Принцесса и страж

Глава 12. Ручной король

I

Незадолго до того, как Тилмирит охватили пожары, их виновник плутал по лесу, ища коня.

Рушилось всё, к чему он шёл — смотритель понимал это… И гнал мысли, которые вечерами глушил сонным зельем.

Всегда ли меньшее из зол — верный путь?

«Десятки меньше, чем тысячи» — не его ли слова? Он ведь спасает королевство, уберегает его от распрей, которые вспыхнули бы, начни феоды отделяться. Так почему же он чувствует себя палачом?..

«Ты не палач, — напомнил себе лорд Грэм, — ты хирург». Но, будь он в этом уверен, стало бы сонное зелье его лучшим другом?..

Потом мысли смотрителя вернулись к Гайне.

«Проглядел змею под носом, — корил он себя. — Так сосредоточился на своём плане, что стал слепцом!»

А стоило лишь выяснить, откуда у кронпринца хорш — ответ на это теперь был очевиден. Столь очевиден, что ему хотелось себя стукнуть.

Она посадит Дариона на трон — и получит ручного короля.

Ещё лёжа в овраге смотритель услышал грохот — будто рухнула башня или мост. Тогда он не понял, что этот грохот означал, но теперь у него возникла догадка: вероятно, Гайна расправилась с королём.

Эта догадка подтвердилась, когда он взошёл на холм, откуда был виден разрушенный мост; обломки лежали на дне пропасти, среди белых костей и недвижных тел.

Лорд Грэм чуть не зарычал: король не должен был умереть раньше Дариона! Теперь не Отли, а старший брат наденет корону, а он, смотритель, никак не сможет этому помешать!

В его грудь заполз холод.

Отли!..

Кронпринц ненавидит его, и уже ничто не помешает ему убить брата, раз уж он убил отца.

Лорд Грэм свистнул, но испугавшийся берсерка конь убежал далеко и возвращаться явно не собирался.

— Проклятье!.. — он саданул кулаком о дерево. Впервые за много лет смотритель был близок к панике.

Нужно срочно раздобыть лошадь!..

Ещё есть шанс попасть в замок раньше Дариона. В Горланову высь можно вернуться либо по тракту, либо скача через лес. Второй путь короче, но Дарион его не выберет — он ведь не знает, что берсерк мёртв… во всяком случае, он вряд ли видел труп берсерка собственными глазами.

«А Дарион трус, — думал смотритель. — Через лес он не поскачет — он поедет по тракту. Если я найду лошадь, у меня будет фора».

Лорд Грэм снова свистнул. За коня он сейчас отдал бы руку.

Он бродил, пока не вернулся к поляне, где пробудился берсерк. Солнце спустилось за деревья и меркло в зелени, небо словно остыло, подёрнувшись мрачной синевой.

А далёко отсюда его озарит пламя…

— Я знаю, за что мне это! — крикнул смотритель тому, в кого не верил. — Знаю, но Отли тут ни при чём!

Он кричал бы и дальше, но вдруг увидел коня — своего, не чужого: тот вышел из леса и виновато уставился на хозяина. Лорд Грэм засмеялся; в тот миг он поверил бы и в Гарха, и в чёрта.

…Спустя какое-то время он нёсся верхом по широкой тропе, проложенной среди сосен. Луна, едва проступив в небе, угрюмо взирала на его спешку, а лесной шёпот слал проклятья.

Ты спешишь спасти сына, пока кто-то спасает из огня своих детей.

— Пошёл!!! — он пришпорил скакуна, лишь бы заглушить этот шёпот.

К Акробону он подъехал, когда уже совсем стемнело. Узнавшие его стражники тут же открыли ворота. Лорд Грэм сразу обратился к сержанту:

— С охоты кто-нибудь вернулся?

— Никак нет, ваше лордство! — тот встал навытяжку. — То есть, вы первый…

Лорд Грэм с облегчением выдохнул — кронпринца он опередил. А уж в замок его пропустят: король распорядился впускать смотрителя в любое время, и приказ пока в силе.

У него есть четверть часа, а если повезёт, то чуть больше.

Он погнал коня вперёд, заставив стражника отскочить.

Мимо факелов под опускной решёткой, мимо кордегардии и конюшен — лорд Грэм ничего не замечал… Скакун летел через город, как чёрный призрак, пугая бродяг и кошек. Смотритель сокращал путь дворами, где в лужах сияла луна; даже в её щербатом облике ему чудился укор.

