запись. После двух фрагментов и следователь и полицейский бледнеют.

- Вы никому этого не показывали?

- Нет. Я решила передать это следственному комитету. Поэтому вам и позвонила. Мелькнула мысль, понести это на телевидение и продать. Но это будет нажива на смерти сотен людей, и нас просто не поймут, пойди мы на такой шаг. Да и как глядеть после этого со сцены в глаза родственникам этих детей, погибших от бандитов.

Да и концерт будет транслироваться на несколько зарубежных стран. А там такие кадры могут вызвать негативное отношение к корейцам.

- Правильно сделали, что вызвали нас. Не на всём можно наживаться. – Говорит следователь. - Мы конфискуем у вас эти записи.

Сейчас составим акт о добровольной передаче вашей фирмой найденных бесценных материалов.

- У меня только будет к вам просьба. Если возможно, то разрешите нам использовать несколько кадров для концерта. На нём будут присутствовать родственники сгоревших айдолов и трейни. Я читала, что они послали петицию министру внутренних дел, чтобы он помог им прояснить, что произошло у общежития.

Можно и господина министра избавить от этой трудной миссии, если он объявит по телевидению, что следственный комитет разрешил «шишкам» продемонстрировать родственникам погибших на концерте уникальные кадры (которые мы выберем вместе с вами), показывающие, как погибли их дети.

- Это мы сейчас устроим. – Соглашается следователь. Он звонит министру и коротко рассказывает, что случилось.

Министр недолго думает и даёт добро. Видно, что он эти дни не выходил из рабочего кабинета. Следователь составляет акт, мы его подписываем и полиция уезжает, забрав флешку.

Девчонки обступают меня и Машу, требуя рассказать зачем тут была полиция. Говорю им версию с находкой флешки, озвучиваю вкратце, что там записано. Рассказываю, что на концерте будут применены кадры из этих записей, но только те, которые можно показывать родственникам погибших айдолов и трейни из СМ.

Уже наступила ночь и мы ложимся спать.

Утром после завтрака я отправляюсь вместе с Машей в национальный театр Кореи. Одним из резидентов которого является Национальный оркестр республики.

Национальный театр Южной Кореи

Здании театра впечатляет. Мы заходим вовнутрь и охрана вызывает менеджера оркестра. Приходит подтянутый мужчина, который сопровождает нас в кабинет, где сидит руководство этого коллектива.

Как я и ожидала, с нами разговаривают немного свысока и сквозь зубы. Вижу, что Маша злится, и по её напряженно стиснутым в «замок» пальцам, чувствую, что она уже готова сидящим напротив нас мужикам в галстуках расквасить носы.

- Значит, вы не желаете с нами сотрудничать из-за своих амбиций? Не хотите выступать на концерте памяти, организованном нашим лэйблом?

- Но мы не играем рок, джаз, ваш К-поп или ещё какое-нибудь диско! Мы оркестр классической музыки! – Гордо поднимает голову один из переговорщиков.

- А вас и не просят играть то, что вы не умеете! Вам предлагают исполнить впосле классичесие произведения, которые вообще не имеют отношения к эстрадной музыке.

Их написала под моим руководством один из композиторов и мемберов нашей группы Юко Оно, так как второй композитор лежит в госпитале.

- И что может написать какая-то девчонка? – Снобизм так и прёт с этих господ. Если бы не поручение Чин Ёна, я бы вообще не связывалась с этими вонючками.

- Что может? Узнаете из файла, который мы вам пришлём через два-три дня. Если вам не понравится, то мы исполним их сами на концерте. Для этого синтезаторы и существуют.

- Нельзя играть классику на электронных инструментах! – Ворчит один из мужиков – переговорщиков.

- Нам всё можно! – Срывается Маша. – Если не хотите выступать, так и скажите. А мы это объявим зрителям: «Национальный оркестр отказался участвовать в концерте, посвященном памяти жертв майских беспорядков»! Пошли, Джин. Пусть сами нам звонят, если захотят участвовать! – Маша хватает меня за руку, и вытаскивает из кабинета.

Летим домой. По пути я звоню Чин Ёну и сообщаю, что оркестр не захотел играть на концерте. Он чертыхается, называет руководителей оркестра идиотами и спрашивает:

- А вы сами не сможете сыграть свою музыку?

