Принцесса для Узурпатора

Глава двадцать четвертая. То, что произошло за моей спиной

Кэйко

Все нужные ингредиенты для лекарства короля были у меня. Я дополнила список Виктории ингредиентами для новой порции яда дзёдзё-но си, долгой смерти. Человек, укравший у меня счастье, не должен спокойно засыпать. Я впервые шла к нему. В руках у моей помощницы Лузины (не слуги, ни в коем случае), поднос с едой и напитком для короля. Мори несла светильник. Если я ошибаюсь, это можно исправить противоядием, которое сейчас было у меня за поясом. Если же я права, его настигнет кара.

После мы спустились по лестнице. Тиэль открыл темницу короля. Мори зашла первой, освещая помещение. Я вошла следом за ней. Затем Лузина. Король лежал на темничной кровати и явно не ожидал гостей. Я думаю, он хотел ложиться спать из-за плохого самочувствия, но увы не получилось.

— Приветствую тебя, — проговорила я, соблюдая вежливость.

Король повернулся и взглянул на меня. Свеча за стеклянными перегородками светильника выхватило мое лицо из тьмы. Тот, проморгавшись, вдруг широко раскрыл глаза и, резко приподнявшись на кровати, сел. Я осмотрела его. Седые волнистые волосы. Лицо изрезано морщинами, дряблый круглый живот.

— Ты?! — воскликнул он.

В глазах короля стояло узнавание и настоящее отражение ужаса. — Но как ты можешь… Ты мне снишься! Ты просто не могла выжить… Этот пожар…

— Я — Кэйко Такаги. Значит, я права, — проговорила я спокойным голосом и отвела руку от пояса, где у меня было спрятано противоядие.

Я взглянула на Лузину. Та шагнула вперед и, поставив поднос с едой и напитком в медном кубке на кровать рядом с королем, сделала кивок в его сторону и отошла назад ко мне.

— Тот пожар устроил ты и выкрал мою дочь, — проговорила я ледяным голосом, который был холоднее зимы. — И, конечно же, ты не рассказал ей всю правду.

Тот вскинул на меня серые глаза, полные ненависти и проговорил, блуждая взглядом по темным стенам:

— Не понимаю, как ты…

— Я вижу, это тревожит тебя больше всего. Что ж, я отвечу, — я немного помолчала и продолжила, — я не человек. Я хэнгэёкай. Обернувшись кошкой, я выскользнула из горящего дома. Но тебя уже и след простыл. Я шла по запаху дочери какое-то время, но дождь смыл все запахи. После этого я еще несколько дней залечивала ожоги.

— Ты лжешь, — проговорил тот. — Это невозможно…

— Почему то, что король сидит в плену у темных эльфов возможно, и вырастить чужую дочь возможно тоже, а то, что я нэко — нет? — мой взгляд был спокойным и холодным, как и тон моего голоса.

— Ваши самураи убили всех в нашей деревне! — проговорил зло мой собеседник. — В том числе, и Лотти… Мою жену… она была беременна Викторией, на седьмом месяце! — повысил он голос, вскинув на меня глаза.

Я увидела, что в них больше нет боли, ее излечило время. Осталось только сожаление, безысходность и покорность судьбе.

— Самураи подчиняются Императору, — отвечала я. — Они — меч государства. Никто не должен принимать их действия, как нечто личное.

Глаза короля метали молнии, но я говорила дальше:

— Моего мужа убили на войне. Так мне сказали. Видя же прошлое людей, я знала, что его хотели взять в плен, но он с достоинством провел ритуальную смерть. Я, на самом деле горжусь тем, что я жена Шигеру Такаги. Я храню ему верность десятилетия, до этих самых пор у меня не было другого мужчины. Я чту его память. После того, как я потеряла дочь, я не пыталась мстить, я хотела узнать, все ли с ней в порядке, где она, и жива ли. Я и моя дочь несправедливо расплатились за то, что сделала война. Почему же?

Король отвел глаза. Я поняла, что он осознает свой грех, но исправить уже ничего не может.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Король перевел на меня недовольный взгляд и ответил:

— Лофрэт.

