Припарка мёртвому

Глава 17 Плохой, безумный, мёртвый

Две недели Пирамида стояла на найденном мной острове, позволяя Бессам разминать ноги и дышать свежим воздухом. Две недели Умный Ёж скрывался в закрытой части здания от всех и каждого, оставив надзор за ежедневной текучку на своего гримуара. Всё это время мы с Эдвардом, объединившись в отряд под его лидерством, пытались играть в шпионов под недремлющим оком и ухом сотен моих копий.

Получалось… из рук вон плохо. Но, как говорится, «отсутствие результата — тоже результат», так было и у нас. Моя настороженность росла с каждой попыткой познакомиться и начать разговор с другими Бессами. Никто не шёл на контакт, аргументируя матом и тем, что я «злой, страшный, легендарный Джаргак-убийца», по недомыслию высших и низших сил скорешившийся с их начальником. Я бы еще может купился, если бы они не говорили это под копирку. Единственным исключением стала троица «монахов», которых Ёж загрёб на борт буквально из ниоткуда.

Тигру и двум зайчихам было здорово не себе от моего присутствия, но они хотя бы не твердили одно и тоже, а искренне боялись каждый раз по-разному. Я, кстати, был с ними знаком — всю троицу когда-то на меня натравили обитатели одного монастыря, куда я принёс посылку. Правильнее, конечно, было бы сказать, что они сами натравились, по скудоумию, но кто старое помянет…

Это знакомство я плавно «слил» Эйнингену, которого почему-то тоже боялись, как «друга того самого Джаргака». При этом повторяя практически заученные реплики.

Тут уже не насторожиться нужно, а бежать куда глаза глядят, но Эдвард всё старался собрать побольше сведений, а заодно и переманить хвостато-ушастую троицу зооморфов на нашу сторону. Последнее я считал наиболее увесистым аргументом — с помощью этих «монахов» у нас был бы отличный шанс вернуться в Срединный Мир. А у Эйнингена было что им предложить кроме нашей теплой компании.

Терпя фиаско в социальных связях, я тем не менее придумал, как использовать свои дипломатические навыки в одном весьма щекотливом дельце.

Дверь жалко хрустнула и сдалась. Недоуменно посмотрев на тонкую деревяшку в своих руках, я пригласил себя войти под аккомпанемент звенящих цепочек. Меня определенно не ждали.

То, что нужно.

— Привет! — дружелюбная и тёплая улыбка сама собой наползла на моё лицо, — А я к тебе. Пообщаться.

Персона, до этого момента расслабленно лежавшая в деревянной ванне с горячей водой, была целиком и полностью шокирована моим вторжением, чем я бессовестно пользовался, загоняя всё больше и больше цепочек в ёмкость с голой женщиной. Последняя не придавала запрыгивающему к ней железу никакого значения, её глаза были широко раскрыты и прикованы ко мне.

— Ыы…

— Ну тут же моются, — любезно понял я квадратноглазое мычание, — Сюда нужно заходить голым. Или ты так не считаешь?

Она определенно так считала, пребывая сама в наряде Евы, но была категорически не согласна терпеть рядом меня. Лилисанна попыталась вскочить, выкинув в моем направлении руки, но не смогла, — цепи уже контролировали её тело. Бессильно подёргавшись, волшебница посмотрела мне ниже пояса и… побледнела.

Ох уж эти женщины. У них одно на уме. Я страдальчески закатил глаза и сделал шаг вперед… одновременно манипулируя цепями так, чтобы они выдернули женщину из воды и развернули её к стенке. Покупаться на демонстрируемое неумение направлять дар Творца руками я не собирался. Действительно, когда сам был Творцом Воды, то мог материализовать воду только на собственных ладонях, но далеко не факт, что способности работают лишь в одном ключе.

Однако меня совсем неправильно поняли. Лилисанна бешено задёргалась в цепях, елозя всеми частями тела.

— Нет, нет, нет… Нет, нет, нет… — тихо запищала она, дергаясь как припадочная.

— Да успокойся ты, не собираюсь я тебя насиловать, — попытался я привести наёмницу в чувство, но слова определенно не дошли до коры головного мозга.

— Пожалуйста, не надо. Не надо, не надо, — повторяла она как заведенная.