- Сможем! У нас же аппаратура есть, а Алиса, она скоро выйдет из госпиталя, может играть на рояле. Так что, обойдёмся без оркестра.

- Хорошо! Да и платить на сторону меньше придётся! – Смеётся Чин Ён.

Прилетаем домой. А там визг, писки и восторженные крики – Алису выписали на два дня раньше. Она абсолютно лысая, с головой, похожей на биллиардный шар, без бровей и с неестественным пока цветом кожи на лбу и щеках. Но настроение у неё боевое.

Все девчонки тренируются. А мне надо с нашими «композиторами» в комнате звукозаписи поработать с «придуманной» мной классикой. Это занимает целых четыре дня, хорошо, что пока других дел нет.

Наконец, три музыканта подобрали ноты и получилось что-то очень похожее на «Музыку слёз».

https://www.youtube.com/watch?v=WULED5gWcoU

Одновременно с этим подбирали и разучивали «Дорогу скорби»

https://www.youtube.com/watch?v=SOd-rr_h9Ss

Еще два дня, и зазвучала «Музыка рая»

https://www.youtube.com/watch?v=FnTSSentLqo

Решили, что на рояле всё будет исполнять Алиса, а девочки на синтезаторах будут немного подыгрывать ей.

Потом я подумала, что нужна какая нибудь песня отца или матери о погибшей дочери. Вроде я такую в Интернете у нас там слышала. Сейчас, посижу, повспоминаю. Так! Есть! Вот только переводить с русского на корейский я не буду. Пусть Женя, а если она к этому времени из больницы не выйдет, то тогда Алиса споёт.

Или может Машу попробовать? Вначале запишу лучше песню на русском.

Проходит час. У меня всё готово. Я иду к Юко, она свободна.

Напеваю ей мелодию. Она за два часа подбирает ноты – там довольно простой мотив.

https://www.youtube.com/watch?v=vqGoSgdPPgI

А что это за песня будет? – Алиса и Айяно тут как тут!

- Песня на русском языке с синхронным переводом на корейский. Вот. – Поднимаю листок, и неожиданно для самой себя начинаю петь.

О! А голос то у меня подходяший! Значит, я и спою её на концерте. У Алисы и других и так забот полно. А название так и оставим – «Песня о погибшей дочери». И пока я буду петь, сзади на экране будут возникать портреты погибших школьниц и студенток. А для «Музыки рая» я попрошу у родственников детские фотографии погибших и мы сделаем клип – мультфильм.

Так, теперь Лиса и пятёрка Бо Рам. Что им дать спеть? По японски они пока не умеют, а английский знают посредственно.

Внезапно я впомнила, что была какая-то корейская песня под названием «Хвала смерти». Поискала в сети и интернете. Тут её нет.

Хорошо! Распределим её по куплетам и голосам и Бо Рам с компанией и Лисой, которая будет танцевать медленный танец (пусть посоветуется с учителями музыки и танцев). О! Мне бы такую память в моей прошлой молодости!

https://www.youtube.com/watch?v=o4IF4hf_mm0

Назовём эту песню, как и у нас: «Хвала смерти». Так, пока я помню мелодию, бегу к Айяно.

У меня что, команда музыкальных вундеркиндов?

Японка подобрала музыку к напетой мелодии за час! С листками текста бегу в танцор-зал, за мной быстрым шагом двигается Айяно.

- Так, у вас перерыв? Тогда все сюда! На концерте будете петь вот эту песню. Айяно вам сыграет.

Лиса, ты с учителем танцев подберите танец к этой мелодии! – Тайка кивает. – Кюри, распределите куплеты между собой или пойте по одной строчке каждая.

- Айяно тоже будет петь?

-Да, ей тоже дайте. Запомните, никаких улыбок при исполнении, Лиса танцует. А вы осуществляете перемещения из ряда в ряд. Всего у вас тут два ряда получится. Кто поёт строчку, выходит в первый ряд, а кто закончил – идёт во второй.

Обратитесь к учителю танцев. Он вам всё покажет. Репетируйте. Пока, на этом концерте у вас будет только этот номер.

У меня тоже одна песня на русском языке. Тут будет больше классической музыки на рояле. И клипы с погибшими. Их сделает нам профессионал из JYP.

- А другие выступления у нас будут?

