I
Полночи Найви ворочалась в фургоне, укрывшись пледом Финча. Айвэн лёг в поле под деревом (плед достался и ему), а сам Финч храпел у колеса.
Мысли Найви снова и снова возвращались в тот миг, когда они с Айвэном застыли лицом к лицу; она знала, что не уснёт — только не теперь.
Когда же это началось?..
«Да почти сразу после Аклана, — отвечал внутренний голос. — И нечего притворяться, будто ты удивилась».
Найви не сомневалась: как и ей, Айвэну нужно прийти в себя. Потому они и не обмолвились ни словом с той минуты, как она ушла к огню.
Отчаявшись уснуть, она вышла из фургона и ходила по лугу. Трава щекотала икры, воздух холодил кожу, но та всё равно была горячей. Кровь будто текла быстрее, и эти новые ощущения занимали Найви не меньше, чем сам Айвэн.
Потом она вернулась в фургон и наконец-то уснула — уже перед рассветом. Но даже во сне, на задворках сознания, ворочалось слово: «Тилмирит»… Место, где им придётся расстаться.
«А может, не придётся?.. — тешилась Найви робкой надеждой. — Может, магистр Фрэйн устроит всё так, что мы с Айвэном окажемся в одном месте? Ну и что, что нас ищут… есть же глухие деревни, о которых даже ловчие не слыхали… А вдруг?..»
Утром они с Айвэном держались скованно; по лицу его было ясно, что и он мало спал — может быть, даже видел, как она бродила. Когда отправились в путь, Айвэн сел с Финчем на козлах, а Найви сидела у мешков и смотрела на ускользающий тракт.
Ещё кочка, ещё поворот — сколько их осталось?.. В любом случае, слишком мало…
К полудню они достигли перекрёстка; Финч высадил их и поехал в столицу, а Найви с Айвэном свернули на восток. Немного погодя они сели перекусить, хоть Найви и боялась привала. Она понятия не имела, как ей теперь себя с Айвэном вести.
За скорой трапезой руки слушались плохо. Она через силу съела кусок солонины, а затем Айвэн вдруг поднялся:
— Помнишь, что я сказал позавчера у фонтана?
Найви сразу поняла, о чём он:
— Что ищут убийцу твоего отца, а про меня, возможно, забудут? Но мы ведь не знаем наверняка…
Он замотал головой:
— Даже если всё не так, тебя спрячет твой магистр — может, даже из королевства увезёт… А со мной всё по-другому!
Она видела, что слова даются ему нелегко, но он всё равно говорил твёрдо:
— Пойми, меня искать не прекратят. Мне теперь скрываться всю жизнь! Да, с письмом магистра мне будет легче, но ведь не факт, что меня не найдут. Поэтому…
— Поэтому что? — Найви тоже встала.
Айвэн угрюмо глядел в сторону.
— Да в том-то и дело, что ничего… После того, как найдём твоего Фрэйна, держись от меня подальше.
— Значит, страж оставит принцессу?
— Не всё происходит, как нам хочется, — Айвэн упрямо избегал её взгляда.
— Ну это же глупо! — не сдавалась Найви. — Давай сначала всё обсудим! Поговорим с магистром, а уж после…
— Не будет никакого «после», — он наконец-то посмотрел на неё. — С самого начала не могло быть. И даже сам этот разговор, он…
— Очень необычный, — закончила Найви. — Я в аббатстве и не думала, что буду с кем-то говорить о таком.
— Ты теперь не в аббатстве, — голос Айвэна звучал холодно, — говори о чём угодно и с кем захочешь… но не со мной.
Развернувшись, он зашагал дальше. Найви поплелась следом, и десять шагов между ними стали бездной.
А тракт шёл под уклон, и впереди вырастал город. Издали он походил на пирог: вот кусочки сыра (пожелтевшие стены домов), вот укроп (зелень на улицах), а вот и что-то пригорелое (потемневшая от времени черепица). С высоких стен грозно глядели камнемёты, к воротам ползли повозки фермеров.
Это был уже третий город, посещаемый Найви со встречи с ловчими. Третий город за шесть дней… И последний, куда они шли вдвоём.
