Принцесса где-то там

Глава 25

Я сидела и думала, что, наверное, могла ошибиться, когда искала на его шее пульс, обстановка действительно была довольно нервная. Допустим, пульс был, просто я его не нашла.

А бронежилет?

Или пятна крови на его рубашке мне померещились?

В психиатрическую лечебницу меня тогда положили не просто так. Грани реальности размывались в моей голове, и иногда я не могла сказать, существует ли то, что я вижу, на самом деле, или это просто галлюцинация. И Пеннивайз, все чаще являвшийся мне в кошмарных снах со своей дурацкой хищной улыбочкой в три ряда, тогда казался мне вполне настоящим.

Но были и другие вещи, мелочи, не столь радикальные, но все же здорово осложняющие жизнь.

Мне казалось, что я пила чай, а я не пила, чайник холодный и все чашки чистые. Мне казалось, что я принимала таблетки, а я не принимала, вон лежит нетронутая упаковка. Мне казалось, что я проснулась, оделась, сходила в школу и вернулась домой, а на самом деле я провалялась в кровати весь день… Это если о мелочах говорить.

В последнее время такое со мной, вроде бы, не случалось, но вдруг оно опять началось? Происшествие на пустыре, опять же… Ведь там не было никого, кроме нас с Мясником, а я в какой-то момент поверила, что кроме нас двоих там присутствует кто-то еще… Если все так, тогда с работой в полиции пора завязывать, пока не случилось что-нибудь непоправимого.

Агент Смит сидел рядом и тоже молчал, но тут-то все понятно. Это такая стратегия, он ждал, пока я начну задавать вопросы. Таким образом он поймет, что мне известно и сколько он может рассказать, чтобы не сболтнуть лишнего.

ТАКС проводило в отношении меня политику гриба (держите их в темноте и кормите дерьмом), и это неимоверно бесило, потому что это они ко мне пришли, а не я к ним. И я им была нужна больше, чем они мне.

Я вообще двадцать семь лет прекрасно без них обходилась.

— Значит, вы были в бронежилете? — спросила я.

— Да.

— А сейчас вы в бронежилете?

— Вы же видели, что нет.

— Значит, если я сейчас дважды выстрелю вам в грудь, то вы умрете?

— Скорее всего, — сказал он. — Хотя и не факт, мы же на территории больницы. Если медицинский персонал будет достаточно расторопен, возможно, он сумеет спасти мне жизнь. Но это не тот вопрос, ответ на который я стал бы искать экспериментальным путем, Боб.

— Кто были те парни в ресторане?

— Какие именно?

— Не морочьте мне голову, Эллиот, вы прекрасно понимаете, о ком я. Те парни, в которых вы начали стрелять.

— Какие-то гангстеры, — сказал он.

Я вздохнула.

— Что-то не так? — спросил он.

— Я не могу понять одну вещь в наших с вами отношениях, — сказала я. — Вы держите меня за дуру потому что что-то раскопали в моем прошлом и у вас есть для этого какие-то основания или вы просто белый гетеросексуальный шовинистический цисгендерный ублюдок, считающий, что у женщин нет мозга в принципе?

— А какое к этому всему имеет отношение тот факт, что я белый? — попытался отшутиться он.

— Зачем бы вы стали стрелять в каких-то гангстеров, Эллиот? — поинтересовалась я. — Особенно если помнить, что восемьдесят или сколько вы там говорили процентов гангстеров этого города ходили под сюжетной броней Вито Дженовезе, и он на тот момент был еще жив?

— Их не должно было там быть, — сказал агент Смит. — В книге эта сцена описана достаточно подробно, и в ней не было других стрелков. Я просто решил устранить препятствие, которое могло нам помешать.

— А может быть, вы достали пистолеты, чтобы обострить ситуацию? — спросила я. — Чтобы обратить внимание Вито на наш столик, чтобы вынудить меня сделать то же, что и вы, чтобы мне в любом случае пришлось стрелять?

Он промолчал, а я подумала, что на нем и в самом деле мог быть бронежилет, и к моему восприятию реальности это вообще никакого отношения не имеет. Закрепить на броннике несколько капсул с красной краской, вовремя их активировать, и вуаля — со стороны ты кажешься вполне убитым. А то, что я пульс не нашла, это ничего не значит. Может быть, я поторопилась, а может быть, он на шее какую-нибудь искусственную накладку носил, через которую ничего не прощупывается.