— Так вот, Лофрэт, — проговорила я. — Я тебя простила давным-давно, но ты должен понести наказание за то, что отнял у меня последнюю отраду жизни — мою дочь.

Он открыл рот, чтобы мне возразить, но тут же закрыл его. И я продолжала:

— После того, как ты и Виктория (он округлил глаза, с удивлением глядя на меня). Да, я поняла, что это она, даже несмотря на сильные чары. Итак, после того, как вы появились здесь, я соотнесла события прошлого, ваши возрасты и внешность принца Виктора, и поняла, что ты — тот, кто принес горе мне десятки лет назад. А, точнее, тридцать пять лет назад, когда поджег мой дом, пока мы спали, пробрался и украл мое сокровище.

— Моя дочь была мертва, — начал опять оправдываться король. — И моя жена, и все, что было ценно для меня…

— Это не повод вести себя таким образом. Так подло, — отвечала назидательно я. — За свою ошибку ты понесешь наказание.

— Ты не вправе ничего сделать со мной! — сдвинул он кустистые брови к переносице.

— Меня даже не интересует то, как ты стал королем того маленького государства, о котором Виктория говорила с такой теплотой, я просто сделаю то, что должна.

— Когда у тебя влиятельная дальняя родня и куча денег, можно стать кем угодно. Даже королем.

— Вот оно что, — кивнула я, и изнутри у меня зашевелилось то, что люди называют чувством справедливости. — Ты оскорбляешь королевский титул своим существованием.

— Я не отдам тебе Викторию! И сама она не захочет расставаться со мной, — кинул он на меня взгляд, предупреждающий с моей стороны любой удар. — Она любит меня, а тебя знать не знает.

— Когда тебя не будет рядом, у нее останусь только я.

— О чем ты говоришь? — Лофрэт свесил ноги и поднялся с кровати.

— С самого начала я пытаюсь сказать лишь одно: ты провинился и отведаешь моей мести, материнской мести, — я немного помолчала и продолжила, — когда я поняла, кто ты такой, примерно две недели назад, я распорядилась, чтобы в твою еду добавляли кое-что каждый день. Дзёдзё-но си.

Тот настороженно смотрел на меня, сжав кулаки.

— Что это?

— Яд, — ответила я, прикрыв глаза. — Его еще называют «долгой смертью». В течение долгого времени он незаметно для человека разрушает его организм, с каждым днем, приближая его к месту упокоения. Скоро ты умрешь, Лофрэт, — прямо посмотрела на него я. — И Виктории не придется возвращаться в твое королевство. Мы снова будем вместе. Снова будем одной семьей.

— Нельзя стать одной семьей с убийцей, — процедил он, и я вздрогнула от этих слов. Но взгляд мой только стал более твердым.

— После того, как Виктория узнает о том, что я ей мать, а ты уедешь и умрешь в своем королевстве, все встанет на свои места.

Я видела, как он ищет слова, но не знает, что ответить.

— Но сначала ты расскажешь ей правду.

— Нет! — внезапно резко ответил он. — Я не стану этого делать, и ты меня не заставишь!

Мне не понравилось, что Лофрэт не сразу согласился.

— Что ж. Не хотела я этого делать, но ты не оставляешь мне выбора, — вздохнула я, прикрыв глаза. Потом вновь открыла их и продолжала, — ты сделаешь это. Потому, что ты хочешь проститься с Викторией перед отъездом и в последний раз взглянуть на нее. Пусть даже и в мужском облике.

— Для меня не имеет значения облик моей дочери, — устало произнес Лофрэт, опустив голову. На вид он словно постарел еще больше. — Но ты права. Я захочу увидеться с ней перед смертью, раз такова моя судьба.

— Обещай мне, — потребовала я.

— Ты не даешь мне выбора! — истерично заметил Лофрэт, заведя руки за спину и нахмурившись. — И зачем я только послушал Викторию… Может быть, если бы мы сдались, все было бы не так.