— Я сделал, что должен был! — крикнул он на всю улицу.

Разумеется, ему никто не ответил — лишь пьяница, мимо которого пронёсся конь, вжался в стену.

До замка он доехал быстрее, чем когда-либо. Над Горлановой Высью кружили птицы, оправдывая её название. Облака будто смазали серебром, зубья башен под ними казались надгробьями, торчащими из могил.

С крыши донжона протрубили; смотритель подождал, пока опустят мост, и поскакал в ворота.

За одну стену, потом за другую. В бойницах тоже был укор — они глядели, как живые…

Ну и пускай себе глядят — главное, спасти Отли.

У королевского чертога смотритель спешился так быстро, что стражники переглянулись.

Он миновал тёмный зал и взбежал по лестнице, по пути сняв настенный канделябр. Пронёсшись по коридору, распахнул дверь в покои сына:

— Вставайте, ваше высочество!

— Ммм… — Отли заворочался за балдахином. Смотритель растормошил его, сдвинув полог, и Отли испуганно приподнялся:

— Лорд Грэм?..

— Король мёртв, — безжалостно сказал смотритель (намеренно избежав фразы «ваш отец»). — Это сделал ваш брат.

Смотритель нашарил рубашку и камзол, без церемоний бросил их принцу:

— Одевайтесь!

Отли сидел на подушках и моргал.

— Отец… мёртв?

В глазах его не было ни слезинки — хотя вряд ли он осознал новость… Да и осознав, не заплачет: Мальвадар Третий провалился и как отец, и как король.

За камзолом полетели шоссы:

— Да одевайтесь же!..

Отли опешил от его тона. Смотритель опустился на колени, чтобы принц лучше его видел:

— Король мёртв, Дарион займёт его место… И он ненавидит вас.

Отли сглотнул.

— Я знаю.

— Думаю, он хочет убить вас.

Принц молчал, но и это его вряд ли удивило.

— Вы должны бежать, — закончил лорд Грэм.

— Бежать из дворца?..

— Из Акробона… И боюсь, из королевства тоже.

В глазах принца были страх с недоверием — смотритель даже испугался, что он не пойдёт. Но Отли глядел на него несколько секунд, а потом взял рубашку.

Одевался он медленно — принц впервые делал это сам: раньше с ним возились слуги. Лорд Грэм встал у двери на случай, если кто-то войдёт.

Смотритель не удивился, что Отли поверил ему так быстро — любой поверил бы, зная Дариона; кроме того, в Горлановой Выси сын чувствовал себя чужим и пошёл бы даже за незнакомцем, лишь бы отсюда выбраться.

Они вышли в полутёмный коридор.

— Мы разве не к лестнице?.. — спросил принц, когда смотритель повёл его в библиотеку.

— К лестнице, — бросил лорд Грэм. — Но к той, о которой вы не знали.

Про лестницу в библиотеке не знал не только Отли — о ней слышали единицы. Из замка вёл прорытый через гору тоннель, куда та самая лестница и вела. Тоннель остался со времён древних каменоломен, и одному лишь лорду Грэму, уничтожившему все чертежи, было известно, где он заканчивался.

А главное, вход запирался изнутри: оказавшись на лестнице, можно было исключить возможность погони.

Они с Отли уже достигли библиотеки, когда из-за угла вышел стражник:

— Ваше высочество?.. Лорд Грэ…

Ладонь смотрителя сломала стражнику нос. Следом возник второй, и лорд Грэм бросил в него канделябр, — а когда тот вскинул руки, ударил ногой в пах.

И ещё два удара — чтобы в ближайшее время не поднялись.

Отли смотрел на это, широко раскрыв глаза.

«Таким ты хотел предстать перед сыном? — подумал смотритель. — Теперь доволен?»

Он нагнулся и поднял канделябр:

— Идёмте, ваше высочество.

Они прошли в библиотеку, где древность пылилась в запахе морёного дуба. У дальнего стеллажа смотритель поочерёдно нажал на пять книг. Заскрипел механизм, и стеллаж сдвинулся, открыв тёмный проход.

Отли глядел в него, словно чувствуя: за порогом прежняя жизнь закончится. Лорд Грэм отвернулся; вместо трона он давал сыну судьбу изгнанника.

— Идёмте… — повторил он как заклинание, и они шагнули во тьму.

Смотритель дёрнул торчащий в стене рычаг. Проход за ними закрылся, отрезав принца от его детства.