Шлепок хвостом по заднице оказался… не тем, что было нужно. Я рассчитывал, что немного боли приведет женщину в чувство, так как бить по лицу считал ниже своего достоинства, но оказалось, что у Лилисанны был свой специфичный опыт постельных игр, где шлепки определенно входили в обязательную программу прелюдии. Она взвизгнула умирающим кабанчиком, и обмякла, уйдя в глубокий и несговорчивый обморок.

Поток ледяной воды быстро привёл Творца Боли назад в сознание, что ей совершенно не понравилось. Девушка снова начала припадочно дергаться, натирая себе везде, где можно и нельзя. Озаренный неожиданной мыслью, я подошёл к ней вплотную сзади, нежно убрал волосы на одну сторону и… больно щелкнул по уху. Вот это уже дало правильный эффект — при следующей попытке разговора меня определенно услышали. Правда, всего одним ухом.

— Повторюсь. Я. НЕ. Собираюсь. Тебя. Насиловать! — рявкнул я в относительно здоровый орган, когда бессмертная закончила жаловаться сущему на относительно ушибленный.

— Что тебе надо?!

О, первые осмысленные слова.

— Я хочу знать, как тебе в голову пришла идиотская идея проецировать на меня боль снова.

— Пошёл ты! Я всего лишь чуть-чуть! Отпусти!

Нагнувшись к здоровому уху, я прошептал в него самым интимным образом:

— Так чуть-чуть и надо было? Только проверить, да?

Волшебница ничего не ответила, но дёргаться перестала. Вместо этого она напряженно застыла в цепях, молча глядя в стену перед собой. Я терпеливо ждал, надеясь на адекватный ответ, вместо очередного эмоционального выбрыка. Зря. Сосредоточившаяся волшебница хитро пошевелилась пальцами, пробубнив что-то себе под нос, и в меня ударило целым каскадом электрических разрядов. Дёргаясь под ударами энергии, я цепко схватил кончиком хвоста лодыжку Лилисанны, принуждая её присоединиться к веселью. Та долго не выдержала, почти сразу прервав заклинание, чтобы начать дымиться и всхлипывать.

— У меня питомец бил сильнее, — сказал я ей, вновь награждая щелчком уже начавшее синеть ухо. Коротко и резко взвизгнувшая брюнетка вновь потеряла сознание, но быстро в него вернулась, когда я поплескал на нее холодной водичкой. Настроение внезапно ухудшилось, появилось раздражение и нетерпимость. В Статусе отобразилось наступление «Этих Дней».

— Ты — пустышка! — заорала Лилисанна, продолжая по-прежнему слегка дымиться, — Ты никто! Я всё знаю! Вся твоя слава! Вся репутация! Всё это — случайность! Ты просто везучий тупой кусок мяса! Что ты мне сделаешь?! Убьешь?! Давай! Попробуй!

— Сейчас снова щёлкну, — предупредил я и она моментально замолчала, — Еще раз спрашиваю — зачем ты использовала на мне Творца Боли? Предупреждаю, у меня на пальце кольцо, определяющее правду…

Врать она не стала, как не стала и говорить. Вместо этого Лилисанна начала бороться — она извивалась в цепях, пыталась вырвать из их хватки руки, сдирая себе нежную кожу там, где они её обхватывали, ругалась и пыталась колдовать. Мне приходилось контролировать цепи таким образом, чтобы она не слишком себя повредила. С захватившим волшебницу неистовством я не знал, как бороться и неотвратимо терял терпение. Единственное, что меня на данный момент останавливало, было опаской, что сломай я ей что-нибудь не особо важное для начала — и она впадёт в еще большую истерику.

Однако, терять дальше время было совсем неразумно.

— Оооом… Умф… Грлл… — брюнетка дёргалась как припадочная, пока кончик моего хвоста полз к её пищеводу. Заглянув сбоку ей в профиль, я убедился, что психическая атака проходит успешно — глаза волшебницы были испуганно вытаращены, на лице царила паника. Я прекратил шевелить хвостом, давая Лилисанне время свыкнуться с новыми ощущениями.

— Я внесу ясность. Ты пытала меня, почти доведя дело до разрушения сознания. То, что ты делала это за деньги, служило в моих глазах смягчающим фактором ровно до того момента, как тебе хватило глупости наступить на те же грабли… — я просунул хвост еще на пару сантиметров поглубже, заставляя брюнетку конвульсивно задёргаться, и продолжил, — Пойми, меня сейчас не сдерживает ничего. Либо ты всё рассказываешь, как на духу, либо я отпускаю на волю свою фантазию. Кивни, если поняла… и я вытащу из тебя всё хорошее.