Меня немного удивило то, что он рассуждает параллельно с принципами Тео-сана. Мог ли он о чем-то знать? Нет, скорей всего, нет.

— Что ты решил, Лофрэт? — спросила я, глядя на мужчину.

Тот поднял на меня глаза и одарил взглядом полным ненависти.

— Что я решил? — его губы сжались. Я поняла, что Лофрэт едва сдерживается, чтобы не осыпать меня ругательствами. Впрочем, он правильно делал, что держал себя в руках: подобное обращение с собой я не стала бы терпеть.

Он опустил глаза и проговорил после недолгого молчания:

— Я скажу ей правду.

Ничего другого я от него не ожидала, поэтому особо и не удивилась.

— Так тому и быть, — проговорила я. — Викторию ты увидишь в конце месяца.

Я отвернулась и направилась к дверям, ощущая на своей спине его полный злобы и отчаяния, прожигающий взгляд.

Я не хотела встречаться с дочерью в таких беспокойных обстоятельствах, но мне ничего больше не оставалось. Я направилась по коридору с низким каменным потолком вдоль темниц, к лестнице с дверью, ведущей наверх. Позади я услышала, как с тяжелым стуком захлопнулась железная дверь клетки Лофрэта, а потом последовал звон металла о камень. Он скинул с кровати поднос с едой и напитком, в которых был дзедзе-но си.

«Это не спасет тебя, Лофрэт», — подумала я. — «Твой организм уже полностью пропитался ядом. Жаль, ты не видишь нашей дочери, Шигеру. У нее мой характер, твои глаза, и она замечательный человек».

Мори толкнула передо мной дверь, и я ступила за порог первого этажа.

Мы собрали с Диером трав, болтая о всякой чепухе, наслаждаясь свежим ночным воздухом и прохладой. Потом я отнесла эти травы Кэйко-сама, она поблагодарила меня, и я пошла спать.

На следующий день мы вместе с Линдо (который, как оказалось, с помощью Кэйко-сама устроился в конюшню, что давало ему варить зелье вдали от посторонних глаз, с утра до ночи, ссылаясь на то, что он ухаживает за лошадьми — и даже по ночам, что, впрочем, не могло вызвать ни у кого подозрений), собрали оставшиеся ингредиенты, после чего распрощались до дня принятия зелья.

Месяц летел незаметно. Кэйко-сама носила папе лекарство, но говорила, что он очень плох, и, возможно, уже поздно его лечить. Мы вместе с Виктором умоляли ее помочь нам и вылечить папку любым способом. Тогда она отвечала, что, «возможно ему станет лучше, если он уедет подальше отсюда, подальше от такого скопления темной магии, и, например, в своем королевстве, он сможет прийти в себя». Я сразу сказала, что я только «за». Мне очень хотелось пойти к отцу прямо сейчас, взять Линдо с зельем и уехать отсюда, пока не вернулся Тео. Идеальное время для побега. Нам всем будет хорошо вдали от этого места, верно? Это было трудновыполнимо, потому что тюрьма тщательно охранялась, тем более в последнее время. Видимо, Кэйко-сама мне не доверяла. Ключи были только у нее. К ней в комнату попасть было невозможно. Если ее не было внутри, это не значит, что ее по-настоящему не было, ведь она могла сидеть кошкой где-нибудь под кроватью и наблюдать за действиями вошедшего… А если она уличит меня в подобном, не станет лечить папку, а меня саму — в тюрьму… Нет, надо действовать осторожно… Только вот как?!

И Виктор больше не в теле Рину, чтобы иметь какие-то привилегии… Никакой пользы от него!