Сейчас уже наверняка не узнаешь.

Зато таким образом они могли бы создать ситуацию, где я осталась один на один с хладнокровным убийцей, и мне в любом случае пришлось бы с ним разбираться, уже не взирая на этическую сторону этого конфликта. Ситуацию, из которой был возможен только один выход.

Ладно, два, но тот, в котором он меня убивает, мы рассматривать не будем.

По поводу самого Вито никаких иллюзий я не питала. Тот факт, что буквально за несколько минут перед стрельбой он пытался подкатывать ко мне около туалета, свидетельствовал о том, что он — расчетливый хладнокровный ублюдок и наверняка был способен сделать все то, что приписывала ему книга агента Смита.

Кроме того, он выстрелил первым, и с моей стороны это была чистая самозащита…

— Хорошие, кстати, у вас пистолеты, Эллиот, — сказала я.

— Хотите такие же, Боб? За счет организации? Независимо от того, будем ли мы прибегать к вашим услугам в дальнейшем?

— Без обязательств, значит?

— Совершенно без обязательств, — сказал агент Смит. — Просто как маленький приятный бонус.

— Хочу, — сказала я.

Пистолетов много не бывает. А ТАКС, как я считаю, действительно у меня в долгу.

— Сделаю, — сказал агент Смит.

Но, честно говоря, я не верила, что они с меня слезут. Все эти байки про тайм-аут в сотрудничестве и «возможно, мы не будем прибегать к вашим услугам в дальнейшем» — это просто треп, чтобы снять напряженность и временно меня успокоить.

— Честно говоря, я не верю, что вы с меня слезете, — сказала я.

Агент Смит пожал плечами.

— Это не мой уровень принятия решений, — сказал он. — Это будет решать кто-то ниже. И значительно ниже. А пока так. Пока там все в замешательстве.

— И с чем же связано это замешательство?

— С тем, что произошло в тот вечер, конечно же, — сказал агент Смит. — Неужели вы думаете, что мы на самом деле собирались оставить такого ценного специалиста, как вы, обладающего уникальным навыком, одну и без прикрытия? Наши машины стояли в нескольких кварталах оттуда, и я дал сигнал нашим людям в тот самый момент, когда Вито Дженовезе направился в туалет, ведь все мы прекрасно знали, зачем он туда идет.

— Не говорите за всех, — сказала я. — Я не знала. Мне не сказали.

— Простите, — сказал агент Смит. — Я не думал, что так получится.

— И что же случилось с этим великолепным прикрытием? — спросила я.

— У них заглохли машины, — сказал агент Смит. — Все. Сразу. В один момент. И ни одна не соглашалась завестись, как я понимаю, до того момента, пока вы не справились с подкреплением, которое прибыло в ресторан.

— То есть, пока я не пристрелила еще четверых, — уточнила я.

— Выходит, что так.

— А пешком ваши люди передвигаться не умеют? Или вам бегать не по чину?

Агент Смит вздохнул.

— Вы не поверите, — сказал он.

— Скорее всего, так и будет.

— Конечно же, наши оперативники пошли пешком. Но не доходя примерно квартала до ресторана, они наткнулись на препятствие, которое не смогли преодолеть. Невидимая стена, которая не пускала их дальше. Причем, обычные люди проходили там без проблем.

— Вы были правы, — сказала я. — Я не верю.

— Это еще не все, — сказал агент Смит. — Маячки были установлены в машине, на которой мы туда приехали, маячки были в одежде, надетой на вас. И все они одновременно перестали работать. Как только началась стрельба, вы исчезли со всех наших радаров.

— Это не мы криворукие, это стихийное сочетание обстоятельств, которые были против нас.

— Потом все машины завелись, преграды исчезли, — сказал агент Смит. — Но маячки так и не заработали. Наши люди примчались в ресторан, вас там уже не было. Они бросились на поиски, обнаружили мою машину, но без вас внутри. Они предположили, что вы ушли пешком или вас кто-то подвез. Второе казалось более вероятным, так как салон машины был испачкан кровью, и в таком состоянии вы не смогли бы далеко уйти пешком. Таким образом, район поисков был расширен.