Лестница вилась, словно штопор, холод камня разлил в воздухе обречённость. Шаги отзывались шорохом — протестами крыс, считавших это место своим.

«Чего ты добился? — думал лорд Грэм. — Королём станет Дарион, а за ним стоит Гайна — и неизвестно, кто хуже… Да, нэрцеры всех напугали — ни знать Залива, ни восточные герцоги против столицы не пойдут: не теперь, когда есть общий враг… Эту войну ты предотвратил, — но не начнёт ли Дарион другую?»

Нэрцеры в руках того, чей мозг одурманен хоршем — разве этого он желал? Неужели ради этого оборвал столько жизней?!

Если бы не Отли, то возможно, он убил бы себя… Но из-за сына он такую роскошь себе позволить не мог.

Почти всю дорогу принц молчал — лишь раз спросил:

— Как это случилось?

Смотрителю понадобилась пара секунд, чтобы понять смысл вопроса.

— Его величество въехали на мост вместе с гвардейцами… Полагаю, ваш брат приказал подпилить опоры.

— Он не мучился?

Лорд Грэм понятия не имел, мучился ли король, но ответил сразу:

— Нет — всё случилось быстро.

А дальше были молчание и холодная тьма… Тьма, которую он заслужил.

Тянувшийся за ступенями тоннель перешёл во второй, оставшийся с тех же каменоломен, а тот — в следующий. Путь занял несколько часов и оказался таким длинным, что в последнем тоннеле Отли валился с ног. Лишь к утру (чувство времени у смотрителя было отменным) они достигли стены с лестницей, скобы которой вели к деревянному люку. Лорд Грэм поднялся и открыл его; влез сам, потом втянул принца.

— Где мы?.. — Отли измождённо моргал, оглядывая комнату: дощатый пол, закопчённая балка под потолком, грязные стены со стеллажами, а на них склянки с пробирками. За мутным окошком едва брезжил рассвет.

— В подсобке трактира, — бросил смотритель. — Канцелярия использует его на случай, если членам королевской семьи придётся бежать.

— Как мне… — проронил Отли.

Лорд Грэм достал из-под стола деревянный короб, раскрыл его. Внутри был войлок (три слоя), а в нём — гнёзда для склянок. Смотритель взял с полки несколько штук: на случай отравления, ран и ожогов.

— Это эликсиры алхимиков? — догадался принц.

— Они самые.

Смотритель пристегнул к ремню флягу. У трактирщика были инструкции — по вечерам оставлять здесь воду и еду (последняя лежала в мешке, выделанном козьей кожей: солонина, сыр, хлеб и приправы).

— А за ворота нас пустят? — усомнился Отли.

Вопрос был резонным: Дарион уже в Горлановой Выси, а значит, страже велено задерживать мужчину и мальчика, подходящих под их описание.

— Пустят, — смотритель взял с полки два парика.

Отли стал разглядывать свой — тот, что поменьше: его тёмные волосы предстояло скрыть рыжими. На прибитых к стене рогах висела одежда — простая, с заплатами; взглянув на неё, принц поморщился:

— И мы это наденем?

— Придётся, ваше высочество, — лорд Грэм сбросил свой плащ. — Мы ведь теперь бондари.

— Мастер и ученик?

Смотритель мотнул головой:

— Отец и сын.

Когда они переоделись, в окно уже влилось солнце. Короб сунули в мешок, набитый тряпьём (бондари ведь не разгуливают с коробами алхимиков), и там же уместилась посуда для костра.

Лорд Грэм открыл дверь:

— Пора, ваше высочество.

Отли смотрел на него снизу вверх:

— И куда мы пойдём?

— В Нардор, — смотритель поморщился при мысли о том, что по пути им придётся миновать Тилмирит — один из городов, на которые он приказал напасть. — Но сначала кое-где остановимся: возьмём деньги и пополним запасы еды.

— А это далеко?

— Не очень, — лорд Грэм шагнул в сторону, выпуская принца. — В Йортэ, за Волчьим мостом.

II

Луч солнца упал на стену таверны — шершавую, как точило кузнеца. Чуть правее был колодец, слева — повозка с сеном.

А у стены стояла Гайна… Стояла — и глядела вверх.

Там, на уступчатой горной вершине, громоздилась Горланова Высь.

Снизу казалось, будто замок врос в гору. По её главной дороге сновали повозки, начавшие свой путь затемно; большинство из них ехало к мосту, который уже был опущен. И разумеется, стаи горланов честно несли свой караул — кружили над башнями, голося на всю округу.