Найви убеждала себя, что должна радоваться: найдут они магистра, и конец злоключениям! Но белевшая впереди рубашка Айвэна (жилет он снял) была как маяк, а она стала бабочкой, летящей на его свет. Весь мир меркнул рядом с этим белым пятном.
В Тилмирит они вошли уже в сумерках, когда башни стен стали казаться вершинами скал. От долгой ходьбы ноги Найви превратились в брёвна, из-под платка лился пот. В ушах гудело от звуков: стука копыт (торговцы с фермерами прибывали непрерывно), ржания мулов, ворчания стражи. В шумном караване кто-то спорил с привратником, а рабы-тайру разгружали бочки, показывая товар.
Наверное, поэтому двух уставших подростков впустили без проблем — стражникам и без них хватало забот.
За воротами тянулась мощёная булыжником улица. Несмотря на поздний час, всем прибывшим докучали торговцы, а за каретами побогаче увязывались попрошайки. Но к Найви с Айвэном никто не пристал — с одного взгляда было ясно, что у них нет ни медяка.
Они вновь пошли порознь, шагах в пяти друг от друга. Голоса за их спинами звучали всё тише, сумрак прятал вывески лавок. На булыжной мостовой росли тени.
В середине квартала Найви поравнялась с Айвэном. Уже полдня их разговоры сводились к односложным фразам, и Найви не могла решиться положить этому конец — но теперь вот решилась:
— Нельзя так — мы ведём себя словно чужие. Пусть всё будет, как раньше… до вчерашнего вечера.
— Согласен, — с напускным безразличием сказал Айвэн. Взгляда Найви он опять избегал, а голос прозвучал пресно — как у скверного актёра на захолустной ярмарке.
Усатый коробейник объяснил им, как попасть в гильдию алхимиков. Они миновали трактир, цирюльню с харчевней, потом кузницу, во дворе которой почему-то блеяли козы. И когда почти стемнело, подошли наконец к гильдии.
Здание с заветным гербом ютилось у рынка. Над пустыми прилавками шуршали навесы, в узких рядах стояли ящики. Чуть дальше, на открытой площадке (одной из местных площадей), был эшафот с виселицей.
Найви при виде эшафота поёжилась.
Взойдя на крыльцо, Айвэн постучал. На стук никто не ответил, а внутри было тихо. Он постучал снова. Найви прислушалась, но шагов не услышала: наверное, гильдейцы разошлись по домам.
— Опоздали… — упавшим голосом сказала она. — Придётся теперь ждать до завтра.
Айвэн посмотрел в сторону рынка, и Найви сразу поняла, что у него на уме:
— Ни за какие коврижки, — она покосилась на эшафот. — Я лучше в канаве заночую, чем здесь.
— На трактир уже нет денег, — напомнил Айвэн.
— Знаю. Но в таком месте я не останусь.
— Ладно, — он пожал плечами. — Тогда пошли искать другое.
Они двинулись вдоль здания, и тут Найви показалось, что за окном мелькнул свет.
— Постой… — она поглядела на окна; в ту же секунду свет мелькнул снова, будто в доме ходили с фонарём или факелом.
— Внутри кто-то есть, — прошептала Найви.
— Вижу… — Айвэн теперь тоже глядел вверх. — Странно…
Приблизившись к окну на первом этаже, он встал на цыпочки и с полминуты всматривался во мрак.
— По-моему, там кто-то ходит. Может, снова постучать?
Но постучать он не успел.
Едва Айвэн, вернувшись к двери, занёс кулак, как дверь резко распахнулась. Мощный удар сшиб Айвэна с крыльца. Чей-то тёмный силуэт возник на пороге; зашуршал плащ, всколыхнулся капюшон…
У Найви душа ушла в пятки: ловчий!..
Но она тут же поняла, что ошиблась — незнакомец был в плаще, но без маски.
— Хватай девчонку! — велел он кому-то.
Найви краем глаза уловила движение, но отпрянуть не успела — в неё вцепились мёртвой хваткой. Вскочивший Айвэн бросился к ней, но верзила в плаще тут же сгрёб его сзади. Справа возник кто-то третий; заломив Айвэну руки, его поволокли на крыльцо.