— Внушает уважение, — сказала я.

— Выбросьте уже эту табличку, на которой написано «сарказм», — сказал агент Смит. — Ваш маячок все еще не работал, но мы подключились к камерам наблюдения, и нам удалось установить, на какой машине вы уехали. Нам удалось проследить путь этой машины до того самого пустыря, на котором мы вас и нашли. Но, угадайте, что? Агенты Доу и Джонсон снова уперлись в невидимую преграду, словно пустырь был закрыт для них силовым полем.

— А силовые поля уже изобрели?

— Нет.

— Значит, это антинаучно.

— Они пытались проехать на машине, пытались пройти пешком, пытались в него стрелять, пытались даже пробить его тараном с разгона. Ничего не сработало. А потом поле исчезло, и они обнаружили вас и труп этого маньяка.

— Допустим на минуточку, что я вам верю, — сказала я. — И как вы это объясняете?

— Объяснения, которое всех бы устроило, у нас нет, — сказал агент Смит. — Видимо, имеет место противодействие среды, но мы не понимаем, какими причинами оно вызвано. При работе предыдущих Цензоров таких аномалий мы не наблюдали.

— А тот факт, что во всем многомиллионном Городе ночью на улице мне встретился именно Мясник?

— Может быть, это просто совпадение, — сказал агент Смит. — А может быть, это откат.

— Откат? — переспросила я.

— Так было… несколько раз, — сказал агент Смит. — После вмешательства Цензора в сюжет возникает пустота, и мироздание стремится ее заполнить, создавая новые сюжеты и стараясь вовлечь в них того, кто создал пустоту. Это необязательно негативный сюжет, вполне может случиться и что-нибудь хорошее.

— Просто мне так повезло, да?

— Сюжет Дженовезе, который вы разрушили, относился к глобальным, — сказал агент Смит. — Возможно, вас так шарахнуло именно поэтому. Возможно, мироздание пыталось вам отомстить, но лично я в эту версию не верю.

— А заранее предупредить об этом вы не могли?

— Мы не думали, что все зайдет настолько далеко, и что мы останемся беспомощны, — сказал агент Смит. — В предыдущих случаях мы сами прикрывали Цензора от отката…

— Но в этот раз вам помешали невидимые стены, которые исчезли, — сказала я. — И не оставили никаких следов.

— Выходит, да.

— Ой, как удобно, — сказала я.

Но вообще любопытно. Судя по толщине книги, которую мне показывал агент Смит, сюжет Пеннивайза тоже относился к глобальным, и значит, по этой идее папа Бэзил должен был словить нехилые последствия.

С другой стороны, кто я и кто он? Тот откат, что меня чуть не размазал, для него может оказаться на один пинок.

— Вот еще факт, — сказал агент Смит. — После двух пуль, которые были остановлены бронежилетом, я никак не должен быть потерять сознание на такой срок, чтобы вы сочли меня мертвым. Контузия, оглушение — да, возможно. Но не так. Я думаю, меня просто выключило из игры, чтобы я вам не мешал.

— Значит, вы продолжаете настаивать на том, что на вас был бронежилет?

— Ну так он же был, — сказал агент Смит. — Как ее вы можете объяснить тот факт, что я получил две пули в грудь всего пару дней назад, и сейчас так непринужденно с вами разговариваю?

— Я ничего не знаю о ТАКС, — сказала я. — Может быть, у вас там фабрика клонов, и агентов Смитов там печатают на 3-Д принтере. А может быть, вы на самом деле рептилоид с Нибиру, и жизненно важные органы находятся у вас в каком-то другом месте. Ближе к хвосту.

— Используйте бритву Оккама, — посоветовал агент Смит.

— В нашем мире она может и не работать, сами знаете.

— Но в большинстве случаев она все-таки помогает.

— Ладно, — сказала я. — И что будет дальше?

— Мы пытаемся выяснить, кто вы, — сказал агент Смит.

— То есть, вы уже сомневаетесь, что я Цензор?

— Вы — Цензор, вне всякого сомнения, — сказал он. — Ваши способности не обсуждаются, для того, чтобы убедиться в эффективности вашей работы, достаточно включить новости и посмотреть на эту волну арестов. Но вместе с тем вы кто-то еще.