«Интересно, — думала Гайна, — что чувствуешь на крыше донжона? Хотя вряд ли там чувствуешь что-то особенное: просто хочешь, чтобы закончилась смена».

Когда небо так близко, даже оно успевает наскучить.

Гайна с алчностью и злобой взирала на замок. Возможно, она там побывает, но не сейчас: то, что требуется сделать, можно сделать и отсюда.

Колдунья пришла сюда за наградой, о которой они с Дарионом когда-то условились. Но в честность принца она не верила, — да и кто поверит отцеубийце? Возможно, его придётся подстегнуть, а для этого нужна особая магия: между ней и Дарионом должно быть не больше, чем пол-лиги.

Ещё раз прикинув расстояние до замка, Гайна взялась за дело.

С её плеча слетел ворон, призванный часом ранее (тем же способом, каким она призывала стрижа). На лапке птицы уже был мешочек. В сравнении с первым мешочком, доставленном Дариону много месяцев назад, этот был куда больше: прежней дозы уже не хватало.

Достигнув замка, ворон сел на подоконник в покоях принца. Увидев Дариона глазами птицы, Гайна поняла сразу: тот взбешён.

— Ты обманула меня! — заорал принц. — Грэм остался жив! Он приходил сюда и увёл Отли!

С дубового стола слетела ваза — Дарион смёл её рукой. По роскошному ковру покатились яблоки.

От растерянности Гайна едва не разорвала связь с вороном.

— О чём вы, ваше высочество?..

— Грэм сбежал и прихватил моего братца — стража видела их ночью!

Пока Гайна переваривала это, Дарион пнул стул. Не повезло и чаше с вином — её принц бросил в стену. Звякнуло серебро, гобелен окрасился тёмно-алым; он изображал сражение, и выглядело это как кровь.

«Грэм ведь мёртв, — размышляла колдунья, — я сама видела тело… Или я видела то, что хотела видеть?..»

Принц запустил в волосы пятерню. Выглядел он жалко: синяки под глазами, бегающий взгляд. Доставшаяся от матери красота лишь подчеркнула эффект хорша — сейчас принц сошёл бы за вампира… за неживого красавца из страшных легенд.

Дарион ходил по комнате и бормотал:

— Одного не пойму: зачем Грэм забрал Отли? Может, он всё ещё хочет убить меня, а этого молокососа сделать королём? — принц уставился на ворона. — Ты понимаешь, что это значит? Мне грозит опасность! А всё из-за того, что ты не смогла прикончить Грэма!

Гайна молчала — возразить было нечем.

Принц тёр ладони о замшевую котту; в ней же он был и в Королевском лесу. Переодеться Дарион и не подумал — впрочем, он и умываться не стал: такие «мелочи» заботили его всё меньше.

— Ты не получишь того, о чём просила! — принц перестал наконец мерять шагами ковёр. — Не получишь, пока Грэм и Отли живы!

Гайна начала раздражаться:

— Их найдут, если они не покинут королевство… а если покинут, то тревожиться не о чем: никто не лишит вас короны. Забудьте о Грэме — он уже не опасен.

— А вот это решать не тебе, — глаза принца сузились. — Или ты забыла, с кем говоришь? Меня вот-вот коронуют, а ты — никто!

Колдунья вздохнула: этого-то она и боялась. Не зря она шла к Горлановой Выси — к магии и впрямь придётся прибегнуть.

Но прежде нужно кое-что уточнить:

— Значит, хорш вам уже не нужен, ваше величество?

— Раз находишь его ты, найду и я, — надменно заявил Дарион. — Теперь у меня больше возможностей, чем у какой-то колдуньи!

Ворон шумно закаркал — то был хохот Гайны. Отсмеявшись, она сказала:

— Должна огорчить вас: эль-акзарский торговец, у которого вы покупали эту дрянь до знакомства со мной, мёртв, как и все его подельники. Не волнуйтесь, мучились они недолго… Куда меньше, чем заслуживали.

Взгляд принца выдал сомнение и страх:

— Ты лжёшь…

— Торговца звали Ансар, его брата — Забир. У обоих на щеке были родимые пятна — их даже близнецами считали, — Гайна жалела, что принц не видит её улыбку. — Ансар умолял не трогать брата: говорил, что тот ничем плохим не занимался… Я бы сжалилась, но увы — Забир к тому времени уже лежал в колодце.

Дарион побелел.