- Да. Может в начале июня мы запишем пару песен с танцами. Их отправим в сеть и Интернет.

Подходит Маша:

- Звонили один за другим Ионов и твоя Лика. Через час телевидение Пермска-на Амуре и телестанция "Рустави-2" заключат с нами контракт на право эксклюзивной трансляции концерта. Дальний Восток будет передавать на центральные районы РФ и Сибирь, Украину, Казахстан и Беларусь. Остальным из СКР и Евросоюзу будет вести передачу Тбилиси.

К вечеру, полностью вымотанные, я и Маша докладываем Чин Ёну, что на СКР и Евросоюз окно прорублено! Он нас радует успехами Ли Су Манна – тот договорился с КБС, МБС и ещё четырьмя каналами Кореи , двумя японскими телевещательными корпорациями и кабельным телевидением США.

В это время подходит Лиса и сообщает, что Таиланд тоже хочет смотреть концерт. Даю ей номер Чин Ёна.

Через час становится известным, что наш концерт будет транслироваться чуть ли не по всему миру – корейские телекомпании стали провайдерами для Филиппин, Австралии и всей ЮВА (юго-восточная Азия). Тбилиси удалось подключить Иран и Турцию, а РФ будет ретраслировать концерт в Монголию, Китай, Индию, Бангладеш, на остров Цейлон и в Афганистан.

За ужином я сообщаю всем девчонкам, что их желает видеть весь мир. Так что, подготовка будет усилена.

Утром мы просыпаемся к десяти часам. Хальмони кормит меня и Машу.

Все девчонки уже давно позавтракали и теперь занимаются.

Перечисляем деньги Лике и Ионову. Через их голофоны слышны радостные вопли их домашних. Ну а теперь надо лететь, проведать Женю.

Операция прошла успешно и она вчера уже очнулась. Но вот сможет ли она петь через месяц, неизвестно. Об этом нам и скажут врачи.

«Леталка» доставляет нас в университетский госпиталь.

Госпиталь Национального университета

Нас приводят к лечащему врачу Жени. Он нам сообщает, что Джен Крайновой нужно минимум два месяца для стабилизации организма и выздоровления. Всё ясно. На Женю нам пока рассчитывать в не стоит.

Санитарка ведёт нас в палату к больной. У той перевязана голова, но никаких приборов или трубок не подключено.

Пока вставать ей запрещают, но есть она может всё абсолютно свободно.

Мы выкладываем ей на стол вкусняшки, присланные нашей хальмони. Женя грустит, что не сможет принять участие в концерте.

- Ты его не смотри в прямом эфире, а то может стать плохо. Там такие кадры будут из офиса СМ и из их общежития, что и мужикам может плохо стать, не то что девушкам! Посмотришь потом, запись то у нас будет, а вот другие только этот один раз и увидят. – Сообщает Маша Крайновой.

- А у меня телевизор в палате врачи отключили. Сказали, что нельзя мне волноваться.

- Ну и правильно! Ещё успеешь напеться и натанцеваться, и переволноваться тоже – вся жизнь у тебя впереди.- Говорю я Жене.

После посещения Крайновой мы едем домой. В час дня по телевидению выступает министр внутренних дел и отсылает через журналистов родителей и родственников ребят, погибших у СМ и в общежитии лэйбла к нам на концерт, где по решению следственного комитета родственники увидят, что там творилось и как погибли их дети.

И весь мир увидит настоящее лицо бандитов, прикрывавшихся националистическими лозунгами.

На вопрос журналистов, почему именно на концерте памяти будут задействованы эти кадры, министр ответил:

- Кто-то подбросил лэйблу «Солбанг-Ул» кадры, снятые у общежития СМ и в его центральном офисе. Директриса Пак Джин Хо вызвала полицию и следователя. Были просмотрены только первые и последние кадры трагедии, но и этого оказалось достаточным. Госпожа Пак попросила разрешения показать эти кадры на концерте памяти, куда приглашены и родственники погибших из СМ.

Поэтому, были отобраны некоторые из голограмм, чтобы показать не только корейской, но и мировой общественности, от чего нас спасли армия и союзники.

С помощью этих кадров удалось выявить ещё двести бандитов, ушедших в подполье после поражения.

Значит, на днях нам надо будет заехать в следственный комитет. Ну, что ж, значит поедем.