— И какие у вас версии?

Он покачал головой.

— Вы росли в сиротском приюте, — сказал он. — Вас удочерили в три года, но ваши настоящие родители неизвестны. Вы можете оказаться кем угодно, это просто кладезь для сюжетов. Скорее всего, поэтому они к вам и липнут.

— Правда?

— Мы предполагаем, что по крайней мере один из ваших родителей не принадлежал нашему миру, — сказал агент Смит. — Вы не вписываетесь в картину мироздания, а оно все время пытается найти подходящую для вас полку в библиотеке. Подобрать для вас сюжет, сделать частью этой глобальной экспозиции. Или…

— Или что? — спросила я, когда посчитала, что театральная пауза, которую он взял, слишком уж затянулась.

— Или пытается избавиться от вас, — сказал агент Смит. — Возможно, ваша встреча с Пеннивайзом, Танцующим Клоуном, была именно такой попыткой. Мы уже никогда не узнаем этого наверняка.

— Печально, — сказала я. — Это печально.

— Мы полагаем, что все упирается в тайну вашего происхождения, — сказал агент Смит. — Кто ваш отец, Боб?

— Значит, моя мать вас не интересует?

— Скорее всего, это неважно, — сказала агент Смит. — В первую очередь нам нужно установить, кем является человек, способный прийти на зов дочери откуда угодно и проломить голову древнего могущественного зла, которое угрожало той самый дочери, предметом, который первым подвернулся под руку.

— Почему вы думаете, что первым?

— Мы нашли топор в вашем багажнике, Боб, — сказал агент Смит. — На нем до сих пор видно клеймо городского пожарного управления города Дерри, штат Мэн. Кстати, мы могли бы инициировать процесс по привлечению вас к ответственности за хищение муниципальной собственности, и я полагаю, вам было бы довольно сложно объяснить появление в багажнике вашей машины этой самой собственности, не раскрывая деталей той истории. Но мы этого делать не будем.

— Очень мило с вашей стороны, Эллиот.

Он в очередной раз продемонстрировал, что ТАКС есть, чем на меня надавить. Грамотный юрист, а на те деньги, которые у них есть, они могут позволить себе очень грамотного юриста, способен раскрутить это дело по полной и укатать меня за решетку лет на десять. Хищение муниципальной собственности — это не шутки.

А после того, как я отсижу эти десять лет, о карьере в полиции можно будет забыть. Как, впрочем, и о любой другой приличной карьере. Буду работать официанткой в каком-нибудь придорожном кафе и рожать детей повару Бобу, повелителю гамбургеров и картошки фри…

Я потрясла головой, чтобы выгнать из нее это страшное видение своего будущего.

Впрочем, у ТАКС и без того есть способы испортить мне жизнь. И ребята еще вполне могут ее испортить, просто они еще не определились.

А если они решат, что вреда от меня может быть куда больше, чем пользы, они вообще меня прихлопнут. Устроят все так, что и тела моего никто никогда не найдет.

Конечно, это не самый безопасный для них вариант, потому что всегда есть вероятность, что к ним придет истинный владелец того топора — и я сейчас не о пожарном управлении города Дэрри, штат Мэн, говорю — и начнет задавать вопросы. Поэтому они попытаются сделать все так, как будто вообще никакого отношения к этому не имели.

Работа в полиции довольно опасная, всякое может случиться…

— Когда закончите лечение, вы можете вернуться к своей прежней работе в полиции, — великодушно разрешил мне агент Смит. — Телефон для связи остается прежним, но, скорее всего, мы не будем привлекать вас к работе до тех пор, пока не разберемся в этой ситуации.

— Вы сегодня само великодушие.

— А вы могли бы помочь нам, но почему-то этого не хотите, — сказал агент Смит. — Кто на самом деле ваш отец? Что вы о нем знаете? Наверняка есть какие-то факты, которые могли бы пролить свет на…

Он махнул рукой.

— Мой отец — Джон Кэррингтон, — сказала я. — И вы не получите он меня другого ответа, пока не перестанете утверждать, что на вас тогда был бронежилет.

— Но ведь он на самом деле был, — начал протестовать агент Смит. — Вы же сами понимаете…

— Значит, никогда.