— ПРОКЛЯТАЯ ВЕДЬМА!!! Я НАЙДУ ТЕБЯ И УБЬЮ, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛА! ТЕПЕРЬ Я МОГУ ВСЁ, СЛЫШИШЬ?!

Вырвав кинжал из ножен, принц метнул его в ворона. Бросок вышел слабым и уж точно не метким — кинжал пролетел мимо и, вылетев в окно, звякнул во внутреннем дворе. А ворон даже не шелохнулся.

Дарион застыл, будто соображая, что делать дальше. На его лбу блестел пот, на губах — слюна. Да и вся его поза была нелепой.

— И это тот, кто может всё? — осведомилась Гайна. — Что ж, сравним наши возможности.

Принц в тот же миг ощутил жжение: татуировка Уробороса на груди накалилась. Он завопил и, пытаясь снять котту, заметался по комнате.

— Сначала лучше снять ремень, — посоветовала Гайна.

Принц её уже не слышал; упав, он стал кататься по ковру. К жжению Гайна добавила удушье — чтобы он громко не кричал… а то вдруг сбежится стража.

— Вы ведь можете всё, — напомнила Гайна. — Разве нет?

Из выпученных глаз Дариона лились слёзы. Решив, что боли с него хватит, колдунья убрала её.

Но «урок» на том не закончился.

Махая крыльями, над принцем завис ворон и уже в следующее мгновение стал чем-то бесформенным — сонмы перьев расползлись, скрыв потолок. Свет исчез, словно принц очутился в шатре; полог шевелился, но разглядеть его было нельзя. Во тьме возникли глаза, вокруг них проступило лицо Мальвадара Третьего. Чтобы не видеть отца, Дарион сомкнул веки, но грудь вновь обожгло, и те распахнулись.

— Убери его… — взмолился принц. — Убери его от меня!!!

Но мольбы Гайну не разжалобили: к Дариону потянулась рука — склизкая, как у утопленника. Зловоние наполнило мрак, в уши принца ворвались стоны. Мёрзлым бисером стянуло кожу — его пот леденел, как пруд в зимнюю стынь.

— Так ты можешь всё? — уточнила Гайна.

— Нет… Нет, не могу!!!

— Ты жалкий слизняк. Повтори это!

— Я жалкий слизняк, — согласился Дарион и засмеялся: смеяться почему-то очень хотелось.

Колдунья убрала магию — принц нужен был ей в здравом уме. Шатёр из перьев исчез, ворон вернулся на подоконник… Вот только мешочка на лапке уже не было.

— Считай это своим наказанием, — бросила Гайна. — Хорш ты сегодня не получишь.

Принц с ужасом увидел, как за окном разлетается тёмный порошок. Это потрясло его больше, чем магия: ведь эль-акзарские торговцы мертвы, а значит, порошок теперь негде взять.

Будто надеясь поймать хорш, Дарион вскочил и бросился к окну:

— Нет, пожалуйста!.. — принц упал на колени и затрясся. — Верни его… Верни!

Дождавшись, пока он успокоится, Гайна сказала:

— Порошок пришлю завтра — если сделаешь то, о чём я просила.

Дарион быстро закивал:

— Сде… сделаю… Я всё сделаю!

Гайна хмыкнула: вот так бы сразу.

От принца требовалось одно: дать ей письмо, подтверждённое королевской печатью (по законам королевства кронпринц мог использовать её после смерти отца даже до коронации). Письмо Гайна отнесёт в Фарнайл и отдаст новому верховному толкователю, Гарвусу Анжу. А сказано в письме будет вот что: ей — то есть Гайне — надлежит предоставить десять нэрцеров и отряд в составе девяти человек (десятым нэрцером будет управлять она сама). Отряд должен выполнить любые её приказы. А какими они будут, Гайна не уточняла — она никого не собиралась посвящать в свой план.

Других требований у неё не было… пока что.

Написанное Дарионом письмо (рука принца, пока он писал его, ходила ходуном) Гайна прочла с помощью ворона. Потом слуга принёс печать. Облик Дариона наверняка смутил его, но вопросов он не задавал — в Горлановой Выси те могли стоить жизни.

Ворон взял письмо и полетел к Гайне.

Едва он взмыл в небо, как принц вновь кинулся к окну — вдруг не весь хорш унесло ветром? Он так надеялся найти порошок, что забыл о слуге — и тот замер с открытым ртом: будущий король всхлипывал, нюхая грязный, покрытый птичьим помётом подоконник.