— Вовнутрь их, быстро! И проверь, нет ли кого ещё.
Их втащили за порог. Почти кромешная тьма, стук шагов, ругань… Перепуганная Найви не могла даже кричать — чья-то потная ладонь зажимала ей рот.
Над ухом хрипло прозвучало:
— А мы не ошиблись? Глянь — это ж совсем дети…
— А чего им здесь надо в такой час? — откликнулись сбоку. — Да ещё когда мы решили…
— Тссс!.. Только не при них!..
— Нужно допросить их, — сказал третий. — Узнать, чего они вынюхивали.
Извернувшись, Найви мотнула головой и с немыслимым усилием промычала:
— Не вынюхивали мы!.. Мы искали магистра Фрэйна!
Хватка пленителя ослабла, словно тот растерялся. А затем скрипнула дверь и возник кто-то с фонарём.
— Отпустите их, — раздался знакомый голос.
Сначала отпустили Айвэна, потом Найви. Не веря своему счастью, она бросилась вперёд:
— Магистр Фрэйн!!!
Он обнял её свободной от фонаря рукой. Найви заплакала.
— Ну-ну… — магистр гладил её по спине. — Ну будет, будет… Прости этих олухов, они меры не знают…
— Эй!.. — один из «олухов» вдруг уставился на Айвэна. — А ведь я где-то тебя видел… Да ведь ты же из Фарнайла!
Айвэн ответил злым взглядом и потёр руку, которую ему завернули минутой раньше. Беседовать с теми, кто это проделал, он не спешил.
Лицо пленителя вытянулось.
— Их послала Канцелярия!..
Отстранившись от магистра, Найви испуганно моргала; тут творилось что-то странное и уж точно не вписывавшееся в гильдейские будни.
— Магистр Фрэйн, они шпионы! — заверещал «олух». — Создавшие чёрных тварей на что угодно пойдут… могли и детей подослать!
Айвэн при его словах встрепенулся:
— Каких тварей — нэрцеров? Вы говорите о нэрцерах?
«Олух» тотчас отпрянул. Капюшон его слетел, блеснула лысина. Лицо с острыми скулами исказил страх.
Найви растерянно глянула на магистра — и тот под её взором спросил:
— Что же привело тебя в такую даль, девочка… да ещё в столь неудачное время?
II
Даже пережитый испуг не помешал Найви понять: магистр Фрэйн сам на себя не похож.
Он не ворчал (хотя ворчать он любил), не растерялся при её появлении (удивился, конечно, но как-то скупо) и не спросил, всё ли с ней в порядке, — а она ведь с Отлогих холмов добиралась!
Он лишь развернулся и сказал:
— Идите за мной.
И повёл их по коридору, освещая путь фонарём.
Коридор был длинный, с неровной каменной кладкой. Магистр шёл, обходясь без своей любимой клюки. У Найви было такое чувство, будто их ведёт незнакомец.
В конце коридора была дверь, за которой ждала комната вроде хранилища: вдоль стен ящики, бочки, какие-то полки… Ещё одна бочка — в самом центре — стояла вверх дном, заменяя стол. Рядом с ней был табурет.
Найви принюхалась — пахло чем-то знакомым. Камнем (это-то понятно), серой и чем-то ещё… Царнизол, определила она: магистр часто применял его в своих опытах.
Дойдя до стола-бочки, он повернулся к сопровождавшим их «капюшонам»:
— Ну чего вы к нам прилипли? Идите и заканчивайте работу. С детьми я разберусь сам.
«Капюшоны», к немалому облегчению Найви, удалились.
Она шагнула вперёд:
— Магистр Фрэйн, что происхо…
— Тише, Найви, — он властно вскинул руку. — Прости, но прежде объяснишься ты: что ты здесь делаешь и кто этот юноша?
И Найви стала рассказывать. Магистр слушал, сидя на табурете. Взгляд его медленно менялся: от строгости к беспокойству, растерянности, мрачной задумчивости и опять к беспокойству.