Её охотный кивок оказался тактической уловкой. Едва откашлявшись от ощущения быстро покидающего её внутренности хвоста, Лилисанна выпалила короткое заклятие, снабдившее все ее… гм, биологические отверстия миниатюрными энергетическими щитами. Висящая ко мне спиной в цепях девушка заулыбалась так, что я увидел это с заднего ракурса.

— Кирн, ты уже два шанса упустил, — хриплый и чуть резонирующий из-за поставленного щита голос Лилисанны звучал победно, — Не стоило говорить, что ты не будешь меня насиловать. И хвост убирать так рано не стоило… Дилетант. Пустышка.

Эти слова заставили меня разозлиться еще больше. Из времен, когда я был вынужден постоянно бороться с особенностью, повышающей мою похоть, я вынес несколько добавлений к Статусу, подавляющих мои пиковые эмоции. Радость, гнев, страх, все желания и искушения стали куда меньше влиять на логику и рассудок. Привыкнув, я забыл, что такое — чувствовать. Видимо, вид надсмехающейся надо мной женщины, едва не ставшей для меня вечным кошмаром, что-то стронул внутри.

Вновь подойдя к ней вплотную, я прижался губами к её здоровому уху, почти интимно шепча:

— Ты скорее всего права. Я пустышка и везунчик. А вот ты — совсем наоборот. В тебе есть кое-что, нужное мне…, и ты очень невезучая бессмертная, Лилисанна. Знаешь, почему?

— Удиви меня!

— У тебя снова во врагах Повелитель.

Меня прервали лишь через два часа. Обнаружили куда раньше, но те, кто нас обнаружил, предпочли убежать куда подальше, трясясь от ужаса. Ими были как раз подружки Лилисанны — у эльфиек была точно такая же фобия, как и у нее самой. Я бы с удовольствием пожал руку тому «Повелителю Одежды», кто сумел оставить по себе такую долгую и нехорошую память.

— Лечь! Встать! Лапу! Голос! Апорт! Принеси монетку! Притворись мёртвой!

Все команды, кроме «Голос» собранный из цепей костюм выполнял быстро и технично, ровно так, как я от него хотел. Болтающаяся внутри цепной клетки девушка признаков жизни и рассудка уже не подавала. Пустое лицо, безжизненные глаза, тело, движимое лишь управляемыми мной цепочками. Возвращение в старые добрые времена, когда девушке увлеченно мстил созданный ей собственноручно маньяк даром не прошло. Рассудок Лилисанны взял себе долгожданный, но незаслуженный отпуск. Но перед этим поделился со мной всем, что меня интересовало.

В самом начале нашей игры в марионетку, брюнетка, полностью потеряв над собой контроль и трясясь в уже непритворном страхе проскулила, что её услуги по отношению к моей персоне требовались Абракадавру. Некроманта интересовала не только возможность вывести меня из строя и сознания на долгое время максимальным болевым воздействием, но и более щадящие варианты, способные, как он выразился, «отвлекать Джаргака от чего бы то ни было».

За эти услуги бывший Мастер Лиги мог предложить наёмницам многое. В том числе максимально комфортный старт в новом мире, без явной демонстрации талантов Лилисанны и Силис. На стороне Умного Ежа была самая настоящая летающая крепость и небольшая армия весьма боеспособной нежити, а кроме этого — он гарантировал девушкам безопасность и отсутствие последствий с моей стороны. Такие уверения, причем, уже давшие сбой, насторожили меня еще сильнее, но, подумав, я продолжил воспитательные меры вместо того, чтобы предпринять попытку к побегу.

К моменту, когда сам Абракадавр с конвоем подоспел к апартаментам волшебницы, разума в её глазах не оставалось даже на некрупную мышь. Неслышно вынырнувшие из стен кости захватили меня сзади и рывком прижали к стене, полностью блокируя всё, кроме хвоста, что сразу мне напомнило то, как я поступил с сиреневоглазой. Невозмутимо и неспешно втягивая в инвентарь часть своих цепей, я наблюдал за осматривающимся некромантом. Тот подошёл к лежащей на полу обнаженной девушке, посмотрел на нее, перевернул носком сапога на спину и склонился, рассматривая полуприкрытые в забвении глаза. Я невозмутимо молчал, в коридоре слышалось прерывистое эльфийское рыдание. Видимо, у одной из подружек всё-таки хватило духу бежать за помощью, а не прятаться.