Кстати, о Викторе. У них, видать, с Селиной все получается, потому, как чуть ли не каждый вечер они встречаются. Вы понимаете, каково мне от экспериментов моей второй личности? Слава богу, что я в этом не участвую, а все воспоминания обрывками. Я бы с ума сошла, если бы обо всем знала, что они делают. Теперь я знаю, каково было Виктору в ту ночь… Я ни с кем ничего не хочу. Диер пытался меня пару раз соблазнить на грешное дело, но я только отшучиваюсь и напоминаю ему о верности Тео, ибо я скоро уйду. Настроения у меня никакого нет из-за папки и его самочувствия, я вся на иголках из-за почти готового зелья. Я вообще не понимаю, как Виктор может быть так беззаботен? Ведь его тело, как мужчины, исчезнет, скоро он будет меня чувствовать так же, как я чувствую себя сейчас в этом теле. Немного неудобно, немного не по себе… Или он пытается нагуляться перед тем, как исчезнет совсем? Что-то как-то грустно это.

Месяц подходил к концу. Проснувшись поутру после очередной бурной ночи Виктора, я услышала шум. Осознав, что я абсолютно голая, а Селины и след простыл, поднялась и начала одеваться, сонно озираясь и зевая. За дверью и на улице стоял невообразимый шум. Я оделась на скорую руку и, кое-как пригладив волосы мимоходом перед зеркалом, вышла в коридор в незастегнутой наполовину рубашке. Ошеломленно уставившись на толпу остроухих, рассредоточившихся по всему коридору, я поискала глазами Диера: он-то скажет, в чем дело. Наконец я увидела его затылок с мятным цветом волос. Эльф о чем-то увлеченно разговаривал с одним из охранников. Тот хмурился и, время от времени выдавал короткие ответы. За спиной у него был дорожный плащ. Я направилась прямиком к Диеру. Потом взяла его за локоть (тот вздрогнул от неожиданности и охнул, оглядываясь на меня), и потащила к стене, к свободному от остроухих месту.

— Что происходит? — спросила я.

— Доброе утро, принц Виктор, — проговорил негромко тот, кинув на меня робкий взгляд. — Прекрасно выглядите сегодня.

Он не преминул окинуть взглядом мой обнаженный торс, виднеющийся из-под пастельной рубашки.

— Говори уже, — кинула я несколько грубо от нетерпения.

— Приехал гонец от нашего полка.

— Гонец? — какое-то странное предчувствие зашевелилось внутри меня щупальцами.

Глаза Диера засияли, он улыбнулся.

— Господин Тео, господин Леуш и остальные возвращаются домой!

— Домой? В смысле, сюда? Как скоро? — засыпала я его вопросами. Просто это заявление застало меня врасплох. Хоть я и должна была быть к нему готовой, у меня не получилось сохранить самообладание.

— Вы разве не рады? — спросил Диер, недоуменно глядя на меня.

Не особо я рада, если честно! Линдо еще не закончил зелье, два месяца истекали, но было все еще рано. Хоть бы они приехали через неделю, или дня через три. Тогда нас уже и след бы простыл, а меня и вовсе найти будет сложно, с моим-то прежним телом и внешностью девушки! Я молча усмехнулась, представляя себе, как Тео разошлет эльфов искать принца Виктора, а перед носом у него будет разгуливать настоящая Виктория, и никто из них ее не признает! Вот потеха-то будет!

— Рад я, — без тени этой самой радости ответил я Диеру. — Просто это было… неожиданно. В хорошем смысле.

— А-а, понятно, — расплылся Диер в понимающей улыбке.

— Принц Виктор! — услышала я и, обернувшись, увидела одного из эльфов, направляющегося прямиком ко мне. Незнакомый.

— Хм?

— Кэйко-сама хочет вас видеть, — оказавшись напротив меня, закончил эльф.

«Неужели даст ключ?» — сердце у меня забилось сильнее.

— Хорошо, — ответила я, — уже иду.

Остроухий сделал в мою сторону кивок-поклон и отошел к другим эльфам.

Я попрощалась с Диером и направилась по коридору вперед, к комнате Кэйко-сама. Шла и думала о том, как увижу папку — целый месяц не виделись! Надеюсь, он уже выздоравливает, ведь Кэйко-сама лечит его уже давно. Может мы даже успеем сбежать, а она нам поможет! Было бы здорово! Хорошая она тетка… Жаль только, что без семьи совсем. И как это она еще с ума не сошла за столько лет среди остроухих?!