— Вот оно что… — проронил он, дослушав; потом глянул на Айвэна: — Значит, ты сын магистра Гилмора…
Алхимик сжал виски, опустил веки и прошептал вдруг цитату из поэмы:
— Слеп тот, кто в совпаденье рок не разглядел…
— Сказание об Аделфее? — уточнила Найви. — Магистр, к чему вы это вспомнили? Какое совпадение, какой рок?..
Он печально улыбнулся:
— Знаешь, Найви, более неподходящего вечера для визита в Тилмирит ты найти не могла.
— Я не понимаю… — начала она, но тут вмешался Айвэн:
— Те типы, что скрутили нас, говорили про Фарнайл. А когда я сказал о нэрцерах, они испугались. Значит, вам что-то о них известно? И вы знаете, чем занимался мой отец?
Ответить магистр не успел — один из «тех типов» ворвался в комнату; видимо, он слушал за дверью.
— Неужели вы им верите, магистр Фрэйн?! Они же могут быть заодно с ловчими!
— Ради Пророчицы, Ланс, успокойся, — магистр поморщился. — Если бы ловчие знали о наших планах, то прислали бы не подростков, а кого-нибудь посолидней.
Найви хлопала глазами: о каких планах говорит магистр?.. А тот продолжал, глядя на недоверчивого Ланса:
— За детьми охотятся, руками мальчика убили его собственного отца — ты хоть представляешь, что им пришлось пережить? Ты не знаешь Найви, но я-то знаю. Уж поверь, у неё с Канцелярией не больше общего, чем у тебя!
Ланс понурился, но страх с недоверием из его глаз не исчезли. Магистр кивнул:
— Я сам всё доделаю — скажи остальным, пусть уходят… И ты тоже иди.
— Эти двое на вашей совести, — буркнул Ланс, а уже за порогом добавил: — Масло я отнёс в мастерскую — осталось разлить и поджечь.
Найви отступила к бочкам и села. Она ощущала себя фермером, угодившим вместо ярмарки в лепрозорий.
— Ну что вам сказать?.. — магистр устало обвёл их взглядом. — Похоже, ко мне пришёл сын человека, против которого я затеял заговор.
Найви приросла к бочке. Магистр Фрэйн — и заговор?!
— Заговор?.. — повторил Айвэн. — Против отца?
— Против Фарнайла, — жёстко молвил алхимик, — который твой отец долгое время возглавлял. Уж прости, но он сделал много плохого… хотя судя по тому, что я услышал от Найви, ты понял это и сам.
Айвэн уставился в пол. Найви знала, что магистр попал в точку — зато всё остальное вызывало недоумение.
— Магистр Фрэйн, — её голос от растерянности дрогнул, — так вы правда знаете, что творилось в Фарнайле?..
— Расскажите нам, — потребовал Айвэн. — Не захотите помочь мне — не надо… Только скажите, в чём был замешан отец!
Взгляд магистра вновь скользнул по их лицам. Найви узнала этот взгляд; он так смотрел, когда она задавала какой-нибудь неудобный вопрос (не о «пестиках-тычинках» — уж об этом она могла поговорить с Эмили или Алисией, а про политику: о Канцелярии или, того хуже, о короле), а он понимал, что отвертеться нельзя — придётся ответить.
Вот и сейчас отвертеться было нельзя.
— Началось это давно, — мрачно начал алхимик, — лет восемь или девять назад. У Канцелярии тогда появился новый смотритель, лорд Грэм. По его требованию Фарнайл стал проводить опыты, которыми руководил Гилмор. Конечно, всё держалось в секрете, но это слишком острое шило, чтобы скрыть его в мешке.
Сделав паузу, магистр потёр глаза — было видно, что он долго не спал. Найви с Айвэном ждали.
— Фарнайл требовал сотрудничества от каждой гильдии, — продолжил магистр. — Мы должны были поставлять туда ингредиенты… названия ничего вам не скажут, но по ним было ясно, что Гилмор затеял что-то скверное. А уже после возник слух о зверокрылах — якобы кто-то доставлял их в Фарнайл…
— Погодите, — перебила Найви. — Но кто мог доставлять туда зверокрылов? Айрины ведь людям не показываются…
— Боюсь, это утверждение устарело, — в интонации магистра был страх. — Слишком многие шепчутся о способности Канцелярии связаться с айринами и о способности айринов связаться с Канцелярией. Возможно, на ваших островах есть предатель, снабжавший Грэма зверокрылами. Я даже считаю, что смерть твоих родителей может быть связана с этим.