Выражение лица выпрямившегося Умного Ежа не говорило ни о чем. Впрочем, даже если бы он сейчас улыбался и раздаривал окружающим эскимо, я бы всё равно ему ни на грош бы не верил. Нечто, скрывающееся внутри невысокого полненького человечка в затрапезном наряде заставило свою оболочку грустно улыбнуться, а потом произнесло всего одно слово:

— Накладка…

Сам разговор у нас состоялся в совершенно другом месте. Я не сопротивлялся, пока меня переносили четверо моих неживых копий, с надзирающим сверху Бенедиктом, чьи раскрытые страницы светились фиолетовыми письменами. Выяснить, что происходит для меня было куда важнее, чем вырваться на эфемерную свободу, где никто меня не ждёт. К тому же, «Чувство объёма», которое я уже почти никогда не выключал, показывало, что по соседним коридорам параллельно тому, по которому несли меня, идут еще три десятка боевых гулей модели «Джаргак». Их боевые качества я наблюдал из первых рядов, поэтому нисколько не сомневался, что массой они меня спокойно сомнут. На мирный исход разговора надежды не было.

В небольшой комнате, где из мебели было лишь три грубо сколоченных стула и небольшой столик, царил полумрак. Некромант, расположив меня на стене так, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза, сел, пояснив, что присутствие Эйнингена при этом разговоре крайне желательно. Нужно подождать. Я уже никуда не торопился, поэтому охотно кивнул, предварительно скосив глаза на системную панель отряда. В ней только что появились все трое зооморфов-«монахов» и еще один совершенно незнакомый мне тип. Странно.

Эдвард буквально ворвался в помещение, производя впечатление ко всему готового Бесса. Его руки находились у пояса в довольно странной позиции, как будто бы он принёс с собой невидимую бадью — он явно был готов материализовать свою чудовищную пушку. Увидев нас, маг замер на одном месте, о чем-то подумал, после ощутимо расслабившись.

— Как понимаю, разговор будет настолько серьезный, что чаепитие неуместно? — тряхнув короткими белыми волосами осведомился он, принимая недовольный вид.

— Именно так, мастер Эйнинген, — покивал ему Ёж, скрещивая руки на животе, в своей излюбленной позе старого дядюшки.

— А меня освободить никто не хочет? — осведомился я, получая в ответ два отрицательных покачивания головами.

— Ты совершил резкий и непредсказуемый поступок, Кирн, — поведал мне бывший Мастер Лиги, — Будет только логичным ограничить пока твою свободу. Только кольцо на палец одень своё интересное. Пригодится.

Дверь вновь распахнулась, впуская в комнату Бенедикта. Книга ткнула своей нижней частью по створке двери, заставляя ту захлопнуться, и спланировала на стол, таким образом его заняв. После чего удовлетворенно сообщила:

— Все в сборе. Можно начинать!

— Всё это… — одна из рук Абракадавра сделала плавный жест, — …напоминает клише. Черный маг с прислужником, цитадель, отважный герой в плену, хрупкая девушка, с трепетом ожидающая развязки событий. Впрочем, для знающих мастера Эйнингена, сложившаяся картина намекала бы на некую сомнительность происходящего. С моей же точки зрения… всё совсем наоборот.

— Начни с того места, где ты впервые принимаешь решение использовать меня втёмную, — посоветовал я ему, — Желательно побыстрее. У меня активна особенность, значительно ухудшающая на несколько дней характер. Боюсь, что могу сорваться, превратив сложный разговор в открытое противостояние.

Некромант, до этого момента расслабленно разглядывающий хмурого оружейника, переживающего, что того в очередной раз сравнили с хрупкой девушкой, тут же развернулся ко мне.

— И сколько раз эта особенность заставляла тебя переходить к прямой конфронтации? — поинтересовался Ёж.

— Навскидку не упомню, — хмыкнул я, — Но жизненный опыт показывает, что прямой конфликт куда лучше доброго компромисса. Социальное взаимодействие штука длительная, а местами и вредная. Оторви я Лилисанне голову сразу, как только бы смог — не пришлось бы подвергать себя опасности повторной атаки…

— Жаль, потому что добрый компромисс — именно то, что я собираюсь вам предложить, — протянул некромант, — Но хватит прелюдий. Для начала, хочу вам сообщить, что мои путешествия во Внутренний и Внешний миры были отнюдь не способом скоротать время или озаботиться новыми впечатлениями. Основной целью был и остается анализ развития технологий и магии в этих сферах планеты.