Остолбенев, Найви пыталась это осмыслить.
— Считаете?.. И вы… вы все эти годы молчали?!
— Я и сейчас бы молчал, не вляпайся ты в эту историю, — магистр выдержал её взгляд. — Зачем тебе было знать? Легко бы жилось с мыслью, что твою семью убили ловчие, которые в сговоре с айринами, и ни тех, ни других не призвать к ответу?
Потрясённая Найви не нашлась, что сказать. Мир словно перевернулся; она шла сюда за помощью, а услышала такое…
Снаружи раздались шаги, потом голоса. Хлопнула дверь. Найви догадалась, что «капюшоны» покинули здание.
— Значит, — сказал Айвэн, — Грэм заставил отца вывести новую породу зверокрылов?
Магистр кивнул:
— Таких, которые позволят человеку на них летать. Ведь даже детям известно, что обычный зверокрыл людям не подчинится.
— И этих новых зверокрылов назвали нэрцерами, — Айвэн не спрашивал, а утверждал. — Но зачем они Грэму? Он что, хочет начать войну?
Ответ был ошеломляющим:
— Наоборот — Грэм хочет её предотвратить.
Найви с Айвэном не верили своим ушам. Магистр снисходительно кивнул:
— Вы ещё молоды и вряд ли задумывались над тем, что творится в королевстве, — а оно трещит по швам. Просто треск пока слышен не всем.
— Альви… — проронил Айвэн. — Когда я был в Дискуссионном зале, Грэм с Норбом упоминали графа Альви.
Найви сразу же вспомнила:
— Это тот граф, что правит Заливом?
— Он самый, — бросил магистр. — Альви давно хочет отделиться и создать своё королевство за Ветряным кряжем. Да и на востоке нардорский хан одаривает знать с духовенством дорогими подарками, чтобы те при первом удобном случае примкнули к его империи, — а они и рады, потому что король поднял налоги. Мальвадар полагал, что купит их верность, разрешив работорговлю, да только ошибся — зверолюди ушли так далеко в горы, что искать их там всё труднее… и всё меньше работорговцев возвращаются из экспедиций живыми. Неспокойно даже здесь, в Тилмирите: город стоит на земле герцога Штейна, а тот сговорился с Альви. Правда, это лишь слух, но я склонен ему верить.
Найви ужаснулась:
— Грэм использует нэрцеров против городов королевства?
— И приструнит тех, кто зарвался, — магистр встал со стула. — Простые жители решат, что на них напали айрины. Голову даю на отсечение, что на нэрцерах будут всадники в серебряных париках.
— А айринов-то зачем впутывать? — усомнился Айвэн. — Грэм же может открыто объявить, что нэрцеры принадлежат Канцелярии… и его тогда станут бояться. Разве не это ему нужно?
— Так поступил бы король, — усмехнулся магистр, — но Грэм умнее. Он не будет вызывать в людях ненависть к столице. У него три цели: усмирить заговорщиков, сплотить народ и внушить всем страх. Большинство заговорщиков после атак нэрцеров и думать забудут о всяких бунтах: они испугаются войны с теми, кто якобы нэрцерами управлял — то есть с айринами… а в такой ситуации уже не до заговоров. Именно страх и сплотит их с Акробоном. А ещё он сплотит весь народ: нэрцеров будут бояться на западе, на востоке, в Центральных феодах — везде. Так зачем же Грэму очернять себя с монархом, когда можно дать людям врага в лице айринов? Страх перед врагом не хуже, чем страх перед вождём.
Магистр умолк, и их обволокла тишина.
— Это немыслимо… — прошептала Найви.
Алхимик вдруг скривился, держась за спину; клюки ему всё-таки не хватало. Найви нашла её взглядом (та была у двери), взяла и подала магистру:
— Вот, держите.