Эдвард негромко присвистнул, складывая руки на груди.

— Не слишком ли большие амбиции для Лиги? — спросил он, — Или это ваши личные?

— Если имеется в виду вооруженная экспансия других слоев мира, — ответил ему некромант, — то вы ошибаетесь, мастер. Мои исследования преследуют совершенно другую цель — выявить перспективу возможного дестабилизирующего влияния на Срединный Мир. Но они не совсем мирные, что есть то есть. В случае обнаружения подобной перспективы, я приложу все свои силы, чтобы её… аннулировать. Хотя бы на время.

Я тут же сообщил, что очень рад за Умного Ежа и его цели, но это ни грамма не объясняет причину его более чем подозрительных шевелений в отношении меня. Скрестившиеся на мне взгляды хором, но молча усомнились в моей способности к логическому мышлению, после чего Бенедикт всё-таки вслух обозначил позицию своего хозяина — я тоже являюсь дестабилизирующим агентом влияния на Срединный Мир. Причем, как бы не сильнее всех остальных вместе взятых.

Далее меня охотно просветили в том, что каждое моё громкое выступление в истории от Вавилона и по сей день, имело свои последствия, расходящиеся как круги по воде. Смертные, люди и нелюди, Бессы, все, кто узнавал о некоторых моих выходках, делали выводы, идущие вразрез с интересами процесса построения цивилизации. Не хочешь прогибаться? Борись. Тебя угнетают? Уйди. Нашел лазейку в договорах и правилах? Используй. Делай как Кирн Джаргак, делай лучше него!

Финансовая сторона моей жизни почему-то вызывала куда больше обсуждений. Отсутствие дома, денег, положения в обществе, востребованной специальности и авторитета для многих бессмертных, погрязших в многолетнем труде, означало свободу. Для многих умельцев, мастеров, незаменимых сотрудников в самых разных странах, я послужил вдохновителем свободной жизни. Они бросали всё и уходили — кто в леса, кто в круиз по ближайшим странам и мастерам ремесел, способных обучить самодостаточности, а кто-то даже в наёмники, желая повысить свои боевые навыки.

Системы, куда раньше со скрипом пролезали Бессы, теперь тряслись и рушились, теряя тех, кто за десятки лет стал незаменимыми. На фоне только что окончившейся межрасовой войны такие исходы были особенно заметны.

— Война, — тем временем продолжал Абракадавр, — была крупнейшей надеждой мира на объединение. Тысячи мелких империй, королевств, сатрапий и султанатов вынуждены были бы объединиться против нечеловеческих рас, собраться в одно целое. Этого не произошло… слишком быстро после начала военных действий были обнаружены уязвимости Эльфийских Лесов. Итог — разумная жизнь на планете стала еще более разобщенной, чем до войны, а твой пример не прогибающегося одиночки, Кирн, крепко усугубил это состояние. А еще нанес незаживающую рану следующему возможному глобализатору…

— Нихону? — Эйнинген заинтересованно поднял бровь. На поток обвинений в моей деструктивной деятельности он смотрел как заяц на стоп-сигнал. С меланхоличным пофигизмом.

— Нет, «Академии», — сумел удивить нас некромант, — СверхГильдия показывала стабильный рост, пока не сцепилась рогами с Кирном. Конечно, они далеко не сразу поняли, что незаметный микроб на их жизненном пути оказался смертельным вирусом, начавшим разлагать общество. Сейчас Гильдия находится в шатком равновесии, теряя приблизительно столько же Бессов, сколько и рекрутируя, но баланс совершенно не в их пользу — они тратят время и деньги на обучение, на передачу дел… так далее, тому подобное.

— Они будут бороться, но проиграют! — хрипло каркнул со стола гримуар, — Бессам становится скучно!

— Именно, — благосклонно кивнул ему Умный Ёж, — Бессам становится скучно. А благодаря нашему другу Кирну им давно уже не становится страшно. Системы рушатся, мир неуклонно откатывается к Началу, угрожая укатиться вообще в ничто.

— Я безусловно рад узнать, что такой страшный, — язвительный тон у меня вырвался сам собой, — Но всё, сказанное тобой, никак не описывает твои действия по отношению ко мне, Ёж.

— А у нас с тобой конфликт интересов, Кирн, — спокойно объяснил мне некромант, — Ты хочешь уничтожить Нихон, а я вижу в нём последнюю надежду на объединение мира. Поэтому мы все здесь собрались.