— Спасибо, — опёршись на палку, он признался: — Насчёт целей Грэма я могу и ошибаться, но его методы в любом случае чудовищны. А ещё он не понимает простой истины, — магистр заговорил быстрее, и Найви впервые увидела его таким взволнованным: — Нельзя создать оружие, которое будет использовано лишь раз, а нэрцеры — это страшное оружие. Соблазн прибегнуть к ним будет у каждого, кто сядет на трон! Грэм ведёт себя, как древний бог из легенды: тот остановил оползень наводнением!
Магистр отдышался, собрался с мыслями и продолжил:
— Так считаю не только я — многие, кто занимается алхимией. Нас больше, чем думает Грэм, но меньше, чем хотелось бы мне. Мы не желаем работать на Фарнайл и сеять смерть, — он посмотрел на Найви. — В Брелон я поехал не за порошками, как сказал тебе в Прилесье — хотя ты, наверное, уже догадалась; я встречался с членами гильдий, разделяющими мои взгляды. И мы решили… — тут он осёкся, но затем закончил: — Мы решили, что этим вечером в пяти городах сразу здания гильдий сгорят дотла.
Найви прошиб озноб; впрочем, она уже смекнула, к чему всё идёт.
— Так вы и возвращаться не собирались…
— Прости, — он снова выдержал её взор. — С сегодняшнего дня я в бегах… Только вот бегаю я плоховато.
Найви шагнула к магистру и обняла его.
Безусловно, ей было обидно — он ведь с ней даже не попрощался; но это не умаляло того, что он давал ей годами — любовь, знания и простое человеческое тепло. К тому же Найви хорошо понимала: не попрощался он лишь потому, что хотел оградить её от своих мрачных дел.
И по той же причине он не звал её к себе жить.
— Я постараюсь помочь вам, — магистр отстранился и быстро пошёл к двери, — мы вместе покинем королевство. Но прежде закончим всё здесь.
Он привёл их в мастерскую на втором этаже. В дальней стене была печь — каменный горн с сушняком и дровами. На столах стояли тигли, реторты, мензурки — всё то, что Найви не раз видела в его доме. У стены темнели три цилиндрических бака размером с ведро.
Магистр кивнул на них и сказал:
— Раз уж вы тут, помогайте: с моей спиной тяжести не потаскаешь.
Из открытых ёмкостей шла вонь. Приблизившись, Найви проронила:
— Там зажигательная смесь?
— Сера, горючее масло и кое-что ещё… — старик с тоской огляделся. — Эта дрянь всё здание превратит в пепелище.
Найви передёрнуло; хорошо, что домов рядом нет — лишь пустой рынок с эшафотом…
Под полками у стены стояли сосуды с той же самой (выдаваемой запахом) смесью — и легко было представить, что будет, когда огонь туда доберётся.
Стараясь не забрызгаться, они с Айвэном разлили жидкость по полу. Магистр скрутил железную крышку фонаря, со стола взял лучину. Пока он поджигал её фонарной свечкой, Найви разглядела приставленную к горну колбу: стоявший на табурете сосуд был наглухо закрыт и заполнен бесцветной жидкостью.
Алхимик понял, куда она смотрит:
— Концентрированный раствор царнизола, — бросил он, не повернув головы. — Сильный окислитель, изобретён в Фарнайле…
— Моим прадедом, — мрачно вставил Айвэн.
— Верно, — магистр повернулся к ним с зажжённой лучиной. — А ещё он взрывается при нагревании.
Старик поднёс лучину к пергаменту, торчавшему из очага, и подождал, пока тот разгорится; пламя в горне заплясало, осветив мастерскую. Найви сначала не поняла, к чему эти сложности — можно ведь и факел в окно бросить… Но затем догадалась: чтобы покинуть город до пожара. Когда станут искать виновных, они будут уже за воротами.
— У нас четверть часа до того, как царнизол взорвётся, — сказал алхимик и заспешил к двери.
В тот миг Найви осознала, что познакомилась с другим магистром — словно на знакомом с детства цветке вдруг проступили шипы. «Не проступили, — подумалось ей. — Просто смотрела я на лепестки, а не на стебли».
— Что с тобой? — спросил Айвэн, будто что-то почувствовав.
— Ничего… — буркнула Найви и добавила уже сама себе: «Добро пожаловать в реальный мир».
В конце концов, не в него ли она рвалась?